Право на выбор
 Скачать 0.69 Mb.
|
Глава 5Небо в клеточку, друзья в полосочку. Это невесть откуда всплывшее выражение как нельзя лучше подходило к нашей ситуации. Небо сквозь прутья решетки и правда в клеточку. Друзья, правда, до полосочки не доросли пока, как и я сам, так что сидим на губе не в арестантской робе, а в форме, правда без ремней. Ремни отобрали, чтобы соблазна не было свести счеты с жизнью. Если бы поодиночке посадили, то было бы оправдано, а так особого смысла нет. Да только с армейской системой не поспоришь: не положено, значит все. Говорить не хотелось, поэтому мы все молча устроились на возвышении, которое занимало половину узкой длинной комнаты и напоминало плохо сколоченную сцену. Мыслей в голове не было, там образовался холодный вакуум. Я сел, подтянув колени к подбородку, и, обняв их руками, закрыл глаза. Сколько прошло времени, судить не берусь, кажется, я даже задремал, очнулся от грохота открывающейся железной двери – принесли обед. До вечера больше ничего не происходило, никто не приходил, допросов не устраивал, тишина и действующее на нервы спокойствие. Скорей бы решилась наша дальнейшая судьба, уж больно неизвестность выбивала из колеи. - Ксенофонтов, на выход! – голос солдата, охранявшего нас, вывел из тягучего забытья. Поднялся, разминая затёкшие мышцы, и, провожаемый взглядами пяти пар глаз, вышел в коридор. Наш ротный моему появлению не обрадовался, для начала обматерил хорошенько, да и потом цензурных слов для меня у него не нашлось. Потребовал рассказать, что и как было. Я немного замялся, потому что мы как самые настоящие лохи, просидев на губе целый день, не сообразили придумать какую-нибудь правдоподобную легенду. - Еб твою мать, сученок, нечего мне тут печальную морду строить, выкладывай, что там у вас произошло! – он схватил меня за гимнастерку и как следует встряхнул. Делать было нечего, и я как на духу рассказал все. - Пиши объяснительную,- капитан пододвинул ко мне лист бумаги и шариковую ручку. Я вздохнул и начал переносить на бумагу все, что только что поведал ротному. Объяснительная получилась пространная, одного листа не хватило, пришлось просить еще и под ехидные комментарии по поводу размера произведения заканчивать опус. Число, дата, подпись. Вроде все. Капитан не глядя засунул исписанные листы в папку. - Завтра следователь из военной прокуратуры приедет, - как бы между делом сообщил капитан. - И чем нам это грозит? – рискуя нарваться на очередную матерную тираду, осторожно поинтересовался я. - За драку с отягчающими последствиями от трех до пяти лет дисбата, - со злой усмешкой просветил меня ротный. «Блять, блять, блять», - билось в голове единственное слово, но оно как нельзя лучше передавало всю глубину овладевшего мной отчаяния и понимания той жопы, в которую я по своей глупости – да в очередной раз – попал. Можно было бы бесконечно сожалеть о содеянном, начиная еще с событий в универе, но толку что? Как там говорится? История не терпит сослагательного наклонения. И никакие сожаления не изменят того настоящего, которое я создал себе своими руками. Меня вернули на гауптвахту, забрали следующего. Я кратко обрисовал ситуацию и поделился открывающимися перспективами, после чего и без того безрадостная атмосфера стала откровенно гнетущей. Даже вечно неунывающий балабол Ванька понуро молчал. Ночью все спали плохо, беспокойно ворочаясь на жестких досках, поэтому утром встали как побитые собаки: мало того, что все болело, так и чувствовали себя виноватыми. По крайней мере за себя и Ваньку могу поручиться. Он, бедолага, даже извиняться пытался за то, что втянул в эту историю. Пришлось долго и нудно утешать друга. Сошлись на том, что идиоты оба. Вроде полегчало, и Иван впервые за последние сутки слабо улыбнулся. До обеда нас никто не тревожил, и мы провели это время, маясь от безделья и изводясь от неизвестности. Следователь появился после обеда. Им оказался молодой старлей, хотя мне казалось, что такими делами должны заниматься люди постарше и возрастом и званием. Хотя, с другой стороны, это для нас событие эпохальное, перечеркивающее всю прошлую жизнь, а для военной прокуратуры банальная драка. Повторив все, что вчера излагал нашему ротному, и подписав протокол, снова вернулся в место заключения, дабы любоваться небом сквозь решетку на окне. Со всеми шестерыми следователь управился быстро, то ли опыт уже был, то ли просто наше дело выеденного яйца не стоит. Вяло поковырявшись в ужине, завалились спать. В помещении было темновато, книг, телевизоров или иных развлечений нам не полагалось, видимо, чтобы как следует прониклись совершённым деянием и раскаялись. Ванька пробовал травить анекдоты, но мы реагировали вяло, и он, обиженно засопев, заткнулся. Правда, ненадолго. Минут через десять он уже вдохновенно рассказывал нам о том, как здорово кататься на сноуборде в Бобровом Логе, о том, что это настоящий горнолыжный рай, про природу и прочее в том же духе. Чувствовалось, что парень любит свой город. Вот даже захотелось хоть одним глазочком глянуть, только это теперь мечта из разряда неосуществимых. - Ксенофонтов, на выход, - дверь распахнулась, и в проеме показался один их охранников. – Чего лежишь, поднимайся! Я встал и направился к выходу под недоуменные взгляды товарищей. Интересно, кому и что еще от нас понадобилось? Знакомая дверь уже почти родного кабинета, где нас уже два дня допрашивали. Только вот вместо капитана Рыженкова там меня поджидал сюрприз в виде майора Малиньша. «Звездец подкрался незаметно», - подумал я, вытягиваясь в струнку. Комбат отвернулся от окна и окинул меня нечитаемым взглядом, от которого я непроизвольно поежился. Он продолжал смотреть на меня. Раньше я всегда считал просто художественным преувеличением такие фразы как «гипнотизировать взглядом» или «змеиный взгляд», но теперь я на самом деле чувствовал себя мелким кроликом перед огромным удавом. Майор отошел от окна и взял со стола какие-то исписанные листы. - Согласно этим документам, драка началась из-за того, что вы со товарищи обвинили рядового Милованова в нетрадиционной сексуальной ориентации, - вкрадчиво произнес комбат. – Это так? - Да, - срывающимся голосом ответил и, облизав внезапно пересохшие губы, продолжил, - нет. - Так да или нет? – от вкрадчивости не осталось и следа, в голосе зазвенел металл. - Мы предположили, что это может быть так, - пробормотал я, желая провалиться сквозь землю, потому что фактически я уличал в гомосексуализме самого комбата. Вот ведь ситуевина! -Ах, предположили, - протянул майор. – И поэтому вшестером накинулись на одного? Из-за предположений? Или было что-то еще? Господи, я чувствовал себя партизаном на допросе. Сейчас комбат как никогда походил на эсэсовца. Майор встал, чуть расставив ноги и заложив руки за спину, от чего сходство усилилось. - Вы слышите меня, рядовой Ксенофонтов? «Вы слышите меня, бандерлоги?» - пронеслось у меня в голове. - Мы слышим, - я едва успел прикусить язык, чтобы не закончить фразу. – Так точно, - быстро поправился я. - И что же вы мне скажете? – почти по-доброму улыбнулся майор. - Мы ему позавидовали, - ответил я, собственно, скрывать-то было уже нечего, все всё сказали и написали, ничего нового я не добавил. - Позавидовали, значит, - утвердительно произнес он, - его тепленькому, как вам показалось, местечку и его ориентации? - Нет, - испугался я, проклиная свой длинный язык. – Мы просто трепались, понимаете? Лично мне не важна его ориентация. Я не гомофоб, - твою мать, что я опять ляпнул?! - Не гомофоб, значит, - улыбка комбата превратилась в хищный оскал. – То есть, согласно вашим умозаключениям, я сожительствовал с рядовым Миловановым? И тебя не коробит тот факт, что твой командир гей? Я почувствовал, как задрожали коленки. Да что же это такое? Чего ему от меня надо? И что ответить на такой вопрос? От избытка чувств я помотал головой, надеясь, что в ней хоть немного прояснится, но майор воспринял это по-своему. - Хорошо, - он присел на край стола и уставился на меня своими колючими глазами. – Согласно показаниям всей вашей кодлы, ты единственный, кто пытался остановить драку. Слабенько так, но пытался. Я покивал головой, соглашаясь, что да, было дело. - Поэтому ты заменишь рядового Милованова на его службе, - закончил комбат, а я тупо уставился на него, не веря в услышанное. - Что? – переспросил я. - Ты сам сказал, что служба у него была слаще меда, ты не гомофоб, что радует, потому что из-за ваших разборок я лишился своего, - он сделал заметную паузу, - любовника, поэтому ты заменишь его. До меня с трудом доходили слова, казалось, мы с этим человеком говорим на разных языках и вообще не понимаем друг друга. Пока я соображал, что сказать в ответ, он уже подошел вплотную и дотронулся кончиками пальцев до моего подбородка. Я отшатнулся. - Я не могу, - пробормотал я, немного придя в себя. – Я же не гей. - Да это собственно и не важно. Мне не принципиально, кто из вашей шестерки заменит Игоря. По большому счету ты не в моем вкусе вообще, я предпочитаю блондинов. Единственной причиной, по которой я сделал предложение тебе первому, является то, что ты пытался их остановить. Если не хочешь – неволить не буду. Ты вправе выбирать свое наказание: либо несешь службу у меня в помощниках и идешь на дембель в срок, либо отправляешься в дисбат, а потом дослуживаешь. К концу вкрадчивой речи комбата меня уже трясло. Перспектива что в одном случае, что в другом чрезвычайно радовала. - Мне надо подумать, - пробормотал я, не в силах принять решение. - Нет, - кривая усмешка изогнула губы майора, - ты даешь ответ здесь и сейчас. |