Ядова В. Социология в России, учебное пособие. Российская академия наук институт социологии

• Название: Российская академия наук институт социологии
• Анкор: Ядова В. Социология в России, учебное пособие.doc
• Дата: 20.03.2018
• Размер: 10.43 Mb.
• Имя файла: Ядова В. Социология в России, учебное пособие.doc
• Тип: Литература; #16934
• Категория: Социология. Политология
• страница: 27 из 112

Глава 6. Социология города (О.Яницкий)

§ 1. Введение

Социология города — привычное название области знания, которая в действительности охватывает гораздо более принципиальную по значению и широте проблематику: процесс урбанизации. Имея своим предметом формирование и распространение городских отношений и городского образа жизни во всем обществе, социология города по существу занималась изучением процессов модернизации в СССР и России.

Развитие этой дисциплины в советский период серьезно зависело от ключевых доктрин коммунистической идеологии — преодоления противоположности между городом и деревней, эмансипации женщины, строительства коммунистического быта и организации коммунистического расселения. С этой идеологией была тесно связана урбанистическая политика, поскольку начиная с Т. Мора и Т. Кампанеллы существовала устойчивая традиция воплощения коммунистических идей в форме «идеальных поселений», принципы социальной и функциональной организации которых затем должны были реализовываться в градостроительной политике.

Поэтому, когда отечественная социология города сформировалась в середине 60-х гг как самостоятельная дисциплина, она находилась под тройным прессом' стереотипов истмата, не менее жестких доктрин «социалистического расселения» и реальных потребностей жизни, связанных с массовым жилищным и гражданским строительством и становлением городских форм жизненного уклада.

Тем не менее процессы институционализации дисциплины шли весьма интенсивно начиная с конца 60-х гг., но с характерными «векторами»: от прикладных исследований к теориям среднего уровня, от общественных организаций -к ведомственным институтам, от столичных исследовательских ячеек — к периферийным. В 1966 г. в Советской социологической ассоциации был создан Исследовательский комитет социальных проблем градостроительства (председатель — О.Н. Яницкий), который действовал в течение 25 лет. Уже на VII социологическом конгрессе МСА (г. Варна, Болгария, 1970) Комитет представил 7 докладов для обсуждения. На том же конгрессе при активном участии советских социологов был создан новый Исследовательский комитет МСА: городского и регионального развития. Комитет издает свой международный журнал, где российские социологи неоднократно публиковались и входили в состав редколлегии [75]. В 1969 г. в Институте международного рабочего движения, а затем и некоторых других институтах АН СССР были созданы сектора социологии города. С начала 70-х гг. в институтах Академии строительства и архитектуры СССР, ведомственных проектных институтах почти повсеместно были созданы подразделения, занимающиеся прикладными градо-социологическими исследованиями. С середины 70-х гг. в Москве, Ленинграде, Таллинне, Минске стали читаться спецкурсы по социологии города, главным образом на вечерних отделениях и курсах повышения квалификации. За период 1969 — 1989 гг., по моим подсчетам, в стране было издано более 150 монографий и сборников по урбансоциологии, а с учетом ведомственных изданий и междисциплинарных работ — более 300, в том числе несколько библиографических справочников и обзоров. С началом перестройки прикладные исследования стали вести главным образом негосударственные организации (Академия городской среды, Центр урбанистики, Институт города и др.). Академическая социология, напротив, практически перестала интересоваться проблемами урбанизации.

§ 2. Предыстория формирования дисциплины

Интеллектуальная предыстория социологии города чрезвычайно поучительна. Ее предпосылкой было развитие капитализма в России на рубеже веков, сопровождавшееся бурным ростом больших городов. В марксистской и либеральной литературе этот процесс трактовался различно. Работу В.И. Ленина «Развитие капитализма в России» правомерно считать одной из первых попыток марксистского анализа капиталистической урбанизации. Ленину принадлежит и тезис о ведущей социально-политической роли больших городов в процессах революционных преобразований, а также указание на роль массовой газеты в процессах урбанизации деревни [32, т. 1; т 42, с 15].

В среде либеральной интеллигенции более популярны были работы М Вебера, К. Бюхера, Г. Зиммеля и других немецких социологов и историков, систематически анализировавших экономическое, политическое и духовное значение больших городов [10, 12, 13] Для развития концепции российской урбанизации принципиальное значение имела работа А Вебера, показавшего, что «быстрый рост городов и естественен, и необходим, так как никакая промышленная организация невозможна без существования промышленных центров» Методологически был важен его тезис о том, что преодоление негативных тенденций городской жизни возможно лишь на ее собственной основе [12, с. 22, 449]

Либеральная, точнее, либерально-социалистическая мысль тех лет была также озабочена разработкой модели «идеального города». На рубеже веков в Европе, включая Россию, возникло общественное движение за создание «городов-садов». Идейно-теоретические предпосылки подобного соединения преимуществ города и деревни разработал английский экономист и социолог Э. Говард, книга которого была тут же переведена на русский язык. В 1916 г. вышла в свет монография П.Г. Мижуева [34], представляющая собой оценку опыта создания подобных поселений в Англии и рекомендации по его использованию в России Это был первый известный нам опыт «включенного наблюдения», дополненный интервью, архивными изысканиями и анализом документов этого социального движения. Работа Мижуева интересна как одна из ранних попыток осмысления «пригородного» образа жизни, особенно его компенсаторной роли по отношению к жесткому, отчужденному укладу жизни в промышленных центрах.

Интересно, что, придя к власти, большевики также взяли на вооружение идею «города-сада». «Комиссариат городского хозяйства, — говорилось в одном из документов Петросовета 1919 г., — вступил на путь воссоздания будущего Петрограда, причем руководящей мыслью является стремление приблизить столицу к идеальному типу "города-сада"» [Цит. По: 72, с 22]. Как мы увидим дальше, эта идея достаточно органично легла в основу принципов социалистической реконструкции городов страны не в последнюю очередь потому, что соответствовала взглядам российских революционных демократов, трактовавших общину в качестве базовой социальной ячейки российского общества

Нельзя не отметить еще один план рассматриваемой предыстории культурологический Большевики, а затем и краеведы-культурологи (Н.П.Анциферов [2], И.М.Гревс) не приняли ни шпенглеровской идеи о паразитической сущности больших городов, ни технократической утопии Г.Уэллса о «распылении городов» «Мы - дети городской культуры», — утверждал Анциферов Подчеркивая значение больших городов как хранителей и трансляторов культуры, он вместе с тем первым отметил значимость обратного процесса — проникновения сельского уклада в города, рурализации городской культуры [2, с. 9—10, 141].

Наконец, в сугубо практическом аспекте важно, что пред- и послереволюционная мысль российских исследователей урбанизации широко питалась земской статистикой²³. Земство как негосударственная социальная организация, костяк которой состоял из городской интеллигенции, начиная с 80-х гг. прошлого века стало использовать метод «изустных опросов», осуществлявшихся на сельских сходах, а затем и повсеместно. Среди земских статистиков было много бывших членов «Народной Воли», хорошо знакомых с бытом русской провинции. Поэтому они были не только «культурниками», переносчиками городской культуры в деревню, но и одной из первых профессиональных социологических групп, в частности потому, что их работа представляла собой бесконечную цепь межличностных контактов с самыми различными слоями российской глубинки. Анкеты, разработанные российскими статистиками, не многим отличались от знаменитых американских цензов. Заметим, что и тогда, как и почти сто лет спустя, всякие расспросы, особенно о земле, считались опасными, а социологические опросы предпочитали именовать санитарно-гигиеническими обследованиями.

§ 3. Дискуссия о социалистическом городе 30-х годов

В 20-х гг. страна приступила к осуществлению программ индустриализации и коллективизации. В 1929 г. был утвержден первый пятилетний план развития народного хозяйства страны. Пришло время практического определения принципов урбанистической политики. Неудивительно, что именно в том году разгорелась дискуссия о социалистическом расселении. Это была уникальная дискуссия, возможно, единственная действительно публичная дискуссия за все годы советской власти. Начавшаяся в стенах Коммунистической академии, она очень быстро вышла за ее рамки на страницы профессиональной и партийной печати. Все понимали: речь идет не только о городе, но и о конкретном облике строящегося общества и нового человека. Вот почему в ней приняли участие партийные и государственные деятели, ученые и писатели, архитекторы и организаторы производства (А.В.Луначарский. Г.М.Кржижановский, Н.К.Крупская, Н.А.Семашко, Н.А.Милютин и многие другие). Дискуссия была открыта и для зарубежных урбанистов [22, 72].

Хотя дискуссия велась между «урбанистами» (Л.Сабсович [45]), т.е. сторонниками крупных городов, и «дезурбанистами» (М.Охитович [36]), призывавшими к их разукрупнению, максимально равномерному расселению, те и другие стояли на технократических позициях в духе инженерно-социологических утопий А.Гастева. Оппоненты трактовали систему расселения не как социальный организм, имеющий внутренние закономерности развития, но как некую конструкцию, «машину», которую можно спроектировать и воплотить в жизнь вплоть до мельчайших деталей организации производства и быта. Технократизм их методологии (которая продолжает жить и сегодня) состоял в том, что социальная жизнь города всецело детерминировалась проектно-строительной индустрией. «Новый способ стройпроизводства, — утверждал М.Охитович, — покончит и с бытом, с укладом жизни вообще» [36, с. 15].

Существенная черта урбанистического технократизма — максимализм. Каждый предлагал «максимально» укрупнить (разукрупнить), приблизить (удалить), «максимально охватить» весь бытовой процесс, «раз и навсегда» установить и т.д. Внутренняя динамика, трансформации и взаимопереходы исключались. Это был гимн Организации и Управлению: городская жизнь уподоблялась конвейеру, без всякого намека на самоорганизацию.

«Урбанисты» и «дезурбанисты» трактовали расселение людей, их быт и культуру как функцию производственных процессов («поточное расселение» — характерный термин и принцип градостроительства тех лет). М.Охитович и другие полагали, что новый человек будет стремиться «жить там, где работает». Если отбросить крайности типа «дом — машина для жилья», то даже те, кто признавал необходимость индивидуального жилища, видели в нем не форму семейной самоорганизации, а лишь воплощение гигиенической нормы «социалистической» организации быта.

Обуреваемые технократической утопией, многие участники дискуссии совершенно отрицали ценность исторически сложившейся социальной ткани городов. Идея «города-сада» была доведена ими до абсурда: «Мы оставим и тщательно сохраним наиболее характерные куски старой Москвы: Кремля, кусочки дворянской Москвы с улочками и особняками Арбата и Поварской, кусочками купеческого Зарядья... и пролетарской Красной Пресни. Все остальное мы должны упорно превращать в грандиозный парк...» [Цит. по: 72, с. 29].

Коль скоро подход к городу был чисто «объектный», а созидания, постепенного выращивания его социальной среды не предусматривалось (полагали, что темпы развития СССР будут столь высокими, что через 10—15 лет надо будет все заново перестраивать), постольку в этих утопиях не было и проблемы социального времени (адаптации, обживания, самоорганизации), впрочем, как и времени природного Обе оппонирующие стороны исходили из предпосылки, что социальные сообщества городов будут просто следовать за развитием индустриальных систем и новых технологий.

В схватках «правых» и «левых» радикалов А.Луначарскому, Н.Крупской и другим гуманитариям непросто было отстаивать право индивида и семьи на автономию, на индивидуальный уклад жизни. Понимали их социальную значимость и те немногие участники дискуссии, которые стояли ближе к практическим нуждам реконструкции городов: «Не только общественное действие, но и сосредоточенное размышление, не только живые люди сегодняшнего дня, но и книги, опыт предыдущих поколений. Не только многообразное воздействие социальной действительности, но и отсутствие внешних раздражителей. Все это должно дать жилище» [Цит. по 72, с. 31].

Постановление ЦК ВКП(б) «О работе по перестройке быта» (1930) и резолюция его Пленума «О московском городском хозяйстве и развитии городского хозяйства СССР» (1931) внесли элемент отрезвления в дискуссию, но одновременно почти на 30 лет прервали развитие социально-урбанистической мысли. Ход дискуссии на основе архивных изысканий детально прослежен историком В.Э.Хазановой [57].
§ 4. Исследования после 1960 года
Массовое жилищное строительство, начавшееся в 60-х гг., проектирование сотен новых городов и поселков на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке на фоне некоторой либерализации политического режима стимулировали прикладные исследования, направленные на обслуживание жилищной и градостроительной политики. В 1958—1962 гг. были сделаны первые попытки использования бюджетов времени для решения отдельных урбанистических проблем — определения планировочной структуры городов, расчета и размещения учреждений обслуживания и др. [3] Систематические исследования города велись Ленинградским зональным институтом типового и экспериментального проектирования, Ленинградской кафедрой философии АН СССР, позже — Институтом социально-экономических проблем АН СССР, десятками ведомственных проектных институтов. Основные усилия были сосредоточены на разработке планов социального развития городов [1, 11, 17, 33, 39, 41].

В результате уже первых эмпирических исследований Г.Д.Платонов пришел к ошеломляющему (тогда!) выводу, что от момента вступления в брак и до глубокой старости структура требований семьи к жилищу, его местоположению в городе меняется по крайней мере 6—7 раз [38]. Расчетом динамики семьи занимались А.В.Баранов, В.Л.Ружже, Г.С.Антипина, анализом структуры бюджетов времени населения городов — М.В.Тимяшевская, вопросами развития социальной активности населения по месту жительства — Л.Б.Коган, М.А.Сычева. О.Н.Яницкий в 1965 г. через газету «Неделя» провел опрос общественного мнения населения 30 городов об организации общественного обслуживания [46]. А.В.Баранов и Ж.А.Зайончковская предприняли серию полевых работ, посвященных формированию социальной структуры новых городов, проблемам приживаемости новоселов, адаптации к городскому образу жизни [9, 21, 76]. В 1969 г. после почти сорокалетнего перерыва состоялось первое всесоюзное совещание по социальным проблемам жилища [46].

К сожалению, значение этих и многих других пионерных работ снижалось, блокировалось государственной проектно-индустриальной системой, в которую были встроены эти исследовательские ячейки. Во-первых, административно-бюрократическая система допускала лишь опосредованную форму связи социологов с социальной практикой (через создание нормативных документов; разработка планов социального развития городов была еще впереди). Система требовала чрезвычайно укрупненных, агрегированных социальных показателей, позволяющих создавать «типовые решения» от Калининграда до Камчатки. Тем самым практически выхолащивалась самая суть социологического метода. В конечном счете, господство названной системы над исследователем привело к формированию «служебной» социологии, призванной «научно подкреплять» уже принятые градостроительные решения.

В этот же период быстро возрождается и урбанфутурология, начинается новая волна социологических утопий. Архитектор Г.Градов публикует монографию, реанимирующую идеи «коллективного расселения» 20—30 гг. Без опоры на эмпирические данные, основываясь только на теоретических выкладках классиков марксизма, социалистов-утопистов и их российских последователей, а также на «прожектах» домов-коммун тех лет. автор развивает идеи обобществления быта, раздельного расселения детей и взрослых, то есть снова ставит под вопрос существование семьи. Градов предложил жестко дифференцировать социальную ткань города по иерархическому признаку (так называемая ступенчатая система обслуживания), положив в ее основу «первичную жилую группу», то есть «коллектив людей, знакомых друг с другом» [18]. Мы подробно останавливаемся на этой доктрине, поскольку она, будучи положена в основу государственных проектных нормативов, стала директивной для процессов градоформирования на всей территории страны.

Социолог Г.Г.Дюментон совместно с молодыми урбанистами создали НЭР (новый элемент расселения) — модель коммунистического расселения в масштабе региона. НЭР представляет пространственную интерпретацию структуры и динамики основных форм общения, исходя из марксовой модели коммунистического общества. Это была еще одна попытка создать унифицированную схему городской организации, сконструированную, правда, с учетом некоторых реалий городской жизни [8].

Развертывание прикладных исследований обнаружило потребность в концепции, интерпретирующей развитие городов в связи с общесоциальными процессами (индустриализации, модернизации). Еще в 1964 г. Л.Коган и В.Локтев, выделяя такие социологические аспекты моделирования городов, как историко-генетический и структурно-функциональный, подчеркивали значимость анализа города в качестве элемента динамической системы «городской организм — внешняя среда» [29, с. 137]. О.Пчелинцев выступил против господствующих в науке и политике доктрин «равномерного расселения» и «оптимального города». В больших городах одновременно снижаются издержки производства и растет производительность труда, а перспективой их развития является формирование обширных зон интенсивного освоения — урбанизированных районов [42, 43].

В конце 60-х гг. А.С.Ахиезер, Л.Б.Коган и О.Н.Яницкий выдвинули концепцию урбанизации «как всемирно-исторического процесса развития концентрации, интенсификации общения, как процесса интеграции все более разнообразных форм практической жизнедеятельности» [7, с. 44]. Тем самым была преодолена плоско технократическая трактовка урбанизации, ее сведение к той или иной форме расселения, утвержден социально-исторический метод анализа данного феномена.

Ключевые моменты концепции урбанизации: 1) выявление ее двуединого механизма — как предпосылки и следствия процессов социального взаимодействия, в результате которых воспроизводится, усиливается различие между городом и деревней, центром и периферией, крупными и малыми городами и одновременно происходит проникновение городских отношений в деревню, во все типы поселений; 2) различение индустриальной и социально-информационной фаз современной урбанизации — первичной, т.е. концентрации в городах масс сельского населения, и зрелой, связанной с формированием города как специфического социального организма, «производящего» и распространяющего стереотипы городской жизни во всем обществе; 3) преодоление «точечной» (городской) формы, интенсивное формирование урбанизированных регионов, являющихся конкретной формой снятия различий города и деревни [5, 7, 26, 43, 47, 54].

В процессе урбанизации кристаллизуется городской образ жизни с особой структурой общения, спецификой развития личности, семейных отношений и т.д. Важнейшим его признаком, по Л.Б.Когану, является мобильность, стимулируемая потребностью в интенсификации и разнообразии общения, в обновлении профессиональной и общекультурной информации. Мобильность проявляется как готовность к смене социальной среды и пространственной локализации социальной активности, в повышенной территориальной подвижности и миграционных процессах. Городской образ жизни отмечен повышением роли социально-профессионального общения, взаимного культурного обогащения индивидов и групп, что вызывает тенденцию к дифференциации последних по типу интереса, общности вида деятельности. Происходит взаимопроникновение семейной и внесемейной, профессиональной и общекультурной сфер жизни. Урбанизация ведет к преодолению «локального» типа культуры, падению роли соседских контактов [26, 27, 28]. Эмпирические исследования подтвердили положение теории урбанизации о том, что с увеличением культурного, социально-информационного потенциала городов эти факторы становятся одним из серьезных стимулов дальнейшей урбанизации [27, с. 103; 35].

Анализ урбанизации и роли городов в процессах социальных изменений общества привел социологов к идее воспроизводственной роли городской среды. Так, О.Н.Яницкий показал, что: ее функция заключается в формировании и селекции наиболее рациональных и эффективных форм общения; в выполнении роли канала массовой коммуникации, кристаллизующего и распространяющего нормы городской жизни; ее функция состоит также в накоплении специальной и общекультурной информации и посредничестве между их потоками; процессы институциональной организации этой среды сопровождаются ее структурированием на личностном уровне. Диалог с «бесконечной» в целом культурой сочетается в городе со вполне конечными, дискретными «контейнерами» и генераторами информации, основу которых составляют малые группы [67, с. 71—73; 74].

А.В.Кочетков ввел понятие социально-доступного разнообразия городской среды, отметил роль групповых систем расселения как средства преодоления культурной замкнутости монофункциональных городов, продемонстрировал зависимость эффективности общественного производства от степени дифференциации-интеграции этой среды [54, с. 121—125]. Л.Б.Коган эмпирически подтвердил падение роли соседства в среде урбанизированных регионов, отметил возрастающую роль жилища как места социальной коммуникации [28]. В.О.Рукавишников предложил оценивать качество городской среды через степень удовлетворения ею потребностей горожанина [44]. В.В.Трушков на материалах обширных исследований в Западной Сибири пришел к выводу, что в условиях социализма стирание различий между городом и деревней наиболее интенсивно идет в пригородах, отметил растущую привлекательность последних как места постоянного жительства [49|. А.Д.Хлопин, опираясь на работы американских социологов, ввел в оборот советской социологии понятие личности на рубеже культур, указал на длительность и стадиальность процесса интернализации мигрантом из села элементов городской культуры, в результате которого происходит полная ресоциализация личности; показал принципиальную возможность одновременного существования мигранта в двух социальных средах — городской и сельской [59, 60].

В 1974 г. ленинградскими социологами был поставлен вопрос о необходимости разработки критериев определения качества городской среды [64]. Одномоментного решения проблемы найти не удалось, но прошедшая дискуссия стимулировала работу социологов в двух направлениях: междисциплинарных исследованиях города и разработки планов социального развития.

Итоги двадцатилетней работы социологов города (1965—1985) оказались достаточно внушительными благодаря интенсивной ретрансляции достижений западной социологии и их адаптации к российским условиям. Наибольший вклад в этот интеграционный процесс внесли М.П.Березин, Н.В.Новиков, В.О.Рукавишников, Е.С.Шомина, А.Д.Хлопин, О.Н.Яницкий [14, 44, 47, 48, 59, 60, 63, 65, 70], эстонские социологи Т.Нийт, М.Павельсон, М.Хейдметс [15, 30].

§ 5. 80— 90-е годы: углубление достигнутого и новые перспективы

С начала 80-х гг., наряду с Москвой, центрами урбансоциологических исследований становятся Ленинград, Таллин и Новосибирск. Ленинградцы А.В.Баранов, А.В.Дмитриев, М.Н.Межевич, О.И.Шкаратан сконцентрировали свое внимание на взаимодействии внешних и внутренних факторов развития городов, прежде всего крупных [17]. М.Н.Межевич, двигаясь в русле марксистской традиции, выделил в этом развитии всеобщее (экологический аспект) и специфическое (социальный аспект), ввел понятие «общности по поселению» как социально-территориального образования, присущего социалистическому обществу. В противовес теоретикам 30-х гг., Межевич трактовал локальные общности как проявление всей совокупности общественных отношений [33, с. 141]. На основе изложенных принципов ленинградские социологи сосредоточили свои усилия на определении предметной области, целей и показателей социального развития городов [9, И, 17]. Обобщая десятилетний опыт разработки планов их социального развития, эти авторы развивали теорию социального управления городом, начиная от управления трудовыми ресурсами и до целенаправленного изменения образа жизни горожан. Было введено понятие программно-целевого подхода к управлению городом [17]. Таким образом, снова город выступал прежде всего как объект (регулирования, управления), а не как субъект самоорганизации (характерный термин: «предплановые исследования» [17, с. 168]).

Исследования эстонских социологов имели иную направленность. В. Пароль, опираясь на демографические и географические изыскания, выделил этапы социалистической урбанизации, специфику структуры и занятости городского населения регионов ЭстССР [37]. Наиболее плодотворным, с нашей точки зрения, явился производственно-воспроизводственный подход к анализу городских процессов, развитый Х.Аасмяэ, К.Катус, Д.Михайловым, Р.Нооркыйв, М.Павельсон, Т.Ярве [14, 15]. Его сущность заключена в одновременном понимании города как средоточия социальных организаций производства и социально-территориальных общностей, воспроизводящих человеческие ресурсы для первых [14, с 17] Типы взаимоотношений этих двух коллективных социальных субъектов стали фокусом исследовательского интереса Р Нооркыйв и А Кескмайк выделили 5 типов производственных организаций «флагманы», «средние», «слабые», «паразиты» (по отношению к общностям обоих типов) и «аутсайдеры», не способные конкурировать за трудовые ресурсы и доступ к благам города [15, с 98—100]²⁴

А.С.Ахиезер на основе многолетних исследований исторического развития России выявил специфические черты ее урбанизации формирование не столько на основе товарно-денежных отношений, сколько посредством принудительной перекачки государством ресурсов из деревни, сопровождавшейся переносом в город элементов натурального хозяйства, институциональную необеспеченность двуединого механизма урбанизации, что привело к банкротству идеи «смычки города и деревни» в советское время, слому этого механизма и в итоге — к феномену псевдоурбанизации [5] Ахиезеру принадлежит также идея о диалогическом характере социального развития города [4].

Методы прогнозного социального проектирования, разрабатываемые в 1985— 1995 гг. Т.М.Дридзе, успешно применялись ею к анализу социальных оснований городского устройства На этой базе были предложены меры по совершенствованию городского управления, разработан дифференцированный подход к изучению влияния особенностей местной среды на образ и качество жизни городских сообществ Были также созданы и опробованы комплексные социально-диагностические технологии, методы социальной экспертизы градостроительных проектов и программ [19, 20, 40].

Продолжались комплексные исследования урбанизации в СССР прежде всего в Сибири, представляющие собой совокупность исторического, экономического, демографического и собственно социологического анализа и базирующиеся на материалах архивов и местной прессы Акцент был сделан на преемственности исторического развития сибирских городов [55]. На материалах исследования в десяти городах страны Л.Б.Коган установил, что социальное развитие города представляет собой наращивание интеграционного потенциала городской среды и сопровождается систематической перестройкой социально-функциональной структуры города по критерию «центральности» новые районы повторяют в своем социальном развитии фазы формирования сложившихся центров, дефицит «центральности» порождает в новых районах различные формы отклоняющегося поведения [24].

В ходе реформ последнего десятилетия произошли постепенное снижение интереса исследователей к теории урбанизации, сдвиг к публицистике, общая политизация дисциплины. Постепенно выявились новые направления эмпирического анализа городская политика, гражданские инициативы и городские социальные движения, социальная дифференциация и сегрегация городского пространства.

Городская социальная политика возникла как ответ на безуспешные попытки централизованно управлять процессами градообразования В.Л Глазычев, Л.Б Коган так сформулировали ее задачи определение интересов городских сообществ и «групп интереса», выявление фаз естественной социальной динамики и механизмов самоорганизации города, типов его конфликтов с государством, с одной стороны, и с регионом — с другой. Важной задачей было также не допустить истощения культурного потенциала больших городов, найти пути выживания монофункциональных («закрытых») городов, лишенных государственной протекции, научить новые кадры местной администрации социальному мышлению [16, 24, 25, 27]. Гражданские инициативы в городах, как показал Яницкий, были подготовительным этапом и каналом реализации перестройки «снизу». Эмпирически им были выявлены такие их типы: защитный (протестный), поисковый (социальный эксперимент, альтернативные формы социальной организации), рутинный (поддержание местных очагов самодеятельности), катализирующий (социальный «импульс» из столиц, направленный на создание подобных очагов самоорганизации на местах). Были также определены фазы развития данной формы прямой демократии: информационная (право знать), стимулирующая, дискуссионная, участие в принятии решений [66]. Впервые в российской социологии была дана типология основных видов ресурсов этих инициатив (О.Н.Яницкий [68, 69]).

В России, естественно, особое значение приобрели жилищные инициативы и движения. Соответственно возрос интерес к истории вопроса, «жилищному переделу» 20-х гг. (А.И.Черных [58]). Еще в 80-хгг. существовало движение молодежных жилых кооперативов; местные экологические группы протеста и комитеты общественного самоуправления также впоследствии трансформировались в подобные инициативы. Структура современного жилищного движения иерархична: на локальном уровне — это жилищные товарищества и комитеты самоуправления, на районном — территориальные ассоциации местных ячеек, на городском — общественный совет по жилищной политике (обычно при городской Думе), представляющий интересы жилищных организаций, риэлторских фирм и местной власти (Е.С.Шомина [62]).

Коллектив социологов Санкт-Петербурга (руководитель Б.М.Фирсов) впервые ввел и дал эмпирическую интерпретацию понятия качества населения в условиях радикальных российских перемен [56]. И.И.Травин исследовал историке -культурные аспекты воздействия армии на городскую среду [50]. Значительный вклад в изучение динамики социальной структуры города внесла О.Е.Трущенко. Опираясь на концепции символического капитала П. Бурдье и престижного адреса М.Пенсона и М.Пенсон-Шарло, она детально проанализировала на примере Москвы процессы ее территориальной дифференциации и социальной сегрегации [51].

Сильно изменился и характер работы урбансоциологов. Сегодня они не только аналитики, но и участники социально-политических процессов в городской среде (эксперты, советники и др.). Вместе с тем произошла резкая политизация и экономизация дисциплины, поскольку без знания современных политических структур и экономических процессов социальные задачи просто не решаются.

Заключая, выскажу предположение, что кризисная динамика и острые конфликты в городах в скором времени вызовут новую волну интереса к их социальным проблемам.

Литература

1. Аитов Н.А. Социальное развитие городов: сущность и перспективы. М.: Знание, 1979.

2. Анциферов Н.П. Пути изучения города как социального организма. Опыт комплексного подхода. Л.: Сеятель, 1926.

3. Артемов В.А., Болгов В.И., Вольская О.В., Колобов Л.С., Пусеп А.Г., Сидляренко А.И., Яницкий О.Н. Статистика бюджетов времени трудящихся. М.: Статистика, 1967.

4. Ахиезер А. С. Город и диалог // Культурный диалог города во времени и пространстве исторического развития. М.: Мир культуры, 1996.

5. Ахиезер А.С. Методология анализа города как фокуса урбанизационного процесса // Земство. Архив провинциальной истории России. 1994, № 2.

6. Ахиезер А.С. Социальное воспроизводство и город // Общественное воспроизводство: экологические проблемы / Отв. ред. А.С.Ахиезер. М.: ИМРД АН СССР, 1991.

7. Ахиезер А.С., Коган Л.Б., Яницкий О.Н. Урбанизация, общество и научно-техническая революция // Вопросы философии. 1969, № 2.

8 Бабуров А., Гутнов А., Дюментон Г., Лежава И., Садовский С., Харитонова З. Новый элемент расселения. На пути к новому городу. М.: Стройиздат, 1966.

9. Баранов А.В. Социально-демографическое развитие крупного города. М.: Финансы и статистика. 1981.

10. Большие города, их общественное, политическое и экономическое значение / Авт.: К Бюхер, Г Майер, Г.Зиммель и др. СПб.: Просвещение, 1905.

11. Борщевский М.В, Успенский С.В., Шкаратан О.И. Город. Методологические проблемы комплексного социального и экономического планирования. М.: Наука, 1975.

12. Вебер А. Рост городов в XIX столетии. Пер. с англ. СПб.: Кускова, 1903.

13. Вебер М. Город. Пер. с нем. Б.Н.Попова. Пг.: Наука и школа, 1923.

14. Воспроизводственные механизмы крупного города в условиях интенсификации регионального развития // Под ред. М.Павельсон и др. Т. I и II. Таллин: Таллинский педагогический институт, 1986.

15. Воспроизводственные процессы города // Под ред. М.Павельсон и К.Катуса. Таллин: Валгус, 1986.

16. Глазычев В.Л. Москва: среди призраков городской среды //Мир России. 1994, № 1

17. Город: проблемы социального развития // Под ред. А.В.Дмитриева и М.Н.Межевича. Л.: Наука, 1982.

18. Градов Г.А. Город и быт. Перспективы развития системы и типов общественных зданий. М.: Стройиздат, 1968.

19. Дридзе Т.М. Мы строим город — для кого: для ведомств или для людей? // Прогнозное проектирование и социальная диагностика / Отв. ред. Т.М.Дридзе. М.: ИСАН СССР, 1991.

20. Дридзе Т.М. Коммуникативные механизмы культуры и прогнозно-проектный подход к выработке стратегии развития городской среды // Город как социокультурное явление исторического процесса. / Отв. ред. Э.В.Сайко. М.: Институт социологии РАН, 1995.

21. Зайончковская Ж.А. Новоселы в городах (методы изучения приживаемости населения). М.: Статистика, 1972.

22. К проблеме строительства социалистического города. М.: Плановое хозяйство, 1930.

23. Коган Л.Б. Быть горожанами. М.: Мысль, 1990.

24. Коган Л Б. Демократия без городов? Сборник статей. Новосибирск: Полис, 1993.

25. Коган Л.Б. Требуются горожане! Сборник статей. М.: Грааль, 1996.

26. Коган Л.Б. Урбанизация // Философская энциклопедия / Гл. ред. Ф.В.Константинов. М.: Советская энциклопедия. Т. 5, 1970.

27 Коган Л.Б. Урбанизация и некоторые вопросы городской культуры // Урбанизация, научно-техническая революция и рабочий класс / Отв. ред. О.Н.Яницкий. М : Наука, 1972.

28 Коган Л.Б. Урбанизация - общение - микрорайон // Архитектура СССР. 1967 № 4.

29. Коган Л.Б., Локтев В.И. Некоторые социологические аспекты моделирования городов // Вопросы философии. 1964, № 9.

30. Круусвалл Ю., Хейдметс М. О путях повышения социальной эффективности городской среды // Воспроизводственные процессы города / Под ред. М.Павельсон, К.Катуса. Таллин: Валгус, 1986.

31 Куцее Г.Ф. Новые города (Социологический очерк на материалах Сибири). М.: Мысль, 1982.

32. Ленин В.И. Поли. собр. соч.

33. Межевич М.Н. Социальное развитие и город. Философские и социологические аспекты. Л.: Наука. 1979.

34. Мижуев П.Г. Сады-города и жилищный вопрос в Англии. Пг.: Новое Время, 1916.

35. Орлова Э.А. Современная городская культура и человек. М.: Наука, 1987.

36. Охитович М. Заметки по теории расселения // Современная архитектура. 1930, № 1-2.

37. Пароль В. Социалистический город: урбанизационный процесс и образ жизни горожан. Таллинн: Валгус, 1982.

38. Платонов Г.Д. Демография и проблемы жилища // Строительство и архитектура Ленинграда. 1967, № 4.

39. Проблемы комплексного управления городской средой / Редкол.: А.Я.Хорхот и др. Львов: Минвуз СССР, 1979.

40. Прогнозное социальное проектирование и город / Ред. Т.М. Дридзе. Кн. I—IV. М.: Институт социологии РАН, 1994—1995.

41. Проблемы планирования комплексного экономического социального развития городов / Научи, ред. А.Е.Железко, Р.В.Гребенников. Минск: НИИЭ и ЭММП Госплана БССР, 1980.

42. Пчелинцев О. С. Проблемы развития больших городов // Социология в СССР. Т. 2. / Ред.-состав. Г.В.Осипов. М.:Мысль, 1966.

43. Пчелинцев О. С. Урбанизация, региональное развитие и научно-техническая революция // Экономика и математические методы, 1978. Т. 14. Вып. 1.

44. Рукавишников В.О. Население города: (Социальный состав, расселение, оценка городской среды). М.: Статистика, 1980.

45. Сабсович Л.М. Города будущего и организация социалистического быта. М.: Гостехниздат, 1929.

46. Социальные проблемы жилища / Научи, ред. А.Г.Харчев и др. Л., 1969.

47. Социологические исследования города. Информ. бюллетень № 16 / Отв. ред. О.Н.Яницкий. М.: Советская социол. ассоциация, 1969.

48. Социологические проблемы польского города. Пер. с польск. Вступительная статья Н.В.Новикова и О.Н.Яницкого/Ред. В.М Леонтьев. М.: Прогресс, 1966.

49. Трушков В.В. Население города и пригорода. М.: Финансы и статистика, 1983.

50. Травин И.И. Армия и город. Опыт социокультурного анализа // Мир России. 1994, № 1.

51. Трущенко О.Е. Престиж центра. Городская социальная сегрегация в Москве. М.: Socio-Logos, 1995.

52. Урбанизация и рабочий класс в условиях научно-технической революции / Отв. ред. О.Н.Яницкий. М.: Советский фонд мира, 1970.

53. Урбанизация и расселение трудящихся в условиях капитализма / Отв. ред. О.Н.Яницкий. Ред.-составитель А.Д.Хлопин. М.: ИМРД АН СССР, 1974.

54. Урбанизация, научно-техническая революция и рабочий класс. Некоторые вопросы теории, критика буржуазных концепций. / Редкол. Э.А.Арабоглы, А.С.Ахиезер, В.А.Мартынов, Е.Т.Фаддеев, О.Н.Яницкий (отв. ред.). М.: Наука, 1972.

55. Урбанизация Советской Сибири / Отв. ред. В.В.Алексеев. Новосибирск: Наука, 1927.

56. Фирсов Б.М. Кто он такой — Петербуржец? // Мир России. 1994, № 1.

57. Хазанова В.Э. Советская архитектура первой пятилетки: Проблемы города будущего. М.: Наука, 1980.

58. Черных А.И. Жилищный передел // Социологические исследования, 1995, № 10.

59 Хлопин А.Д. Индивидуальная адаптация к городской среде: психологические аспекты // Социально-экологические проблемы капиталистического города / Отв.ред. О.Н.Яницкий. М.: ИМРД АН СССР, 1979.

60 Хлопин А.Д. Миграционные процессы и проблема «личности на рубеже культур» в социологии США // Урбанизация и расселение трудящихся в условиях капитализма / Отв. ред. О.Н.Яницкий. М.:ИМРД АН СССР, 1974.

61 Человек — предприятие — город. Тезисы конференции / Под ред. Р Нооркыйв, Х.Аасмяэ. Я. Тамм. Таллинн: АНЭстССР, 1986.

62 Шомина Е. С. Становление жилищного движения в России // Социологические исследования, 1995, № 10.

63 Шомина Е.С. Контрасты американского города. Социально-географические аспекты урбанизации. М.: Мысль, 1986.

64 Эффективность городской среды в удовлетворении и развитии потребностей человека. Научно-теоретическое совещание / Редкол.: В.А.Ядов и др. Л., 1974.

65 Яницкий О Н. Город как информационная система // Социологические исследования города. Информ. бюллетень №16. М.: Советская социол. ассоциация, 1969.

66 Яницкий О.Н. Обоснование градостроительных решений в условиях гласности // Социологические исследования. 1988, № 4.

67. Яницкий О.Н. Социально-информационные процессы в обществе и урбанизация // Урбанизация, научно-техническая революция и рабочий класс. Некоторые вопросы теории, критика буржуазных концепций / Отв. ред. О.Н.Яницкий. М.: Наука, 1972.

68. Яницкий О.Н. Социальные движения. 100 интервью с лидерами. М : Моск. рабочий, 1991.

69. Яницкий О.Н. Социо-культурная среда и экономический прогресс // Рабочий класс и современный мир. 1985, № 6.

70. Яницкий О.Н. Урбанизация и социальные противоречия капитализма. Критика американской буржуазной социологии. М.: Наука, 1975.

71 Яницкий О.Н. Гражданские инициативы и самодеятельность масс. М : Знание, 1988.

72. Яницкий О.Н. Экологическая перспектива города. М.: Мысль, 1987.

73 Seventh World Congress of Sociology. Scientific Programme. September, 14—19, 1970. Varna, Bulgaria.

74 Yamtsky 0. Urbanization and Social Development // Sociology and Problems of Social Development. M.: Nauka, 1978. 75. Yamtsky 0. Urbanization in the USSR: Theory, Tendencies and Policy // International Journal of Urban and Regional Research, 1986. Vol. 10. № 2. 76 Yamtsky 0., Zaionchkovskaya Z. Soviet Sociology Relating to Rural Migrants in Cities // International Social Science Journal, 1984. Vol. XXXVI. № 3.