Отечественная история С древнейших времен до наших дней. Учебное пособие. Отечественная история С древнейших времен до наших дней. Учебное. Термины и даты по древнерусской, российской и зарубежной истории таблицы, схемы, статистический материал источники и документы
 Скачать 4.69 Mb.
|
|
ИСТОРИКИ О ПРОЦЕССАХ РАССМАТРИВАЕМОГО ПЕРИОДА Об образовании Древнерусского государства «С развитием по русским рекам торгового движения к черноморским и каспийским рынкам в земле славян стали возникать большие города. Такими были: Киев – у полян, Чернигов – у северян, Любеч – у радимичей, Смоленск и Полоцк – у кривичей, Новгород – у ильменских славян и др. Подобные города служили сборными пунктами для купцов и складочными местами для товаров. В них встречались торговые иноземцы, варяги по преимуществу, с русскими промышленниками и купцами; происходил торг, составлялись торговые караваны и направлялись по торговым путям на хазарские и греческие рынки. Охрана товаров в складах и на путях требовала вооруженной силы, поэтому в городах образовались военные дружины или товарищества, в состав которых входили свободные и сильные люди (витязи) разных народностей, чаще всего варяги. Во главе таких дружин стояли обыкновенно варяжские предводители – конунг (по–славянски конунг – князь). Они или сами торговали, охраняя оружием свои товары, или нанимались на службу в городах и оберегали города и городские торговые караваны, или же, наконец, конунги захватывали власть в городах и становились городскими владетельными князьями. А так как городу обыкновенно подчинялась окружавшая его волость, то в таком случае образовывалось целое княжество, более или менее значительное по своему пространству. Такие варяжские княжества были основаны, например, Аскольдом и Диром в Киеве, Рюриком в Новгороде, Рогволодом в Полоцке. Иногда княжеская власть возникала у славянских племен и независимо от варяжских конунгов: так у древлян был свой местный князь по имени Мал…». Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2 ч. Ч. I. –1994. – С. 68. «Будучи первой общей властью среди многих разрозненных раньше миров, варяжские князья с их дружинами были первыми представителями племенного единства. Передвигаясь с места на место по русской земле, соединяя племена и города в общих военных и торговых предприятиях, князья создавали этим почву для национального объединения и национального самосознания. Сплотив государство внешним образом, они создавали и возможность внутреннего сплочения». Там же. – С. 82. «Деятельность Олега в самом деле имела исключительное значение: он создал из разобщенных городов и племен большое государство, вывел славян из подчинения хазарам и устроил, путем договоров, правильные торговые сношения Руси с Византией; словом, он был создателем русско–славянской независимости и силы». Там же. – С. 75. «Окидывая общим взглядом дохристианский период русской истории, мы видим, что «своим мечом первые киевские князья очертили довольно широкий круг земель, политическим центром которого был Киев» (Ключевский). Однако и власть их держалась только на острие их меча. На примере Игоря и Святослава мы видим, что первые киевские князья чувствовали себя больше завоевателями, чем государями русских земель, которые были объединены лишь механически, лишь внешней (военной) силой. Мы можем сказать, что первые киевские князья создали лишь тело Русского государства, но только Владимир Святой, принятием христианства вдохнул душу в это тело. Поэтому Владимир был не только духовным отцом русского народа, но и основателем Русского государства». Пушкарев С.Г. Обзор русской истории.– М. 1991. – С. 26. «И сторонники норманнской теории, и их оппоненты, авторы дореволюционных исследований, исходили из возможности «научить» государству, что, естественно, идеализировало и персонифицировало процесс его создания. Подобный подход был решительно отвергнут в советской исторической науке: возникновение государства рассматривалось как следствие внутреннего развития общества, его разделения на классы и борьбы между ними. При этом вопрос об этническом происхождении княжеской династии отходил как бы на второй план, тем более что варяжская знать очень быстро ассимилировалась местным населением, и на Руси внук (согласно летописной генеалогии) Рюрика Святослав носил уж славянское имя. При таком взгляде важно было другое: государственность – не предмет экспорта или импорта, а закономерный результат многовекового исторического пути народа. Источники свидетельствуют, что восточнославянское общество IX века находилось в стадии создания государственности. Летописец повествует о племенных княжениях – ранних государственных образованиях, существовавших у полян (где, согласно летописи, первым князем был легендарный основатель Киева Кий), древлян, дреговичей, полочан. Известно сочинение безымянного персидского автора X века (но по своим сведениям восходящее к более ранней поре), где называются три русских города: Куйаба (видимо, Киев), Слаба, или Слава (как полагают, либо Новгород, либо Переяславль), и Уртаб, или Артаб, который пока не удается достоверно отождествить. Это только небольшая часть городов Руси раннего периода: недаром в Скандинавии Русь называли «Гардарикой» – страной городов. … В последние годы в исторической литературе российские исследователи в поиске новых концептуальных подходов куда меньше, чем прежде, обращаются к проблемам классообразования и классовой борьбы. Прежние представления, когда последней отдается решающая роль в создании государства, далеко не всем кажутся бесспорными. Сам процесс классообразования вычленяется крайне трудно, и он несомненно лишен той прямолинейности, которая присутствовала в советской литературе. С другой стороны, уделяется большое внимание такой функции государства, как его способность быть универсальным регулятором социальных отношений. С разложением родового строя и возникновением более сложных социальных структур – союза племен – прежние средства разрешения и регулирования отношений (прежде всего, институт кровной мести) оказались недостаточными. Возникающее государство восполняло этот пробел, разрешая социальные и иные противоречия на принципиально ином уровне и другими средствами. При таком подходе государство оказывается социально–политическим организмом, в существовании которого заинтересованы различные слои общества. Более «естественной» выглядит роль норманнов, о которой отчасти упомянуто выше: призвание варяжского князя в новгородское Приильменье было связано со сложной этнической ситуацией в этом регионе, где жили славяне, угро–финны, балты. Инородному этносу было легче подняться над родовыми отношениями и выполнить задачу универсального регулятора; местные племена охотнее мирились с верховенством чужеземцев, чем с властью, принадлежащей представителям соседнего племени. В отличие от «варварских» государств Западной Европы, которые в своем становлении унаследовали многие государственные и правовые традиции античности, Восточная Европа оказалась вне ее рамок. Этим, по–видимому, можно объяснить сравнительно медленные темпы вызревания государственных институтов, их архаичность и своеобразие. В частности, многие исследователи связывают с правящей варяжской династией такую особенность Древнерусского государства, как лиственничный порядок престолонаследия. Он, в свою очередь, отражал взгляд на Древнерусское государство как на коллективную родовую собственность князей–завоевателей». Павленко Н.И. История России с древнейших времен до 1861 г. – М.: Высш. шк., 2000. – С.39 – 41 «Давно уже доказано, что ни варяги, ни хазары славянам государственность не принесли, поскольку эта последняя как таковая возникает, прежде всего, как результат определенных процессов внутри самого общества с возникновением имущественного неравенства и социального расслоения. Вот и у восточных славян, очевидно, не позже VIII века появились свои княжения, о которых помнил и древнерусский летописец. Правда, тот же летописец отмечает, что такие княжения существовали не у всех восточных славян – их, по–видимому, не было у тех, что были уже в VII веке подчинены хазарам (вятичи, северяне, радимичи) или попали под верховенство сильных соседних западнославянских объединений, прежде всего Великой Моравии, что можно предположить для волынян и белых хорватов. Но Повесть временных лет знает, что свои княжения до «призвания варягов» существовали у полян (хотя поляне какое–то время зависели от хазар), древлян, кривичей, словен ильменских и у дреговичей. В отношении полян летописец, уроженец Киева и его патриот, записал легенды о князьях, основателях города: Кие, Щеке и Хориве и их сестре Лыбеди. ….вероятно в древности существовали аналогичные легенды и о других «прародителях» местной государственности, отголоски которых также сохранились в летописи (Тур – основатель Турова, Вячко и Радим – патриархи вятичей и радимичей). Как бы то ни было, есть все основания считать, что у полян было свое княжение, которое было ликвидировано хазарами. Это могло произойти где–то в VIII веке Все эти местные княжения были мало друг с другом связаны и не могли противостоять ни хазарам, ни варягам. Из этих двух реальных угроз более сильной была хазарская, поскольку хазары представляли мощное политическое объединение, господствовавшее почти на всей Восточной Европе. Варяги же здесь никаких завоеваний не делали: все, что нам известно, говорит скорее за то, что они утверждались в славянских землях как союзники местной знати – более самостоятельные на севере и зависимые от последней на юге. В таких условиях на просторах Восточной Европы начала складываться новая ведущая политическая сила – Древнерусское государство, или Русь, как его в ту пору именовали». Сахаров А.Н., Новосильцев А.П. История России с древнейших времен до конца XVIII века. – М.: АСТ, 1997. – С. 58 – 59 «Древняя Русь – понятие условное. Это скорее хронологический отрезок в истории восточного славянства между XI и началом XIII века. Нельзя говорить о том, что это государство, потому что в данный период на обширной территории от Балтики до Северного Причерноморья существовало около 15 государственных образований. Это так называемые «земли» (волости), имевшие свои городские центры, свою политическую организацию, свое воинское ополчение. … Территориальная организация Древней Руси строилась по принципу верховенства старшего города. Ни Киев, ни Новгород тем не менее не могут считаться государствообразующими столицами. Популярная в историографии двухцентричная модель о существовании северного и южного центра Руси, объединенных Олегом в 882 году, неправомерна. Процесс становления Древнерусской державы был полицентричным. Древнейшими районами Восточной Европы, где практически одновременно, в середине IX века, появились «зародыши» государства, являются Киев и Ладога. Но затем стали возникать другие города–государства, конгломерат которых в конечном итоге и составил, то образование, которое мы называем Киевской Русью». Фроянов И.Я. Князь как общинный чиновник//Родина. – 2002, – №9. – С. 37–38 О значении и последствиях крещения Руси «… на Руси вместе с новым вероучением появились новые власти, новое просвещение, новые законы и суды, новые землевладельцы и новые землевладельческие обычаи. Так как Русь приняла веру из Византии, то все новое, что пришло вместе с верою, имело византийский характер и служило проводником византийского влияния на Русь…». Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2 ч. Ч. I. 1994. С. 88. «… Под влиянием христианства отдельные лица из языческой среды изменяли к лучшему свои взгляды и права, шли вслед Христу и являли высокие примеры нравственно– христианской жизни и даже подвижничества…. … Церковь старалась поднять значение княжеской власти…» Там же. С. 90. «… Церковь давала приют и покровительство всем изгоям, потерявшим защиту мирских обществ и союзов…. … Таким образом, церковь давала светскому обществу пример нового, более совершенного и гуманного устройства, в котором могли найти себе защиту и помощь все немощные и беззащитные… … широко было влияние церкви на гражданский быт языческого общества. Оно охватывало все стороны общественного устройства и подчиняло себе одинаково как политическую деятельность князей, так и частную жизнь всякой семьи. Это влияние было особенно деятельно и сильно благ.ря одному обстоятельству. В то время, как княжеская власть на Руси была еще слаба и киевские князья, когда их становилось много, сами стремились к разделению государства, – церковь была едина и власть митрополита простиралась одинаково на всю Русскую землю. Настоящее единовластие на Руси явилось прежде всего в церкви, и это сообщало церковному влиянию внутреннее единство и силу». Там же. – С.91–93. «Принятие Русью христианства из Византии широко открыло двери влиянию византийской культуры, византийских идей и учреждений. Это влияние сказалось существенным образом в области политической. «Вместе с христианством стала проникать на Русь струя новых политических понятий и отношений. На киевского князя пришлое духовенство переносило византийское понятие о государе, поставленном от бога не для внешней только защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего общественного порядка» (Ключевский)…». Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. – М. 1991. С. 29. «… Церковь вносила в древнерусское общество совершенно новое понятие семьи – как пожизненного союза мужа и жены, освященного и скрепленного церковным венчанием и, как правило, нерасторжимого, – и восставала против прежних обычаев многоженства и беспорядочных брачных отношений. Восставала церковь и против других пережитков языческого быта, в частности, против кровной мести, которую надлежало заменить княжеским судом и которая в XI веке, действительно, была отменена законодательным постановлением сыновей Ярослава. Церковь восставала, далее, против грубых и жестоких форм рабства…». Там же. – С. 32. «Принятие христианства Древней Русью стало значительным шагом в развитии восточнославянской цивилизации. Следствием его (равно как и иных факторов) стали существенные, хотя разновременные изменения в этническом, социально–экономическом, политическом и культурном развитии Руси. В плане этническом принятие христианства ускорило консолидацию древнерусской народности, общего предка современных русских, украинцев и белоруссов. Этому, несомненно, способствовало создание и единой государственности и единой церковной организации, заменившей разнообразные местные культы. Нет сомнений, ускорилась и социальная дифференциация древнерусского общества, формирование господствующего слоя, группировавшегося вокруг киевского князя и его представителей на местах. Эта консолидирующая древнерусская знать отныне могла опираться и на многосотлетние церковные каноны, пришедшие из Византии и получившие свои дубликаты на Руси (церковные уставы Владимира, Ярослава и Т.д.). Следует отметить роль принятия христианства в возникновении и укреплении земельной собственности на Руси. То, что мы знаем о IX – X вв., позволяет констатировать только возникновение земельных владений (личных) великого князя и, возможно, местных князей. Яснее вырисовывается влияние принятия христианства на политическую структуру Древнерусского государства. Учение христианства одином Боге, освящающем власть одного государя, несомненно помогло Владимиру окончательно ликвидировать местные княжения. …Огромную роль сыграло принятие христианства в развитии и формировании единой древнерусской культуры. Прежде всего, речь идет о возникновении, точнее распространении письменности и литературы». Сахаров А.Н., Новосильцев А.П. История России с древнейших времен до конца XVII в. – М.: АСТ, 1997. – С. 82 – 83. О политическом устройстве Киевской Руси, причинах феодальной раздробленности «Вопрос о политическом устройстве Киевской Руси поэтому представляет много трудностей; он вызывал массу исследований и споров между историками. Научная полемика вращалась здесь около двух вопросов: 1) что породило и поддерживало раздробление на княжества древней Руси? 2) на каком принципе, при таком положении дел, держалось единство Русской земли? Ответ на первый вопрос сначала казался очень простым. Историки прошлого века, и отчасти Карамзин, объясняли его тем, что князья не желали обижать сыновей и всем давали землю; но впоследствии поняли, что личный княжеский произвол не может раздробить государство, которое обладает национальным единством, и стали искать причину в других явлениях, в обычаях и отвлеченных воззрениях племен. Одни думали, что политическое дробление вообще в нравах и обычаях славян (впервые эта мысль была высказана Надеждиным). Другие (как Погодин) видели причину образования многих княжеских «столов» в том, что князья, как собственники земли, считали себя вправе, по обычаю славянскому, владеть землею сообща. Наконец, третьи (школа родового быта) удачно подметили родовой порядок наследования «столов» и думали, что родовой быт князей в одно время и поддерживал земское единство, и делил землю на части по числу родичей, имеющих право на владение родовым имуществом. В последующее время исследователи искали причины раздробления Руси в реальных условиях общественной жизни: Пасек находил эти причины в стремлении городских общин к автономии; Костомаров полагал, что причины эти вытекали из стремления к обособлению не городских общин, а племен, входивших в состав Киевского княжества (он насчитывал 6 племен); Ключевский, в сущности, поддерживал взгляд Пасека, говоря таким образом: «Русская земля первоначально сложилась из самостоятельных городовых областей с помощью тесного союза двух аристократий – военной и торговой. Когда этот союз земских сил распался (благ.ря подвижности, бродячести князей), составные части земли стали также возвращаться к прежнему политическому обособлению, тогда знать торгового капитала осталась во главе местных миров и аристократии оружия со своими князьями поверх этих миров» («Боярская Дума»). Второй вопрос – на чем держалось единство земли? – разрешался также различно. Прежние историки и даже Карамзин не останавливались на нем долго: они говорили, что единство земли основывалось на чувстве княжеского родства, которое связывало князей в одно целое. Школа родового быта первая дала научное построение вопросу, основываясь на понятии родового владения. Род князей, представляя одно неразрывное целое, соединяет в своем владении землю. Землею сразу владеют все князья, помня, что сами они «одного деда внуки». Русь была, таким образом, единым государством, потому что она была владением одного рода. Иного мнения были представители федеративной теории, во главе которой стоял Костомаров: он видел в древней Руси федерацию, основанную на единстве происхождения и языка, единстве веры и церкви, и наконец, на единстве династии, правящей страной. Но федерация предполагает существование некоторых постоянных учреждений, общих для всей федерации, между тем на Руси таких учреждений указать нельзя; княжеские съезды, например, не представляют ничего юридически определенного. Вот почему федеративную теорию сменила новая, договорная, принадлежащая Сергеевичу. Еще Чичерин говорил, что древняя Русь не знала государственного порядка и жила на праве частном, на порядке договорном. Исходя из этой мысли, Сергеевич пришел к тому выводу, что древняя Русь не имела политического единства, и единственным движущим началом жизни было начало личного интереса. Князья не знают сдержки личному произволу, они не наследуют «столов» по праву, а «добывают» их силой или искусством, формулируя свои отношения к другим князьям и к земщине условиями «рядов», Т.е. договоров; о единстве государства не может быть и речи. Ключевский говорит, что в основании единства русской земли лежат две связи: 1–я родственная, связывающая князей, 2–я экономическая, связывающая области. Своеобразное сочетание условий, вытекающих из экономической жизни волостей, с условиями родового быта князей породило постоянное движение князей по городам и постоянное взаимодействие земских миров. В этом и выражалось единство Русской земли. Все приведенные учения были правы, потому что все освещали правильно одну какую–нибудь сторону вопроса: одни уловили формулу законного владения, собственно идею порядка (это школы родового быта); другие занимались не столько изучением норм, хотя бы и идеальных, сколько исследованием их нарушений (Сергеевич); третьи отметили роль общества в древней Руси, причем принимали ее различно (Костомаров и Пасек). Каждый вносил свой взгляд, и взгляд этот возбуждал возражения других. При всех разногласиях, существующих в вопросе, можно, однако, сказать, что вопрос теперь достаточно освещен в основных своих чертах. Родовой порядок наследования столов, как идеальная законная норма, несомненно существовал. Но рядом с ним существовали и условия, подрывавшие правильность этого порядка. Так, княжеские съезды нередко постановляли решения, противные законному течению наследования. Любечский съезд князей (1097) поставил решение о князьях, чтобы каждый из них «держал отчину свою». Этот принцип отчинности, Т.е. семейного наследования от отца к сыну, бесспорно, начинал слагаться в умах этой эпохи, разлагая родовое начало. (Очень хорошо раскрыто это в новой книге «Княжое право в древней Руси» А.Е. Преснякова.) Произвол князей, или не признававших законного порядка и авторитета старших, или же нарушавших, благ.ря силе и старшинству, интересы младших князей, – тоже препятствовал правильности политической жизни. Изгойство, исключение князей из прав их состояния создавало по краям Русской земли такие области изгоев, которыми они владели уже прямо по семейному, а не по родовому порядку; владетель–изгой не мог претендовать на иные волости, но и на его волость не должны были претендовать другие князья. Наконец, если мы вспомним вмешательство в политические дела и в вопросы наследования городских веч, которые иногда не признавали для себя обязательными счеты княжеского старшинства и звали в города князей по своему выбору, то мы укажем все важнейшие условия, разлагавшие правильный порядок политической жизни. Наличность этих условий служит ясным доказательством того, что политическое устройство Киевского княжества было неустойчиво. Составленное из многих племенных и городских миров это княжество не могло сложиться в единое государство в нашем смысле слова и в XI веке распалось. Поэтому точнее всего будет определить Киевскую Русь как совокупность многих княжений, объединенных одною династией, единством религии, племени, языка и народного самосознания. Это самосознание достоверно существовало: с его высоту народ осуждал свое политическое неустройство, осуждал князей за то, что они «несли землю розно» своими «которами», Т.е. распрями, и убеждал их быть в единстве ради единой «земли Русской». Политическая связь киевского общества была слабее всех других его связей, что и было одной из самых видных причин падения Киевской Руси». Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. В 2 ч. Ч. I. –1994. С. 99–102. «Киевская Русь не выработала никакого определенного порядка в распределении волостей между князьями, ибо тот очередной порядок княжеского владения, основанный на принципе родового старшинства, о котором мы говорили выше, в действительности не вошел в политическую жизнь Киевской Руси. Идея преимущественного права старшего князя перед младшими родственниками, несомненно, существовала, но на практике отношения старшинства начали осложняться и путаться уже во втором и в третьем поколениях Ярославичей; в частности возник неразрешимый вопрос: кто имеет преимущество старшинства: младший по возрасту дядя или старший по г.м племянник, сын старшего брата? Ряд других принципов и факторов, не зависевших от старшинства, играл роль при распределении княжеских «столов». Одним из них был принцип «отчины», или наследственного владения. Князья часто претендуют на ту именно область, которой владел их отец и где они родились и выросли. Уже Любечский съезд князей в 1097 г., чтобы выйти из затруднений, порождаемых порами о волостях, принял постановление: «кождо да держит отчину свою». Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. – М. 1991. – . 44,45. «Главная причина феодальной раздробленности вытекала из естественного процесса развития феодальных отношений. Разумеется, объективная возможность обособления создавалась натуральным характером раннефеодального производства, возможностью обеспечить себя всем необходимым даже в рамках маленького княжества». Чистяков О.И. История отечественного государства и права.– М.: БЕК, 1999. – С. 52. ВОПРОСЫ ПО ТЕМЕ
а) об участи славян в процессе великого переселения народов? б) о статусе Кия? в) об отношениях славян с хазарами, варягами и другими соседними народами? г) о призвании варягов и княжении их в Киеве? д) о подчинении Киеву других славянских племен? е) об общности культуры всех славянских племен Европы? ж) о причинах серьезного непонимания во взаимоотношениях восточно – славянских племен? з) об условиях межгосударственных отношений с Византией после похода князя Олега на эту соседнюю державу? и) о формах проведения досуга?
|