Сценарий вечера памяти Д.Н. Аля. Сценарий театрализованного представления, посвященного жизни и творчеству Д. Н. Аля
 Скачать 92.28 Kb.
|
|
СОЛДАТЫ. Возьму шинель, и вещмешок, и каску, В защитную окрашенную краску, Ударю шаг по улочкам горбатым... Как просто стать солдатом, солдатом. На сцену выходят немецкие солдаты, в пластической зарисовке чересчур старательно демонстрируя свои боевые способности, строевой шаг. Общее настроение зарисовки — ироническое. ТРЕТИЙ СОЛДАТ (Альшиц на фронте). Подчиняясь какому-то безотчетному инстинкту, я присел и бесшумно опустил книги. Сидя на корточках, я расстегнул кобуру и взял в руки пистолет. Стоит мне вытянуть руку, и я смогу уложить его. СОЛДАТЫ. Забыты все домашние заботы, Не надо ни зарплаты, ни работы - Иду себе, играю автоматом, Как просто быть солдатом, солдатом! В финале песни немецкие и советские солдаты встречаются и направляют друг на друга автоматы. ТРЕТИЙ СОЛДАТ (Альшиц на фронте). Так я думаю, но не встаю. Я боюсь. Не его боюсь, а себя. Вернее, я уверен, что не смогу выстрелить. Как бы из-за угла, в спину человека, к тому же читающего книгу. СОЛДАТЫ. А если что не так - не наше дело: Как говорится, родина велела! Как славно быть ни в чем не виноватым, Совсем простым солдатом, солдатом. В финале песни советские и немецкие солдаты смотрят друг другу в глаза, затем опускают автоматы и расходятся. На сцене перестроение. Все советские солдаты собираются вместе, они рассаживаются, как на привале, и начинают рассказывать друг-другу интересную историю. ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Дело было летом 1942 года. ВТОРОЙ СОЛДАТ. Дали нам на завтрак в офицерской столовой овсяную кашу. Солдат снимает с себя каску и показывает всем, как будто это котелок. После этого перекидывает котелок второму солдату. ТРЕТИЙ СОЛДАТ. Овёс был неободранным, поэтому острые «усики» обдирали горло. Перекидывает следующему солдату. ЧЕТВЕРТЫЙ СОЛДАТ. Кто-то свою порцию съел... Солдат заглядывает в котелок и протягивает солдату рядом с ним. ПЯТЫЙ СОЛДАТ. Кто-то, отпробовав каши, отодвинул тарелку и пошёл за чаем. Отказывается от котелка, четвертый солдат перекидывает котелок первому. ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. На обед нам дали суп из того же овса... Заглядывает в котелок и показывает всем. ВТОРОЙ СОЛДАТ. На второе? ТРЕТИЙ СОЛДАТ. Овсяные котлеты! ВСЕ ВМЕСТЕ. А на ужин? ПЯТЫЙ СОЛДАТ. Из такого же овса пудинг! Берет котелок и ставит его перед всеми солдатами. ШЕСТОЙ СОЛДАТ. На обед второго дня нам сварили суп с овсяными фрикадельками. СЕДЬМОЙ СОЛДАТ. На второе дали овсяную кашу? ВОСЬМОЙ СОЛДАТ. На ужин — овсяные котлеты? ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. На третий день, направляясь в столовую, офицеры спрашивали друг друга… ВСЕ. Неужели опять овёс?! Все с удивлением заглядывают в котелок. ТРЕТИЙ СОЛДАТ. Оказалось, что день опять начинался с овса. ЧЕТВЕРТЫЙ СОЛДАТ. Даже начхим укрепрайона, войдя в дверь, вместо того, чтобы с нами поздороваться, громко заржал. Второй солдат громко смеется, изображая лошадь. ПЯТЫЙ СОЛДАТ. Вообще-то, на нашем Ленинградском фронте насчёт еды привередничать не привыкли. ВСЕ. Но тут вдруг один овёс… ВТОРОЙ СОЛДАТ. Мы не могли понять: в чем же дело? ПЯТЫЙ СОЛДАТ. Кончилось все это тем, что группа офицеров отправилась к полковнику Никанорову – коменданту укрепрайона – с жалобой. Тот вызвал к себе начальника интендантской службы. Пятый солдат поднимает котелок и вручает первому солдату, первый солдат выбегает на авансцену с котелком в руках. ДЕВЯТЫЙ СОЛДАТ. Тот прибежал, вытянулся у двери и, увидев офицеров штаба... ТРЕТИЙ СОЛДАТ. Начал давать объяснения... ПЕРВЫЙ СОЛДАТ (изображая начальника интендантской службы). Разрешите доложить, товарищ полковник. Действительно нехорошо получилось… Ошибка вышла. Дело в том, что в накладной вместо «коМсостав» написали «коНсостав». Вот один овёс и выдали… Надевает котелок себе на голову. ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Вот какая история вышла из-за одной грамматической ошибки! Посмеявшись над историей, солдаты постепенно выстраиваются на авансцене. ТРЕТИЙ СОЛДАТ. Великую Отечественную Войну выиграл хороший человек. Тот, который бескорыстно, не ради платы, не ради карьеры и даже не ради славы, готов был отдать жизнь за свободу своей страны! Все солдаты исполняют песню «Дорога на Берлин» (слова - Е. Долматовский, музыка - М. Фрадкин). СОЛДАТЫ. С боем взяли мы Орел, город весь прошли И последней улицы название прочли, А название такое, право слово, боевое: Брянская улица по городу идет - Значит, нам туда дорога, значит, нам туда дорога, Брянская улица на запад нас ведёт. С боем взяли город Брянск, город весь прошли И последней улицы название прочли, А название такое, право слово, боевое: Минская улица по городу идет - Значит, нам туда дорога, значит, нам туда дорога, Минская улица на запад нас ведёт. С боем взяли город Минск, город весь прошли И последней улицы название прочли, А название такое, право слово, боевое: Брестская улица по городу идет - Значит, нам туда дорога, значит, нам туда дорога, К победе нас ведет! Студенты второго курса покидают сцену, в этот момент ассистенты выставляют стол и шкаф зеркально их положению в начале представления — справа. Один из ассистентов «случайно» роняет книгу с полки шкафа. ВЕДУЩИЙ (обращается к работникам сцены, передвигающим декорацию, и поднимает книгу). Можно поаккуратнее... (обращаясь в зал) Это тоже очень интересная книга, давайте ее откроем (читает). Однажды, продолжая работу по описанию бывших Эрмитажных рукописей, я раскрыл очередной шкаф. «Ну, старик, побеседуем. Настала твоя очередь, уважаемый шкаф, выкладывать твои сокровища», - мысленно обратился я к нему. Я взял с полки очередной тяжелый фолиант, так же мало догадываясь о том, что держу в руках нечто совершенно исключительное, как скажем, кормилица, держащая в руках младенца, не догадывается, что из него вырастет Пушкин или Бетховен. Ведущий перестает читать, откладывает книгу. ВЕДУЩИЙ. Вот Даниил Натанович не догадывался о том, над чем ему придется поработать, а мы, признаться честно, не представляли себе в полной мере все научные достижения самого Даниила Натановича. Но вы не волнуйтесь, мы хорошо подготовились и сейчас вам все расскажем. Я приглашаю на сцену команду, которая подготовила этот материал. На сцену выходят студенты разных курсов и преподаватель кафедры Тытюк М.Н. МАРИНА НИКОЛАЕВНА ТЫТЮК. Давайте сначала расскажем, как мы сходили в гости к Тамаре Александровне и всё увидели своими глазами: стол Даниила Натановича, за которым он работал, кстати, Тамара Александровна сохранила вещи, которые на нем всегда лежали при Данииле Натановиче, в неприкосновенности (на экран проецируется несколько фотографий стола — общий и крупный план). Тамара Александровна показала нам уникальное издание книги тогда еще начинающего историка — Даниила Альшица — «Нашествие Батыя», 1939-го года издания (на экране фотография брошюры). Эта брошюра пользовалась популярностью на фронте, но сам Даниил Натанович утверждал, что её популярность была связана не с интересом солдат к историческому содержанию, а с тем, что им удобно было мастерить из страниц книги самокрутки. В полной мере ощутив на себе гостеприимство Тамары Александровны, попив чаю с блинами (мы удачно попали на Масленицу), наша команда вдохновилась на дальнейшие исследования (на экране несколько кадров совместного чаепития). СТУДЕНТКА ЧЕТВЕРТОГО КУРСА ТАМАРА ТРОФИМЕНКО. И вот мы отправились в Публичную библиотеку... СТУДЕНТКА ТРЕТЬЕГО КУРСА ЕКАТЕРИНА ДАННИК. Нет, подожди, сначала мы решили посмотреть на квартиру Даниила Натановича, про которую уже вспоминали на этом вечере (на экране появляются современные фотографии дома на улице Пестеля). Там, конечно, все изменилось, появились железные двери, пластиковые окна, но нам, после рассказов Тамары Александровны, этот дом показался особенным. Так мы и увидели воочию знаменитый дом на «Улице Пестеля, 1 подъезд». СТУДЕНТКА ЧЕТВЕРТОГО КУРСА ТАМАРА ТРОФИМЕНКО. Верно. А потом мы, наконец, отправились в библиотеку. В отдел рукописей. Это закрытый отдел, и нам даже выписали специальные пропуски, чтобы мы могли туда попасть. Сотрудница библиотеки провела для нас небольшую экскурсию, мы прониклись атмосферой архивов библиотеки, не меняющих свой вид столетиями. Нам не терпелось увидеть рабочее место Даниила Натановича... Конечно, оно уже не выглядит, как раньше, даже окна с видом на Невский проспект заколочены, но все же это место совершенно особенное. МАРИНА НИКОЛАЕВНА ТЫТЮК. Там же мы увидели каталог русских рукописей, составленный Даниилом Натановичем — эта уникальная работа стала важным событием в научном мире. На экране появляются фотографии из Публичной Библиотеки, где вся команда исследователей рассматривает старинные книги. СТУДЕНТКА ЧЕТВЕРТОГО КУРСА ТАМАРА ТРОФИМЕНКО. А дальше... СТУДЕНТКА ВТОРОГО КУРСА АЛЕКСАНДРА ИВАНОВА. Дальше мы отправились в университет, в котором учился Даниил Натанович. СТУДЕНТКА ВТОРОГО КУРСА ЕКАТЕРИНА ДАННИК. Без студенческого билета нас туда не пустили, поэтому все, что мы можем вам показать - это впечатляющая ограда университета! СТУДЕНТКА ВТОРОГО КУРСА АЛЕКСАНДРА ИВАНОВА. Но! Мы все же пробрались внутрь здания исторического факультета. Правда, там нельзя фотографировать, поэтому фотография, которую вы видите - эксклюзив! На экране фотографии университета снаружи и внутри. СТУДЕНТКА ЧЕТВЕРТОГО КУРСА АНАСТАСИЯ ДРАГОЛЮБ. После этого мы сосредоточились непосредственно на книгах самого Даниила Натановича СТУДЕНТКА ЧЕТВЕРТОГО КУРСА ТАМАРА ТРОФИМЕНКО. О-о-о-о... ох, и долго же мы читали! ВСЕ СТУДЕНТЫ. Читали, читали, читали, читали... В это время на экран проецируются фотографии, на которых команда студентов читает книги, целые горы книг и по несколько книг сразу. ВЕДУЩИЙ. Да, читали очень много, но потом решили, что лучше Анны Федоровны Некрыловой – ученого, этнографа, кандидата искусствоведения, преподавателя нашей кафедры и друга Даниила Натановича - никто не сможет рассказать о его научной деятельности. И прямо сейчас я передаю слово Анне Федоровне. ВТОРОЙ ЭПИЗОД. «БЕССТРАШНЫЙ РЫЦАРЬ НАУКИ». На сцену выходит Анна Федоровна Некрылова с докладом о научной деятельности Даниила Натановича. АННА ФЕДОРОВНА НЕКРЫЛОВА. Даниил Натанович Аль, прежде всего, историк: историк, как исследователь, как мыслитель, как преподаватель, как писатель, как современник тех событий, какими переполнена была его жизнь и жизнь страны. Со студенческих лет он верил в силу фактов – достоверных, без отбора и просеивания, во всем объеме. Полагал, что только тогда вырисовывается истинная (или близкая к истинной) картина произошедшего и происходящего. Отсюда и непререкаемый приоритет науки – подлинной науки, опирающейся на знания, метод, не подвластной политическим конъюнктурам, сиюминутной моде, национальным предпочтениям, идеологическим установкам. Даниил Натанович выступал за знания не узкой направленности, а за овладение широким диапазоном смежных отраслей знаний, культурного наследия. И мы помним, он был как раз таким человеком – понятно, знал и любил историю, но также превосходно знал литературу – от древнерусской до современной. Любил поэзию и сам писал стихи, был профессиональным театроведом и драматургом, тонко чувствовал музыку, ценил фольклорное наследие и сохранял в памяти множество городских песен, прибауток, петербургских легенд. Даниил Натанович обладал даром слушать и слышать, читать и вчитываться, погружаться в тот мир, в ту эпоху, которую изучал, умел и «смел» критически оценивать работы даже весьма авторитетных и признанных (чаще всего властями) исследователей и всегда, несмотря ни на что, глубоко ценить и уважать настоящих ученых – предшественников и современников. Надо сказать, что ему повезло с Учителями, с теми учеными, которые преподавали в годы его студенчества в Ленинградском университете. Даниил Натанович называл их «бесстрашные рыцари науки». Это историки, археологи, литературоведы, искусствоведы, которые не просто преподносили знания, но учили думать, мыслить, отстаивать свою точку зрения, разумеется, если имелись весомые доказательства в пользу такой точки зрения. Я думаю, сегодня полезно назвать хотя бы некоторые имена (они должны быть на слуху у молодого поколения, решившегося трудиться в сфере искусства, культуры, просвещения). Это Евгений Викторович Тарле, Борис Дмитриевич Греков, Василий Васильевич Струве, открывший неизвестную ранее цивилизацию Урарту, директор Эрмитажа Борис Борисович Пиотровский, Михаил Дмитриевич Приселков - историк-источниковед, исследователь русского летописания, Сигизмунд Натанович Валк, изучавший «Русскую правду», одновременно и страстный библиофил, Матвей Александрович Гуковский – знаток Средневековой Европы. Это почти ровесники Даниила Натановича, с которыми он долгие годы поддерживал дружеские отношения. Владимир Иванович Малышев (собиратель и исследователь рукописной и старопечатной книги, древнерусской литературы, основатель одного из самых богатых в мире Древлехранилищ, находится это собрание в Пушкинском Доме), Владимир Васильевич Мавродин и Дмитрий Сергеевич Лихачев, писатель Даниил Гранин и многие другие. Все они прекрасно понимали: знать прошлое – это понимать настоящее и сознательно, на благо, выстраивать будущее. Об этом же говорил и писал Даниил Натанович: «Прошлое не проходит. Оно напоминает о себе сегодня и будет напоминать о себе ощутимыми проявлениями в будущем. А тот, кто его не знает или не хочет знать, поскольку оно, прошлое, ему не по вкусу, - тот обречен на глухоту и слепоту непонимания как настоящего, так и будущего. Яркий пример такой слепоты мы отчетливо наблюдаем сегодня». Однако, когда в пылу перестройки зазвучали призывы вернуться к прошлому, возродить традиции, восстановить то положительное, что имело место в прежней, дореволюционной жизни, Аль с горечью, я бы сказала, и провидчески, говорил, что у нас в стране зачастую возврат получается частичный, выборочный: выдавая желаемое за действительное, мы обманываем людей и себя, не выводим на прямой путь, а подталкиваем к пропасти. Учитывать опыт истории - не значит слепо повторять прошлое. «Я, пояснял он, - сторонник реформ. Но слово "реформы" - означает изменение, улучшение существующей системы, а не ее тотальное раздалбывание до основания. Раздолбить "до основания" оказалось легко, а кое-кому и выгодно. Это легче, чем выполнить - "а затем…" Думаю, что "раздолбаи" нанесли нашей стране, в первую очередь России, непоправимый вред, опустили ее в глубокую яму, выбираться из которой придется очень долго. Особенно тяжело пострадала сфера культуры». Может быть, именно поэтому Даниил Натанович и пришел в Институт культуры. Свои раздумья и свое понимание перипетий XX века он изложил в объемных воспоминаниях. Такая «школа собственной жизни» - с азартом молодого ученого, студенческим максимализмом в борьбе за справедливость и честность, с участием в Великой Отечественной войне, с арестом и лагерем, с активным приобщением к театральной жизни, с благодарностью судьбе за встречи с замечательными людьми, за счастье работать в тиши библиотек и вносить свою лепту в раскрытие или уточнение фактов отечественной истории, наконец, «трудное наслаждение» быть преподавателем – все это делает его Мемуары важным, значимым историческим источником и требует изучения, вчитывания, провоцирует на размышления и проведение параллелей с нашим сегодняшним бытием. Спасибо ему за эту науку, за память и мудрое обращение к последователям и потомкам. После того, как Анна Федоровна снова занимает место в зале, Ведущий обращается к ней. ВЕДУЩИЙ. Анна Федоровна, спасибо за ваш интересный рассказ. И в подтверждение ваших слов хочу процитировать самого Даниила Натановича (читает из тетради, которую взял со стола). Важна и необходима честная, я бы сказал — высокая историческая наука, создающая объективный образ прошлого и прежде всего создающая объективный образ нашего Отечества. (Перестает читать, обращается в зал). В послевоенные годы создавать «объективный образ Отечества» Даниилу Натановичу становилось всё сложнее: бесчисленные аресты, ссылки, лагеря… Так он описывает свои чувства в то время (читает из книги «Сквозь строй эпох»):«Что касается меня лично, должен сказать, что никогда в своей жизни — ни до войны, ни на фронте, ни даже в тюрьме и в лагере – я не чувствовал себя душевно так неуютно и так плохо, как в те предарестные мои годы — 1947-1949. Существо мое как бы раскололось на две половины. Во мне тогда уживались два совершенно разных человека. Один - молодой, жизнерадостный, уверенный в себе, счастливый. Другой — мрачный, растерянный — что-то вроде жалкой букашки, суетливо уползающей из-под наступающего на нее неумолимого сапога». Пока Ведущий читает эти слова, свет со сцены постепенно уходит. В луче света остается только Ведущий, который сидит за столом. ВЕДУЩИЙ (в зал).Да уж, не самое светлое время, но даже тогда наш герой не сдался. Вообще, Даниил Натанович всегда и во всем придерживался правила: выбирать не то, что было бы легче для него, а то, что он считал единственно правильным и справедливым. Ведущий выключает лампу на столе, полное затемнение. |