Лукашук И.И. - Современное право международных договоров. Том 1 (2004). Лукашук И.И. - Современное право международных договоров. Том 1. Том I. Заключение международных договоровПредисловие

• Название: Том I. Заключение международных договоровПредисловие
• Анкор: Лукашук И.И. - Современное право международных договоров. Том 1 (2004).pdf
• Дата: 28.12.2017
• Размер: 3.81 Mb.
• Имя файла: Лукашук И.И. - Современное право международных договоров. Том 1 .pdf
• Тип: Документы; #13310
• страница: 16 из 53

Вместе стем замечу, что если римское право не признавало каких- либо прав за бенефициарием по контракту, то гражданское право почти всех стран издавна дает ему право претендовать на такие права *(719)
. Нечто подобное наблюдается ив международном праве. Международное право и практика прошлого более чем сдержанно относились к возможности исключений из

общего правила. По мере социализации международного сообщества наблюдается тенденция к признанию такого рода исключений.
Отечественные специалисты издавна занимали поэтому вопросу строго традиционную позицию, согласно которой обязательной для государства международно- правовой нормой может стать лишь такое правило, в отношении которого имеется его согласие *(720)
. В 50
- е гг. прошлого века В.И. Лисовский даже утверждал, что "принятие статей договора в пользу третьего государства может иметь место только с согласия этого государства *(721)
. Несколько иное мнение было высказано Э.М. Фабриковым. Подтвердив, что для третьих государств договор является res inter alios acta, он вместе стем заметил "Это не означает, однако, что в двусторонний договор не могут быть включены статьи, которые трактуют вопросы, касающиеся третьего государства В прошлом строгое толкование общего правила было довольно распространено. Ф. Джессеп писал "По существующему международному праву договор является источником прав и обязательств только для договаривающихся сторон. Вместе стем он заметил, что, как установила Постоянная палата международного правосудия по делу о свободных зонах, юридически возможно для договаривающихся сторон создать право в пользу третьего государства Закрепленное Венской конвенцией оправе международных договоров общее правило выглядит следующим образом "Статья 34. Общее правило, касающееся третьих государств. Договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия. Общепризнанность этой нормы, как уже говорилось, подтверждается как доктриной, таки практикой. В кодификации Американского института права она воспроизводится в полном соответствии с Конвенцией *(724)
. На Венской конференции статья не вызвала особой дискуссии и была принята единогласно.
При обсуждении проекта приведенной выше статьи в Комиссии международного права ее члены разошлись во мнениях о возможности исключений из содержащегося в ней правила. Никто не возражал против того, что нет никаких исключений в отношении обязанностей. Все считали, что договор сам по себе никогда не создает обязательств для тех, кто в нем не участвует. Мнения разошлись по вопросу о возможности создания договором прав для третьих государств. Одни считали, что если таково намерение участников, то договор может дать такой результат, разумеется, третья сторона не обязана признавать это право. Другая группа полагала, что право в пользу третьего государства не существует, пока оно им не признано *(725)
. Все это свидетельствует, что Комиссия в целом занимала весьма консервативную, соответствующую практике прошлого позицию и не принимала во внимание новых тенденций в рассматриваемом вопросе.
Следует оговорить, что особая ситуация создается в том случае, когда речь идет о непосредственно заинтересованном в предмете договора государстве, которое по тем или иным причинам не приняло участия в договоре. Классическим в этом отношении считается случай с Конвенцией 1856 г, предусматривавшей демилитаризацию Аландских островов. Подписанная Россией, Англией и Францией, Конвенция была включена в мирный договор

1856 г, в котором кроме упомянутых стран участвовали также Австрия, Пруссия, Сардиния и Турция. Конвенция имела особое значение для Швеции, хотя она не была в ней стороной и даже не упоминалась.
В 1907 г. в связи с мероприятиями России на Аландских островах возникла дискуссия оправе Швеции настаивать на выполнении Конвенции Россией и требовать от Англии и Франции обеспечения соблюдения Конвенции. Поэтому поводу юристы были довольно единодушны в том, что Швеция не обладает таким правом по договору. Она может лишь "привлечь благожелательное внимание" Великобритании и Франции к фактам относительно угрозы нарушения договора Россией. Однако эти державы не обязаны предпринимать действия по требованию третьего государства даже в том случае, если договорные положения ясно имеют ввиду его выгоду Вопрос вновь возник в 1920 г. и был передан Советом Лиги Наций в комитет юристов, который пришел к выводу, что, не будучи стороной в
Конвенции,
Швеция не обладает по ней правами. "Тем не менее, на основе объективного характера урегулирования вопроса об Аландских островах договором 1856 г, Швеция может как непосредственно заинтересованное государство настаивать на уважении положений договора, коль скоро договаривающиеся стороны не аннулировали их. Это тем более правильно, что Швеция всегда пользовалась ими и это никогда не ставилось под вопрос подписавшими договор державами *(727)
. Выводы комитета были в основном поддержаны и доктриной В данном случае представляет интерес тенденция к признанию особого статуса третьего государства, которое непосредственно заинтересовано в предмете договорного урегулирования. От бесправия таких государств в прошлом до учета их законной заинтересованности. Намечаются первые шаги в направлении признания права на участие непосредственно заинтересованных государств.
Первые спецдокладчики по праву договоров придавали особое значение правилу pacta tertiis. Х. Лаутерпахт придерживался позиции полного приоритета ранее заключенного договора
- несовместимый с ним последующий договор недействителен *(729)
. Однако уже следующий докладчик Дж. Фицморис занял менее категорическую позицию, он не считал, что заключение договора, несовместимого с другим договором, является достаточным основанием его недействительности *(730)
. Наконец, последний докладчик Х. Уолдок пришел к выводу, что речь вообще идет не о недействительности, а о приоритете применения договоров *(731)
. Различие подходов нашло отражение ив проектах статей оправе договоров. Если в проекте 1964 г. говорилось о несовместимости договоров, тов проекте 1966 г. ив самой Венской конвенции речь идет о применении последовательно заключенных договоров по одному и тому же вопросу.
Объясняется подобная эволюция взглядов тем, что первый докладчик придерживался подхода, присущего внутреннему праву, и не учитывал в должной мере международную практику. Последующие докладчики учли этот момент не без помощи критических замечаний на проект со стороны правительств. В этой связи замечу, что многие видные юристы как до, таки после принятия Венской конвенции не раз отмечали, что вопрос о коллизии последовательно заключенных по одному и тому же вопросу договоров является "особенно неясным аспектом права договоров *(732)
. Такой авторитет в области права договоров, как Ф. Макнейр, полагал, что вопрос является сложным для решения "и нельзя сказать, что четкое указание уже содержится в судебных или арбитражных источниках Есть основания полагать, что заключение одной из сторон договора противоречащего ему соглашения с третьим государством будет нарушением принципа добросовестного выполнения международных обязательств. В тех случаях, когда этот момент имеет особое значение, он специально подчеркивается в договоре. В Договоре между СССР и США об ограничении систем противоракетной обороны 1972 г. говорилось "Каждая из Сторон обязуется не принимать никаких международных обязательств, которые противоречили бы настоящему Договору" (ст. Положение о том, что вновь заключаемый договор не должен противоречить ранее принятым обязательствам сторон, типично для политических договоров. В Договоре о согласии и сотрудничестве между РФ и Канадой 1992 г. говорится "Положения настоящего Договора не наносят ущерба обязательствам Сторон по подписанным ранее двусторонними многосторонним договорами соглашениям" (ст. Означает ли это, что вновь заключенный договор оказывается подчиненным ранее заключенным, в том числе и с другими государствами Думается, что это не так. Таким путем констатируется принципиальное соответствие договора ранее принятым обязательствам. Однако в случае обнаружения расхождений они должны улаживаться на основе равной юридической силы соответствующих актов, главным образом путем толкования, сближающего их смысли снимающего противоречия.
Сказанное ранее касается не только противоречий между положениями договоров, но и противоречий при их применении. Положения договора не могут применяться таким образом, чтобы это вело к нарушению обязательств в отношении третьих государств. Порой это положение специально оговаривается в международных актах. В протоколе подписания Советско- французского договора о взаимной помощи 1935 г. содержалось следующее положение Постановления упомянутого Договора не могут иметь такого применения, которое" было бы "несовместимым с договорными обязательствами, принятыми одной из договаривающихся сторон В случае заключения государством договора, противоречащего ранее заключенному с третьей стороной, последняя вправе протестовать и резервировать свои права. "Но протест и резервирование,
- по мнению Ш. де Вишера,
- будут не более, чем заявлением о международной ответственности государства, которое подписало несовместимый договори при всех условиях в лучшем случае ведут к выплате денежной компенсации. Нельзя забывать, что урегулирование таких ситуаций, хотя и может иметь юридические аспекты, почти всегда зависит от политических факторов С этим мнением едва ли можно согласиться полностью. Оно, пожалуй, соответствовало ситуации, существовавшей в прошлом. Однако за последние

десятилетия ив этом отношении произошли определенные перемены, содействовавшие повышению уважения к правам третьих государств.
Венская конвенция оправе договоров содержит правила о применении последовательно заключенных договоров по одному и тому же вопросу (ст. 30). Однако они касаются лишь государств- участников. Что же касается третьих государств, то соответствующая статья содержит оговорку ее положения применяются без ущерба "для любого вопроса об ответственности государства, которая может возникнуть в результате заключения или применения договора, положения которого несовместимы с обязательствами данного государства в отношении другого государства по иному договору" (ст. Из этого следует, что как сам факт заключения договора, противоречащего договору с третьим государством, таки его применение могут быть основанием международной ответственности за противоправное деяние. Такая ответственность возникает в случае достаточно серьезного противоречия, понимаемого как несовместимость. В остальных случаях вопрос решается, как уже говорилось, путем соответствующего согласования обязательств.
Кроме того, в случае если заключенный государством договор существенно нарушает его договор с третьим государством, то последнее в соответствии сост Венской конвенции вправе "ссылаться на это нарушение как на основание для прекращения договора или приостановления его действия в целом или в части".
Общее правило не означает отрицания возможности того, что договор может затрагивать интересы третьих государств. Оно означает, что не могут затрагиваться права и законные интересы третьих государств, интересы, защищенные правом. Что же касается иных интересов, то они могут быть затронуты, и порой весьма существенно. Даже договор о дружбе двух стран может затрагивать интересы третьего государства, проводящего иную политику. Это положение издавна отмечается в литературе. Пишут о том, что договор может не только предоставлять те или иные выгоды третьему государству, но и наносить ущерб его интересам, если при этом затрагиваются его права В данном случае мы сталкиваемся с весьма важным явлением. Юридически договоры сторон независимы от их договоров с третьими государствами. Однако отношения между государствами, образующие все более прочную систему, неизбежно влияют на взаимосвязь и регулирующих их договоров.
Значение этого положения отмечалось советской дипломатией. Выступая на сессии Совета Лиги Наций в мае 1938 г, ММ. Литвинов заметил "При оценке двусторонних договоров приходится обращать внимание не только на их отражение во взаимоотношениях между сторонами, но и на то, как соглашение отразится на отношениях этих сторон с другими государствами Это положение отмечалось и юристами. У. Коплин писал "Поскольку способность государства А достичь своей цели в конфликте с другим государством зависит в определенной мере от его способности убедить другие государства системы в том, что его целине ставят под угрозу их цели, постольку международный переговорный процесс никогда не бывает чисто двусторонним делом. Всегда существует третьесторонняя вовлеченность того или иного вида

Б. Грефрат считает, что "трудно представить любую практику в отношениях двух государств, которая не могла затронуть другие государства, и даже двусторонний договор может оказать влияние на какое- либо иное государство или на все государства Такого рода влияние носит в основном политический, а не юридический характер. Тем не менее недооценивать это явление было бы неправильно. Оно имеет и юридические аспекты. Договор с ограниченным числом участников не только регулирует их взаимоотношения, но и является важной разновидностью международно- правовой практики. Устойчивая двусторонняя договорная практика может вести к становлению соответствующих обычных норм общего международного права. Она способна содействовать упрочению или, наоборот, ослаблению авторитета общих норм.
Эти моменты и их значение отмечались юристами. Ограничусь мнением АД Амато, который считает, что в литературе по международному праву недостаточно признан "вторичный, но значительный эффект договоров. Они не только создают право для прямых участников, но также оказывают серьезное влияние на общее обычное международное право и тем самым на неучаствующих"
*(740)
. Как видим, речь идет о явлении, имеющем весьма существенное не только научное, но и практическое значение. Уважение договоров третьими сторонами
В силу суверенного права государств решать путем взаимного соглашения дела, относящиеся к их компетенции, третьи государства, для которых такое соглашение является res inter alios acta, не вправе вмешиваться в процесс его заключения и осуществления при условии, что такое соглашение не нарушает их прав и законных интересов. Дж. Фицморис говорило "принципе уважения правомерных, действительных или законных международных актов. В соответствии с этим принципом третье государство не должно препятствовать осуществлению договора или вмешиваться в процесс его реализации. Оно обязано считаться с возможными негативными для него последствиями, косвенно порождаемыми договором, а также пользоваться вытекающими из него выгодами Приведенные положения находили подтверждение в практике Советского государства. Советское правительство неоднократно протестовало против вмешательства других держав в его договорные отношения. В связи с попытками западных держав вмешаться в решение вопроса о КВЖД было заявлено, что вопрос "исключительно касается только СССР и Китая. В заявлении говорилось "Мы имеем дело еще с одним империалистическим выступлением Франции и Америки, а возможно, и других держав, находящихся за кулисами и полагающих, что им принадлежит весь мири что они имеют право располагать судьбой других наций Российское правительство протестовало против действий третьих государств, которые могли бы привести к нарушению им существующего

договора. В июне 1918 г. стало известно о намерении правительства Великобритании направить вооруженную экспедицию к Мурманскому берегу. В ноте НКИД от 6 июня 1918 г. была выражена надежда, что "со стороны Великобритании не будут принимаемы меры, влекущие за собой недопустимое для Русского Правительства нарушение взятых им на себя обязательств, вытекающих из Брестского договора В апреле 1940 г. правительство Великобритании предложило начать торговые переговоры и выдвинуло ряд условий. В ответе Советского правительства говорилось, что оно не считает допустимым делать его торговое соглашение с Германией "предметом переговоров с третьими странами Советское правительство согласно восстановить торговые отношения с Англией на началах взаимности и поскольку такое соглашение не будет требовать нарушения торговых обязательств каждой из сторон в отношении других стран"
*(744)
Обязанность уважать договоры других государств вытекает не из самих договоров, а из соответствующих принципов и норм общего международного права, прежде всего из принципов суверенного равенства и невмешательства. Особое значение имеет принцип добросовестности. Значение этого принципа не раз отмечалось Международным Судом, который исходит из того, что сам принцип "pacta sunt servanda вправе договоров основан на добросовестности"
*(745)
Суд подчеркивает, что "доверие присуще международному сотрудничеству, особенно ввек, когда сотрудничество во многих областях становится все более важным Сегодня есть основания констатировать существование самостоятельной нормы, требующей уважения договоров третьих государств. Существование этой нормы и ее значение отмечаются доктриной. Британский юрист К.
Холлоувей писала об общей обязанности государств "уважать и признавать правомерные международные акты, заключенные между другими государствами, если они не нарушают прав третьих государств Это правило, квалифицированное как принцип, было весьма обстоятельно исследовано Р. Гейгером *(748)
. По мнению АН. Талалаева, "сам факт существования действительного международного договора создает для неучаствующих государств обязанность уважать такой договор Правило об уважении договоров третьих государств нашло отражение ив практике Международного Суда, например, при рассмотрении пограничного спора между Буркина
-
Фасо и Мали Правительство России исходило из того, что государства должны уважать договорные обязательства третьих стран, если они не затрагивают их прав и законных интересов. Ссылаясь на Версальский мирный договор, правительства Антанты в г. выдвинули ряд требований, касающихся отношений между Россией и Германией. В ноте советского представителя в Берлине МИД Германии от 14 сентября 1920 г. говорилось, что, по мнению Российского правительства, "для него Версальский договор юридически не существует Во всяком случае, мы должны подчеркнуть, что права, которые присваивают себе на основании этого договора представители союзных и дружественных держав, нив коей степени не должны затрагивать правовых отношений между

Германией и Россией Вместе стем Советское государство считало, что правило об уважении договоров между третьими странами не распространяется на неравноправные договоры, договоры, нарушающие суверенные права одной из сторон. Обращение НКИД РСФСР от августа 1919 г. напомнило, что в отношении Персии Россия расторгла все тайные договоры с другими державами, нарушающие ее права как независимого государства. В отношении нового англо- персидского договора 1919 г. было заявлено, что Российская Республика не признает этот договор, осуществляющий порабощение. Советское правительство смотрит на него "как на клочок бумаги, за которым оно никогда не признает законной силы По заключенному в Нейи в 1919 г. союзными державами договору Болгария была лишена части своей территории
- Западной Фракии, которая в дальнейшем была передана Греции. Передача была оформлена Севрским договором 1920 г. После Второй мировой войны Греция ссылалась на эти договоры, обосновывая свои права на Фракию. При обсуждении вопроса на Парижской мирной конференции в сентябре 1946 г. советский представитель заявил "Советский Союз не участвовал в мирной конференции в Нейи в 1919 г, также, как ив последующих конференциях, которые приняли несправедливые решения об отторжении от Болгарии Западной Фракии. Советский Союз никогда не одобрял этих решений и не присоединялся к ним, в силу чего Советское правительство не может считать себя связанным этими решениями, которые оно считает несправедливыми в отношении
Болгарии"
*(753)
. Как видим, отказ СССР в уважении принятых без него соглашений обосновывается не только чисто юридическими моментами, но и тем, что эти соглашения являются несправедливыми.
Советское правительство подчеркивало общее принципиальное положение о том, что международное право предписывает "государствам действовать в международных делах с обязательным учетом законных интересов всех других государств *(754)
. В связи с ведущимися переговорами с США Советское правительство заявило, что "Советский Союз, следуя неизменным принципам своей внешней политики, будет исходить при этом из уважения неотъемлемых прав и законных интересов других государств
- как больших, таки малых В случае переговоров о заключении договора, затрагивающего существенные интересы третьего государства, последнее вправе заявить протест и изложить свою позицию. В декабре 1953 г. Пакистану была направлена нота в связи сего переговорами с США о заключении соглашения, затрагивающего интересы безопасности СССР *(756)
. Советская нота правительству Греции предупреждала об ответственности, которую оно берет на себя, подписав военный договор с США *(757)
. В связи с переговорами между США и Турцией о заключении нового военного соглашения Советское правительство в декабре 1958 г. просило правительство Турции дать разъяснения по ряду поставленных вопросов, касающихся интересов безопасности СССР В связи с американо
- японскими переговорами 1958 го пересмотре пакта

безопасности Советское правительство изложило поэтому поводу свою позицию *(759)
. Аналогичный шаг предприняло и правительство КНР Японское правительство квалифицировало эти действия как "вмешательство во внешнюю политику Японии *(761)
. Таким же образом оно квалифицировало и обращение к нему Советского правительства в связи с японо
- американским военным договором.
Советское правительство не согласилось с этим мнением, считая, что, поскольку затрагиваются интересы безопасности третьих государств, как сам договор, таки переговоры о нем не могут считаться внутренним делом участников *(762)
. Эта позиция отстаивалась и с других случаях. В ноте Советского правительства правительству Италии (июнь 1959 г) говорилось, что соглашение о предоставлении территории для создания иностранных ракетных баз не является внутренним делом предоставляющего свою территорию государства В связи с подписанием в ноябре 1965 г. соглашения между США и ФРГ о создании на американской территории военной школы для обучения германского персонала обращению с американскими ракетами представителю США в Москве было сделано заявление. В заявлении говорилось, что действия США являются "нарушением Потсдамского и других четырехсторонних соглашений по Германии Во всех случаях такого рода указывалось на ответственность соответствующих правительств за последствия заключения договоров, затрагивающих интересы третьих государств, противоречащих интересам мира и безопасности Обоснованность такого подхода подтверждалась и отечественной доктриной. Г.И. Тункин писал "Понятие "внутренние дела" не является территориальным понятием, и оно совсем не означает, что любые мероприятия, предпринимаемые государством на своей территории, относятся к его "внутренним делам. Еще меньше основания квалифицировать как "внутренние дела" агрессивные военные соглашения, заключаемые государством с другими государствами. Действия государства, затрагивающие международный мири безопасность, в настоящее время не относятся всецело к внутренней компетенции государства *(766)
. В данном случае заслуживает внимания и то, что такое положение существует именно "в настоящее время" в отличие от прошлого.
Известны случаи, когда Советское правительство обращало внимание стран, участвующих в заключении договора, на то, что такой договор не только затрагивает интересы неучаствующего государства, но и затруднит решение более общей проблемы. В связи с обсуждением японским парламентом в конце
1965 г. вопроса о ратификации соглашений с Южной Кореей ТАСС опубликовал заявление. В нем говорилось, что упомянутые соглашения "представляют собой попытку решить вопросы, касающиеся всей Кореи, всего корейского народа, путем сепаратного сговора. Обращалось внимание на то, что соглашения "могут лишь помешать урегулированию отношений между Японией и Кореей в будущем. В заключение было сказано "В руководящих советских кругах выражают надежду, что правительство Японии отнесется с должным

пониманием к изложенной выше позиции Советского Союза в отношении соглашений между Японией и Южной Кореей Правило уважения к договорам третьих государств требует воздерживаться от его одностороннего толкования. В связи с Договором между СССР и США о баллистических ракетах британский Форрин офис в марте 1988 г. сформулировал общее правило следующим образом "Мы придаем большое значение строгому соблюдению всеми государствами их договорных обязательств, ноне будучи стороной в договоре,
мы не вправе их толковать"
*(768)
В ответ на критику подобной позиции в определенных политических кругах страны британское правительств заявило, что оно остается убежденным в том, что его "политика в отношении толкования Договора по ПРО является правильной. Поэтому оно не намерено отступать от своей политики относительно отказа от толкования Договора, которое является делом сторон. Тем не менее Правительство остается весьма заинтересованным во мнениях обеих сторон относительно толкования Договора по ПРО в силу его политического и стратегического значения и будет продолжать поощрять их к достижению соглашения между ними по спорным или нерешенным вопросам"
*(769)
Положение о том, что договор может толковаться лишь сторонами, подтверждается и практикой национальных судов. В подтверждение можно сослаться на решение Кассационного суда Франции 1958 г. по делу Корнели, в котором говорилось, что "международные соглашения могут толковаться только сторонами- участниками. Представляет интерес положение, согласно которому в том, что касается Франции как стороны в договорах, то их толкование "входит в компетенцию французского правительства, которое только одно имеет право устанавливать смысли сферу действия дипломатического документа Как видим, третьи государства должны воздерживаться от толкования договора, исходя опять- таки из правила уважения договоров других стран. Это касается даже тех случаев, когда третье государство обладает определенной политической заинтересованностью в осуществлении договора. С согласия сторон в договоре оно может содействовать достижению между ними соглашения по спорным или нерешенным вопросам.
Сказанное, разумеется, не означает отрицания права третьих государств высказываться по поводу договора, давать ему оценку, если он затрагивает их политические интересы. Необоснованная критика договора между третьими государствами зачастую вызывает протест и расценивается как вмешательство в их дела. В связи с высказываниями представителя госдепартамента США, пытавшегося в ложном свете представить Соглашение о торговом судоходстве между СССР и Мальтой 1981 г, МИД Мальты направил США ноту протеста. Такого рода высказывания были квалифицированы как вмешательство во внутренние дела *(771)
. Правда, провести достаточно четкую грань между дозволенной и недозволенной критикой договоров третьих государств практически весьма сложно.
В последнее время вопрос о третьих государствах приобрел новый аспект в связи с интеграционными процессами, прежде всего в Европе. При принятии в

члены Европейского Союза новых государств соглашения сними предусматривают, что некоторые полномочия по заключенным этими государствами с третьими державами договорам будут осуществляться ЕС, другие договоры будут пересмотрены или прекращены. При этом полностью игнорируются права этих третьих держав.
В результате без их согласия происходят коренные изменения в договорных отношениях с новыми членами ЕС. Есть все основания полагать, что соответствующие изменения должны произойти по соглашению с другими сторонами. Об этом следует прямо сказать в соглашении о присоединении.
Кроме того, некоторые государства, включая Россию и Украину, заключили соглашения о партнерстве и сотрудничестве с ЕС и их государствами- членами. Присоединение новых государств к ЕС вносит изменения в эти соглашения без согласия другой стороны. Соответственно должны заключаться соглашения об изменениях в соглашениях о партнерстве и сотрудничестве и о расширении их действия на новых членов. Договоры, предусматривающие обязательства для третьих государств
Как уже говорилось, общее правило определяет, что договор не может создавать обязательства для третьего государства без его на то согласия. В комментарии Комиссии международного права к проекту статей оправе договоров говорится, что это "правило является одним из оплотов независимости и равенства государств Относительно того, что договор не порождает обязанностей для третьего государства, международная судебная практика издавна занимает однозначную позицию. При решении арбитража 1928 г. по делу о Пальмовых островах арбитр
Губер заявил "Каким бы ни было правильное понимание договора, он не может толковаться как лишающий прав независимые третьи державы Не делались в этом плане исключения и для многосторонних договоров. При рассмотрении в 1932 г. Постоянной палатой международного правосудия дела о Свободной зоне Верхней Савойи и округе Жекс речь шла о крупном многостороннем договоре
- Версальском мирном договоре. Палата признала, что статья, о которой шла речь, "не обязывает Швейцарию, которая не является стороной в этом договоре, за исключением того, в какой мере эта страна приняла его Не делались исключения для многосторонних договоров ив других случаях. При рассмотрении в 1929 г. дела о территориальной юрисдикции Международной комиссии по реке Одер Постоянная палата международного правосудия отказалась признать обязывающей неучаствующую Польшу общую многостороннюю Барселонскую конвенцию 1921 го режиме судоходных водных путей международного значения *(775)
. Аналогичную позицию Палата заняла даже в отношении такого договора, как Статут Лиги Наций в деле о статусе Восточной Карелии Эта судебная практика вносила ощутимые перемены в существовавшее положение, при котором договоры великих держав представляли собой

фактически законодательные акты, обязывавшие и неучаствующие государства. Правомерность подобного положения оспаривалась в особых мнениях некоторых судей. В особом мнении судьи Негулеско по делу о юрисдикции Европейской дунайской комиссии говорилось "Решения великих держав, собравшихся в качестве европейского концерта никогда не рассматривались как юридически обязательные для государств, не представленных в концерте"
*(777)
Независимо оттого, рассматривались или не рассматривались такие решения в качестве юридически обязательных третьими государствами, фактически они вынуждены были их соблюдать. Это обстоятельство не раз констатировалось юристами. В комментарии к Гарвардскому проекту относительно такого рода решений говорилось, что независимо оттого, как они рассматривались "неучаствующими государствами, такие решения осуществлялись и сними соглашались Посвященная рассматриваемому вопросу ст. 35 Венской конвенции сформулирована следующим образом Обязательства для третьего государства возникают из положения договора, если участники этого договора имеют намерение сделать это положение средством создания обязательства и если третье государство определенно принимает на себя в письменной форме это обязательство".
Статья подтверждает общее правило, указывается необходимость согласия государства на то, чтобы быть связанным положением договора, в котором оно не участвует. Для возникновения обязательства необходимо, во- первых, чтобы участники предусмотрели в договоре соответствующую возможность, и, во- вторых, чтобы третье государство в ясно выраженной форме выразило свое согласие нести это обязательство. Замечу, что в проекте Комиссии речь шла о ясно выраженном согласии. На Венской конференции государства еще более ужесточили формулировку. Теперь требуется письменная форма согласия.
Из этого следует, что речь идет о дополнительном соглашении между участниками договора и третьим государством. Именно это соглашение, а не договор является юридическим основанием обязательства. Тем не менее в результате такого соглашения соответствующее положение договора становится обязательным для третьего государства, при этом на условиях, на которых согласие дано.
В своих замечаниях на проект рассматриваемой статьи некоторые правительства подняли вопрос о ее применимости к случаю, когда договор возлагает обязательства на государство, несущее ответственность за агрессию. Как известно, мирные договоры г. указывали те довоенные договоры, которые будут обязательными для побежденных государств. Комиссия признала, что подобные случаи не подпадают под действие статьи об обязательствах для третьих государств, и решила включить в проект отдельную статью, содержащую общую оговорку относительно государства- агрессора. Договоры, предусматривающие права для третьих государств

В литературе и практике нередко проводится различие между правами для третьих государств и фактическими благами, выгодами для третьих сторон
(pacta in favorem tertii). Действительно, такие блага нередко вытекают из договора, однако они не носят юридического характера ив любой момент соответствующие положения могут быть изменены или отменены Значение различия между благами и правами было отмечено и Комиссией международного права. В ее комментарии к ст. 32 проекта статей оправе договоров 1966 г. говорилось "Наличие намерения предоставить право имеет решающее значение, поскольку законное право в отличие от простой выгоды может возникнуть из этого положения (положения договора.
- ИЛ) лишь в том случае, если стороны имеют такое намерение *(780)
. Это подтверждает, что благо может возникнуть как при наличии, таки при отсутствии соответствующего намерения. Что же касается права, то наличие соответствующего намерения сторон является необходимым.
В качестве примера договоров, из которых вытекают блага для третьих государств, приводят договоры о режиме морских каналов *(781)
. Обращают внимание на то, что значение постановлений в пользу третьих государств в значительной мере зависит от состояния политических отношений между сторонами и бенефициарием, так как установленные для третьего государства выгоды юридически не гарантированы Отечественной литературе известно иное мнение поэтому поводу. Пользуясь определенными преимуществами, вытекающими из договора,
- писал Б.М. Клименко,
- третьи государства обязаны соблюдать условия, на которых эти выгоды предоставлены. Учитывая это, участники договора обязаны соблюдать условия договора, а третьи государства могут требовать их соблюдения *(783)
. В общем, речь идет не оправах, а о выгодах и преимуществах, которые лишь в незначительной мере могут быть защищены правом.
Положение о том, что договор не создает прав для третьих государств, подтверждается международной судебной практикой. Из судебных решений видно, что такое право не может возникнуть, если оно прямо не предусмотрено договором. Только участники обретают права по договору. В качестве примеров можно привести решение арбитра по делу об острове Клипертон
*(784)
. В решении по делу о лесах Центральных Родопов арбитр определил, что поскольку Греция не является участницей "Константинопольского договора, то она не имеет юридических оснований предъявлять претензии, базирующиеся на соответствующих положениях этого Договора В своем решении по делу о германо
- австрийском таможенном союзе Палата международного правосудия определила, что, поскольку Испания не является стороной в Версальском договоре, она не может на него ссылаться
*(786)
Анализ договорной практики дает основания для вывода о том, что договор все же может создавать права для третьих государств. Наиболее распространенным случаем являются положения, дающие третьему государству право присоединиться к договору. При этом, как ив других случаях подобного

рода, осуществляется это право в соответствии с договором, на условиях, им предусмотренных. Другим примером могут служить договоры о свободе судоходства по международным реками морским каналам.
Порой рассматриваемый вопрос имеет для государства исключительно важное значение. В качестве примера можно указать на Потсдамские соглашения 1945 г, послужившие основанием для передачи Польше части бывшей территории Германии. Вопрос этот широко обсуждался в польской юридической литературе. Указывалось, что соответствующее положение Потсдамского соглашения рассматривалось как соглашение в пользу третьего государства, в данном случаев пользу Польши. Отмечалось, что оно было принято после предварительной консультации с польским правительством. Польша выполнила свои обязательства. Поскольку Польша "претворила в жизнь соглашение, постольку полученные в результате осуществления соглашения права "не могут быть отобраны никаким новым соглашением между первоначальными сторонами Приведенные факты подтверждают довольно распространенное мнение о том, что стороны могут свободно решать судьбу положений в пользу третьего государства лишь до тех пор, пока соответствующее третье государство не выразило своего согласия с этими положениями и не прошло свою часть пути по их выполнению. После этого третье государство вправе требовать выполнения указанных положений.
Статья 36 Венской конвенции 1969 г. содержит следующие положения по рассматриваемому вопросу. Право для третьего государства возникает из положения договора, если участники этого договора имеют намерение посредством этого положения предоставить такое право либо третьему государству, либо группе государств, к которой оно принадлежит, либо всем государствами если третье государство соглашается с этим. Его согласие будет предполагаться до тех пор, пока не будет иметься доказательств противного, если договором не предусматривается иное. Государство, пользующееся правом на основании пункта 1, выполняет условия пользования этим правом, предусмотренные договором или установленные в соответствии с договором".
Венская конференция приняла статью без возражений. Делегация СССР заявила, что приведенная статья является вполне удовлетворительной, поскольку она определяет требования, охватывающие все случаи, когда стороны в договоре могли бы принять решение о предоставлении определенных прав третьим государствами подчеркивает необходимость согласия третьих государств Участники договора не могут реально создать для третьего государства права без его на то согласия. Однако поскольку речь идет оправе, а не об обязательстве, форма такого согласия упрощена. Согласие предполагается, если нет доказательств противного *(789)
. В кодификации Американского института права говорится, что согласие третьего государства с предоставляемым ему правом "презюмируется, коль скоро иное не обозначено, если только соглашение не предусматривает иное

Наиболее часты случаи предоставления прав третьим государствам договорами о свободе судоходства по международным реками морским каналам. Известны и другие случаи. Устав ООН предусматривает, что государства, не являющиеся членами, могут довести до сведения Совета Безопасности или Генеральной Ассамблеи о любом споре, в котором они являются стороной (ст. 35.
2). В доктрине по рассматриваемому вопросу существуют две точки зрения. Одни юристы полагают, что, как ив случае с обязательствами, права могут быть приобретены третьим государством лишь в силу дополнительного соглашения. Другие считают, что два или несколько государств могут создать права для третьего государства. Такой точки зрения придерживались, в частности, четыре спецдокладчика по праву международных договоров. При этом подчеркивается необходимость различать случаи, когда договор предоставляет какие- либо блага, выгоды третьему государству, и случаи, когда он предоставляет определенные права. Только в последнем случае третье государство может требовать уважения предоставленного ему права. Полагают, что в таком случае едва ли можно говорить о каком- либо дополнительном соглашении.
Вторая точка зрения находит определенное подтверждение в международной судебной практике. В уже упоминавшемся решении Постоянной палаты международного правосудия по делу о свободных зонах содержится следующее положение "Нельзя легко предполагать, что благоприятное для третьего государства положение было принято с целью создания реального права в его пользу. Вместе стем нет ничего препятствующего воле суверенных государств поставить такую цель и иметь такой результат. Вопрос о наличии права, приобретенного в силу документа, заключенного между другими государствами, является поэтому таким, который подлежит решению в каждом конкретном случае следует установить, были ли намерены государства, которые приняли положение в пользу третьего государства, создать для этого государства реальное настоящее право, которое последнее приняло в качестве такового Отмеченные две точки зрения проявились ив процессе работы Комиссии международного права над проектом соответствующей статьи. Однако входе обсуждения выяснилось, что различия носят теоретический характер. Что же касается практических выводов, то они в значительной мере совпадают. Сторонники и той, и другой точки зрения признали, что договор может создать право в пользу третьего государства и что последнее вольно признать или отвергнуть это право.
Комиссия единодушно признала, что, пока государство- бенефициарий не изъявило своего согласия на обретение предоставляемого ему права, участники могут отменить или изменить соответствующие положения договора без согласия третьего государства. Исключением являются те случаи, когда такая возможность исключается самим договором.
В своих замечаниях на проект рассматриваемой статьи правительства не высказали критических замечаний. Несколько правительств высказали сомнение относительно содержавшегося в проекте положения о том, что согласие должно быть ясно выраженным или подразумеваемым. С учетом этого Комиссия

приняла более широкую формулировку
- согласие будет предполагаться до тех пор, пока не будет иметься доказательств противного.
Если третье государство пользуется предоставленными ему договором правами, то оно должно соблюдать и связанные с этим обязанности. Так, государство, пользующееся правами по Конвенции о судоходстве по Дунаю, должно соблюдать установленные ею правила. При этом речь идет не только о правилах, содержащихся в самом договорено и о тех, что установлены в соответствии с ним. В упомянутом случае ими могут быть правила, установленные Дунайской комиссией. Режим наибольшего благоприятствования
С правами, вытекающими из договора для третьих государств, связан режим наибольшего благоприятствования. В прошлом многие юристы рассматривали такие случаи применения договора с третьим государством как исключение из общего правила pacta tertiis
*(791)
. Правда, были и такие, которые высказывали иное мнение *(792)
. Во многих случаях авторы констатировали возможность правового воздействия договоров на третьи государства в силу оговорок о наибольшем благоприятствовании, ноне давали ответа на вопрос, является ли это исключением из общего правила Определенную ясность в этот вопрос внесло решение Международного Суда по делу Англо
-
Иранской нефтяной компании. В решении говорилось Договор, содержащий клаузулу о наиболее благоприятствуемой нации, является основным договором" Именно этим договором устанавливается правовая связь между государством- бенефициарием и третьей стороной. Договор с третьей стороной, взятый в отдельности ив отрыве от основного договора, не может иметь каких- либо правовых последствий для отношений между государством- бенефициарием и бенефициирующим государством, "он представляет собой res int er alios acta"
Рассматриваемый вопрос, естественно, не ушел от внимания Комиссии международного права *(795)
. Она, в частности, признала обоснованность упомянутого решения Суда. В комментарии к ст. 8 проекта статей о клаузуле о наиболее благоприятствуемой нации говорится "Решение Суда соответствует нормам права договоров, касающимся последствий договоров для государств, не являющихся сторонами в конкретном договоре".
При обсуждении в 1964 г.
проекта статей, касавшихся третьих государств, было внесено предложение включить в проект статей оправе договоров положение относительно клаузулы о наиболее благоприятствуемой нации. Обосновывалось это тем, что указанная клаузула представляет собой исключение из правило третьих государствах. Широкая формулировка этих правил способна стереть различие между общим режимом и действием клаузулы о наиболее благоприятствуемой нации. Это может иметь особое значение в связи со статьей, касающейся отмены или изменения положений об обязанностях или правах третьих государств.
В результате обсуждения Комиссия признала значение того, чтобы не

нанести ущерб рассматриваемой клаузуле. Вместе стем она пришла к выводу, что указанные статьи никоим образом не затрагивают клаузулу, и потому нет необходимости включать положение, содержащее оговорку в отношении клаузулы, рассматривающую ее как исключение. Было сочтено нецелесообразным касаться клаузулы при кодификации общего права договоров В борьбе против дискриминации его внешней торговли СССР издавна придавал режиму наибольшего благоприятствования серьезное значение На второй сессии Венской конференции по праву договоров (1969 г) Венгрия и СССР внесли поправку к статье о договорах, предусматривающих права для третьих государств. Поправка предусматривала, что статья не затрагивает прав государств, которые пользуются режимом наибольшего благоприятствования. Обосновывая поправку, член советской делегации Е.Т. Усенко утверждал, что существует важное исключение из этой статьи, а именно
- права государств, пользующихся режимом наиболее благоприятствуемой нации. По мнению Е.Т.
Усенко, нет сомнений в том, что режим наиболее благоприятствуемой нации является источником прав государств, вытекающих из договоров, в которых соответствующие государства не являются сторонами Такого рода понимание встречается в литературе *(800)
. Однако их обоснованность вызывает сомнения. На это указывали и отечественные авторы. МА. Коробова отмечала, что в результате недостаточной определенности границ проблемы третьих государств к ней "часто привязываются вопросы, совершенно к ней не относящиеся Об этом, в частности, свидетельствует обсуждение на Конференции вопроса о принципе наибольшего благоприятствования Поэтому неудивительно, что большинство делегаций высказались против указанной поправки. При этом они признали, что упомянутая статья не затрагивает прав государств, вытекающих из режима наибольшего благоприятствования. Ссылаясь на это обстоятельство, глава советской делегации ОН. Хлестов заявил, что с учетом такого понимания статьи Венгрия и
СССР
не будут настаивать на голосовании своей поправки и проголосуют за статью в том виде, в котором она предложена Подводя итоги обсуждению, председатель Конференции предложил проголосовать за статью оправах для третьих государств при понимании, что ее пне затрагивает интересов государств в рамках системы наибольшего благоприятствования При обсуждении представленного Комиссией проекта статей оправе договоров в Шестом комитете 21
- й сессии Генеральной Ассамблеи ряд представителей довольно настойчиво рекомендовали Комиссии рассмотреть вопрос о клаузуле о наиболее благоприятствуемой нации как аспекте общего права договоров. В результате Комиссия решила включить в свою программу работы тему "Клаузулы о наиболее благоприятствуемой нации вправе международных договоров *(804)
. В 1978 г. Комиссия завершила работу над темой и представила соответствующий проект статей Генеральной Ассамблее
*(805)
Режим наиболее благоприятствуемой нации определялся как "режим,

предоставленный бенефициирующим государством государству- бенефициарию или лицам или вещам, находящимся в определенной связи с ним, не менее благоприятный, чем режим, распространенный бенефициирующим государством на третье государство или на лица или вещи, находящиеся в такой же связи с этим третьим государством" (ст. 5).
"Бенефициирующее государство" означает государство, которое согласилось предоставить режим наиболее благоприятствуемой нации. Государство- бенефициарий"
- государство, которому такой режим предоставлен. Из этого следует, что сторонами в рассматриваемом правоотношении являются государства и только государства. В силу клаузулы о наиболее благоприятствуемой нации одно государство берет обязательство в отношении другого государства предоставить ему соответствующий режим. Это положение четко сформулировано в ст. 4 проекта Это положение имеет существенное значение для понимания природы рассматриваемых правоотношений. Как мы видели, в определении режима наиболее благоприятствуемой нации говорится, что режим предоставляется государству- бенефициарию или лицам или даже вещам, находящимся в определенной связи с ним. Совершенно очевидно, что эта формулировка носит условный характер, поскольку лица, не говоря уже о вещах, не являются субъектами межгосударственных договорных отношений.
В комментарии к ст. 4 это принципиальное положение подчеркивается особо статья выражает идею о том, что обязательство предоставить режим наиболее благоприятствуемой нации "является межгосударственным обязательством. Бенефициарием такого обязательства является государство- бенефициарий, и лишь через посредство этого государства лица, находящиеся в определенной связи с этим государством, пользуются режимом. Это положение заслуживает особого внимания, поскольку оно распространяется и на другие случаи, когда договоры предусматривают предоставление лицам прав в той или иной области.
Право государства- бенефициария на режим наибольшего благоприятствования возникает на основе договора с бенефициирующим государством. При этом характер режима определяется режимом, распространенным бенефициирующим государством на третье государство. В результате в таком случае понятие "третье государство" отличается от общего определения, содержащегося в Венской конвенции оправе договоров.
Общее определение имеет смысл в случае, когда клаузула наибольшего благоприятствования содержится в двустороннем договоре. В этом случае, например, расширение режима бенефициирующим государством для третьего государства автоматически распространялось бы и на государство- бенефициарий. Однако соответствующие клаузулы содержатся ив многосторонних договорах. В таких случаях "третье государство" может быть ив числе участников договора. В результате в статьях о клаузуле наиболее благоприятствуемой нации "третье государство" определяется как такое, которое не является ни бенефициирующим государством, ни государством- бенефициарием (ст. Во многих случаях рассматриваемый режим вытекает из двух договоров.

Во- первых, это договор между бенефициирующим государством и государством- бенефициарием, содержащий клаузулу наибольшего благоприятствования. Во- вторых, это договор между бенефициирующим государством и третьим государством, на основании которого последнее приобретает определенные преимущества. Соответственно возникает вопрос о том, какой из договоров является основным.
Из сказанного следует, что право государства- бенефициария на определенный режим не вытекает из договора между бенефициирующим государством и третьим государством. Поэтому клаузулу о наиболее благоприятствуемой нации нельзя рассматривать как исключение из общего режима третьих государств. Соответственно содержащиеся в Венских конвенциях нормы о третьих государствах не касаются проблемы режима наиболее благоприятствуемой нации. Отмена или изменение обязательств или прав третьих государств
Относительно того, что договор не создает прав для третьих государств, можно сослаться наряд судебных решений, из которых видно, что такое право не может возникнуть, если оно прямо не предусмотрено договором. Только участники обретают права по договору. В деле об острове Клипертон арбитр определил, что Мексика не может предъявлять претензию Франции на основе Берлинского акта 1885 г, в частности, на том основании, что она не была в числе подписавших Акт *(807)
. В деле о лесах Центральных Родопов арбитр определил, что поскольку Греция не является участницей "Константинопольского договора, то она не имеет юридических оснований предъявлять претензии, базирующиеся на соответствующих положениях этого Договора. Аналогичную позицию заняла Постоянная палата международного правосудия по делу о германо
- австрийском таможенном союзе
*(809)
Венская конвенция посвятила этому вопросу ст. 37:
"1. Если для третьего государства возникает обязательство в соответствии со статьей 35, то это обязательство может быть отменено или изменено только с согласия участников договора и третьего государства, если только не установлено, что они условились об ином. Если для третьего государства возникает право в соответствии со статьей 36, то это право не может быть отменено или изменено участниками, если установлено, что согласно существовавшему намерению это право не подлежало отмене или изменению без согласия этого третьего государства".
Подтверждая общепризнанность этого положения, комментарий к кодификации Американского института права указывает, что оно поддерживается соображениями добросовестности и эстоппеля.
Замечу, что принятый ранее Комиссией проект соответствующего положения предусматривал одинаковый режим отмены как обязательств, таки прав. Как те, таки другие могли быть отменены или изменены лишь с согласия третьего государства. В своих замечаниях некоторые правительства высказали

мнение, что статья идет слишком далеко в защите прав третьего государства, по существу давая ему право вето в отношении любых изменений соответствующих положений. Тем самым слишком ограничиваются права участников отменять или изменять положения в пользу третьего государства.
Комиссия приняла во внимание расширяющуюся практику предоставления прав третьим государствам, а также то, что не следует настораживать государства в отношении создания прав для третьих государств. Нос другой стороны, сочла, что такого рода права должны быть достаточно надежны. Было также принято во внимание, что если участники желают, чтобы права третьего государства могли изменяться без его согласия, то они могут включить соответствующее положение в договорили договориться об этом с третьим государством. С учетом этого Комиссия выделила положения об отмене прав в особый пункт, предусматривающий иной порядок отмены прав по сравнению с отменой обязательств.
При формулировании п. 1 Комиссия учла возможность того, что инициатива отмены или изменения обязательств может исходить от третьего государства. В таком случае третье государство, принявшее на себя обязательство, не может его отменить или изменить без согласия участников договора, если, разумеется, они не договорились об ином.
Следует также учитывать, что в статье речь идет об отмене или изменении обязательств или прав третьего государства, а несоответствующего положения договора, послужившего основанием для их возникновения. Изменение самого договора
- дело исключительно участников. Статья касается лишь отношений между третьим государством и участниками.
Приведенные статьи Конвенции закрепили сложившиеся нормы в отношении третьих государств и не содержат даже намека на их прогрессивное развитие. Некоторым исключением является последняя статья раздела "Договоры и третьи государства" (ст. 38).