Глава 6-13. Правило правдивости

• Название: Правило правдивости
• Дата: 06.05.2019
• Размер: 0.95 Mb.
• Имя файла: Глава 6-13.doc
• Тип: Документы; #76216
• страница: 4 из 13

Глава VII

Морально-этические проблемы искусственного аборта

Абортом называется всякое прерывание беременности; основные моральные проблемы связаны с искусственно вызванным абортом. О них и пойдет речь и этой главе.

Для верного понимания моральных аспектов этого вида медицинского вмешательства необходимо осознавать, что беременность - это, с одной стороны, нормальный физиологический процесс, происходящий с женщиной (ее организмом), а с другой, - это процесс биологического формирования нового человека. Поэтому, даже допуская практику аборта по принципу "меньшего зла", следует иметь и виду, что он представляет собой серьезную травму (моральную и физическую) для женщины, а также является злом, прерывающим уже начавшуюся жизнь нового человека. В связи с этим неверно, как это иногда делается, считать его обычным средством "планирования семьи" наравне с контрацептивами.

Искусственное прерывание беременности распространено в наши дни более, чем когда-либо в предыдущей истории. Ежедневно в мире совершается около 100 млн. половых актов, в 910 000 случаев происходит зачатие, в 10% этих случаев беременность заканчивается искусственным абортом. Как отмечала в 1996 г. Комиссия по народонаселению и развитию ООН, "во многих странах - как развитых, так и развивающихся - искусственному прерыванию беременности общественность уделяет повышенное внимание". При этом озабоченность вызывают как медицинские последствия абортов - материнская заболеваемость (нередко приводящая к бесплодию) и смертность, так и морально-правовые - проблемы его допустимости на разных сроках беременности и законодательной регламентации.
1 Краткая история проблемы искусственного аборта

Аборт относится к числу старейших проблем медицинской этики, а также философии, юриспруденции и теологии. Клятва Гиппократа запрещает врачу прерывание беременности ("Я... не вручу никакой женщине абортивного пессария"). В то же время Аристотель считал аборт допустимым. В позиции Аристотеля обращают на себя внимание два момента: необходимость абортов обосновывается у него демографическими целями (регулированием рождаемости); одновременно он считал аборт дозволенным, пока в зародыше не сформировалась "чувствительность" и "двигательная активность".

В Древнем Риме, в особенности в его поздний период, аборт не считался чем-то позорным и широко практиковался. В эпоху упадка империи состоятельные граждане предпочитали не иметь ни семьи, ни детей. Поначалу в римском праве зародыш трактовался как часть тела матери (рагs visсеrum), поэтому женщина не подвергалась наказанию за умерщвление плода или изгнание его из утробы. И только позднее эмбрион (пака-turus - "имеющий родиться") был наделен некоторыми гражданскими правами. Искусственный аборт стал трактоваться как преступление против прав родителей, если кто-то стремился достичь таким путем имущественных прав.

Окончательное осознание ценности эмбриона самого по себе связано с возникновением христианства. Уже в эпоху раннего христианства аборт отождествляется с убийством человека. Один из отцов церкви Василий Великий (IV - V вв.) писал: ''Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению как за убийство". В христианской традиции отношения к аборту важное место занимает вопрос о том, когда эмбрион обретает бессмертную душу, когда происходит его одушевление. Если у ранних христиан при этом указывалось на 40-й день для мальчиков и 80-й день для девочек, то средневековые богословы и философы-схоласты (уже не различая пола) указывали то на 40-й, то на 80-й день. Эти положения неожиданно "перекликаются" с современным законодательством об аборте, принятом в ряде стран и чаше всего допускающим прерывание беременности в первом триместре (до 12 недель) беременности. В средние же века утверждение церкви об обретении эмбрионом бессмертной души в определенный момент внутриутробного развития оборачивалось суровым наказанием за аборт. Согласно своду германских законов "Каролина" (XVI в.), аборт в случае уничтожения одушевленного плода карался смертной казнью. Смертная казнь за аборт была введена в 1649 г. и в России; отменена она была столетие спустя.

Преимущественный интерес для нас представляет эволюция отношения врачей и общества к проблеме аборта в течение двух последних столетий. Так, основоположник отечественного акушерства Н.М.Максимович-Амбодик (1744 - 1812) еще в 1784 г, предвосхищал концепцию медицинских показаний к искусственному прерыванию беременности, выступая за то, чтобы в критических случаях на первое место ставить спасение матери, а не плода. В европейской медицине поворотным пунктом в окончательном формировании данной концепции стала дискуссия в Парижской медицинской академии в 1852 г.: статистика материнской смертности после кесарева сечения стала главным аргументом в этическом оправдании искусственного прерывания беременности в таких случаях.

Хирургическая техника искусственного аборта путем введения в полость матки медицинских инструментов известна примерно с 1750 г. Однако вначале по причине высокого риска таких операций дипломированными врачами они делались очень редко. Если этот метод и применялся в те годы, то незаконно практикующими врачевателями. В практике же ''лечения нарушений менструального цикла" дипломированными врачами следует подчеркнуть два момента. Во-первых, они не без лицемерия считали, что остаются при этом верны профессиональной этике (ведь доказать факт беременности в первой половине ее срока было невозможно). Во-вторых, в те годы во врачебной среде была распространена сомнительная теория, согласно которой доза ядовитых веществ, способная умертвить зародыш и вызвать аборт, считалась безвредной для матери.

Во второй половине XIX в. в США возникает общенациональное движение за запрет аборта. Ведущую роль в нем играло руководство авторитетной Американской медицинской ассоциации. Основываясь на эмбриологических открытиях, врачи доказывали, что плод представляет собой живое существо с момента зачатия, а не с момента появления ощущаемых матерью движений его тела (этот момент назывался "оживлением плода"). Поэтому медики настаивали, что аборт, даже в самом начале беременности, является убийством плода. В итоге к 1880 г. аборты в США, если речь не шла о случаях спасения жизни женщины, были запрещены. Принятые тогда законы в основном сохранялись до 60-х годов XX в.

В 1869 г. британский парламент принял "Акт о преступлениях против личности", согласно которому аборт, начиная с момента зачатия, стал считаться тяжким преступлением. Аборт, произведенный самой женщиной, наказывался значительно строже, если он имел место после появления шевеления плода. В Германии в эти же годы производство аборта за деньги считалось отягчающим обстоятельством. Во Франции наказание усиливалось в отношении врачей, в то же время здесь был период (с 1791 г. по 1810 г.), когда сама женщина от наказания освобождалась вовсе.

В дореволюционном законодательстве России четко различались разрешенный законодательством искусственный аборт, производимый врачом с целью спасения жизни женщины и аборт, производимый самой женщиной или каким-либо посторонним лицом с преступной целью прекращения беременности. Принадлежность лица, производящего криминальный аборт, к медицинской профессии (сюда относились и повивальные бабки) считалось отягчающим обстоятельством.

В профессиональной медицинской среде моральные оценки искусственного аборта отнюдь не совпадали целиком с юридической квалификацией. Среди отечественных врачей во второй половине XIX - начале XX в. имелись альтернативные подходы к этой проблеме. Особый интерес представляют дискуссия об аборте и решения, принятые на XII съезде Пироговского общества в 1913 г. Выступая на съезде, доктор Л. Личкус говорил: "Преступный выкидыш, детоубийство и применение противозачаточных средств - симптом болезни современного человечества". Не менее бескомпромиссную позицию занимал доктор Д. Жбанков, писавший: "Неопровержимая связь между культурой настоящего времени и упадком ценности жизни, как своей, так и чужой: выкидыш и самоубийство - явления одного порядка. Впрочем, еще раньше в своей книге "О врачах" Д. Жбанков называет "распутством настоящего времени воздержание от деторождения при усиленных половых сношениях", а женщин, решающихся на аборт, как правило, именует "неомальтузианками", деятельность же врачей, оказывающих им пособие - "преступной", "бессовестной". Ортодоксально-запретительная позиция в отношении аборта усугубляется у Д. Жбанкона безоговорочным осуждением других методов регулирования рождаемости - стерилизации, "механических приспособлений", "различных манипуляций при сношениях".

Соглашаясь в целом с моральным осуждением аборта, другие врачи подчеркивали на Съезде также и такие аспекты данной проблемы: насколько совместим искусственный аборт с целями врачебной профессии; допустима ли коммерциализация такого рода медицинской практики и т.д. Вот мнение доктора Я. Выгодского: "Принципиальный взгляд на выкидыш как на зло и убийство должен быть сохранен, производство выкидыша как профессия для врача недопустимо". Все русские врачи четко разграничивали "аборт по просьбе" и "аборт по медицинским показаниям".

Пироговский съезд, признав аморальность искусственного выкидыша, тем не менее пришел к выводу, что государству необходимо отказаться от принципа уголовной наказуемости плодоизгнания. В резолюции Съезда, в частности, сказано: "1. Уголовное преследование матери за искусственный выкидыш никогда не должно иметь места. 2. Также должны быть освобождены от уголовной ответственности и врачи, производящие искусственный выкидыш по просьбе и настоянию. Исключение из этого положения должны составлять врачи, сделавшие искусственный выкидыш из корыстных целей своей профессией и подлежащие суду врачебных советов".

В XX веке в дискуссии о допустимости аборта особенно активно включаются феминистские движения. Протест сторонников феминизма против традиционного положения женщины в обществе (против "отречения женщины от прав на свою личность, имя и собственность¹') касался и ее сексуальной роли, то есть обязательно затрагивал и вопросы половой морали.

В 50-е годы XIX в. одна из первых американских феминисток, С. Гримке, в очерке "Супружество" писала о "праве женщины решать, когда она будет матерью, как часто и при каких обстоятельствах". В начале XX в. американская феминистка М.Сангер впервые употребляет понятие "контроль над рождаемостью", которое вначале имело смысл пропаганды использования средств контрацепции, а несколько позднее стало рассматриваться также и в контексте евгенических идей.
2. Легализация "аборта по просьбе" в СССР

Первым государством, легализовавшим "аборт по просьбе", была Советская Россия. Один из создателей советской системы здравоохранения - З.П. Соловьев - назвал "историческим документом" совместное Постановление Наркомздрава и Наркомюста от 18 ноября 1920 г., и котором, в частности, говорилось: "Допускается бесплатное производство операции по искусственному прерыванию беременности в обстановке советских больниц, где обеспечивается ей максимальная безвредность".

Это была мера, направленная в первую очередь против зла криминальных абортов. Поэтому в известной мере З.П. Соловьев был прав, когда писал в своих оценках Постановления: "...тем самым снят с аборта покров лицемерия, лжи и бездушия, которые свойственны буржуазному законодательству". Сам по себе аборт понимался как зло - но "для коллектива", "для масс трудящегося женского населения", а не как зло для женщины.

Авторы Постановления видели причины роста числа абортов исключительно в моральных пережитках прошлого и тяжелых экономических условиях настоящего. Последующая история нашей медицины и общества в целом, однако, показали, что проблема аборта не решается автоматически по мере экономического роста в стране, распространения знаний о вреде аборта и его последствиях, развития учреждений по охране материнства и младенчества. Отношение советского государства к абортам было противоречивым. Несмотря на то, что искусственный аборт в Постановлении определялся как зло, в реальной жизни отношение к нему выглядело гораздо сложнее. Новая, поистине революционная, политика государства в отношении абортов в массовом сознании вполне закономерно ассоциировалась с непримиримой борьбой новой власти с религией, а также с нигилистическим отношением к институту моногамной семьи, характерным для партийной и советской элиты в 20-е годы. В результате в массовом сознании постепенно сложилась недооценка собственно моральных аспектов аборта. В воспоминаниях М.М. Пришвина встречается такое наблюдение: в начале 30-х годов приехавшая в деревню из города молодая женщина (жена преуспевающего советского работника) совершенно без стеснения обсуждала имеющуюся у нее возможность избавиться от нежелательной беременности. Можно заключить, что в конце концов политика советской власти в отношении абортов привела к деформации психологии целых поколений женщин и мужчин в нашей стране, когда прерывание беременности для многих из них утратило смысл мучительного морального выбора, так как стало просто социальной нормой. Итак, Постановление Наркомздрава и Наркомюста 1920 г. провозгласило право женщины на безопасный, бесплатный, общедоступный аборт. Однако уже в 1924 г. органы здравоохранения создают "абортные комиссии", которые выдавали разрешение на бесплатный аборт, применяя при этом классовый подход и соблюдая такую очередность: безработные-одиночки; работницы-одиночки, имеющие одного ребенка; многодетные, занятые на производстве; многодетные жены рабочих; все остальные застрахованные; прочие гражданки. Для многих женщин, не получивших "разрешение на аборт", он стал платным. В 1926 г. были введены и другие ограничения.

До 1930 г. в СССР еще публиковалась статистика об абортах, которая свидетельствовала о постоянном росте их числа. В обществе все больше распространялся взгляд на аборты как зло с демографической точки зрения. Говоря об этом, нельзя не упомянуть о значительной убыли населения России в связи с гражданской войной, массовым голодом, коллективизацией, репрессиями. В 1936 г. ЦИК и СНК приняли Постановление, запрещающее аборты. В повороте государственной политики в отношении абортов на 180 градусов наряду с демографическим фактором важную роль сыграл также фактор идеологический. Дело в том, что со временем эффективность работы "абортных комиссий" стали оценивать по числу выдаваемых ими "отказов". Факт разрешения на аборт как бы противоречил утверждениям официальной пропаганды о постоянном росте благосостояния трудящихся. Этим же можно объяснить и засекречивание в начале 30-х годов статистики об абортах. Л в 1939 г. сбор статистических данных об искусственных абортах был полностью прекращен. Наконец, с запрещении абортов в СССР еще больше упрочивалось господство государства, тоталитарной системы власти над личностью.

Рост числа криминальных абортов в послевоенные годы заставил советское государство опять изменить политику в отношении абортов - в 1955 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ "Об отмене запрещения абортов". Этим юридическим актом были легализованы "аборты по просьбе", которые имели право производить только лица со специальным медицинским образованием, только при сроке беременности до 12 недель и только в больничных условиях. При несоблюдении хотя бы одного из этих условий аборт считался криминальным, за что уста на или нал ось наказание - до 8 лет исправительных работ. Как и в 1920 г., отмена уголовного наказания за "аборт по просьбе" стала выбором меньшего зла.

К сожалению, в последующие десятилетия альтернативные аборту способы и методы контроля над рождаемостью не получили в нашей стране достаточного развития. До конца 60-х годов число искусственных абортов росло в СССР особенно быстро, и 70-80 гг. кривая роста становится не такой крутой. Открытая в эпоху гласности официальная статистика об абортах засвидетельствовала, что в СССР был самый высокий в мире показатель числа абортов на 1000 женщин фертильного возраста (15-49 лет) - около 120. По данным зарубежных экспертов, с учетом нерегистрируемых абортов этот показатель был примерно в полтора раза выше, то есть равен примерно 180. Только с середины 80-х годов показатель частоты абортов стал, наконец, снижаться, и в 1996 г. он равнялся 89 (официально зарегистрированным).

По мнению некоторых специалистов, в нашей стране сформировалась своеобразная "абортная культура". В бывшем СССР прерыванием беременности ежедневно в течение всего рабочего дня занималось около 3500 врачей. Сама организационная структура оказания медицинской помощи женщинам во многом была сориентирована на производство абортов, предполагая разработку новых научно обоснованных методик этого медицинского вмешательства, анестезиологическое обеспечение, подготовку специальных медицинских кадров. Современная технологическая комфортность искусственного прерывания беременности, его общедоступность, бесплатность - благоприятные условия не только для производства абортов как медицинских вмешательств, но и для воспроизводства их в обществе как ставшего уже рутинным социального феномена. Если учесть, что аборт является во многих случаях причиной бесплодия, то к "абортной индустрии" органично подключается экономически эффективная "индустрия репродуктивных центров", предлагающих услуги по лечению бесплодия.

Рамки легальности аборта были радикально расширены в 1987 г. когда Минздравом СССР был издан Приказ №1342 о прерывании беременности по социальным показаниям. Этот документ разрешал по желанию женщины прервать беременность при большом сроке (до 28 недель), если документально подтверждались такие обстоятельства, как развод во время беременности, многодетность (более 5 детей) и т.д. К этому необходимо добавить, что в нашей стране всегда существовал длинный перечень медицинских показаний, который давал право на прерывание беременности до 28 недель (в настоящее время -вообще независимо от срока беременности). То есть на протяжении последних десятилетий законодательство об аборте становилось все более либеральным.

Реальные же усилия органов здравоохранения, врачей и общественности, направленные на ограничение этой медицинской практики, были гораздо скромнее. В годы, когда не только в развитых, но и многих развивающихся странах создавались современные системы планирования семьи, одна из инструкций союзного Минздрава (1975 г.) всего лишь призывала врачей-гинекологов убеждать женщин, уже принявших решение об аборте, не делать этого и сохранить беременность. Только в последнее десятилетие в нашей стране делаются первые шаги по созданию современной системы планирования семьи. Одновременно возникли общественные движения против абортов - ассоциации "Жизнь", "Право на жизнь", "Рго НГе", "УНа" и др. В дискуссию об абортах активно включились представители Русской Православной церкви.
3. Аборт: морально-этические рко еt соntrа

В последние десятилетия аборт превратился в одну из наиболее интенсивно и разносторонне обсуждаемых проблем теории морали. Однако философская и научная изощренность этой дискуссии, конечно, совсем не означает, что проблема аборта становится более ясной. Специалисты так формулируют ее содержание: "Защитники права на аборт и их оппоненты не соглашаются между собой даже в терминологии спора. Оппоненты настаивают, что здесь проблема следующая: должны или нет эмбрионы иметь право не быть убитыми, как и другие человеческие существа? Защитники считают центральным вопрос о том, можно ли заставить женщину вынашивать нежелательный плод даже ценою собственного здоровья и жизни?"(1,5)

Аргументация, которая обосновывает право женщины на свободный ответственный выбор в отношении того, вынашивать ли ей зачатый плод или абортировать его, наиболее полно представлена в документах и публикациях МФПС - Международной федерации планирования семьи (образована в 1952 г., в 1991 г. создана российская ассоциация ''Планирование семьи"). Вопрос об аборте - это часть вопроса о репродуктивном здоровье, репродуктивном выборе и репродуктивных правах человека. Репродуктивное здоровье отражает очень важный аспект здоровья вообще (как полноты физического, психического и социального благополучия) и предполагает; а) способность производить потомство, б) свободное принятие решений в этой сфере, в) доставляющую удовлетворение и безопасную половую жизнь. Репродуктивный выбор - проявление моральной автономии личности в вопросах сексуальности и деторождения. В первую очередь речь идет о сознательном и ответственном отношении личности к этим вопросам. Репродуктивные права признаны создать социальные предпосылки для обеспечения репродуктивного здоровья. Они нашли отражение во многих международных документах по правам человека и национальных законодательствах.

Важнейшее из репродуктивных прав - охраняемое государством право иметь и сохранять репродуктивное здоровье. Это право становится реальным лишь при доступности для женщин и мужчин всей совокупности современных средств планирования семьи, одним из которых (хотя и наименее подходящим) в определенных ситуациях может считаться и искусственный аборт. Женщина рожает то количество детей, которое соответствует условиям и ситуации, в которой она находится. 1С сожалению, в современном обществе аборты неизбежны. Иногда только забеременев, женщина осознает, что на данном этапе своей жизни она не хочет иметь ребенка. И, как утверждает руководитель Отдела образования и подготовки Британской ассоциации планирования семьи М. Потер, "...было бы слишком самонадеянным и жестоким по отношению к ней считать чем-то неправильным ее желание сделать аборт". Если объективно учитывать реалии, то следует признать, что борьба за полное запрещение абортов по меньшей мере утопична.

Подлинным социальным злом являются последствия аборта для женщин. Ежегодно в мире от них гибнет около 70 тыс. женщин. Если в странах Северной Европы и Северной Америки производится менее 2-х небезопасных абортов на 1000 женщин детородного возраста, то в Восточной и Западной Африке, Латинской Америке, Карибском бассейне этот показатель составляет 30 абортов. По данным ВОЗ, такой же показатель (30!) небезопасных абортов и в России.

Говоря о репродуктивных правах граждан, необходимо подчеркнуть еще два момента. Первый - собственно гуманитарный. Репродуктивные права в определенном смысле являются основополагающими правами, в особенности -.для жен-шин. Как говорила одна из первых активисток движения за право женщины на аборт А. Дэвис: "Какие бы права женщинам ни предоставляли - голосовать на выборах, получать образование и т.д. - все это ничего не стоит, если у нас нет права распоряжаться собственным телом и контролировать то, что с нами происходит, если нашу судьбу могут изменить те, от кого мы можем забеременеть в силу случайности, обмана или применения силы".

Второй момент касается современных взглядов на развитие общества в целом и конкретнее - на критерии социального прогресса, критерии цивилизованности. Эксперты МФПС отмечают: "Для всех европейских стран путь их развития должен проходить не через ограничение репродуктивного выбора, а, напротив, его расширение".

Таким образом, идеологи МФПС говорят о "двойной стратегии". В современном обществе женщина должна иметь доступ к сексуальному просвещению, у нее должен быть выбор средств регулирования фертильности. Но и при наличии этих возможностей при случайной беременности ей должен быть доступен безопасный и легальный аборт. Вопрос об аборте - это не только вопрос о его опасности или безопасности, но и вопрос о правах женщины.

Противники абортов делают главный акцент на том, что эмбрион, плод имеет такое же право на жизнь, как и вообще всякий человек. Искусственный аборт - это всегда произвольное лишение жизни человеческого существа, то есть, убийство, а потому -как можно говорить о "праве на убийство"?

В традиционном медицинском подходе к проблеме аборта едва ли не главным всегда считался вопрос о жизнеспособности плода, то есть о той границе в его внутриутробном развитии, когда он уже в состоянии выжить вне организма матери с учетом возможностей, предоставляемых технологиями выхаживания недоношенных. В нашей стране до начала 90-х годов считалось, что такой границей является срок беременности 28 недель при массе тела плода от 1000 гр. Очевидно, что по мере прогресса медицинской науки и практики названные показатели будут снижаться. Когда в 1993 г. акушерская служба Российской Федерации перешла на рекомендованные ВОЗ критерии живорождения и мертворождения, граница жизнеспособности была снижена до 22 недель беременности, показателя массы тела плода - до 500 гр.

Противники абортов, конечно, считают совершенно несостоятельной концепцию жизнеспособности плода в качестве обоснования искусственного прерывания беременности. Во-первых, с их точки зрения, эмбрион имеет право на жизнь с момента зачатия. Во-вторых, они постоянно подчеркивают условный характер понятия ''жизнеспособность". В-третьих, в публикациях противников абортов приводятся документированные случаи выживания детей, родившихся с массой тела в 450, 420, 360, 340 гр.

Особая тема {которая должна столько же волновать и сторонников абортов, хотя поднимают ее в основном их противники) - чувствует ли плод боль. В научном плане это чрезвычайно сложный вопрос, потому что боль есть психофизиологический феномен. В 1997 г. Рабочая группа, организованная Королевским колледжем акушеров и гинекологов Великобритании, опубликовала доклад "Сознание плода". Доклад, основанный на тщательном анализе литературы, посвящен в том числе и вопросу о том, когда плод начинает чувствовать боль. В нем говорится, что на 23-й неделе развитии у плода обнаруживаются рефлекторные реакции только на вредоносные стимулы. Структурная же интеграция периферических нервов, спинного мозга, ствола мозга, таламуса и коры головного мозга, которая позволяет говорить о сознании плода, начинается не ранее 26-й недели беременности. При проведении процедур на зародыше или прерывании беременности на 24-й неделе или позже в докладе рекомендуется применение обезболивающих и седативных средств для зародыша. Кроме того, в докладе выделены области, требующие дальнейшего изучения.

Упрек противников абортов врачам, что последние даже при поздних абортах не проводят обезболивания для плода, несомненно, справедлив. Примем во внимание, что когда сегодня говорят об этических нормах проведения биомедицинских экспериментов на животных, то в первую очередь имеют в виду обязательность обезболивания. Если же обратиться к методическим рекомендациям Минздрава СССР "Обезболивание операции искусственного прерывания беременности" (1988 г.), то вопроса об обезболивании для плода мы здесь не найдем - в рекомендациях речь идет только о беременной женщине.

Противники абортов анализируют множество других аспектов проблемы искусственного прерывания беременности. Многие их суждения заслуживают широкого общественного внимания. Например, когда они сравнивают искусственное прерывание беременности и другие хирургические вмешательства, то обращают внимание, что при аборте гораздо чаще бывают случаи, когда врачи уговаривают пациенток согласиться на операцию. Рассматривая некоторые медицинские показания к искусственному аборту, врачи подчас перестраховываются и оказывают давление на женщину, решение которой о необходимости прервать беременность оказывается, таким образом, недостаточно осознанным и недобровольным.

Рекламирование врачами своих услуг в проведении абортов - устоявшаяся практика. Противники абортов справедливо обвиняют тех врачей, для которых аборты - прибыльный бизнес.

Много внимания противники абортов уделяют и проблеме риска, сопровождающего искусственное прерывание -беременности: осложнения у матери; осложнения у детей, родившихся у женщин, делавших аборты; психоэмоциональные проблемы ("постабортный синдром") и т.д. Проблему риска противники абортов связывают с проблемой адекватного информирования женщин. Утверждается, что врачи совсем не информируют или даже дезинформируют беременных женщин, принявших решение об искусственном прерывании беременности, о степени зрелости плода и даже о сущности самого этого медицинского вмешательства.

Большой эмоциональной силой обладают эмбриологические данные о развитии плода, приводимые противниками абортов. Сердцебиение возникает у плода на 18-й день после зачатия, на 21-й день у него имеется замкнутая система кровообращения, на 40-й день можно обнаружить электрические импульсы головного мозга, на 6 - 7-й неделе плод начинает самостоятельно двигаться, в 8 недель он начинает сосать палец, в 11-12 недель он активно дышит в околоплодных водах и т.д. Следует подчеркнуть особую значимость трех из названных фактов: начала сердцебиения, самостоятельного дыхания (в медицине считается, что с утратой именно этих функций человек умирает) и появления электрической активности мозга (согласно действующему в нашей стране законодательству, смерть мозга человека является достаточным критерием для констатации смерти человека).

'На основании подобных аргументов противники искусственного прерывания беременности как морально допустимого медицинского вмешательства настаивают, что аборт - это жестокое убийство невинного человеческого существа.
4. Природа и статус эмбриона

Когда возникает и как формируется сознательная человеческая личность? Может быть, этот вопрос, наряду с вопросами о сущности жизни и происхождении человека, относится вообще к самым трудноразрешимым для науки, да и для человеческого разума как такового. Здесь существует огромное множество философских, религиозно-теологических, психологических концепций, подходов. Например, и среди философов, и среди психологов достаточно много сторонников имеет концепция, согласно которой формирование сознания у человеческого индивида детерминировано его приобщением к миру культуры, а само это приобщение к миру культуры осуществляется через многообразные формы социальной коммуникации и обязательно через посредство человеческой речи. С этой точки зрения многие тезисы противников абортов представляются некорректными. В частности, приводимый Дж. и Б. Уилки: "Известно, что нерожденный ребенок - сознательное,, реагирующее человеческое существо, которое с шести месяцев (а, возможно, и раньше) ведет активную эмоциональную жизнь".

Конечно, эмбрион - это не только часть тела женщины. Да, как биологическая структура эмбрион не тождественен никакому ее органу, поскольку он ес'гь иное человеческое существо (биологически уникальное и целостное), растущее в ее теле. Однако противники абортов, постоянно подчеркивая оба эти положения, почему-то как бы не замечают другую очевидную истину - это ее "плоть" и "кровь".

С нашей точки зрения, отождествление понятий "эмбрион" и "человек" (как субъект, включенный в общественные связи и отношения и. в конечном счете, как субъект сознания и воли) некорректно. Человеческий эмбрион обладает особым онтологическим статусом: он - "потенциальный человек". Его природа преимущественно биологическая, а в социальном отношении - это пока объект, на который в нормальных, а не в "девиантных" случаях искусственного аборта, направлена наша забота. Далее, его природа - это становление, формирование уникальной биологической индивидуальности, предпосылок уникального склада души, характера будущего человека. Никакой из объективных фактов, отражающих непрерывный процесс эмбриогенеза - зарождения и развитии эмбриона, -нельзя считать свидетельством того, что уже появился "человек как таковой". В то же время совершенно ясно, что чем больше возраст эмбриона, тем ближе он к этому последнему статусу.

Особый онтологический статус эмбриона определяет и его особый моральный статус. На любой стадии своего развития эмбрион является носителем человеческого достоинства. И потому любые действия по отношению к нему подлежат моральным оценкам. Плод приобретает моральный статус, как бы "соучаствуя" в моральных взаимоотношениях. Критерием морального статуса плода является его включенность в моральное отношение, которое возникает, когда эмбрион становится объектом морального осмысления и для матери, в тот или иной критический момент выбора, и для человеческой культуры, которая самой постановкой проблемы о моральном статусе эмбриона уже делает его субъектом фундаментальных моральных прав, проявляя при этом моральные качества человеческого рода в целом - такие как солидарность, долг, взаимоответственность, свобода, любовь, милосердие.

Особый онтологический и моральный статус эмбриона влечет за собой в первую очередь то, что этот объект становится предметом нашего отношения (осмысления и оценок), как правило, в связи с клинической и исследовательской медицинской практикой. Поэтому в совершенствовании социальных норм, определяющих наше отношение к эмбриону, все большее значение будет играть прогресс научных знаний об эмбриогенезе (например, развитие знаний о способности эмбриона чувствовать боль). Убедительной иллюстрацией сказанного является принципиальное различие, которое проводят многие современные ученые между предэмбрионом (ранним эмбрионом) до 14-го дня развития и собственно эмбрионом. Указанный срок совпадает с моментом образования у эмбриона так называемой "первичной полоски" (после его имплантации в стенку матки), из которой и формируется тело будущего человека. В соответствии с фундаментальными научными знаниями об эмбриогенезе авторитетные международные правовые, научно-медицинские, биоэтические организации приняли этические нормы, запрещающие любое манипулирование с человеческим эмбриономпосле 14-го дня с последующим переносом его в матку женщины (II). Иными словами, особый онтологический и моральный статус эмбриона потребует в будущем, по мере разлития научных знаний, все новых и новых международных соглашений, определяющих нормы права, медицинской и научной этики, разграничивающих допустимое и недопустимое в наших воздействиях на этого "потенциального человека".

С точки зрения морали аборт - всегда трудный, мучительный моральный выбор. Признав за эмбрионом статус человеческого существа, мы должны каждый случай искусственного аборта оценить как зло. Женщина, решающаяся на искусственное прерывание беременности, всякий раз стремится избежать "большего зла". Современное общество подтверждает справедливость такого выбора четкой юридической регламентацией практики прерывания беременности. Уже сам факт принятия в XX в. огромного количества законодательных актов об аборте свидетельствует, что на данном этапе развития цивилизации (во всяком случае, тяготеющей к западным ценностям) обществе иная мораль в какой-то мере оправдывает такую социальную практику.

Однако любое проявление зла (пусть даже во имя профилактики "большего зла") доставляет боль нравственно здоровой человеческой душе. Значит, к абортам нельзя привыкать, их нельзя считать нравственно-нормальным явлением. Оправдать их можно только теоретически: все эти нерожденные дети - жертва, принесенная благополучию тех, кто успел родиться. И вполне логично несколько лет назад в Лос-Анджелесе был установлен памятник на месте захоронения в братской могиле останков эмбрионов, жизнь которых была оборвана абортом.