НАРОДНЫЙ ФРОНТ В 1936 ГОДУ. Программа народного фронта и первые дипломатические шаги правительства блюма

• Название: Программа народного фронта и первые дипломатические шаги правительства блюма
• Дата: 27.03.2023
• Размер: 138.36 Kb.
• Имя файла: НАРОДНЫЙ ФРОНТ В 1936 ГОДУ.docx
• Тип: Программа; #1017202
• страница: 4 из 4

Глава французского правительства Блюм отказался использовать эту историческую возможность. 8 ноября он заявил в ЦК социалистической партии, что «невмеша­тельство спасло мир в Европе». Но широкий размах движения солидарности с Испанской Республикой, угро­за окружения Франции фашистскими государствами все же вызвали известное колебание среди членов кабинета Блюма. В Париже стали циркулировать слухи о возмож­ности отказа Франции от мнимого невмешательства в испанские события. Реакционные элементы буквально забили тревогу по этому поводу. Посол Эрбетт в телег­раммах на имя Дельбоса ежедневно решительно отрицал агрессивные цели итало-германской интервенции в Ис­пании, Средиземном море и в Северной Африке. Одновре­менно им развивался тезис о превосходстве германского оружия над французским. Он даже утверждал, что «нет оснований приписывать итальянскому правительству на­мерение координировать вместе с Германией операции, направленные против Франции».

В комитете по невмешательству Корбен и лорд Пли­мут закрывали глаза на вооруженное вмешательство Германии и Италии в дела Испании и помогали Риббен­тропу и Гранди отрицать факты такого вмешательства.

18 ноября Гитлер и Муссолини официально признали «правительство» Франко в Испании. 28 ноября Блюм публично защищал «невмешательство», отрицая итало­германскую вооруженную интервенцию в Испании, во­преки тому, что не менее 80 тыс. солдат и офицеров гер­манской и итальянской армий вели войну против испан­ских республиканцев. Фашисты ставили своей ближай­шей целью захватить Мадрид и добиться поворота в вой­не в свою пользу.

Советское правительство, верное своему интернацио­нальному долгу, в период 7—14 октября неоднократно заявляло, что «положение, созданное повторяющимися нарушениями соглашения, делает соглашение о невме­шательстве фактически несуществующим» \ Одновремен­но правительство СССР предупредило заинтересованные государства о том, что, «если не будут немедля прек­ращены нарушения Соглашения о невмешательстве, оно будет считать себя свободным от обязательств, вытекаю­щих из соглашения».

Нарушения агрессорами соглашения о невмешатель­стве продолжались и принимали все более широкие раз­меры. В связи с этим СССР вернул себе «свободу дей­ствий» в испанском вопросе: с J3 ноября он стал достав­лять в Испанскую Республику оружие, военные матери­алы, направлять добровольцев — летчиков, танкистов, советников, а также продовольствие, медикаменты и т. п. Қ концу октября трудящиеся СССР собрали в помощь испанским республиканцам 47 млн. рублей. Со­ветская помощь Испанской Республике крепила ее соп­ротивление фашистам, вдохновляла испанских борцов за свободу.

Полпред И. М. Майский указывал на «усиливающе­еся сопротивление республиканцев, показывающее, что возможно иное решение испанской борьбы, чем победа Франко...». Все это производило сильное впечатление в Париже, Лондоне и других столицах. Враги испанской свободы стали принимать меры к тому, чтобы прегра­дить путь поступлению помощи СССР в Испанию.

В Испании британский посол Шелтон заявил 24 ок­тября своему французскому коллеге Эрбетту, что он «убежден, что Германия и Италия полны решимости приостановить поступление русской помощи Испании». Эрбетт обсуждал с послом Италии Педраззи мероприя­тия по перехвату советских морских судов в Средизем­ном море, следовавших с грузами помощи к испанским берегам. В беседе с Педраззи Эрбетт заявил, что «если бы миссия по остановке советских судов» была возложе­на на испанский крейсер «Almorante cervera» и он был бы обстрелян русскими, «это был бы подходящий случай начать войну между Испанией (франкистской. — С. Ст.) и СССР». Предложение французского дипломата было настолько провокационным, что даже «посол Италии от­несся к подобной возможности без эмоций». Несмотря на преграды, возводившиеся на путях доставки советской помощи в Испанию, она, преодолевая их, поступала ис­панским антифашистам.

Представитель бургосской фашистской хунты в сере­дине ноября 1936 года с крайней горечью сообщал Эр- бетту о том, что порт Барселоны забит советскими морс­кими судами, доставившими испанским республиканцам оружие, снаряжение, танки, самолеты, медикаменты и продовольствие.

В Мадрид, о взятии которого фашисты трубили еже­дневно, непрерывно прибывали бойцы интернациональ­ных бригад и советские добровольцы. Эрбетт в донесении от 23 ноября 1936 г. Дельбосу, перечисляя факты кон­кретной военной помощи СССР Испанской Республике, указывал, что на стороне республиканцев сражается 21 тыс. советских добровольцев. В донесении от 27 но­ября 1936 г. французского военного атташе в Испании генерала Мореля Даладье сообщалось, что в момент тя­желейших боев под Мадридом, когда «испанское коман­дование проявило растерянность, русские офицеры взя­ли командование в свои руки и помогли организовать настоящие воинские части». Были сформированы две, 11-я и 12-я, интернациональные бригады под командо­ванием генералов Лукача и Клебера. В конце апреля 1937 года генерал Морель доносил в секретном порядке из Валенсии военному министру Франции, что военные силы интернационалистов в Испании сведены в четыре общевойсковые бригады и одну танковую L

Помощь, оказанная советскими добровольцами и ин­тернационалистами республиканцам, дала возможность тогда отстоять Мадрид и добиться успехов на других уча­стках фронта. «Операции генерала Франко развивались успешно очень короткое время,— писал 19 февраля 1937 г. Эрбетт,— всего в течение двух-трех дней его ата­ки были успешными; затем сопротивление противника очень сильно возрастает, он контратакует, и продвижение армии Франко приостанавливается». Испанский посол в Лондоне Аскарате говорил в начале марта 1937 года представителю Кэ д’Орсе, что в Испании «моральное со­стояние хорошее и нигде не чувствуется усталости... С военной точки зрения оборона Мадрида обеспечила ог­ромные успехи. Мадрид практически можно считать не­приступным». В столице жизнь протекала нормально. Улучшилось положение на других участках фронта. Ар­мия Республики готова была перейти в наступление. Воз­росло производство оружия и снаряжения. Тем не менее положение в Испании продолжало оставаться сложным.

Қ этому времени стали реальными фашистские угро­зы интересам и безопасности Франции. Французским руководителям следовало как-то реагировать на измене­ние обстановки. 8 января 1937 г. Дельбос телеграфиро­вал послу в «Лондоне Корбену о том, что немцы присту­пили к сооружению крупной военной базы в испанском Марокко и готовятся к высадке там войск; он предписы­вал Корбену «просить британское правительство напра­вить английские корабли совместно с французскими для патрулирования марокканского побережья». 11 января из Лондона на Кэ д’Орсе поступило сообщение, что бри­танское правительство отказалось направить свой флот к берегам Марокко, сославшись на заявление Гитлера о том, что он не имеет никаких видов на Марокко и воз­лагает ответственность за распространение подобных слухов на Париж. В Берлине были очень довольны та­кой позицией англичан.

«Предложение об установлении постоянной морской блокады,— доносил Франсуа-Понсэ,— вызвало здесь внезапную сильную тревогу, которая немедленно была рассеяна Лондоном». Тревога в Берлине и в Риме была не случайной. Войска мятежников и интервентов терпе­ли сокрушительное поражение под Мадридом и на дру­гих фронтах в Испании. Франко срочно запросил у Гит­лера и Муссолини подкрепления и больших партий ору­жия. При таких условиях патрулирование французских и английских кораблей в водах вблизи Испании могло бы в определенной мере затруднить поступление этих под­креплений в распоряжение фашистской хунты. В тот момент в Испании сложилось такое соотношение борю­щихся сил, при котором республиканцы могли бы в ко­роткое время разбить мятежников и установить в стране подлинный мир. Правительство Испанской Республики в своем меморандуме от 2 февраля 1937 г. на имя главы правительства Франции Блюма указывало, что при не­вмешательстве извне оно «в состоянии положить быст­рый конец войне в Испании без всякой внешней помо­щи». Оно предложило разработать конкретные меры, чтобы «положить конец вмешательству фашистских го­сударств в Испанию». Но этот призыв был оставлен без ответа западными державами, искавшими возможности сговориться с фашистскими агрессорами по любому во­просу.

Когда французскому правительству стало известно о ведущихся англо-итальянских переговорах о Среди­земном море, 12 декабря Дельбос пригласил к себе анг­лийского посла в Париже Кларка и заявил ему, что Франция желает принять в них участие. В ответ Кларк пытался убедить Дельбоса в том, что «если двусторонние переговоры превратятся в переговоры трех держав, то и другие заинтересованные в средиземноморском статусе государства потребуют своего участия в них» и в таком случае какое-либо соглашение с Италией станет невоз­можным. Дельбос, однако, настаивал на том, чтобы сна­чала по данному вопросу договорились «три великие сре­диземноморские державы», что позволило бьі «потом предусмотреть более широкое соглашение». Қларк про.

должал утверждать, что только двустороннее англо­итальянское соглашение выгодно Англии и Франции, по­скольку оно позволит «оторвать Италию от Германии». Напрасно французский министр пытался убедить британ­ского посла в том, что исключение Франции из перегово­ров будет дурно истолковано Германией и Италией как «показатель общего ослабления ее позиций и охлажде­ния ее добрых отношений с Англией». Британское прави­тельство, игнорируя предложения французов, форсирова­ло завершение этих переговоров, и 2 января 1937 г. Чи- ано и Друммондт подписали в Риме соглашение о сох­ранении статус-кво в Средиземном море'. Этот договор рассматривался в Лондоне, Риме и Берлине в качестве шага на пути «согласования» интересов Англии с инте­ресами государств «оси». В берлинских политических кругах рассматривали это соглашение как важный успех «оси» Берлин — Рим. При этом обращалось внимание на то, что как англо-германское военно-морское согла­шение 1935 года, так и англо-итальянское соглашение 2 января 1937 г. явно свидетельствуют о том, что «Вели­кобритания сговорилась с двумя ведущими в европей­ской политике державами». Французские дипломаты не без основания указывали, что заключенное Лондоном и Римом соглашение ставит на карту важнейшие француз­ские интересы в Средиземном море и намечает решение испанской проблемы в пользу фашистов. «Разговаривая с Муссолини,— писал Франсуа-Понсэ Дельбосу,— Вели­кобритания в действительности говорит с Франко, выра­жая свое желание, чтобы он одержал победу, и отверга­ет всякие симпатии к его „красным противникам"».

Большой соблазн использовать испанскую проблему для сговора с Гитлером и Муссолини испытывали и фран­цузские руководители. Правительства Англии и Фран­ции продолжали совместно разрабатывать и применять все новые меры удушения Испанской Республики. Французское министерство иностранных дел по представ­лению Форин оффис к середине декабря 1936 года раз­работало дополнительные меры по осуществлению пол­ной блокады республиканской Испании путем так назы­ваемого косвенного невмешательства. В целях осущест­вления такой блокады предлагалось полностью запре­тить формирование и отправку добровольцев в Испанию, доставку туда оружия и военных материалов, оказание любой финансовой и политической помощи. Британское правительство, со своей стороны, считало, что в комплек­се мер «косвенного невмешательства» наиболее важным и требующим немедленного разрешения является вопрос о запрещении отправки добровольцев в Испанию. 23 де­кабря вопрос о добровольцах обсуждался в комитете по невмешательству, и его председатель лорд Плимут «с особым ударением подчеркнул необходимость прийти в самое ближайшее время к соглашению по данному пункту», мотивируя это тем, что «все возрастающая на­пряженность ситуации создана наплывом иностранцев в Испанию». Французское правительство сразу же пос­пешило запретить формирование и отправку в Испанию добровольцев. По всей Франции запретительные меры правительства Блюма были восприняты как новый удар по Испанской Республике. Тяжелые последствия этого; удара для демократической Испании особенно понятны в свете того, что Германия и Италия направляли в Ис­панию регулярные войска *. В такой ситуации советский представитель в лондонском комитете по невмешательст­ву в самой категорической форме заявил, что его прави­тельство не будет участвовать в соглашении о доброволь­цах, прежде чем вступит в действие эффективный конт­роль.

27 декабря 1936 г. нарком М. М. Литвинов заявил британскому послу в Москве Чилстону, что запрещение отправки добровольцев в Испанию «без контроля озна­чает дальнейшую посылку волонтеров для Франко и полное прекращение волонтерства для республиканской армии». Но французское и британское правительства не обращали внимания на это представление.

24 декабря 1936 г. Дельбос направил телеграмму дипломатическим представителям Франции за границей,, в которой говорилось, что «правительство республики уже объявило о своем согласии на расширение соглаше­ния о невмешательстве путем прекращения, насколько' это возможно, как косвенного, так и прямого вмешатель­ства в испанские дела». При этом он считал, что важ­нейшей проблемой, требующей немедленного разреше‘ ния, является вопрос о запрещении въезда иностранных добровольцев в Испанию, что Англия и Франция пришли к соглашению запретить англичанам и французам посту­пать на службу к обеим борющимся в Испании сторо­нам. Министр обязывал французских представителей в Берлине, Риме, Москве, Лиссабоне и Лондоне предло­жить правительствам, при которых они аккредитованы, срочно принять аналогичные меры. Посол Кулондр в тот же день имел беседу с М. М. Литвиновым, во время кото­рой настаивал на согласии правительства СССР запре­тить отправку добровольцев в Испанию, мотивируя это в особенности «наличием слухов о предстоящей отправ­ке Гитлером 60 тыс. немцев в Испанию».

На другой день французскому послу была вручена памятная записка Советⁱского правительства, в которой говорилось, что сражающиеся в Испании на стороне мя­тежников марокканский иностранный легион, германские и итальянские регулярные войска никак нельзя отнести к числу добровольцев. И если не представляется возмож­ным удалить из Испании иностранные элементы, то сле­довало бы принять меры, чтобы впредь не допускать по­явления в рядах борющихся в Испании сторон войско­вых подкреплений неиспанского происхождения. Совет­ское правительство предложило включить, в частности, в проект нового соглашения следующие пункты: «1) что­бы участники соглашения изъявили согласие на уста­новление эффективного контроля над выполнением это­го соглашения; 2) чтобы те или иные меры контроля бы­ли приняты скорее, независимо от согласия или несогласия мятежных генералов; 3) чтобы участники мо­рально обязались до введения контроля следить за при­бытием так называемых волонтеров через имеющихся у них на местах официальных и неофициальных агентов».

Германская дипломатия, стремясь не допустить при­нятия вышеуказанных советских предложений, снова выступила с измышлениями о каких-то тайных планах СССР в отношении Испании и с планом возможного «по­любовного» разрешения Берлином и Парижем испанско­го вопроса¹.

Правительство Франции очень вяло занималось воп­росом об установлении эффективного контроля, но са­мым энергичным образом добивалось немедленного от­зыва французских добровольцев из Испании.

20 января Дельбос и Иден договорились об англо­французском посредничестве в целях «примирения» бо­рющихся в Испании сторон. При этом они опять же считали, что «наиболее срочным вопросом является воп­рос о добровольцах», а не об эффективном контроле. Правительство Испанской Республики, наоборот, еще 18 декабря дало свое согласие на установление полного контроля L

Советское правительство вело последовательную и активную борьбу за установление самого эффективного контроля на суше и море вокруг Испании. «Мы требуем,— писал М. М. Литвинов 4 ноября 1937 г.,— посылки упол­номоченных во все пограничные пункты и порты Испании, занятые как мадридскими войсками, так и мятежниками. Они, конечно, смогут осуществлять контроль лишь в том случае, если они будут иметь право по собственной ини­циативе проверять все поступающие грузы и о случаях обнаружения военной контрабанды сообщать Комите­ту» ². Председатель комитета лорд Плимут при содействии французского представителя Корбена настаивал на том, чтобы уполномоченные могли только выполнять поруче­ния комитета; над этими уполномоченными следует по­ставить старших уполномоченных для непосредственно­го их сношения с комитетом. «Это означает,— указывал нарком СССР,— создание длительной процедуры, кото­рая сделает контроль таким же мало эффективным, как и нынешняя процедура». Для создания самой эффектив­ной системы контроля СССР выражал согласие участво­вать в морском контроле своими судами. Всем предло­жениям СССР противились английские власти вплоть до адмиралтейства.

Французский представитель в комитете Корбен не только не содействовал советскому представителю И. М. Майскому, но всячески мешал ему³. Дипломаты Италии и Германии, со своей стороны, предлагали по-

ручить осуществление контроля по испанскому вопросу четырем великим державам — Англии, Франции, Герма­нии и Италии — без СССР.

Все же по решительному настоянию Советского Со­юза технический подкомитет 26 января 1937 г. утвердил проект соглашения об установлении сухопутного и мор­ского контроля вокруг Испании. Но до реализации эф­фективного контроля было еще очень далеко. Тем не ме­нее французское правительство 19 февраля 1937 г. пос­пешило принять новый жесткий декрет против поступ­ления любой помощи Испанской Республике. По всей территории Франции запрещались какие бы то ни было добровольческие формирования, а также отправка, тран­зит и ретранзит добровольцев, следующих в Испанию и ее владения. Министрам иностранных и внутренних дел строжайше предписывалось следить за исполнением это­го декрета, вступающего в силу с 21 февраля 1937 г.⁴

Гитлер и Муссолини, пользуясь отсутствием контроля над португальскими портами, находившимися в руках мятежников, увеличивали оказание всех видов помощи генералу Франко. Так, французский поверенный в делах в Риме Блондель уже в конце января 1937 года сообщил Дельбосу о том, что после 20 января «доставки волон­теров и оружия в Испанию умножились» Французский консул в Неаполе докладывал, что за тот же самый срок из неаполитанского порта в Испанию на итальянских судах было отправлено около 6 тыс. солдат и офицеров и около 160 т военного снаряжения. 26 января из Гаэты вышло судно «Ламбардия», имея на борту 5 тыс. солдат, около 100 т военного снаряжения, 105-мм и 149-мм пу­шки, и взяло курс к берегам Португалии. Франсуа-Понсэ доносил из Берлина, что Италия направляет в Испанию с одобрения Гитлера «новые многочисленные континген­ты войск». 1 марта политический департамент МИД Франции констатировал, что на стороне фашистских мя­тежников в Испании воюют 60 тыс. итальянцев и 30 тыс. немцев⁵.

8 марта 1937 г. лондонским комитетом, наконец, был утвержден и вступил в действие план контроля. Но коҢ’ троль оказался малоэффективным. Отправка Германией и Италией войск и военной техники в Испанию продол­жалась. 22 марта французский посол в Испании Эрбетт телеграфировал Дельбосу о том, что на стороне испан­ских фашистов сражается уже около 100 тыс. итальян­ских солдат и, по сведениям Корбена, Муссолини готовит отправку еще 20 тыс.⁶ Сами французские дипломаты кон­статировали, что «в Испании действует открыто италь­янская регулярная армия». Соотношение воюющих сил в Испании все больше менялось в пользу мятежников и интервентов. Испанской Республике чем дальше, тем труднее становилось сражаться. Французское правитель­ство отказывалось поставить в комитете вопрос об отзы­ве итальянских дивизий из Испании и предложило Со­ветскому правительству самостоятельно возбудить этот вопрос⁷, но в то же время в ультимативной форме тре­бовало от республиканского правительства Испании вы­сылки из страны французских добровольцев.

Сама же французская дипломатия продолжала зон­дировать почву в Берлине и Риме относительно возмож­ности «примирения» сторон в Испании.

Фашисты, потерпев крупное поражение при попытке захватить Мадрид со стороны Гвадалахары, в мае 1937 года решили организовать наступление на севере, рассчи­тывая захватить оружейную промышленность провинции Гипускоа, черную металлургию и военные заводы Бис­кайи, аграрно-животноводческий Санедерс, уголь Асту­рии. Они ставили перед собой и стратегические цели: отрезать Испанскую Республику с севера от внешнего мира и от Франции — в частности. Блюм в разгар жес­токого сражения приказал задержать в Андее (на французской территории) оружие и боеприпасы, послан­ные республиканским правительством Испании на Ирун- ский фронт. 12 июня французское правительство заяви­ло, что не пропустит через территорию своей страны са­молеты республиканской Испании. И это как раз в мо­мент, когда фашисты и интервенты несли большие поте­ри от действий республиканской авиации! Франко в от­вет на выгодные для него мероприятия Парижа и Лондо­на заявил о том, что «не возражает против удаления ино­

странных волонтеров»'. Английское и французское пра­вительства снова подняли вопросы об отозвании добро­вольцев из Испании и о контроле за соблюдением «не­вмешательства» ^{8 9}. Париж и Лондон ценой новых уступок в испанском вопросе в который раз пытались достичь соглашения с Берлином и Римом.

Однако Гитлер и Муссолини отказывались вывести свои войска из Испании, противились введению любого контроля,требовали предоставления Франко права вою­ющей стороны. Диктаторы готовы были опрокинуть всю систему «невмешательства». «Невмешательство явно ды­шит на ладан,— писал И. М. Майский в Наркоминдел 29 июня 1937 г.— Поведение фашистских держав на под­комитете не оставляло ни малейшего сомнения, что Гер­мания и Италия хотят сорвать всякий контроль и идти ва-банк в помощи Франко»¹⁰.

Желая спасти «невмешательство», за кулисами кото­рого можно было бы сговориться с фашистами, Иден выдвинул план, удовлетворявший требование Гитлера и Муссолини о предоставлении Франко «права воюющей стороны». 1 июля М. М. Литвинов телеграфировал И. М. Майскому, что Советское правительство против по­пытки навязывания комитету по невмешательству «реше­ния о признании за Франко права воюющей стороны, ибо мы в таком решении участвовать не можем»¹¹.

В тот же день М. М. Литвинов направил полпреду СССР во Франции Я. 3. Сурицу телеграмму со следую­щим предложением: «Посетите Дельбоса и спросите его: 1) действительно ли Франция согласна вместе с Англией признать за Франко право воюющей стороны со всеми вы­текающими отсюда последствиями; 2) имеются ли у него сведения о том, что Англия будто бы даже в случае ликви­дации Комитета по невмешательству намерена оставить в силе эмбарго на вывоз оружия для испанского прави­тельства и как намерено в таком случае поступить фран­цузское правительство»¹². Полпреду поручалось одновре­менно заявить, что «мы ни в коем случае не допустим, чтобы признание за Франко права воюющей стороны ис­

ходило от Лондонского комитета, пока мы в нем участ­вуем»¹³.

3 июля, после беседы с французским министром ино­странных дел, Суриц писал в Наркоминдел: «Из беседы сегодня с Дельбосом выяснил, что даже и после провала системы невмешательства французы не сразу (если вообще когда-нибудь) установят «свободу коммер­ции» с Валенсией. Они намерены в этом случае снять контроль со своей границы, предоставить свободу тран­зита, но не снимут эмбарго на оружие». Суриц, указав Дельбосу, что «позиция, которую он собирается занять, представляется не совсем последовательной», сказал: «Свертывая на путь применения обычных норм междуна­родного права, нелогично сохранять эмбарго на оружие, а с точки зрения помощи это привело бы к еще большему закреплению односторонности снабжения Франко, так как нет сомнений, что снабжение его итальянцами и нем­цами примет еще большие размеры»¹⁴. Французский ми­нистр в ответ не отрицал возможности снятия эмбарго «в будущем», но тут же выразил надежду на достижение компромисса с фашистами. «Таким приемлемым компро­миссом,— писал далее Суриц,—он считает признание пра­ва воюющей стороны, предоставленного, однако, лишь по­сле того, как из Испании будут удалены волонтеры». Таким образом, Дельбос присоединился к плану Идена и стремился любой ценой спасти систему «невмешательст­ва». 8 июля французское правительство направило ноту заинтересованным государствам, в которой писало, что «добивается соглашения о том^ чтобы осуществлять пол­ное невмешательство, действенность которого должна быть гарантирована строгим и эффективным контро­лем»¹⁵.

Эхо кровопролитных боев у самой французской гра­ницы, нараставшие протесты во Франции против преда­тельской политики правительства, твердая позиция СССР в защиту Испанской Республики поколебали в из­вестной мере позицию французского правительства. Ос­таваясь на почве «невмешательства», оно довело до све­дения лондонского комитета, что с 13 июля, вплоть до осо­бого распоряжения, запрещает во Франции деятельность «администрации международного наблюдения за испан­ской границей».

Главной же в тот момент заботой французского пра­вительства, совместно с британским, было добиться ком­промисса с фашистами в испанском вопросе. Иден был уже готов «поставить вопрос о праве воюющей стороны даже в случае вывода не всех, а только большинства во­лонтеров»¹⁶.

Тем временем испанское правительство обратилось к Советскому правительству с просьбой возражать, даже ес­ли возникнет «предложение о частичном признании права воюющей стороны, т. е. с распространением его только на территориальные воды или специальную прибрежную полосу». Советское правительство, учитывая эту прось­бу законного правительства Испании, решительно заяви­ло «о непризнании за Франко права воюющей стороны ни при каких условиях»¹⁷.

14 июля британское правительство внесло предложе­ние о признании права воюющей стороны за Франко при условии частичного вывода иностранных добровольцев. 16 июля этот план рассматривался в комитете по невме­шательству и был принят большинством (в том числе Францией) за основу дальнейших переговоров. Сам Дель­бос не только поддержал план Англии, но и неоднократно пытался добиться.согласия правительства СССР на пре­доставление Франко права воюющей стороны. Возражая Дельбосу, советский полпред Суриц указал: «Увод во­лонтеров— фикция, а признание Франко — реальность».

С тех пор французское правительство, вслед за бри­танским, стало ориентироваться на победу Франко в Ис­пании. В отчетах французских дипломатов своему прави­тельству отчетливо прослеживается эта позиция. Так, в телеграмме от 23 июля посол Эрбетт в самых радужных красках рисовал Дельбосу отношения франкистского «правительства» с Францией и Англией, «когда будет достигнута окончательная победа генерала Франко». 26 июля Эрбетт снова сообщил Дельбосу о том, что поло­жение Франко упрочилось, особенно после взятия фаши­стами Бильбао. «Правительство (фашистская хунта,— С. Ст.) убеждено,— писал посол,— что в результате уда­ления иностранных добровольцев, если оно осуществится в обоих лагерях одновременно и эффективно, армия Са­ламанки не будет заметно ослаблена, в то время как для армии Валенсии это будет означать роковой удар»¹⁸. 24 августа временный поверенный в делах в Валенсии Жан Пайяр писал Дельбосу: «В настоящее время как в международном, так и в военном аспектах баланс сил все больше и больше складывается в пользу мятежни­ков. Англия ныне, сдается, склоняется на их сторону».

Но пагубные результаты проводимого французской дипломатией «невмешательства» оборачивались против самой Франции. У южных границ Франции развернулись широким фронтом военные действия; из Италии, вопреки ложным заявлениям Муссолини и Франко, шли военные подкрепления испанским фашистам. Муссолини сосредо­точивал в Испании крупную группировку войск. Италия требовала для себя господствующего положения во всем бассейне Средиземного моря.

Угроза окружения Франции фашистскими государст­вами становилась все очевиднее. Это вызывало тревогу у французской демократической общественности и усили­вало давление на правительство К. Шотана. Дельбос при­знавал, что он подвергался сильному давлению, с тем что­бы Франция отказалась от политики, «невмешательст­ва», по крайней мере, в части, касавшейся «закрытия гра­ницы».

Руководители правительства серьезно заколебались: открыть или нет французскую границу на Пиренеях. Часть полагала, что открытие границы положит конец солидарности французского и английского правительств.

17. 
    сентября состоялась встреча Дельбоса с Иденом в Женеве, в ходе которой были рассмотрены китайско-япон­ский конфликт и испанские дела. Французский министр обратил внимание своего британского коллеги на то, что Италия наращивает свою военную мощь в Испании, на­правляя туда контингенты войск не только из метропо­лии, но и из колоний. Это свидетельствует, по мнению французского министра, о том, что в случае победы Фран­ко Италия и Германия надолго останутся в Испании. «Настало время для Франции и Англии,— заключил
    

Дельбос,— принять Ясное решение». Иден в ответ заявил, что Англия не стоит ни за Саламанку, ни за Валенсию.

17. 
    сентября Дельбос вручил Идену памятную записку, в которой обосновывалась «новая» точка зрения француз­ского правительства на решение испанской проблемы Французский министр заявил своему британскому собе­седнику, что «итальянская сторона делает все более и более трудной для французского правительства возмож­ность оставаться на почве невмешательства». В подкреп­ление своего мнения Дельбос указал на то, что Италия непрерывно усиливает свою военную мощь и укрепляет позиции в Средиземном море, которые могут оказаться весьма опасными для французских и английских интере­сов. «При таких условиях,—продолжал Дельбос,—следует спросить себя, не открыть ли снова границу и не разре­шить ли пропуск военных материалов и волонтеров, воз­держиваясь лишь от прямого вмешательства».
    

Иден решительно возражал против такой постановки вопроса и попытался припугнуть Францию тем, что она окажется непосредственно втянутой в испанскую войну со всеми вытекающими отсюда последствиями. «Если Франция дискриминирует одну из сторон,— предупреж­дал Иден Дельбоса,— на деле она будет действовать в пользу Валенсии; тем самым расхождения между фран­цузской и английской политикой усилятся». Французское правительство уступило нажиму англичан, отказавшись от своего намерения открыть границу своей страны «для международного транзита» в Испанию.

27 сентября 1937 г. заместитель командующего сухо­путными войсками республиканской армии Фернандес Баланьос при встрече в Валенсии, рассказав французско­му военному атташе генералу Морелю о тяжелом поло­жении на фронтах, выразил сожаление по поводу того, что «Франция недооценивает правительство Валенсии как своего союзника». Он сказал, что «новые массовые итальянские подкрепления нарушат равновесие сил до того предела, когда республиканская армия окажется не в состоянии выдержать удар»¹⁹ мятежников и интервен­тов. Баланьос задал Морелю вопрос, нельзя ли сделать так, чтобы граница «была немного приоткрыта».

Эта просьба была доложена военному министру Да- ладье, но не была удовлетворена. Французская граница осталась закрытой. Тем не менее Испанская Республика продолжала сражаться против внутренних и внешних врагов.

В этой борьбе Испанской Республике оказывали дей­ственную помощь народы Советского Союза, демократи­ческие силы многих стран мира.

Только в 1937 году Советский Союз предоставил Ис­панской Республике 157 904 т различных товаров и мате­риалов на общую сумму 92 444 тыс. рублей. В порядке военной помощи им было поставлено испанским респуб­ликанцам 806 боевых самолетов, 362 танка, 120 броневи­ков, 1555 артиллерийских орудий, около 500 тыс. винто­вок, 340 гранатометов, 15 ИЗ пулеметов, свыше ПО тыс. автомобилей, около 3,4 млн. снарядов, 500 тыс. гранат, 862 млн. патронов, 1500 т пороха и многое другое. На фронтах вооруженной борьбы в Испании под Мадридом, Гвадалахарой, Таруелью, Валенсией храбро сражалось около 3 тыс. советских добровольцев L Это были летчи­ки, танкисты, артиллеристы, советники и инструкторы. «Наша страна,— говорил Л. И. Брежнев,— пришла на помощь испанскому народу всем, чем могла,— от дипло­матической поддержки и экономической помощи до лич­ного вклада тысяч советских добровольцев, до последнего дня вместе с испанцами защищавших баррикады Барсе­лоны и небо Мадрида»²⁰.

Трудящиеся Франции оказывали посильную матери­альную и военную поддержку своим испанским братьям. Около 12 тыс. французских добровольцев сражались в Испании в рядах интернациональных бригад²¹. Что каса­ется правительства Шотана, то оно непрестанно добива­лось отзыва французских добровольцев из Испании и усиливало блокаду Испанской Республики. Одновременно оно заверяло демократическую общественность в том, что Франция питает «глубокие симпатии», «искренние чувства» к испанскому народу.

Эта двурушническая линия правительства Шотана

проводилась и новым французским послом в Испании Эриком Лабонном.

Во время встречи с Лабонном в ноябре 1937 года глава правительства Испании Негрин, характеризуя положе­ние своей страны, заявил: «Сегодня, несмотря на уста­лость, неудачи и лишения, несмотря на блокаду, прави­тельство неустанно консолидирует свои силы». Вопреки систематической подрывной деятельности «поумовцев» ²² и «фаистов» моральное состояние армии хорошее, лучше, чем когда бы то ни было в прошлом. Сегодня ар­мия не одобрит никаких переговоров о перемирии» Г

Негрин, высоко оценив помощь, оказанную Советским Союзом Испанской Республике, сказал, что «СССР го­тов и впредь оказывать нам большую помощь» ². Одно­временно глава испанского правительства, отметив усиле­ние блокады, особенно морской, заявил французскому по­слу, что помощь СССР при таких условиях может эффек­тивно доставляться в Испанию только через Францию.

В ответ на это Лабонн, повторив слова о том, что Франция питала и питает «глубокие чувства симпатии» к Испании, категорически заявил: «Любое французское правительство не в состоянии при нынешнем положении вещей допустить формальные нарушения правил невме­шательства». На намерение руководителей Испании ра­зорвать морскую блокаду республики, которая, по их ут­верждению, располагает достаточными морскими и дру­гими средствами, Лабонн реагировал резко отрицательно.

«Франция,— заявил в конце беседы Негрин,— при сво­ем явном и сердечном сочувствии ничего не может сде­лать для нашего вооружения, в то время как на виду у всего мира Германия и Италия делают все возможное для наших врагов; какую помощь мы можем извлечь для себя из вашей симпатии и вашего сочувствия к нам?»

Слова, сказанные премьер-министром Испанской Рес­публики, раскрывали истинный смысл и пагубные послед­ствия «невмешательства» Франции в испанские события, разоблачали лицемерие, которым французская диплома­тия пыталась его прикрывать.

1^ См. DDF, t. IV, р. 380—381.

2^ ДВП СССР, т. XIX, с. 539.

3^ Там же.

4^ См. DDF, I. IV, р. 635.

5^ Jbid., р. 638; t. V, р. 56, 72,

6^ DDF, t. V, р. 234, 664.

7^ Там же, с. 139.

8DDF, t. VI, р. 98, 298.

9^ Ibid., р. 139—140, 144.

10^ ДВП СССР, т. XX, с. 336—337.

11^ Там же, с. 350.

12^ Там же, с. 351.

13^ ДВП СССР, т. XX, с. 351,

14^ Там же, с. 360.

15^ DDF, t. VI, р. 343.

16^ ДВП СССР, т. XX, с. 371.

17^ Там же, с. 382.

18^ DDF, t. V, р. 458—459, 466, 621.

19^ DDF, t. V, р. 875.

20^ Военно-исторический журнал, 1971, К? 7, с. 73; История второй мировой войны, т. II. М., 1974, с. 55.

21^ См. Торез М. Сын народа. М., 1960, с. 132.

22Троцкистов.

i