Представления
 Скачать 3.41 Mb.
|
|
ГЛАВА 10 ДРАМАТУРГИЯ ЭСТРАДНОЙ КЛОУНАДЫ КЛОУНАДА НА СОВРЕМЕННОЙ ЭСТРАДЕ. - РАЗНОВИДНОСТИ КЛОУНАДЫ. - ОТЛИЧИЕ ЭСТРАДНОЙ КЛОУНАДЫ ОТ ЦИРКОВОЙ. - КЛОУНСКАЯ МАСКА. - ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КЛАССИЧЕСКИХ АРХЕТИПОВ КЛОУНСКИХ МАСОК В ДРАМАТУРГИИ НОМЕРА. - НАХОЖДЕНИЕ «ПРАВДОПОДОБНОГО АЛОГИЗМА ПОВЕДЕНИЯ» КАК ОДНА ИЗ ОСНОВНЫХ ЗАДАЧ СЦЕНАРИСТА КЛОУНСКОГО НОМЕРА. - ТРЮКОВОЕ ДЕЙСТВИЕ И ЕГО ОТРАЖЕНИЕ В СЦЕНАРИИ. - КЛОУН-МИМ-НОМЕР. - СПЕЦИФИКА ДРАМАТУРГИИ МУЗЫКАЛЬНОЙ КЛОУНАДЫ (ЭКСЦЕНТРИКИ). Клоунада всегда была одним из основных жанров циркового искусства. «Без клоунов нет цирка!»1 — к такой, очень точной формулировке прибегнул известный исследователь цирка и эстрады Ю. Дмитриев. Вместе с тем в последние десятилетия клоунские номера все чаще и чаще стали появляться на эстрадных подмостках. И дело здесь даже не в количестве, а в том, что клоунада заняла на эстраде свое обособленное место, стала очень популярной. Если раньше эстрадная клоунада была лишь одним из оригинальных жанров эстрады, который правильнее всего было бы назвать эксцент- рической, буффонной пантомимой, то сегодня она сформировалась в отдельный жанр. Можно сказать, что в системе оригинальных жанров появилась новая разновидность — эстрадная клоунада. «Комическая эксцентрика, — отмечает Н. Тихонова, — очевидно входит в силу и распространяется, захватывая и профессиональное искусство, и самодеятельность, пронизывая своим праздничным многоцветьем, склонностью к гротеску и буффонаде буквально все жанры эстрады, проникая и в театр, и в кино, и в телевизионные постановки» 2 . Стр.163 В современном цирке сложилась следующая система разновидностей клоунады: - буффонные клоуны, - коверные клоуны, - музыкальные клоуны (музыкальные эксцентрики), - клоуны-дрессировщики, - клоуны-сатирики, - клоуны-мимы. Из разновидностей клоунады на эстраде в основном встречаются две: - клоуны-мимы, - клоуны — музыкальные эксцентрики. Если в цирке клоуны, как правило, насыщают свои выступления цирковыми трюками, то эстрадные клоуны чаще строят свои номера на основе ярких сюжетных поворотов и комических трюков. Конечно, и эстрадные клоуны используют иногда цирковой трюковой арсенал, но для них это скорее исключение. Таким образом, первым признаком, отличающим эстрадную клоунаду от цирковой, является мера использования циркового трюка. В цирке выступления клоунов, основанные на коротком и лаконичном сюжете, называются репризой (не путать со словесной репризой); если сюжет развернут и подробен — это уже антре. На эстраде выступление клоуна — номер. Поэтому клоунада на эстраде, с одной стороны, подчиняется всем общим закономерностям построения драматургии эстрадного номера, с другой — неизменно несет в себе признаки драматургии циркового искусства. Одной из важнейших особенностей, на которую опирается эстрадный драматург и которая взята из цирка, — клоунская маска, о которой так пишет С. Макаров: «Подчеркнем, что понятие „маска клоуна" включает оригинальный грим, гиперболизированные черты характера, самобытный костюм, своеобразную манеру речи и поведения, индивидуальную алогичную логику мышления. Создавая клоунскую маску, артист часто наделяет ее чертами собственного характера, разумеется, значительно преувеличивая их. Это может быть, к примеру, добродушная общительность, лю- бознательность, застенчивость, дотошность, меланхолическая задум- чивость, доведенные до комической назойливости. В маске Стр.164 обыгрываются также внешние данные исполнителя: небольшой рост или чрезмерная полнота, худоба или сутуловатость. Клоуны чаще всего создают постоянные маски, выступая в них долгое время, порой до конца творческой жизни» 3 При всем разнообразии клоунских масок, в основе их две — Белый и Рыжий. Рыжий более «молод», он появился в XIX веке. Сначала они существовали по отдельности, затем стали объединяться. С тех нор любая клоунская пара, — в цирке это происходит или на эстраде, — так или иначе является разновидностью двух масок, а именно — Белого и Рыжего. Белый клоун всегда разумен и логичен. Рыжий же — нелеп, глуповат, неуклюж, он является предметом насмешек, все делает невпопад. И какой бы сюжет ни разыгрывали Белый и Рыжий, в его основе всегда лежит конфликт их характеров. Рыжий постоянно стремится обмануть, перехитрить Белого. Но даже когда они выступают не вместе, а создают сольные номера, эти черты основных клоунских масок сохраняются. Поскольку Рыжий несет основной смеховой эффект в парной клоунаде, может показаться, что он в паре — главный. Но суть в том, что наиболее ярко, заразительно, смешно выступление Рыжего проходит только тогда, когда находящийся рядом Белый всем своим поведением (а если есть, то и текстом) оттеняет поведение Рыжего и как бы сосредоточивает внимание зрителей на последнем. Эти две маски всегда контрастны, что выражается не только в гриме и костюме, но в их характерах, устремлениях, системе жизненных ценностей персонажей, их мировоззрении. Иногда сценарий пишется для артиста, который уже нашел маску, постоянно работает в одном и том же образе. Сам персонаж порой подсказывает драматургу ситуации, сюжетные ходы, приемы и выразительные средства, которые будут логичны и оправданы для того или иного клоуна. Гораздо сложнее начинать с «чистого листа», когда перед дра- матургом оказывается молодой начинающий артист, решивший по- святить себя клоунаде. Здесь важно помочь артисту в поиске маски. От чего отталкиваться в этом поиске? Только от индивидуальности самого артиста. Б. Вяткин рассказывал, что он долго не мог найти подходящий грим и буквально часами просиживал перед зеркалом. И однажды Стр. 165 во время этих творческих мук к нему в гримерную зашел старейший артист цирка Б. Кох. Он сказал Вяткину, что тот «танцует не от той печки», что сперва надо решить, кого из себя хочешь сделать, а грим приложится. Надо прежде всего определить характер героя, понять, что он за человек. И в конце разговора Б. Кох добавил: «Отталкиваться надо от самого себя» 4 В поиске внутренней основы образа главное — найти единственную своеобразную логику мышления персонажа, которая и может стать фундаментом правдоподобного алогизма поведения клоуна. Очень помогает в этом точное определение «зерна образа», которое, как правило, должно укладываться в односложное, но емкое понятие. Зерно однозначно, оно не может быть выражено, к примеру, таким описанием: дотошный, но юркий человек, одновременно несколько рассеянный. Такое определение — не зерно. Одним из признаков того, что зерно образа определено верно, является возможность выразить его одним словом: назойливый, застенчивый, нахальный, и т. д. Важная особенность маски — она должна быть располагающей к себе, обаятельной. И, как правило, — вызывать улыбку. Это касается и грима, и костюма, но это относится и к характеру персонажа, который выражается в манере поведения и в тех поступках, которые он по преимуществу совершает. Если, к примеру, артист выступает в амплуа грустного клоуна, то его маска должна вызывать сочувствие у зрителей. Маска клоуна должна быть созвучна своему времени. Она может быть создана на классической основе, но все равно требует как бы взгляда на нее через сегодняшний день. Только тогда она найдет отклик у зрительного зала. Угадать, подметить типические черты современности и соотнести их с классическими чертами Белого или Рыжего — одна из главнейших задач в драматургии клоунады. В клоунаде, как, пожалуй, ни в каком другом жанре, и драматург, и режиссер, и сам клоун сталкиваются с одной из главных профес- сиональных проблем в создании эстрадного номера — особой правдой жанра. Дело в том, что поведение клоуна, как правило, эксцентрично, форма очень условна. Но в этой предельно условной форме должна быть выстроена железная логика. Стр.166 Если начать искать бытовые оправдания алогичных поступков клоуна, это будет громадной ошибкой. В клоунаде, как нигде, существует своя правда жанра. И опирается она на дотошнейшую и глубочайшую веру клоуна в правильность того, что он делает. Здесь даже несколько трансформируется понятие «вера в предлагаемые обстоятельства», так как ведущим предлагаемым обстоятельством для клоуна является алогизм его мышления и детская вера в происходящее. Ведь большинство и цирковых, и комических трюков в клоунаде с обыденной точки зрения не могут быть оправданы. Но драматург, пишущий сценарий клоунского номера, бытовую логику заменяет контрлогикой клоуна, которая, будучи выраженной в маске, и создает правду жанра. Вера клоуна в совершенно необычные вещи и позволяет надувать человека насосом, рвать (в буквально смысле) на себе волосы, исторгать фонтан слез и т. п. Почти детская вера в нелепость позволяет клоуну логически оправдывать один из основных приемов клоунады — преувеличение, вплоть до гротеска. Если такого чувства правды и веры в абсурд нет, то все старания артиста кончаются кривлянием, непонятными ужимками и прыжками; все становится формальным и неинтересным. «Конечно, цирк не театр, — отмечает А. Викторов. — Свою мысль в репризе клоун выражает порою в абсурде, в невозможном, в анекдоте. А раз так, значит, и театральные законы не годятся для цирка. У него должны быть свои приемы, свои изобразительные средства. Приемы эти могут быть разнообразны, эксцентричны, но точны так же, как дозировка сильнодействующего лекарства: переборщишь — получишь обратный эффект» 5 Конечно, все это находит окончательное выражение в специфических художественных приемах клоунады, которые закладываются в сценарий номера. На первом месте, конечно, стоит гротесковое преувеличение во всем: ботинки — так длинной в полметра, улыбка — так до ушей. И не только во внешнем виде. Один из основных приемов преувеличения в поведении — доведение действия до абсурда. Часто драматург заставляет клоуна намеренно заострять внимание на каком-то незначительном действии, превращая его в дело огромной важности. Преувеличение находит выражение и в оценках, при этом часто используется трюковое оснащение. Например, от недоумения очки, Стр. 167 в буквальном смысле, лезут на лоб; желание отойти от партнера пре- вращается в каскад из нескольких сальто, и т. д. Распространенным приемом является использование предмета не по назначению при внешнем сходстве признаков: так, на хвост осла навешивается автомобильный регистрационный номер; лохматая собачка «надевается» на голову вместо парика, и т. д. Часто используется прием контраста: знаменитый Грок выходил с огромным футляром, из которого доставал маленькую скрипочку; здоровенного детину вывозят в детской колясочке, и т. д. К типичным приемам клоунады относятся многочисленные и разнообразные переодевания (однако они всегда совершаются таким образом, чтобы за ними проглядывала основная маска клоуна, чтобы он был узнаваем). Клоун-мим в одинаковой степени принадлежит и цирку, и эстраде. Например, Л. Енгибаров выступал не только в манеже, но и в эстрадных концертах, в том числе и с сольными программами. Но если в цирке клоун-мим — одна из разновидностей цирковой клоунады, то в клоунаде на эстраде он занимает ведущее место. Какие средства выразительности и приемы присущи эстрадному клоуну-миму? Клоун-мим на эстраде, в отличие от артиста пантомимы, активно использует не воображаемые, а настоящие предметы. Это клоун-мим перенес на эстраду из цирка. Огромное количество эстрадных номеров в жанре клоунады строится на обыгрывании предмета. Необычное использование предметов или игра с необычными (трюковыми) предметами — очень распространенный прием в работе эстрадных клоунов-мимов. Такое обращение с предметами характерно для многих эстрадных жанров, но у клоуна-мима оно становится одним из основных приемов. Это могут быть «классические» предметы: надувная гиря, которую клоун пытается поднять сначала с большим трудом, а затем легко закидывает ее в зал, вызывая в публике испуг. Аналогично используется спортивная штанга, и клоун сначала изображает тяжеловеса, а затем легко гнет «металлический» гриф трюковой штанги. Однако — это своего рода штампы клоунады. Стр.168 Задача сценариста, если он строит клоунаду на обыгрывании пред- мета, — найти новое и интересное решение, то есть — интересный и необычный предмет. Приведем пример из репертуара клоун-мим-театра «Лицедеи». В спектакле «Доктор Пирогофф» (реж. Б. Уваров) артист В. Соловьев (маска «Тетка») захотел заменить перегоревшую лампочку на фонарном столбе. Несколько раз он безуспешно пытался влезть на столб. Наконец клоун нашел решение проблемы: он пригнул столб к земле, подобно деревцу, и спокойно заменил лампочку. Логика выполнения задачи — совершенно клоунская, предмет же, с которым работал клоун, — трюковой. Трюковой предмет всегда увеличивает элемент зрелищности и неожиданности, но для эстрадного клоуна, пожалуй, важнее уметь со- вершать необычные поступки с совершено обычными предметами. Так возникает обыгрывание предмета, игра с предметом. И через эту игру надо попытаться выразить тему и идею номера. Р. Славский отмечал: «За его (клоуна) кажущейся простоватостью кроется глубокий подтекст. В настоящей клоунаде всегда есть своя мораль. И какой бы важной и ценной эта мораль ни была, она лишь в том случае способна находить дорогу к сердцам зрителей, если облачена в подлинно художественную форму. А это немыслимо без высокой исполнительской техники. Можно смело утверждать: мало сыщется ролей труднее, чем роль мудрого глупца. Она требует полного внутреннего вживания в образ, абсолютной искренности и не терпит внешнего наигрыша» 6 На обыгрывании предмета построены многие номера В. Полунина, начиная с его ранней работы в спектакле «Фантазеры» (1967). Артист демонстрирует потрясающую фантазию в работе, к примеру, с мячами (кстати, мяч — один из самых любимых предметов, которые В. Полунин использует для обыгрывания). Поскольку даже грустная, лирическая клоунада немыслима на эстраде вне юмора (все дело в чувстве меры), то к драматургии номера клоуна- мима применимы все без исключения принципы построения комического вообще. Но нужно обратить внимание на ряд особенностей, диктуемых спецификой жанра. Сегодня и в цирке слово практически ушло из репризы и антре или же выполняет лишь служебную функцию. Основное выразительное средство — пластика. Стр.169 Эстрадный клоун потому еще и мим, что практически не прибегает к слову, все его действия выражены преимущественно движениями. Следовательно, в сценарий номера должна быть заложена такая ситуация, которая будет понятна без словесного действия, без монолога или диалога. Иногда все же возникает потребность что-то сказать, объясниться. Если словесное объяснение трансформируется в объяснение жестами — это безошибочный признак того, что драматургия неверна и не соответствует специфике жанра. Сам сюжет в клоун-мим-номере редко представляет самостоятельную ценность. Он должен быть основой, которая логично связывает коми- ческие трюки, гэги. Сюжетная линия должна вести от гэга к гэгу (желательно в развитии, по нарастающей). Только в этом случае сюжет отвечает специфике жанра. Фабула номера должна быть очень проста, однолинейна, лучше всего, если она «вертится» вокруг какого-то одного события. Это, однако, не означает, что клоун-мим не может создать глубокого и емкого образа (достаточно вспомнить пантомимы-клоунады Л. Ен-гибарова). Сложность и особенность жанра в том (и в первую очередь для сцена- риста), что емкий философский образ вырастает в результате из очень простых действий, буквально, — из пустяков. Таким образом, сюжет должен быть очень прост и предельно понятен, не допуская никаких других толкований. Здесь уместно вспомнить М. Твена, который новые рассказы в первую очередь читал своей кухарке. Если она чего-то не понимала, он переделывал написанное. И в этой шутке есть огромная доля правды, которая подчеркивает демократизм клоунады, то есть понятность ее самым широким слоям публики, а не только высокоинтеллектуальной элите общества. И, конечно, как и в любом номере, особое внимание следует уделить финалу. Финал клоунского номера — это всегда трюковой финал, сюда ставится самый эффектный трюк. Но важно, чтобы это был не просто эффектный трюк сам по себе. Нужно, чтобы он подчеркивал основное содержание всей клоунады. И здесь иногда имеет смысл перемонтировать фабулу, чтобы финальное событие могло быть выражено эффектным финальным трюком, вслед за которым должен следовать эффектный уход с эстрады. Стр.170 Но все-таки без текста иногда бывает очень трудно обойтись. И здесь уместно вспомнить два классических приема клоунады, которые применяются для его замены. Первый — звуковой, или шумовой диалог. Этот прием очень часто и успешно использовали и используют «Лицедеи», когда ведут «разговор» при помощи свистков-пищалок разных тембров. «Аси-сяй разыгрывает вариант традиционного для пантомимы сюжета о Давиде и Голиафе, — рассказывает Н. Тихонова. — Его герои спорят за обладание воздушным шариком, пришпиленным к занавесу. Пантомимически и интонационно (артист обозначает речь персонажей с помощью двух различного тембра свистков) они пугают друг друга всевозможными вариантами расправы, а в результате шарик лопается, повергая в неизбывное горе обоих (исполнитель имитирует плач на двух свистках одновременно)» 7 Второй прием — разговор на тарабарском языке. Бессмысленные звукосочетания, соединенные в якобы слова и предложения, только усиливают комический эффект, подчеркивают условность происходящего. И в первом и во втором случае объяснение ведется при помощи тембров, тесситуры, интонации, смены ритмов. А фантазия зрителей превращает тарабарщину в осмысленный диалог. Несколько слов о частном, но важном аспекте в ремесле клоуна — подсадке, который необходимо учитывать уже на этапе создания драматургии номера. Подсадкой называют артиста, который сидит в зрительном зале, «маскируясь» под обыкновенного зрителя. В нужный момент его вызывают для участия в репризе, чтобы подыграть клоуну. А чтобы публика не догадалась о подсадке, такому артисту обычно отводится роль застенчивого, смущающегося человека, которого против его воли случайно вытащили на манеж. Подсадка — преимущественно цирковой прием, на эстраде она ис- пользуется гораздо реже. Дело в том, что подсадной в цирке иногда помогает в исполнении того или иного циркового трюка, а это требует специальной подготовки и срепетированности. На эстраде клоун-мим к цирковым трюкам прибегает гораздо реже, чем циркач. Поэтому, если для номера требуется человек из зрительного зала, то артист выбирает настоящего зрителя, а комические трюки клоуна в этот момент обыгрывают неловкость вышедшего на эстраду человека. Планируя по ходу номера вызов зрителя из зала, драматург должен построить клоунаду так, чтобы ему досталась органично- Стр.171 пассивная роль, а клоун берет на себя основную активную функцию в общении с ним. Надо выстроить ситуацию со зрителем таким образом, чтобы его поведение могло быть только таким, какое необходимо по задуманному движению сценария номера. Но, конечно, клоун в такие моменты должен быть готов импро- визировать, так как возможны всякие неожиданности в поведении вызванного на эстраду зрителя. Отдельная разновидность клоунады на эстраде — музыкальная эксцентрика. В музыкальной клоунаде соединяется искусство эстрадного клоуна-мима и музыканта-инструменталиста. В музыкальной эксцентрике важны обе составляющие, но все-таки ведущим выразительным средством является музыка. Поэтому значительную роль начинают играть принципы музыкальной драматургии. И прежде всего — огромное значение имеет выбор репертуара для музыкально-эксцентрического номера. Музыкальная клоунада не терпит серьезной и сложной классической и современной музыки. Если же музыкальные клоуны и прибегают к классическим про- изведениям, то это чаще всего так называемая «облегченная» классика. Правильнее, конечно, называть — «популярная» классика, но среди артистов бытует рабочий термин «облегченная». Это произведения достаточно короткой (малой) музыкальной формы, обязательно популярные, знакомые и любимые. Такие произведения отличает ярко проявленной мелодизм, выразительные, простые, запоминающиеся музыкальные темы. В музыке очень четко должен быть выражен характер: расслабляющий, зажигающий, и т. д. Может быть, поэтому музыкальные эксцентрики, к примеру, так любят вторую Венгерскую рапсодию Ф. Листа. Очень хороши для репертуара музыкальных эксцентриков популярные танцевальные мелодии. И, конечно, золотой фонд репертуара музыкальной эксцентрики составляет народная музыка, а также популярные песни и романсы. Особенно важно подчеркнуть — любая музыка в музыкальной клоунаде должна быть узнаваемой публикой. Популярная мелодия сразу же объединяет клоуна со зрителем. Скоротечность номера, - Стр.172 необходимость быстро выявить его сюжетно-действенное содержание не позволяют концентрировать внимание публики на погружении в новую, сложную, незнакомую музыку. Популярность музыки дает зрителю возможность сосредоточиться собственно на происходящем — на клоунаде. Важно, чтобы выбор музыкального материала давал возможность клоуну продемонстрировать виртуозность игры на музыкальном инструменте. Бывают очень сложные для техники исполнения произведения, но эта сложность понятна только специалистам, она, что называется, «не выставлена па продажу». Виртуозность музыкального клоуна другого порядка. Исполняемое музыкальным эксцентриком произведение может быть и средней технической трудности, но должно производить впечатление виртуозного владения инструментом. К таким произведениям, которые очень часто используют музыкальные эксцентрики, относится, например, «Чардаш» В. Монти. Существует несколько основных приемов, на которых строятся номера музыкальной эксцентрики: - использование в качестве музыкального инструмента совершенно неподходящих, часто обыденных предметов; - использование эксцентричных и необычных, малоизвестных музыкальных инструментов; - использование трюковых музыкальных инструментов; - борьба с «непокорным» музыкальным инструментом; - игра на музыкальных инструментах необычным способом; - музыкально-инструментальный диалог; - человек-оркестр. В качестве музыкальных инструментов эксцентрики используют дрова (вариант ксилофона), пилы, трости, метлы, бокалы с разным уровнем воды (что дает возможность тональной настройки), большие шахматные доски (каждая клетка — нота, и на доске может возникнуть танец, вызывающий мелодию и одновременно сопровождаемый ею), детали сценических костюмов (звучащие башмаки, шляпы, и т. д.), музыкальные пуговицы (каждая при нажатии издает определенный тон) и многое другое. Здесь — огромное поле для фантазии драматурга. Найти новый, ранее не использованный предмет, который можно приспособить Стр.173 в качестве музыкального инструмента, — основа успеха музыкальной клоунады при использовании этого приема. «Однажды, что-то мастеря, Петров (музыкальный эксцентрик С. Петров, исполнитель уникального номера „Музыкальные ролики", где соединялись элементы фигурного катания на роликах и вибрирующие звуки, издаваемые этими роликами. — И. Б.), сбросил с напильника дюралюминиевое кольцо, и оно, пролетев, пропело в воздухе ноту. «А почему бы на этом принципе не сделать инструмент?» — подумал пытливый артист, и вот уже в номере появился новый реквизит «Поющие кольца». Перебрасывая от партнера к партнеру с зазубренных металлических палочек, наподобие игры в серсо, кольца, трое артистов исполняют довольно сложные музыкальные пьески» 8 Играть можно на всем, даже — на костях. Так однажды автором с артистом Г. Ветровым был сделан музыкально-эксцентрический номер «На приеме у невропатолога». В костюм клоуна были незаметно для зрителей вшиты пластины ксилофона. И когда больной приходил к врачу, а тот начинал проверять его рефлексы, ударяя молоточком по разным частям тела, — возникала мелодия. Хочется обратить внимание на следующее. Прием применения в качестве музыкального инструмента необычного предмета сам по себе важен, но он позволяет использовать его в музыкальной клоунаде только тогда, когда дает возможность на этой основе создать сюжет, комическую сценку, то есть проявить игровую ситуацию на основе музыки. Так при работе над номером «На приеме у невропатолога» трюковое использование ксилофона явилось толчком к созданию номера. Но номер стал номером только тогда, когда родился эксцентрический сюжет. В качестве проб Г. Ветров делал трюковой костюм человеческого скелета и пытался играть на обнаженных ребрах; был вариант с гусарским костюмом, когда музыкальные пластины вшивались в гусарский мундир... И все было, что называется, «мимо». А когда появились персонажи — клоун-больной и клоун-доктор (Ю. Гальцев), появилась возможность выстроить их взаимоотношения, оценки, конфликт (по классическому ходу доктор оказывался таким же, как и больной, — он тоже начинал «звучать»). В финале номера артисты скидывали с себя костюмы больного и врача, открывался трюк, но номер на этом не заканчивался. Далее Стр. 174 следовал дивертисмент (бисовка), когда артисты виртуозно исполняли «на самих себе» фрагмент Второй Венгерской рапсодии Листа. Дивертисментное построение финала присуще многим номерам музыкальной эксцентрики, использующей прием превращения необычных предметов в музыкальный инструмент. Это позволяет наглядно продемонстрировать зрителям высокий уровень исполнительского мастерства без всяких скидок на шутки. Так поступали, например, замечательная пара музыкальных эксцентриков Е. Амвросьева и Г. Шахнин в знаменитом номере, поставленном М. Местечкиным: в финале номера они на тромбоне и рояле без всяких скидок блистательно исполняли фрагмент... Второй Венгерской рапсодии Листа. Второй прием музыкальной клоунады — использование необычных и эксцентричных музыкальных инструментов. Инструмент в этом случае вроде бы и похож на настоящий, но... не такой. Чаще всего обыгрывается размер инструмента, не соответствующий общепринятому. Миниатюрная скрипочка (еще меньше пошетты), маленькая гитарка, гигантских размеров баян, на котором надо играть вчетвером, — вот примерный арсенал этого приема музыкальной эксцентрики. Иногда используются редкие музыкальные инструменты, как, например, концертино или флейта Пана. Трюковой музыкальный инструмент обычно содержит в себе какой-то фокус, такие инструменты (как и большинство в музыкальной эксцентрике) требуют специального конструирования. В этом случае клоуны должны демонстрировать чистое и точное исполнение независимо от трюка, заложенного в инструмент. Так, например, в группе музыкальных эксцентриков п/у Ф. Шап-мала был сделан номер «Разборный кларнет». Один клоун начинал играть ми-бемоль мажорный ноктюрн Шопена, другой же все время хотел ему «насолить» и снимал с инструмента его части, постепенно разбирая его, начиная с раструба. В результате в распоряжении музыканта оказывался лишь мундштук, однако музыка звучала не прерываясь, без всякого ущерба для исполняемого произведения. Трюк номера принадлежит к классическим трюкам музыкальной эксцентрики, когда конферансье или шпрехшталмейстер отбирает у музыканта части инструмента, желая заставить его прекратить игру (подобный номер был в репертуаре знаменитого музыкального клоуна П. Петроли, он исполнялся с трубой). Стр. 175 Предлагая такой прием, эстрадный драматург должен очень вни- мательно проработать клавир произведения и партию инструмента, чтобы можно было соответствующим образом сконструировать по- следний. Однажды автору довелось увидеть замечательный номер музыкальной эксцентрики в Праге (дело происходило на уличном празднике и не было возможности выяснить название коллектива). На эстраду выходил и садился классический струнный квартет — две скрипки, альт, виолончель; конферансье очень серьезно объявлял сонату Гайдна, которая и начинала звучать. Играли музыканты очень хорошо. Но неожиданно один из артистов цеплял смычком рукав соседа (трюковой смычок с крючком на конце), и тот отрывался. И дальше — больше... В финале номера музыканты сидели в совершенно разорванных фраках, но с достоинством доиграли первую часть сонаты до конца. Самое замечательное — если бы зрители закрыли глаза, то услышали бы настоящее исполнение произведения, как будто это происходит на филармоническом концерте. Это очень высокий класс музыкальной эксцентрики. Еще один прием этого жанра — борьба музыкального клоуна с «непо- корным» инструментом. Для построения драматургии номера очень важно, что здесь проявляется природа конфликта многих разновидно- стей оригинальных жанров — борьба с миром вещей и победа человека над вещью. Инструмент как бы одушевляется, он становится стропти- вым партнером-соперником музыкального эксцентрика. Этот прием использовался еще скоморохами, когда игра на балалайке превращалась в борьбу с ней, в результате чего человек демонстрировал полную власть над инструментом: балалайка во время игры подбрасывалась, перекидывалась, вертелась вокруг корпуса, и т. д. В качестве примера можно привести известный номер А. Ругби, где скрипка сначала не желала исполнять скрипичные мелодии, все время переходя на балалаечный репертуар. Разные приемы музыкальной эксцентрики могут объединяться в одном номере. Например, — борьба с непокорным музыкальным инструментом соединяется с использованием необычного, трюкового инструмента. Так клоун А. Ирманов доставал из футляра скрипку с двумя грифами, безуспешно пытался играть на ней, затем отламывал лишний гриф... и в результате натягивал струны между пальцами. Стр.176 Игра на музыкальном инструменте необычным способом всегда хорошо принимается публикой, так как изначально содержит в себе наглядно-зримый трюк. Например, в репертуаре заслуженного артиста России М. Смирнова (лауреата Первого открытого российского конкурса артистов эстрады «Антре- 96) есть номер, где он играет на скрипке в разных положениях. Обладатель Гран-при того же конкурса М. Рави исполнял на баяне залихватскую мелодию, но у него на мехах инструмента стоял бокал вина, наполненный до краев. Музыка не прерывалась, меха двигались, при этом бокал перемещался то вправо, то влево, и из него не пролилось ни капли. Когда музыкальные эксцентрики выступают парой, то они редко обходятся без музыкального диалога. «Лучшие номера музыкальной эксцентрики всегда построены на комическом конфликте. Это может быть одновременно и конфликт характеров, и конфликт с вещами. „Музыкальные инструменты являются моими партнерами и в то же время противниками. Они считают меня глупцом, а я стараюсь их перехитрить"» 9 , — рассказывает о своем творческом принципе популярный на Западе немецкий эксцентрик Нук. Если для музыкального диалога используются обычные инструменты, то музыкальные фразы в соответствующие моменты подбираются таким образом, чтобы они интонационно повторяли интонации вопроса и ответа; чаще всего это делается музыкальным приемом глиссандо вверх и вниз. Для музыкального диалога часто используются музыкальные цитаты из популярных песен. Музыканты исполняют только мелодии без текста, но, поскольку песни известны, то в воображении зрителей мелодия неотделима от текста, и они про себя «подкладывают» текст под известную музыкальную фразу. Причем здесь также более выигрышным является использование вопросно- ответного хода. Например, один музыкант играет «Мишка, Мишка, где твоя улыбка?», а второй мелодией известной песни отвечает «Там, за горизонтом...». Для музыкального диалога применяются и необычные музыкальные инструменты. Например, известные музыкальные эксцентрики В. и А. Макеевы вели музыкальный диалог, нажимая на пуговицы-помпоны Стр. 177 Очень демократична разновидность музыкальной эксцентрики, которая носит условное название «Человек-оркестр», недаром так часто встречается эта разновидность жанра в репертуаре уличных клоунов. Набор музыкальных инструментов здесь очень разнообразен, в него включаются даже детские дудочки. Номер «Человек-оркестр» тем эффектнее, чем больше инструментов может одновременно привести в действие артист. Мелодии, исполняемые человеком-оркестром, популярны и просты, но их подбор требует тщательного расчета. Например, такой номер есть в репертуаре Г. Ветрова, где он играет одновременно на баяне, губной гармонике, детских дудочках, ксилофоне (ноги), тарелках (колени), ударных (локти) и звуковых резиновых грушах. Музыкальная эксцентрика — это комический сюжет, сыгранный клоунами с помощью музыкальных инструментов. Отсутствие хотя бы одной составляющей уничтожает жанр и, как следствие, убивает номер. 1 Дмитриев Ю. Без клоунов нет цирка // Искусство клоунады. М., 1969. С. 5. 2 Тихонова Н. Возвращение комической эксцентрики // Эстрада. Что? Где? Зачем? М., 1988. С. 239. 3 Макаров С. Советская клоунада. М., 1984. С. 8. 4 См.: Вяткин Б. Один из моих дней // Искусство клоунады. С. 231. 5 Викторов А. С пером у Карандаша. М., 1971. С. 43. 6 Славский Р. Рыжий + Белый = ? // Искусство клоунады. С. 29. 7 См.: Тихонова Н. Возвращение комической эксцентрики. С. 239. 8 Славский Р. Рыжий + Белый = ? С. 70. 9 Там же. Стр.178 |