Гарбовский Н.К. Теория перевода (2007). Программа Культура России
 Скачать 4.11 Mb.
|
|
Глава 6 Л  ОГИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ТРАНСФОРМАЦИИ СМЫСЛА. ТИПЫ МОДУЛЯЦИЙ§ 1. Логические категории и семантические преобразования Модуляции представляют собой группу трансформационных операций, в основе которых лежат разные типы логико-семантических отношений между понятиями. В предыдущем параграфе мы упоминали положение, выдвинутое В.Г. Гаком, о том, что все семантические преобразования основываются на разных типах логических отношений между понятиями. Гак отмечает универсальность семантических трансформаций, основанных на логических отношениях между понятиями, полагая, что «они обнару- 416 живаются всюду, где имеет место изменение наименования. Последнее наблюдается при переходе одного языка к другому (перевод), от одного синхронного среза языка к другому (историческая семасиология), от одного стиля к другому (поэзия, арго, техническая терминология и т.п.)»1. Это положение представляет немалый интерес для теории перевода, так как позволяет проанализировать и описать преобразования смыслов в переводе с позиции единых логических оснований пугем различения типов отношений между понятиями. Такой подход соответствует нашему пониманию переводческой трансформации как процесса преобразования смыслов. В самом деле, ведь единицами смысла являются именно понятия, концепты, из которых создаются более сложные смысловые системы — суждения, логические высказывания, умозаключения и т.д. В то же время давно известно, что категории логики и категории языка не есть одно и то же, что понятие и смысловая структура слова также не совпадают полностью, что логическое высказывание и соответствующее ему речевое произведение могут быть содержательно различными. Посмотрим, каким образом логические категории, прежде всего характер логических связей между понятиями, проявляются в трансформационных операциях в переводе. Это позволит нам понять, насколько надежной основой являются логические категории для построения типологии переводческих операций. Исследуя характер связи между типами логических отношений и семантическими трансформациями, В.Г. Гак принимает за основу пять типов логических отношений: равнозначность (совпадение объемов двух понятий), внеположенность или исключение, контрадикторность, подчинение или включение, перекрещивание или пересечение, которым соответствуют пять типов семантических процессов и типов трансформации наименования: синонимия, смещение, антонимия, расширение или сужение, перенос (по сходству — метафора, по смежности — метонимия)2. Для большей наглядности представим отношения между логическими категориями и семантическими в виде параллельных рядов:
1  Гак В.Г. Языковые преобразования. М, 1998. С. 471.2 Там же. С. 470—471. 14-18593 417 Термины семантических преобразований, которые мы видим в правой колонке, обозначают универсальные семантические процессы изменений наименований, в том числе и в переводе. Однако эти термины не используются, как мы видели выше, при описании трансформационных операций в переводе. Разумеется, они показывают глубинный, универсальный характер семантических процессов, перевод же является частным случаем изменения наименования. Соответственно теория перевода использует и собственные термины для обозначения описываемых ею процессов. Поэтому, например, терминам «расширение» и «сужение» в теории перевода соответствуют термины «генерализация» и «конкретизация», термину «антонимия» — «антонимический перевод» и т.д. Попытку непосредственно соотнести формально-логические категории и приемы лексической трансформации в переводе предпринимает Рецкер. Если сопоставить эти приемы с универсальными процессами семантических преобразований, то можно увидеть определенные соответствия:
Рецкер иллюстрирует характер отношений между типами логических отношений и типами переводческих лексических трансформационных операций, графическими фигурами1, известными в логике как «эйлеровы круги» или «диаграммы Венна»2. 1  Рецкер Я.И. Указ. соч. С. 57.2 Леонард Эйлер (1707—1783) — крупнейший математик и логик XVIII в., член Петербургской Академии наук, широко использовал круги для изображения отношений между объемами понятий. Английский логик Джон Венн (1834—1923), опираясь на графическую систему Эйлера, логиков И.Ламберта (1728—1777), Б. Больцано (1781—1848) и др., предложил графическое изображение отношений между объемами понятий посредством пересекающихся кругов — «диаграммы Венна». Однако первоначально обозначение отношений между объемами поня тий посредством кругов было применено еще представителем афинской неопла тоновской школы Филопоном (VI в.), написавшим комментарии на «Первую Аналитику» Аристотеля (см.: Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975. С. 142, 675). 418 Интересно, что Рецкер не приводит первую диаграмму, иллюстрирующую отношение равнозначности, полагая, видимо, что Логическое отношение равнозначности не влечет за собой каких бы то ни было переводческих преобразований, т.е. что отношению логической равнозначности в переводе соответствовует эквивалентность. На самом деле равнозначность объемов понятий еще не является обязательным условием полной эквивалентности, т.е. отсутствия каких бы то ни было преобразований. Ведь при равном объеме понятия могут отличаться своим содержанием. Иначе говоря, один и тот же предмет может быть представлен через разные комбинации его признаков. Рассмотрим отношение равнозначности и связанные с ним переводческие преобразования подробнее. § 2. Отношение равнозначности объемов понятий В логике отношение равнозначности, равнообъемности, тождества принято обозначать одним кругом с размещенными в нем двумя понятиями, что показывает полное слияние двух окружностей и, соответственно, полное совпадение объемов сравниваемых понятий:  В логике тождество объемов понятий иллюстрируют обычно примерами, подобными следующему: А.П. Чехов = автор пьесы «Чайка». Это означает, что с точки зрения логики нет объекта, названного именем А.П. Чехов, который не был бы одновременно объектом, к которому полностью применимо имя автор пьесы «Чайка». Перенесем данное логическое тождество в межъязыковый план и, оставив неизменной левую часть, передадим правую средствами другого языка, например французского: А.П. Чехов = auteur du drame «La Mouette». С точки зрения характера логических отношений между понятиями ничего не изменится, так как и имя, выраженное средствами русского языка, Чехов, и имя, выраженное по-французски, auteur du drame «La Mouette» будут обозначать один и тот же «десигнат», т.е. один и тот же объект реальной действительности. Но вряд ли можно считать русское и французское имена полностью эквивалентными, тождественными друг другу с точки зрения перевода. Напротив, они асимметричны. Появление в тексте перевода имени auteur du drame «La Mouette» вместо А.П. Чехов будет 419 свидетельствовать о проведении переводчиком трансформационной операции, причем довольно радикальной. Рецкер называет подобную трансформацию приемом целостного преобразования, который, как ему представляется, даже по сравнению с антонимическим переводом «обнаруживает в значительно меньшей степени логическую связь между планами выражения ИЯ и ПЯ»1. Этот прием, в процессе которого преобразуется внутренняя форма какого-либо отрезка речевой цепи, осуществляется, как полагает Рецкер, «в рамках либо перекрещивания, либо внеположенности»2, а основой такой замены, обеспечивающей адекватность перевода, оказывается «отнесенность исходной и преобразованной единицы перевода к одному и тому же отрезку действительности»3. В качестве примеров целостного преобразования Рецкер приводит такие пары, как: Howdoyoudo— приветствие при знакомстве. Don'tmentionit — He стоит благодарности. Havedone — Довольно! и пр., которые мы рассматривали в параграфе, посвященном приему эквиваленции. Получается, что имена, которые логика размещает в пределах отношения равнозначности, в теории Рецкера оказываются логически наименее связанными. Рецкер относит отношения между подобными именами либо к внеположенности, либо к перекрещиванию. Если же взглянуть на соотношение логических категорий и переводческих трансформационных операций с другой стороны, т.е. отталкиваться именно от операций, то оказывается, что одна и та же операция целостного преобразования может иметь в своей основе три различных типа отношений между понятиями: равнозначности, перекрещивания и внеположенности. Очевидно, что такая типология лишена всякого смысла. Попытаемся понять, почему происходит такой «логический сбой», и определить, возможно ли последовательно использовать логические категории в качестве основы как для выявления сущности переводческих трансформационных операций, так и для построения их непротиворечивой типологии. Для этого обратимся прежде всего к структуре самого понятия как логической категории и вспомним, что структура эта — двухчастная, что понятия обладают не только объемом, но и содержанием. § 3. Объем и содержание понятий Для понимания процесса переводческого преобразования перевода различие объема и содержания понятий принципиально важно. Содержание понятий — это «отображенная в нашем созна- 1 Рецкер Я.И. Указ соч. С. 53.2 Там же. 3 Там же. С. 54. 420 нии совокупность свойств, признаков и отношений предметов, ядром которой являются отличительные существенные свойства, признаки и отношения»1. Содержание понятий складывается из ряда более или менее четко различаемых элементов смысла, именуемых также семантическими элементами. Объем понятия — это «отображаемое в нашем сознании множество (класс) предметов, каждый из которых имеет признаки, зафиксированные в исследуемом понятии»2. Иначе говоря, объем понятия предстает как совокупность объектов (десигнатов), обладающих признаками, зафиксированными в его содержании. Эти совокупности (классы) могут быть пустыми, единичными и общими. В качестве примера пустого класса можно привести высказывание московская Темза. Нет такого объекта, который бы носил имя Темза и одновременно характеризовался бы признаком принадлежности Москве. Пока мы оставим в стороне вопрос о том, что такое имя, внешне обозначающее понятие с нулевым объемом, вполне может существовать в реальной речи и представлять собой вполне реальную проблему для перевода3, равно как и двуногая змея (змея по определению, т.е. логически, не может иметь ног) или лысый козел (у козлов черепа не лысеют, т.е. свойство несовместимо с объектом). Наличие таких имен свидетельствует о более сложных логико-семантических отношениях. Приведенный выше пример с Чеховым характеризует единичный класс, так как писатель А.П. Чехов — единичный предмет. К общим классам относится большинство понятий, обозначенных общими (несобственными) именами. Отношения между содержанием и объемом понятия весьма существенны для теории перевода. Пример с именем А.П. Чехов наглядно показывает: то, что равнозначно в логике понятий при сравнении их объемов, оказывается различным, когда речь заходит о смыслах, заключенных в именах, которые могут сталкиваться в переводе. Мы специально подробно рассматриваем самый 1  Кондаков Н.И. Указ. соч. С. 557.2 Там же. С. 403. 3 Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить замешательство переводчи ков, продемонстрированное на весь мир, когда во время переговоров президента России и премьер-министра Великобритании им пришлось переводить фразу, произнесенную Путиным: «Аллах над нами — козлы под нами». Замешательство, впрочем, не совсем понятное, ведь даже в Библии, значительно предшествующей мусульманским догмам и переведенной на многие языки мира, есть близкий по значению пассаж, в котором говорится: «И соберутся перед Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую» (Матф. 25: 32, 33). Ассоциатив ная связь между высказыванием, использованным Путиным, и библейским тек стом очевидна. Во всяком случае эта ассоциация помогла бы найти нужный, адекватный эквивалент для перевода слова «козлы», которое, видимо, и привело переводчика в замешательство. 421 простой класс, класс единичных предметов, так как при переходе к именам общим картина окажется еще многообразней, а отношения еще противоречивей. Имена единичного предмета АЛ. Чехов — auteur du drame «La Mouette» обозначают, естественным образом, один и тот же предмет, т.е. объемы их понятий полностью совпадают. Содержание же этих понятий совершенно различно. В имени на русском языке присутствуют такие смыслы, как принадлежность к определенному роду (Чехова), к определенной семье (П. — Павлович), индивидуальная маркированность в кругу семьи (А. — Антон). Французское имя, называя тот же объект, имеет совсем иные элементы смысла: принадлежность к лицам творческой деятельности (автор), наличие хотя бы одной литературной работы для театра (драмы), авторство конкретного литературного произведения («Чайка»). Различение содержания и объема понятия возвращает нас к проблеме эквивалентности, рассматривавшейся с позиций семиотики, точнее, к проблеме семантической эквивалентности, внутри которой последовательно различаются денотативный и сигнификативный уровни, значение и смысл. Объем понятия, заключенного в том или ином имени, отправляет нас на денотативный уровень: мы определяем, какой предмет (или предметы) могут быть обозначены данным именем, не особенно задумываясь над тем, какие смыслы несет в себе имя. Главное — это то, что оно может обозначать данный объект, однако то, каким образом оно его обозначает, какие элементы смысла, характеризующие объект, использует, только через объем понятия определить невозможно. Соответственно и невозможно найти наиболее точный эквивалент в переводе, ориентируясь только на равенство объемов понятий. Эта информация заключена в содержании понятий, в той комбинации элементарных смыслов, которую оно заключает. В то же время отношения между понятиями, в которых учитываются не только их объемы, но и содержание, оказываются весьма существенными для теории перевода. Так, важными для перевода являются такие логические операции, как обобщение и ограничение понятий. В результате этих операций объем понятий либо увеличивается (обобщение), либо, напротив, сокращается (ограничение). Одновременно либо сокращается, сужается, либо расширяется содержание понятия. Таким образом, объем и содержание понятия оказываются в прямо противоположной зависимости: чем шире объем понятия, тем более обобщенным и размытым оказывается его содержание, и наоборот. Операции обобщения и ограничения могут осуществляться с помощью различных языковых средств. Они осуществляются с помощью определений (ветер — сильный ветер, слабый ветер, 422 резкий ветер, порывистый ветер, легкий ветер), аффиксов (ветерок = легкий ветер), использования иной лексемы (ураган = ветер разрушительной силы, буран = зимний ветер со снегом, буря = сильный ветер, обычно с осадками и пр.). В каждом из приведенных примеров к содержанию понятия ветер добавляется новый признак, содержание увеличивается, одновременно сокращается объем понятия: не всякий ветер является ураганом и т.п. Некоторые переводческие трансформационные операции — модуляции, — обусловленные межъязыковой лексико-семанти-ческой асимметрией, построены именно на основании данной логической операции. Так, содержание понятия, заключенного в русском слове вихрь, включает в себя больше признаков, нежели содержание понятия ветер. Главным отличительным признаком оказывается «вращательное движение»; вихрь — это вращающийся ветер. При переводе на английский или на немецкий язык переводчик найдет эквивалент в сложных словах whirlwind, Wirbelwind, где признак вращения оказывается представленным в одной из частей слова, а признак движения воздуха, т.е. ветра, — в другой. При переводе же на французский, испанский или румынский языки признак вращения оказывается уже в прилагательных, определяющих слово ветер: vent tourbillonnant, viento vortiginoso, vînt turbionar. вихрь = whirlwind(англ.); = Wirbelwind (нем.); = vent tourbillonnant (фр.); = viento vortiginoso (исп.); = vînt turbionar (рум.). Напротив, для перевода на русский язык французского слова rafales в высказывании Le vent souffle par rafales переводчику придется использовать словосочетание, в котором признак внезапности, скорости, кратковременности будет выражен отдельным словом: порывистый ветер — дует порывистый ветер. Аналогичным образом ему придется поступить и при переводе английского высказывания itwasblowinga gale — дул сильный ветер. Дня перевода английского breeze, французского brise, немецкого Brise переводчик не всегда сможет использовать сходную по внешней форме лексему бриз, ведь понятие, выраженное этим русским словом, значительно шире по содержанию и уже по объему. Понятие, выраженное русским словом, означает «местный слабый ветер, дующий днем с моря на нагретый берег, а ночью — с охлажденного берега на более теплое море»1. То есть в нем обязательным признаком является близость моря. Понятия, заключенные С ловарь русского языка: В 4 т. Т. 1. С. 115.423 в соответствующих словах английского, французского и немецкого языков, имеют менее специфическое содержание и могут обозначать просто легкий, слабый ветер, ветерок. Именно такие формы и придется использовать в переводе. Тип межъязыковой асимметрии, которую мы попытались продемонстрировать на примерах, называется семантическим перераспределением. Ее суть состоит в том, что элементы значения, заключенные в одних языках в содержании одного понятия, оказываются размещенными в разных понятиях, выражаемых другими языками. Трансформационная операция, учитывающая данный тип межъязыковой асимметрии и основанная на логических операциях обобщения и ограничения понятий, может быть определена как переводческая парафраза. |