Теоретические аспекты взаимодействия рынка и государства Сущность и содержание государственного регулирования рыночной экономики
 Скачать 2.37 Mb.
|
|
2 января 1992 г., когда из-за нараставших как снежный ком инфляционных ожиданий в магазинах почти не осталось товаров. Лаг воздействия — время, в течение которого цель макроэкономической политики реально ощущает воздействие ее инструмента. Продолжительность этого лага, в течение которого преодолевается инерционность национальной экономики и объект государственного регулирования начинает реально меняться под влиянием каких-либо мер властей, определяется внутренним устройством инструментов экономической политики, структурой трансмиссионного механизма воздействия денежно-кредитной (бюджетно-налоговой) политики на национальный продукт, уровень цен или занятость населения. Некоторые инструменты могут обеспечить достаточно быстрое достижение заданной цели. Так, выплата детских пособий, мгновенно расширяя потребительский спрос, способна быстро повлиять на ускорение динамики национального продукта. А вот изменение денежного предложения оказывает замедленное влияние на национальный продукт, поскольку непосредственным объектом его воздействия чаще всего являются процентные ставки, через изменение которых, а также через сдвиги в инвестиционной активности можно затормозить (ускорить) динамику ВВП. Встречаются случаи и чрезвычайно длительных лагов воздействия, например, при государственном финансировании фундаментальной науки и техники. Даже в жестко ориентированной на усвоение достижений НТП американской экономике бюджетные ассигнования в инновации обычно обеспечивают рост национального продукта не ранее чем через пять- восемь лет. Расчет временной протяженности лагов различных инструментов позволяет классифицировать эти инструменты по величине вероятного эффекта и степени быстродействия, понять, какие из них дадут результат немедленно, а какие лишь в отдаленной перспективе. Это обеспечивает обоснованность долгосрочных политических решений, ответственность обещаний, а также контроль за их выполнением. Правительство, не обещающее ничего конкретного, обречено на неэффективность, поскольку лишается доверия населения. Таким образом, политика тонкой настройки как способ сглаживания циклических колебаний экономики способна дать сбой не только вследствие плохого качества прогнозов и сложности точно прогнозировать перепады конъюнктуры (особенно в рамках циклов малой продолжительности), но и в силу того, что бюрократическая система управления нередко оказывается неспособной быстро реагировать на смену ситуации и своевременно принимать решения. Несмотря на все достижения прогнозирования в последние десятилетия, промежуток времени между началом экономического спада, роста безработицы (или началом подъема, чреватого инфляционным всплеском) и их осознанием прогнозистами по-прежнему остается значительным (обычно он составляет 4- 6 месяцев), поэтому субъекты экономической политики часто допускают медлительность, усиливающую конъюнктурные колебания. Запоздалые управленческие решения подчас влекут за собой гораздо больше вреда, чем пассивное бездействие, особенно если в стране продолжает функционировать стихийно-рыночный механизм саморегулирования, способный самостоятельно достигать многие значимые цели. Если регулирующие действия властей отстают от темпа развертывания событий в национальной экономике всего на шаг, то результативность подобных действий существенно снижается. При отставании на два шага они напрочь утрачивают свою эффективность, на три — становятся попросту вредными. Иногда правительственные меры по антикризисному регулированию экономики предпринимаются уже на стадии ее самопроизвольного оживления под влиянием механизмов рыночной конкуренции. Следствием этого могут стать, например, деформация механизма развертывания фазы оживления и ее перерастание в инфляционный бум. Проблема оппортунизма политических лидеров. Оппортунизм (от лат. opportunus — "удобный", "выгодный") в экономической политике возникает, когда цели политиков вступают в противоречие с интересами благосостояния населения. Антициклическое регулирование (и экономическую политику в целом) проводят правительство и выборные органы власти, которые обычно коррумпированы и решают прежде всего свои собственные, выгодные для себя задачи, в частности переизбрания на следующий срок для сохранения так называемой политической ренты. Так что деформация цикла и использование антициклических регуляторов в собственных интересах политиков неизбежны. Причем такое злоупотребление экономической властью очень трудно доказать: опытные политики всегда сумеют объяснить свои нерациональные, однако создающие им дополнительные удобства решения заботой об общественных интересах. У. Нордхаус в 1975 г. и Д. Макрэй в 1977 г. доказали довольно стабильное чередование определенных направлений экономической политики, обусловленное движением рейтинга правительства, а также тем, на какой стадии находится борьба за политическую власть. На формирование приоритетов макроэкономического регулирования в немалой степени влияют и конъюнктурные внутриполитические обстоятельства, в том числе стремление властей максимизировать шансы своего переизбрания на новый срок. Реальность такова: когда правительство (сформированное правящей партией) изменяет цели и приоритеты экономической политики, запускает те или иные регуляторы, оно помимо всего прочего заботится о том, чтобы склонить на свою сторону общественное мнение. В результате складывается устойчивая связь между колебаниями индекса популярности правительства и стадией политической борьбы, с одной стороны, и динамикой макроэкономических показателей, тем или иным набором инструментов экономической политики — с другой. В работе Дж. Бьюкенена и Г. Таллока "Расчет согласия" (1962) проанализирован процесс принятия политических решений с помощью методов экономической теории. До этого господствующей была точка зрения о том, что всякое политическое решение является попыткой правительства добросовестно добиваться важнейших на данный момент макроэкономических целей. В противовес этой позиции Дж. Бьюкенен (лауреат Нобелевской премии по экономике 1986 г.) и Г. Таллок доказывали, что политики стремятся прежде всего "заработать" как можно больше голосов своих избирателей. Экономисты предложили анализ политики как разновидность анализа рынка: политические решения и сам размер государственного сектора определяются соотношением сил между лоббистскими организациями и группами избирателей, которые требуют реформ и выгод в свою пользу, с одной стороны, и политиками, которые стремятся максимизировать число своих сторонников на предстоящих выборах, — с другой. В рамках интенсивно развивающейся в последнее время "новой политической экономии" глубоко исследуются закономерности политического рынка, поведение избирателей при голосовании, механизмы прихода на политический олимп тех или иных конкурирующих партий. Считается, что нельзя смотреть на политиков только как на просвещенных и всезнающих людей, чьи решения продиктованы исключительно искренним стремлением стабилизировать экономику. Их важнейшая цель — одержать победу на выборах, и в стремлении к ней они могут склониться к принятию экономически необоснованных решений. Известно, что избиратели голосуют за политика исходя из экономической ситуации на момент голосования, поэтому у правящей партии появляется стимул проводить ту политику, результаты которой выглядят выигрышно именно сегодня. Естественно, шансы на переизбрание в ситуации хозяйственного подъема в стране гораздо выше, чем в период спада. В силу этого при приближении выборов президент, члены кабинета министров и депутаты парламента от правящей партии склонны принимать меры но сокращению уровня безработицы и всемерно стимулировать экономику. Для этого уменьшаются налоговые ставки, увеличиваются расходы на социальные цели, используются инфляционные методы денежно-кредитного регулирования экономики. Если же у партии власти в парламенте нет стабильного большинства, используется соглашение между партиями левого и правого толка, допустим, такого рода: "Поддержите наше предложение о росте бюджетного дефицита, то мы поддержим ваше предложение о приватизации". Так накачивается совокупный спрос, чтобы политически выжить за счет краткосрочного экономического подъема. Аналогичные приемы используются и внутри избирательного цикла, если индекс популярности правительства и президента опускается ниже отметки политического выживания (5152%). Эти действия наиболее вероятны, если лидеры страны реализуют стратегию не быстрой наживы (предполагающей получение максимально возможной ренты в течение первого же своего избирательного срока), а долговременного пребывания, стараясь максимально продлить свою политическую жизнь. При этом учитывается, например, тот факт, что наращивание денежной массы намного быстрее срабатывает в плане повышения темпов экономического роста страны и сокращения безработицы, нежели в части ускорения инфляционных процессов (которое желательно перенести за временные рамки избирательного марафона). Такой перенос инфляции в будущее случился в Российской Федерации в период президентских выборов 2004 г. в результате заключения ценового пакта между партией власти и отечественными монополистами, что привело к отложенной инфляции до марта и ускорению ее темпов в мае, когда за месяц цены подскочили сразу на 3,6% (двухлетняя норма для стран ЕС). Нечто подобное происходило на наших глазах и в ходе избирательной кампании 2008 г. и происходит в настоящее время. Однако это вовсе не является какой-то особенностью Российской экономики. Вызванную старением населения потребность в наращивании государственных расходов на пенсии и здравоохранение в развитых странах G-20 (на период 2010-2030-х гг. на 0,9 п.п. и 3,9 п.п. соответственно) оказывается крайне трудно реализовать, так как "принятие непопулярных мер не принесет каких-либо быстрых положительных результатов и не добавит политических дивидендов их инициаторам. Возникает высокая вероятность реализации политических рисков, связанных с электоральным циклом. Во многих крупных развитых странах проявляется тревожная тенденция затягивать принятие необходимых решений, переносить финансово- экономические проблемы на следующий выборный цикл". Если выборы совпали с пиком экономического подъема в стране или проводятся через некоторое время после его закономерного завершения, то экспансионистские действия властей, всецело направленные на сохранение политического влияния на избирателей, неизбежно усиливают циклические колебания национальной экономики и, спровоцировав ее инфляционный перегрев, обрекают население страны на падение жизненного уровня уже в самом ближайшем будущем. Действительно, уже первые месяцы после выборов обычно отмечены стремлением вновь избранных властей сократить дефицит бюджета за счет роста налоговой нагрузки и секвестирования многих, статей государственных расходов, установить жесткие денежные ограничения. Радикальность подобных преобразований проявляется с особой силой в случае победы партии, прежде находившейся в оппозиции. Ведь ей необходимо доказать свое умение лечить вызванные предшественниками хозяйственные болезни, путем изменения приоритетов макроэкономического регулирования выполнить хотя бы часть своих предвыборных обещаний. Для американской экономики выведена закономерность: на каждый второй год правления республиканцев приходится спад производства; каждый второй год правления демократов экономика, наоборот, переживает подъем. Это связано с различным отношением данных партий к выбору между безработицей и инфляцией. Республиканцы считают инфляцию большим злом и поэтому стремятся ценой спада производства нейтрализовать тенденцию роста общего уровня цен. Политика демократической партии, напротив, нацелена на расширение производства, которое вызывает сокращение безработицы, но в итоге обычно стимулирует инфляцию. Одним из проявлений политического делового (политико-экономического) цикла в России является резкое увеличение количества законов, инициируемых депутатами Государственной Думы накануне выборов и имеющих преимущественно популистский характер. Таким образом, политический деловой цикл — это цикл экономической и политической активности правительства (выборных государственных органов) между выборами. Представители теории политического бизнес-цикла опираются на предположение о том, что политические лидеры полностью овладели фискальными и монетарными инструментами и способны в любой момент активно их задействовать по собственному усмотрении) в интересах укрепления своей власти в стране. Рассмотрим график электорального цикла (рис. 7.2.). За моментом проведения выборов следует ограничительная политика, неизбежно снижающая популярность властей. Затем наступает момент, когда уже пора позаботиться об итогах предстоящих выборов ведь инструменты экономической политики, как известно, срабатывают с опозданием. До момента продолжается экспансионистский период регулирующей деятельности правительства, когда его экономическая активность стремительно нарастает. Перед самими выборами наступает относительное затишье — правительство сделало все, что могло, и обеспокоено не столько решением предвыборных проблем, сколько поиском иных средств давления на итоги выборов — задействованием так называемого административного ресурса. Например, к январю 1983 г. индекс популярности Р. Рейгана составил 35% (в основном из-за экономического кризиса 1981-1982 гг.). В 1983-1984 годах в бюджетных решениях его администрации проявились ранее не свойственные ей симптомы заигрывания с населением — попытки ослабить неравенство в доходах, поддержать совокупный спрос и занятость. Результатом принятых экспансионистских мер, которые и соответствии с закономерностями электорального цикла проводились незадолго до выборов, чтобы избиратели не успели забыть благодеяний властей, явилось избрание Рейгана президентом США на второй срок. Так что специалисты по политическому циклу деловой активности, определяющие принципы проведения избирательной кампании, dходят в Совет экономических консультантов президента США или регулярно сотрудничают с ним не случайно. Однако не следует преувеличивать результаты исследований в области политико- экономического цикла. Динамика рейтинга правительства, причины победы (поражения) президента или губернатора на выборах, механизм формирования целевой функции и вариантов экономической политики столь сложны, что едва ли в них можно разобраться путем одних только сопоставлений динамических рядов, где фигурируют, скажем, индекс популярности и уровень безработицы. Так, в Великобритании признаки электорального цикла вообще почти незаметны, партии побеждают и проигрывают на выборах вне жесткой зависимости от динамики безработицы и инфляции. Следует учитывать, что, во- первых, избиратели реагируют на изменения социально-экономической ситуации с опозданием, а во-вторых, их реакция зависит от сложного комплекса факторов, которые нельзя сводить к одним только экономическим проблемам. Да и с экономической точки зрения на политические симпатии электората влияет не столько общий темп инфляции в стране, сколько динамика цен в ближайших магазинах, аналогично тому, как для биржевого брокера важнее не темп экономического роста, а колебания индекса Доу- Джонса. К слабостям теории политического цикла деловой активности можно отнести и чрезвычайную сложность одновременной минимизации темпов инфляции и уровня безработицы как противоречивых макроэкономических целей. В современной России, как и во многих развивающихся странах, излишняя терпимость избирателей к нечистоплотности политиков, чрезмерно длительное присутствие последних во властных структурах (порой вразрез с закономерностями политико-экономического цикла) обусловлены не только безграничными возможностями использования ими своего административного ресурса, но и опасением (далеко не беспочвенным), что к власти могут прийти еще более некомпетентные и оппортунистически настроенные политические силы. И все же очевидно, что одной из немаловажных причин колебаний в экономике выступает сам политический процесс, а периодичность выборов органов власти является весьма значимым фактором, определяющим продолжительность воспроизводственных циклов. Бюджетно - налоговая и денежно-кредитная политика являются мощными орудиями государства, напоминающими ядерное оружие, а потому антициклическое регулирование способно гарантировать экономическую безопасность страны и одновременно представлять скрытую угрозу для ее стабильного функционирования. В связи с этим в мировой науке дискуссионным является вопрос: следует ли связывать руки политикам, делая акцент на политике строгих правил, или целесообразно осуществлять политику тонкой настройки, позволяя властям вносить любые коррективы в применяемые инструменты регулирования в случае изменения экономической ситуации? В первом случае молено было бы в немалой степени обезопасить экономику от влияния политической конъюнктуры, что в долгосрочном плане, возможно, способствовало бы ее устойчивому росту. Однако это неизбежно ведет к сужению возможностей воздействия избирателей на макроэкономическую политику. Кроме того, безусловный акцент на политике строгих правил способен ввергнуть страну в глубокий кризис, поскольку кодекс данной политики запрещает принятие государством комплекса активных "пожарных" мер по преодолению форс-мажорной ситуации. При политике тонкой настройки, будь то политика бюджетно-налоговая или денежно-кредитная, достоинства и недостатки поменялись бы местами. Рискуя оказаться в руках недобросовестных, некомпетентных политиков, страна в то же время могла бы получить шанс на оперативную корректировку хозяйственной ситуации, изменившейся в негативную сторону. Вопросы экономической политики слишком важны, чтобы их решение оставить на усмотрение политиков. Взрывоопасность ситуации заключается в том, что мощные инструменты монетарной и фискальной политики могут оказаться в руках некомпетентных или оппортунистически настроенных политиков. Некомпетентность в государственном регулировании экономики весьма вероятна: экономическая наука довольно сложна, и политики зачастую недостаточно разбираются в ее закономерностях. Это создает благоприятную почву для популистов, предлагающих заманчивые, но абсурдные способы разрешения сложных проблем, отстаивающих свои собственные (а вовсе не общественные) интересы, а также интересы энергосырьевого лобби, по- прежне |