Мошенничество. мошенничество. Предмет исследования уголовноправовая характеристика мошенничества
 Скачать 63.84 Kb.
|
|
Глава 2. Виды мошенничества и правоприменительная практика 2.1 Специальные виды мошенничества Мошенничество вслед за кражами уже на протяжении многих лет является одной из наиболее распространенных форм хищений чужого имущества. В условиях рыночной экономики и свободы предпринимательской деятельности число таких преступлений заметно увеличилось. Быстрые темпы развития экономики государства, развитие института собственности, увеличение количества договорных отношений, усиление роли информационных технологий в жизнедеятельности людей, особенно в сфере бизнеса и финансов, обусловили и совершенствование способов совершения мошенничества. В связи с этим ущерб, причиняемый в результате мошенничества, как правило, всегда более существенен, чем в результате других форм хищения.[15] В целях противодействия данным преступлениям законодатель, исходя из того, что ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) не в полной мере учитывала особенности современных экономических отношений, а также не позволяла должным образом обеспечить защиту интересов граждан, пострадавших от мошеннических действий, Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» дифференцировал ответственность за мошенничество в зависимости от сферы деяния: из общего состава мошенничества были выделены шесть специальных составов: ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ. В пояснительной записке к данному проекту федерального закона было указано, что с введением специальных норм мошенничества снизится число ошибок и злоупотреблений во время возбуждения уголовных дел, будет повышено качество работы по выявлению и расследованию таких преступлений, правильной квалификации содеянного органами предварительного расследования и судом, более четкому отграничению уголовно наказуемых деяний от гражданско-правовых отношений. Однако, несмотря на благие намерения законодателя, необходимо отметить, что выделение новых видов мошенничества породило значительное число проблем как в науке уголовного права, так и в правоприменительной практике, связанных с их квалификацией, в частности, относительно отграничения простого мошенничества (ст. 159 УК РФ) от новых видов мошенничества в различных сферах (ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ).[16] В целях решения проблем квалификации новых видов мошенничества в науке уголовного права учеными подготовлено огромное число научных статей, учебных пособий, монографий, диссертаций, которые вплоть до сегодняшнего дня не теряют своей актуальности. При этом во многих научных трудах отмечается, что новые составы мошенничества не столько упростили, сколько усложнили жизнь правоприменителям. Так, А. В. Шеслер отмечает, что «уже сегодня можно констатировать проблемы реализации уголовно правовых норм о мошенничестве, обусловленные избыточностью криминализации этого деяния. Среди них следует выделить прежде всего проблемы конкуренции уголовно-правовых норм, предусматривающих различные виды мошенничества, отграничения мошенничества от смежных составов преступлений, квалификации мошенничества по совокупности с другими преступлениями, определения содержания новых терминов, раскрывающих признаки специальных видов мошенничества, а также проблему дифференциации уголовного наказания за различные виды мошенничества». В правоприменительной деятельности правильная квалификация преступлений имеет особое значение, поскольку от нее во многом зависит справедливость приговора и назначенного виновному наказания, в то время как необоснованная, ошибочная квалификация может привести к серьезным судебным ошибкам, что не только существенно подрывает авторитет правоохранительных органов и суда, но и может повлечь нарушение прав и свобод граждан. Между тем, как свидетельствует анализ официальных статистических данных Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, суды вплоть до сегодняшнего дня продолжают сталкиваться с проблемами квалификации ст.ст. 159–159.6 УК РФ. Так, в 2011 г., до появления ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ по делам о мошенничестве, судами первой инстанции было вынесено 31 797 приговоров. В 2013 г., сразу после появления новых видов мошенничества, число вынесенных судами приговоров практически не изменилось и составило 32 253 приговора. Таким образом, можно сделать вывод, что на динамике преступлений дифференциация мошенничества на виды особо не отразилась.[17] Несмотря на то что в УК РФ появилось 6 новых норм, эффективнее привлекать виновных лиц к уголовной ответственности за мошенничество не стали. При этом необходимо отметить, что в 2011 г., до появления новых видов мошенничества, в апелляционном порядке было обжаловано всего 1 050 приговоров, в то время как в 2013 г., с появлением ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ, количество обжалованных приговоров увеличилось практически в 6 раз (!) и составило 6 292 приговора. Причем значительная доля обжалованных приговоров была по вопросам квалификации. Если обратиться к более свежим статистическим данным, то мы увидим, что в 2016 г. По ст. ст. 159–159.6 УК РФ судами первой инстанции было вынесено 20 748 приговоров. Однако, несмотря на общее снижение числа лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за данные преступления, количество обжалуемых в апелляционном порядке приговоров продолжает оставаться достаточно высоким (6 900), несмотря на то что с момента введения в УК РФ ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ прошло уже 6 лет. На основе анализа официальных статистических данных можно прийти к выводу, что до настоящего времени правоприменители, в частности суды, продолжают испытывать сложности при квалификации мошенничества, предусмотренного ст. ст. 159–159.6 УК РФ. Тот факт, что проблема квалификации мошенничества продолжает оставаться актуальной, дополнительно подтверждается тем, что Верховным Судом Российской Федерации было вынесено новое постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» взамен одноименного ранее действовавшего постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. № 51. Особенностью нового постановления, в отличие от ранее действовавшего, является то, что в нем Верховный Суд Российской Федерации уделил большое внимание особенностям квалификации каждой нормы о мошенничестве, достаточно подробно разъяснив особенности квалификации каждого состава мошенничества, предусмотренного ст.ст. 159–159.6 УК РФ. Однако, несмотря на наличие нового постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, в котором теперь весьма детально рассмотрены вопросы квалификации мошенничества, полагаем, что все проблемы квалификации, особенно специальных видов мошенничества, предусмотренных ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ, введением нового постановления решить не удастся. Дело в том, что специальные виды мошенничества в отдельных сферах очень тесно связаны с иным отраслевым законодательством. Соответственно, для правильной квалификации ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ необходимо учитывать специфику отраслевого законодательства в соответствующей сфере: страхование, компьютерная информация и т. д. Очень часто у сотрудников правоохранительных органов (следствия и суда) в силу различных причин просто не хватает достаточных знаний в той или иной области, что влечет ошибки в квалификации соответствующих видов мошенничества Более того, отраслевое законодательство в той или иной сфере нередко подвергается изменениям, зачастую очень существенным, что также усложняет квалификацию соответствующих преступлений. Рассмотрим, например, ст. 159.5 УК РФ «Мошенничество в сфере страхования». В результате серьезных изменений в сфере страхового законодательства относительно ОСАГО правоприменители столкнулись с весьма серьезными трудностями квалификации. Так, теперь собственники транспортных средств в случае наступления страхового случая по страховому полюсу ОСАГО не имеют права на получение денежных выплат, страховая компания будет компенсировать ущерб собственнику не путем выплаты денежных средств, а путем оказания услуги по ремонту автомобиля. Между тем не стоит забывать, что предметом мошенничества является имущество (или право на имущество), в то время как услуга не является предметом хищения. Уголовная ответственность за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием в результате безвозмездного пользования услугой наступает по ст. 165 УК РФ. Соответственно, в новом постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации данная проблема не освещена. Также новое постановление обошло стороной актуальные на сегодняшний день вопросы квалификации мошенничества с использованием различных криптовалют. Подводя общий итог всему сказанному ранее, необходимо отметить, что несмотря на то, что новые составы мошенничества, предусмотренные ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ, существуют в уголовном законодательстве уже более 5 лет, правоприменители вплоть до настоящего времени продолжают сталкиваться с проблемами при их квалификации, в том числе относительно отграничения ст. 159 УК РФ от ст.ст. 159.1–159.6 УК РФ. Наличие данных проблем негативно отражается на эффективности борьбы с преступлениями в этой сфере, что подтверждается данными официальной судебной статистики. В связи с этим представляется, что законопроект о дифференциации мошенничества на виды не оправдал заявленных целей. Он не облегчил правоприменительную деятельность, а, напротив, породил новые проблемы квалификации мошенничества, прежде всего преступлений, предусмотренных ст. ст. 159.1–159.6 УК РФ.[18] 2.2 Анализ изменений Уголовного законодательства в сфере мошенничества С момента вступления в силу ныне действующего УК РФ нормы о мошенничестве корректировались семь раз. Наиболее знаковыми были изменения, внесенные Федеральным законом от 29 ноября 2012 г., которым увеличен арсенал специальных норм о мошенничестве. До конца ноября 2012 г. в Уголовном Кодексе существовал всего один состав мошенничества, предусмотренный ст. 159 УК, и особых проблем, и сложностей, которые должны были быть разрешены путем дробления этого состава на специальные, ни в науке, ни на практике не отмечалось. Многочисленные классические работы, посвященные мошенничеству или всем посягательствам на собственность, не выявляли такой необходимости. Конечно, существовали проблемы с доказательством мошенничества, прежде всего и в основном — с доказательством его субъективных признаков, которые влекли за собой ряд других, но вторичных по отношению к указанной проблем, в частности проблема отграничения мошенничества от гражданско-правового деликта и смежных составов преступлений. Противники подобных новелл аргументировали свою точку зрения отказом от излишней репрессии уголовного законодательства и механизма уголовно-правового регулирования. В конечном итоге Верховный Суд РФ стал инициатором включения в УК РФ ряда специальных видов мошенничества. Это знаменательное событие повлекло бурю критики, которая была не беспочвенной: в результате реформы УК была существенно снижена ответственность мошенников-предпринимателей, был нарушен принцип справедливости и законности, когда амнистия за экономические преступления в 2013 году коснулась лишь обвиняемых и осужденных по специально составу. [19] Также к уже имеющейся проблеме разграничения мошенничества со смежными составами преступлений добавилась дополнительная конкуренция как мошенничества простого со специальными его видами, так и последних с пограничными экономическими преступлениями со схожим объектом посягательства. Законодатель, тем не менее, посчитал, что преодоление всех вышеперечисленных трудностей под силу правоприменителю и 29 ноября 2012 г. принял предложенный Верховным Судом РФ законопроект, благодаря которому современное уголовное законодательство стало предусматривать уже семь самостоятельных составов мошенничества. В пояснительной записке к законопроекту отмечалось, что в обществе назрела острая необходимость данных изменений, что подтверждает анализ действующего и зарубежного законодательства, позиции судов всех уровней, вступивших в 2011 г. в законную силу. С развитием в стране экономических отношений, модернизацией банковского сектора, развитием отрасли страхования, инвестиционной деятельности, информационных и промышленных технологий и предоставлением новых видов услуг неизбежно появляются новые схемы, способы хищения чужого имущества или приобретения права на чужое имущество. Совершение таких преступлений в современных условиях требует со стороны государства адекватных уголовно-правовых мер воздействия, в то время как закрепленный в Уголовном кодексе Российской Федерации состав мошенничества не в полной мере учитывает особенности тех или иных экономических отношений, а также не позволяет обеспечить на должном уровне защиту интересов граждан, пострадавших от мошеннических действий.[20] В целом законопроект направлен на дифференциацию различных видов мошенничества. Это в первую очередь обусловлено тем, что указанные преступления совершаются в самых различных сферах общественных отношений, затрагивают интересы как отдельных граждан, так и больших групп граждан и причиняют общественным отношениям существенный вред». Таким образом, основными причинами перемен явились: 1) необходимость учета в уголовной ответственности за мошенничество новых преступных схем обманного получения имущества; 2) дальнейшая дифференциация уголовной ответственности за мошенничество; 3) обеспечение на должном уровне защиты интересов пострадавших от мошенничества граждан. Но прежде чем рассуждать о совершенстве предложенных конструкций и предлагать рекомендации относительно правил квалификации введенных специальных видов мошенничества, на наш взгляд, необходимо рассмотреть вопрос, который всегда возникает при внесении изменений в уголовное законодательство – насколько обоснованы принятые трансформации. Любые изменения законодательства не могут носить хаотичный характер, а должны быть неразрывно связаны с основными правилами законодательной техники, которые разработаны наукой уголовного права. Соответственно, для разрешения вопроса об обоснованности внесенных в УК РФ Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ изменений необходимо проанализировать данные правила относительно составов преступлений, предусмотренных ст. 1591 - 1596 УК РФ. В научной литературе отмечается, что внесение изменений в закон должно соответствовать 3 основным критериям: 1) необходимость правовой регламентации (иначе говоря, наличие потребности в установлении запрета); 2) допустимость такой регламентации исходя из различного рода обстоятельств (политических, правовых, социальных и т.д.); 3) реальная возможность (практическая осуществимость) решения, которое предполагается принять. Исследуем обозначенные критерии применительно к новым видам мошенничества. По нашему мнению, критерий необходимости введения специальных видов мошенничества отсутствует по следующим причинам: во-первых, существующая ст. 159 УК РФ, предусматривающая ответственность за мошенничество, полностью охватывала (и охватывает до сих пор) все разновидности мошенничества, в том числе и те, которые не выделены в от-дельные составы преступлений (например, мошенничество на рынке ценных бумаг, инвестиционное мошенничество, трастовое и т.д.); во-вторых, до введения новых разновидностей мошенничества отсутствовали проблемы квалификации таких его разновидностей, которые в настоящее время образуют самостоятельные составы преступлений. Иначе говоря, специальные мошенничества были и ранее в практической деятельности и без каких-либо трудностей квалифицировались по ст. 159 УК РФ. По нашему мнению, допустимость введения данного законодательного запрета также вызывает сомнение в связи с возникшими негативными последствиями подобной новеллы, связанными с проблемами квалификации составов преступлений, предусмотренных ст. 1591 - 1596 УК РФ. И только последний критерий, заключающийся в практической осуществимости предписания, имеет место при введении в УК РФ специальных видов мошенничества, поскольку при наличии определенных разъяснений правоприменительным органам нормы, предусмотренные ст. 1591 - 1596 УК РФ, будут применяться в практической деятельности. Системный анализ появившихся норм, их сопоставление с «материнской» нормой в ст. 159 УК продемонстрировали недостатки их законодательной регламентации.[21] В частности, в ст. 1591 УК «Мошенничество в сфере кредитования» оно определяется как хищение денежных средств заемщиком путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений. Однако ложь в информации и (или) документах — традиционный и давно известный способ мошенничества классического, который в ряде случаев требует дополнительной квалификации, если подделываются документы или используются поддельные документы. Статья 1592 УК устанавливает уголовную ответственность за мошенничество при получении выплат, т.е. за хищение денежных средств или иного имущества при получении пособий, компенсаций, субсидий и иных социальных выплат, установленных законами и иными нормативными правовыми актами, путем представления заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, а равно путем умолчания о фактах, влекущих прекращение указанных выплат. Здесь мы встречаемся с двумя разновидностями традиционного обмана: кроме указанного в первой специальной норме документального (или информационного) обмана, еще и с обманом путем умолчания об истине. Мошенничество с использованием платежных карт (ст. 159.3УК) есть хищение чужого имущества, совершенное с использованием поддельной или принадлежащей другому лицу кредитной, расчетной или иной платежной карты путем обмана уполномоченного работника кредитной, торговой или иной организации. Если не принимать во внимание средство совершения преступления (платежную карту), то ничего нового в схеме преступного обманного завладения чужим имуществом нет и в этой норме. Не были конкретизированы новые преступные схемы состава мошенничества в сфере предпринимательской деятельности. Законодатель лишь отмечал, что оно сопряжено с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в указанной сфере.[22] Отсутствует описание новых преступных схем и в составе мошенничества в сфере страхования, поскольку законодатель определяет его как хищение чужого имущества путем обмана относительно наступления страхового случая, а равно размера страхового возмещения, подлежащего выплате в соответствии с законом либо договором страхователю или иному лицу. И только в составе мошенничества в сфере компьютерной информации, которое, по мнению законодателя, есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей можно отыскать новую преступную схему неправомерного получения чужого имущества. Но специфический способ причинения вреда чужой собственности, на наш взгляд, вообще оставляет за рамками мошенничества — это хищение. Любое мошенничество, коль скоро законодатель располагает специальные составы вслед за традиционной нормой об уголовной ответственности за мошенничество и использует именно этот термин для обозначения преступления, предполагает традиционные его способы — обман и (или) злоупотребление доверием. Общеизвестно, что преступник при совершении мошенничества получает имущество фактически из рук потерпевшего, который им введен в заблуждение и действует под его влиянием ввиду заблуждения. В анализируемой же норме речь идет фактически о фальсификации компьютерной информации, как правило, не предполагающей участие в этой схеме конкретного собственника имущества. Безусловно есть исключения, но складывается ситуация из разряда «Париж не стоил мессы». Таким образом, кого обманывает здесь преступник? Представляется, что в описанной в законе ситуации правильнее говорить о тайном хищении. [23] Повышается ли опасность таких хищений, если используются компьютерные и иные технологии? Да, несомненно, хотя бы в связи с тем, что выявление следообразования при таких хищениях требует обязательного участия специалиста, т.е. многократно повышается сложность и выявления, и расследования данных преступлений при одновременной легкости завладения громадными (и иными тоже) чужими деньгами, т.е. легкости причинения ущерба другим лицам. Но это повышение общественной опасности вполне может быть заложено в квалифицированные составы кражи и других форм хищения, для которых такой способ возможен (для присвоения и растраты), с установлением повышенной уголовной ответственности. Подводя итог сказанному в этой части, резюмируем: никакие новые схемы преступного получения чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием в новые составы мошеннических преступлений не попали, их попросту нет. Предложено лишь сужение предмета преступления (например, только денежные средства, а не более широкий — чужое имущество в ст. 1591 УК), или ограничение обманного способа (например, документально-информационные обманы в ст. 1591, 1592 УК), или отказ от второй разновидности мошенничества — приобретения права на имущество (в большинстве новых норм). 2.3 Судебная практика по делам о мошенничестве В процессе следствия и вынесения приговора по делам о мошенничестве, нередко возникают проблемы и трудности, которые приводят к нарушениям прав как потерпевших, так и обвиняемых. Изучим материалы судебной практики, связанной с мошенничеством. Руководителем СУ СК РФ в порядке ч.1 ст.448 УПК РФ возбуждено уголовное дело № в отношении адвоката коллегии адвокатов по признакам преступления, предусмотренного ч.3, чт.30, ч.3 ст.159 УК РФ, выразившегося в покушении совместно с ФИО9 на мошенничество, то есть хищении денежных средств в сумме 500000 рублей, в крупном размере, в отношении гр-на 12.03.2020г. по подозрению в совершении данного преступления в порядке ст. ст.91,92 УПК РФ задержан. Заместитель руководителя СУ СО Следственного комитета РФ по обратился в Советский районный суд края с ходатайством об избрании в отношении ФИО1 меры пресечения в виде заключения под стражу. Постановлением Советского районного суда края от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1 избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Удовлетворяя ходатайство, суд указал, что с учетом тяжести преступления, относящегося к категории тяжких, в совершении которого подозревается ФИО1, которое исходя из выдвинутого подозрения совершено группой по предварительному сговору, оставаясь адвокатом коллегии адвокатов, последний может воспрепятствовать производству по делу, скрыться от суда с целью избежать наказания. В апелляционной жалобе адвокат Венцель М.В. в интересах подозреваемого, полагает постановление вынесено с нарушением норм материального и процессуального права и подлежащим отмене. Указывает на то, что основания перечисленные следователем при избрании меры пресечения не основаны на требованиях действующего законодательства. Органами следствия не приведены достоверные сведения, что ФИО1 может скрыться от следствия и суда, сфальсифицировать доказательства, вступить в сговор со свидетелями и иными участниками судопроизводства. Указал, что вину признает полностью, в содеянном раскаивается, социально адаптирован, имеет семью и несовершеннолетнего ребенка, постоянное место жительство и регистрацию. Потерпевший не возражал против избрания меры пресечения в виде домашнего ареста. Просил постановление отменить, избрать меру пресечения домашний арест. Проверив представленные материалы, выслушав участвующих лиц, обсудив доводы апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что постановление является законным и обоснованным. Ходатайство заместителя руководителя СУ СО Следственного комитета РФ по об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого ФИО1 отвечает требованиям, предусмотренным УПК РФ. Согласно ст. 108 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение. Как следует из материалов дела задержание проведено в соответствие с требованиями УПК РФ, нарушений допущено не было. Представленными в суд первой инстанции материалами подтверждена достаточность данных об имевшем место событии преступления, в совершении которого подозревается ФИО1, а также причастность к совершению этого преступления последнего, которая следует из протоколов допросов подозреваемых, протоколов очных ставок между потерпевшим и подозреваемыми. При решении вопроса об избрании меры пресечения в отношении подозреваемого судом приняты во внимание положения норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующие разрешение вышеназванного ходатайства, и в постановлении приведены конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых принято решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. При таких обстоятельствах, у суда первой инстанции на данной стадии предварительного следствия имелись все основания полагать, что избрание иной меры пресечения, не связанной с лишением свободы, может негативно сказаться на установлении всех обстоятельств совершенного преступления, установлении роли каждого из подозреваемых во время его совершения. В связи с чем, имеется риск того, что на начальном этапе расследования, находясь на свободе, может скрыться от следствия и суда, сфальсифицировать доказательства, вступить в сговор с соучастником преступления, потерпевшим или свидетелями, оказать на последних давление, воспрепятствовать производству по делу. Вопреки доводам жалобы в постановлении указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых суд пришел к выводу о необходимости избрания в отношении меры пресечения в виде заключения под стражу, данные доводы являются обоснованными и отвечающими требованиям закона, приняты с учетом тяжести предъявленного обвинения, данных о личности обвиняемого. Суд апелляционной инстанции считает выводы суда первой инстанции верными, и не усматривает оснований для изменения обвиняемому меры пресечения на иную, не связанную с заключением под стражу. Доводы автора жалобы о признании вины полностью, раскаянии в содеянном, социальной адаптации, семенном положении, наличия постоянного места жительства и регистрации, то таковые сведения не могут являться безусловными основаниями для суда в избрании иной, не связанной с лишением свободы, меры пресечения. В данном случае, суд должен учитывать не только сведениями о личности подозреваемого, но и тяжесть совершенного преступления. У ФИО1 не имеется заболеваний, указанных в перечне, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 14 января 2011г. № 3 «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений», препятствующих содержанию его под стражей. Постановление является обоснованным, в нем приведены мотивы принятого решения, то есть оно в полной мере соответствует требованиям ст. 7 ч.4 УПК РФ. Предусмотренная законом процедура рассмотрения вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и вынесения по нему решения соблюдена. Нарушений Конституционных прав и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также норм уголовно-процессуального закона, при рассмотрении заявленного органами следствия ходатайства в отношении ФИО1, которые могли бы послужить основанием отмены постановления суда, в том числе по доводам апелляционной жалобы, судом первой инстанции допущено не было. Таким образом, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что оснований для удовлетворения апелляционных жалоб, а также оснований для изменения меры пресечения на домашний арест или залог, не имеется. Заключение Мошенничество имеет длинную историю в своём развитии, в криминальной среде продолжает накапливаться опыт его совершения, формируется субкультура и оправдывающая её система взглядов. С мошенничеством связана деятельность профессионалов криминального мира, а также многие проявления организованной преступности. Уголовное законодательство многих современных государств предусматривает в своих нормах ответственность за мошенничество как за одно из преступлений, направленных против собственности. Несмотря на определенную схожесть с российскими, зарубежные законы отражают и специфические черты, соответствующие социальным, экономическим, правовым и другим особенностям конкретной страны. Исследуя во втором разделе спорные вопросы в рамках составов простого и квалифицированного мошенничества, мы пришли к следующим выводам: Нами не поддержана критика теоретиков, которые ставят под сомнение установление понятия «собственность» объектом уголовно-правовой охраны. На наш взгляд, данная категория является наиболее удачной для выделения ее из всего спектра имущественных отношений и позволяет наиболее четко отграничить ее от смежных понятий. Объектом преступлений против собственности являются общественные отношения в сфере распределения материальных благ, предназначенных для индивидуального или коллективного потребления либо для осуществления производственной деятельности. Предмет мошенничества шире предмета хищения и представляет собой «чужое имущество и право на него». Этот факт наводит ряд авторов на мысль о непризнании мошенничества одной из форм хищения, что неверно, так как в корне противоречит определению, данному в ст. 159 УК. Гражданско-правовое содержание понятия «имущество» шире уголовно-правового, последнее, в свою очередь, обладает признаком наличности (физическим), а также экономическим и юридическим признаками. В доктрине уголовного права в последние годы ведутся оживленные дискуссии о признании юридических лиц субъектами ряда преступлений, в том числе и мошенничества, что, по мнению сторонников этой концепции, положительно скажется на имущественном обороте нашей страны. Но, безусловно, подобное кардинальное изменение уголовного законодательства потребует разрушения ряда доктринальных основ, в частности, понятие вины. Учитывая повышенную общественную опасность групповых форм совершения мошенничества, представляется целесообразным дополнение ст. 159 УК РФ квалифицирующим признаком «совершение мошенничества группой лиц», что позволит квалифицировать действия виновных, совершивших мошенничество группой, в случае недоказанности их сговора, как более тяжкое преступление, чем мошенничество, совершенное одним лицом. Нормы о мошенничестве имеют давнюю историю, а состав преступления и его признаки уже стабильно закрепились в уголовном законодательстве. Юридическая общественность довольно остро воспринимает отдельные коррекции законодателя, ввиду недостаточной продуманности ряда уголовно-правовых новелл. На наш взгляд, законодателю следует более тщательно оттачивать признаки именно простого мошенничества и приспосабливать его описание к постоянно обновляющимся экономическим отношениям и гражданскому законодательству. В юридической литературе накоплена масса перспективных предложений, в том числе оставшихся за рамками данной курсовой работы, но их учет законодателем способен сделать наше уголовное законодательство более совершенным. Список использованной литературы |