клуб чудес. Предисловие Это предисловие было написано в 1977 году в ответ на многие просьбы о кратком вступлении к Курсу Чудес. Две первых части Как он появился и Что он собою представляет Хелен Шакман написала сама.
 Скачать 1.54 Mb.
|
|
Глава 30 - НАЧАТЬ СНАЧАЛА Введение 1. Новое начинание нынче становится фокусом нашего обучения. Цель прояснилась, но теперь необходимы конкретные методы достижения ее. Как скоро она осуществится, зависит только от твоей готовности тренироваться в каждом предписанном практикой шаге. Каждый из них мало–помалу будет приближать тебя к заветной цели. А вместе они поведут от осуждающих снов к прощающим и прочь от страха и страданий. Сами эти шаги уже не внове для тебя, но они остаются скорее отвлеченными идеями, нежели правилами твоего мышления. Поэтому в них нужно практиковаться, покуда ты не станешь руководствоваться ими в жизни. Мы постараемся их обратить в привычки, чтоб они были под рукой, когда возникнет в том необходимость. I. Правила принятия решений 1. Принятие решений непрерывно. Ты не всегда осознаешь этот процесс. Но с небольшою практикой в осознанных решениях начнет формироваться некий их свод, который проведет тебя через все остальные. Не нужно быть одержимым каждым отдельным шагом. Правильный их набор, сознательно используемый всякий раз во время бодрствования, продвинет тебя далеко вперед. Если сопротивление твое сильно, а преданность слаба, ты не готов. С собою не борись. Подумай, каким бы ты хотел увидеть этот день, скажи себе, что существует путь осуществить задуманное. И снова попытайся сделать свой день наиболее желанным. 2. (1) Формирование воззрения начинается с такой идеи: Сегодня я не стану принимать самостоятельных решений. Иначе говоря, ты выбрал не судить о том, что нужно делать. Но это означает не судить и ситуацию, в которой тебе предстоит принимать решения. Судя то и другое, ты устанавливаешь правила реагирования на них. Тогда иной ответ, не совпадающий с твоим, вызовет неминуемое смятение и неуверенность, и страх. 3. В том нынче твоя главная проблема. Сначала ты решаешь, что будешь делать, а уж затем решаешься о том спросить. Но то, что ты услышишь, может не разрешить проблему так, как ты заранее наметил. А это приведет к возникновению страха, ибо противоречит воспринятому тобой, и ты почувствуешь атаку на себя. Это рождает гнев. Есть правила, следуя которым такой реакции возможно избежать. Но поначалу, покуда ты только учишься слушать, подобное непременно происходит. 4. (2) В течение дня, в спокойную минуту размышлений, напомни себе снова, каким бы ты хотел увидеть этот день, какие чувства испытать, каким событиям произойти, какого рода опыт пережить. Скажи себе: Если я воздержусь от собственных решений, подобный день будет подарен мне. Эти два приема, хорошо отработанные на практике, позволят тебе следовать советам без боязни, ибо они исключат сопротивление, которое впоследствии могло бы вылиться в проблему само по себе. 5. Конечно, временами ты снова будешь всё решать заранее. Тогда ответ твой спровоцирует атаку, если ты вмиг не приведешь в порядок мысли, не пожелаешь действенного ответа. Вне всякого сомнения, подобное произойдет, если ты не захочешь спокойно сесть и попросить совета. Иначе говоря, ты вынес решение один и не способен увидеть сам вопрос. Теперь необходимо быстродействующее восстановительное средство, прежде чем снова просить ответ. 6. (3) Припомни снова, какой тебе угоден день и согласись, что нечто, не принадлежащее ему, произошло. Затем признайся, что ты сам по себе спросил и сам же обусловил свой ответ. Тогда скажи: У меня нет вопросов. Я позабыл, что должен был решать. Это нейтрализует поставленные тобой условия и позволяет ответу показать, каков, в действительности, был вопрос. 7. Старайся, невзирая на свое сопротивление, освоить это правило без промедлений. Ведь гнев уже заклокотал в тебе. Боязнь ответа, не совпадающего с тем, который предлагает твоя версия вопроса, растет, покуда ты уверен, что желаешь дня, в котором получаешь свой ответ на свой вопрос. Ты его не получишь, иначе он разрушил бы твой день, лишив тебя того, чего ты на самом деле хочешь. Это понять довольно трудно, если ты уже выбрал правила, обещающие тебе счастливый день. Подобное решение, однако, можно упразднить несложными приемами, которые ты в состоянии принять. 8. (4) Если твое сопротивление ответу настолько велико, что тебе не отказаться от своего вопроса, можно начать менять свое воззрение со следующей идеи: По крайней мере, я могу решить, что не доволен своими нынешними ощущениями. Это тебе и близко и понятно; оно и подготовит почву для следующего простого шага. 9. (5) Решив, что ты недоволен своими нынешними ощущениями, легко продолжить: Поэтому я и надеюсь, что был неправ. Это ослабит чувство противодействия и лишний раз напомнит, что помощь не навязывается тебе, что это ты ее желаешь и в ней нуждаешься, поскольку недоволен своими чувствами. Открывшаяся крохотная щель будет достаточной, чтобы позволить тебе сделать еще несколько шагов, необходимых для принятия помощи. 10. Ты достиг поворотного момента, ибо тебе открылось, как много ты выигрываешь, если твое решение было неверным. Покуда нет такого понимания, ты убежден, что счастье находится в прямой зависимости от правоты. Но доля здравого смысла, теперь доступная тебе, подскажет: гораздо лучше, если ты был неправ. 11. (6) Этой крупицы мудрости достаточно, чтобы уйти вперед. Здесь принуждения нет, но есть надежда получить желаемое. Ты говоришь с предельной честностью: Я искренне желаю увидеть это по–иному. Теперь ты изменил свою идею дня и помнишь, чего, в действительности, хочешь. Цель дня более не заслоняется безумным и упрямым желанием собственной правоты, в то время, как ты неправ. Таким путем готовность попросить ответ привносится в твое сознание, ибо конфликт уходит, когда прося желанного, ты видишь то, о чем просил. 12. (7) Этот финальный шаг — не что иное, как признание непротивления помощи. Это признание непредвзятого ума, еще не полностью уверенного, но согласившегося увидеть, что: Возможно к этому есть и иной подход. Что потеряю я, спросив? Таким путем ты можешь задать осмысленный вопрос и получить осмысленный ответ. И ты не станешь противиться ответу, если увидишь, что именно тебе оказывается помощь. 13. Должно быть очевидно, что много легче получить счастливый день, если предотвратить приход несчастья. Для этого, однако, необходима практика в тех правилах, что оградят тебя от приступов страха. Когда это достигнуто, печальный сон суждения уходит навсегда. Покамест, однако, необходимо упражняться в правилах, способствующих его искоренению. Тогда давай вернемся к самому первому решению, предложенному здесь. 14. Мы говорили, что счастливый день надо начать с решимостью не принимать самостоятельных решений. Это уже само по себе представляется решением. Однако, ты не способен принимать самостоятельных решений. На самом деле, единственный вопрос — с чьей помощью ты их принимаешь. И это всё. Первое правило, стало быть, не принуждение, а констатация простого факта. Что бы ты ни решал, ты не решаешь сам. Решения принимают либо с идолами, либо с Богом. За помощью ты обращаешься либо к антихристу, либо к Христу, и тот, кого ты предпочтешь, с тобой соединится и скажет, что нужно делать. 15. Твой день не складывается как попало. Он строится в зависимости от того, кого ты выбираешь себе в попутчики, и как твой друг, тобою выбранный советчик, воспринимает твое счастье. Прежде чем что–либо решить, ты всегда спрашиваешь совета. Это необходимо хорошо понять, чтобы не видеть принуждений или ограничения твоей свободе. Нету свободы от того, чему суждено случиться. Если ты думаешь иначе, ты неправ. 16. Второе правило подобно первому — не что иное, как факт. Ведь ты и твой советчик должны быть полностью согласны в том, чего ты хочешь прежде чем желание сможет осуществиться. Этим согласием и обусловлено происходящее. Его причиной обязательно послужит некий союз, либо со сном суждения, либо с Голосом Божьим. Решения эффективны только потому, что их не принимают в изоляции. Ведь со своим наставником вы принимаете решение и для тебя, и для всего остального мира. Замысленный тобою день ты предлагаешь миру, ибо он станет именно таким, каким ты его просишь, и в мире укрепится власть тобою выбранного наставника. Чье царство для тебя сегодня явит мир? Какого рода день ты выберешь сегодня? 17. Нужны лишь двое пожелавших счастья в этот день, чтобы пообещать его целому миру. Нужны лишь двое, чтобы понять: они не могут принимать решений в одиночку, чтобы та радость, которой они просят, полностью разделялась. Ибо они познали основной закон, что наделит решенье силой и всеми его следствиями. Нужны лишь двое. Они объединятся до принятия решения. Пусть это будет единственным тебе напоминанием, и день твой станет таким, каким ты пожелал его, а получив его, тем самым ты его подаришь миру. Твое суждение изымается из мира твоим же собственным решением прожить счастливый день. И как ты получил его, так должен отдавать. II. Свобода воли 1. Понятно ли тебе, что противление Святому Духу означает борьбу с самим собой! Он сообщает тебе твою волю, глаголет за тебя. В Его Божественности — твоя Божественность. Всё Его знание — твое и для тебя хранимо, чтобы через Него осуществлялась твоя воля. Всевышний просит тебя исполнить твою волю. И Он соединяется с тобой. Царство Свое Он не воздвиг один. И само Царство представляет лишь твою волю, где всё тварное — для тебя. Каждая искра жизни сотворена с твоего доброго согласия и сообразно твоему желанию. И каждая Господня Мысль лишь дожидалась твоего благословения ее рождению. Господь тебе не враг. Он большего не просит от тебя, чем слышать, как ты называешь Его "Другом". 2. Как замечательно осуществление собственной воли! В этом и проявляется свобода. Ничто другое не следует называть ее именем. Покуда не осуществится твоя воля, ты не свободен. Разве Господь оставит Сына без того, что тот выбрал для себя? Дав тебе совершенный Свой Ответ, Бог поручился, что ты никогда не утратишь своей воли. В Его Ответе услышь сейчас напоминание о Его Любви, чтобы ты мог постигнуть свою волю. Бог не волит Своему Сыну быть узником того, чего тот не желает. И Он соединяется с тобой в желании твоей свободы. Противодействие Ему есть выбор против самого себя и предпочтение остаться связанным. 3. Снова взгляни на своего врага, коего ты предпочитаешь ненавидеть, а не любить. Ибо так зародилась в мире ненависть, так утвердилась в нем власть страха. Теперь услышь, как Бог с тобою говорит через Того, Кто есть и Божий Глас и твой, напоминающий, что ненавидеть, быть в плену у страха, в рабстве у смерти или ничтожной тварью, влачащей жалкий жребий свой — не в твоей воле. Воле твоей предела нет, ты не желаешь ограничивать ее. Всё, что в тебе, соединилось с Самим Богом в рождении всего творенья. Помни Того, Кто сотворил тебя и твоей волею сотворил всё. Каждая тварь тебя благодарит, ибо твоею волей рождена. Каждый свет Царства сияет только для тебя, ибо он в нем — твоею волей. 4. Какая у тебя причина гневаться в мире, только и ждущем освобождения через благословение твое? Если ты — узник, то не свободен и Господь. Ибо всё, что сделано тому, кого возлюбил Всевышний, сделано и Ему. Не думай, что сделав тебя со–творцом вселенной, Он пожелал связать тебя. Во веки вечные хранит Он твою волю безграничной. Мир этот ждет свободы, которую ты дашь ему, когда признаешь, что свободен сам. Но ты не дашь прощенья миру, покуда не простишь Того, Кто наделил тебя твоею волей. Ибо твоею волей дается свобода миру. Свободы нет отдельно от Того, Чью святую Волю ты разделяешь. 5. Бог просит тебя о спасении мира, ибо твоим спасением мир исцелен. И каждый на земле зависит от твоего решения, чтобы понять: над ним не властна смерть, поскольку он разделяет твою свободу так же, как разделяет твою волю. Воля твоя — исцелить его, а раз ты принимал решенье вместе с ним, он исцелен. И ныне Бог прощен, ибо ты выбрал увидеть в брате друга. III. За всеми идолами 1. Идолы специфичны. Твоя же воля — универсальна, будучи беспредельной. Поэтому у нее нет формы и содержание ее невыразимо на языке форм. Идолы суть ограничения. Они суть вера в существование неких приносящих счастье форм, в то, что ограничением достижимо всё. Как если бы ты говорил: "Всего мне и не нужно. Вот эта маленькая вещь мне по сердцу; она–то для меня и станет всем". Но ты не удовольствуешься этим, поскольку в твоей воле сделать всё своим. Выберешь идолов — и ты напрашиваешься на потери. Выберешь истину— и всё твое. 2. Не формы ищешь ты. Какая форма заместит Любовь Бога–Отца? Какая форма заместит любовь в Божественности Бога–Сына? И что за идол в состоянии сделать двух из одного? Можно ли ограничить беспредельное? Ты не желаешь идола. Обладание им — не в твоей воле. Искомым даром Он тебя не одарит. Когда ты выбираешь желаемое по форме, утрачивается понимание его цели. Ты видишь свою волю внутри идола, тем самым низводя ее до специфичной формы. Но таковою не могла быть твоя воля, поскольку разделяемое всем творением не удовлетворится жалкими идеями или ничтожными вещами. 3. За поиском любого идола стоит тоска по полноте. Полнота, будучи безграничной, не имеет формы. Стремление стать полноценным, дополнить себя особой личностью или особой вещью подкрепляет убеждение, что некой формы в тебе недостает. Найдя ее, ты обретешь ту форму полноты, которая тебе приятна. Цель идола в том, чтобы ты не обратился за его пределы — к истоку веры в собственную неполноценность. Только если ты согрешил, такое было бы возможно. Ведь грех — идея, что ты совсем один и отстранен от целого. Поэтому поиски полноты необходимо вести вне сферы ограничений, наложенных тобою на себя. 4. Не идола ты ищешь. Того, что он, по–твоему, предлагает, на самом деле ты и желаешь, и правомерно требуешь. И в том тебе не может быть отказа. Та воля, полноты которой ты желаешь, есть Воля Божья и, будучи Его Волей, она дана тебе. Предвечный не знает форм. Он не дает ответа в терминах, лишенных смысла. И твоя воля не удовольствуется пустыми формами, созданными, чтобы заполнить несуществующую брешь. Не этого ты ищешь. Творение не дарит какой–то личности или какой–то вещи могущества дополнять собою Сына Божьего. К какому идолу нужно воззвать, чтобы он дал Господню Сыну то, что тот уже имеет? 5. Полнота есть функция Сына Божьего. Ему не надо ее искать. Превыше идолов его святая воля: быть только тем, что он уже есть. Ведь "большее нежели целое" — понятие бессмысленное. Если бы в Сыне Божьем случилась перемена, и он был низведен до некой формы и ограничен тем, чего в нем нет, он не был бы таким, каким его Единый сотворил. Какой же идол необходим ему, чтоб быть самим собою? Разве он мог отдать часть самого себя? Неполное не в состоянии сделать полным. Но в том, что спрошено воистину, отказа нет. Всё, на что есть твоя воля, тебе пожаловано. Не в форме, что не удовлетворила бы тебя, но в полностью прекрасной Мысли Сущего о тебе. 6. Того, чего не знает Бог не существует. То, что Он знает, существует вечно, неизменно. Ведь мысли длятся столько же, сколько и разум, их мыслящий. Разуму Божьему нет конца, и нет такого времени, когда бы Мысль Его отсутствовала или подверглась изменению. Мысли не умирают и не рождаются. Все они разделяют свойства своего творца и не имеют жизни, с ним раздельной. Все твои мысли — в твоем разуме, так же, как ты — в том Разуме, Что мыслил о тебе. И следовательно нет разрозненных частей в том, что пребывает в Божьем Разуме. Он — навсегда един, объединен навечно и покоен. 7. Кажется, будто мысли приходят и уходят. Но это означает только, что иногда ты их осознаешь, иногда нет. Мысль, что не помнилась, вновь рождена, вернувшись в твое сознание. Но будучи забытой, она не умерла. Она всегда присутствовала, только ты в этом не отдавал себе отчета. Мысль Бога о тебе не изменилась с ее забвением. Она осталась навсегда такою, какой была пред тем, как ты ее забыл, и будет в точности такой же, придя на память. Такою же она остается и в интервале забытья. 8. Помыслы Божий сияют вечно вне перемен. Они не ожидают своего рождения. Только радушного приема и воспоминаний ждут они. Мысль Божья о тебе похожа на звезду, сияющую неизменно на вечном небосклоне. Так высоко в Царство Небесное вознесена она, что те, кто вне его, о ней не знают. Но чистая и восхитительная, и неподвижная, она озаряет вечность. Такого не было момента, когда б она исчезла, когда бы свет ее померк или стал менее совершенным. 9. Знающие Отца знают и этот свет, ибо Он — вечный небосклон, хранящий свет навечно вознесенным и установленным надежно. Его нетронутая чистота безотносительна к тому, виден или не виден тот свет с земли. Небо держит его в своих объятьях в надежном месте, столь же далеком от земли, как далека земля от Рая. Не расстояние и не время хранят звезду невидимой с земли. Те, кто стремятся к идолам, о ней не знают. 10. Мысль Божья о тебе — за сферою всех идолов. Не тронутая ни смятением, ни ужасами мира, ни снами о рождении и смерти, ни мириадами различных форм, в которые способен облечься страх, не потревоженная ничем, Мысль Божья о тебе осталась в точности такою, какой всегда была. Она уверенно покоится в столь совершенной тишине, что звуку битвы даже отдаленно туда не пробиться. Здесь сохранялась в безопасности твоя единственная реальность, не зная ничего о мире идолопоклонства, о мире, не ведающем Бога. Уверенная в собственной неизменности и пребывании в своем вечном доме, Мысль Божья о тебе не оставляла своего Творца, Который ей известен так же хорошо, как и она известна ее Творцу. 11. Где же быть Мысли Божьей о тебе, если не там же, где и ты? Разве твоя реальность от тебя отстранена и пребывает в мире, ей неведомом? Нет вне тебя ни небосклона вечного и ни звезды, светящей неизменно; нет вне тебя реальности. Разум Сына Небесного — на Небесах, ибо там Разум Отца и Сына соединен в творении, не знающем конца. Тебе присуща одна реальность, а не две. И осознать ты в состоянии не более одной. Твоей реальностью будет идол либо Мысль Божья о тебе. Не забывай тогда, что идолы должны хранить сокрытой твою сущность не от Господня Разума, а от твоего. В спокойствии блестит звезда и остается неизменным небо. Но ты, Сын Бога Самого, не отдаешь себе отчета в своей реальности. IV. Истина за пределами иллюзий 1. Ты станешь нападать на то, чем недоволен, и не увидишь, что создал его сам. Ты вечно борешься с иллюзиями. А истина за ними столь восхитительна и столь тиха, исполнена такой любви и нежности, что догадайся ты о ней, ты позабыл бы о своем желании защищаться и поспешил бы в ее объятия. На истину нельзя напасть. Ты знал об этом, создавая идолов. Цель их создания — об этом позабыть. Ты нападаешь лишь на ложные идеи и никогда — на истинные. Все идолы суть ложные идеи, тобою созданные для заполнения щели, возникшей, как тебе казалось, между тобой и истинным. Ты нападаешь на них за то, что, по твоим понятиям, они символизируют. То, что за ними, атаке недоступно. 2. Тобою созданные унылые, не приносящие удовлетворения боги, — не что иное как раздувшиеся детские игрушки. Ребенок перепуган, когда закрытая коробка внезапно распахнется и из нее нежданно–негаданно выскочит деревянная голова или же до сих пор молчавший пушистый медвежонок вдруг запищит, взятый младенцем в руки. Правила, установленные для медвежат и коробок, не оправдали детских чаяний, ослабили его "контроль" над окружающим. И он испуган, ибо полагал, что защищен своими правилами. Но ныне ему предстоит постичь, что ни коробки, ни медвежата его не подвели, не изменили правилам, не стали символами опасности и хаоса в его мире. Он ошибался. Он просто неверно понимал, что придавало миру безопасность, и думал, что всё это покинуло его. 3. Несуществующая брешь заполнена игрушками неисчислимых форм. И каждая будто бы нарушает установленный тобой порядок. Игрушка всегда была не тем, за что ты ее принимал. Казалось, она сокрушала твои правила безопасности, поскольку то были ошибочные правила. Но сам ты — вне опасности. Ты можешь посмеяться над выскочившей головой и над писклявыми игрушками, как малое дитя смеется, осознав, что они ему ничем не угрожают. Однако покуда ему нравится в них играть, он их воспринимает повинующимися правилам, созданным им для собственного удовольствия. Поэтому всё еще остаются в силе правила, которые игрушки вроде бы могут нарушить и напугать дитя. Но так ли уж дитя во власти своих игрушек? И представляют ли они угрозу для него? 4. Реальность подчиняется законам Божьим, а вовсе не правилам, установленным тобой. Это Его законы обеспечивают твою сохранность. Твои иллюзии о себе не повинуются законам. Они недолго будут танцевать под дудку твоих правил. И рухнут, не имея сил подняться. Не надо горевать о них, мое дитя, они — не более, чем игрушки. Их танец не сделал тебя счастливым. Но и пугать тебя им не пристало, так же как гарантировать твою безопасность, следуя твоим правилам. Не нужно нападать на них, не нужно их лелеять; в них просто нужно видеть детские игрушки, без смысла в самих себе. Увидишь смысл хотя б в одной из них, и ты его увидишь в них во всех. А не придашь значения ни одной из них, они тебя не тронут. 5. Любая видимость обманывает именно потому, что она — видимость, а не реальность. Их не задерживай, какую бы они ни принимали форму. Они лишь заслоняют от тебя реальность, привносят страх, скрывая истину. Не нападай на то, что создал, чтобы позволить себе обмануться, иначе ты докажешь, что был обманут. Атака обладает силой обращать иллюзии в реальность. Однако она бездейственна. Кто убоится неэффективной силы? И что она такое, если не иллюзия, всё обращающая в подобие себе? Гляди спокойно на ее забавы и понимай, что это — идолы, танцующие в вихре пустых желаний. Их не боготвори, ибо их нет. Об этом равно позабыто в пылу атаки. Божьему Сыну не нужна защита от его снов. А идолы его ему ничем не угрожают. Его единственная ошибка в том, что он их принимает за реальность. Какая польза от могущества иллюзий? 6. Любая видимость обманет только разум, согласный на обман. Но есть в твоем распоряжении простой выбор, который сделает тебя неуязвимым для обмана. Не размышляй над тем, как это произойдет, этого ты не в состоянии понять. Но ты поймешь, как быстро всё изменится, когда придешь к простому выводу: того, что, как ты думаешь, тебе приносит идол, ты не желаешь. Так Божий Сын провозглашает свое освобождение от идолов. Так Божий Сын от них свободен. 7. Спасение — и вправду парадокс! Чем ему быть, как не счастливым сном? А просит оно всего–навсего простить всё то, чего никто и никогда не совершал, не замечать того, чего нет, и ложное не считать реальным. От тебя требуется лишь позволить осуществиться своей воле, оставить поиски того, чего ты не желаешь. От тебя требуется позволить себе свободу от снов о тебе таком, каким ты никогда и не был, и более не стремиться заместить Господню Волю силой пустых желаний. 8. И здесь, действительно, сон разделения начнет бледнеть и исчезать. Ибо несуществующая брешь начнет восприниматься свободной от устрашающих игрушек, которые ты смастерил. Большего не потребуется. Возрадуйся же, что спасению нужно так мало, а не столь много. Оно не просит ничего в реальности. Но даже и в иллюзиях оно просит об одном: заместить страх прощением. В этом — единственное правило счастливых снов. Пустеет без пугающих игрушек брешь и проступает ее нереальность. Сны бесполезны. У Сына Божьего в них нет нужды. Они не подарят ему желаемого. Он от иллюзий избавлен своею волей и просто возрожден в том, что он есть. Чем еще мог оказаться Божий план его спасения, если не средством вернуть Себе — Свое? V. Единственная цель 1. Реальный мир — это такое состоянье разума, при котором мир имеет одну цель — прощение. Страх — более не цель, ведь нынче мир освободился от вины. Ценность прощения усвоена, и эта ценность замещает идолов, которых более не ищут, ибо "дарами" их не дорожат. Не создается тщетных правил, и никому и ничему не нужно приспосабливаться, дабы вписаться в навеянные страхом сны. Взамен является желание понять тварное таким, какое оно есть. Приходит осознание того, что всё сперва нужно простить, а уж затем понять. 2. До сих пор мыслилось, что понимание приобретается с атакой. Ныне же открывается, что понимание с ней утрачивается. Глупость выбора вины в качестве цели признана. Идолам более не рады, ибо вина увидена единственной причиной боли, в какой бы форме ни явилась боль. Никто не соблазнен ее суетной привлекательностью, поскольку и страдание и смерть восприняты не тем, к чему стремятся ныне или чего желают, возможность получить свободу осознана и встречена радушно, стали понятны средства обретения ее. И мир преобразился в мир надежды, ибо его единственная цель — стать местом осуществившейся мечты о счастье. Никто не остается вне надежды, ведь мир объединился в вере: чтобы надежда стала более чем чаянием, цель мира должна разделяться всеми. 3. Царство Небесное помнится, но еще не всецело, ибо прощение всё еще остается целью. Но каждый верит, что он уйдет за грань прощения, что остается он до той поры, покамест прощение в нем не станет полным. Он не желает ничего другого. Страх покидает его, ибо он в своей цели объединился с самим собою. Надежда стать счастливым столь неизменна и несомненна в нем, что ему едва удается ждать, стопами всё еще земли касаясь. Но ждет он с радостью, покуда руки всех соединятся в одном пожатии и сердце каждого будет готово подняться и вместе с ним пойти. Ибо так он подготовил себя к шагу, с которым всё прощение останется позади. 4. Последний шаг принадлежит Всевышнему, Тому, Кто сотворил Своего Сына совершенным, с ним разделив Свое Отцовство. Вне Царства это непонятно, поскольку подобное пониманье и есть Само Царство. Даже реальный мир имеет цель, не равнозначную творению и вечности. Но страх исчез, поскольку целью мира стало прощение, а не идолопоклонство. И Сын Небесный готов стать самим собою и помнить, что ему ведомо всё, понятное его Отцу, и что он в совершенстве понимает это вместе с Ним. 5. В реальном мире подобного недостает, ибо подобное — цель Самого Бога, Только Его, и вместе с тем всецело разделяемая и целиком осуществленная. Реальный мир есть состояние, в котором разум уже постиг, с какою легкостью уходят идолы, когда они всё еще различимы, но уже не желанны. С какой готовностью их отпускает разум, понявший, что идолы — ничто, нигде, что они полностью бесцельны! Ибо только тогда покажутся бессмысленными и бесцельными вина и грех. 6. Таким путем цель реального мира мягко привносится в сознание, замещая и грех и вину в качестве цели. И всё, стоявшее между призрачным образом тебя и твоей сущностью, прощением радостно смыто. Богу нет надобности вновь творить Своего Сына, чтобы отдать ему обратно всё, принадлежащее ему. Пространства между твоим братом и тобой никогда не было. А то, что Божий Сын знал в сотворении, он должен снова знать. 7. Объединенные единой целью в мире страха братья уже стоят на пороге реального мира. Возможно, они еще оглядываются назад, думая, что увидят желаемого идола. Но их стезя уже уверенно ведет к реальности, и пролегает она в стороне от идолов. Ведь взяв друг друга за руку, они держат за руку Христа и видят Того, Чью они держат руку. Увидеть лик Христа необходимо прежде, чем вспомнить об Отце. Ибо Бог должен оставаться вне памяти, покуда Сын Его не выйдет за грань прощения к Божьей Любви. Но первою приемлется Любовь Христа. Только затем приходит знание: Они — одно. 8. Как прост и легок шаг за узкие пределы мира страха, когда ты понимаешь, Чью руку держишь в своей руке! Всё, что потребуется, чтобы пойти в уверенности совершенной прочь от страха прямо к вратам Небесным и быстро их достичь — в твоей руке. Ведь Тот, Кого ты держишь за руку, только того и ждал, чтобы ты с Ним соединился. И ныне, когда ты пришел, разве Он станет медлить с указанием пути, которым Он пойдет с тобою вместе? Его благословение покоится на тебе, как упокоилась на Нем любовь Его Отца. Его признательность тебе — вне твоего понимания, ибо ты дал ему возможность, освободившись от цепей, пойти с тобою вместе в дом Его Отца. 9. Древняя ненависть покидает мир. А вместе с ней — всё лицемерие и страх. Более не оглядывайся назад, ибо не там, а впереди лежит всё то, чего всегда желало твое сердце. От мира откажись! Но не во имя жертвы. Ты никогда и не желал его. Какое счастье, найденное здесь, не принесло тебе в конечном счете боли? Какой миг удовольствия не куплен разменною монетою страданий по устрашающей цене? Радость бесценна. Она — твое святое право, а то, за что ты платишь, не есть радость. Ускорь же честностью свой путь, и пусть твой здешний опыт не обманет тебя прошлыми переживаниями. Они достались тебе горькою ценою и связаны с печальными последствиями. 10. Так не оглядывайся же назад иначе как с предельной честностью. А искушаемый идолом, подумай, что Не было такого времени, когда бы идол принес тебе что–либо, за исключением "дара" вины. Каждый дар куплен ценою боли, расплачивался за него не ты один. Будь милосердным к брату своему. И идолов не выбирай бездумно; помни, что брат за них заплатит ту же цену, что и ты. Ведь он задерживается, когда ты оглядываешься назад, тебе же невдомек, Чью любящую руку ты держишь в своей руке. Итак, гляди вперед, иди уверенно и с легким сердцем, пусть бьется в нем надежда, а не страх. 11. Воля Господня покоится навечно в тех, чьи руки соединены. Покамест они друг с другом не соединились, они Его считали своим врагом. Соединившись же и разделяя цель, они свободны понять, что воля их едина. И тогда Божья Воля достигает их сознания. Теперь уже надолго им не забыть, что она есть их собственная воля. VI. Оправданность прощения 1. Нет оправданий гневу. Нет оснований для атаки. Именно здесь начнется избавление от страха и здесь оно закончится. И здесь — в обмен на леденящие душу сновидения — даруется реальный мир. Ибо только на этом и зиждется прощение и только это для него естественно. Тебя не просят прощать заслуженную и, следовательно, оправданную атаку. Ведь это означало бы, что ты прощаешь грех, пренебрегаешь тем, что есть в действительности. Подобное не есть прощение. Оно предполагает, что, отвечая неоправданным образом, твое прощение явится ответом на совершенную в реальности атаку. Тогда прощение станет неуместным, пожалованное не там, где надо. 2. Прощение всегда оправдано. Оно имеет прочное обоснование. Ты не прощаешь непростительное и не пренебрегаешь реальною атакой, заслуживающей наказания. Спасение не лжет, когда от него требуют неестественных ответов, не соответствующих реальности. Взамен оно лишь просит тебя ответить должным образом нереальности, не воспринимая того, чего не происходило. Будь неоправданным прощение, ты, отвечая прощеньем на атаку, принес бы в жертву собственные права. Тебя же просят видеть в прощении естественную реакцию на страдания, рожденные ошибкой и, следовательно, взывающие о помощи. Прощение — единственно разумный ответ. Оно хранит тебя от жертвы собственными правами. 3. Понимание этого и есть единственная перемена, дающая возможность реальному миру подняться на месте кошмарных снов. Страх не возникнет, покуда не оправдана атака, но если бы она имела реальное обоснование, прощение лишилось бы его. Реальный мир достигнут, когда обоснование прощения воспринимается тобой реальным и полностью оправданным. Покуда ты считаешь прощение необоснованным подарком, оно будет поддерживать вину, которую тебе и предстоит "простить". Необоснованное прощение есть атака. И это всё, что предлагает мир. Он иногда прощает "грешников", но остается убежденным в их греховности. Поэтому–то они и не стоят подаренного им прощения. 4. Таково лжепрощение, которым пользуется мир, чтобы поддерживать чувство греховности. Признавая Божью праведность, нельзя даже представить себе, что Его прощение может быть реальным. Поэтому страх перед Богом есть откровенный результат восприятия прощения как незаслуженного. Считающий себя виновным страшится Бога. Прощая же, от подобной дилеммы он спасен. Глядя на самое себя, разуму нужно мыслить о своем Творце. Видя брата своего достойным прощения, ты постигаешь, что оно — в той же мере твое право, в какой — право его. Ты не боишься, что Бог тебе готовит страшный суд, которого не заслужил твой брат. Ведь правда в том, что ты заслуживаешь не более и не менее, чем он. 5. Прощение, признанное заслуженным, исцелит. Оно дает чуду силу не замечать иллюзии. Вот как ты постигаешь, что тоже должен быть прощен. Не существует видимости, которой невозможно пренебречь. Ибо иначе должен существовать какой–то грех, стоящий вне прощения. Существовала бы ошибка большая, нежели сама ошибка, особая форма заблуждения, остающаяся неизменной, вечной, не поддающаяся ни исправлению, ни избавлению от нее. Существовала бы одна ошибка, достаточно могущественная, чтобы упразднить творение и создать мир, способный заместить его, разрушить Божью Волю. Только в том случае, если бы это произошло, возможны были бы некие формы видимости, способные выстоять против чуда и не исцелиться им. 6. Нет лучшего доказательства тому, что идолопоклонство тебе желанно, чем убеждение в существовании неких форм уныния и недуга, которые прощение не в силах исцелить. Имеется в виду, что ты предпочитаешь сохранить некие идолы и не готов избавиться от них всех. И таким образом ты принимаешь некую видимость за реальность и не считаешь ее пустою видимостью. Да не обманет тебя навязчивое убеждение в том, что какую–то видимость труднее не заметить, нежели остальные. Это всегда говорит о том, что ты считаешь прощенье ограниченным. И ты избрал своею целью частичное прощение и ограниченное избавленье от своей вины. Что ж это, если не лжепрощение себя и каждого, кто кажется отъединенным от тебя? 7. Должно быть правдой, что чудо исцеляет любой недуг, либо не исцеляет вовсе. Суждение о том, какие из форм реальны, какие представления истинны, не может быть целью чуда. Если какое–либо представление должно остаться вне исцеления, тогда какая–то иллюзия должна быть частью истины. И от вины не освободиться полностью, только частично. Ты должен полностью простить Божьего Сына. Иначе твой образ не будет цельным в собственных глазах, ты побоишься заглянуть вовнутрь и там найти освобождение от всех идолов. Спасенье зиждется на вере, что нет такой вины, которую ты бы не мог простить. И следовательно нет такой видимости, которая бы заместила правду о Божьем Сыне, 8. Гляди на брата своего с желанием увидеть в нем того, кто он есть. И часть его не отстраняй от своего желания исцелить его. Исцелить значит — сделать полным. А в полном нет недостающих звеньев, хранящихся снаружи от него. Прощение зиждется на понимании этого и радостном осознании, что не бывает форм недуга, которых чуду не под силу исцелить. 9. Божий Сын совершенен, иначе он бы не был Божьим Сыном. Но тебе не познать его, если ты видишь его недостойным избавления от вины, от всех ее последствий и всех форм. Возможно только одно воззрение на него, если ты пожелаешь знать истину о самом себе: Я славлю Тебя, Отче, за Твоего совершенного Сына, и в его славе я увижу собственную славу. Таково радостное заверение, что нету формы зла, способной одолеть Господню Волю, счастливое признание, что вине не удалось, согласно твоему желанию, сделать иллюзии реальными. И что же это, если не простое подтверждение истины? 10. Смотри на брата своего с подобною надеждой, и ты поймешь, что он не совершил такой ошибки, которая изменила бы в нем истину. Совсем не трудно пренебречь ошибками, если не наделять их следствиями. Но то, что ты увидишь достаточно могущественным, чтобы создать кумира Сыну Божьему, ты не простишь. Ибо он стал для тебя идолом, символом смерти. И это — твой спаситель? Разве во мнении о Сыне Отец неправ? Или ты обманулся в том, кто дан тебе для исцеления, для собственного твоего спасения и свободы? VII. Новое толкование 1. Разве Предвечный оставит смысл мира твоей интерпретации? Будь так, мир не имел бы смысла. Ведь невозможно, чтобы смысл менялся постоянно, при этом неизменно оставаясь истинным. Святой Дух видит в мире единственную неизменную цель. И никакая ситуация ее не изменяет, напротив, она должна быть в полном согласии с ней. Ведь если бы цель мира менялась с каждой ситуацией, то она была бы открыта толкованию, иному всякий раз при размышлении о ней. Прибавишь новую деталь к сценарию, расписанному по минутам дня, и всё происходящее приобретает новое значение. А отними какую–то деталь, и смысл, соответственно, изменится. 2. Что отражается в твоих сценариях, если не планы того, каким должен быть твой день? На основании этого ты расцениваешь результаты как поражение или успех, движение вперед или же отступление, приобретение или потерю. Твои суждения обусловлены ролями в твоем же сценарии. Что сами по себе они бессмысленны, доказывает та легкость, с которой эти ярлыки меняются при иных суждениях в иных аспектах опыта. Тогда оглядываясь назад, ты думаешь, что видишь иное объяснение происшедшему. Что же на самом деле ты сделал, если не показал, что в происшедшем и ранее не было большого смысла? Ты же приписывал ему смысл в свете изменчивых целей, и с каждой переменой в цели менялся смысл. 3. Лишь неизменная цель может придать событиям стабильное значение. Но все события она должна наделить единым смыслом. Если им придается разный смысл, значит они отражают разные цели. И в этом всё их назначение. Но разве есть в этом смысл? Разве под смыслом понимают неразбериху? Восприятие, меняющееся непрестанно, не способствует стабильности. Страх есть суждение, ни в коей мере не оправданное. Присутствие его подтверждает, что ты создал пугающий сценарий и, следуя ему, испытываешь страх. И вовсе не потому, что смысл вещей пугает сам по себе. 4. Общая цель — единственное средство, дающее стабильность восприятию, а миру и всему мирскому опыту несущее единственное толкование. В этой разделяемой цели единое суждение принадлежит всему и всем увиденным. Не нужно более судить, ведь ты уже постиг единый смысл всего и рад увидеть его повсюду. Смысл не изменится, ибо ты будешь воспринимать его повсюду, вне зависимости от переменчивых обстоятельств. Таким образом, ты его предложишь всем событиям, позволив им предложить тебе стабильность. 5. Освобождение от суждения обусловлено следующим: всё сущее имеет одну цель, которую ты разделяешь с миром. В мире ничто ей не противостоит, ибо, как и тебе, она принадлежит всему. В единой цели — конец идеям жертвы, предполагающим разные цели для тех, кто обретает и кто теряет. А вне этой идеи мыслям о жертве не появиться. Только идея неодинаковых целей заставляет восприятие переключаться, а смысл меняться. В объединенной цели это становится немыслимым, ибо согласие — залог устойчивого, длительного восприятия. 6. Разве есть шанс установить взаимное общение, пользуясь символами, обозначающими совершенно разное? Цель Святого Духа дает одну интерпретацию, имеющую смысл для брата и для тебя. Таким путем ты можешь общаться с ним, а он с тобой. В символах, понятных вам обоим, жертва смыслом упразднена. Всякая жертва влечет за собой утрату способности видеть взаимосвязь событий. А видимые по–отдельности события бессмысленны. Ибо нет света, в каком их можно было бы увидеть и понять. У них нет цели. И для чего они — не ясно. Любая идея потери бессмысленна. Никто с тобой не согласится в том, что она значит. Потеря есть часть искаженного сценария, которую нельзя осмысленно истолковать. Она должна остаться навсегда невнятной. И это исключает общение. А ужасающие сновидения — не более, чем бессмысленные, изолированные сценарии, написанные тобой во сне. Не обращайся к снам за смыслом. Лишь в снах прощения возможно соучастие. Для вас обоих они значат одно и то же. 7. Так не пытайся что–то толковать, будучи в полной изоляции, ибо то, что ты видишь ничего не значит. Оно изменит свое значение, и ты поверишь, будто мир есть место неопределенности, где ты бредешь через опасности наощупь. Это твоим интерпретациям присуща неустойчивость, ибо они не сообразны с тем, кто ты на самом деле есть. Подобное состояние воспринимается столь угрожающим, что моментально приходит страх. Мой брат, не продолжай в таком же духе. У всех нас есть только один Истолкователь. Через Его использование символов мы объединены, поэтому они для всех нас значат одно и то же. Единый наш язык нам позволяет говорить на нем со всеми братьями и вместе с ними понимать, что мы все вместе прощены и можем заново общаться. VIII. Неизменная реальность 1. Всякая видимость обманчива, но ее можно изменить. Реальность неизменна. Она не лицемерна и если ты не в состоянии видеть дальше видимости, то ты действительно обманут. Ибо всё видимое изменяется, и тем не менее, ты как и прежде считаешь его реальным. Подобным образом реальность низводится до изменяющейся формы. Но она неизменна. Именно это делает ее реальной и отстраняет от видимости. Она должна превосходить всякую форму, чтоб быть самой собой. Реальность неизменна. 2. Чудо есть средство показать, что всякая видимость может измениться, на то она и видимость и ей не присуща неизменность, свойственная реальности. Чудо отделяет спасение от всякой видимости, показывая изменяемость ее. Твоему брату присуща неизменность, превосходящая и видимость, и любой обман. Она затенена меняющимся взглядом на него, который ты принимаешь за его реальность. Счастливый сон о нем принимает форму видимости совершенного его здоровья и абсолютной свободы от всех форм недостаточности, сохранности от бедствий любого рода. Чудо есть подтверждение его свободы от всяких форм потери или страдания, поскольку форма с легкостью меняется. Это показывает, что никогда форма и не была реальной, и не могла родиться из его реальности. Ибо реальность чуда неизменна, и следствия ее не изменить чем бы то ни было на Небе или на земле. А в видимости выявлена нереальность в силу ее изменчивости. 3. Что же есть искушение, как не стремление сделать иллюзии реальными? Конечно это стремление не выглядит как пожелание нереальности быть истиной. Но оно — подтверждение, что некие формы идолов столь привлекательны, что перед ними устоять трудней, нежели перед теми, которым ты не желаешь быть реальными. Соблазн, стало быть, — не более чем молитва, чтобы чудо не коснулось каких–то снов, храня их нереальность затененной и придавая им реальность. Царство Небесное подобную молитву оставит без ответа, и чудо не появится, чтоб исцелить тебя от неприятной видимости. Ты создал ограничения. Всё, что ты просишь, ты получишь, но не от Бога, Кому неведомы пределы. Ты ограничил себя сам. 4. Реальность неизменна. Чудеса только показывают: всё, что ты вклинил между реальностью и собственным сознанием — нереально и вовсе не помеха реальности. Ценою веры в существование неких представлений за гранью всяческой надежды на изменение, явится то, что чудо не будет исходить непрерывно от тебя. Ибо ты попросил изъять его из силы исцеления всех снов. Такого чуда нет, которое не стало бы твоим, если ты искренне желаешь исцеления. Но и такого нет, что стало бы твоим, если ты исцеления не просишь. Выберешь то, что ты желаешь исцелить, и Тот, Кто наделяет чудесами, не получил свободы оделить Божьего Сына Своим даром. Поддавшись искушению, Сын отверг реальность. И добровольно стал рабом того, что предпочел. 5. Поскольку реальность неизменна, чудо уже присутствует в ней, чтобы исцелять всё изменяемое и предложить его тебе в счастливой, лишенной страха форме. Тебе будет дано увидеть брата подобным образом. Но не в то время, когда ты хочешь видеть его иначе, пусть даже в некоторых аспектах. Ведь это означало бы, что ты не хочешь его видеть исцеленным и целокупным. Христос в нем совершенен. Его ли ты желаешь видеть в своем брате? Тогда пусть более не будет снов о нем, которые ты предпочел Христу. И ты увидишь в нем Христа, поскольку ты Ему позволил прийти к тебе. И когда Он откроется тебе, станет понятно, что ты Ему подобен, поскольку Он неизменен в твоем брате и в тебе. 6. Вот всё, что ты увидишь, когда решишь: нет такой видимости, которую ты сохранил бы взамен реальности твоего брата. Пусть искушение выбрать сон не даст проникнуть неопределенности в твое решение. Не бойся и не вини себя за искушение сном о том, кто есть твой брат. Но и не наделяй свой сон способностью вытеснить неизменность брата в твоем воззрении на него. Любое ложное представление рассеивается, когда вместо него ты просишь чуда. От всякой боли брат освобожден, если ты пожелаешь ему быть тем, что он есть. Зачем тебе бояться в нем Христа? Во всем увиденном ты узришь только себя. Как только исцелен твой брат, ты от вины свободен, ведь представление о нем есть твое представление о самом себе. |