Практикум «Методика решения комбинированных генетических задач». _МакМаллин Райан — Практикум по когнитивной терапии. Практикум по когнитивной терапии w. W. Norton New York СанктПетербург Речь 2001 ббк 84. 5 М15 Перевод с английского
 Скачать 3.33 Mb.
|
|
Метод 2 1. Найдите центральное ошибочное убеждение, которое вызывает наибольшую долю боли, у клиента. Например, клиент может верить, что его или ее цель в жизни — это исполнить воображаемые «должен», «надо» и «обязан». 2. Опровергните ошибочные убеждения клиента, предоставив как можно больше убедительных противоположных взглядов. Например, что «должен» и «обязан» нигде, кроме чело- веческого ума, не существуют. Мир такой, какой он есть. И в нем нет ни «должен», ни «надо», ни «обязан». 3. Разыграйте ситуацию «или упражнение», косвенно или вживую, в которой клиент сталкивается только с двумя выборами: следовать старому восприятию или перейти к новому. Например, предложите ситуацию, в которой два «должен» одинаковой силы противопоставлены друг другу и оба приводят к серьезным негативным последствиям. 4. Делайте все, что в ваших силах, чтобы помочь клиенту встретиться лицом с конфликтом. Если вы поддержите его и предложите дорогу к бегству, которая не требует от клиента смены убеждений, он воспользуется ею. 5. На высшей точке конфликта определите, какие необходимы перемены, и мотивируйте клиента их осуществить. Пример 1. История Кейт Кейт 15 лет жила с пьющим, увлекающимся, избивающим ее и изменяющим мужем. Он по несколько дней мог находиться вдалеке от дома с другими женщинами, забывая про своих детей, не мог удержаться на работе, не раз ее избивал и мог проиграть все деньги. Его жестокость была очевидна всем. Его ненавидели все родственники и друзья Кейт и постоянно советовали ей бросить его. К сожалению, она не могла заставить себя сделать это. Она находила тысячи оправданий. Обвиняла себя и продолжала надеяться, что сможет исправить его. Она пришла на семейную консультацию, а муж отказался ее посещать. Она пыталась устроить его на встречи анонимных алкоголиков, но он сходил лишь раз и заявил, что ему это не понравилось. Она раскладывала по дому брошюры по самопомощи, надеясь, что он прочитает, но он их выкидывал. Каждый раз, когда его арестовывали, увольняли или он растрачивал все деньги, она принимала его так, как будто ничего не произошло. Было ясно всем, что ей нужно было делать. У нее был не муж, а чудовище, и поскольку она не могла его изменить, ей оставалось либо принять этот страшный брак, либо уйти. Все, кого она знала, женщины и мужчины, старые и молодые, говорили ей, чтобы она оставила его, но она пыталась избежать очевидного, посещая докторов, священников и психотерапевтов. Она перечитала все книги по популярной психологии о том, «как изменить своего мужа», «как поправить свой брак», «как быть абсолютной женщиной», «как быть чуткой женой», «как спасти распадающийся брак». Ничего не помогло, а дела обстояли все хуже. У нее был десятилетний сын по имени Билли, который страдал вместе с ней. Однажды вечером муж Кейт пришел домой пьяным и начал на нее орать из-за того, что ужин остыл. Крик становился все громче и громче, и Билли слышал всю ссору, как это было уже много раз. Он видел, как отец ударил мать, что тоже случалось раньше, но в этот раз Билли не смог этого вынести: он запрыгнул отцу на спину и, цепляясь, попытался защитить свою маму. Отец стряхнул Билли, тот упал и полетел по лестнице. Он лежал без сознания, в то время как отец, бранясь, выскочил из дома. Кейт вызвала «скорую помощь», и Билли отправили в больницу. У него было небольшое сотрясение. Кто-то мог подумать, что это было для Кейт последней каплей, но это не так. Она отрицала вину мужа. Когда через несколько дней он вернулся, она приняла его, а своим друзьям сказала, что это был просто несчастный случай. Но ее друзья знали лучше. Один из них позвонил в службу социальной защиты и сообщил об этом инциденте и обо всех избиениях, которые продолжались многие годы. Социальная служба провела расследование и выяснила, что ее муж был неподходящим и опасным родителем. Суд приказал ему покинуть дом и запретил свидания с детьми до тех пор, пока он совершенно не прекратит выпивку и развлечения, не будет пить в течение года, успешно пройдет занятия по управлению гневом, а также индивидуальную терапию. Если он будет подчиняться этим постановлениям, то ему позволят изредка навещать жену и детей. В то же время социальные службы сказали Кейт, что она не должна разрешать мужу жить дома. В случае невыполнения предписания у них появится основание для того, чтобы отправить детей в интернат. Однако Кейт и на этот раз не сделала выбора. Она сказала социальным работникам, что хочет пройти консультации, посещать занятия или сделать еще что-нибудь, но чтобы ее муж мог остаться дома. Она пыталась оспорить решение законно, писала письма в местную газету, наняла адвоката и пыталась хлопотать, но ничего не вышло. На агентство по защите детей и суды ничего не подействовало. Кейт проигнорировала решение суда. Она тайком пускала мужа в дом и прятала его, когда их навещали работники социальных служб, но это становилось все сложнее, так как служащие начали что-то подозревать и иногда приезжали без предупреждения. Так продолжалось какое-то время до одного воскресного вечера. Кейт была дома одна. Дети были у бабушки, а муж на другом конце города пил пиво и смотрел футбол с приятелями. Она сидела одна в гостиной, размышляя обо всех своих проблемах. Она осознала, что когда-нибудь социальные службы нанесут неожиданный визит и обнаружат, что ее муж живет дома. Тогда она потеряет либо мужа, либо детей. Она почувствовала себя загнанной в угол, запаниковала и погрузилась в полное отчаяние; она серьезно задумалась о самоубийстве, но оставила эту идею. Она паниковала весь день, потом вдруг вскочила и сделала три телефонных звонка. Она позвонила мужу и попросила его немедленно покинуть дом. Она позвонила в полицию и составила ордер на его арест на тот случай, если муж появится. Наконец она позвонила адвокату и сказала ему безотлагательно оформлять документы на развод. Потом она призналась мне, что тот воскресный вечер был поворотной точкой. Тогда она покончила со всеми делами, никогда не отступала от своего выбора и не сомневалась в нем ни на секунду. На свой страх и риск она следовала ему до конца. Ее муж все-таки нарушил предписание, но был наказан и поставлен на испытательный срок. Получив от него угрожающее письмо, она позвонила офицеру, осуществляющему над ним надзор. Она добилась развода и начала встречаться с привлекательным, ответственным и непьющим мужчиной. Она никогда не жалела о своем выборе, никогда не жалела бывшего мужа и ни на минуту не сомневалась в правильности разрыва этих отношений. Все это случилось в ничем не примечательный воскресный вечер, когда Кейт сделала выбор прорваться сквозь дамбу. Пример 2. История Даниеля Случай другого клиента, Даниеля, продолжает иллюстрировать этот процесс. Даниель был человеком, который боялся сойти с ума, и этот страх определял всю его жизнь. Он страшился, что однажды его эмоции (особенно напряжение и тревога) станут настолько сильными, что он потеряет рассудок. Он не знал точно, как стресс приводит к мозговым нарушениям, но был уверен в том, что это должно случиться. Он живо воображал себя запертым в обитой войлоком палате, запеленутым в смирительную рубашку, лежащим на спине в палате грязной, обшарпанной психиатрической больницы, крича день за днем, месяц за месяцем, и не будет никого в целом мире, кто бы откликнулся. Это его устрашало. Он делал все, что только мог вообразить, чтобы не потерять рассудок. Он посещал дюжину докторов, перепробовал все виды транквилизаторов, избегал смотреть фильмы по телевизору или в кино или читать романы, где описывались бы сумасшедшие люди. Он пытался сдерживать нарастание своего страха тем, что жил один в доме, чтобы другие не могли бы его расстроить. Он проводил большую часть дня, сидя перед телевизором и смотря легкие комедии. Они ему не нравились, но по крайней мере не пугали его. Тем не менее, как бы он ни старался, иногда все же ощущал некоторую тревожность, в таких случаях он бежал к телефону и звонил своему терапевту, требуя направления в местную больницу. Там ему давали седативные средства, пока страх не проходил. Он госпитализировался по два-три раза в год. Однажды поздним зимним вечером Даниель лежал на диване перед телевизором, почти заснув, но смутно еще различая окружающие предметы и звуки. Внезапно он почувствовал тревогу. Он сел, озабоченный, и огляделся, пытаясь понять причину. Наконец он заметил, что телевизор был настроен на ток- шоу о бывших психически больных пациентах, которые описывали свой опыт в самых подробных и красочных деталях. Он мгновенно вскочил и переключил канал, но было поздно — он услышал слишком много. Он был не в состоянии заблокировать страх, который быстро разросся в полномасштабный приступ паники. Он испробовал все, что мог, чтобы ослабить его. Он побежал к своей аптечке за транквилизатором, но бутылочка оказалась пустой. Он вспомнил, что у него была припрятана запасная на случай, если эта закончится, но забыл, где. Он отчаянно перерыл все шкафы, ящики и коробочки в квартире, но нигде не мог ее найти. Он перешел к плану спасения номер два. Несмотря на поздний час, он позвонил своему терапевту, но ответа не было; он вспомнил, что тот был в отъезде. Он попробовал дозвониться до своих бывших терапевтов, но наталкивался на автоответчики или отключенные телефоны. Он позвонил на две разные круглосуточные кризисные линии, но там ему посоветовали ни о чем не беспокоиться. Он пытался позвонить еще кому-нибудь: он знал, что с годами растерял всех друзей, но остались еще некоторые родственники, которые могли бы помочь. Он набрал номер и разбудил их, но они уже в течение многих лет слышали, как Даниель воет волком, и устали от его паник. Недовольные тем, что он разбудил их посреди ночи, они попросили его справляться со своими проблемами самостоятельно. Когда страхи дошли до предела, он выбежал из дома, запрыгнул в машину и на всех парах помчался в дежурный кабинет районной больницы. Но когда приехал, увидел, что из-за гололеда на одной из главных магистралей столкнулись двадцать пять машин. Персонал больницы бегал вокруг жертв инцидента, пытаясь им помочь, а Даниелю было сказано, что сейчас не до него. Так он попал в ловушку. Ему некуда было пойти, некому позвонить, не к кому повернуться. Решив, что если уж он поддался панике, то лучше быть дома, он сел в машину и направился к своей квартире. Он сидел на кресле в гостиной с выключенным светом, ожидая, когда его мозг повредится и он сойдет с ума. Так он сидел два часа, позволяя волнам паники находить на него. Позднее Даниель рассказал, что с ним случилось, пока он сидел и ждал. (Этот диалог воспроизведен с его слов.) «Я сидел, и паника охватывала меня волна за волной; я был обессилен, напуган, мне некуда было податься и не к кому обратиться. Я ждал, когда сойду с ума. Вдруг, неизвестно отчего, я вскочил и начал вслух говорить сам с собой. Я говорил все громче и громче, пока не перешел на крик. Я орал: "Кому есть дело до того, что я рехнусь? Хуже, чем сейчас, мне уже быть не может. Моя жизнь за последние десять лет стоит не больше, чем мусорный бачок. Я не женат, у меня нет подруги, я не могу удержаться ни на одной работе, последние 10 лет я нахожусь на инвалидности. У меня нет друзей, мои родственники меня не выносят, и мои терапевты устали от меня. Так кому какое до меня дело? Это не жизнь. Я не должен бояться все потерять, потому что терять уже нечего. Нет больше причины себя защищать. Не имеет значения, какие меры предосторожности я предпринимаю, — они не работают, так зачем они? С меня хватит. Пропади все пропадом. Если я рехнусь, то я рехнусь, но не собираюсь больше убегать. Все равно уже некуда бежать. Если мне неизбежно предстоит кончить жизнь чокнутым, то перед этим можно немного повеселиться!» Потом он встал, вышел из дома, пошел в ночной ресторан, где заказал самую большую и острую пиццу, какую смог найти. Съел ее всю целиком, отправился в ночной кинотеатр и не возвращался домой, пока кино не закончилось. Это было поворотной точкой для Даниеля. Столкнувшись лицом к лицу с кризисом, от которого нельзя было убежать, Даниель выбрал альтернативное В и никогда не оглядывался назад. Паника утихла, и он стал пытаться жить полной жизнью. Он начал путешествовать и прошел некоторые курсы. Он занялся поисками работы и начал встречаться. Некоторое время спустя он нашел запрятанные лекарства, но тут же с отвращением их выбросил. К концу года он был совершенно другим человеком и почти никогда не испытывал тревогу. Все это идет от того зимнего вечера, когда он решил прорваться сквозь свою дамбу. Комментарий Эти две истории показательны для многих случаев. Как могла Кейт держаться за кошмарные отношения все те годы и потом вдруг в одно мгновение закончить их без сожаления и без оглядки? Как мог Даниель после стольких лет испытываемого страха разбить его в один драматический вечер? Возможно, лучшим объяснением этим метаморфозам будет принцип, изложенный в начале этой части: люди не принимают решение об изменении до тех пор, пока они не будут вынуждены сделать это. Если что-то заставило принять их решение, они едва ли будут оглядываться назад. Они могли бы оставаться погруженными в свои проблемы многие годы, лелея смягчающие обстоятельства и боль главного решения, но когда их окончательно прижмет, им не остается иного выхода, кроме как измениться самим. Терапевт может спросить, когда нужно применять эту технику. Наш опыт показывает, что она должна использоваться после того, как клиент был обучен другим техникам КРТ. Клиенты должны знать, что это их убеждения, а не окружение, вызывают у них эмоциональный дистресс, и у них должно быть четкое представление о том, какая заменяющая идея будет разумной и реалистичной. И только тогда данная техника приведет к конструктивным переменам. Понятно, что данная техника не должна использоваться с суицидальными клиентами или с теми, кто склонен нанести себе или другим телесное повреждение в ответ на эмоциональную боль. Теоретически форсированный выбор — это некий оксюморон. Если выбор вынужденный, то это не выбор. Цель техники не исключить выбор, а сузить его до двух альтернатив: мириться со своей проблемой или изменяться. Дополнительная информация Экзистенциальная психотерапия раньше других выдвинула идею о важности выбора клиента и его ответственности за себя. Клиентов поощряют брать на себя необходимый риск, чтобы актуализировать свой потенциал (Frankl, 1959, 1972, 1977, 1978, 1980; May, 1953, 1981). Вильям Глессер, основатель терапии реальности (reality therapy), разработал психотерапию, основанную на выборах клиента (Glasser, 1998). Он утверждает, что мы выбираем все, что мы делаем, и что мышление и деятельность — процессы произвольные (Glasser, 1989, 1998). СОЗДАНИЕ ДИССОНАНСА Принципы Клиенты объединяют мысли согласованно, хотя и не всегда корректно. Если они начинают с абсурдного иррационального утверждения, то всю последующую информацию они интерпретируют в свете этого ошибочного начала, стремясь больше к последовательности, чем к точности. Сопровождает данную унифицированную схему чувство консонанса, заключающееся в том, что все в мире нормально и логично, даже если их несчастье продолжается. Консонанс этот, однако, подобен мозаике — стоит повредить один элемент паттерна, и оставшиеся кусочки вместе больше не будут сочетаться. Паттерн становится несогласованным, и прежнее чувство консонанса сменяется чувством диссонанса. Клиенты стараются обеспечить консонанс, даже если сама схема приводит к эмоциональному дистрессу, потому что диссонанс является для них даже более стрессогенным и может вызвать тревожность. Эффект от этого равноценен тому, чтобы сказать: «Нормально быть несчастным; если действительность такова, то это твоя единственная альтернатива в жизни». Даже если это угнетает их, клиенты будут придерживаться мысли о ; том, что они больны, потому что их установки и поведение осно- • ваны на таком восприятии; они будут защищать свои «нездоро- вые» утверждения вопреки многочисленным доказательствам обратного. Здесь ключевым моментом является то, что их «реальность» сфабрикована ими же, это продукт их ошибочных представлений о себе и окружающем мире. Один из методов изменения ложной реальности, которая формирует основу несчастий клиента, — это попробовать показать им нелогичность их мышления. Способ, которым можно этого достичь, — указать, что их чувство консонанса является иллюзией, что их стереотипы мышления полны противоречий и что их суждения едва ли могут быть справедливыми. Несмотря (■ на то что клиент будет противостоять такой конфронтации, настойчивость терапевта будет создавать все больший диссонанс в их ошибочной когнитивной системе. Как только диссонанс достигнет определенной точки, вся схема разлетится в прах, и клиенты будут вынуждены смириться с этим, чтобы принять новое чувство консонанса, основанное на новом восприятии. Очень важно, чтобы формирование более рациональных структур было тщательно разработано. Помните, что главная цель клиента — это последовательность: принять согласованную, хоть и наполовину ложную по сравнению с их начальным паттерном схему, так же легко, как принять и полностью исправленную. На терапевте лежит задача проследить, чтобы переход консонанс-диссонанс-консонанс включал наиболее жизнеспособную из возможных для клиента реальностей. Метод 1. Попросите клиентов представить вам свои схемы относительно себя и свои взгляды на мир. Схема может быть общей или конкретной. В то время как клиенты описывают свои воззре- ния, терапевт очень внимательно записывает принципы, доказательства и подтверждения, которые они приводят. 2. Проведите несколько серий тщательно подготовленных вопросов, нацеленных на опровержение готовых схем клиентов. Вместо вопросов, направленных на контраргументацию, подготовьте такие, которые введут клиента в диссонанс. 3. Клиенты обычно защищают свои схемы, придумывая оправдания и новые объяснения. Вы должны продолжать задавать вопросы, которые порождают сомнения в формулировках клиентов. В любом случае поддерживайте у клиентов диссонанс, пока они не перестроят схему. Очень важно, чтобы вы не отвечали на вопросы за клиента. 4. По мере продвижения клиента к принятию новой, унифицированной схемы тщательно контролируйте этот процесс, чтобы быть уверенным, что новое восприятие не содержит семян будущих несчастий. |