профилактика. Террористическая угроза как интенсивный стрессор
 Скачать 55.2 Kb.
|
|
Жизнь современного человека стала более динамичной и событийно насыщенной благодаря его включенности в мировое виртуальное пространство. Обратной стороной повышения роли информации в современном обществе является рост количества угроз и их качественные изменения. Действие угроз становится преимущественно информационным. Всеобщий доступ к информации позволяет быть включенным в мировые процессы за счет наблюдения за происходящим. Примерами могут служить ядерная угроза, угроза радиационного заражения, мировая экологическая ситуация, терроризм и т.д., достигнувшие глобальных масштабов благодаря всеобъемлющему освещению указанных проблем в СМИ. Быстрота и удобство получения новостей разного формата (текстовые, фото, аудио и видеоматериалы, мнения экспертов, комментарии свидетелей) выдвинули новостные интернет-ресурсы на первое место среди всех источников информирования населения (телевидение, радио, печатные издания). В настоящее время повсеместное использование сети Интернет практически не оставляет возможности для пребывания в неведении относительно этих угроз. Террористическая угроза как интенсивный стрессор Террористические акты следует отдельно выделить среди информационных угроз современности. Этот вид антропогенной угрозы отличается своим масштабом и характером проявлений и относится к стрессорам высокой интенсивности [26], характеризующихся переживанием страха, ужаса и беспомощности. Кроме того, отмечается, что невозможность предупредить теракт сближает действие этой угрозы с природными стихийным бедствиями [32]. Переживание ТУ осознается как личная уязвимость перед терактом, усугубляемая осознанием непредсказуемости момента его наступления [26]. Отмечается усиление антропоцентричного характера современного терроризма: так, в 1970-е гг. 80% терактов были направлены против собственности и только 20% ― против людей; в 1980-е гг., соответственно, ― 50% и 50%; в 1990-е гг. соотношение составило уже 30% и 70% [11]. Согласно нашим данным, среди основных угроз, имеющих антропогенное происхождение, наиболее часто указываются именно террористические акты [4]. А.Г. Караяни предлагает рассматривать терроризм с точки зрения психологической теории конфликта, в соответствии с которой он представляется деструктивной стратегией поведения в конфликте, реализуемой с использованием средств насилия [14]. Конфликтологическая парадигма рассматривает переживание ТУ как реакцию населения на конфликт власти и группы ущемленных граждан, когда методами взаимодействия являются насилие, смерть и масштабные разрушения. Мирное население в этом случае может рассматриваться как свидетели травматической ситуации. Сообщения о ТУ рассматриваются нами как психологический стрессор, обладающий мощным негативным психологическим воздействием на тех людей, которые через СМИ становятся свидетелями трагических событий. По данным исследований, информационные сообщения о терактах оказывают психотравмирующее воздействие, которое проявляется в следующих клинико-психологических последствиях: признаки ПТСР, проигрывание в памяти услышанного и увиденного (флэшбэки), ночные кошмары, возникающие вспышки раздражительности или гнева, высокий уровень беспокойства, нарушения концентрации внимания, расстройство адаптации, депрессия, высокие оценки (переоценка) вероятности риска совершения теракта, возникновение интенсивного страха стать жертвой теракта, развитие различных форм избегающего поведения, например, сокращение пользования авиалиниями. Описаны также социально-психологические последствия терактов: виктимизация, школьная неуспеваемость, индигенные конфликты, стигматизация и дискриминация отдельных социальных групп, увеличение потребления психотропных средств: наркотики, алкоголь и сигареты [10; 26]. По отношению к террористическим актам можно выделить две группы пострадавших. Непосредственные жертвы теракта, их близкие, специалисты служб, оказывающих помощь ― так называемые прямые жертвы. Именно они являются объектом большинства психологических исследований, высокая практическая значимость которых очевидна. Среди остального населения, наблюдавшего за происходящими событиями в СМИ, узнававшими о подробностях терактов через слухи, рассказы очевидцев и т.д., также можно выделить группу пострадавших ― так называемых косвенных жертв. Их отличает высокая уязвимость к информации о террористических актах, вследствие получения которой у них возникает психопатологическая симптоматика, признаки посттравматического стресса разной степени выраженности, в отдельных случаях достигающая клинического уровня посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Для описания совокупности реакций косвенных жертв на информационные сообщения о террористических актах нами предложено понятие переживание террористической угрозы (ТУ), которое рассматривается как субъективная оценка риска стать жертвой теракта [6]. Была разработана трехкомпонентная модель переживания ТУ. Первым компонентом психологической структуры этого переживания является когнитивный компонент, т.е. репрезентация осознаваемого уровня реальности угрозы, ее вероятности и возможных последствий. Он проявляется в особенностях когнитивной переработки и осмысления информации о террористических действиях, а также содержит антиципирующие представления об угрозе и сопряженных с ней эмоциях. Второй компонент ― эмоциональный: ситуация ТУ вызывает у населения эмоциональные реакции разной степени интенсивности (страх, ужас, подавленность, гнев, депрессия). Третий компонент ― поведенческий: особенности поведения, которые субъективно оцениваются человеком как реакции на теракт. Спектр этих проявлений достаточно широк: от навязчивого поиска информации до участия в массовых акциях протеста. Методы исследования: Комплексный подход к изучению конструкта переживания ТУ реализован в методике ОПТУ (Опросник переживания террористической угрозы). Разработанный и апробированный в Институте психологии РАН опросник имеет полную и краткую версии, состоящие из 50 и 21 утверждения, соответственно [6]. Пункты опросника направлены на изучение когнитивных представлений о существующей угрозе, эмоциональных реакций в связи с ней и поведенческих особенностях, возникших в связи с переживанием угрозы терактов. Опросник позволяет получить 4 показателя: индексы по трем шкалам (антиципация, устойчивость к ТУ, признаки посттравматического стресса) и общий индекс переживания ТУ. Шкала “Антиципация” включает в себя утверждения, которые относятся к поведению человека по предвосхищению террористических актов в ежедневной жизни и эмоциям, связанным с оценкой этой угрозы. Шкала “Устойчивость к террористической угрозе” позволяет получить данные самоотчета респондента о том, насколько тема угрозы террористических актов стрессогенна для человека. Ответ на утверждения данной шкалы дают оценки жизнестойкости человека в условиях ТУ. Оценки по шкале “Признаки посттравматического стресса” описывают реакции и эмоции респондентов в ответ на потенциальную угрозу террористических актов: страх и нежелание выходить из дома, воспоминания о терактах при громких и неожиданных звуках, повышенная настороженность, обращение к религии, нарушения сна, избегание напоминаний о произошедших терактах, рост напряженности и агрессивности, ощущение сокращения жизненной перспективы и пр. Кроме трех оценок по описанным шкалам в методике рассчитывается общий индекс переживания ТУ ― индикатор интенсивности субъективного переживания ТУ. Опросник позволил получить эмпирическое подтверждение тезиса о том, что ТУ является травматическим стрессором, способным привести к формированию признаков посттравматического стресса [26]. В ходе изучения региональных различий в переживании ТУ выяснено, что восприимчивость жителей, возможно, связана с интенсивным переживанием повседневного стресса, обусловленного спецификой социального уклада жизни (отсутствие экзистенциальной уверенности в будущем, низкий уровень жизни и условий существования). К примеру, в Москве интенсивность переживания данной угрозы на низком уровне, это можно объяснить тем, что Москва ― это мегаполис, отличающийся интенсивным течением жизни и многообразием стрессовых воздействий. В ряде исследований были изучены социально-демографические характеристики переживания угрозы терактов. Было показано, что индекс переживания ТУ выше у женщин [5; 13]. В исследовании В.В. Знакова и Е.М. Турок получены данные о том, что у женщин и молодых испытуемых индексы переживания ТУ выше, чем у мужчин и взрослых (на материале респондентов Смоленска, Саранска) [12]. Попытки уточнения факторов, сопряженных с переживанием ТУ, были предприняты в ряде исследований, фокусирующихся, прежде всего, на различных характеристиках личности. Высокие оценки переживания ТУ сопряжены с нарушением целеполагания, снижением способности управлять своим функциональным состоянием, снижением стремления заниматься творчеством и оказывать помощь окружающим людям [16]. Важными факторами совладания с переживанием информационной угрозы террористического акта выступают способность к целенаправленной деятельности в стрессовых ситуациях, стремление оказывать помощь ближнему, ориентация на развитие интеллектуального и творческого потенциала. В.В. Знаковым и Е.М. Турок показано, что предикторами общего индекса переживания ТУ являются личностная тревожность, макиавеллизм и способность контролировать ситуацию [12]. Исследование переживания ТУ в профессиональных группах [22] показало, что педагоги имеют более высокие оценки переживания ТУ по сравнению с сотрудниками полиции и коммерческого банка. Кроме того, женщины с большей интенсивностью переживают ТУ, чем мужчины. Важным вопросом в изучении переживания ТУ является вопрос о временно́й изменчивости данного конструкта. С одной стороны, можно предположить, что интенсивность переживания ТУ сопряжена с актуальной террористической ситуацией в регионе проживания. Существующие данные подтверждают, что после свершения крупных единичных терактов спустя некоторое время интенсивность переживаемых последствий снижается. Однако поскольку ТУ прочно заняла место одной из важнейших угроз безопасности, и сообщения о террористической активности появляются в СМИ каждую неделю, то, по-видимому, в обществе должна наблюдаться адаптация к сообщениям о подобных событиях. Отдельным направлением исследований стало изучение отношения к информации о ТУ. Показано, что респонденты, проявляющие интерес к новостям о терроризме, в большей степени прогнозируют совершение новых терактов и более интенсивно переживают ТУ в целом. В отличие от них, респонденты, которые не хотят узнавать плохие новости, обнаружили в нашем исследовании более низкие показатели по ОПТУ. Такой сознательный отказ от тревожащих известий является проявлением защитной психологической стратегии дистанцирования от данной тематики как источника стресса. Напротив, в группе респондентов, которые никогда не переключают новости о терактах, тревожные переживания и напряжение выступают стимулом к активному поиску информации, позволяющему обрести чувство контроля над ситуацией. Получены данные о том, что выраженность интереса к теме терактов не связана со стремлением к обсуждению этой проблемы. Таким образом, на фоне интереса к данной тематике проявляется избегание этой проблемы в разговорах. Выявленный диссонанс может свидетельствовать о восприятии темы терактов как стрессора высокой интенсивности, который требует усилий по отслеживанию и контролю со стороны мирных жителей [5]. Информационные сообщения о терактах рассматриваются нами как стрессоры высокой интенсивности, актуализирующие переживание угрозы безопасности жизни. Психологически данное переживание определяется по возникающим чувствам страха, ужаса и беспомощности. В работе ключевым понятием является переживание ТУ, под которым мы понимаем субъективную оценку риска стать жертвой теракта. Оценка существующей угрозы находит отражение в мыслях, чувствах и поведении. Для уязвимой части населения переживание ТУ приобретает особую интенсивность, приводя к развитию у них различной психопатологической симптоматики. В настоящее время в изучении переживания ТУ можно наблюдать тенденцию, заключающуюся в смещении исследовательского фокуса от факторов уязвимости (высокая личностная тревожность, эмоциональная неустойчивость, макиавеллизм, неспособность контролировать ситуацию и др.) к факторам психологической устойчивости. Обращение к таким интегративным личностным характеристиками, как психологическое благополучие, жизнеспособность и т.д. позволяют шире взглянуть на проблему преодоления последствий переживания стрессоров высокой интенсивности, в частности ТУ. Перспективой исследования является построение концептуальной модели устойчивости человека к переживанию ТУ. ТРЕНИНГОВАЯ ПРОГРАММА «Безопасность личности в условиях террористической угрозы» Содержание: Введение. Общие требования и правила проведения психологических тренингов. Тренинг для учащихся учреждений среднего профессионального образования «Профилактика терроризма и экстремизма в молодежной среде» Список использованной литературы Введение. Общие требования и правила проведения психологических тренингов. При профилактике террористического поведения, становится актуальным использование не только методических и теоретических материалов, но и применение групповой психокоррекционной работы. В последнее время психологический тренинг стал одной из наиболее распространенных форм психологической практики. Психологический тренинг является многофункциональным методом преднамеренных изменений психологических феноменов человека, группы и организации (Макшанов, 1999). Тренинговое воздействие направляется на достижение позитивных изменений участников, повышение степени их "конгруэнтности" с собой и окружающей средой. Требования к ведущему Занятия проводятся психологом или опытным преподавателем. Желательно, чтобы групповые занятия вели одни и те же специалисты. Организация групповых занятий Занятия должны проходить в классе, имеющем достаточную площадь для проведения динамических упражнений и оборудованном классной доской или планшетом. Стулья, желательно, должны быть выставлены кругом, чтобы каждый участник тренинговой группы мог видеть лица остальных. Структура групповых занятий Каждое занятие выстроено по общему плану: Приветствие. Упражнения/ Групповые дискуссии и ролевые игры/ Информационная часть. Рефлексия. Организация групповых занятий Каждое занятие рассчитано на 2 академических часа, частота проведения — один раз в неделю (месяц). В программе предусмотрено 10 занятий. Упражнения направлены на рефлексию чувств и переживаний, развитие самоконтроля и ответственности, снижение уровня тревожности, развитие волевых качеств и способности к толерантности к окружающим, на снятие эмоционального напряжения. Упражнения разработаны авторами, указанными в списке литературы, и модифицированы в соответствии с целями групповых занятий. Ролевые игры предназначены для развития личностных качеств и способности конструктивного взаимодействия с окружающими молодых людей, проживающих в полиэтничном социуме. Групповые дискуссии и мозговые штурмы предполагают развитие у подростков и молодых людей способности к анализу, формирование негативного восприятия террористической деятельности и экстремизма. Основные правила группового тренинга: «Здесь и теперь» Этот принцип ориентирует участников тренинга на то, чтобы предметом их анализа постоянно были процессы, происходящие в группе в данный момент, чувства, переживаемые в данный конкретный момент, мысли, появляющиеся в данный момент. Кроме специально оговоренных случаев запрещаются проекции в прошлое и в будущее. Принцип акцентирования на настоящем способствует глубокой рефлексии участников, обучению сосредотачивать внимание на себе, своих мыслях и чувствах, развитию навыков самоанализа. «Искренность и открытость» Самое главное в группе – не лицемерить и не лгать. Чем более откровенными будут рассказы о том, что действительно волнует и интересует, чем более искренним будет предъявление чувств, тем более успешной будет работа группы в целом. «Принцип Я» Основное внимание участников должно быть сосредоточено на процессах самопознания, на самоанализе и рефлексии. Даже оценка поведения другого члена группы должна осуществляться через высказывание собственных возникающих чувств и переживаний. Запрещается использовать рассуждения типа: «мы считаем...», «у нас мнение другое...» и т. п., перекладывающие ответственность за чувства и мысли конкретного человека на аморфное «мы». Все высказывания должны строиться с использованием личных местоимений единственного числа: «Я чувствую...», «МНЕ кажется...». Это тем более важно, что напрямую связано с одной из задач тренинга – научиться брать ответственность на себя и принимать себя таким, какой ты есть. Уже первые групповые дискуссии обнаруживают, насколько непохожи мысли и чувства разных людей, что является определяющим аргументом для введения названного правила. «Активность» В группе отсутствует возможность пассивно «отсидеться». Поскольку психологический тренинг относится к активным методам обучения и развития, такая норма, как активное участие всех в происходящем на тренинге, является обязательной. Большинство упражнений подразумевает включение всех участников. Но даже если упражнение носит демонстрационный характер или подразумевает индивидуальную работу в присутствии группы, все участники имеют безусловное право высказаться по завершении упражнения. В случае тренингов-марафонов крайне нежелательны отсутствие даже на одной сессии и выход из группы. «Конфиденциальность» Все, о чем говорится в группе относительно конкретных участников, должно остаться внутри группы – естественное этическое требование, которое является условием создания атмосферы психологической безопасности и самораскрытия. Само собой разумеется, что психологические знания и конкретные приемы, игры, психотехники могут и должны использоваться вне группы – в профессиональной деятельности, в учебе, в повседневной жизни, при общении с родными и близкими, в целях саморазвития. Помимо указанных норм следует оговорить способ обращения друг к другу. Общение между всеми участниками и ведущими независимо от возраста и социального статуса рекомендуется осуществлять на «ты». Это позволяет создать дружескую и свободную обстановку в группе, хотя обращение на "ты" достаточно трудно на первых порах вследствие привычки и определенной иерархичности отношений. Кроме того, всем участникам предлагается выбрать себе на время тренинговой работы "игровое имя" – то имя, по которому все остальные участники обязаны будут обращаться к человеку. Это может быть как действительное собственное имя (иногда в уменьшительно-ласкательной форме), так и детская кличка, институтское прозвище, имя любимого художественного персонажа или просто любое нравящееся имя. Уже эти процедуры, создающие особые условия начавшегося взаимодействия, их игровой характер позволяют отчасти снять естественное напряжение и тревогу участников. Нормы тренинговой группы создают особый психологический климат, часто резко отличающийся от того, который имеется в традиционных группах. Участники тренинга, осознавая это, начинают сами следить за соблюдением групповых норм.5 |