Ответы на вопросы МЧП. Тема Предмет и система международного частного права
 Скачать 173.9 Kb.
|
|
Тема 12. Рассмотрение споров в судебном порядке. Нотариальные действия 1. Понятие международного гражданского процесса. Его место в международном частном праве. Международный гражданский процесс (МГП) - это совокупность процессуальных норм, регулирующих процедуру рассмотрения гражданско-правовых споров, связанных с правопорядком двух и более государств. Термин МГП имеет условный характер - слово "международный" имеет то же значение, что и в МЧП: оно означает наличие частноправового отношения, связанного с иностранным правопорядком. "Международным" в международном процессуальном праве является не его межгосударственный характер, а поставленные перед этим правом задачи. МГП присущи те же черты, что и национальному гражданскому процессу: процесс нацелен на защиту или оспаривание гражданских прав; процесс имеет публичный характер, связан с реализацией властных полномочий государственных органов. МГП - это форма реализации гражданских прав, которая осуществляется как публичное правоотношение. В доктрине господствует точка зрения, согласно которой международное гражданское процессуальное право, как и процессуальное право вообще, является частью публичного права. Однако гражданский процесс далеко не всегда характеризуется отношениями власти и подчинения между судом и участниками процесса. Общий метод регулирования, свойственный частному праву, играет большую роль в гражданском процессе: право выступать в процессе от своего имени, но в защиту чужих интересов; многочисленные аспекты доказательственного права; распределение бремени доказывания. Как и частное право, гражданский процесс защищает права и интересы участников гражданского оборота. Гражданский процесс преследует частноправовые цели, пользуясь публично-правовыми средствами. С этих позиций гражданский процесс трудно отнести к публичному или частному праву; его следует считать самостоятельной правовой категорией. Все сказанное относится и к МГП. По мнению многих авторов, вопросы МГП относятся к национальному гражданскому процессу как отрасли права: "Тесная связь с частным правом и трудность отделения гражданских отношений, юридически связанных с различными правопорядками, от средств защиты соответствующих прав и обязанностей, не изменяет природу норм международного гражданского процесса как особой части процессуального права"1. В доктрине отмечается, что нормы международного гражданского процессуального права "не входят в нормативный состав международного частного права, так как это не отвечает характеризующим это право объективным критериям". В других работах высказывается мнение, что международное гражданское процессуальное право является самостоятельной отраслью международного права. Некоторые авторы говорят о МГП как о самостоятельной отрасли права: "Вряд ли следует причислять МГП к той или другой отрасли; он должен акцептироваться как самостоятельная правовая материя, отличная от международного права, международного частного права, сравнительного правоведения в области процессуального права, а также межрегионального гражданского процессуального права". В современной доктрине все чаще высказывается мнение, что МГП является комплексным институтом МЧП2. В состав МЧП как отрасли права необходимо включить МГП: специфические аспекты процессуального положения иностранных граждан, лиц без гражданства, иностранных государств получают соответствующее опосредование в решении проблем их правового положения как в гражданском, так и гражданско-процессуальном ракурсах в целом - в рамках МЧП3. Эта точка зрения находит подтверждение в национальном законодательстве - например, ГПК Монголии (2002) содержит гл. 18 "Международное частное право", нормы которой предусматривают регулирование вопросов МГП. В современных национальных кодификациях закрепляется включение норм МГП в структуру МЧП: "Настоящий Закон охватывает... процессуальные нормы для споров, касающихся отношений международного частного права. По смыслу настоящего Закона отношениями международного частного права являются гражданские, торговые, трудовые, гражданско-процессуальные и другие частноправовые отношения с иностранным элементом" (ст. 1 Закона о МЧП Румынии). Закон о МЧП Италии определяет сферу итальянской юрисдикции, устанавливает критерии для определения применимого права и регулирует действие иностранных судебных решений и правовых актов (ст. 1). Кодекс МЧП Турции регулирует право, применяемое к сделкам и отношениям в сфере частного права, которые осложнены иностранным элементом, международную юрисдикцию турецких судов, признание и принудительное исполнение иностранных судебных решений (ст. 1). Нормы МГП направлены на регулирование частноправовых отношений, связанных с иностранным правопорядком. Сфера действия МГП: 1) международная подсудность гражданских дел; 2) гражданско-процессуальный статус иностранных лиц (физических и юридических), иностранного государства, международных организаций; 3) судебные доказательства в делах, связанных с иностранным правопорядком; 4) решение вопроса о применимом праве; 5) установление содержания, толкование и применение иностранного права; 6) исполнение иностранных судебных поручений; 7) признание и принудительное исполнение иностранных судебных решений; 8) принудительное исполнение иностранных арбитражных решений. Международный гражданский процесс - самостоятельная часть системы МЧП и включается в его структуру. Процессуальные проблемы самым тесным образом связаны с вопросами подлежащего применению права и гражданской правоспособности. МЧП и МГП имеют общее происхождение, тесное взаимодействие и взаимозависимость. В обоих случаях преследуется цель сделать иностранное право приемлемым для местного правопорядка. Как и МЧП, МГП имеет двойственный характер: связь с иностранным правопорядком требует участия в процессе органов иностранного государства, предполагает особую роль международно-правовых норм. И МГП, и МЧП преследуют специфические правовые цели; их структура позволяет провести параллель между ними, например действие коллизионных, процессуальных и материальных норм, регулирующих отношения, связанные с иностранным правопорядком. В МЧП и МГП действуют общие материально-правовые, коллизионные и процессуальные институты: 1. Национальный режим в сфере гражданской и гражданской процессуальной правоспособности (ст. 62 Конституции РФ, ст. 1196 ГК РФ, ст. 254 АПК РФ, ст. 398 ГПК РФ). 2. Иммунитет государства и его собственности (ст. 251 АПК РФ, ст. 401 ГПК РФ). 3. Связь судебных доказательств с материальным правом и коллизионными проблемами. Проблема судебных доказательств в аспекте МГП охватывает вопросы материального права, относительно которых возникают коллизионные проблемы. 4. Процессуальный институт установления содержания иностранного права самым тесным образом связан с применением, толкованием и квалификацией коллизионных норм (ст. 1191 ГК РФ, ст. 14 АПК РФ). 5. В делах "особого производства" (безвестное отсутствие, ограничение и лишение дееспособности), в делах о расторжении брака, во внесудебных делах об усыновлении (удочерении), опеке и попечительстве вопросы юрисдикции неразрывно связаны с проблемами применимого права. 6. Институт оговорки о публичном порядке (ст. 1193 ГК РФ, ст. 412,417 ГПК РФ, ст. 244 АПК РФ). Оговорка о публичном порядке имеет в МГП иное звучание, нежели в МЧП. Основная сфера применения оговорки в МГП - это оказание правовой помощи, признание и исполнение иностранных судебных и арбитражных решений (ст. 412,417 ГПК РФ, ст. 244 АПК РФ). 7. Принцип взаимности и право на реторсии (ст. 1189, 1194 ГК РФ, ст. 398 ГПК РФ, ст. 254 АПК РФ). МГП нельзя считать придатком МЧП. МГП обладает преимуществом в том смысле, что применению подлежат коллизионные нормы того государства, чей суд компетентен рассматривать дело. В определенной степени МЧП зависит от МГП, и стороны могут использовать эту зависимость для применения определенного материального права. В доктрине подобное явление называют forum shopping ("покупка суда"). В русской литературе XIX в. господствовало представление о МЧП именно как о совокупности процессуальных правовых норм. Подобная точка зрения до сих пор свойственна англо-американской доктрине права, которая при решении вопросов МЧП исходит из процессуальных позиций: если имеется спор, связанный с иностранным правопорядком, прежде всего необходимо установить, компетентен ли местный суд рассматривать данный спор. Для стран общего права характерно объединение вопросов МГП и МЧП в едином законодательном акте, при этом приоритет имеют процессуальные положения (Великобритания, ЮАР, США, Австралия, Индия, Канада). Признание и исполнение иностранных судебных решений обладают преимуществом по отношению к МЧП. Вопросы законной силы и конститутивности решения иностранного суда регулируются нормами МГП, а национальное коллизионное право и примененное на его основе материальное право в данной ситуации не имеют значения. Решение суда - это применение закона к конкретному правовому спору; только процессуальное признание позволяет достичь желаемого результата. Взаимосвязь и взаимозависимость МГП и МЧП очевидны, но они являются не приложением, а дополнением друг к другу. МЧП - самостоятельная подсистема национального права. МГП входит в систему МЧП как его самостоятельная отрасль (de lege ferendae - как подсистема). Доказательство этой точки зрения можно найти в современном праве. Во многих государствах вопросы МГП и МЧП регулируются единым законодательным актом: Кодекс Буркина-Фасо, Закон о МЧП Великобритании, Второй свод законов о конфликте законов США, Закон о МЧП Италии, Закон о МЧП Венесуэлы, Кодекс МЧП Болгарии. Необходимо подчеркнуть, что тенденция к объединению МЧП и МГП в единой кодификации наблюдается довольно давно - Кодекс Бустаманте (1928), Вводный закон к Гражданскому кодексу Бразилии (1942), Закон о МЧП Чехии (1963), Указ о МЧП Венгрии (1979), Закон о МЧП Швейцарии (1987). Автономные кодификации МЧП, произведенные в 1990-2012 гг., в большинстве своем объединяют вопросы МЧП и МГП. Разумеется, регулирование проблем МЧП и МГП единым законодательным актом осуществляется не ради объединения их в одну отрасль права или включения МГП в МЧП. Такое объединение производится в первую очередь в практических целях: регламентация частноправовых отношений, связанных с иностранным правопорядком, имеет место в форме МГП. Единая комплексная кодификация норм, относящихся ко всем аспектам международных частноправовых отношений, представляет собой большое удобство для судей и участников процесса. 2. Международная подсудность гражданских дел (понятие, виды). Пророгационные и дерогационные соглашения. Виды международной подсудности: — исключительная — спор подсуден только судам определенного государства с исключением из подсудности судов любого другого государства. Данный вид подсудности может привести к позитивному конфликту юрисдикций; — альтернативная — стороны имеют право выбора между судами нескольких государств, если эти суды в равной степени компетентны рассматривать их спор. При выборе между несколькими компетентными судами принимаются во внимание практика конкретного суда по данной категории дел; особенности формирования состава присяжных (США); распространение юрисдикции на иностранцев; общая правовая ориентация судьи, его отношение к ответчикам-иностранцам и иностранному праву в целом; судебное толкование вручения повестки; отношение к получению доказательств за рубежом; — договорная — определение подсудности на основе соглашения сторон в пользу суда любого государства. По соглашению сторон конкретное дело может быть отнесено к юрисдикции иностранного государства, хотя по законам данной страны оно подсудно местном}' суду, или наоборот — дело, по местным законам подсудное иностранному суду, по соглашению сторон может быть отнесено к юрисдикции местного суда. В национальном гражданском процессе стороны также вправе выбрать суд для рассмотрения спора между ними при отсутствии к этому препятствий, установленных законом. Однако выбор сторонами компетентного суда в трансграничных спорах имеет свои особенности и определяет важнейшие вопросы разбирательства: порядок предъявления иска, систему доказывания, обжалование и исполнение будущего решения. Договорная подсудность представляет собой один из наиболее сложных институтов МГП, так как в ее основе заложена возможность изменить правила подсудности но соглашению сторон. Соглашения между частными лицами изменяют установленные государственным законодателем правила международной юрисдикции; частные соглашения изменяют публичноправовые предписания гражданского процессуального права. Автономия воли сторон является главным специальным принципом МЧП; в процессуальных отношениях ввиду их публично-правовой природы автономия воли не может иметь места: «Если в частном праве в силе принцип автономии воли договаривающихся лиц, то в международном процессуальном праве эта автономия сторон принципиально исключена»[1]. Однако национальное законодательство практически всех государств предусматривает возможность договорной подсудности, прежде всего, по международным коммерческим сделкам. Стороны международных коммерческих контрактов путем соглашения могут установить любую подсудность, точно так же, как на основе принципа автономии воли по соглашению сторон к сделке может применяться материальное право любого государства. Данный принцип нацелен на максимальное обеспечение интересов гражданского и торгового оборота. Договорная подсудность оформляется в пророгационных и дерогационных соглашениях (обобщающий термин — пророгационные (Jorum prorogatum)). Дерогационные соглашения — это исключение дела из компетенции суда данного государства (хотя оно подсудно ему по местным законам) и передача его на рассмотрение в суд иностранного государства. Прямая дерогация (например, когда стороны указывают, что их споры не будут рассматриваться во французских судах) встречается достаточно редко. Пророгационные соглашения устанавливают, что дело, неподсудное местному суду но законам данного государства (подсудное судам другого государства), по соглашению сторон передается на рассмотрение данному суду. По сути, любое пророгационное соглашение одновременно является дерогационным (имеет дерогационный или негативный эффект). Соглашение о подсудности состоит ив двух элементов — дерогации (отказ от подсудности, установленной законом) и пророгации (выбор другой подсудности)[2]. Судебная практика разных стран идет в различных направлениях — одни страны для признания пророгационного соглашения действительным требуют указания не только на forum prorogatum, но и на суд, компетенция которого дерогируется, другие страны признают достаточным лишь указание на пророгированный суд[3]. О правовой природе пророгационных соглашений высказываются различные мнения. 1. Пророгационное соглашение — это материально-правовой договор, потому что заключается вне судебной процедуры, зачастую даже за пределами государства суда, к компетенции которого оно относит спор. Для пророгационного соглашения, как и для любого гражданско-правового договора, требуется совпадение воли сторон, его заключивших[4]. 2. Пророгационное соглашение представляет собой процессуальный договор. В отличие от гражданско-правового договора пророгационное соглашение не может выступать как самостоятельный юридический факт, с которым связывается возникновение правоотношений. Это соглашение выступает как часть юридического состава, обязательным элементом которого является и волеизъявление суда[5]. 3. Пророгационное соглашение обладает рядом свойств материального и процессуального характера и однозначно не может быть отнесено ни к процессуальным соглашениям, ни к материально-правовым договорам. Оно является институтом sui generis. Так, на пророгационное соглашение будут распространяться положения договорного права о совпадении воли сторон, о моменте заключения договора. В то же время допустимость и действие такого договора будут определяться процессуальным правом. Для материально-правовой стороны действует право, свойственное договору (lex causae), а для процессуальной — закон места судебного разбирательства (lex fori)[6]. Третья точка зрения представляется наиболее корректной — концепция комплексной природы пророгационного соглашения максимально полно отвечает действующему законодательству и правоприменительной практике[7]. Стороны, заключая договор, содержащий условие об изменении подсудности споров, в действительности заключают не одно, а два соглашения, одно из которых — пророгационное. Специфической чертой пророгационного соглашения является его автономный характер по отношению к контракту, в связи с которым может возникнуть спор[8]. 1. Пророгационное соглашение имеет самостоятельный предмет — это изменение территориальной либо альтернативной подсудности спора, в то время как предмет основного контракта — это действия обязанных лиц и объекты, по поводу которых складываются правоотношения сторон. 2. Пророгационное соглашение имеет «процессуальное содержание», т.е. регулируется нормами процессуального права. Его действительность и допустимость определяются не материальным правом стран контрагентов, а процессуальным правом. 3. Требования к действительности пророгационного соглашения и действительности контракта, в отношении которого оно заключено, не всегда совпадают, — нельзя признавать пророгационное соглашение недействительным по тому основанию, что контракт признан недействительным. Для признания недействительным пророгационного соглашения необходимо особо доказать, что именно пророгационное соглашение заключено с пороком воли или пороком субъектного состава. 4. Недействительность пророгационного соглашения не поражает недействительностью весь договор. 5. Пророгационное соглашение имеет самостоятельный статут, т.е. самостоятельную коллизионную привязку. Статут пророгационного соглашения, как правило, определяется но lex causae, при этом статуты основного договора и юрисдикционного соглашения могут не совпадать[9]. Кроме того, обязательственный статут соглашения определяет лишь материально- правовые вопросы. Допустимость и действие пророгационного соглашения регулируются процессуальным правом страны суда. Как правило, пророгационное соглашение должно быть выражено явным образом и зафиксировано письменно. Однако возможно и «молчаливое» соглашение о подсудности: «Подчинение [юрисдикции] молчаливым образом следует со стороны истца из факта подачи требования и со стороны ответчика из факта совершения в ходе разбирательства какого- либо действия, которым не выдвигается возражение относительно юрисдикции или не противодействуется обеспечительной мере» (ст. 45 Закона о МЧП Венесуэлы). В некоторых юрисдикциях в пророгационном соглашении не требуется указывать конкретный суд, на рассмотрение которого стороны хотят передать их спор. В качестве пророгационного соглашения принимается условие контракта о передаче споров на рассмотрение судов какого-то определенного государства. По общему правилу, пророгационные соглашения принимаются судом, даже если иностранный ответчик не имеет каких-либо контактов с государством суда. Пророгационное соглашение не может изменять исключительной подсудности споров, установленной законом государства, к которому относится спор или имущество, относительно которого он возник. Как правило, исключены из договорной подсудности споры, касающиеся недвижимого имущества, прав потребителей, некоторых корпоративных правоотношений, защиты интеллектуальных прав. Не может быть изменена соглашением сторон и родовая подсудность спора — определение, суд какого уровня компетентен рассматривать спор. В Италии соглашения сторон, изменяющие международную подсудность, регулируются особым образом: «Когда отсутствуют основания для возникновения юрисдикции, она... возникает, если стороны приняли ее в договорном порядке и такое принятие подтверждается письменно, или если ответчик, явившись в судебное заседание, в своем первом выступлении не представил возражений против дефекта юрисдикции. Итальянская юрисдикция может быть изменена в договорном порядке в пользу иностранного суда или арбитража, если такое изменение подтверждается письменно и дело касается отчуждаемых прав. Изменение юрисдикции недействительно, если... судья или арбитры отклонят юрисдикцию или иным образом не смогут рассмотреть данное дело» (ст. 4 Закона о МЧП Италии). По швейцарскому законодательству стороны имущественного правоотношения свободны в выборе компетентного суда по уже возникшему или возможному в будущем спору. Соглашение может быть заключено в форме единого документа, путем обмена телеграммами, телексами, факсимильными сообщениями, при помощи другого средства связи, позволяющего в доказательство наличия соглашения предъявить его текст. Если соглашением не установлено иное, выбор подсудности носит исключительный характер. Допускается определение компетентного суда не только указанием его полного наименования, но и указанием на место разбирательства, например, «суд по месту жительства стороны». Соглашение о подсудности недействительно, если оно направлено на необоснованное лишение одной из сторон защиты, которая обеспечивается ей подсудностью, предусмотренной швейцарским правом. Избранный сторонами суд не может признать себя некомпетентным, если: — одна из сторон имеет место жительства, обычного пребывания или делового обзаведения в кантоне, где находится этот суд; — к спору применяется швейцарское право (ст. 5 Закона о МЧП Швейцарии). Гаагская конвенция о соглашениях об исключительном выборе суда (2005) специально посвящена регулированию соглашений о выборе суда, которые являются проявлением института договорной подсудности. Гаагская конвенция узконаправленно регламентирует вопросы разрешения конфликта юрисдикций путем урегулирования вопроса о наличии соглашения об исключительной или альтернативной подсудности[10]. Цель Конвенции — урегулирование ситуаций, когда суды различных юрисдикций, вовлеченные в параллельные судебные разбирательства, не сходятся во мнениях относительно суда, который должен рассматривать дело, или отказываются приводить к исполнению решение другого суда. В таких случаях применяется соглашение о выборе суда, которое является обязательным для судов стран-участниц. Сфера применения Конвенции — «транснациональные» судебные дела, когда требуется признание или принудительное исполнение решения иностранного суда. Соглашение об исключительном выборе суда — это соглашение, заключенное сторонами и определяющее компетентные суды в одном из договаривающихся государств с исключением юрисдикции любого иного суда. Соглашение должно быть заключено или оформлено в письменном виде, любыми иными средствами связи, которые делают информацию доступной, чтобы она могла быть использована для последующей ссылки. Соглашение о выборе суда, которое определяет суды одного из договаривающихся государств либо один или несколько конкретных судов одного из договаривающихся государств, считается исключительным, если стороны явным образом не предусмотрят иное. Соглашение, составляющее часть договора, не зависит от других положений договора. Юридическая действительность соглашения о выборе суда не может быть оспорена только на том основании, что сам договор юридически недействителен. Действительность соглашения должна оцениваться в соответствии с законом избранного суда. Суд, имеющий юрисдикцию согласно заключенному соглашению, не будет отказываться от ее осуществления на том основании, что такой спор должен рассматриваться судом другого государства (ст. 5). Это не влияет на правила определения юрисдикции в отношении предмета или суммы иска, правила внутреннего разграничения юрисдикции между судами договаривающегося государства. Суды договаривающихся сторон не имеют права по своему усмотрению объявлять тот или иной суд, не отвечающим интересам сторон и целям правосудия (Jomm non conveniens) в случаях, когда такое решение противоречит договоренности сторон в рамках соглашения о выборе суда. Любой суд договаривающегося государства, кроме выбранного суда, должен приостановить или прекратить производство по делу, к которому применяется соглашение об исключительном выборе суда, за исключением (ст. 6): 1) соглашение является ничтожным и не имеет юридической силы в соответствии с законодательством государства выбранного суда; 2) одна из сторон не обладала дееспособностью для заключения такого соглашения по законам государства рассматривающего суда; 3) действие такого соглашения приведет к явной несправедливости или будет явно противоречить публичному порядку государства рассматривающего суда; 4) по исключительным причинам, не зависящим от сторон, соглашение не может быть надлежаще исполнено; 5) выбранный суд отказался рассматривать дело. Судебное решение, вынесенное судом договаривающегося государства, определенным в соглашении об исключительном выборе суда, должно признаваться и принудительно исполняться в других договаривающихся государствах. Отказ в признании или принудительном исполнении возможен только по основаниям, предусмотренным в Конвенции. Не может быть пересмотра по существу судебного решения. Судебное решение признается и принудительно исполняется, если оно имеет законную силу и подлежит принудительному исполнению в государстве его вынесения. Конвенция не применяется к соглашениям об исключительном выборе суда, относящимся к договорам личного найма, включая коллективные договоры; к соглашениям, в которых одной из сторон является потребитель; к соглашениям, возникающим из алиментных обязательств, из супружеских или аналогичных отношений. Конвенция не применяется в отношении: 1) статуса и правоспособности физических лиц; 2) несостоятельности (банкротства), компромиссных (мировых) соглашений должника с кредиторами; 3) договоров перевозки пассажиров и грузов; 4) загрязнения морей, ограничения ответственности по морским искам, общей аварии, буксировки и спасательных операций в чрезвычайных ситуациях; 5) антитрестовских дел (конкуренции); 6) исков о возмещении личного вреда, возбужденных физическими лицами или от их имени; 7) деликтных исков за ущерб имуществу, возникший не из договорных отношений; 8) вещных прав в отношении недвижимого имущества и владения недвижимым имуществом па правах аренды; 9) юридической действительности или ничтожности ликвидации юридических лиц, юридической действительности решений их органов; 10) юридической действительности записей в государственные реестры; 11) арбитражного или связанного с ним производства. |