РНТ Хрестоматия, Аникин. Русское устное народное поэтическое творчество
 Скачать 2.02 Mb.
|
7. САДКОСадка день не зовут на почестен пир, Другой не зовут на почестен пир И третий не зовут на почестен пир, По том Садко соскучился. (Экспозиция рассказывает о предистории событий: когда-то Садко был неимущим бедным гусляром, он чем-то не угодил новгородским купцам, и они перестали звать его на свои пиры, по-видимому, лишив этим заработка). Как пошел Садко к Ильмень-озеру, Садился на бел-горюч камень И начал играть в гусельки яровчаты. Как тут-то в озере вода всколыбалася, Показался царь морской, Вышел со Ильмени со озера, Сам говорил таковы слова: «Ай же ты, Садко новгородский! Не знаю, чем буде тебя пожаловать За твои утехи за великие, За твою-то игру нежную: Аль бессчетной золотой казной? А не то ступай во Новгород И ударь о велик заклад, Заложи свою буйну голову И выряжай с прочих купцов Лавки товара красного И спорь, что в Ильмень-озере Есть рыба – золоты перья. Тогда ты, Садко, счастлив будешь!» (Завязка: Садко своей "игрой нежной" завораживает водную стихию, персонифицированную в образе морского царя, мифического хозяина Ильмень- озера, который дает возможность бедному гусляру утвердиться среди людей, и даже стать богаче всех новгородских купцов). Пошел Садко от Ильменя от озера, Как приходил Садко во свой во Новгород, Позвали Садка на почестен пир. Как тут Садко новгородский Стал играть в гусельки яровчаты. Как тут стали Садка попаивать, Стали Садку поднашивать, Как тут-то Садко стал похвастывать: «Ай, же вы, купцы новгородские! Как знаю чудо-чудное в Ильмень-озере: А есть рыба – золоты перья в Ильмень-озере!» Как тут-то купцы новгородские Говорят ему таковы слова: «Не знаешь ты чуда чудного, Не может быть в Ильмень-озере рыбы – золоты перья». «Ай, же вы, купцы новгородские! О чем же бьете со мной о велик заклад? Ударим-ка о велик заклад: Я заложу свою буйну голову, А вы залагайте лавки товара красного». (Развитие действия – Садко хвастает тем, что знает чудесную тайну: в Ильмень-озере есть рыба – золотые перья. И предлагает купцам спор на лавки с товарами, а сам ставит в залог свою буйную голову. В этом отрезке текста мы найдем традиционные эпитеты: почестен пир, т.е. пир в честь хозяина или праздника, гусельки яровчаты – из явора, белого клена, велик заклад – серьезный спор на денежный заклад, товар красный, т.е. ценный, рыба- золоты перья – плавники). Три купца повыкинулись, Заложили по три лавки товара красного, Как тут-то связали невод шелковой И поехали ловить в Ильмень-озеро. Закинули тоньку в Ильмень-озеро, Добыли рыбку – золоты перья. Закинули другую тоньку в Ильмень-озеро, Добыли другую рыбку – золоты перья, Третью закинули тоньку в Ильмень-озеро, Добыли третью рыбку – золоты перья. (Кульминация – Садко выигрывает спор с новгородцами. В былине используется характерный прием трехкратного повторения действия). Тут купцы новгородские Отдали по три лавки товара красного. Стал Садко поторговывать, Стал получать барыши великие. Во своих палатах белокаменных Устроил Садко все по-небесному: На небе солнце – и в палатах солнце, На небе месяц – и в палатах месяц, На небе звезды – и в палатах звезды. (Развязка сюжета – Садко становится сказочно Описание палат разбогатевшего Садко – это типическое место, оно встречается и в других былинах, в нем используется прием анафоры – единоначатия). Потом Садко-купец, богатый гость, Зазвал к себе на почестен пир Тыих мужиков новгородских – Фому Назарьева и Луку Зиновьева. Все на пиру наедалися, Все на пиру напивалися, Похвальбами все похвалялися. Иной хвастает бессметной золотой казной, Другой хвастает силой – удачей молодецкою, Который хвастает добрым конем, Который хвастает славным отечеством, Славным отечеством, молодым молодчеством. Умный хвастает старым батюшком, Безумный хвастает молодой женой. Говорят настоятели новгородские: «Все мы на пиру наедалися, Все на почестном напивалися, Похвальбами все похвалялися. Что же у нас Садко ничем не похвастает? Что у нас Садко ничем не похваляется?» Говорит Садко-купец, богатый гость: «А чем мне, Садку, хвастаться, Чем мне, Садку, похвалятися? У меня ль золота казна не тощится, Цветно платьице не носится, Дружина хоробра не изменяется. А похвастать – не похвастать бессчетной золотой казной: На свою бессчетну золоту казну Повыкуплю товары все новгородские, Худы товары и добрые! Не успел он слова вымолвить, Как настоятели новгородские Ударили о велик заклад О бессчетной золотой казне, О денежках тридцати тысячах: Как повыкупить Садку товары новгородские, Худы товары и добрые, Чтоб в Нове-граде товаров и в продаже боле не было. (Новая завязка, характерная для начала многих былин: «почестен пир». Здесь используется традиционный прием выделения героя: все хвастают, один Садко не хвастает. Типическим местом является описание похвальбы пирующих и првоцирование на похвальбу героя былины. Возможно, что гости нарочно провоцируют Садко на спор, желая его разорить). Ставал Садко на другой день раным-рано, Будил свою дружину хоробрую, Без счета давал золотой казны И распускал дружину по улицам торговыим, А сам-то прямо шел в гостиный ряд. Как повыкупил товары новгородские, Худы товары и добрые, На свою бессчетну золоту казну. На другой день ставал Садко раным-рано, Будил свою дружину хоробрую, Без счета давал золотой казны И распускал дружину по улицам торговыим, А сам-то прямо шел в гостиный ряд. Вдвойне товаров принавезено, Вдвойне товаров принаполнено На тую на славу на великую новгородскую. Опять выкупал товары новгородские Худы товары и добрые, На свою бессчетну золоту казну. На третий день ставал Садко раным-рано, Будил свою дружину хоробрую, Без счета давал золотой казны И распускал дружину по улицам торговыим, А сам-то прямо шел в гостиный ряд. Втройне товаров принавезено, Втройне товаров принаполнено. Подоспели товары московские На тую на великую на славу новгородскую. (Развитие нового действия. Былина использует прием трехкратного повтора – три дня Садко скупает товары, но со всех городов и заморских стран прибывают все новые и новые товары больше прежнего) Как тут Садко призадумался: «Не выкупить товара со всего бела света. Еще повыкуплю товары московские – Подоспеют товары заморские. Не я, видно, купец богат новгородский – Побогаче меня славный Новгород». Отдавал он настоятелям новгородским Денежек он тридцать тысячей. (Новая кульминация. Согласно былинной традиции, герой всегда должен выиграть спор. Садко богат, у него «бессчетна золота казна», но он приходит к выводу, что бесполезно спорить с Господином Великим Новгородом). На свою бессчетну золоту казну Построил Садко тридцать кораблей, Тридцать кораблей черленыих. На те корабли на черленые Свалил товары новгородские. (Новая, уже третья завязка внутри одного текста былины) Поехал Садко по Волхову, Со Волхова во Ладожско, А со Ладожска во Неву-реку, А со Невы-реки во сине море. Как поехал он по синю морю, Воротил он в Золоту Орду, Продавал товары новгородские, Получал барыши великие. Получал барыши великие, Насыпал бочки-сороковки красна золота, чиста серебра, Поезжал назад во Новгород, Поезжал он по синю морю. (Развитие нового действия. Удивительно точно описывается в былине путь, которым шла новгородская торговля. Правда, за синим морем у него оказывается Золота Орда. Богатство Садко гиперболизируется: свои доходы он меряет бочками-сороковками). На синем море сходилась погода сильная, Застоялись корабли на синем море: А волной-то бьет, паруса рвет, Ломает кораблики черленые, А корабли нейдут с места на синем море. Говорит Садко-купец, богатый гость Ко своей дружине ко хоробрые: «Ай, же ты, дружинушка хоробрая! Как мы век по морю ездили, А морскому царю дани не плачивали. Видно, царь морской от нас дани требует, Требует дани во сине море. (На море происходит чудо: буря бьет корабли, рвет паруса, но они не двигаются с места. Садко понимает, что морской царь требует дани). Ай, же братцы, дружина хоробрая! Взимайте бочку-сороковку чиста серебра, Спущайте бочку во синё море». Дружина его хоробрая Взимала бочку чиста серебра, Спускала бочку во синё море. А волной-то бьет, паруса рвет, Ломает кораблики черленые, А корабли нейдут с места на синем море. Тут его дружина хоробрая Брала бочку-сороковку красна золота, Спускала бочку во синё море. А волной-то бьет, паруса рвет, Ломает кораблики черленые, А корабли нейдут с места на синем море. Говорит Садко-купец, богатый гость: «Видно, царь морской требует Живой головы во сине море. (Буря не прекращается – морской царь требует жертвоприношения). Делайте, братцы, жеребья вольжаны, Я сам сделаю на красном на золоте. Всяк свои имена подписывайте. Спускайте жеребья на сине море: Чей жеребий ко дну пойдет, Таковому идти во сине море». Делали жеребья вольжаны, А сам Садко делал на красном на золоте. Всяк свое имя подписывал, Спускали жеребья на сине море. Как у всей дружины хоробрые Жеребья гоголем по воде плывут, А у Садка-купца – ключом на дно. Говорит Садко-купец, богатый гость: «Ай, же братцы, дружина хоробрая! Этыя жеребья неправильны: Делайте жеребья на красном на золоте, А я сделаю жеребий вольжаный». Делали жеребья на красноем на золоте, А сам Садко делал жеребий вольжаный. Всяк свое имя подписывал, Спускали жеребья на сине море. Как у всей дружины хоробрые Жеребья гоголем по воде плывут, А у Садка-купца – ключом на дно. Говорит Садко-купец, богатый гость: «Ай, же братцы, дружина хоробрая! Видно, царь морской требует Самого Садка богатого в сине море. (Кульминация. Во всех вариантах былины всегда подробно описывается жеребьевка. Что бы ни предпринимал Садко, жребий всегда падает на него. В далекой древности тот, на кого падал жребий, должен был беспрекословно выполнять волю судьбы. Садко смиряется с неизбежным и готовится к смерти). Несите мою чернильницу вальяжную, Перо лебединое, лист бумаги гербовый». Несли ему чернильницу вальяжную, Перо лебединое, лист бумаги гербовый. Он стал именьице отписывать: Кое именьице отписывал Божьим церквам, Кое именьице нищей братии, Иное именьице молодой жене, Остальное именье дружине хороброей. Говорил Садко-купец, богатый гость: «Ай, же братцы, дружина хоробрая! Давайте мне гусельки яровчаты, Поиграть-то мне в остатнее: Больше мне в гусельки не игрывати. Али взять мне гусли с собой во сине море?» Взимает он гусельки яровчаты, Сам говорит таковы слова: «Свалите дощечку дубовую на воду: Хоть я свалюсь на доску дубовую, Не столь мне страшно принять смерть во синем море». (Перед смертью Садко держится с достоинством, пишет завещание, и в последние минуты жизни опять чувствует себя гусляром). Свалили дощечку дубовую на воду, Потом поезжали корабли по синю морю, Полетели, как черные вороны. Остался Садко на синем море. Со тоя со страсти со великие Заснул на дощечке на дубовоей. Проснулся Садко во синем море, Во синем море, на самом дне. Сквозь воду увидел пекучись красное солнышко, Вечернюю зорю, зорю утреннюю. Увидел Садко: во синем море Стоит палата белокаменная. Заходил Садко в палату белокаменну: Сидит в палате царь морской, Голова у царя как куча сенная. (Переход Садко в подводное царство описывается как сон и пробуждение. Чтобы перейти в мир иной, герой должен умереть для земного мира. В этом контексте сон Садко воспринимается как временная смерть. По древним представлениям, подводный мир напоминает земной: там так же восходит заря, светит солнце, построены белокаменные палаты, в которых живет морской царь. В былине не дается портрет морского царя, можно только догадываться, что он антропоморфен и огромного роста, т.к. голова у него, «как куча сенная»). Говорит царь таковы слова: «Ай, же ты, Садко-купец, богатый гость! Век ты, Садко, по морю езживал, Мне, царю, дани не плачивал, А нонь весь пришел ко мне во подарочках. Скажут, мастер играть в гусельки яровчаты, Поиграй же мне в гусельки яровчаты». Как начал играть Садко в гусельки яровчаты, Как начал плясать царь морской во синем море, Как расплясался царь морской. Играл Садко сутки, играл и другие Да играл еще Садко и трети – А все пляшет царь морской во синем море. Во синем море вода всколыбалася, Со желтым песком вода смутилася, Стало разбивать много кораблей на синем море, Стало много гибнуть именьицев, Стало много тонуть людей праведныих. (Морской царь, к которому попадает Садко, более высокого ранга, чем тот мифический хозяин Ильмень-озера, который когда-то наградил его. Он живет в океане, он слышал о Садко как об искусном музыканте, но никогда не слышал его игру. Былина отражает древние представления о том, что буря на море происходит от пляски морского царя. В данном случае в этом виноват Садко). Как стал народ молиться Миколе Можайскому, Как тронуло Садка в плечо во правое: «Ай, же ты, Садко новгородский! Полно играть в гуселышки яровчаты!» Обернулся, глядит Садко новгородский: Ажно стоит старик седатыий. Говорит Садко новгородский: «У меня воля не своя во синем море, Приказано играть в гусельки яровчаты». Говорит старик таковы слова: «А ты струночки повырывай, А ты шпенечки повыломай, Скажи: у меня струночек не случилося, А шпенечков не пригодилося, Не во что больше играть, Приломалися гусельки яровчаты. Скажет тебе царь морской: «Не хочешь ли жениться во синем море На душечке на красной девушке?» Говори ему таковы слова: «У меня воля не своя во синем море». Опять скажет царь морской: «Ну, Садко, вставай поутру ранешенько, Выбирай себе девицу-красавицу» Как станешь выбирать девицу-красавицу, Так перво триста девиц пропусти, А друго триста девиц пропусти, Позади идет девица-красавица, Красавица девица Чернавушка. Бери тую Чернаву за себя замуж… Будешь, Садко, во Новее-граде. А на свою бессчетну золоту казну Построй церковь соборную Миколе Можайскому. (Микола Можайский, или Николай Чудотворец, -христианский святой, особо почитаемый на Руси как «спасатель на водах». Он дает приказ перестать играть на гуслях и совет, как вернуться в Новгород). Садко струночки во гусельках повыдернул, Шпенечки во яровчатых повыломал. Говорит ему царь морской: «Ай, же ты, Садко новгородский! Что же не играешь во гусельки яровчаты?» «У меня струночки во гусельках выдернулись, А шпенечки во яровчатых повыломались. А струночек запасных не случилося, А шпенечков не пригодилося». Говорит царь таковы слова: «Не хочешь ли жениться во синем море На душечке на красной девушке?» Говорит ему Садко новгородский: «У меня воля не своя во синем море». Опять говорит царь морской: «Ну, Садко, вставай поутру ранешенько, Выбирай себе девицу-красавицу» Вставал Садко поутру ранешенько, Поглядит: идет триста девушек красныих. Он перво триста девиц пропустил, И друго триста девиц пропустил, И третье триста девиц пропустил, Позади шла девица-красавица, Красавица девица Чернавушка. Брал тую Чернаву за себя замуж. Как прошел у них столованье почестен пир, Как ложился спать Садко во перву ночь, Как проснулся Садко во Новее-граде, О реку Чернаву на крутом кряжу. (Садко-христианин следует советам Миколы Можайского и спасается от морского царя, соглашаясь жениться, будучи женатым, во второй раз. Это хитрость, с помощью которой он сможет вернуться на землю. Очень важно, какую девушку выберет Садко, ибо только женившись на Чернаве, он попадет в Новгород. Она оказывается родной рекой Чернавой, впадающей в Волхов). Как поглядит- ажно бегут Его черленые корабли по Волхову. Поминает жена Садка со дружиной во синем море: «Не бывать Садку со синя моря». А дружина поминает одного Садка: «Остался Садко во синем море!» А Садко стоит на крутом кряжу, Встречает свою дружинушку со Волхова. Тут его дружина сдивовалася: «Остался Садко во синем море, Очутился впереди нас во Новее-граде, Встречает дружину со Волхова!» Встретил Садко дружину хоробрую И повел во палаты белокаменны. Тут его жена зарадовалася, Брала Садка за белы руки, Целовала во уста во сахарные. Начал Садко выгружать со черленых со кораблей Именьице – бессчетну золоту казну. Как повыгрузил со черленыих кораблей, Состроил церкву соборную Миколе Можайскому. Не стал больше ездить Садко на сине море. Стал поживать Садко во Нове-граде. (Развязка – Садко возвращается к удивлению и радости жены и дружинников, строит обещанную церковь Миколе Можайскому и живет в богатстве и почете. В тексте, по существу, можно увидеть три сюжета: три завязки, три кульминации, три развязки. Перед нами редкое трехчастное произведение или контаминация трех былин). 8. ВАСИЛИЙ БУСЛАЕВКак жил Буслаюшка девяносто лет, он не славился, Поперек дорожки не ставился, С каменной Москвой не перечился, С Новым-городом да спору не было. Живучи Буслаюшка преставился, Оставалось его чадо милое — Молодой Василий да сын Буслаевич. (Текст открывается экспозицией – рассказом об отце Василия, Буслаюшке, его долголетии и мирном характере, что не вяжется с его именем. В русских говорах слово «буслай» означает «мот, гуляка, разбитной малый». Упоминание Москвы и Новгорода как возможных противников Буслая говорит о том, что он принадлежал к социальным верхам. В некоторых вариантах былины сообщается о том, что Буслай оставил жене и сыну богатое наследство, что позволило Амельфе Тимофеевне дать Василию хорошее образование). И начал Васильюшка по Нову-граду похаживать, И начал Васильюшка шуточки пошучивать: Кого хватит он за руку — руку рвет из плеча он вон; Кого хватит он за ногу — ногу рвет из ходилов вон; Кого хватит за головушку — Головой вертит, будто пуговицей. (Завязка. Подавляющее большинство текстов, имеющих зачин о Буслае, рассказывают затем о детстве его сына, его «шуточках», свидетельствующих о необыкновенной физической силе: играя с детьми, он калечит их. Есть варианты, в которых шалости Василия носят характер пьяного разгула, являются результатом его дружбы с пьяницами и бездельниками. Но есть и такие вариантыбылины, в которых подчеркивается, что «шуточки недобрые» он шутит с боярскими и княженецким детьми, что дает основание исследователю русского эпоса В.Я. Проппу характеризовать бунт Василия Буслаевича как социальный). И стали жалобы доходить К его родной матушке, Пречестной вдове Амельфе Тимофеевне: «И ты, честна вдова Амельфа Тимофеевна! Унимай-ка ты свое чадо милое, Молодого Василья Буслаевича! Что он ходит по городу уродует И шуточки он пошучивает? Кого ухватит за руку, у того рука прочь; Кого – за ногу, у того нога прочь; Кого ухватит за головушку — И головой вертит, будто пуговицей! А ты не уйме.шь, так мы уймем!» (Развитие действия. «Шуточки» Василия послужили началом конфликта. Родители покалеченных детей жалуются Амельфе Тимофеевне и угрожаютунять Василия сами, если она не сделает этого). И дождалась честна вдова Амельфа Тимофеевна Своего ли чада милого, молода Василья Буслаевича, А сама говорит таковы слова: «Ай же ты, мое чадо милое, Молодой Василий да Буслаевич! Что же ты ходишь по городу, уродуешь? … А в твои-то годы отец-то твой Не имел он в кармане ста рублей, А имел дружину хоробрую. И нету у тебя заступщиков, И некому за тебя заступитися!» (Мать не столько журит сына за выходки, сколько обеспокоена угрозами и, заботясь о его безопасности, советует ему собрать дружину. Выясняется, что отец Василия в молодости был беден и разбогател с помощью «дружины хороброй». Вероятнее всего, эта дружина – ушкуйники, шайка разбойников, главой которой был Буслай. Разбогатев с помощью такого типичного для средневекового города способа, к старости он «унялся» и стал уважаемым человеком). Эти речи Василий понимает И берет чернила со бумагою, И написал он письмо да скорописчато: «И что идите ко мне на двор, К моему двору, Василья Буслаева, А не работу работать деревенскую, А пить зелено вино безденежно». И бросал письмо на Волхов мост, И сам выкатил бочку зелена вина, Зелена вина до сорока ведер, Сорока ведер себе на широкий двор. И наливает чару зелена вина, Зелена вина да полтора ведра. И те мужички да новгородские Подняли письмо на Волховом мосту И пошли-то ко двору да ко Буслаеву. Тут стоит Василий да сын Буслаевич, И говорит Василий таковы слова: «Кто поднимет чару зелена вина, Зелена вина да полтора ведра, И поднимет чару единой рукой И выпьет чару на единый вздох, Стерпит-то червленый вяз в буйну голову , Тот попадет ко мне в дружину хоробрую». (По существу, Василий набирает в дружину пьяниц и забияк, которые хотят не работать, а пить и есть готовое. Есть вариант, где товарищи Василия называются «шильниками, мыльниками, портомойниками», но чаще всего это сброд, пришлые люди, не новгородцы). Идет-то Иванище сильное, Берет-то он чару единой рукой, Выпивает он на единый вздох, И ударил Василий червленым вязом в буйпу голову - А стоит Иванище, не стряхнется, Не стряхнется и не ворохнется, И с буйной головы колпак не сворохнется. И зазывал Василий Буслаевич Во свой терем златоверховатый Хлеба-соли кушати, белой лебедушки рушати. И тот прошел, так иной пошел. Идет тут Потанюшка хроменький И принимается за чару единой рукой, И выпивает чару за единый вздох, И ударил Василий червленым вязом, Червленым вязом да в буйну голову, — А стоит-то Потанюшка, не стряхнется, Не стряхнется и не ворохнется, И с буйной головы колпак не сворохнется. И зазывал Василий Бусдаевич Во свой терем здатоверховатый Хлеба-соли кушати, белой лебедушки рушати. И тот прошел, так иной пошел. Тут идет Васенька маленький, Принимается за чару единой рукой. Говорит Василий сын Буслаевич: «Не поднять тебе чары единой рукой И не выпить чары на единый вздох». И плюнул Васенька и прочь пошел И сам говорит таковы слова: «Ты, молодой щенок Василий да сын Буслаевич, Не узнал молодца, а обесчестил меня!» И тут молодой Василий да Буслаевич Побежал он вслед с червленым вязом И ударил Василья червленым вязом да в буйну голову. Идет Васька да не стряхнется, Не стряхнется и не сворохнется, С буйной головы колпак не сворохнется. И говорит тут Василий да Буслаевич: «Разве сила у меня да не по-старому? И верно червлён-то служит не по-прежнему?» И лежит горючий белый камешек, И ударил червленым вязом в белый камешек, И рассыпался камешек на мелки части. И забежал молодой Василий да сын Буслаевич К Васеньке маленькому, стал просить Хлеба-соли кушати, белой лебедушки рушати. (Через трех персонажей показана вся дружина. Имя Потанюшки хроменького очень устойчиво, оно встречается почти во всех вариантах былины. В этом эпизоде используется прием первоначальной недооценки героя. Он хоть и хроменький, но и пить горазд, и устойчив в драке. Васенька маленький на вид еще более неказист, он вызывает недоверие Буслаевича, но на деле оказывается пьяницей и драчуном – молодцем что надо. В эпизоде испытания его силы используется традиционная формула: «Разве сила у меня да не по-старому…». Набрав дружину, Василий устраивает пир с побратанием. Отныне они побратимы, связанные обязательством стоять один за всех, все за одного). И собрались тут мужики новгородские, И напились мужики новгородские, Поспорили они и повздорили; И начал молодой Василий да сын Буслаевич Мужиков он попинывать, И начал мужиков он поталкивать: Иной-то идет скривя бок, Иной-то идет скривя голову, Иной-то идет да прихрамывает, Иной идет руки накосо. Говорят мужики да новгородские: «Как у двора да у Буслаева Не упито было, не уедено, Увечье-то навек заведено». (Конфликт между новгородцами и Василием Буслаевичем – чисто бытовой: напились, поспорили, повздорили. Василий «попинывает» и «поколачивает» пьяных новгородцев. Интересно заявление, что у двора Буслаева «увечье навек заведено». Вероятно, в свое время и Буслай «попинывал» новгородцев, и в молодости он не был таким смирным и благообразным, каким показан в начале былины. Ясно, что Василий Буслаевич – достойный последователь своего отца). Как те ли мужички да новгородские Завели свой ли они да почестный пир У того у Викулы Окулова И не зовут молодого Ваеилья Буслаевича Со его дружиной хороброю. И проговорит Василий да Буслаевич Своей дружине хороброей: «Ой же вы, мои братьица, Пойдемте-ка вы на почестный пир Ко тому ли Викуле да к Окулову. Отправился Василий да Буслаевич Со своей дружиною хороброю На тот хорош на почестный пир. Идут они к широку двору. Тут проведали мужички новгородские, Что идет Василий да Буслаевич, И заложили ворота крепко-накрепко. (По-видимому, речь идет о пире, купеческой братчине у старосты Викулы Окулова. Как законный наследник своего отца Василий имеет право принимать участие в братчине, но купцы его не приглашают, опасаясь «шуточек» Буслаевича). И говорит молодой Василий да Буслаевич: «Васенька маленький! Заскочи-ка ты на широкий двор И отвори-ка ворота ты на пяту И зазови-ка меня да во почестный пир Ко тому ли Викуле к Окулову». И Васенька маленький Зашел на широкий двор И отворил ворота-то на пяту И зазывал Василия в почестный пир Со всей-то дружиною хороброю Ко тому ли Викуле к Окулову. И тут молодой Василий да Буслаевич, Садился он во большой угол, В большое место за дубовый стол. (Василий приходит на пир незваным гостем, силой, нарушая все обычаи и законы приличия – ведет себя неучтиво, не по чину садясь во главе стола). И делать нечего мужикам новгородскиим, И тут начали Василья-то упаивать. И пьяными глазами Василий Буслаевич Порасхвастался, и ударил он о велик заклад Биться-драться со всем Новым-городом. (Традиционный былинный мотив хвастовства и спора на пиру осложняется здесь тем, что мужики новгородские сознательно спаивают и провоцируют Василия на «велик заклад» – биться-драться Василию и его побратимов-дружинников со всем Новым-городом). Пировали-столовали и пошли они В свой терем златоверховатый Ко пречестной вдове Амельфе Тимофеевне. И тут спрашивает родна матушка: «Ай же мои дети, дети милые, Каково-то вас на пиру да почествовали?» Говорят-то деточки таковы слова: «Что большой наш брат да атаманище, Ударился он да о велик заклад Биться-драться со всем Новым-городом» И его родная матушка Сожалела свое чадо милое, Молодого Василья Буслаева, Снесла перину в погреба глубокие, Положила изголовьице высокое, Положила одеяло соболиное И свела свое чадо милое, Молодого Василья Буслаева, И заперла в погребах да во глубокиих. А сама поклала злата, серебра и скатного жемчуга И пошла к городским начальникам, Ко старшему к Фоме да Родионовичу: «Вы возьмите-ка вы злато и серебро, И возьмите-ка скатного жемчуга, И не троньте-ка мое чадо милое, Молодого Василья Буслаевича, И простите-ка его да во большой вине —• С пьяных глаз он ударился, Ударился да о велик заклад». И говорят городские начальники И старший Фома да Родионович: «Ай, же ты, честна вдова Амельфа Тимофеевва! Не надо нам злата, и серебра, И ни скатного жемчуга, А нужна головка Васильева». И тут пошла честна вдова, заплакала. И ночь та тут да скороталася. (Мать запирает Василия, опасаясь за его жизнь, она хочет предотвратить кровопролитие, идет на унижение перед городскими начальниками, пытаясь богатыми подарками «откупить» сына от боя. Но новгородцы хотят убить Василия, они не могут больше терпеть его выходки и не сомневаются в победе). Заутра собирались мужички да новгородские, Ищут молода Василья Буслаевича. А нашли его-то братьицев, дружину хоробрую, Им связали ручки белые, И сковали ножки резвые, И загнали их в Пучай-реку. (Поражение дружины описывается с помощью традиционной формулы). И пошла та нянька Буслаева На Пучай-реку мыть то платье цветное. А мужики да новгородские Захватили няньку Буслаеву: «Ты отдай-ка своего хозяина, Молодого Василья Буслаева, И тебя туда же свяжем с его братьями». И как вырвалась нянька Васильева От мужиков да новгородскиих, И бежит она к погребу глубокому, И ударила коромыслом двери погреба, * И разлеталися двери на три четверти. И говорит она таковы слова: «Что, молодой Василий да Буслаевич, Спишь ты да прохлаждаешься, А над собой невзгоды не ведаешь? Как твоей дружине хороброей — Им связаны ручки белые, Им скованы ножки резвые, И загнаны они во Пучай-реку». (Образ няньки Василия очень колоритен. Она подстать своему хозяину. Ее действия передаются в экспрессивной форме: «и как вырвалась,… и бежит она,… и ударила…». Нянька будит и выпускает из погреба Буслаева, сообщив о беде, которая стряслась с дружиною). И как выскочил молодой Василий сын Буслаевич Из погреба глубокого. Не попал ему червленый вяз, А попала ему ось тележная, Тележная ось железная, Железная ось девяноста пуд. И начал он с осью похаживать, И начал осью помахивать: Куда махнет, туда улица, А повернется — да переулочек. И разбежались мужички да новгородские. (Кульминация – бой Василия с новгородцами –одного против всех. Сила Василия гиперболизируется. Используются постоянные формулы, употребляемые при описании сражения богатыря с врагами: «куда махнет – туда улица…». Перед нами дикая необузданная сила, которая дремлет до поры в русском человеке.). И шли они в монастырь Сергиев И позвали старца Приугрюмища. И идет старец Приугрюмище, Сто пудов колокол несет, А языком он да подпирается. А сам он говорит таковы слова: «Я иду — не колокол несу, Не колокол несу, а Василью смерть несу». Заскочил молодой Василий сын Буслаевич, И сам он говорит таковы слова: «Ай же ты, крестный батюшка! Не дал ты яичка о Христовом дне, А я дам тебе яичко о Петровом дне!» И ударил Василий сын Буслаевич, И колокол на мелки части рассыпался. И ухватил Василий старца на руки И сшибал его да под вышиночку, А сам стоючи пораздумался: Отца крестного убить — не спасенье получить. А сам говорит Василий таковы слова: «Отец крестный, старец Приугрюмище! Иди-ка назад да во Сергиев, Молись-ка Богу-Господу, А в наше дело не вмешивайся ты». (Новгородцы пытаются обуздать Василия с помощью его крестного отца, старца Приугрюмища, который не побоялся выйти против распоясавшегося крестничка. В этой версии Василий великодушен по отношению к старцу, но в большинстве вариантов он убивает своего крестного отца, а в некоторых – глумится над его мертвым телом. Эпизод со стопудовым колоколом, который несет старец, – типическое место, повторяющееся в большинстве вариантов былины. Большинство исследователей считают, что это вечевой городской колокол – символ силы и могущества богатого независимого Новгорода). И тут начал Василий по Нову-городу похаживать, По заулкам мужичков поколачивать. И те ли городовые начальники И Фома да Родионович Положили золота, серебра Да и скатного жемчуга И пошли ко честной вдове Амельфе Тимофеевне, И говорят они таковы слова: «Ай же ты, честна вдова Амельфа Тимофеевна! Возьми-ка ты злато и серебро, А уговори-ка свое чадо милое, Молодого Василья Буслаева». И тут проговорит честна вдова, Честна вдова Амельфа Тимофеевна: «Я к вам ходила со златом и серебром И со скатным жемчугом, А вы у меня да не приняли! А я и так могу уговорить Свое чадо милое, Молодого Василья Буслаева». И пошла она к Василью Буслаеву на Нов-город, И зашла сзади, и клала свои руки белые Василью на могучи плечи, И сама говорит таковы слова: «Ай же мое чадо милое, Молодой Василий да Буслаевич! Укроти свое сердце богатырское!» Как тут молодой Василий да Буслаевич Послушал он свою родну матушку. Укротил он сердце богатырское, И пришел он в свой терем златоверховатый. (Развязка былины своеобразна. Василий прекращает бой по просьбе матери. По существу, конфликт между Василием Буслаевичем и новгородцами никак не разрешается. Пар выпущен – «укротил он сердце богатырское»). 9. СМЕРТЬ ВАСИЛИЯ БУСЛАЕВАПод славным великим Новым-городом, По славному озеру по Ильменю Плавает, поплавает сер селезень, Как бы ярый гоголь поныривает; А плавает, поплавает червлен корабль Как бы молода Василья Буслаевича, А и молода Василья со его дружиною хороброю. Тридцать удалых молодцов: Костя Никитин корму держит, Маленький Потаня на носу стоит, А Василий-то по кораблю похаживает, Таковы слова поговаривает: «Свет моя дружина хоробрая, Тридцать удалых добрых молодцов! Ставьте корабль поперек Ильменя, Приставайте, молодцы, ко Нову-городу». А и тычками к берегу притыкалися, Сходни бросали на крутой бережок. Походил тут Василий ко своему он двору, И за ним идет дружинушка хоробрая; Только караулы оставили.» Приходит Василий Буслаевич Ко своей сударыне матушке, Матерой вдове Амельфе Тимофеевне. Как вьюн, около нее увивается, Просит благословение великое: «А свет ты, моя сударыня матушка, Матера вдова Амельфа Тимофеевна! Дай мне благословение великое – Идти мне, Василью, в Ерусалим-град Со всею дружиною хороброю, Мне-ка Господу помолитися, Во Ердане-реке искупатися». Что взговорит матера вдова Матера Амельфа Тимофеевна: «Гой еси ты, мое чадо милое, Молодой Василий Буслаевич! То коли ты пойдешь на добрые дела, Тебе дам благословение великое; То коли ты, дитя, на разбой пойдешь, И не дам благословения великого, А и не носи Василья сыра земля». Камень от огня разгорается, А булат от жару растопляется, Материнское сердце распускается; И дает она много свинца, пороха, И дает Василью запасы хлебные, И дает оружье долгомерное: «Побереги ты, Василий, буйну голову свою!» Скоро молодцы собираются И с матерой вдовой прощаются. Приходили они на червлен корабль, Подымали тонки парусы полотняные, Побежали по озеру Ильменю; Бегут они уж сутки, другие, А бегут уже неделю, другую, Навстречу им гости-корабельщики: «Здравствуй, Василий Буслаевич! Куда, молодец, поизволил погулять?» Отвечает Василий Буслаевич: «Гой еси вы, гости-корабельщики! А скажите вы, молодцы, мне прямого пути Ко святому граду Ерусалиму». Отвечают ему гости-корабельщики: «А и гой еси, Василий Буслаевич! Прямым путем в Ерусалим-град Бежать семь недель, А окольной дорогой полтора года. На славном море Каспийскоем, На том острове на Куминскоем, Стоит застава крепкая, Стоят казаки-разбойники, Не много, не мало их — три тысячи, Грабят бусы-галеры, Разбивают червлены корабли». Говорит тут Василий Буслаевич: «А не верую я, Васенька, ни в сон, ни в чох, А я верую в свой червленый вяз; А бежим-ка мы, ребята, прямым путем». И завидел Василий гору высокую, Приставал скоро ко крутому берегу, Выходил Василий сын Буслаевич На ту ли гору Сорочинскую, А за ним летит дружина хоробрая. Будет Василий в полугоре, Тут лежит пуста голова, Пуста голова, человечья кость, Пнул Василий ту голову с дороги прочь; Провещится пуста голова человеческая: «Гой еси ты, Василий Буслаевич! Ты к чему меня, голову, побрасываешь? Я, молодец, не хуже тебя был; Умею я, молодец, валятися; А на той горе Сорочинской-то, Где лежит пуста голова, Пуста голова молодецкая, И лежать будет голове Васильевой». Плюнул Василий, прочь пошел: «Али, голова, в тебе враг говорит, Али нечистый дух!» Пошел на гору высокую, На самой сопке тут камень стоит, В вышину три сажени печатные, В долину три аршина с четвертью; И в том-то подпись подписана: «А кто-де у каменя станет тешиться, А и тешиться, забавлятися, Вдоль скакать по каменю, Сломит свою буйну голову». Василий тому не верует, Приходил со дружиною хороброю; Стали молодцы забавлятися, Поперек того каменя поскакивати, А вдоль-то его не смеют скакать. Пошли со горы Сорочинской-то, Сходят они на червлен корабль, Подымали тонки парусы полотняны, Побежали по морю Каспийскому На ту на заставу корабельную, Где стоят казаки-разбойники — На пристани их стоят сто человек. А и молодой Василий на пристань стал; Сходни бросали на крут бережок, И вскочил-то Василий на крут бережок, Червленым вязом подпирается. Тут караульщики, удалы добры молодцы, Все на карауле испугалися; Много его не дожидалися, Побежали с пристани корабельной-то К тем атаманам казачиим. Атаманы сидят, тому дивуются, Сами говорят таковы слова: «Стоим мы на острове тридцать лет, Не видали страху великого. Это-де идет Василий Буслаевич; Знать-де полетка соколиная, Видеть-де поступка молодецкая!» Пошагал-то Василий со дружиною, Где стоят атаманы казачие. Пришли они, стали во единый круг. Тут Василий им поклоняется, Сам говорит таковы слова: «Здравствуйте, атаманы казачие! А укажите вы мне прямые пути Ко святому граду Ерусалиму!» Говорят атаманы казачие: «Гой еси, Василий Буслаевич! Милости тебя просим за стол хлеба кушати». В ту пору Василий не ослушался, Садился с ними за единый стол: Наливали ему чару зелена вина в полтора ведра, Принимает Василий единой рукой И выпил чару единым духом, И только атаманы тому дивуются, А сами не могут и по полуведру пить. И хлеба с солью откушали, Сбирается Василий Буслаевич На свой червлен корабль; Дают ему атаманы казачие подарки свои: Первую мису чиста серебра, И другую — красна золота, Третью — скатного жемчуга. За то Василий благодарит и кланяется, Просит у них до Ерусалима провожатого. Тут атаманы Василью не отказывали, Дали ему молодца провожатого И сами с ним прощалися. Собрался Василий на свой червлен корабль Со своею дружиною хороброю; Подымали тонки парусы полотняные, Побежали по морю Каспийскому. Будут они во Ердань-реке, Бросали якори крепкие, Сходни бросали на крут бережок, Выходил тут Василий Буслаевич Со своею дружиною хороброю В Ерусалим-град. Пришел во церкву соборную, Служил обедню за здравие матушки И за себя, Василья Буслаевича. И ко святой святыне приложился он, И в Ердане-реке искупался он. И расплатился Василий с попами и с дьяконами, И которые старцы при церкви живут, Дает золотой казны, не считаючи. И походит Василий ко дружине Из Ерусалима на свой червлен корабль. В ту пору Василий Буслаевич Купался во Ердане-реке. Приходила к дружине баба залесная, Говорила таковы слова: «Почто вы купаетесь во Ердане-реке? А некому купатися, опричь Василья Буслаевича: Во Ердане-реке крестился сам Господь Иисус Хрисгос; Потерять его вам будет, большого Атамана Василья Буслаевича». И они говорят таковы слова: «Наш Василий тому не верует, А не верует Василий а ни в сон, ни в чох». И мало время тому прошло, Пришел Василий ко дружине своей, Приказал выводить корабль из устья Ердань-реки. Подняли тонки парусы полотняны, Побежали по морю Каспийскому, Приставали у острова Куминского. Приходили тут атаманы казачие, И стоят все на пристани корабельной-то. А и выскочил Василий Буслаевич Из своего червленого корабля, Поклонились ему атаманы казачие: «Здравствуй, Василий Буслаевич! Здорово ли съездил в Ерусалим-град?» Много Василий не бает с ними, Прощался со всеми теми атаманами казачими, Подымали тонки парусы полотняные, Побежали по морю Каспийскому к Нову-городу. А и едут неделю споряду, а и едут уже другую; И завидел Василий гору высокую Сорочинскую, Захотелось Василью на горе побывать. Приставали к той Сорочинской горе, Сходни бросали на ту гору. Пошел Василий со дружиною, И будет он в полгоры, И на пути лежит пуста голова, человечья кость, Пнул Василий ту голову с дороги прочь; Провещится пуста голова: «Гой еси ты, Василий Буслаевич! Где лежит пуста голова, Лежать будет и Васильевой голове!» Плюнул Василий, прочь пошел. Взошел на гору высокую, На ту гору Сорочинскую, Где стоит высокий камень, В вышину три сажени печатные, В долину три аршина с четвертью; И в том-то подпись подписана: «А кто-де у каменя станет тешиться, А и тешиться, забавлятися, Вдоль скакать по каменю, Сломит свою буйну голову». Василий тому не верует, Стал со дружиною тешиться и забавлятися, Поперек каменя поскакивати. Захотелось Василью вдоль скакать, Разбежался, скочил вдоль по каменю И не доскочил только четверти И тут убился под каменем. Где лежит пуста голова, И Василья схоронили там. Побежала дружина с той Сорочинской горы На свой червлен корабль, Подымали тонки парусы полотняные, Побежали ко Нову-городу. И будут у Нова-города, Бросали с носу якорь и с кормы другой, Чтобы крепко стоял и не шатался он, Пошли к матерой вдове, к Амельфе Тимофеевне, Пришли и поклонилися, Все письмо в руки подали. Прочитала письмо матера вдова, сама заплакала, Говорила таковы слова: «Гой вы еси, удалы добры молодцы! У меня ныне вам делать нечего; Подите в подвалы глубокие, Берите золотой казны, не считаючи. Повела их девушка-чернавушка К тем подвалам глубокиим, Брали они казны по малу числу, Пришли они к матерой вдове, Говорили таковы слова: «Спасибо, матушка Амельфа Тимофеевна, Что поила, кормила, обувала и одевала добрых молодцов!» В ту пору матера вдова Амельфа Тимофеевна Приказала наливать по чаре зелена вина. Подносит девушка-чернавушка Тем удалым добрым молодцам, А и выпили они, сами поклонилися, И пошли добры молодцы, кому куда захотелося. |