Лукашук И.И. - Современное право международных договоров. Том 1 (2004). Лукашук И.И. - Современное право международных договоров. Том 1. Том I. Заключение международных договоровПредисловие
 Скачать 3.81 Mb.
|
|
3. Отечественная практика Вопрос о значении договора для третьих государств особенно остро стоял перед Советским государством впервые годы его существования. Советское правительство четко обозначило свою позицию, согласно которой договор обязателен лишь для сторон. При этом оно с самого начала заявило о своей принципиальной позиции, согласно которой "характер и смысл международной политики Советской власти исключает самую возможность" соглашений, прямо или косвенно направленных против других государств Советское государство выступило против империалистической практики решения международных проблем безучастия непосредственно заинтересованных государств, которые рассматривались как объект договоров. Оно протестовало как в общей форме, таки в конкретных случаях против практики некоторых держав произвольно распоряжаться судьбой других, подтверждая, что ни одно из таких соглашений не может иметь для третьих государств обязательной силы, ни политической, ни юридической Эта политика нашла воплощение в целом цикле договоров с государствами, которые в прошлом были объектом сделок других государств. Советское государство не только декларировало новую политику, но и реально отказалось от тех благ и преимуществ, которыми бы оно могло обладать в силу договоров царской России. Соответствующие договоры были признаны не имеющими юридической силы, а воплощенная в них политика объявлена преступной. В Договоре с Персией 1921 г. говорилось "Российское Советское Правительство клеймит политику правительств царской России, которые без согласия народов Азии и подвидом обеспечения независимости этих народов заключали с другими государствами Европы относительно Востока договоры, имевшие конечной целью его постепенный захват. Российское Советское Правительство безоговорочно отвергает эту преступную политику и объявляет отмененными и потерявшими всяческую силу все конвенции и соглашения, заключенные бывшим правительством России и третьими державами во вред Персии и относительно ее" (ст. II). Договоры с аналогичными положениями были заключены с целым рядом других государств Востока, с Турцией (1921 г, ст. 1), Китаем (1924 г, ст. 4) и др Советское правительство ив дальнейшем подтверждало свою принципиальную позицию. В ноте Японии от 26 марта 1928 г. говорилось Правительство Советского Союза, верное принципу равенства народов, всегда избегало и избегает заключения соглашений с какой- либо державой в отношении третьей страны безучастия последней и вопреки ей Советское правительство подчеркивало, что на конференциях, в которых оно участвует, "не только не решает, но даже и не обсуждает вопросов, затрагивающих интересы третьей стороны в отсутствие последней Однако такая позиция не исключала возможности договорных обязательств относительно тех или иных действий в отношении третьих стран, действий, не затрагивающих права последних. В качестве примера одного из сравнительно далеко идущих в этом отношении положений можно указать на то, которое содержал Договор с Турцией 1921 г. Россия обязалась "предпринять в отношении Закавказских Республик шаги, необходимые для обязательного признания этими Республиками в договорах, которые будут заключены ими с Турцией, статей настоящего Договора, непосредственно их касающихся" (ст 15). Советскому государству с самого начала пришлось уделить значительное внимание отстаиванию собственных прав. Антисоветская политика западных держав нашла выражение в заключении договоров, затрагивающих Советское государство, без его участия. При обсуждении и заключении договоров Советская Россия подвергалась постоянной дискриминации. На Генуэзской конференции 1922 г. западные державы взяли на себя обязательство не заключать соглашений с Россией до тех пор, пока не закончится работа Конференции. Российская делегация расценила этот акт как замаскированную блокаду, как враждебное выступление против политического существования Советского государства Особенно остро стоял вопрос о противодействии стремлению западных держав решать затрагивающие права и интересы России вопросы без ее участия. Советское государство уделяло ему особое внимание. Заключенные без его участия договоры по таким проблемам объявлялись не имеющими юридической силы. В 1920 г. союзные державы подписали договор с Румынией о присоединении к ней Бессарабии. Правительства России и Украины заявили, что "они не могут признать имеющим какую- либо силу соглашение, касающееся Бессарабии, состоявшееся без их участия, и что они никоим образом не считают себя связанными договором, заключенным поэтому предмету другими правительствами Следует заметить, что в своей антисоветской политике западные державы не останавливались перед нарушением не только норм общего международного права, но и конкретных обязательств в отношении России. Это обстоятельство не раз подчеркивалось Советским правительством. В памятной записке правительства СССР правительству Великобритании от 30 апреля 1924 г. содержалось напоминание о непризнании соглашений по Бессарабии и говорилось, что решение союзных держав о передаче Румынии Бессарабии было "вопиющим нарушением не только норм международного права, но и тех обязательств, которые были взяты на себя Союзными правительствами и румынским правительством не только по отношению к бывшему российскому правительству, но также и по отношению к Советскому правительству В декабре 1921 г. НКИД заявил протест против созыва безучастия России Вашингтонской конференции для обсуждения вопросов, затрагивающих ее интересы. Особо был выделен вопрос о Восточно - Китайской железной дороге, касающийся исключительно Китая и России. Только в результате соглашения между Россией и Китаем может произойти изменение в их правах. Российское правительство заявило, что оно не признает никакого нарушения прав русского народа, если оно будет принято помимо его, и "оставляет за собою полную свободу действий, чтобы заставить уважать эти права *(648) . В данном случае заслуживает внимания положение о свободе действий в отстаивании своих прав, нарушенных договором третьих государств. В 1924 г. в рамках Лиги Наций рассматривался мемельский вопрос, связанный с пограничным спором между Литвой и Польшей. В этой связи Правительство СССР заявило, что "оно будет считать несуществующими не имеющим никакой силы какое бы тони было решение по мемельскому вопросу, которое будет принято без его участия. Одновременно было указано на недопустимость игнорирования договоров СССР с Польшей и Литвой. Советское правительство заявило также о недопустимости нарушения принципа самоопределения народов решением третьих держав Ив последующие годы Советское государство отвергало попытки возложить на него обязательства, вытекающие из договоров без его участия. На заседании Генеральной комиссии Конференции по сокращению и ограничению вооружений в марте 1933 г. было заявлено, что "СССР не является участником ни Вашингтонского, ни Лондонского договоров и ему не может быть предъявлено требование, чтобы эти договоры были им безоговорочно приняты" *(650) В 1936 г. между Румынией и Чехословакией была заключена конвенция, касавшаяся воздушной линии Прага - Москва, которая проходила над территорией Румынии. Полпред СССР в Румынии заявил протест, указав "на абсолютную неприемлемость факта конвенции о советско- чешской воздушной линии, заключенной безучастия СССР. В результате Чехословакия согласилась с предложением советской стороны аннулировать конвенцию с Румынией Обращалось внимание на двойной стандарт в политике западных держав. Они требуют соблюдения резолюции Вашингтонской конференции, когда "нужно выступить с каким- нибудь актом, противоречащим интересам Китая, но забывают эти самые резолюции, когда они направлены к пользе Китая. В связи с этим Советское правительство напомнило, что "СССР охотно отказался от тех договоров, которые Китай заключил с прежней Россией под давлением силы. Другие же державы не хотят даже и говорить об этом *(652) . Как видим, в этом, как и во многих других случаях, Советское государство отстаивало не только свои права, но также права и интересы другой стороны в договоре. Значительное внимание Советскому государству приходилось уделять противодействию стремлению западных держав вмешиваться в его договорные отношения с другими государствами. В мае 1924 г. было подписано советско- китайское соглашение об общих принципах урегулирования существующих между ними вопросов. В связи с этим газета "Дойче альгемайне цайтунг" (8 июня 1924 г) писала, что значение соглашения "тем более велико, что США сделали все, чтобы воспрепятствовать этому шагу Принципиальная позиция СССР существенно отличалась от практики крупных держав. Она состояла в том, что договор должен касаться лишь участвующих в нем государств и не затрагивать права и законные интересы третьих государств. В интервью народного комиссара иностранных дел в связи с 10- летием Рапалльского договора с Германией говорилось "Этот шаг был действительно новым словом в истории международных отношений Договор, например, был лишен всякого острия, направленного против каких- либо других государств Это было первое крупное политическое соглашение, обеспечивающее интересы его участников и не задевавшее интересы других государств Этой позиции СССР придерживался ив последующей договорной практике. Вновь заключаемые договоры не касались его обязательств в отношении третьих государств и не затрагивали их права и законные интересы. Соответствующие положения стали стандартными в договорной практике СССР. Договор о согласии и сотрудничестве с Францией 1990 г. содержит следующую статью "Положения настоящего Договора нив чем не затрагивают обязательств сторон по отношению к третьим государствами не направлены против какого- либо из них" (ст. 27) *(655) . Таким путем юридически закреплено соответствие договора ранее принятым обязательствам сторон в отношении третьих государств. Рассмотрим теперь позицию СССР в отношении общих многосторонних договоров и их значение для третьих государств. Анализ соответствующей практики дает основания для вывода о том, что такие договоры, будучи принятыми большинством государств и получив международное признание, рассматривались как создающие общеобязательные нормы международного права. Относительно Женевского протокола 1925 го запрещении применения газов советский представитель в ООН Я.А. Малик в 1952 г. заявил Международное соглашение, ратифицированное 46 государствами и ставшее важной нормой международного права, не дает никому права, в том числе американскому президенту или американскому представителю в Совете Безопасности, игнорировать важное соглашение, обязательное для совести и практики народов *(656) . В то время США, подписав Протокол, еще не ратифицировали его. Аналогичной была позиция СССР ив отношении других договоров, запрещавших применение оружия массового поражения. В 1946 гон предложил проект конвенции о запрещении оружия массового уничтожения. Проект предусматривал, что после принятия конвенции ООН и ее ратификации необходимыми участниками она станет обязательной для всех государств. Как видим, конвенция должна была стать общеобязательной в результате принятия ее ООН и ратификации теми государствами, от участия которых зависела ее эффективность. Такой подход не нашел понимания у других государств. Поэтому в следующем проекте соглашения в аналогичной области содержалась иная формулировка. В предложенном СССР в 1958 г. проекте соглашения о прекращении испытаний атомного и водородного оружия говорилось "Три правительства (имелись ввиду правительства ядерных держав. - ИЛ) обязуются содействовать тому, чтобы все другие государства мира также взяли на себя обязательство не производить испытаний атомного и водородного оружия любых видов *(658) . Как видим, обязательство третьих государств должно было возникнуть лишь в результате его принятия ими. Тем не менее было бы неправильно недооценивать значение обязательства ядерных держав содействовать принятию всеми государствами соответствующих обязательств. СССР подчеркивал, что вступление такого рода договоров в силу, принятие их большинством государств способно создать такую политическую атмосферу, в которой сих положениями должны были бы считаться и неучаствующие государства. Выступая с докладом на заседании Президиума Верховного Совета СССР при обсуждении вопроса о ратификации Договора о нераспространении ядерного оружия, министр иностранных дел СССР А.А. Громыко сказал "Вступление Договора о нераспространении в силу будет способствовать созданию такой обстановки, в которой любому государству, не ставшему участником Договора, будь оно ядерное или неядерное, было бы весьма трудно предпринять действия, противоречащие задачам, поставленным перед Договором Из этого видно, что речь идет о морально- политическом, а не юридическом значении такого рода договоров для третьих государств. Со временем в результате признания положений Договора о нераспространении также третьими государствами они обрели статус норм общего международного права. На конференции по рассмотрению действия Договора о нераспространении уже в 1975 г. подчеркивалось, что положения Договора стали важными нормами международного права, с которыми не могут не считаться и те страны, которые не являются его участниками СССР подчеркивал необходимость общего уважения договоров о мирном урегулировании в конкретном географическом регионе. В 1968 г. Советское правительство заявило протест администрации США в связи с нарушениями Женевских соглашений 1954 г. в отношении Камбоджи *(661) . США небыли участниками соглашений, но дали заверения в их уважении. Замечу, что аналогичную позицию занимали и другие непосредственно заинтересованные государства. Представитель Индии заявил, что Женевские соглашения 1954 г. об Индокитае - мудрый договор, обязательный не только для тех, кто поставил под ним свою подпись, но и для США, которые дали соответствующие заверения В такого рода случаях особое значение придавалось одобрению договоров ООН. В совместном советско- афганском сообщении 1988 г. говорилось Подписание Женевских соглашений по политическому урегулированию положения вокруг Афганистана стало новым, принципиально важным явлением в мировой политике. Выработанные под эгидой Организации Объединенных Наций и подкрепленные ее авторитетом соглашения имеют правовой статус общемирового значения СССР настаивал на уважении своих прав, вытекающих из договоров третьих государств, устанавливающих режим международных каналов. В 1957 г. посольство СССР в США направило госдепартаменту ноту, содержавшую протест против нарушения в отношении советских судов принципа равенства в пользовании каналами международного значения для всех стран, провозглашенного в отношении Панамского канала в договоре о Панамском канале от 18 ноября 1901 г. и закрепленного обычной практикой СССР исходил из того, что договоры, устанавливающие в общих интересах режим тех или иных международных пространств, заключенные при участии подавляющего большинства государств, не могут игнорироваться третьими государствами. Относительно Конвенции поморскому праву в Заявлении Советского правительства (апрель 1983 г) отмечалось, что Конвенцию подписали уже более 120 стран и что она учитывает интересы всех государств. "Устанавливаемый Конвенцией правопорядок в отношении режима морских пространств касается всех государств, и ни одно государство, включая США, не может и не должно это игнорировать Необходимость уважения объективного режима обосновывалась ив случаях, когда он носил более ограниченный характер. В связи с вступлением в силу в 1937 г. Конвенции о черноморских проливах правительство Турции направило всем государствам ноту, извещающую об этом факте. Германия ответила, что, принимая к сведению сообщение, она резервирует за собой отношение ко всем постановлениям конвенции. НКИД СССР в этой связи счел, что Германия, как и прочие страны, обязана "подчиняться режиму, установленному в проливах на основании конвенции, заключенной в Монтре" *(666) Существуют договоры, для достижения целей которых проблема третьих государств имеет особое значение и которые содержат специально посвященные ей положения. В Договоре между СССР и США об ограничении систем противоракетной обороны 1972 г. говорилось, что в целях обеспечения эффективности "Договора каждая из Сторон обязуется не передавать другим государствами не размещать вне своей национальной территории системы ПРО" (ст. 9). В данном случае стороны взяли на себя обязательства, касающиеся их отношений с третьими государствами. Аналогичное положение содержит и Договор между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений 1979 г. (ст. 12). Более существенно касалось третьих государств Соглашение между СССР и США о предотвращении ядерной войны 1973 г. Оно предусматривало, что стороны будут действовать так, чтобы исключить возникновение ядерной войны между ними "и другими странами" (ст. 1). Каждая сторона будет воздерживаться от угрозы силой или ее применения "против союзников другой стороны и против других стран" (ст. 2). Если в какой- то момент отношения между каждой из сторон и другими странами или "между странами, не являющимися участниками настоящего соглашения, будут выглядеть как влекущие риск ядерной войны между СССР и США или между каждой из сторон и другими странами, стороны "предпримут все усилия для предотвращения этого риска" ст. Как видим, во имя предотвращения риска ядерной войны стороны приняли на себя обязательства предпринять определенные действия, касающиеся не только их отношений с третьими странами, но и отношений между такими странами. Заинтересованность всех государств в предотвращении ядерной войны придавала договорному регулированию в этой области особые черты. Соответствующие моменты отмечались Советским правительством. В июне 1988 г, касаясь Договора о нераспространении ядерного оружия, Председатель Совета Министров СССР НИ. Рыжков говорил Страны, не участвующие в самом договоре, как правило, не выступают против заложенных в нем принципов и по существу сообразуются сними в своей политике. Поэтому можно говорить об универсальности этих принципов по своему применению Вместе стем в договорной практике ив рассматриваемой области подчеркивалось принципиальное положение о том, что заключаемые акты не направлены против каких- либо третьих сторон. Такое положение содержало Соглашение между правительствами СССР и США о предотвращении опасной военной деятельности 1989 года (ст. Положения, касающиеся отношений с третьими странами, встречаются ив договорах по менее важным вопросам. Здесь они также обусловлены интересами эффективности договора. В Конвенции между правительствами СССР и ПНР по карантину и защите сельскохозяйственных растений от вредителей и болезней 1948 г. содержалось обязательство издать правила, согласно которым завоз из любого третьего государства растительных материалов будет производиться исключительно с разрешения Службы карантина (ст. 5). Соглашение об обмене почтовыми посылками между СССР и НРБ 1947 г. предусматривало, что стороны "допускают пересылку транзитом через свои территории посылок, исходящих или адресованных в третьи страны" ст. Советской дипломатической практике, касающейся статуса третьих государств, известны случаи выдвижения юридически необоснованных претензий. В коллективной ноте представителей девяти государств на Генуэзской конференции от 25 апреля 1922 г. говорилось "Нижеподписавшиеся оставляют за своими правительствами полное право считать недействительными и несостоявшимися все те постановления русско- германского договора, которые будут признаны противными существующим договорам В ноте советской делегации на Генуэзской конференции от 24 апреля 1922 г, направленной делегации Польши, которая также поставила свою подпись под коллективной нотой, содержалось несогласие стем, что Польша обладает правом "не признавать той или другой статьи русско- германского договора. Это "создает неслыханный прецедент, на основании которого всякая третья держава могла бы считать себя вправе аннулировать договор между двумя другими державами". Было явной ошибкой считать, будто непризнание договора третьим государством ведет к его аннулированию. В лучшем случае непризнание договора могло быть квалифицировано как недружественный акт. Польское правительство обоснованно ответило, что оно "оставляет за собой право высказываться со всей свободой и занимать такую позицию, какую оно сочтет нужной в отношении к каждому международному акту, который, по его мнению, касался бы интересов Польши О том, насколько существенное значение может иметь проблема третьего государства, свидетельствует решение вопроса о принадлежности Курильских островов Мирным договором между союзными державами и Японией, подписанным в Сан - Франциско в 1951 г. Крымское соглашение трех великих держав по вопросам Дальнего Востока 1945 г. предусматривало "3. Передача Советскому Союзу Курильских островов *(670) . В августе 1945 г. Япония приняла условия безоговорочной капитуляции, которые были определены Берлинской (Потсдамской) конференцией трех великих держав. Выступая на Сан - Францисской мирной конференции 1951 г, госсекретарь США Дж. Ф. Даллес заявил, что Потсдамские условия капитуляции, "касающиеся территории в том, что касается Японии, вступили в силу шесть лет назад. Стали обязательными для Японии как для государства, несущего ответственность за агрессию, и положения Крымского (Ялтинского) соглашения трех великих держав. Как известно, г. Кенигсберг и прилегающий к нему район были переданы СССР на основе достигнутого на Берлинской конференции трех держав 1945 г. соглашения, которое имело целью "выполнение Крымской декларации о Германии Западные державы не могли откровенно игнорировать Ялтинское соглашение. Поэтому в мирный договор, подготовленный на основе англо- американского проекта, было включено следующее положение "Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть Сахалина и прилежащих к ней островов, над которыми Япония приобрела суверенитет в результате Портсмутского договора от 5 сентября 1905 г" (ст. 2 "е *(673) . О том, в чью пользу Япония отказывается от Курил, не говорилось. Но это вытекало не только из Ялтинского соглашения, но и из самого договора, в котором о Курилах говорится в том же пункте, что и о части Сахалина. Указывается также Портсмутский договор, сторонами в котором были Россия и Япония. В этой связи следует напомнить о существовании общепризнанного положения, которое в Гарвардском проекте права договоров 1935 г. было изложено следующим образом едва ли существенно то, чтобы третье государство, "в чьих интересах выгоды были установлены, специально указывалось в договоре, если из его условий или сопутствующих обстоятельств ясно, что выгоды предназначены для определенного государства и что ни одно другое государство не может рассчитывать или не может воспользоваться этими выгодами *(674) . Это лишний раз подтверждает, что все ссылки на то, что СССР не может претендовать на указанные территории, поскольку он не указан в Договоре, не имеют под собой юридического основания. Сознавая, что для СССР ряд положений мирного договора могут оказаться неприемлемыми, что поставит под вопрос его участие, в договор было включено особое положение "Для целей настоящего договора Союзными Державами являются государства, находившиеся в войне с Японией при условии, что в каждом случае такое государство подпишет и ратифицирует договор. Согласно положениям статьи 21, настоящий Договор не будет предоставлять каких- либо прав, правооснований или преимуществ государству, которое не является Союзной Державой, как это здесь определяется никакие права, правооснования или интересы Японии не должны оказаться урезанными или ущемленными какими- либо положениями настоящего Договора в пользу государства, которое не является Союзной Державой, как это здесь определено" *(675) В результате Договор, формально отразив обязательства западных держав о передаче Южного Сахалина и Курильских островов СССР, на самом деле поставил его перед выбором - принять неудовлетворительный для него договор либо лишиться права ссылаться на него для обоснования своих прав. Несмотря на то что СССР выполнил свои обязательства по Ялтинскому соглашению и внес большой вклад в общую победу над Японией, его лишали статуса Союзной Державы и связанных с этим прав. Выступая на конференции, обсуждавшей представленный проект договора, глава советской делегации А.А. Громыко подверг его критике ив заключение заявил, что англо- американский проект является не договором мира, а договором подготовки новой войны на Дальнем Востоке *(676) . СССР отказался от участия в таком мирном договоре. Нет сомнений в том, что англо- американский проект договора был порождением антисоветской политики, политики отказа от выполнения своей части обязательств, принятых в годы войны. Дж. Ф. Даллес открыто заявил "Не будет возврата к Тегерану, Ялте и Потсдаму. И тем не менее есть основания сомневаться в том, насколько обоснованным был отказ СССР от участия в мирном договоре с Японией. Отказ не оказал влияния на содержание договора и на его осуществление, но породил территориальный вопрос, который стал камнем преткновения в развитии советско- японских отношений на многие десятилетия. Если подсчитать связанные с этим потери, то даже в чисто экономическом плане они будут измеряться многими миллиардами долларов. Общая позиция СССР в отношении проблемы третьих государств была воспринята Россией, государством - продолжателем СССР. Первые же политические договоры содержали соответствующие положения, сформулированные по- разному. В одних случаях говорилось, что договор не может быть использован в ущерб отношениям сторон с третьими государствами ст. 20 Договора с Молдовой 1990 г. В других - речь шла о том, что договор не затрагивает обязательств сторон в отношении третьих государств (ст. 16 Договора с Казахстаном 1990 г, ст. 17 Договора с Белоруссией 1990 гидр. Соответствующее положение содержит и Соглашение о создании СНГ 1991 г. ст. 13). В дальнейшем преобладающей стала более полная формулировка Положения настоящего Договора нив чем не затрагивают обязательств Сторон по отношению к третьим государствами не направлены против какого- либо из них" (ст. 25 Договора с Францией 1992 га также ст. 27 Договора с ЧСФР 1992 г, ст. 19 Договора с Канадой 1992 г. и др.). Большинство современных договоров России содержит краткую формулировку по рассматриваемому вопросу. Для многосторонних договоров Настоящее Соглашение не затрагивает прав и обязательств Сторон, вытекающих из заключенных ими других международных договоров *(677) . Для двусторонних "Настоящее Соглашение не затрагивает прав и обязательств, вытекающих из других международных договоров, участниками которых являются Российская Федерация и *(678) . Из такого рода формулировки следует, что имеются ввиду и договоры сторон с третьими государствами. Особые положения относительно третьих государств содержались в совместной Декларации об основах взаимоотношений между РФ и КНР 1992 г. Помимо стандартного положения о том, что Декларация не затрагивает обязательств в отношении третьих государств, она содержала следующее положение "4. Ни одна из Сторон не будет участвовать в каких- либо военно- политических союзах, направленных против другой Стороны, заключать с третьими странами каких- либо договоров или соглашений, наносящих ущерб государственному суверенитету и интересам безопасности другой Стороны. Ни одна из них не допустит, чтобы ее территория была использована третьим государством в ущерб государственному суверенитету и интересам безопасности другой Стороны". В отличие от стандартного положения приведенное положение содержит обязательство в отношении будущих договоров. Оно охватывает более широкий спектр интересов безопасности, чем те, что нашли признание в международном праве. Нов целом приведенное положение носит в основном политический характер и нередко встречается в союзных договорах. Договорные положения о третьих государствах Общее правило о третьих государствах порой воспроизводится в договорах. Нов целом оно действует как норма общего международного права. Те случаи, когда оно воспроизводится, определяются какими- либо особыми причинами. Соответствующее положение Конвенции по примирению и арбитражу, заключенной странами СБСЕ в 1993 г, имеет следующий вид "В соответствии с международным правом подтверждается, что ничто в настоящей Конвенции не может быть истолковано как создающее какие- либо обязанности или обязательства для государств - участников СБСЕ, которые не являются участниками настоящей Конвенции, если только это специально не предусматривается и если такие государства не дают свое ясно выраженное согласие на это в письменной форме" (ст. 38). Причина воспроизведения общего правила в данном случае видится в необходимости подчеркнуть, что участие в СБСЕ не означает участия в Конвенции, не делает ее обязательной для государств, не оформивших в ней своего участия в обычном порядке. Специальные положения по рассматриваемому вопросу содержат договоры, для которых отношения сторон с третьими государствами имеют особое значение, и таких договоров становится все больше. Известны договоры, прежде всего в области безопасности, предусматривающие, что поправки к ним вступают в силу для всех участников после принятия их большинством сторон. Такое положение содержится, например, в ст. 2 Договора о запрещении испытаний ядерного оружия 1963 г. В результате соглашение о поправке, принимаемое большинством участников, становится обязательными для тех участников, которые не принимали это соглашение и являются в отношении его третьими государствами. Нередко многосторонние конвенции устанавливают нормы, обязательные для участников в их отношениях с третьими государствами. Такие нормы характерны для договоров, устанавливающих режим определенного района. Порой они устанавливают обязательство сторон предпринять определенные усилия для того, чтобы третьи государства не совершали действий, противоречащих целям договора. Договор об Антарктике обязывает стороны предпринимать усилия, соответствующие Уставу ООН, для того, чтобы в Антарктике не осуществлялось никакой деятельности, противоречащей принципам или целям Договора (ст. Это положение по- разному толковалось юристами. Одни полагали, что Договор нацелен на установление регионального порядка, обязательного и для третьих государств (например, американский юрист Р. Хейтон). Другие утверждали, что Договор не обязывает такие государства (например, голландский юрист М. Мутон. На VII консультативной встрече участников Договора поэтому вопросу была принята весьма либеральная резолюция, рекомендующая государствам проводить предусмотренные Договором консультации и быть готовыми призывать третьи государства присоединиться к Договору, указывая на права и преимущества, из него вытекающие Одним из предусмотренных Договором об Антарктике усилий явилась Конвенция о сохранении морских живых ресурсов Антарктики 1980 г. В ней говорилось, что стороны "независимо оттого, являются они участниками Договора об Антарктике или нет, соглашаются, что в районе действия Договора об Антарктике они не будут осуществлять никакой деятельности, противоречащей принципами целям этого Договора, и что в своих отношениях друг с другом они связаны обязательствами, содержащимися в статьях 1 и 5 Договора об Антарктике" (ст. 3). В данном случае мы имеем дело с обычной процедурой принятия на себя третьими государствами определенных обязательств по договору в результате заключения предусматривающего это соглашения. В результате источником таких обязательств является не сам договора связанное с ним соглашение, участниками которого являются и не участвующие в договоре государства. Положения, близкие тем, что содержит Договор об Антарктике, имеются в Конвенции о сохранении запасов анадромных рыб в северной части Тихого океана 1992 г. Статья 4 предусматривает. Стороны соглашаются обращать внимание любого государства или образования, не являющегося стороной настоящей Конвенции, на любой вопрос, относящийся к промысловой деятельности его граждан, жителей или судов, которая могла бы отрицательно сказаться на сохранении запасов анадромных видов в Конвенционном районе. Стороны соглашаются поощрять любое государство или образование, не являющееся стороной настоящей Конвенции, принимать законы и правила, совместимые с положениями настоящей Конвенции, в отношении промысловых операций, осуществляемых его гражданами, жителями или судами, а также сотрудничать в достижении целей настоящей Конвенции". В данном случае речь идет о договорном режиме, касающемся добычи анадромных рыб в определенном географическом районе, затрагивающей интересы соответствующих государств. На этой связи интересов и основаны соответствующие положения Конвенции. На общую заинтересованность государств опираются и соответствующие положения Единой Конвенции о наркотических средствах 1961 г. Она предусмотрела создание Комиссии, призванной содействовать осуществлению Конвенции. В качестве одной из функций Комиссии указано "Обращать внимание государств, не являющихся участниками Конвенции, на постановления и рекомендации, которые она принимает на основании настоящей Конвенции, стем, чтобы они рассмотрели вопрос о принятии мер в соответствии с такими постановлениями и рекомендациями" (ст. 8 "г"). Положения, обязывающие стороны к определенному поведению в отношении третьих государств, встречаются ив договорах иного рода. Базельская конвенция о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и их удалении 1989 г. обязала стороны не разрешать "экспорт опасных или других отходов в государство, не являющееся Стороной, или их импорт из государства, не являющегося Стороной" (ст. 4.5). Обязательство возлагается лишь на стороны, но касается отношений с третьими государствами и не может не затрагивать их интересы. Еще одно обязательство Конвенция возлагает на стороны в отношении содержания их соглашений с третьими государствами. Такие соглашения не должны отступать от требования экологически обоснованного использования опасных и других отходов, предусмотренного Конвенцией (ст. 11.1). Близкое этому положение содержит ст. 10 Конвенции о предотвращении дискриминации в области образования 1960 г. Аналогичные упомянутым положения известны и двусторонним договорам. Советско- албанская конвенция по карантину 1955 г. содержала положение, обязывавшее стороны принять "все зависящие от них меры по охране своих территорий от проникновения из третьих стран карантинных вредителей и болезней растений" (ст. Рост роли многосторонних договоров в различных областях международного сотрудничества привел к тому, что в двусторонние договоры стали чаще включаться положения, касающиеся их непротиворечия многосторонним обязательствам участников, независимо от их состава. В Договоре о дружбе и сотрудничестве между РФ и Португалией 1994 г. говорится Положения настоящего Договора нив чем не затрагивают обязательства Российской Федерации и Португалии, как в многостороннем плане, таки по отношению к третьим государствам" (ст. Представляет интерес положение, содержащееся в Советско - норвежском соглашении о взаимных отношениях в области рыболовства 1976 г. Стороны согласились применять определенные Соглашением принципы "в двусторонних отношениях и будут продолжать сотрудничать в целях заключения многосторонних соглашений, отражающих эту позицию" (ст. Есть договоры, предусматривающие возможность для третьих государств принять их положения без оформления участия. Это договоры, стороны в которых заинтересованы в как можно более широком применении их положений в целом или даже частично. Такими являются, в частности, конвенции по гуманитарному праву. В подобных случаях предусматривается, что стороны будут связаны договором по отношению к не участвующей в нем державе, если последняя заявила о принятии положений договора ив той мере, в какой она их применяет Международная конвенция электросвязи 1952 г. содержит особую статью "Отношения с недоговаривающимися Государствами" (ст. 24). Согласно этой статье участники Конвенции сохраняют за собой право определять условия, на которых они согласны допускать обмен сообщениями электросвязи с государством, неприсоединившимся к Конвенции. "Если сообщение электросвязи, исходящее от такого недоговаривающегося Государства, принимается или Членом, или Сочленом, то оно должно быть передано и, поскольку используются пути электросвязи Члена или Сочлена, к этому сообщению должны применяться обязательные постановления Конвенции и Регламентов" В данном случае необходимость регламентации отношений с третьими странами вызвана техническими соображениями, касающимися эффективности международной электросвязи. Рассмотренная международная практика показывает, насколько многогранной становится проблема третьих сторон в современных международных отношениях. Международная судебная практика Международная судебная практика довольно четко придерживается того положения, что договор устанавливает правоотношения только между участниками. Относительно того, что договор не создает прав для третьих государств, можно сослаться наряд судебных решений, из которых видно, что такое право не может возникнуть, если оно прямо не предусмотрено договором. Только участники обретают права по договору. В деле обо. Клипертон арбитр определил, что Мексика не может предъявлять претензию Франции на основе Берлинского акта 1885 г, в частности, на том основании, что она не была в числе подписавших Акт *(681) . В деле о лесах Центральных Родопов арбитр определил, что поскольку Греция не является участницей "Константинопольского договора, то она не имеет юридических оснований предъявлять претензии, базирующиеся на соответствующих положениях этого Договора В своем решении по делу о германо - австрийском таможенном союзе Палата международного правосудия определила, что, поскольку Испания не является стороной в Версальском договоре, она не может на него ссылаться *(683) Общее положение по рассматриваемому вопросу было сформулировано в особом мнении судьи Дрейфуса по делу о Свободных зонах следующим образом "Сама структура международно- правовой системы демонстрирует, что при отсутствии специальной нормы, отменяющей общие принципы, право третьего государства требовать выполнения выгодных для него положений может возникнуть лишь в силу соглашения между договаривающимися сторонами - с одной стороны и третьим государством - с другой В силу суверенного права государств решать путем взаимного соглашения дела, относящиеся к их компетенции, третьи государства, для которых такое соглашение является res inter alios acta, не вправе вмешиваться в процесс его заключения и осуществления. При рассмотрении Международным Судом пограничного спора между Буркина - Фасо и Мали представители Мали утверждали, что речь идет о границе, которая доходит до границы Нигера. Поэтому Судне может определить между ними границу безучастия Нигера. Суд отверг этот аргумент и определил "Стороны могут в любое время заключить соглашение об определении их границы и соглашение такого рода, будучи обязательным для них в силу принципа pacta sunt servanda, не может быть причиной протеста (would be not opposable) со стороны Нигера Для того чтобы договор порождал права и обязательства для государства, его статус участника должен быть четко оформлен. При рассмотрении Постоянной палатой международного правосудия дела о некоторых германских интересах в польской Верхней Силезии Польша претендовала на некоторые права в отношении Германии на основе конвенции о перемирии 1918 г. и протокола Спа 1920 г. Нив одном из них она не участвовала. Польский представитель утверждал, что его страна молчаливо присоединилась к обоим актам в результате своего поведения и что заявления о признании Польши де- юре, сделанные союзными державами и Германией в период мирных переговоров, сделали Польшу стороной, имеющей право на выгоды, вытекающие из соглашения о перемирии. Это мнение было поддержано лишь одним судьей - лордом Финли. Большинство судей отклонило польскую аргументацию, указав, что ни один из упомянутых актов не содержит условий оправе присоединения к нему и что такое право не может предполагаться. Палата определила, что "договор создает право только между государствами, являющимися в нем сторонами в случае сомнения никакие права не могут быть выведены из него в пользу третьих государств Аналогичной позиции придерживается и Международный Суд. В решении по делу о Юго - Западной Африке 1966 г. Суд определил "Не будучи сторонами в актах о мандате, они могут получить на их основе лишь такие права, какие недвусмысленно ими предусмотрены, прямо или с необходимостью подразумеваются Вопрос о значении для третьих государств общего многостороннего договора обстоятельно обсуждался Международным Судом при рассмотрении в 1969 г. дела о континентальном шельфе Северного моря *(688) . Дания и Нидерланды утверждали, что положения Женевской конвенции о континентальном шельфе обязательны для не участвующей в ней Германии в качестве обычных норм общего международного права. Отметив, что Конвенция необязательна для Германии как договор, они считали, что Конвенция или установленный ею режим стал обязательным для Германии иным путем. В результате поведения, официальных заявлений и других действий Германия в одностороннем порядке приняла обязательства по Конвенции или признала ее в качестве общеприменимой. Суд счел, что "только совершенно определенный и очень последовательный курс поведения государства в положении Федеративной Республики может оправдать поддержку Судом" подобных утверждений. Если конвенция предусматривает определенный способ, при помощи которого она становится обязательной, "тоне так просто предположить, что государство, которое не выполнило этих формальностей, тем не менее каким то образом оказалось связанным иным путем" (с. 26). Это положение не совсем корректно, поскольку практически все договоры содержат постановления о порядке их принятия и, следовательно, вопрос не существует. Вызывает сомнение и положение о том, что "если бы дело шло не об обязательстве, а оправе, те. если бы государство, будучи вправе ратифицировать или присоединиться, претендовало на права в соответствии с конвенцией на основе заявленного желания быть связанным ею или поведения, свидетельствующего о признании конвенционного режима, то можно было бы просто сказать, что, не став стороной в конвенции, оно не может претендовать на какое- либо право в соответствии с ней до тех пор, пока соответствующее намерение и принятие не осуществятся в предписанной форме" (с. 26). Как видим, по существу отрицается возможность приобретения третьим государством права, что противоречит общепризнанной норме. Суд все же признал возможность принятия конвенционного режима третьим государством при наличии ситуации эстоппеля. Последний был определен следующим образом если бы "Федеративная Республика была ныне лишена возможности отрицать применимость конвенционного режима в силу прошлого поведения, заявлений и т.д., которые не только ясно и последовательно свидетельствуют о принятии этого режима, но также были причиной, побудившей Данию или Нидерланды, полагаясь на такое поведение, в ущерб себе изменить положение или иначе пострадать" (с. В результате рассмотрения вопроса о возможности подразумеваемого признания третьим государством конвенционного режима так, как он был поставлен заявителями, Суд пришел к выводу "Опасности доктрины, выдвигаемой здесь Данией и Нидерландами, если бы она получила общее применение в сфере международного права, едва ли нуждаются в подчеркивании" (с. Далее Суд перешел к рассмотрению утверждения о том, что Германия связана содержащимися в Конвенции положениями, поскольку они стали нормами общего международного права. По мнению заявителей, до заключения Конвенции право континентального шельфа находилось в стадии становления. Процесс определения и консолидации формирующегося обычного права имел место в результате работы Комиссии международного права, отзывов правительств на эту работу и самой Женевской конференции. Это формирующееся обычное право было кристаллизовано в результате принятия Конвенции. По этому поводу Суд заявил "Какой бы действительностью это утверждение ни могло обладать, по крайней мере, в отношении некоторых частей Конвенции, Судне может признать его в отношении положения о разграничении. В обоснование своей позиции Суд сослался на то, что Конвенция допускает оговорки к этому положению и потому оно является чисто конвенционным. Нормы общего обычного права "по самой своей природе должны обладать равной силой для всех членов международного сообщества и потому не могут быть объектом любого права на одностороннее исключение Соответственно следует полагать, что когда по любой причине нормы или обязательства такого рода воплощены или отражены в определенных положениях конвенции, то они должны фигурировать среди тех, в отношении которых право на односторонние оговорки не предоставляется или исключается" (с. Касаясь возможности превращения конвенционной нормы в норму общего международного права, которая становится обязательной даже для не участвующих в конвенции государств, Суд заявил "Нет сомнения в том, что этот процесс вполне возможен и время от времени имеет место он действительно представляет один из признанных методов, при помощи которых новые нормы обычного международного права могут формироваться. Вместе стем такой результат не может с легкостью рассматриваться как достигнутый" (с. Для достижения такого результата соответствующее положение, во всяком случае потенциально, "должно носить по своей сути нормотворческий характер стем, чтобы оно могло рассматриваться как образующее основу для общей нормы права" (с. 42). Необходимым условием является также, чтобы "практика государств, включая практику тех, интересы которых затронуты особо, была достаточно распространенной и действительно единообразной в смысле соответствующего положения она также должна осуществляться таким образом, чтобы демонстрировать общее признание того, что речь идет о норме права или юридическом обязательстве" (с. Из сказанного видно, что Суд, признав в принципе возможность приобретения договорными положениями обязательной силы для третьих государств в качестве обычных норм, вместе стем ограничил эту возможность довольно жесткими условиями. Решение Суда было принято 11 голосами против 6. Пятеро из 6 представили особые мнения, выражающие несогласие с решением. В своем особом мнении вице- председатель Суда В.М. Корецкий обратил внимание на далеко идущее развитие процесса кодификации международного права, организованного ООН в невиданном ранее масштабе. На первом этапе проект конвенции разрабатывается Комиссией международного права, состоящей из юристов с признанной компетентностью. Проект получает многочисленные отзывы правительств и активно обсуждается в литературе. Он обсуждается Генеральной Ассамблеей и, наконец, принимается конференцией, в которой участвует подавляющее большинство государств. На этом основании В.М. Корецкий пришел к выводу "Масштаб и полнота этого процесса формирования и формулирования принципов и норм международного права должна вести к пересмотру в новом свете того, что было принято как результат такой кодификационной работы" (с. 156). В.М. Корецкий заключил, что Женевские конвенции поморскому праву 1958 г. "внесли существенную определенность в эту область международного права принципы и нормы международного морского права, сформулированные таким путем, стали общими принципами этого права с почти невиданной быстротой" (с. Аналогичные доводы привел в своем особом мнении судья Танака, который пришел к выводу, что рассматриваемое правило "окончательно обрело статус обычной нормы, что было ускорено законодательной функцией Женевской конвенции" (с. 175). Мнение о "законодательной функции" Конвенции представляется недостаточно обоснованным. По мнению судьи М. Ляхса, "является общепризнанным, что положения международных актов могут приобретать статус общих норм международного права. При этом он указал на то, что "договоры, обязывающие многие государства fortiori, способны давать такой эффект" (с. 225). Особо было отмечено значение того, что договор принимается представительным большинством государств (с. 227). Аналогичное мнение было высказано и судьей Соренсеном (с. Таким образом, возможность создания общим многосторонним договором прав и обязательств для третьего государства в результате превращения его положений в нормы общего обычного права была признана Судом, хотя и с рядом ограничений. Более широкий подход нашел выражение в особых мнениях судей *** Анализ международной практики дает основания констатировать существенные перемены в статусе третьих государств, обусловленные их растущей взаимозависимостью и необходимостью обеспечить общие интересы совместными усилиями. Представляется, однако, что углубление взаимосвязанности государств не только не уменьшает значение общего правила о третьих государствах, но и придает ему дополнительное значение, одновременно расширяя и усложняя его содержание. Это обстоятельство отмечается видными юристами, которые подчеркивают, что указанное правило непосредственно вытекает из принципа уважения суверенитета государств, сущности международного права и международного договора, в основе которых лежит добровольное соглашение суверенных субъектов *(689) . Председатель Комитета полного состава Венской конференции по праву договоров нигерийский юрист Т. Элайес пишет, что основанием существования в международном праве "этого правила является не только общая концепция права договоров, но и суверенитет и независимость государств Глава 2. Позитивное международное право Сложившиеся нормы международного права в отношении третьих государств были кодифицированы Венскими конвенциями оправе международных договоров. Они более детальны, чем те, что существовали ранее. Достаточно сравнить их с теми, что были отражены в Гарвардском проекте Конвенции оправе договоров 1935 г. Вместе стем нельзя сказать, что положения Венской конвенции представляют значительный шаг в прогрессивном развитии рассматриваемого института и с достаточной полнотой регулируют соответствующие отношения. В специальном исследовании о третьих сторонах К. Чинкин пришла к заключению, что положения Венской конвенции о третьих государствах "сформулированы узко и ограничены в своем применении Сказанное объясняется тем, что при подготовке проекта статей Комиссия международного права не могла не считаться с весьма осторожным отношением государств к рассматриваемому институту, затрагивающему их суверенные права. Показательно, что предложенные Комиссией проекты статей были со значительным единодушием одобрены уже входе их обсуждения в Комитете полного состава Венской конференции. Высказавшись в поддержку проекта статей, советская делегация подчеркнула их практическое значение *(692) . При оценке статей Конвенции следует также учитывать сложность предмета регулирования, появление в нем новых моментов, а также недостаточную изученность института. Ш. де Вишер отмечал "Значение в международном праве того, что называют постановлениями для третьей стороны, еще мало выяснено *(693) |