Петровская модернизация и ее последствия с точки зрения различны. Петровская модернизация и её последствия для России с точки зрения различных исторических концепций
 Скачать 55.71 Kb.
|
|
2.Крестьянство Несмотря на сопротивление дворянства и бюрократии, крестьянство как экономический фактор играло все более важную роль. Наряду с этим крепостной труд превалировал над свободным. Этому способствовало то, что сильный сектор государственной промышленности основывайся на труде крепостных. Крестьянские повинности (барщинные дни) не регламентировались законом, что усиливало произвол. Эксплуатация непашенных крестьян (ремесленников, отходников) была не выгодна помещикам, поэтому они препятствовали неземледельческой хозяйственной деятельности крестьян. Сильно ограничивалась миграция крестьян: плодородные южные земли осваивали помещики и беглые крестьяне; единоличное хозяйство там не развивалось (этому препятствовало правовое: уравнивание однодворцев с государственными крестьянами). Обязанность уплачивать подушную подать и оброчный сбор помимо владельческих (крепостных) с 1719 г. была распространена и на черносошных крестьян, однодворцев, украинцев, татар и ясачных людей, а с 1724 г. - на всех попавших в переписные книги. Вся эта масса крестьян относилась к государственным. К этому времени уже сложился всероссийский рынок, центром торговых связей которого осталась Москва. Торговали купцы, помещики и крестьяне. Характерно отношение законодателя к торгующим крестьянам - наряду с установлением разрешений и льгот для них закон был постоянно склонен ограничивать эту деятельность. В 1711 г. установлены льготы крестьянам, торгующим в городах, но уже в 1722 г. деревенским торговцам запрещалось торговать в городах. В 1731 г. крестьянам запретили торговать в портах, выпускать промышленные товары и брать подряды. В 1723 г. были установлены ограничения для записи крестьян в посад. С 1726 г. началась выдача паспортов крестьянам-отходникам. Крестьянам не разрешалось записываться добровольцами в армию и приносить присягу. В 1745 г. был издан Указ, разрешавший крестьянам торговать в селах, а в 1748 г. они получили право записываться в купечество. Черносошные крестьяне, жившие общиной, сохраняли право собственности на пашни, покосы и угодья, которые они обрабатывали. Могли их продать, заложить, отдать в приданое. Они уплачивали государству денежный оброк и выполняли натуральные повинности. Крестьяне нерусского населения Поволжья и Приуралья, кроме того, уплачивали ясак (натуральную дань) государству. Особую группу государственных крестьян составляли однодворцы (не попавшие в состав дворянства-шляхетства). Они платили подушную и оброчную подати. Государственные крестьяне имели право переходить в иные сословия, менять место жительства, участвовать в государственных совещаниях, нередко освобождались от налогов. Вместе с тем их земли оставались объектом посягательств со стороны помещиков. Частновладельческие крестьяне в XVIII в. составляли большинство крестьянского населения. Дворцовые крестьяне, проживающие на дворцовых землях, находились в управлении дворцовой канцелярии. Из среды дворцовых крестьян к началу XVIII в. выделялись крестьяне государевы, в 1797 г. переданные в ведение Департамента уделов. Наиболее многочисленной была группа помещичьих крестьян. К источникам закрепощения относилось рождение, запись по ревизии, закрепление незаконнорожденных подкидышей воспитателями, военнопленных нехристианского происхождения и участников антиправительственных восстаний. Крепостное состояние могло возникнуть по договорам купли-продажи, мены, дарения. Прекращение крепостного состояния связывалось с отбыванием рекрутской повинности, ссылкой крепостного в Сибирь, отпуском по отпускной грамоте или духовному завещанию, выкупом, отобранием имения помещика в казну, возвращением крепостного из плена, бегством в отдаленные окраины и записью в государственные волости, фабрики и заводы. Крестьянин, донесший на своего помещика, утаившего при переписи крепостные души, получал право подыскать себе нового господина либо идти в солдаты. Положение крепостных. Указом 1769 г. подчеркивалось, что земли, на которых проживали владельческие крестьяне, принадлежат не им, а их владельцам. Феодальные отработки крестьян выражались в барщине, «месячине» и оброке в денежной форме. Большое число крепостных крестьян - это дворовые люди помещика, находившиеся на содержании у общины. Часть владельческих крестьян отпускалась на оброк или отдавалась внаем. Еще с конца XVII в. помещикам было предоставлено право продавать крестьян без земли, закладывать их, дарить, завещать, менять на имущество, расплачиваться ими за долги. Указы 1717 и 1720 гг., разрешившие выставлять в рекруты наемных людей, еще более активизировали торговлю людьми. Помещики могли перемещать крепостных из одного состояния в другое (из дворовых в пашенные), из одного селения в другое - для этого начиная с 1775 г. требовались подача заявления в верхний земский суд и уплата подати за год. Помещики разрешали браки крепостных (Указ 1724 г. о запрете принуждать к браку фактически не применялся), вышедшие замуж без разрешения помещика считались беглыми. На покупку женихов из других вотчин отпускались определенные суммы. Покупку недвижимости крепостной мог осуществлять только на имя помещика. Имевший лавку или завод уплачивал помещику поземельный сбор. Крестьянское имущество наследовалось только по мужской линии и по согласованию с помещиком. Крестьяне могли приобретать населенные земли на имя помещика. Запись крепостных в гильдии осуществлялась по отпускной грамоте, выдаваемая в господином. С 1785 г. крестьянская торговля была ограничена продуктами собственного производства. С 1774 г. отлучка крестьянина с места проживания разрешалась только при наличии паспорта, выданного губернатором. Сенатский Указ 1758 г. предоставлял помещикам право штрафовать крестьян, подвергать их телесным наказаниям, тюремному заключению в вотчинных тюрьмах. С 1760 г. помещики получили право при посредстве местных властей отправлять крестьян в Сибирь, с 1765 г. - на каторжные работы на любой срок. Крестьян могли отдавать в смирительные дома и рекруты. Возвращение беглых крестьян сопровождалось штрафной санкцией для принявших их помещиков - у него забирали нескольких крестьян. Для самих крестьян побег наказывался кнутом или каторжными работами. Злостные укрыватели беглых карались конфискацией имущества. «Экономические» крестьяне. За возможность управлять монастырскими крестьянами, число которых в конце XVII в. было значительным, развернулась борьба между Синодом и Коллегией экономии, завершившаяся лишь в 1764 г. Все церковные и монастырские крестьяне были переданы в ведение Коллегии экономии и стали называться «экономическими» крестьянами. В отличие от частновладельческих они не могли подвергаться произвольному переселению, но, как и первые, отдавались в рекруты и наказывались плетьми. Из их среды выделились архиерейские и монастырские служители, отбывавшие вместо рекрутской и оброчной повинностей пожизненную барщину. В 1786 г. эта категория крестьян уравнена с государственными. Приписные (посессионные) крестьяне . В 1721 г. был издан Указ, разрешавший купцам и заводчикам приобретать населенные деревни, чтобы обеспечивать рабочими руками создаваемые предприятия. В 1752 г. Указ определил число крестьян, которых можно было приобретать для работы на заводах, но уже в 1762 г. такая покупка запрещена: на фабриках могли работать только вольнонаемные люди по паспортам. Затем, в 1798 г., последовало новое разрешение на приобретение крепостных для производства, действовавшее до 1816 г. С 1722 г. разрешалась также приписка к фабрикам и заводам работающих на них беглых и пришлых людей; в 1736 г. к предприятиям навечно приписывались работавшие на них мастера, их владельцам уплачивалась компенсация. Но в 1754 г. был издан Указ, позволявший владельцам приписанных крестьян истребовать их обратно. За заводами оставались приписанные беглые, но принимать новых беглых крестьян впредь запрещалось. По инструкции 1743 г. к приписным (посессионным) приравнивались незаконнорожденные и «шатающиеся разночинцы». Посессионных крестьян нельзя было продавать отдельно от фабрик, переводить с фабрики на фабрику, отпускать на волю, закладывать или отдавать в рекруты за крепостных. Они выполняли рекрутскую повинность, уплачивая подать, платили подушный налог, фабриканты могли применять к ним телесные наказания и ссылку в Сибирь. Существовали меры, с помощью которых приписные крестьяне могли устраниться от работы на мануфактурах: откупиться, уплатив определенные суммы, или выставить вместо себя нанятых людей. Большая часть приписных формировалась из частновладельческих крестьян и крестьян, закрепленных по Указу 1736 г. Дифференциация крестьянства приводила к выделению из его среды зажиточных людей: мануфактуристов, ростовщиков и купцов. Этот процесс наталкивался на многие препятствия социально-психологического, экономического и правового характера. Крестьянский отход ограничивался владельцами, заинтересованными в эксплуатации крестьян на барщине. Вместе с тем возрастание сумм оброка стимулировало помещиков к использованию труда крестьян на стороне, в отходах. Для промышленников запрет продавать крестьян без земли и в розницу (1721) затруднял использование их труда на предприятиях и мануфактурах. Управление приписными крестьянами осуществлялось Берг- и Мануфактур-коллегиями. Продажа этих крестьян разрешалась только вместе с мануфактурами. Такая организационная мера была возможна лишь в условиях крепостнического режима и по характеру напоминала прикрепление посадского населения к посадам, а крестьян — к земле, произведенное Соборным Уложением 1649 г. Она препятствовала перераспределению рабочей силы внутри отрасли и за ее пределами, не стимулировала повышение производительности труда и его качества. Однако это оказалось единственным способом в тех условиях сформировать контингент рабочей-силы в промышленности. Реформа в области культуры и быта Главным содержанием реформ в этой области было становление и развитие светской национальной культуры, светского просвещения, серьезные изменения в быту и нравах, осуществляемых в плане европеизации. Важные изменения в жизни страны решительно требовали подготовки квалифицированных кадров. Находившаяся в руках церкви схоластическая школа обеспечить этого не могла. Стали открываться светские школы, образование начало приобретать светский характер. Для этого потребовалось создание новых учебников, пришедших на смену церковным. Пётр 1 в 1708г. ввел новый гражданский шрифт, пришедший на смену старому кирилловскому полууставу. Для печатания светской учебной, научной, политической литературы и законодательных актов были созданы новые типографии в Москве и Петербурге. Развитие книгопечатания сопровождалось началом организованной книготорговли, а также созданием и развитием сети библиотек. С 1702г. систематически выходила первая русская газета «Ведомости». С развитием промышленности и торговли были связаны изучение и освоение территории и недр страны, что нашло свое выражение в организации ряда крупных экспедиций. В это время появились крупные технические новшества и изобретения, особенно в развитии горного дела и металлургии, а также в военной области. В этот период написан ряд важных работ по истории, а созданная Петром 1 Кунсткамера положила начало сбору коллекций исторических и мемориальных предметов и редкостей, оружия, материалов по естественным наукам и т.д. Одновременно стали собирать древние письменные источники, снимать копии летописей, грамот, указов и других актов. Это было началом музейного дела в России. Логическим итогом всех мероприятий в области развития науки и просвещения было основание в 1724г. Академии наук в Петербурге. С первой четверти XVIII в. осуществлялся переход к градостроительству и регулярной планировке городов. Облик города стали определять уже не культовая архитектура, а дворцы и особняки, дома правительственных учреждений и аристократии. В живописи на смену иконописи приходит портрет. К первой четверти XVIII в. относятся и попытки создания русского театра, в это же время были написаны первые драматургические произведения. Изменения в быту затрагивали массу населения. Старая привычная долгополая одежда с длинными рукавами запрещалась и заменялась новой. Камзолы, галстуки и жабо, широкополые шляпы, чулки, башмаки, парики быстро вытесняли в городах старую русскую одежду. Быстрее всего распространилась западноевропейская верхняя одежда и платье среди женщин. Запрещалось ношение бороды, что вызвало недовольство, особенно податных сословий. Вводились особый «бородовой налог» и обязательный медный знак о его уплате. Петр 1 учредил ассамблеи с обязательным присутствием на них женщин, что отражало серьезные изменения их положения в обществе. Учреждение ассамблей положило начало утверждению в среде русского дворянства «правил хорошего тона» и «благородного поведения в обществе», употреблению иностранного, преимущественно французского языка. III.Оценка реформ Петра I 1. Дореволюционная историография петровских реформ Первым историографом Петра I можно назвать Василия Никитича Татищева, который являлся политическим деятелем и активным участником петровских преобразований. Помимо своей основной политической работы, Татищев старался дать оценку историческим явлениям. Основным направлением его произведений был Пётр I и его деятельность. Татищев занимался прославлением этого императора и его эпохи. Татищева по праву можно назвать «птенцом гнезда Петрова», потому что он был сподвижником Петра, считавший, что Пётр I идеальный монарх абсолютизма, полностью прославлявший императора. Историк до конца оставался сторонником самодержавной власти. Другим историком, размышлявшим над деятельностью Петра I, был М.С. Соловьёв. Он одним из первых пытался дать его деятельности научную оценку. Для историка этот император был «прирождённым главою государства» и вождём, который не был похож на своих предшественников. Именно Соловьёв С.М. ввел понятие «Великий человек» для Петра I: «Думая о Петре, думая о том, за что называют его великим человеком, разумеется, русский человек должен был думать и о том, что такое великий человек вообще… Человека, начавшего это движение, совершавшего его; человека, по имени которого знают его время потомки, такого человека называют великим». Он отзывался о Петре в восторженных тонах, приписывал ему все успехи России: «Необходимость движения на новый путь была осознана; обязанности при этом определились: народ поднялся и собрался в дорогу; но кого-то ждали; ждали вождя; вождь явился». Также Соловьёв считал, что Пётр поставил для себя задачу преобразования только внутри страны, а Северная война была лишь средством осуществления этой задачи: «Различие взглядов происходило от громадности дела, совершенного Петром, продолжительности влияния этого дела. Чем значительнее какое-нибудь явление, тем более разноречивых взглядов и мнений порождает оно, и тем долее толкуют о нём, чем долее ощущают на себе его влияние». В Полтавской битве, по словам Соловьева мы видим, что Пётр I далёк от тщеславия, важнее результат его преобразований и ясность ума никогда не покидают его: «Чем славнее, многозначительнее победа, тем выше поднимается победитель. Но Пётр поднимается ли высоко для нас как полтавский победитель? Нет, в глазах историка он стоит так высоко, что титул победителя, даже полтавского, является чем-то малым и односторонним. В этом победителе мы не видим ничего воинского, ничего геройского в тесном смысле военном, никакого пристрастия к войне, никакого стремления к военной славе. Мы видим великого человека, народного героя, сознательно удовлетворяющего известной народной потребности; раз начертал он свой преобразовательный план и выполняет его неуклонно; война, военный успех входят в этот план только как средство. Мы видели это необыкновенное спокойствие и ясность взгляда при оценке каждого военного действия; эти спокойствие и ясность не покидают Петра и при оценке Полтавской победы». Так же Соловьёв говорил о том, что Пётр Великий оставил нам в наследство: «…пример любви к своему народу, пример непоколебимой веры в свой народ, в его способности, в его значение; пример преодоления искушений сделать что-нибудь скорее и успешнее с чужой помощи, без труда приготовления к делу своих; пример искусства словом и делом, книгами, законами и учреждениями, духом этих учреждений воспитывать народ свой, поднимать его на ноги; пример заимствования чужого в благо и в плод своему, ибо заимствование чужого было чуждо принижения народного Духа пред чужим; пример верного взгляда, верного чувства, по которому Пётр указал нам естественных союзников в народах соплеменных; пример страсти к знанию и преданности вере, что обещает народам долголетие, как написано на скрижалях истории». Все это говорит о том, что историк полностью поддерживает политику Петра I. Если С.М. Соловьёв называл Петра «вождём народа», то по сравнению с ним довольно интересной кажется позиция одного известного историка и политического деятеля Павла Николаевича Милюкова, считавшего, что если в реформах Петра и было что-то «революционное», то только методы, которые он насильственно использовал. По словам историка можно подумать, что он усомнился во влиянии императора, потому что П.Н. Милюков считал, что Пётр I проводил реформы без какого-либо плана, под действием обстоятельств, и были попросту царской блажью. А реформы разрабатывались коллективно, и, вероятно, сам Пётр I не до конца осознавал целей своих преобразований. «Реформы без реформатора» вот так охарактеризовал П.Н. Милюков реформаторскую деятельность императора. Сейчас мы обратимся к еще одному величайшему русскому историку дореволюционного периода Н.М. Карамзину. Ученый по критическим приемам, художник о натуре и моралист по мировоззрению, он представлял себе русскую историческую жизнь как постепенное развитие национально-государственного могущества. К этому могуществу вел Россию ряд талантливых деятелей. Среди них Петру принадлежало одно из самых первых мест: но, читая «Историю государства Российского» в связи с другими историческими трудами Карамзина, мы замечаем, что Петру как деятелю Карамзин предпочитал другого исторического деятеля - Ивана III. Этот последний сделал свое княжество сильным государством и познакомил Русь с западной Европой безо всякой ломки и насильственных мер. Петр же насиловал русскую природу и резко ломал старый быт. Карамзин думал, что можно было бы обойтись и без этого. Своими взглядами Карамзин стал в некоторую вязь с критическими воззрениями на Петра упомянутых нами людей XVIII в. Так же, как эти люди, Карамзин не показал исторической необходимости петровских реформ, но он уже намекал, что необходимость реформы чувствовалась и ранее Петра. Н. М. Карамзин наиболее обстоятельно изложил спои взгляды на царствование Петра I в работе «Записка о древней и новой России», составленной в 1811 г. Он решительно осудил Петра за слишком старательное подражание европейским образцам. По мнению историка, введение новых обычаев и культурных традиций лишило Россию ее самобытности. Петр, говоря словами Карамзина, «захотел сделать Россию Голландией» и «унижал россиян в собственном их сердце». В результате русские люди «стали гражданами мира, но перестали быть, в некотором смысле, гражданами России». Н.М. Карамзин порицал и перенесение столицы из Москвы в Петербург, и ликвидацию патриаршества, и введение табелей о рангах. Гораздо правильнее действовал, по его мнению, отец Петра царь Алексей Михайлович, который тоже поощрял сближение России с Западной Европой, но делал это «постепенно, тихо, едва заметно... без порывов и насилия». Такой взгляд был во многом обусловлен той конкретной ситуацией, в которой создавалась «Записка». По ряду европейских стран тогда прокатилась волна революций, и убежденный монархист Карамзин не без оснований опасался любой решительной ломки общественных отношений, с одной стороны, и «тлетворного» влияния европейских идей - с другой. Тем не менее, историк не мог не признать заслуг Петра I во внешней политике, в деле развития промышленности, торговли, просвещения. Высоко оценил, он и личные качества императора, которого называл «великим мужем». Если посмотреть абсолютно всех историков дореволюционного периода, то можно сделать вывод о том, что большинство из них рассматривает время Петра I как новую эпоху в России. |