КОИРО НПУ(1). Педагогические мастерские ценностных ориентаций
 Скачать 1.35 Mb.
|
Текст №2 Борис Ширяев"ПасханаСоловках" ПосвящаюсветлойпамятихудожникаМихаилаВасильевичаНестерова,сказавшегомневденьполученияприговора: «НебойтесьСоловков.ТамХристосблизко». …-Так не вырваться им, говоришь? – спросил монаха чекист. -Случая такого не бывало, чтобы из шуги на греб- ном карбасе выходили. Большинство стоявших перекрестились. Кое-кто прошептал молитву. А там, вдали, мелькала черная точка, то скрываясь во льдах, то вновь показываясь на мгновение. Там шла отчаянная борьба человека со злобной, хитрой стихией. Стихия побеждала. -Да, в этакой каше и от берега не отойдешь, куда уж там вырваться, – проговорил чекист, вытирая платком стекла бинокля. – Амба! Пропал Сухов! Пиши полково- го военкома в расход! Ну, это еще как Бог даст, – прозвучал негромкий, но полный глубокой внутренней силы голос. Все невольно обернулись к невысокому плотному рыбаку с седоватой окладистой бородой. Кто со мною, во славу Божию, на спасение душ челове- ческих? – так же тихо и уверенно продолжал рыбак, обводя глазами толпу и зорко вглядываясь в глаза каждого. – Ты, отец Спиридон, ты, отец Тихон, да вот этих соловецких двое … Так и ладно будет. Волоките карбас на море! Не позволю! – вдруг взорвался чекист. – Без охра- ны и разрешения начальства в море не выпущу! Начальство, вон оно, в шуге, а от охраны мы не от- казываемся. Садись в баркас, товарищ Конев! Чекист как-то разом сжался, обмяк и молча отошел от берега. Готово? Баркас на воде, владыка! С Богом! Владыка Иларион стал у рулевого правила, и лодка, медленно пробиваясь сквозь заторы, отошла от берега. * * * Спустились сумерки. Их сменила студеная, ветреная соловецкая ночь, но никто не ушел с пристани… Нечто единое и великое спаяло этих людей. Всех без разли- чия, даже чекиста с биноклем. Шепотом говорили меж- ду собой, шепотом молились Богу. Верили и сомнева- лись. Сомневались и верили. Никто, как Бог! Без Его воли шуга не отпустит. Сторожко вслушивались в ночные шорохи моря, бу- равили глазами нависшую над ним тьму. Еще шептали. Еще молились. Но лишь тогда, когда солнце разогнало стену прибрежного тумана, увидели возвращавшуюся лодку и в ней не четырех, а девять человек. И тогда все, кто был на пристани, – монахи, каторж- ники, охранники, – все без различия, крестясь, опусти- лись на колени. Истинное чудо! Спас Господь! Спас Господь! – сказал и владыка Иларион, вытаски- вая из карбаса окончательно обессилевшего Сухова. * * * Пасха в том году была поздняя, в мае, когда нежаркое северное солнце уже подолгу висело на сером, бледном небе. Весна наступила, и я, состоявший тогда по своей каторжной должности в распоряжении военкома осо- бого Соловецкого полка Сухова, однажды, когда тихо и сладостно-пахуче распускались почки на худосочных соловецких березках, шел с ним мимо того распятия, в которое он выпустил оба заряда. Капли весенних дож- дей и таявшего снега скоплялись в ранах-углублениях от картечи и стекали с них темными струйками. Грудь Распятого словно кровоточила. Вдруг, неожиданно для меня, Сухов сдернул буденовку, остановился и торо- пливо, размашисто перекрестился. Ты смотри … чтоб никому ни слова … А то в кар- цере сгною! День-то какой сегодня, знаешь? Суббота … Страстная … В наползавших белесых соловецких сумерках смут- но бледнел лик распятого Христа, русского, сермяжно- го, в рабском виде и исходившего землю Свою и здесь, на ее полуночной окраине, расстрелянного поклонив- шимся Ему теперь убийцей … Мне показалось, что свет неземной улыбки скольз- нул по бледному лику Христа. Спас Господь! – повторил я слова владыки Иларио- на, сказанные им на берегу. – Спас тогда и теперь!.. |