ИМО-2ч Байзакова. Учебник для студентов высших учебных заведений по специальностям

• Название: Учебник для студентов высших учебных заведений по специальностям
• Анкор: ИМО-2ч Байзакова.doc
• Дата: 09.05.2017
• Размер: 1.59 Mb.
• Имя файла: ИМО-2ч Байзакова.doc
• Тип: Учебник; #7343
• страница: 23 из 27

Кэмп-дэвидский процесс и международная обстановка в регионе.

Выдвижению Палестинского движения сопротивления на передовые позиции в общеарабском фронте борьбы за ликвидацию последствий израильской агрессии, за освобождение оккупированных арабских земель в немалой степени способствовала смена руководства Организации освобождения Палестины. В феврале 1969 г. на V сессии Национального совета Палестины в Каире в его состав были избраны в основном представители партизанских организаций движения сопротивления. Председателем Исполкома ООП был избран лидер Фатха - Ясир Арафат. Тем самым существовавшие ранее в палестинском национальном движении два параллельных течения, представленные, с одной стороны, организациями сопротивления, а с другой, официальным руководством ООП, соединились.

В итоге дискуссий и обсуждений 22 ноября 1974 г. Генеральная Ассамблея ООН подавляющим большинством голосов приняла резолюцию № 3236, которая подтверждала неотъемлемые права палестинского народа на самоопределение, национальную независимость и суверенитет. Принципиально важным пунктом этой резолюции было положение о том, что палестинский народ является одной из главных сторон в установлении справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке и он может добиваться «восстановления своих прав всеми средствами в соответствии с целями и принципами ООН».

На той же сессии была принята специальная резолюция № 3237, в соответствии с которой Организация Освобождения Палестины приглашалась участвовать в качестве наблюдателя в сессиях и работе Генеральной Ассамблеи ООН, а также во всех обсуждениях и конференциях по Ближнему Востоку, проводимых под эгидой ООН, включая Женевскую конференцию по Ближнему Востоку.

Подтвердив национальные права палестинского народа и необходимость участия Организации освобождения Палестины в переговорах по Ближнему Востоку, принятые резолюции существенно дополнили и в известном смысле «подправили» резолюции Совета Безопасности №242 и №338, восстановив тем самым политическое содержание палестинской проблемы. Она стала рассматриваться большинством членов мирового сообщества уже не просто как проблема беженцев, а как национальная проблема народа Палестины, имеющего, подобно всем другим народам, право на самоопределение и образование независимого национального государства. В этом состояло основное значение указанных резолюций XXIX сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

Отход египетского руководства от коллективных действий в решении ближневосточного конфликта был продиктован острым социально-экономическим кризисом, охватившим страну из-за войны. Финансово-материальная помощь, оказываемая Египту нефтедобывающими арабскими государствами, конечно, позволяла как-то переживать навалившиеся трудности, но не давала простора для развития. Нужны были кардинальные меры для ускорения экономического развития. Властные структуры не могли не видеть, что односторонняя ориентация на СССР и госсектор ограничивают возможность для модернизации экономики. Инвестициями и новыми эффективными технологиями обладает Запад, а конфронтация и при государственном урегулировании цен, торговли, производства товаров они не идут в страну.

Вслед за отдельными отступлениями от курса Г.А. Насера, сделанными администрацией А. Садата ранее, в апреле 1974 г. был оглашен «Октябрьский документ», который открывал дорогу рыночной экономике, свободному притоку иностранного капитала, частному предпринимательству. Эта политика получила название «инфитах» («открытых дверей»). Хотя иностранный и собственный частный капитал, прежде всего, думал о своих корыстных целях.

17 сентября 1978 г. в Кэмп-Дэвиде были подписаны два документа: «Рамки для заключения мирного договора между Египтом и Израилем» и «Рамки для мирных переговоров по Ближнему Востоку».

Первый документ предусматривал поэтапное (в течение трех лет) возвращение Египту оккупированного Израилем в июне 1967 г. Синайского полуострова «в обмен» на полное официальное признание египетской стороной государства Израиль, установление с ним дипломатических, экономических и культурных связей, прекращение экономического бойкота и снятие всех ограничений, препятствующих свободному движению грузов и людей между двумя странами, включая свободное движение израильских кораблей и товаров по Суэцкому каналу. В то же время восстановление египетского суверенитета над Синаем оговаривалось различного рода условиями Египту.

Второй документ, «Рамки мира для Ближнего Востока», касался судьбы палестинских земель — Западного берега и сектора Газа. Хотя в преамбуле этого документа и содержалась ссылка на резолюцию Совета Безопасности №242, в нем не упоминалось ни об оккупированном Израилем в июне 1967 г. Иерусалиме, ни о возвращении на родину палестинских беженцев, ни о национальных правах арабского народа Палестины. Подписавшие документ стороны согласились на установление на Западном берегу р. Иордан и в секторе Газа режима так называемой «административной автономии» в преддверии «всеобъемлющих договоренностей в будущем» относительно окончательного статуса этих территорий.

Вскоре после подписания кэмп-дэвидских соглашений при активном участии американского президента между Израилем и Египтом начались переговоры, которые завершились подписанием 26 марта 1979 г. в Вашингтоне «договора о мире» между Израилем и Египтом. Договор и многочисленные приложения к нему (обменные письма участников кэмп-дэвидских переговоров, протоколы и другие документы) закрепляли и детализировали основные положения, сформулированные в кэмп-дэвидских соглашениях.

6 июня 1982 г. началась крупномасштабная израильская агрессия против Ливана. Ливан был основной территорией, где были дислоцированы вооруженные отряды ПДС. В Западном Бейруте были расположены штаб-квартиры различных палестинских организаций. На территории Ливана также находились сирийские военные части, входившие в состав межарабских сил по поддержанию мира. Ливан представлял интерес для США.

Цели «израильской операции» в Ливане были официально сформулированы как «установление мира и безопасности для северных территорий страны». Кодовое название операции было определено - «мир Галилее». Военные действия длились 78 дней. В августе, а затем в октябре 1982 г. под предлогом разъединения войск противоборствующих сторон, США высадили в Западном Бейруте свои подразделения морской пехоты. В ходе военных действий израильтяне добились «выдворения» палестинских организаций в Тунис и ухода сирийских частей. 17 мая 1983 г. было подписано ливано-израильское соглашение о выводе войск, но американо-израильские войска еще долгое время оставались на территории Ливана.

В результате этой войны сильно ухудшилось положение палестинских организаций, наступил еще больший раскол в ряде арабских стран. Ситуация обострилась как в региональном, так и в международном масштабах. Внутренний кризис затронул ПДС и ООП.

В декабре 1987 г. началось палестинское восстание на оккупированном Израилем территориях - интифада. 15 ноября 1988 г. Национальный Совет Палестины провозгласил создание независимого государства Палестины, фактически признанного главным образом СССР и арабскими странами.

В 1993 г. произошел настоящий прорыв в урегулировании арабо-израильского конфликта. 13 сентября 1993 г. израильский министр иностранных дел Ш. Перес и официальный представитель ООП М. Аббас подписали в Вашингтоне «Декларацию принципов по установлению промежуточного самоуправления». Подлинными вдохновителями этого процесса стали председатель ООП Я. Арафат и премьер-министр Израиля И. Рабин, а его гарантами - Россия и США. Сущность «Декларации принципов» заключалась в признании Израилем ООП в качестве представителя палестинского народа, а ООП, в свою очередь, признавала право Израиля на мирное существование и безопасность, согласно резолюциям ООН №242, №338, и отказывалась от использования терроризма и насилия. В том же 1993 г. И. Рабин и Я. Арафат стали лауреатами Нобелевской премии мира. Однако в ноябре 1995 г. И. Рабин был убит евреем-фанатиком. Это событие означало недовольство правыми силами страны возможности урегулирования конфликта. После смерти И. Рабина премьер-министром Израиля в результате всеобщих выборов был избран представитель правых кругов Б. Нетаньяху, что подразумевало определенную девальвацию успешного переговорного процесса 1993 г. В 1996-1998 гг. были как подвижки, так и откаты в мирном процессе. Но в отличие от ситуации 1988 г., когда Палестина еще не была широко признана, в 1999 г. это государство имело все шансы быть признанным мировым сообществом. Подтверждением этого служит предоставление статуса наблюдателя ООП в ООН.

Багдад проводил активную антиизраильскую и антиимпериалистическую политику, выступал как защитник интересов арабов. Когда Египет из-за Кэмп-дэвидского процесса попал в изоляцию, роль Ирака еще более возросла. Армия его была хорошо вооружена советским и французским оружием. За 1970-1975 гг. численность танков была доведена в 1200 ед. (в 1970 г. - 600) и бронемашин до 1300. За годы сотрудничества СССР поставил Ираку боевую технику на 32 млрд. долларов. В марте 1975 г. С. Хусейн подписал в Алжире с шахом Ирана соглашение о границе по реке Шатт-эль-Араб. Укрепилось влияние баасистской партии.

Всем этим воспользовался С. Хусейн, второй человек в стране и идеолог партии. 7 июля 1979г. он отстранил эль-бакра и занял все высшие должности в государстве. Жизнь страны была поставлена под полный контроль одного человека, его родственников и земляков из окрестности города Тикрита. СМИ, идеологические и властные структуры занимались восхвалением величия вождя. Садам Хусейн мог вывести министра из заседания правительства и застрелить в другой комнате. Его приказы о газовой атаке курдских районов, массовом наказании шиитов выполнялись безоговорочно.

В политике С. Хусейна можно выявить множество противоречий непродуманных шагов, авантюр, демагогии. Он враждовал не только с А. Садатом. Злейшим врагом считал Х. Асада, президентом Сирии, однопартийца. Одно время противником являлся иранский шах М. Реза Пехлеви. Он то вводил коммунистов в состав кабинета, то подвергал их жестоким преследованиям. Непримиримым был в отношении шиитов, которые составляли более 60% населения страны. Последовательно враждебную позицию занимал в отношении курдов, добивавшихся автономии в составе Ирака.

Чтобы лишить курдов поддержки со стороны Ирана, С. Хусейн пошел на соглашение с М. Реза-шахом в 1975 г., по которому был улажен спор о границе по реке Шатт-эль-Араб. Эта судоходная пограничная артерия образуется после слияния Тигра и Евфрата, а также иранской реки Каруни. По международному праву в таком случае ее фарватер должен служить границей между государствами. Иракская сторона раньше не желала признавать это, и лишь вышеуказанное соглашение положило конец раздорам. Но как стало ясно позже, С. Хусейн легко мог расторгнуть любые договоры, если даже на них стояли его подписи.

После падения шахского режима в Иране произошли внутренние беспорядки, приведшие к ослаблению ее военного потенциала. Разрыв отношений его с США и введение американского эмбарго на Иран усложнили международное положение Тегерана. Аятолла Хомейни и его окружение не поддержали апрельские переговоры в Афганистане и осудили советское вторжение в эту страну. Все эти факторы вселили уверенность багдадскому тирану в то, что он может одержать победу в войне с Ираном. Надо полагать, что спецслужбы, как США, так и СССР подталкивали его к решительным актам против соседа. В 1979-1980 гг. геополитические интересы Вашингтона и Москвы в иранском направлении совпали, и это способствовало развязыванию войны между Ираком и Ираном.

Война началась 20 сентября 1980 г. Ирак нанес мощный удар и вторгся на территорию Ирана. Превосходство в танках, самолетах, ракетах малой и средней дальности позволило иракцам на первом этапе продвинуться вглубь иранской территории, захватить несколько крупных городов. Однако, Иран, имея трехкратный перевес в людских силах и используя подъем патриотического духа, выстоял. Война приняла затяжной характер. Воинственный курс С. Хусейна получил поддержку со стороны Египта, Саудовской Аравии, Кувейта, ОАЭ, Иордании, Судана, Марокко. Часть арабских стран – Алжир, Ливия, Сирия – симпатизировала Ирану. Советский Союз на первых порах официально заявил о замораживании поставок оружия воюющим странам. Но в середине 1981 г., когда Иран начал контрнаступление, возобновил их и Ирак стал получать в огромном количестве военную технику, включая ракеты малой дальности. Франция продала в долг Ираку оружия на 5,6 млрд. долларов.

США до 1984 г. не имели дипломатических отношений с Багдадом, тем не менее, с февраля 1982 г. они наладили торгово-экономические связи с режимом С. Хусейна. В связи с захватом американского посольства в Тегеране сторонниками аятоллы Хомейни, отношения между США и Ираном приняли еще более враждебный характер, но и при Дж. Картере и при Р.Рейгане сохранялись каналы для поставок оружия в обе страны («Ирангейт»). Авантюризм С. Хусейна дал прекрасную возможность Израилю: его авиация нанесла бомбовые удары по военным центрам Ирака, а в июне 1981 г. подвергла разрушению строящийся при содействии СССР и Франции атомный центр близ Багдада. Таким образом, экспортеры оружия и общие враги Ирака и Ирана не только нажились на десятки миллиардов долларов, но и активно содействовали продолжению войны.

В проигрыше же оказались как Иран, так и Ирак. С конца 1980 г. атаки иракцев захлебнулись, они стали терпеть поражения. Весной 1982 г. иракская армия вышла к государственной границе. В последующие годы попытки обеих стран достичь перевеса не увенчались успехом. Уже в октябре 1980 г. С. Хусейн попытался добиться мира, но и тогда, когда наоборот иранская армия заняла о. Фао и увязла в болотах южного Ирака, Хомейни и его окружения не давали согласия на почетный для С. Хусейна мир. Лишь понеся неисчислимые потери в людях и материальных ресурсах (более 1 млн. убитых и несколько миллионов раненых и беженцев, более 800-1000 млрд. долларов ущерба для обеих сторон), Тегеран и Багдад пошли на подписание соглашения о прекращении огня и признании Алжирских и Багдадских договоренностей 1975 г. Это произошло в августе 1988 г. В конце 1990 г. между двумя государствами были восстановлены дипломатические связи.

Ирано-иракская война – один из наглядных примеров гибельности для страны, где устанавливается диктаторский режим. Безответственность и произвол одного авантюриста, в данном случае С. Хусейна, принесли горе миллионам жителей Ирака и его соседей. В обществе не нашлось силы, чтобы остановить его авантюры ни тогда, ни позже. В 90-е годы этот деятель посеял семена еще одного раздора в регионе, захватив Кувейт и, вступив на тропу войны с остальным миром, последствия которой нанесли Ираку невиданный военно-политический, экономический и моральный ущерб. Сам же диктатор оказался на позорной скамье подсудимых перед трибуналом.

Новый кризис в Ираке был направлен на свержение диктаторского режима С. Хусейна. Причиной вторжения в Ирак войск США был обусловлен с деятельностью диктаторского режима С. Хусейна, с постоянным нарушением прав человека и принципов ООН. Наряду с этим, администрация президента США не однократно заявляла о наличии оружия массового уничтожения на территории Ирака.

После того как войска США и Великобритании вступили на территорию Ирака, президент Дж. Буш в целях умиротворения недовольства арабских государств провозгласил политику оказания помощи палестинскому народу, находящемуся на оккупированных Израилем территориях. В апреле 2003 г. ООН, ЕС, США и Россия, входящие в Четверку, выступили с инициативой мирного урегулирования израильско-палестинского вопроса «Дорожная карта».

В ней были утверждены определенные сроки и критерии рассмотрения вопросов политики, безопасности, экономики, гуманитарной помощи и конституционного строя.

17. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В АЗИАТСКО-ТИХООКЕАНСКОМ РЕГИОНЕ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

Формирование азиатско-тихоокеанского региона

Формирование азиатско-тихоокеанского региона в качестве политически целостной системы межгосударственных отношений началось после второй мировой войны и продолжалось вплоть до конца 60-х гг. Разумеется, этот процесс был подготовлен всем предшествующим ходом исторического развития. В данном контексте необходимо отметить такие вехи в истории международных отношений, как активизация политики США, Англии, Франции и других империалистических держав в районе Дальнего Востока и Тихого океана в конце XIX - первой половине XX вв., становление России, а затем и Советского государства в качестве тихоокеанской державы, втягивание Китая и Японии в общую систему межгосударственных отношений.

С окончанием второй мировой войны в сферу активной международной политики включились многие политически независимые страны, получившие формальную самостоятельность после развала колониальных империй. Происходила глобализация межгосударственных отношений в целом и втягивание их в водоворот азиатско-тихоокеанских государств.

Главным итогом второй мировой войны явилось превращение социализма в мировую систему. Противостояние и борьба двух противоположных общественных систем привели к радикальному изменению всей структуры межгосударственных отношений, к резкому размежеванию и поляризации сил на международной арене. Взаимоотношения между двумя ведущими мировыми державами - Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки составили как бы стержень глобальной системы межгосударственных отношений. Все остальные государства стали группироваться вокруг какой-либо из них. Эта система с формально структурной точки зрения приобрела биполярный характер. Причем национальные интересы, преследуемые каждым из участников системы в ходе проведения своей внешней политики, в большей или меньшей степени уступали место общеклассовым интересам. Такое размежевание сил определило и взаимоотношения между государствами в азиатско-тихоокеанском регионе. В первые послевоенные годы противостояние стран социализма и капитализма приобрело здесь весьма специфические формы.

До тех пор пока Китай и Советский Союз составляли единый политический блок, а политика Японии жестко детерминировалась Соединенными Штатами, международное развитие в данном районе непосредственно определялось советско-американскими отношениями, т. е. центросиловыми отношениями глобального уровня, межгосударственные отношения в регионе не могли обособиться в относительно самостоятельную систему, оставаясь частью общей системы межгосударственных отношений.

Положение изменилось, когда, с одной стороны, КНР, а с другой – Япония, хотя и в более ограниченных пределах, стали выступать в качестве независимых центров региональной политики. Это было обусловлено, прежде всего, изменением международной роли Китая, в политике которого с конца 50-х гг. стали преобладать националистические тенденции. Активизация КНР на международной арене на рубеже 60-70-х гг. при сохранявшейся в то время антисоветской направленности внешнеполитического курса предопределила новую расстановку главных политических сил в регионе. Все более значительное воздействие на международно-политическую обстановку в Азии и бассейне Тихого океана стала к этому времени оказывать Япония, стремившаяся добиться политического влияния и веса адекватных своей возросшей экономической мощи, что привело к обострению американо-японских противоречий.

К концу 60-х - началу 70-х гг. взаимоотношения между ведущими тихоокеанскими державами - СССР, США, КНР, Японией, - представляющими собой относительно самостоятельные центры силы, стали доминирующим фактором, главной движущей силой международного развития региона. Детерминирующее влияние советско-американских взаимосвязей на международную жизнь региона стало осуществляться через опосредствующее звено и ощущаться в более общих и преломленных формах. С этого времени, т.е. со времени образования регионального уровня центросиловых (в данном случае советско-американо-китайско-японских) отношений, сложный комплекс взаимосвязей между странами азиатско-тихоокеанского района можно рассматривать в качестве целостной и относительно самостоятельной подсистемы межгосударственных отношений.

Разумеется, становление подсистемы не носило характера одновременного акта, не было и не могло быть официально зафиксировано, однако это нашло определенное отражение в политическом мышлении государственных деятелей и ученых-международников. Не случайно именно на рубеже 60-70-х гг. получило распространение само обозначение «азиатско-тихоокеанский регион», тогда как ранее употреблялись «Дальний Восток и Юго-Восточная Азия», «Восточная и Юго-Восточная Азия», «Западная часть Тихого океана и Австралия» и т.д.

Политическое мышление в странах региона все еще в значительной мере отягощено отжившими представлениями и стереотипами, которые сложились в ту историческую эпоху, когда обеспечение национальных интересов мыслилось в таких категориях, как наращивание государствами военных мускулов и захват сфер влияния, и когда между странами царили взаимное недоверие и подозрительность.

С возникновением и укреплением в азиатско-тихоокеанском регионе социалистических государств на первый план здесь выступили противоречия межсистемного характера. В общественной мысли этих стран закрепилось такое понимание прогресса, которое в качестве его определяющей доминанты рассматривало главным образом общественно-формационные сдвиги и динамику межсистемных различий; при этом одни социальные структуры объявлялись высшими, а другие низшими.

Азиатско-тихоокеанский регион в наше время отличается исключительно мощным и динамичным экономическим развитием; относительной политической устойчивостью; одновременным ростом комплексной мощи таких держав как Япония, Китай, Южная Корея и тенденциями становления мультиполярной системы международных отношений. На встрече лидеров АТР в Сиэтле (1993 г.) США официально заявили о переносе основного направления своей внешней политики в АТР. Это нашло свое подтверждение на Богорском (1994 г.) и Осакском (1995 г.) саммитах. АТР многим экспертам видится как колыбель грядущей цивилизации. Именно АТР будет играть решающую роль в мировом развитии в XXI в. Вместе с тем в регионе набрали силу интеграционные процессы и сопутствующее им стремление к обеспечению безопасности.

Означает ли это, что в регионе отсутствуют или сглажены противоречия? Что в нем практически нет почвы для конфликтных и кризисных ситуаций, которые снижают порог безопасности? Разумеется, нет. Среди всей массы противоречий следует выделить четыре их главные группы:

1) противоречия между отдельными государствами: например, существенные противоречия имеются между США и КНР в области экономических связей, политических подходов к ряду международных проблем; между США и Японией постоянно обостряются противоречия в области экономики, валютно-финансовой политики и по ряду других областей; между Японией и КНР существуют противоречия в области военного строительства; между Японией и Республикой Корея есть противоречия по проблемам объединения Кореи; противоречия между двумя корейскими государствами пока что не сглажены; ряд территориальных споров в регионе также должны быть отнесены к этой категории;

2) противоречия между группами стран, т.е. межсубрегиональные противоречия: имеются противоречия между субрегионом Юго-Восточной Азии и субрегионом Северо-восточной Азии в подходах к проблемам безопасности, по вопросам инвестиционной политики и т.п.;

3) противоречия между великими державами и малыми и средними государствами: в целом после окончания «холодной войны» политика малых и средних держав региона обрела большую самостоятельность и независимость, отсюда противоречия с великими державами по проблемам безопасности (Малайзия - США), в связи с ростом комплексной мощи великих держав (опасения «китайской угрозы»);

4) поскольку США и европейские державы являются для региона «пришельцами», то по линии их взаимоотношений с «автохтонными» странами проходит зона межцивилизационных контактов, включающая и этот тип противоречий. Наиболее четко эти противоречия прослеживаются в подходе к правам человека, к проблемам строительства новой системы международных отношений и ряду других проблем.

АТР принято подразделять на следующие субрегионы: Северо-восточная Азия (СВА), Юго-восточная Азия (ЮВА), Центральная Азия, Южная Азия, Южная часть Тихого океана (ЮТО). Все они различны по этнокультурным особенностям, политическому «весу» на мировой арене, степени политической и экономической интегрированности и возможностям для развития интеграционных процессов, по уровню безопасности.

Наиболее «весомым» на международной арене выглядит субрегион СВА, в котором присутствуют Япония, Корея, Китай, Россия, Монголия. США и Канада вовлечены в дела субрегиона как державы северной части Тихого океана. В свою очередь регион ЮВА является наиболее интегрированным благодаря действующему соглашению об АСЕАН. Субрегион Центральной Азии, в который попадают и азиатские государства СНГ, отличается заметной нестабильностью. С этой точки зрения к нему ближе всего стоит субрегион Южной Азии. Южная Азия, казалось бы, достаточно удалена от Тихого океана, чтобы ее причислить к субрегионам АТР. Однако степень вовлеченности государств Южной Азии и в первую очередь Индии и Пакистана в международные отношения в субрегионах СВА, Центральной Азии и ЮВА такова, что при выработке государствами этих субрегионов своей внешнеполитической стратегии они рассматриваются в совокупности.

Прежде всего, выделяются два аспекта международных отношений в СВА, касающиеся соотношения двусторонних и многосторонних региональных связей, а также необходимости выработки новой этики взаимоотношений великих, средних и малых держав.

Общеизвестно, что международные отношения в АТР носят преимущественно двусторонний характер, поэтому параллели с европейским процессом всегда вызывают много споров. И все же приходится признать, что азиатско-тихоокеанский регион пока не играет в решении глобальных миротворческих задач роли, адекватной его огромным возможностям. Он явно отстает в этом отношении от европейского процесса. Вряд ли можно сомневаться, что при сохранении такого положения окажутся несостоятельными прогнозы о его выходе в лидеры мирового прогресса.

Если сравнить положение каждой из четырех региональных держав в системе двусторонних связей в Северо-восточной Азии и АТР, то в наиболее выигрышном положении оказываются США, способности которых влиять на положение дел в регионе весьма и весьма велики. И наоборот, положение, скажем, России в этом смысле весьма уязвимо.

Традиционная структура международных отношений в АТР с упором на двусторонние отношения и «мягкий регионализм» отнюдь не означает, что следует вообще отбросить идею коллективной дипломатии в этом регионе. Речь может идти о поиске разумных путей и методов реализации этой идеи - не сразу, а постепенно, по мере созревания соответствующих условий. Многосторонние связи и контакты призваны не разрушать и заменять собой уже существующие двусторонние связи и договорные отношения, а разумно дополнять и гармонизировать их, прежде всего в тех сферах, которые действительно требуют общих усилий и коллективного ответа на новые вызовы времени.

Новая роль четырех держав в обеспечении перехода от двусторонней дипломатии к сочетанию двусторонних и многосторонних отношений в СВА могла бы заключаться в совместном обеспечении некоей промежуточной стадии такого перехода, т.е. координации усилий, прежде всего в урегулировании внешнего аспекта корейской проблемы.

Что касается второго аспекта, связанного со становлением структуры нового международного порядка в Северо-восточной Азии, то он затрагивает взаимоотношения крупных, средних и малых региональных держав. Победоносная для США кампания в Персидском заливе породила в некоторых кругах рассуждения о том, что Соединенные Штаты остались единственной в мире сверхдержавой, которой по плечу роль главного и единственного архитектора нового международного порядка.

Осознание реалий нашего противоречивого, но целостного и взаимозависимого мира дает единственно возможный ответ: строительство нового порядка - как в мире, так и в регионе - может быть лишь плодом коллективных усилий, сознательной политической воли всех членов международного сообщества, всех азиатско-тихоокеанских стран.

Особая роль США в Азии, тем не менее, не подвергается сомнению. Остается надеяться, что американская администрация не будет стремиться решать в одиночку кризисные проблемы, а станет рассчитывать на совместные усилия других держав и мирового сообщества в лице ООН. Применительно к реалиям и проблемам СВА это способствовало бы достижению корейского урегулирования и решению других актуальных региональных проблем.

Речь, однако, идет о том, чтобы придерживаться приемлемой этики в отношениях между малыми и большими странами, никоим образом не ущемляя суверенитета и национального достоинства первых. Ведущая роль «большой четверки» не должна вести к диктату и стремлению решать региональные проблемы «в узком кругу».

В Северо-восточной Азии возникают условия для принципиально новых подходов к проблемам национальной безопасности всех государств на основе критериев и параметров оборонной достаточности. Это будет касаться как национальных военных доктрин, так и строительства оборонительных структур вооруженных сил. Такие подходы включают следующие важные моменты:

1. Решение комплекса вопросов ядерного разоружения; как начальная цель - достижение договоренностей сначала между США и Россией, а затем и между остальными ядерными державами о достижении минимального уровня ядерного сдерживания путем понижения количественных и качественных характеристик ядерных арсеналов при поддержании стратегического равновесия.

2. Предотвращение дальнейшего распространения ядерного оружия путем укрепления режима Договора о нераспространении ядерного оружия. Крайне желательной была бы универсализация Договора и присоединение к нему таких держав, как Китай и Индия, а также недвусмысленное подтверждение правительством КНДР своих обязательств по Договору и готовности обеспечить должную верификацию своих ядерных программ. В этом случае Россия, США и другие ядерные державы могли бы торжественно провозгласить, что берут на себя обязательство не применять и не угрожать применением ядерного оружия странам-участницам Договора о нераспространении, действующим в соответствии с положениями Договора, а не в обход его.

3. Прекращение ядерных испытаний всеми ядерными державами. Движение к этому важному шагу в сфере ядерного разоружения может носить поэтапный характер: от ограничения числа и мощности испытываемых зарядов до полного запрета на всякие испытания.

4. Укрепление российско-американского сотрудничества в сфере безопасности, как держав, обладающих наиболее мощными военными потенциалами. Такое сотрудничество могло бы включать разработку комплекса мер доверия, включая поддержание регулярных контактов между военным командованием российского и американского флотов в Тихом океане, регулярные обзоры военных доктрин и стратегий, общих программ военных маневров, обмен данными о вооруженных силах и военных бюджетах и пр.

Северо-восточная Азия и АТР в целом находятся сейчас как бы на переломе, на стадии перехода в качественно новое состояние. В этом сложном и противоречивом процессе еще остаются нерешенными прежние проблемы и неурегулированные конфликтные ситуации. Вместе с тем возникают и новые проблемы, обостряется необходимость ответа на новые глобальные и региональные вызовы.

Итак, каковы же цели нового порядка в СВА? Их концентрированным выражением могут быть три слова: мир, соразвитие и демократия. В качестве основополагающих принципов нового порядка в Северо-восточной Азии могли бы выступать следующие положения:

Во-первых, в основу нового порядка в СВА должны лечь общепризнанные принципы Устава ООН, других важнейших документов этой международной организации, понятные всем членам мирового сообщества и одинаково приемлемые для всех.

Во-вторых, необходимо обеспечить гуманизацию и демократизацию международных отношений, что означает распространение на государства-субъекты международного права принципов, провозглашенных в Декларации основных прав и свобод человека.

В-третьих, должна быть разработана эффективная модель предотвращения конфликтных ситуаций и урегулирования уже существующих конфликтов на основе коллективных действий государств-членов ООН и в рамках ее Устава. Опыт войны в Персидском заливе показывает, что особое значение имеет поддержание взаимопонимания и сотрудничества между постоянными членами Совета Безопасности ООН, несущими основное бремя по поддержанию всеобщего мира.

В-четвертых, на основе активизации политических, торгово-экономических, культурно-гуманитарных и силовых санкций и средств, имеющихся в распоряжении ООН, следует создать действенный механизм противодействия агрессии, нарушениям суверенитета и территориальной целостности стран, другим нарушениям международного права.

В-пятых, следует установить жесткий международный контроль за последовательным сокращением до минимально возможных пределов ядерного и других видов оружия массового поражения; добиваться установления баланса интересов на основе поддержания минимального уровня баланса сил.

Если постепенное утверждение упомянутых принципов встретит понимание и поддержку всех стран это приблизит наступление нового порядка как в Северо-восточной Азии, так и во всем мире. Мир, соразвитие и демократия в СВА и АТР могут быть обеспечены только в том случае, если региональная структура не будет замкнутой в самой себе и не превратится в инструмент диктата, навязывания своей воли малым и средним государствам, а станет подлинно открытой структурой, способной гибко реагировать на веления времени.

Что касается перспектив прогресса в Азиатско-Тихоокеанском регионе, то в самом общем виде их можно свести к тому, что преодолевается конфронтация цивилизаций Восток-Запад, развивается взаимодействие, взаимовлияние и синтез этих цивилизаций. На этой основе постепенно складывается новый тип цивилизации, формируется евразийское пространство мира и безопасности. Кроме того, к всестороннему прогрессу в АТР активно подключаются все новые страны и группы стран. Вслед за Японией появились «малые драконы», а затем и «новые тигры». Поднимаются и «большие драконы» - Китай, Индия.

Очередь за Россией - она может и должна способствовать и собственному, и азиатскому прогрессу. Огромным резервом и надеждой всего региона являются Сибирь и Дальний Восток. Участие в их развитии становится участием в общеазиатском прогрессе, и образ России как северного соседа, угрожающего всем вокруг, сменяется образом партнера и доброжелательного соседа.