Саша Майская Любовь по заданию редакции
 Скачать 0.61 Mb.
|
ПРОСТАЯ, НЕЗАТЕЙЛИВАЯ ЖИЗНЬЖенька, конечно, готовилась к встрече, но появление Андрея на пороге маленького кафе все равно застало её врасплох. Она успела только открыть и снова закрыть рот, почему-то широким жестом обвести своих зверей — мол, а вот и мы к вам, всем табором! — после чего протянула руку, намереваясь предложить Андрею крепкое дружеское рукопожатие. Все эти манипуляции он терпеливо переждал, после чего шагнул вперед и поцеловал ее в уголок рта. После этого Евгения Васильевна была потеряна для общества в качестве собеседника. Она только таращила свои большущие зеленые глаза и невнятно мычала. Андрей Долгачев веселился от души. В принципе, сначала он очень разозлился — это когда ему позвонила та крашеная выдра с фалып-бюстом. С Анжелой Мессер он был тактичен и холоден, а потом и вовсе прервал разговор, сообщив, что ему привезли поросенка с расстройством желудка. Анжела поперхнулась и отключилась. Потом Андрей сам звонил Вадику и подтверждал свое согласие — лишь бы отвязались. Потом ему уж совсем неожиданно позвонил сам Вадик и начал что-то загадочно шептать. Мистическую часть сообщения Андрей не понял, а информативная была такова: в субботу утром к нему, Андрею, приедет его случайная подружка Света, она же замглавного редактора Евгения Васильевна Семицветова. По приезде Евгения Васильевна поселится в его, Андрея, доме и будет писать о нем, Андрее, книгу. Если он, Андрей, не против. Да, и заодно привезет с собой собачку Вадика, чтобы он, Андрей, ее, собачку, стерилизовал, пока не поздно. Андрей тщательно прислушался к своим ощущениям и внутреннему голосу. Оказалось, никто из них не против. Даже немножечко за. Приключение в Москве было бурным, приятным, немного сумасшедшим и потому напоминало ему молодость. Андрей Долгачев, достигнув тридцатисемилетнёго рубежа, уже и не думал, что способен на подобные безумства. Неожиданная встреча со Светой, оказавшейся Женей, в редакции гламурного журнала сначала встревожила, потом взбесила — он терпеть не мог, когда его использовали втемную. Но она так смешно оправдывалась — чихая и заливаясь слезами из-за своей аллергии, а кроме того, она так сильно ему нравилась, что Андрей уехал из Москвы с тайной тоской и страшным подозрением, что спокойной деревенской жизни конец. Так оно и вышло, собственно говоря, и даже быстрее, чем он предполагал. Светловолосая и зеленоглазая Света-Женя будет жить с ним в одном доме целую неделю, будет спать в его постели. — не в пошлом смысле, а в том, что жилая комната у него наверху всего одна, его собственная, только он и сам там нечасто спит, потому что некогда. Обычно он успевал дойти только до дивана на первом этаже... В сильный мороз спал на печке. Андрей жил здесь уже шесть лет, привык и к одиночеству, и к размеренной деревенской жизни, теперь и тому, и другому угрожало появление «московской штучки», но Андрей'все-таки был ей рад... На улице Евгения Васильевна впала в ступор номер два. Рядом с ее красавицей-«тойо-той» стояло чудовище с хищно оскаленным бампером, прожекторами вместо фар и громадными колесами, вероятно, свинченными с трактора «Беларусь». Но если кто думает, что Евгению Васильевну испугал внешний вид страшной машины, тот очень ошибается. Женьку терзал вопрос: это сколько же зарабатывает сельский ветеринар, способный купить себе последней модели «хаммер» и небрежно долбать его на здешних трассах? В этот момент Андрей легонько подтолкнул ее в спину, и Женька, споткнувшись, выскочила на улицу. Матильда бодро обогнала ее и пошла обнюхивать окрестности, а Ле-сик прижался к широкой груди Андрея и как раз сейчас начинал дремать. То, что у дамочки всего одна сумка с собственными вещами, а остальное все для собаки и кота, Андрею понравилось. Правда, судя по наряду, барышня очень давно сталкивалась с дикой природой и считает, что вечером в середине мая на Среднерусской возвышенности в лесистой местности можно рассекать в светло-голубых джинсах, белых мокасинах и желтой футболке, но на крайний случай он отдаст ей свои тренировочные. Их можно подвязать веревочкой и выйдет отлично! Забросив вещи и зверей на заднее сиденье, подсадив Женю на переднее и помахав рукой Зойке и Федору, Андрей запрыгнул за руль и включил зажигание. — Держись...тесь... Сейчас начнется разбитый участок. Смешная Евгения Васильевна послушно ухватилась за какую-то трубу и изо всех сил стиснула коленки. Андрей совершенно некстати вспомнил один из эпизодов их московского свидания, когда эти самые коленки сжимали аккурат его бока, а руками она обнимала его за шею... и приказал себе не думать об этом. Возможно, она, конечно, и коварная соблазнительница, но в данный момент она смущена по-настоящему, до дрожи, и это говорит в ее пользу. Вы извините, что мы не сразу домой! А... куда?! В клинику. Мне позвонили с соседних дач, там пес попал под машину, они везут его ко мне. Ох... Что-то серьезное? Не смертельное, во всяком случае. Перелом, но нужно промыть рану, А клиника... она далеко? Андрей почему-то засмеялся и не ответил. Вокруг стремительно потемнело, и только свет мощных фар высвечивал останки дороги, по которой они неуклонно двигались, такое впечатление, в самую чащу леса. Женька вертела головой со страхом и трепетом — дикая природа здесь была совсем уж какая-то дикая. Огромные деревья, насмерть перепутанные кусты по обочинам... А ведь здесь еще и дачи есть! Кто же тут строится? Это вы... ты о дачах? Ну да! Сюда же только на тракторе ! — Да нет, не так все страшно. «Нива» нормально проходит, а если что, местные всегда помогут, действительно с трактором. И потом, дачи строятся на холме, километров пять отсюда. Там дорога получше. Эту мы тоже скоро отремонтируем. — Мы? Бывший колхоз. Теперь поселковый совет. Вы... Ты в него входишь? Ну, не совсем, конечно. На добровольных началах. С ума сойти! Андрей неожиданно зло сверкнул глазами. Московский гонор, да? Между прочим, дачи здесь строят именно москвичи. Один парнишка из Мытищ приехал со всей семьей и выкупил птицеферму, теперь отстраивает ее третий корпус. Здесь люди работают, ясно? Ясно. А мы груши околачиваем. Нет. Не в этом дело. Просто... если они тут все не особо гламурные, то это не значит, что они плохие. А я, если я работаю в гламурном журнале, обязательно избалованная дура, выросшая на всем готовеньком? Он помолчал, а потом рассмеялся. — Один—один. И я сглупил, и ты вывернулась. Кот чей? — Мой... — Просто твой Вадик сказал про собачку, но не упомянул о коте. — А он и не знает про Лесика, а узнает — так истерику закатит. Матильда стоит сумасшедшие деньги. Отличная псинка, жалко вмешиваться в промысел божий. А стерилизовать обязательно? Теоретически, если не собираешься... в смысле, Вадик не собирается разводить щенков на продажу, лучше стерилизовать. Меньше проблем... сексуального порядка. Течки, гон, нежелательный помет, все такое. Но лично я — за свободу выбора. Слушай, они с твоим котом прямо как брат с сестрой. Женька посмотрела на заднее сиденье. Ле-сик и Матильда мирно спали, сплетясь в большой бело-рыжий клубок. Лед отчуждения был сломлен, но в этот момент фары вдруг осветили большую поляну, в глубине которой Женька увидела громадный бревенчатый дом. Менее всего это здание напоминало идиллический коттедж, наводя на мысли о блокгаузах и атаках индейцев. Дом был сложен из огромных бревен, покрыт листовым железом, на крыше торчали две трубы. Еще он был слегка непропорциональным... в смысле, вытянутым в длину. Андрей выключил зажигание и удовлетворенно заключил: — Это хорошо, что мы первые. Сашка еще не подъехал. Сашка? Это тот парень, который везет пса. Так это твоя... клиника? Андрей посмотрел на Женьку искоса и ухмыльнулся. — Вынужден вас слегка разочаровать, Евгения Васильевна. Клиникой я ее зову исключительно для того, чтобы как-то называть. На самом деле левое крыло дома — жилое, а в правом у меня кабинет, смотровая и операционная. Изначально все это планировалось, как жилая часть, с гостевыми комнатами и всякой ерундой, но альтернативой был барак на том берегу реки, а туда во время разлива и не доберешься, так что я решил совместить дом и работу. Пойдем? Зверей можно выпустить, они тут никуда не денутся. Женька вылезла из машины, поежилась — было, прямо скажем, свежо — и огляделась с явной опаской. — Не хотелось бы выглядеть дурой, но... а диких зверей тут нет? Андрей легкомысленно помахал рукой. — Зимой волки подходят довольно близко, но территориальный принцип соблюдают. Буран! И тут из ближайших кустов вышел... волк. Во всяком случае, Женька приняла его именно за волка. Громадный пес с острыми ушами, треугольной мордой, мощной грудью^ весь покрытый серой и черной шерстью. Он стоял совершенно спокойно, с легким интересом глядя на гостью. В этот момент из машины выпрыгнула Матильда. Впечатлений она на сегодняшний день нахваталась самых разнообразных. Наелась от пуза, выспалась — и потому жаждала подвигов. На громадного пса она ринулась с отчаянным лаем, потому что решила, что любимого Лесика и Женьку надо бы защитить. Пес перевел взгляд на верещавшую белую швабру, сделал шаг вперед, склонил лобастую голову... И завилял хвостом. Теперь на его морде появилось удивленно-глуповато-радостное выражение. Женька ахнула, но. Андрей спокойно сказал: — Она девочка. Буран ее не тронет. А вот кота я лучше отнесу в дом. Буран вырос с кошками, но твой красавец об этом не знает и может удрать. Как я понимаю, для него это первая встреча с дикой природой? — Да. Для меня, кстати, тоже. Что это за порода? Похож на немецкую овчарку. — Это восточно-европейская овчарка. Они больше, массивнее... и умнее. В прошлом — гордость советского собаководства, а теперь их очень мало. Великолепный охранник, по совместительству пастух. У меня собак много, но Буран — вожак стаи. — Здесь есть от кого охранять? Андрей грустно усмехнулся. — Как говорится, мы не в Чикаго, дорогая. В России всегда найдется от кого охранять. Всякое бывает... Женька немедленно начала представлять себе всякие ужасы типа сбежавших уголовников, а Андрей унес в дом Лесика и сумку Женьки и через минуту появился на крыльце, держа в руках армейский бушлат. — На, накинь. Вообще-то по ночам у нас пока заморозки. Ты с собой теплую одежду взяла? Женька только вздохнула. Вспоминая собранный в дорогу гардероб, она нещадно ругала сама себя. Самой подходящей к обстановке одеждой были ее шорты в армейском стиле, если не считать того, что украшены они были стразами и вставками-сеточками. Что же касается обуви... Любимые розовые кроссовки найдут здесь свою смерть, это ясно. Или придется не выходить из дома, хотя как же она тогда будет охранять Андрея? Затея Вадика с каждой секундой казалась все более идиотской. Из Женьки Семицвето-вой и в городе-то охрана — как из варенья пуля, а уж здесь, в этой дикой чаще, тем более. Кроме того, Андрей прав — это в американском кино среднего пошиба ветеринар в провинциальном городке живет в доме со всеми удобствами, телефоном и ассистенткой. В смысле, не с ассистенткой живет, а она у него есть... Андрей, а ассистентка у тебя есть? Поднимай выше. У меня есть ассистент! Серега. Хороший мужик, но иногда уходит на волю. Это как? Ну... понимаешь... выпивает. Так-то у него руки золотые, да и звери его слушаются, но периодически он стукает себя в грудь и говорит «Сергеич! Отпусти на волю?» После этого с неделю пьет, а потом возвращается. В принципе, ты его должна застать. Он ушел в прошлую среду. Женька поежилась и плотнее запахнулась в бушлат, успокаивающе пахнувший Андреем. Ох, не сносить Вадику головы, когда она вернется... В смотровом кабинете Женьке неожиданно понравилось. Здесь было чисто, пахло сосной, горячей печкой и лекарствами. Запах лекарств Семицветову всегда успокаивал, поэтому она немедленно расслабилась и стала оглядываться. Беспорядок, однако... Главное — не пытайся его ликвидировать. Есть тут у меня одна любительница чистоты и строгих линий... Я после ее генеральных уборок месяц не могу свои записи найти. Это, понимаешь ли, не совсем беспорядок. Скорее, это порядок, но мой личный. .О, приехали. Хозяин сбитого пса, Сашка, оказался симпатичным, краснощеким и рыжим молодым парнем. Вместе с ним на стареньком джипе прикатило все семейство: очень молоденькая и тоже краснощекая жена Люся, а также двое близнецов — копии папы, рыжие и румяные. На руках Люся держала большой сверток, из которого доносился жалобный скулеж. Матильда, услышав его, немедленно уселась посреди комнаты, задрала голову к потолку и испустила душераздирающий вой. Скулеж прекратился, и из свертка высунулась шоколадного цвета мордаха в форме кирпичика. С двух сторон мордаху украшали роскошные бакенбарды. Женька сердобольно охнула, потому что в большущих черных глазах раненого песика стояли самые настоящие слезы. Люся и дети были откровенно зареваны, да и у Сашки подозрительно распух нос. Андрей осторожно принял сверток на руки и бережно опустил его на большой стол, обитый светлым линолеумом. Развернул одеяло. Женька увидела крошечное дрожащее тельце... хвост-обрубочек... запекшуюся кровь... Дальше наступила темнота. |