С. Ю. Кашкин, др юрид наук, проф. предисловие, вопросы 1013, 43, 124125, 128, 145147, 149, 174, 176, совместно с А. О. Четвериковым 16, 1823, 2932, 7888, 160, совместно с П.
 Скачать 1.35 Mb.
|
|
Раздел XI ПРАВОВОЙ РЕЖИМ ВНУТРЕННЕГО РЫНКА ЕС 89. Что представляют собой принципы внутреннего рынка Европейского сообщества? Внутренний рынок является основой, ядром, вокруг которого развиваются и право Сообщества и само Сообщество. Центром же этого ядра, его смыслом являются четыре принципа, или четыре свободы внутреннего рынка. Все четыре свободы перечислены в тексте Договора. Пункт «с» § 1 ст. 3 Договора говорит о том, что для осуществления поставленных перед Сообществом целей «деятельность Сообщества должна включать в себя… внутренний рынок, характеризуемый отменой препятствий свободе передвижения товаров, лиц, услуг и капитала между государствами-членами». Из этой статьи мы можем определить и перечень этих свобод: 1) свобода передвижения товаров; 2) свобода передвижения лиц; 3) свобода передвижения (или, более точно, предоставления) услуг; 4) свобода передвижения капитала. Кроме того, из текста этой статьи следует, что авторы Договора считали, что эти четыре свободы являются основными характеристиками, а значит, и основными компонентами внутреннего (единого) рынка, без которых он не может существовать. В свою очередь, без единого рынка не могут быть осуществлены и цели Сообщества. Вообще, хотелось бы отметить, что единый рынок является, пожалуй, самым значительным и развитым достижением Сообщества, а четыре свободы — одним из самых разработанных разделов права ЕС, причем как по количеству принятых в этой области нормативных актов, так и по количеству решений Суда в рамках его прямой и преюдициальной юрисдикций. Употребляя термин «свободы», мы должны понимать, что он означает. Во-первых, каждая из вышеуказанных свобод является принципом внутреннего рынка ЕС, без которого он не смог бы существовать. Во-вторых, в узком значении, каждая из свобод означает определенное субъективное право граждан ЕС, юридических лиц, зарегистрированных на территории государств — членов ЕС, а также, в некоторых случаях, и иностранцев. Например, свобода передвижения товаров в своем узком значении означает право любого из этих лиц свободно и беспрепятственно перемещать товары между государствами-членами. В-третьих, со временем в праве ЕС термин «свобода» стал употребляться в более широком смысле и означать не только собственно свободу осуществлять те или иные действия, но и весь комплекс прав и обязанностей, связанных с такой свободой и закрепленных в нормативных актах Сообщества, государств-членов, а также в решениях Суда. Нормам права ЕС, регулирующим четыре свободы, присущи в той же степени, что и другим нормам права Сообщества, такие правовые принципы, как принцип прямого действия, принцип отсутствия дискриминации и принцип верховенства права Европейского Союза. Лиссабонский договор 2007 г. о реформе Европейского Союза (см. вопрос № 17) не вносит принципиальных изменений в правовой режим внутреннего рынка ЕС. После вступления в силу этого документа рассматриваемые в настоящей главе принципы и другие правила внутреннего рынка будут закрепляться в части третьей Договора о ЕС 1957 г., переименованного в Договор о функционировании Европейского Союза (часть третья «Внутренняя политика и деятельность Союза»: раздел I «Внутренний рынок», раздел II «Свободное передвижение товаров», раздел IV «Свободное передвижение лиц, услуг и капиталов»). 90. Что представляет собой свобода передвижения товаров? Статья 23 Договора о ЕС гласит: «Сообщество основывается на таможенном союзе, который должен охватывать всю товарную торговлю и включать в себя запрещение таможенных пошлин на импорт и экспорт, всех сборов, имеющих равнозначный эффект между государствами-членами, а также предусматривать принятие общего таможенного тарифа для отношений между ними и третьими странами». Мы видим, что в соответствии со ст. 23 Договора о ЕС в рамках Европейского сообщества таможенный союз состоит из двух равнозначных компонентов: 1) запрещения как экспортных, так и импортных таможенных пошлин и любых эквивалентных им мер, а также количественных ограничений между государствами-членам[120] и 2) принятия общего таможенного тарифа, т. е. единой системы регулирования экспортно-импортных отношений с третьими странами. Для того чтобы понять смысл и практический эффект норм, регулирующих свободу передвижения товаров внутри таможенного союза, необходимо ответить на вопрос — к каким товарам применяются эти нормы, а точнее — применяются ли эти нормы к товарам из третьих стран, ввезенным на территорию Сообщества. Ответ на него мы можем найти в ст. 24 Договора: «Продукция, привозимая из третьей страны, должна считаться находящейся в свободном обращении в государстве-члене, если были соблюдены формальности по импорту и любые таможенные пошлины или сборы, имеющие равнозначный эффект, которые должны быть уплачены, были собраны в этом государстве-члене, а также если она не оказалась в более благоприятном положении из-за полного или частичного возвращения таких пошлин или сборов». Рассматривая свободу передвижения товаров, необходимо также учитывать, что нормы Договора, регулирующие эту сферу права ЕС, распространяются не только на барьеры в торговле между государствами-членами, но и на барьеры, существующие внутри самого государства-члена. Важными статьями Договора, определившими свободу передвижения товаров внутри Европейского Союза, являлись ст. 25, 28 и 29. Статья 25 говорит о том, что таможенные пошлины на импорт или экспорт и сборы, имеющие равнозначный эффект, а также таможенные пошлины фискального характера должны быть запрещены между государствами-членами. Статьи 28 и 29 посвящены количественным ограничениям (т. е. квотам) и говорят, что квоты на импорт и экспорт, а также все меры, имеющие равнозначный эффект, должны быть запрещены между государствами-членами. Статьи 90–93 Договора регулируют ограничения дискриминационного внутригосударственного налогообложения. Кроме того, важную роль играет ст. 30 Договора, регулирующая ограничения свободы передвижения товаров. Как явствует из указанных выше статей Договора, свобода передвижения товаров состоит из: 1) отмены таможенных пошлин и сборов, имеющих равнозначный эффект; 2) запрещения на дискриминационное внутригосударственное налогообложение; 3) запрета на количественные ограничения и меры с равнозначным эффектом. 91. Как определяются количественные ограничения и меры, равнозначные им в праве ЕС? Наиболее сложным вопросом, вызвавшим наибольшее количество решений Суда, было толкование и применение ст. 28 и 29 Договора, запрещающих количественные ограничения (квоты) на экспорт и импорт товаров между государствами-членами, а также меры, имеющие равнозначный эффект. Определение мер, имеющих эффект, равнозначный количественным ограничениям, впервые появилось в Директиве Комиссии № 70/50. Она содержит довольно объемный перечень практики, которая признается незаконной как мера, имеющая эффект, равнозначный квотам. В этой Директиве Комиссия впервые применила способ определения законности тех или иных мер исходя не только и не столько из их правовой природы, сколько из эффекта, оказываемого ими на торговлю между государствами-членами. Правильность такого теста, называемого тестом эффекта, подтвердила в дальнейшем решения Суда. Существует три основных решения, показывающие, как Суд трактует эти меры и применяет тест эффекта. Первым таким решением было решение по знаменитому делу Procureur de Roi v. Dassonville. Суд постановил, что Бельгия не имела права запрещать импорт из Франции шотландского виски, у которого отсутствовал сертификат происхождения, выданный органами страны-производителя, поскольку виски уже на законных основаниях находился в свободном обращении во Франции. Решение Суда определило меры, имеющие эффект, равнозначный количественным ограничениям, как «любых торговых правил, принятых государствами-членами, которые способны прямо или косвенно, в настоящий момент или потенциально затруднить торговлю внутри Сообщества». В этом же деле Суд признал, что торговые правила, принимаемые государствами-членами для защиты потребителей, «должны быть разумными», должны «не действовать в качестве затруднений в торговле между государствами-членами» и должны быть «доступны всем гражданам Сообщества». Кроме того, они «не должны являться способами произвольной дискриминации или замаскированными ограничениями на торговлю между государствами-членами». Может ли применяться ст. 28 Договора к национальным торговым правилам, которые применяются ко всем производителям без дискриминации? Ответом на этот вопрос послужило решение Суда по делу 1979 г., известному как Cassis de Dijon. Суд признал незаконными требования немецкого законодательства о минимальном содержании алкоголя на том основании, что оно не соответствует тесту разумности (иногда он называется тестом Cassis). Этот тест, первоначально появившийся в деле Dassonville, и был доведен до логического конца в этом решении Суда. Он состоит в том, что, до тех пор пока Сообщество не приняло норм в определенных сферах, государства-члены могут принимать «разумные» и «пропорциональные» (т. е. не шире, чем это непосредственно необходимо) меры для обеспечения защиты интересов общества. Приведем для наглядности параграф 8 решения Суда по этому делу: «В отсутствие общих правил, касающихся производства и распространения алкоголя… государство-член должно само регулировать все вопросы, связанные с производством и распространением алкоголя на своей территории. Препятствия к свободе передвижения (товаров. — Примеч. авт.) внутри Сообщества, вытекающие из расхождений между национальными законодательствами, регулирующими распространение товаров, могут быть приемлемыми постольку, поскольку они необходимы для удовлетворения императивных потребностей, касающихся эффективности фискального надзора, защиты общественного здоровья, честности торговых сделок и защиты потребителя». В решении суда по делу Cassis de Dijon было сформулировано также правило «взаимного признания», т. е. если товар законно произведен в одном государстве-члене, он может свободно продаваться в другом государстве-члене, даже если он не соответствует его национальным стандартам. 92. Каковы возможным ограничения свободы передвижения товаров? Отдельным вопросом, который необходимо рассмотреть в связи со свободой передвижения товаров, является вопрос о содержании ст. 30 Договора о ЕС, посвященной разрешению определенных национальных препятствий свободе передвижения товаров. Оснований для оправдания таких препятствий пять: 1) общественная мораль; 2) общественный порядок или общественная безопасность; 3) защита здоровья и жизни людей, животных или растений; 4) защита национальных сокровищ, имеющих художественную, историческую или археологическую ценность; 5) защита промышленной или коммерческой собственности. Если бы ст. 30 Договора этим и ограничивалась, то государства-члены смогли бы постараться оправдать практически все свои меры на одном из этих оснований. Однако второе предложение ст. 30 Договора говорит, что «такие запрещения или ограничения не должны являться способами выборочной дискриминации или скрытого ограничения торговли между государствами-членами». Как и можно предположить, именно толкование этого положения Судом и дает нам реальные основания для оправдания тех или иных национальных мер. Отметим, что толкование ст. 30 Договора непосредственно взаимосвязано с толкованием иных статей Договора, регулирующих свободу передвижения товаров. Ведь если мера государства-члена признается Судом противоречащей ст. 30 Договора, такая мера подлежит отмене как подпадающая под действие какой-либо из статей 25, 28, 29 и 90 Договора. Государства-члены ограничены в случаях, когда они могут применять ст. 30 Договора. Так, Суд неоднократно указывал, что применение государствами-членами ст. 30 Договора невозможно в тех случаях, когда Сообществом приняты меры по гармонизации каких-либо вопросов, а применение ст. 30 Договора окажет воздействие на достижение такой гармонизации. В своих решениях Суд интерпретировал ст. 30 Договора таким образом, чтобы государства-члены могли использовать нормы, являющиеся основаниями для оправдания запретительных мер в их наиболее узком значении и толковании. Для пояснения позиции Суда необходимо рассмотреть в виде примеров несколько таких дел. Общественная мораль. Суд разрешил Соединенному Королевству использовать основание общественной морали для применения норм уголовного законодательства, используемого для запрета на экспорт определенных порнографических материалов из Нидерландов, производство и продажа которых была запрещена в Великобритании. В другом деле Суд признал незаконным запрет на ввоз в Великобританию из Германии резиновых надувных кукол, основывавшийся на тех же нормативных актах, поскольку их производство и продажа в Великобритании считались законными. Суд посчитал, что такой запрет носит протекционистский характер. Из решений Суда по этим делам мы можем сделать вывод, что хотя государства-члены имеют право самостоятельно устанавливать на своей территории торговые ограничения, имеющие под собой как основание защиту общественной морали и нравственности, такие ограничения не должны носить дискриминационный характер. Защита жизни и здоровья. Суд признал незаконным законодательство Германии, которое требовало продажи на ее территории пива, отвечающего определенной рецептуре, и которое Германия пыталась оправдать на основании защиты здоровья и жизни людей (речь шла об импорте голландского пива «Хайнекен» в Германию). Суд также признал несостоятельной итальянскую попытку использовать то же основание для оправдания запрета на торговлю макаронами из сортов обычной, а не твердой пшеницы. Однако Суд признал оправданным требование государств-членов к импортерам пищевой продукции, содержащей искусственные добавки, предоставлять данные о потенциальном риске от таких добавок, даже если продукты с ними находятся в обращении на территории Сообщества. Это не означает, что импортеры должны доказывать безвредность таких добавок, но государства имеют право собирать информацию, которая в будущем может послужить им основанием для запрещения импорта такой продукции, оправданной на основании защиты здоровья. Однако даже если есть основания для такого запрета, он не должен быть непропорциональным в достижении цели защиты общественного здоровья. Защита общественной безопасности. Одним из немногих дел, когда мера, ограничивающая торговлю между государствами-членами, была оправдана на основании защиты общественной безопасности, было дело 1984 г. Campus Oil Ltd. v. Minister for Industry and Energy. Обстоятельства дела были таковы. В Ирландии существовало законодательное требование о том, чтобы все импортеры бензина в Ирландию закупали не менее 35 % от необходимого им бензина на государственном нефтеперерабатывающем заводе по ценам, установленным правительством Ирландии. Правительство Ирландии оправдывало существование такого правила интересами общественной безопасности. Оно утверждало, что нефть является исключительным продуктом, всегда затрагивающим интересы национальной безопасности, и для любого государство необходимо иметь собственное нефтеперерабатывающее производство. В свою очередь, правило об обязательной закупке бензина должно было обеспечить постоянное производство и продажу продукции государственного нефтеперерабатывающего производства. Суд отклонил такую широкую трактовку и просто признал, что наличие минимальных требований по закупке нефтепродуктов у государства, не имеющего или почти не имеющего собственной нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности, попадает в рамки применения ст. 30. В этом же решении Суд подчеркнул, что, в принципе, меры по защите общественной безопасности не должны носить экономический характер, и применение их к нефтепродуктам является исключением из правила. Общественный порядок. Такое основание для введения ограничений на свободу передвижения товаров, как общественный порядок, является очень широким. В целом ряде решений Суд ясно определил, что это основание не подлежит расширительной трактовке и не может включать в себя, например, защиту прав потребителей. В своих решениях Суд подчеркивал, что концепция общественного порядка изначально является французской правовой концепцией ordre public и толкуется Судом исходя из этого. Благодаря этому угрозой общественному порядку являются только угрозы основополагающим интересам общества. Для применения такого оправдания ограничения движения товаров, как общественный порядок, государство-член должно предварительно предпринять все имевшиеся в его распоряжении меры и вводить ограничения на свободу передвижения товаров лишь как крайнюю необходимость. 93. Как осуществляется свобода передвижения лиц? Свобода передвижения лиц в широком смысле состоит из нескольких блоков правовых норм. Это: а) нормы, регулирующие свободу передвижения неработающих граждан ЕС с целью проживания; б) нормы, регулирующие свободу передвижения трудящихся, а также членов их семей; в) нормы, регулирующие свободу передвижения трудящихся и иных лиц, не являющихся гражданами ЕС; г) Шенгенские соглашения, инкорпорированные в право ЕС (см. вопрос № 152) Договор, и его право; д) нормы, регулирующие свободу учреждения, т. е. вариант свободы передвижения, но для юридических лиц и граждан, занимающихся предпринимательской деятельностью. Свобода передвижения лиц в узком смысле охватывает только свободу передвижения работников-мигрантов и членов их семей. Перед тем как мы рассмотрим свободу передвижения лиц, необходимо отметить, что начиная с 1992 г. эта свобода должна рассматриваться в контексте гражданства Европейского Союза. Не останавливаясь на этой теме, которая была уже освещена выше, отметим, что ст. 18 Договора о ЕС специально предусматривает, что все граждане Европейского Союза обладают правом свободы передвижения и жительства, поскольку они предусмотрены Договором. Свобода передвижения работников и членов их семей является важнейшей основой любого экономического союза. Поэтому неудивительно, что эта свобода присутствовала еще в Римском договоре 1957 г. Договор посвятил свободе передвижения работников-мигрантов ст. 39–42. Принципиально важное значение имеет ст. 39 Договора, п. 2 которой содержит определение свободы передвижения работников. Он гласит: «Такая свобода… должна включать отмену любой дискриминации на основании гражданства работников государств-членов, по отношению к найму, вознаграждению и другим условиям работы и найма». Однако существует не только определение, показывающее, что должно отсутствовать при свободе передвижения работников. Свобода передвижения работников в соответствии с п. 3 той же ст. 39 Договора предполагает, что граждане одного государства-члена могут принимать реально сделанные предложения о трудоустройстве в другом государстве-члене. Для этого они могут свободно передвигаться по территории принимающего государства-члена. Наконец, после окончания такой трудовой деятельности они могут оставаться и снова искать работу на тех же правах, что и граждане принимающего государства-члена, либо просто оставаться на территории принимающего государства-члена. В настоящее время правила реализации свободы передвижения и проживания граждан Европейского Союза и членов их семей кодифицированы в специальном нормативном акте Европейского парламента и Совета Европейского Союза — Директиве 2004/38/ЕС от 29 апреля 2004 г. «О праве граждан Союза и членов их семей свободно передвигаться и проживать на территории государств-членов». В соответствии с Директивой к «членам семьи» гражданина Союза относятся: — супруг; — партнер, если он официально зарегистрировал партнерство с гражданином Союза и если государство проживания признает такое партнерство эквивалентом брака; — дети и другие потомки в возрасте до 21 года или находящиеся на иждивении гражданина Союза и/или его супруга; — родители и другие родственники по восходящей линии, находящиеся на иждивении гражданина Союза и/или его супруга. Признание лица в качестве «члена семьи» гражданина Союза в указанном смысле не зависит от гражданства этого лица. Следовательно, он может иметь гражданство не только Союза, но и третьих стран, в том числе России. 94. Как решаются вопросы, связанные с трудоустройством граждан Европейского Союза? Все вопросы, связанные с трудоустройством граждан ЕС, воспользовавшихся свободой передвижения, включая вопросы об их заработной плате, социальном обеспечении, медицинской защите и т. д., должны решаться так же, как и с гражданами принимающего государства-члена, т. е. без дискриминации. Эти вопросы подробно урегулированы целым рядом нормативных актов Сообщества и решений Суда, и прежде всего Регламентом Совета № 1612/68/ЕЭС «О свободе передвижения работников в Сообществе». Так, ст. 3 Регламента № 1612/68/ЕЭС предусматривает запрещение на применение норм любых правовых актов государств-членов, которые ограничивают подачу заявлений или предложений работы, или право иностранных граждан на трудоустройство или осуществление трудовой деятельности в качестве наемного работника, или подчиняют их условиям, которые не применяются в отношении собственных граждан. Таким образом, нормативные акты Сообщества предоставляют работникам, являющимся гражданами ЕС, все возможности для трудоустройства в других государствах-членах и приравнивают их во всех правах и обязанностях к работникам таких государств-членов. Кроме того, нормативные акты Сообщества обеспечивают таким работникам право на получение пенсии по достижении пенсионного возраста в том государстве-члене, где они работали, а также право на проживание в таком государстве после выхода на пенсию. 95. Кто признаетсяработником-мигрантом? Определение работника-мигранта применительно к этой свободе было дано в ст. 1 Регламента № 1612/68/ЕЭС. В соответствии с ней работником-мигрантом признается такой гражданин государства — члена ЕС, который осуществляет трудовую деятельность в качестве работника по найму. Обязательными признаками работника, вытекающими из этого определения, являются: 1) наличие гражданства государства — члена ЕС и 2) осуществление работы по найму. В дальнейшем это определение толковалось Судом в целом ряде решений. Прежде всего Суд признал, что толкование определения работника является исключительной прерогативой права ЕС, а не национального законодательства, так как это абсолютно необходимо для одинакового применения свободы передвижения работников во всех государствах-членах. Суд признал, что под определение работника-мигранта подпадают лица, занятые неполное время, лица, получающие заработную плату ниже установленного минимума, и вообще все лица, осуществляющие «эффективную и реальную деятельность». В решении по тому же делу Levin Суд признал, что к работникам не относятся лишь такие лица, работа которых столь незначительна, что может рассматриваться исключительно как вспомогательная и несущественная. Необходимо также отметить, что к работникам не относятся лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность, и лица, приехавшие в государство-член с целью получения образования. 96. Какие ограничения существуют в отношении свободы передвижения? Они содержатся в п. 3 и 4 ст. 39 Договора о ЕС. В п. 3 признается возможность введения ограничений, оправданных необходимостью обеспечения общественного порядка, общественной безопасности или здравоохранения. Порядок применения этих ограничений определен в Директиве 2004/38/ЕС и неоднократно толковался Судом. Принципиально важным было решение Суда по делу Van Duyn v. Home Office. Во-первых, в решении по этому делу Суд указал, что участие в определенной организации и разделение ее целей и задач может рассматриваться как индивидуальное поведение лица, на основании которого можно сделать вывод о применении ограничения в целях поддержания общественного порядка и общественной безопасности. Во-вторых, важным моментом в решении по этому делу является то, что Суд указал, что взгляды на поведение, являющееся основанием для применения такого ограничения, могут варьироваться в различных государствах-членах, и если конкретное государство-член рассматривает ту или иную деятельность как вредную и принимает в ее отношении административные меры, то оно может использовать и такое ограничение. Нормальное отношение к такой деятельности любого другого государства-члена не должно играть роли. В-третьих, принципиальным положением в решении Суда по этому делу явилось признание Судом невозможности абсолютного равенства в подходе к своим гражданам и иностранцам при применении ограничений на право свободы передвижения трудящихся. Действительно, государство-член не может применить к своим гражданам депортацию или запретить им въезд на свою территорию. Следующим ограничением свободы передвижения трудящихся является так называемая оговорка о публичной службе, содержащаяся в п. 4 ст. 39 Договора. Она гласит: «Положения настоящей статьи не должны применяться к трудоустройству на публичную службу». Причина ее наличия вполне очевидна, и вряд ли можно ожидать, что она будет отменена, пока Европейский Союз формально не станет федеративным государством. Однако что же можно считать публичной службой? В решении по делу Commission v. Belgium Суд дал ей определение, как «серии постов, которые прямо или косвенно связаны с осуществлением власти в соответствии с публичным правом и обязанностью охранять общие интересы государства или других публичных властей». В принципе, можно признать, что оговорка о публичной службе распространяется на служащих полиции, военнослужащих, государственных чиновников, имеющих властные полномочия, а не просто финансирующихся из государственного бюджета. Однако если государство-член все же допустило гражданина другого государства-члена к публичной службе, оно не может относиться к нему иначе, чем к своим собственным гражданам, находящимся на той же службе. 97. Что представляет собой свобода учреждения? Свобода учреждения представляет собой право заниматься на территории государств-членов самостоятельной экономической деятельностью (ненаемным трудом), в том числе путем создания юридических лиц. Свобода учреждения состоит из двух основных компонентов: а) свободы передвижения предпринимателей и б) собственно свободы учреждения юридических лиц и иных форм, не являющихся юридическими лицами. Основные положения, предусматривающие свободу учреждения для предпринимателей, или, если использовать терминологию Договора, «лиц, занимающихся самостоятельной деятельностью», содержатся в ст. 43 Договора о ЕС. Она гласит: «В рамках положений, установленных ниже, ограничения на свободу учреждения граждан государства-члена на территории другого государства-члена должны быть запрещены. Такое запрещение должно также применяться к ограничениям на создание агентств, филиалов или дочерних компаний гражданами любого государства-члена, которые учреждены на территории любого государства-члена». Второй абзац этой статьи раскрывает содержание термина «свобода учреждения»: «Свобода учреждения должна включать в себя право начинать и продолжать деятельность в качестве лица, занимающегося самостоятельной деятельностью, а также создавать и управлять предприятиями, в частности компаниями или фирмами в значении второго пункта ст. 48 на тех же условиях, что и установленные для граждан той страны, где произведено такое учреждение». Ограничено ли право на свободу учреждения физическими лицами и если оно распространяется на юридические лица, то в какой степени? Ответом на этот вопрос служит ст. 48 Договора, которая говорит, что «компании или фирмы, образованные в соответствии с законодательством государства-члена и имеющие свой зарегистрированный офис, центральную администрацию или основное место деятельности на территории Сообщества, должны, в целях настоящей главы, быть приравнены к физическим лицам, являющимся гражданами государств-членов». Таким образом, свобода учреждения распространяется в равной степени как на физические, так и на юридические лица. Естественно, необходимо уточнить, что понимается договором под термином «компании или фирмы». Ответ на этот вопрос содержится во втором абзаце той же ст. 48, который гласит: «Термин «компании или фирмы» означает компании или фирмы, основанные в соответствии с гражданским или коммерческим правом, включая кооперативы, и другие юридические лица, подпадающие под действие публичного или частного права, за исключением некоммерческих». 98. Каковы исключения и ограничения из свободы учреждения? По субъектам их можно разделить на две группы: 1) исключения и ограничения, применяемые как к физическим, так и к юридическим лицам, и 2) исключения и ограничения, применяемые только к юридическим лицам. Первое ограничение свободы учреждения содержится в ст. 43 Договора о ЕС. Эта статья требует от лиц, пользующихся свободой учреждения, чтобы их действия не противоречили «условиям главы, посвященной капиталу». Сейчас это положение в значительной степени потеряло свою актуальность, хотя и сохраняет свою юридическую силу. Второе ограничение на свободу учреждения содержится в ст. 45 Договора. Эта статья устанавливает, что свобода учреждения не может использоваться, если при ее осуществлении в конкретном государстве-члене она связана, даже временно, с выполнением официальных обязанностей. Важной особенностью этого исключения является то, что каждое конкретное государство-член должно определить, какая деятельность на его территории связана с выполнением официальных обязанностей. Естественно, что каждое конкретное решение государства-члена, относящее ту или иную деятельность к выполнению официальных обязанностей, может быть обжаловано в Суде, который традиционно толкует эту оговорку ограничительно. Последнее ограничение, применяемое ко всем субъектам свободы учреждения, содержится в ст. 46 Договора и заключается в классической триаде: общественный порядок, общественная безопасность и охрана здоровья населения. Однако текст этой статьи лишь косвенно вводит эти запреты. В ст. 46 говорится о том, что применение свободы учреждения не должно противоречить использованию положений, установленных законом, правилами или административными действиями, предусматривающими особый режим для иностранных граждан с целью поддержания общественного порядка, общественной безопасности или здравоохранения. Рассмотрим последнее исключение из свободы учреждения. Оно распространятся лишь на физических лиц и содержится во втором абзаце ст. 48 Договора. Дело в том, что, распространяя свободу учреждения на юридические лица, Договор использует термин «компании и фирмы», а в формулировке этого термина ясно говорится, что «компаниями и фирмами» в соответствии с Договором не являются некоммерческие организации, которые таким образом лишаются права на свободу учреждения. 99. Что означает свобода предоставления услуг? Основы правового регулирования свободы предоставления услуг закреплены в ст. 49 Договора о ЕС. Она гласит: «В рамках положений, установленных ниже, ограничения свободы предоставления услуг на территории Сообщества гражданами государств-членов, которые учреждены в государстве Сообщества, отличном от того, в котором находится лицо, которому предназначаются услуги, должны быть запрещены». В соответствии со ст. 50 Договора: «Услуги должны считаться «услугами» в значении настоящего Договора там, где они обычно предоставляются за вознаграждение постольку, поскольку они не подпадают под действие положений о свободе движения товаров, капитала или лиц. «Услуги» должны, в частности, включать в себя: а) деятельность промышленного характера; b) деятельность коммерческого характера; с) деятельность ремесленников; d) деятельность лиц свободных профессий». Услуги, подпадающие под действие свободы предоставления услуг, можно разделить на две категории: 1) услуги, предоставляемые на территории другого государства-члена, нежели государство-член, в котором находится лицо, оказывающее услуги, и 2) услуги, предоставляемые в том же государстве-члене, в котором находится лицо, оказывающее услуги лицам из другого государства-члена. Услуга может предоставляться на территории другого государства-члена, и лицо, предоставляющее ее, может для этого временно осуществлять свою деятельность в государстве, где предоставляется такая услуга, на тех же условиях, которые устанавливаются таким государством для его собственных граждан. Толкование Судом ст. 49 Договора показывает, что Суд признает, что в соответствии с этой статьей государства-члены обязаны отменить любые правила, дискриминирующие между иностранцами — гражданами ЕС, предоставляющими услуги на их территории, и своими гражданами, предоставляющими те же услуги. Они также должны отменить любые ограничительные правила, применяемые ко всем лицам, предоставляющим услуги, без дискриминации. Такие правила являются препятствием для предоставления услуг лицом, находящимся в другом государстве-члене и имеющим право предоставлять их на законных основаниях. Кроме того, Суд ясно указал, что государство-член не имеет права требовать от лиц, пользующихся свободой предоставления услуг, полного соблюдения всех тех правил, соблюдение которых требуется от компаний, учрежденных в этом государстве-члене для предоставления аналогичных услуг. Ведь в противном случае исчезнет всякая разница между свободой учреждения и свободой предоставления услуг. С другой стороны, для обеспечения возможности беспрепятственного предоставления услуг, предоставляемых в том же государстве-члене, в котором находится лицо, оказывающее услуги, лицам из другого государства-члена законодательство Сообщества обеспечивает беспрепятственный доступ иностранных получателей услуг к месту предоставления услуг. К лицам, пользующимся такими правами доступа к месту предоставления услуг, относятся, среди прочих, туристы и лица, желающие получить медицинские услуги. Однако такие лица могут находиться на территории того государства-члена, в котором им оказываются услуги, только в течение времени оказания этих услуг. На них не распространяются правила, предусмотренные правом ЕС в рамках обеспечения свободы передвижения. Договор формально не либерализует все виды услуг. Так, п. 2 ст. 51 Договора говорит, что либерализация банковских и страховых услуг, связанных с передвижениями капитала, должна осуществляться одновременно с либерализацией передвижения капитала. Это положение вполне естественно, так как либерализация таких услуг невозможна без соответствующей либерализации передвижения капитала. Положения Договора об услугах также не затрагивают положение с услугами в области транспорта, которые регулируются положениями Договора, посвященными транспорту. Для либерализации каждого конкретного вида услуг требуется соответствующий документ Совета. В качестве примера таких законодательных актов Сообщества можно привести Директиву Совета № 90/314/ЕЭС «О комплексном туризме, комплексном отдыхе и комплексных турах», которая была принята для либерализации некоторых туристических услуг. Принципиальную важность для понимания свободы предоставления услуг представляет собой ст. 55 Договора. Она гласит: «Положения статей с 45 по 48 должны применяться к вопросам, рассматриваемым в настоящей главе». Статья 48 Договора распространяет свободу учреждения на все юридические лица, кроме некоммерческих. Таким образом, положения Договора, регулирующие свободу предоставления услуг, не ограничиваются физическими лицами, но распространяются также на все юридические лица, кроме некоммерческих. Использование ст. 48 Договора для правового регулирования свободы предоставления услуг вполне объяснимо, ведь если бы субъекты свободы учреждения и свободы предоставления услуг были различны, то существовала бы легкая возможность обойти существующие ограничения, пользуясь другой свободой. Статья 45 Договора устанавливает, что свобода учреждения не может использоваться, если при ее осуществлении в конкретном государстве-члене она связана, даже временно, с выполнением официальных обязанностей, что вызвано необходимостью одинакового подхода к этим проблемам во избежание возможности обойти те или иные запреты, содержащиеся в Договоре. Существует еще одна причина, почему к свободе предоставления услуг применяются нормы этих статей. Дело в том, что, применяя напрямую эти статьи, применяется и та часть acquis communautaire, которая корреспондируется этим статьям, а это значит, что применяются и все решения Суда, и меры по либерализации, принимаемые Советом и Комиссией. В конце 2006 г. Европейским парламентом и Советом Европейского Союза издан специальный нормативный акт, устанавливающий общие правила осуществления свободы предоставления услуг, а также свободы учреждения — Директива 2006/123/ЕС от 12 декабря 2006 г. «Об услугах на внутреннем рынке». 100. Что представляет собой свобода передвижения капитала? Свобода передвижения капитала, наравне со свободой передвижения лиц, товаров и услуг, а также свободой учреждения, является одной из основ, позволяющих функционирование и существование единого рынка. К сожалению, долгие годы исследования в этой сфере практически не велись, что было вызвано отсутствием прямого действия соответствующих положений учредительного Договора Сообщества. Для того чтобы лучше понять сущность свободы передвижений капитала, мы хотели бы прежде всего дать ее определение, а также отграничить ее от свободы текущих платежей. Договор о ЕС не дает четкого определения понятия «передвижение капитала», а без этого невозможно понять, что такое свобода передвижений капитала. Этот пробел был восполнен решениями Суда. В решении по делу Luisi and Carbone v. Ministero del Tesoro Суд определил, что «передвижения капитала» означают финансовые операции, существенно связанные с инвестированием соответствующих фондов. В решении по делу R. v. Thompson Суд заметил: «не желая определить каждый случай, при котором происходит передвижение капитала, считаем, что во многих случаях передвижение капитала имеет место, когда финансовые источники, расположенные в одной стране, используются для инвестиций в другую страну и инвестиция не перечисляется обратно в страну первоначального местонахождения финансовых ресурсов в разумный срок». Таким образом, мы можем заключить, что наиболее важными составляющими передвижений капитала являются: — финансовые операции, связанные с инвестированием; — инвестирование ресурсов в другое государство; — невозвращение в страну своего первоначального местонахождения в разумный срок инвестированных финансовых ресурсов. Свобода передвижений капитала является свободой осуществления таких финансовых операций. В упомянутом выше решении по делу Luisi and Carbone Суд, следуя п. 2 ст. 67 Договора об учреждении ЕЭС, провел разграничение между операциями, составляющими передвижение капитала, и текущими платежами. Таким образом, выделяют наиболее существенные черты текущих платежей: — простые перечисления иностранной валюты; — перечисление происходит между двумя государствами; — перечисление является оплатой за предоставленные услуги; — валютой такого перечисления является валюта одного из государств-членов, в котором проживает либо кредитор, либо бенефициарий. Если платеж происходит в валюте третьей страны, то он не подпадает под действие ст. 107 Договора. В настоящий момент свобода передвижения капиталов регулируется ст. 56–60 Договора. Пункт 1 ст. 56 Договора гласит: «В рамках положений, указанных в данной главе, все ограничения на передвижение капитала между государствами-членами и между государствами-членами и третьими странами должны быть запрещены». Важным является тот факт, что Суд признал за положениями ст. 56 Договора прямое действие. Он постановил, что запрет, содержащийся в ст. 56 Договора, является ясным и безусловным. 101. Какие ограничения свободы передвижения капитала между государствами-членами закреплены в Договоре о Европейском сообществе? Им посвящена ст. 58. Прежде всего, Договор ввел возможность для государств-членов применять уместные положения национального налогового права, различающие налогоплательщиков по их месту жительства и по месту инвестирования их капитала. Договор также дал государствам-членам право принимать все необходимые меры для предотвращения нарушений национального законодательства в области налогообложения и предусмотренного в законодательстве наблюдения за финансовыми учреждениями. Подпункт «b» п. 1 ст. 58 Договора предоставил государствам-членам право на процедуры, требующие декларирования передвижений капитала в целях сбора административной или статистической информации. Вдобавок в соответствии с тем же подпунктом «b» п. 1 ст. 58 Договора государства-члены «могут применять меры, оправданные целями поддержания общественной политики и общественной безопасности». Из всего вышесказанного мы можем сделать вывод, что положения Договора предоставляют полную свободу передвижениям капитала, которые подвержены лишь нескольким ограничениям. Договор также уделил большое внимание и значительно расширил вмешательство Сообщества в сферу передвижений капитала между государствами-членами и третьими странами. Уже цитированный выше п. 1 ст. 56 Договора устраняет все ограничения, кроме указанных в Договоре. Вполне естественно, что такие передвижения гораздо более глубоко подпадают под отдельные ограничения, чем подобные передвижения между государствами-членами. Для ряда таких передвижений капитала не существует прямого действия п. 1 ст. 56 Договора, а применяется та же схема, что до 1990 г. использовалась для всех передвижений капитала внутри Сообщества. На них не распространяется свобода передвижения капиталов, хотя государства-члены и обязуются не принимать новых ограничений для этих видов передвижений капитала после 31 декабря 1993 г., правовое регулирование таких пердвижений капиталов по-прежнему осуществляется самими государствами-членами. Под национальную юрисдикцию подпадают перемещения капитала, затрагивающие: 1) прямые инвестиции, включая инвестиции в недвижимость; 2) право учреждения; 3) предоставление финансовых услуг; 4) доступ ценных бумаг на рынок капитала. Для того чтобы действие п. 1 ст. 56 Договора распространилось и на какую-либо из этих групп передвижений капитала, необходимо, чтобы по предложению Комиссии Совет принял соответствующие меры, одобрив их квалифицированным большинством. Принятые меры отменить будет гораздо сложнее, так как для этого необходимо единогласное решение Совета. Вторая группа ограничений, под которую подпадают передвижения капитала между государствами-членами и третьими странами, находится в ст. 59 Договора. Положения этой статьи позволяют «в исключительных обстоятельствах» и при «строгой необходимости», когда передвижения капитала в или из третьих стран вызывают или могут вызвать серьезные трудности для функционирования Экономического и валютного союза, вводить решением Совета защитные меры в отношении третьих стран на срок, не превышающий шести месяцев. Под действие этих ограничений могут подпадать любые рассматриваемые передвижения капитала. Однако ситуация, когда такие меры могут быть приняты, достаточно ограничена. Кроме того, такие меры могут быть приняты лишь на довольно короткий срок (не более шести месяцев). Действовать эта статья начала с 1 января 1999 г. Наконец, третья группа ограничений передвижения капитала между государствами-членами и третьими странами состоит из ограничений, вызванных политическими причинами. Такие ограничения могут возникнуть в результате общей внешней политики (ст. 301 Договора) и в таком случае вводятся Советом с использованием процедуры ст. 301 Договора. Принятые таким образом меры распространяются на все Сообщество. Кроме того, такие ограничения могут быть введены отдельными государствами-членами из серьезных политических соображений. Такие меры не принимаются всем Сообществом в рамках ст. 301 Договора. 102. Что такое свобода передвижения платежей? Свобода платежей тесно связана со свободой передвижения капитала. В Договоре им отведена одна и та же глава, а ряд правил, действующих для свободы передвижения капитала, распространяется и на свободу платежей. Несмотря на это, свобода платежей и свобода передвижения капиталов это не одна, а две разных свободы общего рынка. Текущие платежи были определены Судом как перечисления иностранной валюты, представляющие собой оплату за услугу. Они обязательно происходят между двумя государствами-членами. Тридцать первого мая 1963 г. Совет принял Директиву 63/340, которая была направлена на выполнение положений ст. 106 Договора о ЕЭС, регулировавшей свободу платежей. Эта Директива отменяла все ограничения или препятствия на оплату услуг в тех случаях, когда только ограничение таких платежей не давало возможности предоставлять услуги. Позднее Суд признал прямое действие положений п. 1 ст. 106 Договора о ЕЭС. Таким образом, решение Суда безусловно и во всей полноте либерализовало текущие платежи. Другим важным шагом для развития свободы текущих платежей стало решение Суда о том, что ст. 106 Договора о ЕЭС не касается положений национального законодательства, которое обязывает экспортеров получать иностранную валюту, вырученную за свои операции, через банк и обменивать такую валюту на регулируемом обменном рынке. Такие положения национального законодательства лишь затрагивают способ, которым экспортер должен был получить свои платежи, не касаясь того, был ли выражен платеж в национальной или иностранной валюте. Эти положения, по мнению Суда, не имеют влияния ни на способность импортера уплатить в валюте государства-члена, в котором находится покупатель, ни на способность экспортера получить такой платеж. В отличие от передвижений капитала, законодатель не предусмотрел никаких ограничений свободы платежей между государствами-членами. Относительно платежей между государствами-членами и третьими странами существует только одно ограничение, содержащееся в ст. 60 Договора, которая была рассмотрена выше. Эта статья предусматривает возможность ограничивать рассматриваемые платежи в рамках мер, принимаемых в ходе ведения единой внешней политики (ст. 301 Договора). 103. Каковы перспективы формирования единого договорного права ЕС? До нынешнего времени развитие законодательства ЕС в области договорного права заключалось, в основном, в издании актов в форме директив по отдельным вопросам и отдельным типам договоров, имеющим значительное влияние на реализацию принципов внутреннего рынка. Так, в течение последних двадцати лет был принят ряд директив в отношении договоров с потребителями, договоров страхования, лицензионных договоров, договоров франчайзинга и др. Кроме того, особым источником права ЕС международно-правового характера — Римской конвенцией 1980 г. — урегулированы коллизионные вопросы права, применимого к договорным обязательствам с иностранным элементом (см. вопрос № 25). Однако, учитывая, с одной стороны, степень развития интеграционных процессов и, с другой стороны, глубокие различия в основополагающих принципах и традициях договорного права различных государств — членов ЕС, достаточность подобных мер на нынешнем этапе вызывает большие сомнения. Нормальное функционирование внутреннего рынка может быть в значительной мере осложнено проблемами, связанными с заключением, толкованием и исполнением договоров с иностранным элементом (или трансграничных контрактов англ. cross-border contracts). В июле 2001 г. Комиссия объявила о начале широкой дискуссии относительно будущего договорного права Европейского Союза. При этом в качестве основного поставлен вопрос о выборе метода дальнейшего регулирования договорного права в ЕС из следующих вариантов: — сохранить регулирование договорного права преимущественно на уровне государств-членов, оставив решение возникающих проблем на частноправовом уровне; — разработать общие принципы договорного права, которые не носили бы обязательного характера, но могли бы использоваться при разработке договорных условий, а также в правоприменительной практике и в законотворчестве; — осуществить ревизию и обновление существующих нормативных актов ЕС; — принять новый акт права ЕС кодификационного уровня, который включал бы в себя единообразные нормы по общим вопросам договорного права и по отдельным договорам. Первый шаг на пути разработки единого свода норм о договорах на уровне «soft law» был сделан созданной в ЕС специальной Комиссией по руководством проф. О. Ландо (Дания) и проф. К. фон Бара (Германия), которая представила текст двух частей Европейских принципов договорного прав[121]. Данные принципы подлежат применению, если стороны пришли к согласию об этом прямо или косвенно (в том числе путем ссылки на «общие принципы права», «lex mercatoria» и т. п.). С учетом поступивших предложений и высказанных мнений, Европейская комиссия в феврале 2003 г. представила План действий[122], поддержанный в сентябре 2003 г. Европейским парламентом и Советом. Наиболее проработанной и интересной из предложенных инициатив представляется разработка общих условий сделок (англ. Standard Terms and Conditions), предназначенных для применения в отдельных сферах бизнеса. Такого рода общие условия активно используются европейскими компаниями, зачастую представляя собой обобщение обычной деловой практики, и подлежат применению в случае ссылки на них в договоре. Новизной же общеевропейских общих условий должна стать их разработка на основе общеевропейского, а не какого-либо национального правопорядка, что, в свою очередь, вызывает большие вопросы: сохранятся ли проблемы применения императивных норм законодательства отдельных государств? Все вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что единое договорное право ЕС по-прежнему находится в начальной стадии своего развития, однако логика интеграционных процессов неминуемо приведет к созданию наднациональных нормативных актов, из которых по кирпичику может быть сложено здание единого Гражданского кодекса ЕС[123]. Одной из предпосылок для появления в будущем подобного кодекса может стать разрабатываемый в настоящее время Европейским Союзом общий справочник договорного права (франц. cadre commun de rйfйrence). 104. Как развивалась единая политика ЕС в области защиты прав потребителей? Единая политика ЕС в области защиты прав потребителей зародилась в начале 1970-х гг. Целесообразность наднационального регулирования данной сферы объясняется значительными различиями в подходах государств-членов к обеспечению прав потребителей, а также необходимостью обеспечить возможность активного участия потребителей во внутреннем рынке ЕС, исключить дискриминацию по признаку гражданства. В регулярно принимаемых программах действий в отношении потребителей (первая из таких программ датируется 1975 г., последняя по времени была принята в 2002 г.[124]) Европейская комиссия сформулировала основные права потребителей, подлежащие защите на общеевропейском уровне. Это право на: — охрану здоровья и безопасность; — защиту экономических интересов; — возмещение убытков; — информацию и обучение; — представительство. Первые акты права ЕС, принимавшиеся в форме директив в середине 1980-х гг., носили фрагментарный характер и касались вопросов безопасности отдельных продуктов (в частности, косметических), вводящей в заблуждение рекламы[125], а также сделок, заключенных «на ходу» (англ. doorstep selling), т. е. за пределами офиса коммерсанта. К числу наиболее важных актов, оказавших огромное влияние на частное право государств — членов ЕС, относится директива 1985 г. касательно ответственности за некачественный товар[126], предусмотревшая принцип объективного вменения в отношении производителя дефектного товара за ущерб, причиненный потребителю. Со вступлением в силу Единого Европейского акта впервые на уровне первичного права был зафиксирован принцип единой потребительской политики ЕС (ст. 100а) в рамках завершения создания внутреннего рынка, впоследствии развитый в Маастрихтском договоре, что позволило достичь значительного прогресса в законотворческой сфере: были приняты важные директивы о несправедливых условиях в договорах с потребителями[127], о сделках, совершенных на расстоянии[128], а также о договорах «таймшера»[129] — аренде недвижимости на короткий срок. Кризис, связанный с «коровьим бешенством» в середине 1990-х гг., привел к пересмотру политики ЕС в области прав потребителей, вынудив сделать акцент на охране здоровья граждан и безопасности продуктов. Статья 153 Договора о ЕС в редакции 1997 г. предусматривает необходимость инкорпорации прав потребителей при реализации политики ЕС в других сферах. В соответствии с документами Европейской комиссии основными целями политики ЕС на нынешнем этапе являются: достижение высокого единого уровня защиты прав потребителей, обеспечение эффективного использования потребителями своих прав, в том числе в судебном порядке, а также вовлечение в политику ЕС потребительских организаций. В настоящее время на рассмотрении законодательных институтов Европейского Союза находится проект единой директивы о защите потребителей , которая должна кодифицировать ранее принятое в этой области законодательство ЕС. 105. Какие ограничения право ЕС накладывает на лицензионную торговлю? В ст. 30 Договора о ЕС было закреплено положение о том, что таможенный союз государств — членов Сообщества не должен наносить ущерб положениям о защите промышленной собственности. Возникает вопрос, означает ли данная норма исключение отношений в связи с охраняемыми результатами интеллектуальной деятельности из сферы действия принципа свободного движения товаров. Весьма скоро после учреждения ЕЭС данная правовая проблема потребовала вмешательства Суда Европейских сообществ, который в решении по делу исходил из требований дальнейшей экономической интеграции. Суд сформулировал важнейшее различие между двумя понятиями — |