РНТ Хрестоматия, Аникин. Русское устное народное поэтическое творчество
 Скачать 2.02 Mb.
|
5.3. БАЛЛАДНЫЕ ПЕСНИ1. БРАТ СПАСАЕТ СЕСТРУ Посидимте-ка мы, братцы, да побеседывам, Уж мы скажем-те, ребята, про старинушку, Мы про старую старинку, про бываличинку. Да как то не пыль, братцы, и не копоть подымается, И не пыль то, братцы, знать, не копоть подымалася, Воевали, бушевали три татарченка, Они били-разбивали да нов Чернигов-город, Выбивали басурманы да стены каменны, Выбирали басурманы много множества, Много множество, собаки, золотой казны, А еще того побольше чиста жемчуга. Выезжали басурманы во дикую степь, Во дикую степь, степь Саратовску, Становилися, собаки, при раздольице, При таком большом раздольи, при широкима, Рассыпали басурманы золоту казну, Золоту казну, злы собаки, на три стороны. Возметали басурманы на три жеребья, А один-то вор-собака да к жеребью нейдет, Он берет же красную девицу без жеребья, Молодую душу он Фамельшу дочь Никитишну. Он и взял же девчонку за белы руки, Он повел ее, собака, во белой шатер И стал же басурманин насмехатися, Да над ее ли да белым телом надругатися. Закричала же девчонка громким голосом: «Уж ты, брат ли мой, братец, сын купеческий! Ты не отдай-ка ты меня, братец, злым татарченкам, Надо мною, над девчонкой, насмехатися, Над моим ли-то белым телом надругатися!» Наезжал на них, собаков, злой охотничек, Одного же он, собаку, да он конем стоптал, А другого басурмана он к хвосту привязал, А третьего-то он, собаку, топором срубил. Он размыкал их кости по дикою степи, А молоду душу он девчонку он к себе ее взял, А молоду душу Фамельшу дочь Никитишну. Историческая баллада о девушке-полонянке. Несмотря на благополучный конец, баллада отражает трагическую судьбу молодых русских женщин, которых забирали татары, а затем брали себе в наложницы или продавали на южных рабских рынках. Художественный стиль и поэтический язык этой баллады близок к былине. 2. ТАТАРСКИЙ ПОЛОН На дуваньице дуван дуванился, Доставалась ему да теща зятелку. Он повез ее да во дикую степь, Он привез жене да с Руси русскую, С Руси русскую да полоняночку: «Вот привез тебе, да тебе нянечку, Ты заставь ее три дела делати: Как перво дело, да ей куделю прясть, Как второ дело, да ей гусей пасти, Как третью дело, да ей дитю качать». Она сидит, руками она кудель прядет, Она глазами, сидит, она гусей пасет, Она ногами, сидит, она дитю качат: «Уж ты бай, баю, да злой татарченок! Уж ты бай, баю, да ты татарский сын, Уж ты бай, баю, да ты русюночек. Уж ты бай, баю, да будешь внученок - Как твоя-то мать да мне родная дочь, В парной бане я да с нею мылася, Я признала в ней да две приметочки: Как перва приметка – в груди родинка, Как друга приметка – в ноге нет мизенчика». Услыхали тут да девки сенные, Побежали они к своей барыне, Рассказали ей, да что они слышали: "Государыня наша барыня, Полоняночка с Руси русская, Она сидит, руками она кудель прядет, Она глазами, сидит, она гусей пасет, Она ногами, сидит, она дитю качат, Она качат дитю, еще прибайкиват: «Уж ты бай, баю, да злой татарченок, Уж ты бай, баю, да ты татарский сын, Уж ты бай, баю, да ты русеночек, Уж ты бай. баю, да будешь внученок - Как твоя-то мать да мне родная дочь, Я признала в ней да две приметочки: Как перва приметка – в груди родинка, Как втора приметка – в ноге нет мизенчика». Прибежала тут да дочка к матери, Во резвы ноги да повалилася: «Ты прости, мати, да не признала тя, Семи лет была да во полон взята! Ты бери, мати, да золоты ключи, Отмыкай, мати, шкапы зеркальчаты, Ты бери, мати, да золоту казну, Золоту казну да безрасчетную, Безрасчетную, да сколько надобно, Ты поди, мати, да на конюшен двор, Ты бери, мати, коней езжалыих, Коней езжалыих, да самолучшиих, Поезжай, мати, да на святую Русь!» - «Мне не надо твои да золоты ключи, Мне не надо твоя да золота казна, Мне не надо твоих коней езжалыих, Коней езжалыих да самолучшиих, Не поеду я да на святую Русь, Я с тобой, дитя, не расстануся!» Классическая народная историческая баллада о встрече в татарском плену и узнавании матери и дочери. В ней раскрывается трагедия русских женщин- полонянок. В других вариантах песни мать бежит на святую Русь и зовет с собой дочь, но та отказывается, не в силах оставить детей, прижитых с татарином-мужем. 3. МАТЬ КНЯЗЯ МИХАЙЛА ГУБИТ ЕГО ЖЕНУ Поехал наш князек Михайло Он во царскую да во службу. На половине путе да большой дорожки Под ним добрый конь спотыкнулся, Черна шляпушка с него да долой свалилась. Как возговорит князь Михайла: «Что-то в доме моем нездорово: Либо матушки моей в живе не стало, Либо молодой моей княгини!» Со дорожки князь назад воротился. Подъезжает князь к широкому подворью. Родна матушка его встречает, И за белы рученьки его принимала, И во уста его целовала. Как возговорит князь Михайла: - Уж ты, матушка моя родима, А где моя молода княгиня? - Во собор она ушла Богу молиться! - Нет, в соборике ее, матушка, там не бывало! Побежал князь скоро к нянькам и к мамкам. - Уж вы, нянюшки мои, мамки, И рассенные мои вы, красны девки, Вы скажите, девушки, где моя княгиня? - Мы бы рады тебе, князек, сказали - Мы твоей мамыньки боимся! - Вы скажите, девушки, не убойтесь! - Твоя мамынька родима жаркую банюшку топила, Бел-горюч камень она разжигала, И по белой груди княгини катала, И сразу две она души загубила: Первую – твою княгиню, а второго – в ней младенца. Побежал скоро князек к матушке родимой, - Уж ты, матушка моя родима, ты змея стала скоропея! Зачем ты сразу две души загубила: Первую – мою княгиню, а второго – в ней младенца? Семейно-бытовая баллада., одна из наиболее древних, была очень широко распространена и популярна. Злодейскоре убийство беременной невестки, изображенное в балладе, является отражением типичного конфликта в патриархальной семье, когда свекровь имеле почти неограниченную власть над женами сыновей. Недоброе предчувствие и вещие приметы (конь споткнулся, шляпа с головы свалилась), повторяющийся эпизод (князь в одинаковых выражениях спрашивает мать и сенных девушек, где его княгиня) усиливают драматическую развязку, когда князь узнает страшную правду о гибели жены. 4. ДОМНА (Текст баллады дается вместе с комментарием) Еще сватался Митрий-от по три года, Князь Васильевич да по три осени. На четвертый год да только свадьбе быть, Только свадьбе быть, только к венцу пойти, Ай к венцу пойти да обвенчатися. (Три года подряд Митрий сватается к невесте, значит, она отказывала ему, не хотела выходить за него замуж. Только на четвертый год должна быть свадьба.) Зазвонили честну ранню заутреню, Еще ту Христовску да воскресенскую, Воскресенскую да Вознесенскую. Чтой пошел князь Митрий ко заутрене, Он ко той ли ранней к воскресенския, К воскресенския да к Вознесенския, Чтой бросалась Домнушка по плеч в окно, Фалелеевна ровно по поясу: «Ай не этот ли Митрий князь Васильевич? Чтой сказали про Митрия – хорош, пригож, Он хорош, пригож, да в свете лучше нет. Он сутул, горбат, да наперед покляп , И ноги кривы у его, глаза косы, Русы кудри у Митрия онежские, Еще речь у него да самоедская». Еще тут ведь Митрию во слух пало, Щой Васильевичу за беду стало, Чтой за ту пало насмешку за великую. (Статус жениха и невесты предполагал их определенные отношения. Невеста не могла дурно говорить о своем женихе. По-видимому, портрет жениха необъективен, таким хочет видеть его Домна, когда хулит. В этом эпизоде происходит столкновение героев, они вступают в противоречие.) Воротился Митрий от заутрени, Приходил он к Настасьюшке к Васильевне: «Уж ты гой еси, сестричушка любимая! Соберем-ка мы пир, да все девичий стол. Попроси ты Домну Фалелеевну На почестен пир да на девичий стол Хлеба-соли есть да сладка меду пить. Ты скажи, что Митрия-князя в доме нет, Что Васильевича да не случилося: Он ушел ведь в лес теперь полесовать, За лисицами да за куницами, Он за разными за мелкими за птицами». (Пассивной помощницей и соучастницей Митрия выступает его сестра, с помощью которой он добивается встречи с Домной, чтобы поставить ее на место.) Что первы послы к Домне на двор пришли: «Добро жаловать, Домна Фалелеевна, Еще к нашей Настасье к Васильевне На почестен пир да на девичий стол Хлеба-соли есть да сладка меду пить! Еще Митрия-то князя в доме нет». Что первы послы да со двора сошли, Ай вторы послы к Домне на двор пришли: «Отпусти ты, Софьюшка Никулична, Свою дочерь, Домну Фалелеевну На почестен пир, да на девичий стол, Хлеба-соли есть да сладка меду пить! Еще Митрия-то князя в доме нет, Чтой Васильевича не случилося, Не случилося, не пригодилося: Он ушел ведь в лес да всю полесовать, За лисицами да за куницами, Он за разными за мелкими за птицами». Что третьи послы к Домне на двор пришли: «Добро пожаловать, Домна Фалелеевна, Еще к нашей к Настасье всю к Васильевне Хлеба-соли есть да сладку меду пить!» (Приглашение повторяется с нарастанием, это усиливает напряжение, создает ощущение беды, грозящей Домне. По логике ее поведения она не должна идти в дом Митрия, если хулит его и не хочет выходить за него замуж). Не спущает ей Софьюшка Никулична: «Не ходи уж ты, Домна Фалелеевна, На почестен пир да на девичий стол. Я ночесь мало спала, да во сне видела: Со белой груди скатился чуденной крест, На правой руке распаялся все злачен перстень». (Мотив вещего сна матери, которая чувствует беду, грозящую дочери и не хочет пускать ее в дом оскорбленного жениха). Не послушалась Домна Фалелеевна. Умывалась Домнушка белешенько, Одевалась Домна наряднешенько, Приходила к Настасьюшке Васильевне На почестен пир да на девичий стол. (Непокорность Домны матери ясна: она не слушает ее и принимает приглашение. Непонятно другое – почему она идет в дом Митрия, наряжаясь и прихорашиваясь, если не любит его и не хочет выходить за него замуж). Вдруг зашла она в палаты белокаменны, Открывала дубовы да двери на-пяту, Она крест кладет да по-писаному И поклон ведет да по-ученому, Поклонилася на все четыре стороны. А сидит тут Митрий во большом углу, Князь Васильевич да во честном месте: «Добро жаловать, Домна Фалелеевна, Ко сутулому да ко горбатому, Все к ногам кривым, к моим глазам косым, Ко кудрям мои да все к онежскиим, К поговорюшке да самоедския Хлеба-соли исть да сладка меду пить! Ты садись, проходи за дубовый стол». (Речь Митрия, повторяющего хулу Домны, говорит о его гневе и желании унизить ее: проходи, садись за стол жениха, которого ты оскорбила. По логике развития сюжетного действия Митрий должен наказать дерзкую девушку. Есть варианты, где жених бесчестит или даже убивает непокорную невесту.) Воспроговорит Домна Фалелеевна: «Отпусти-тко меня, Митрий князь Васильевич! Я с правой руки забыла там злачен перстень, Мы которым с тобой будем обручатися». Воспроговорит Митрий князь Васильевич: «Ты где хошь ходи, только моей слыви!» (Митрий – носитель тех законов, которые нарушает Домна. Он весь – норма. Он ставит ее на место, не дает нарушать норму: «Ты где хошь ходи, только моей слыви». Может быть, он ее и не любит, но хочет, чтобы она подчинилась.) Тут пошла ведь Домна Фалелеевна Что из тех она палат да белокаменных, Заходила она в кузницу железную, Чтой ковала два ножичка булатныих, Уходила с ними Домна во чисто поле, Становила Фалелеевна во сыру землю, Что вострыма концами во белы груди, Да сама тут ведь Домна приговаривала: «Не достанься мое да тело белое, Ты сутулому, да ты горбатому! Ай достанься мое да тело белое, Лучше матушке да ты сырой земле!» В балладе рассказывается об исключительной судьбе девушки, которая не хочет подчиняться нормам морали и претендует на свободу поведения, хочет сама распоряжаться собственной жизнью: сватает – ругаю его, мать не пускает в гости – пойду, хочу – покончу с собой. Естественное чувство девушки и нормы права женщины в эпоху патриархальной семьи приходят в противоречие. 5. РАЗБОЙНИКИ И СЕСТРА Во славном во городе в Киеве жила – была молода вдова. У вдовушки было девять сынков, а дочка десятая. Один брат с рук, другой на руки, третий брат в колыбель кладет: «Баю-баю, сестрица-ластушка!» Возлелеявши сестру, гулять пошли, по Русии воровать пошли. Без них меня матушка выдала за море, за морянина. Я год живу и другой живу, на третий год сына родила. Сына родила – стосковалася, морянина стала в гости звать: «Морянин, морянин, пойдем в гости! Уж ты к теще, а я к матери, ты к шурьям, а я к родным братьям!» День едем и другой едем, на третий день остановилися, Остановилися, огонь росклали, огонь росклали, кашу варили, Кашу варили, дитя кормили. Поналетели черны вороны, - Понаехали злы разбойники, морянина они потеряли, Морянчонка в воду бросили, морянушку во полон взяли. Все разбойнички спать легли, один разбойничек не спит, не лежит, Не спит, не лежит, Богу молится, меня, морянушку, выспрашивает: - Ты скажи, скажи, моя морянушка, ты чьего роду, чьего племени? Ты купецкого иль княженецкого?» - Ни купецкого я, ни княженецкого: Во славном во городе в Киеве там жила-была молода вдова. У вдовушки было девять сынков, а я, дочка, – я десятая. Один брат с рук – другой на руки, третий брат в колыбель кладет: «Баю-баю, сестрица-ластушка!» Возлелевши сестру, гулять пошли, по Русии воровать пошли. Без них меня матушка выдала что за море, за морянина. Как возговорит злой разбойничек: «Вы встаньте, мои братцы родные! Не морянина мы потеряли, не морянчонка в воду бросили, Не морянушку во полон взяли: мы потеряли зятя милого, Племянчонка в воду бросили, сестрицу-ластушку во полон взяли!» Как возговорят злые разбойнички: «Ты, сестрица наша, голубушка! Ты возьми у нас золоты ключи, Отворяй ларцы, ларцы кованы, ты бери злато сколько надобно!» - «Ах вы, братцы мои, ясны соколы! Мне не надо вашего злата- серебра, и ни скатного крупного жемчуга, Приведите моего морянина, принесите моего морянчонка! Вы пустите нас к родной матушке!» Это одна из наиболее популярных социальных баллад, осуждающая разбойничество. В ней есть экспозиция (жила-была молода вдова), она нужна для разъяснения последующих трагических событий, в ней заключена скрытая мотивировка: бедная вдова далеко отдает дочь замуж. Обычно старались далеко не отдавать, она потому и отдала, что была бедна – одна с многочисленными детьми. Видимо, дочка давно не была дома – здесь скрытая мотивировка того, почему ее не узнали братья. Братья-разбойники совершают преступление, убив зятя и утопив племянника. В других вариантах совершенное преступление усиливается мотивом инцеста, трагического кровосмешения – братья бесчестят сестру. После этого происходит выяснение родственных отношений и раскаяние. Смысл баллады в осуждении разбоя как зла. Даже в том случае, если разбой обусловлен бедностью (бедные братья ограбили богатого купца), он осуждается, ибо приводит к насилию и несчастью. Есть варианты, в которых трагическая нота усиливается тем, что все они должны предстать перед глазами матери. Иногда потрясенные совершенным злом и раскаявшиеся братья-разбойники уходят в монастырь замаливать свои грехи. Повествование в данном варианте ведется от первого лица, что необычно для баллады и объясняется поздним влиянием лирической песни. |