Право на выбор
 Скачать 0.69 Mb.
|
Глава 4Я отодвинул от себя пустую тарелку. Гадость. Можно было бы и не есть, как делали это некоторые неразумные личности, но я к таковым не относился. Организму требовались калории, которых тратилось в процессе службы много, а брать их, кроме как из вот этого, неоткуда. - Как ты можешь есть эти помои? – Ванька с трудом впихнул в себя последнюю ложку супа, скривился и тоскливо посмотрел на второе. Я пожал плечами, потому что за время, проведенное в учебке, хорошо узнал этого парня. Вот хлебом не корми, дай поговорить, причем не важно о чем, да и вопросы еды мы обсудили за полтора месяца уже не раз. Меня это не раздражало, наоборот, за его болтовней легче было забыть о своих проблемах. На этой почве мы и подружились. Радовало еще то, что он спокойно отнесся к тому, что я москвич. Удивился, конечно, что уж больно далеко меня заслали отдавать долг родине, но, выслушав историю, проникся и старался помочь. Иван был родом из Красноярска и вечерами перед отбоем он много рассказывал о своем городе, и порой мне казалось, что я с закрытыми глазами найду те улицы и площади, про которые с такой любовью рассказывал друг. Вообще мне повезло с ним, не знаю, чем уж я ему приглянулся, но Ванька всегда был на моей стороне. Сначала, когда попали уже в свою роту и начались наезды дедов, мы вместе сопротивлялись, а потом выяснилось, что один из них земляк Ванькин. - Нет, ты представляешь, мы на соседних улицах жили и не встретились ни разу, - удивлялся он. Я поддакивал, благоразумно промолчав, что в Москве можно жить на одной лестничной клетке и не видеться годами. От земляка, который оказался в одном с нами отделении, оказалась большая польза, всяческие наезды со стороны старослужащих сразу прекратились. Поэтому можно сказать, что жизнью я был доволен. Кажется, месть военкома оказалась не такой уж и страшной. Да, часть специфическая, конечно, но служба есть служба, и наверняка в каких-нибудь ракетных войсках тоже полно своих заморочек. Дни медленно тянулись, нехотя складываясь в недели. Почему-то на гражданке время идет иначе. Парадокс. Однообразие, рутина, привычные действия изо дня в день. Строевая, стрельбы, наряды на кухню, необходимость стоять на посту за себя и за того парня, уборка помещений, похожих на зал ожидания, и единственная отдушина – так называемое личное время, когда можно хоть немного побыть собой. - Ксен, - подсел ко мне вечером Ванька, - слышь, у моего земляка днюха завтра. - Рад за него, - ответил я, орудуя иголкой – подворотнички у солдата должны быть чистые. - Кость, - тормошил меня приятель, - не тормози, нас пригласили. Сегодня вечером после отбоя пойдем в каптерку, - понизив голос, почти прошептал он. Я поморщился, не люблю, когда друзья называют меня так. Ненавижу свое имя, а учитывая, что папа у меня тоже Константин, ненавижу вдвойне. Кто придумал эту семейную традицию? Ванька, заметив такую мою реакцию, тут же исправился. - Ксен, ну что, идем? Отказаться же нельзя, обидятся. - Вань, я не догоняю, если день рождения завтра, почему надо сегодня отмечать? – задал я животрепещущий вопрос. - Ну это будет уже не сегодня, а завтра почти, - хлопнул меня по плечу незаметно подошедший именинник, - завтра нельзя будет не то что водяры выпить, а вообще пукнуть не по уставу. Проверка грядет, опять шмонать будут, командир роты в казарме будет ночевать, не забалуешь. - А тебе лично доложили? – мне не удалось сдержать здоровый скептицизм. - А как же! - самодовольно произнес Вадик. - Видишь птичку? – он указал глазами на худощавого парня с ежиком светлых волос, который держался особняком, но крутился у обычно пустовавшей койки. - И? – заинтересованно протянул Иван. - Народная дедовская примета: как только этот солдатик в части, жди проверки, - он довольно засмеялся. Мы с приятелем недоуменно переглянулись и выжидательно уставились на парня. - Тс-с, - он театрально приложил палец к губам. – Вечером, все вечером! - Ты чего-нибудь понял? – после продолжительного молчания спросил у меня Иван. Столь долгая пауза выдавала глубокий мыслительный процесс, явно Вадик специально разжёг наше любопытство, и не пойти теперь уже было нельзя. - А подарок? – заикнулся было я. - Забей, - легкомысленно махнул рукой друг, - какие с нас подарки? После отбоя мы незаметно пробрались в каптерку. Возле накрытой поляны нас уже ждали четверо старичков. Стол ломился от угощений. Черный хлеб, хлеб черный с томатной пастой, банка тушенки, небрежно открытая ножом, сало. Но самым главным украшением натюрморта были три бутылки водки. Я прикинул, что если выпить все, да под такую закуску, то до коек мы, пожалуй, не дойдем. Вадик, прервав наше поздравительное выступление, махнул рукой: садитесь, мол, не отсвечивайте – и гулянка началась. Хотя я старался особо не пить, понимая, что завтра все равно придется нести службу, но зацепило меня нехило, что уж говорить о дедах, которые набрались уже порядочно. Разговор перескакивал с одного на другое, вертясь в основном вокруг темы, кто кем был на гражданке, пока Ванька, изведшийся от любопытства, не свернул его в нужное русло. - Ну что тебе сказать про Сахалин, - хохотнул земляк, видимо, казавшийся самому себе сейчас весьма остроумным, - мальчик у нас на особом положении. Личный так сказать помощник господина майора Малиньша. При упоминании этой фамилии я поежился: еще в учебке имел сомнительное счастье лицезреть ее обладателя. При взгляде на этого человека приходило на ум только одно определение: истинный ариец. Понятно, что майор имел прибалтийские корни, но уж очень пошла бы ему форма оберштурмбанфюрера СС и замечательно бы подчеркнула и высокий рост и отличную атлетическую фигуру. Никогда не забуду вымораживающий взгляд его серых глаз и плотно сжатые губы. За ту секунду, что он смотрел на меня, я чуть не поседел. - Родственник какой-нибудь, - предположил один из старослужащих, рыжий такой парень с веснушками. - Какой нафиг родственник! – возразил заплетающимся языком Вадик. – Мы тут когда в увольнительную ходили, видели, как он возле дома майора крутился, и не в форме, хочу вам заметить, а в обычной футболке и трениках, и на шее у него засос был. Голубцы они с майором, понятно? - Фу-у, - скривился рыжий, - ненавижу. - Да ладно, мы близко не подходили, откуда ты там засос-то разглядел? - поддел Вадика еще один парень. – Он, скорее всего, просто по хозяйству помогает, повезло парню, не служба, а синекура. - Зрение у меня хорошее, - пробурчал тот, - а ты как педика ни назови, все одно пидорас! - Ребят, - примирительно сказал рыжий, - поздно уже, пошли покурим и спать, а? - Ладно, - Вадик, пошатываясь встал и, одернув гимнастерку, направился в сторону туалета, почти даже не шатаясь. Мы с Ванькой зачем-то поперлись следом, хотя и не курили. - Почему эти уроды всегда хорошо устраиваются? – затягиваясь разглагольствовал Вадик. - Вадь, перестань, - пытался одернуть его рыжий, - успокойся уже. - Вот ты, - его осоловевший взгляд остановился на мне, - ты смог бы с мужиком поцеловаться? - Мне это никогда и в голову не приходило, - абсолютно искренне ответил я. - Во-от! – наставительно произнес парень, - ответ настоящего мужика. - Вадь, пойдем, - стали тянуть друга к выходу из сортира его приятели. - Нет, - он упирался и не хотел никуда идти, - мне надо… Что ему было надо, мы так и не узнали, потому что в дверном проеме показался сам возмутитель спокойствия. Теперь я смог рассмотреть его получше. «Симпатичный парень», - невольно отметил я мысленно. Блондин покосился на нашу компанию и прошел к ближайшей кабинке. - Плавной походкой от бедра, - зачем-то противным голосом сказал я, привлекая внимание к парню, тот поспешно свернул к ближайшей кабинке, но к несчастью прошел он слишком близко к Вадику, и тот пьяно заржал, показывая на ключицу парня. - А вы мне не верили, а засос-то – вот он! Пидор! Бей пидоров, спасай Россию! – заорал он, кидаясь на не ожидавшего нападения парня. В первый момент тот опешил и пропустил несколько беспорядочных ударов, но затем, спохватившись, от души врезал Вадику, и пьяный товарищ отлетел к стене. - Сука! – взревел он, вытирая кровь с разбитой губы, и снова кинулся на обидчика, впрочем, без особого успеха. Драться парнишка, оказывается, умел весьма неплохо. Стерпеть, что бьют товарища, остальные не смогли и кинулись всем скопом на яростно сопротивляющегося блондина. Дракой это теперь было уже нельзя назвать, скорее мочиловом. Когда на одного нападают сразу пятеро, шансов у одиночки немного. Адреналин гулял в крови, и даже я пару раз приложил кулаком куда-то в бок парню, впрочем, я как-то быстро понял, что не стоит этого делать и даже попытался остановить разошедшихся парней, но кто бы меня услышал. Драка закончилась только тогда, когда телом блондина снесли умывальник, произведя при этом жуткий грохот. На шум прибежал и дежурный и около десятка старослужащих, наорали на нас, велели привести себя в порядок. Помогли умыться блондину и дотащили до койки. Мы до своих спальных мест добирались самостоятельно. «Вот тебе и днюху отметили», - думал я, лежа под тонким одеялом и пытаясь согреться, не понимая, что трясет меня не от холода, а от нервов. Парня было жалко. Голубой он там или розовый, в любом случае избили-то его вообще не пойми за что: то ли из зависти, то ли от отвращения. Было стыдно за себя и хотелось верить, что парнишка не очень сильно пострадал, но моим надеждам не суждено было сбыться: утром блондина в срочном порядке отправили в госпиталь. Я видел, как из ворот части выезжала скорая, где на носилках лежал бледный до синевы еще вчера цветущий молодой человек. - Пиздец нам, - подошел ко мне за завтраком хмурый Вадик, - у него повреждения внутренних органов и кровотечение, в реанимации сейчас. Хоть бы выжил. Только нам дисбат по-любому светит. Такие вот коврижки с пирогами. Я уронил ложку, чувствуя, как по телу разливается противная слабость, но винить в происшедшем кроме себя было некого. Может быть, если бы я сумел промолчать, то и никакой драки и не было… |