Lukashuk01_международ.право. Lukashuk01_международ. Учебник для студентов юридических факультетов и вузов Издание 3е, переработанное и дополненное
 Скачать 11.81 Mb.
|
|
§ 7. Конституция России и международное право Конституция России создавалась как основной закон правового государства, неотъемлемым качеством которого является уважение международного права. В Федеральном конституционном законе «О международных договорах Российской Федерации» подчеркивается: «Российская Федерация выступает за неукоснительное соблюдение договорных и обычных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права — принципу добросовестного выполнения международных обязательств» (преамбула). Эта позиция находит отражение и в международных договорах России. В Договоре о дружественном и добрососедском сотрудничестве с Польшей определено, что стороны строят свои отношения «исходя из верховенства международного права» (ст. 1). В России созданы конституционные гарантии осуществления норм международного права. Соответствующие положения включены в главу Конституции, излагающую основы конституционного строя, и могут быть изменены только в особом порядке (ч. 1 ст. 16). Конституция определила: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора» (ч. 4 ст. 15). Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» 2003 г. конкретизировало приведенные положения. В постановлении указано, что эти принципы и договоры «определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием». Пленум Верховного Суда РФ отмечает, что приоритетом применения в отношении законов обладают договоры, согласие на которые было выражено федеральным законом. Договоры, согласие на обязательность которых было принято не в форме закона, имеют приоритет в применении по отношению к подзаконным актам, изданным органом государства, заключившим договор. Неправильное применение судом норм международного права и договоров является основанием к отмене или изменению судебного акта. Толкование договоров должно осуществляться в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 г. Будучи участницей Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Россия признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения РФ положений этих договорных актов 1 Статья 15 Конституции РФ воспроизводит правило, известное другим государствам: международное право — часть права страны. В результате принятия Россией международной нормы содержащееся в ней правило включается в правовую систему страны, становится ее элементом и уже в этом качестве обретает способность регулировать отношения с участием физических и юридических лиц. Будучи элементом национальной правовой системы, такая норма осуществляется в соответствии с целями и принципами системы и в установленном ею процессуальном порядке. Это принципиальное положение определено Конституцией России, где сказано, что права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются «согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией» (выделено мной. — И.Л.) (ч. 1 ст. 17). Конституционный Суд РФ не раз указывал, что права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, «являющимся частью ее правовой системы, и в соответствии с Конституцией РФ» 2 Став частью права страны, соответствующее правило подлежит непосредственному применению. Представляется, что именно в таком духе следует понимать формулировку российского законодательства о том, что международные договоры применяются непосредственно (п. 3 ст. 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации»; ч. 2 ст. 2 ГК). Кроме того, данная формула означает, что правило должно применяться так, как оно сформулировано в договоре, а также с учетом других его постановлений. Будучи частью права страны, нормы международного права регулируют и деятельность государственных органов. Так, в Положении о деятельности Федеральной службы контрразведки 1994 г. говорится, что в своей деятельности Служба руководствуется наряду с национальными нормативными актами международными договорами РФ. В данном случае использована распространенная в нормативных актах России ссылка только на договоры, что не вполне соответствует ч. 4 ст. 15 Конституции РФ. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. сказано: «В соответствии с принципами правового государства, закрепленными Конституцией Российской Федерации, органы власти в своей деятельности связаны как внутренним, так и международным правом» 1 . Из этого следует, что орган власти обязан не только соблюдать нормы международного права, но и принимать в пределах своей компетенции меры, необходимые для реализации норм. Итак, Конституция России включила общепризнанные принципы и нормы международного права в правовую систему страны. Это называется инкорпорацией международного права. Однако в Конституции не содержится прямого ответа на вопрос о месте этих норм в правовой системе. Анализ права России дает основания сделать вывод о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права обладают приоритетом перед нормами закона. Это положение находит подтверждение в некоторых актах отраслевого законодательства. В качестве одного из основных своих принципов Федеральный закон «О животном мире» 1995 г. установил приоритет международного права. Приоритет международного права 2 был констатирован и Генеральным прокурором РФ 3 В соответствии с центральной идеей Конституции — человек, его права и свободы являются высшей ценностью — особый статус придан нормам о правах человека. В России «не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина» (ч. 2 ст. 55). Думается, что это положение относится и к самой Конституции. Так, в Конституции содержится общепризнанный принцип non bis in idem (никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление) (ч. 1 ст. 50). Между тем содержащаяся в Пакте о гражданских и политических правах общепризнанная норма говорит, что не может быть судим вторично и тот, кто был оправдан. Суд, таким образом, должен руководствоваться нормой Пакта. Далее, относится ли норма о применении правил договора в случае расхождения с законом ко всем договорам? Думается, что едва ли она относится к договорам межведомственного характера. В лучшем случае такие договоры могут учитываться при толковании норм закона. Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» предписывает ратифицировать договоры, устанавливающие «иные правила, чем предусмотренные законом» (п. 1 ст. 15). Совпадающие формулировки Конституции и Закона говорят в пользу того, что ч. 4 ст. 15 Конституции РФ имеет в виду именно ратифицированные договоры. Такое понимание содержится в Постановлении Пленума Верховного Суда от 31 октября 1995 г., в котором говорится, что иные правила договора подлежат применению лишь в том случае, если решение о согласии на их обязательность было принято в форме федерального закона (п. 5). Это постановление обязательно для судов. Вместе с тем едва ли можно полагать, что условие о ратификации отсутствует в статье Конституции случайно, — слишком серьезно его значение для правовой системы страны. В ходе Конституционного совещания и при разработке проекта закона о международных договорах соответствующее предложение о ратифицированных договорах вносилось, но в обоих случаях было отклонено. С учетом сказанного возможны два варианта: 1) договор вносит достаточно серьезные изменения в законодательство, изменяет или отменяет его правила, устанавливает иные правила; 2) договор устанавливает иные правила лишь для конкретного случая, делает исключение для определенной ситуации, например предоставляя дополнительные возможности или ограничивая права граждан государства N в области торговли. В первом случае речь идет о приоритете правил договора над правилами закона, во втором — о приоритете применения в конкретном случае. В пользу такого понимания свидетельствует и п. 1 ст. 15 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации». Ратификации подлежат договоры, вносящие изменения в законодательство, договоры, исполнение которых требует изменения действующих или принятия новых федеральных законов, а также устанавливающие иные правила, нежели предусмотренные законом. Это дает основания считать, что имеются в виду иные правила, которые отменяют или изменяют правила закона, а не делают исключение для конкретного случая. Вопрос имеет большое практическое значение. При предлагаемом понимании, с одной стороны, обеспечивается стабильность законодательства, а с другой — расширяются возможности обеспечения национальных интересов в конкретных условиях. Если обратиться к практике других государств, то рассматриваемый вопрос решается по разному. Немало стран, в которых приоритетом в отношении закона пользуются только ратифицированные договоры. Однако на Украине установлено, что частью права страны являются лишь ратифицированные договоры 1 Праву России такое ограничение неизвестно. Есть основания полагать, что приоритетом при применении пользуются межгосударственные и межправительственные договоры. Иной статус у межведомственных соглашений. Практика государств исходит из того, что, будучи разновидностью международного договора, такие соглашения не могут обладать приоритетом в отношении закона. Для того чтобы правила договора стали частью права страны, они должны быть опубликованы в установленном порядке (п. 3 ст. 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации»). Аналогичный порядок существует и в других странах. Государственный Совет Франции не раз принимал решения о том, что официально не опубликованный договор не является частью права страны 2 Приоритет международного права признается принципом отношений между странами СНГ (ст. 3 Устава СНГ). Договор о создании Экономического союза содержит следующее постановление: «Экономические отношения между Договаривающимися Сторонами и их хозяйствующими субъектами регулируются настоящим Договором, двусторонними и многосторонними соглашениями, нормами международного права и национальным законом. В случае, если настоящим Договором установлены иные нормы и правила, чем предусмотренные национальным законом, применяются правила и нормы международного права и настоящего Договора» (ст. 25). Стороны согласились в силу необходимости единообразного регулирования экономических отношений «привести национальное законодательство в соответствие с нормами настоящего Договора и международного права» (ст. 26). Многие другие соглашения в рамках СНГ предусматривают приведение законодательства в определенной области в соответствие с международным правом, например Соглашение о помощи беженцам и вынужденным переселенцам (ст. 11). § 8. Международное право и компетенция органов государства Определение компетенции своих органов — суверенное право государства. Тем не менее и международное право имеет к этому отношение. Прежде всего это относится к компетенции в области внешних сношений. Международное право устанавливает, что может и чего не может делать государство, а следовательно, и его органы. Тем самым определяется и компетенция последних. Так, утверждение принципа неприменения силы ликвидировало одно из основных в прошлом суверенных прав государства — право на войну (jus ad bellum). Все это находит отражение в конституционном праве, которое соответствующим образом ограничивает компетенцию органов государства. Естественно, что особенно значительно влияние международного права на компетенцию органов внешних сношений. Так, международное право определяет, какие органы могут давать окончательное согласие на обязательность международных договоров без специальных полномочий. Действительность такого согласия в международном плане определяется в соответствии с международным правом. Компетенция дипломатических представительств и консульских учреждений в значительной мере определяется нормами общего международного права и договорами. Консульская конвенция между Российской Федерацией и Республикой Корея 1992 г. установила, что консулы будут выполнять любые другие функции, «которые предусмотрены международными договорами» (п. «о» ст. 37). Существует понятие конвенционные органы внешних сношений, полномочия которых определяются договорами. В этом качестве выступают многие министерства и ведомства. Международное право влияет и на осуществление законодательной власти. Последняя не может издавать законы, противоречащие международному праву. Законодатель ограничен международными обязательствами государства. Более того, он обязан издавать законы, необходимые для осуществления норм международного права. Международные нормы должны учитываться всеми органами, участвующими в нормотворческой деятельности 1 Договор может давать парламенту возможность издавать законы, которые он был бы не вправе принимать при отсутствии договора. Это положение не раз подтверждалось высшими судами некоторых государств (например, решение Верховного суда США 1920 г. по делу штата Миссури против Нидерландов). Международное право оказывает влияние и на такой конституционный принцип, как разделение властей. Взаимосвязанность государств обусловила их постоянное и интенсивное взаимодействие. Это требует постоянных контактов, ежедневных инициатив и реакций, что доступно главным образом исполнительной власти, которая использует это для усиления своих позиций в отношении других отраслей власти. О том, что законодательные органы отдают себе отчет в этой опасности, может свидетельствовать практика сената США, который при согласии на ратификацию нередко делает заявление о том, что ничто в данном договоре не будет расширять или ограничивать объем полномочий Конгресса. В порядке осуществления договоров не только правительства, но и ведомства создают нормы внутреннего права, выходящие за рамки их компетенции. В США исполнительные соглашения, заключаемые Президентом в рамках своих конституционных полномочий, относятся к федеральному праву и стоят выше права штатов. В результате вносятся изменения в установленное Конституцией распределение компетенции между федерацией и штатами. Аналогичная ситуация возможна и в Российской Федерации, поскольку Конституция установила приоритет применения договоров в отношении законов и отнесла к совместному ведению Федерации и ее субъектов выполнение международных договоров РФ (п. «о» ч. 1 ст. 72). Отмеченное явление известно и унитарным государствам. Конституционный суд Италии установил наличие конституционного принципа, который делает неконституционным законодательство регионов, принятое в рамках их компетенции, в случае противоречия договорам страны (решение № 49 1963 г. и др.). Практике некоторых государств известны случаи, когда международное право вносит изменения в разделение властей законодательной и судебной. Верховный Суд Нидерландов, например, не может отказать в применении закона на том основании, что он противоречит конституции, но может отказать в этом, если установит, что закон нарушает международный договор. Договоры способны непосредственно влиять на компетенцию судебной власти, например определять, какие суды компетентны рассматривать соответствующие дела. Предусматривается возможность подачи исков, основанных на постановлениях договора 1 Договоры влияют и на сферу деятельности органов нотариата. Возможность такого влияния может быть предусмотрена законом. Основы законодательства Российской Федерации о нотариате 1993 г. предусматривают возможность отнесения договором к кругу нотариальных действий таких, которые не предусмотрены законом (ст. 109) 2 Как уже говорилось, немало новых конституций, включая российскую, предусматривают возможность передачи на основе договора части полномочий государства международным организациям (ст. 79 Конституции РФ). Наконец, с помощью международного права может расширяться сфера действия государственной власти за пределы государственной территории, например на экономическую морскую зону. Другой вариант: Договор Российской Федерации с Туркменистаном предусматривает, что каждая из сторон будет защищать права своих граждан на территории другой стороны в соответствии с общепризнанными нормами международного права (ст. 5). § 9. Конституционные суды и международное право Усиление влияния международного права на внутреннее, включая конституционное, вызывает к жизни новые формы контроля за соответствием международных обязательств конституции страны. Существенную роль в этом способны играть конституционные суды, основная задача которых — следить за конституционностью законодательных актов. Контроль за конституционностью международных договоров — это новая для них функция. Старейший суд, осуществляющий функцию конституционного контроля, — Верховный суд США не рассматривает вопросы конституционности договоров, несмотря на то что, согласно Конституции, федеральные законы и договоры обладают равной юридической силой, являясь «высшими законами страны» (ст. VI). Аналогичную позицию занимают и некоторые современные конституции. Конституция Турции, приравняв договоры к законам, оговорила, что в отношении договоров нельзя обращаться в Конституционный суд (ст. 65). Согласно португальской Конституции 1976 г., неконституционный с точки зрения существа или формы характер международных договоров не препятствует их соблюдению Португалией (ч. 3 ст. 280). Итальянский Конституционный суд считает возможным определять конституционность законов об осуществлении договоров, но не самих договоров. Соответствующие решения принимались им не однократно (решение № 54 1979 г. и решение № 128 1987 г.). Аналогичная практика известна и другим странам. В 1990 г. высшая судебная инстанция Перу признала противоречащими Конституции два правительственных декрета, в соответствии с которыми в 1989 г. были заключены соглашения с СССР о рыболовстве. В целом конституционные суды весьма осторожно подходят к решению вопросов о конституционности международных договоров. Практика в этой области невелика. Наиболее активен в этом плане, пожалуй, Федеральный конституционный суд Германии. Согласно закону о нем, Суд решает, являются ли определенные нормы международного права составными частями федерального права и создают ли они непосредственно права и обязанности для индивидов (§ 83). Суд видит свою задачу в предупреждении опасности нарушения общих норм международного права судами ФРГ (решение 1983 г.). Обращает на себя внимание соответствующая международному праву постановка вопроса о конституционности Маастрихтского соглашения в плане конституционности именно согласия ФРГ на его обязательность (решение 1993 г.). Важное место в деятельности Суда занимают решения о толковании международных договоров. Известно несколько решений, содержавших толкование важных политических договоров, договоров со странами Восточной Европы, соглашений в рамках НАТО и др. Следовательно, Федеральный конституционный суд Германии играет важную роль в обеспечении взаимодействия международного и национального права, в частности осуществляет контроль за должным выполнением норм международного права органами государства. Суд руководствуется правилом благожелательного отношения к международному праву, законы толкуются таким образом, чтобы избегать коллизии с международным правом. Конституция РФ предоставила Конституционному Суду право решать дела о соответствии ей «не вступивших в силу международных договоров» (п. «г» ч. 2 ст. 125). Формула недостаточно четкая. Договор может быть не вступившим в силу, несмотря на то что Российская Федерация выразила окончательное согласие на его обязательность, например путем ратификации, поскольку другие участники еще не сделали этого. Отказ от согласия в таком случае возможен только в соответствии с международным правом. Согласно Венской конвенции о праве международных договоров, действительность согласия государства на обязательность для него договора может оспариваться только на основе Конвенции (ст. 42). Односторонний отказ влечет за собой международную ответственность. То обстоятельство, что подобный отказ совершен на основании постановления Конституционного Суда, не меняет дела, поскольку акты Суда являются актами внутреннего права. Некоторый свет на рассматриваемый вопрос проливает Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации». Согласно ст. 89 (п. 1), запрос о проверке конституционности не вступившего в силу договора допустим в том случае, если договор еще подлежит ратификации или утверждению. О том же свидетельствует и ст. 91, согласно которой признанный неконституционным международный договор «не может быть ратифицирован, утвержден и не может вступить в силу для Российской Федерации иным образом» 1 Следовательно, Конституционный Суд РФ может рассматривать дела о конституционности только тех договоров, которые еще не вступили в силу для России, поскольку она не изъявила согласия на их обязательность. Речь идет о договорах, подписанных, но не ратифицированных или не утвержденных иным образом, о договорах парафированных, но не подписанных окончательно, если договор вступает в силу с момента подписания. § 10. Резолюции международных органов, организаций и внутреннее право Резолюции международных конференций, совещаний, а также международных организаций, их органов играют важную роль в регулировании межгосударственных отношений. Растет их влияние и на внутреннее право, но в отличие от норм международного права в данном случае влияние не носит юридического характера. Как известно, резолюции международных конференций и организаций не обладают юридически обязательной силой. Отдельные исключения из общего правила будут отмечены. Рассматриваемые акты порождают морально политические обязательства, что вовсе не исключает их влияния на внутреннее право. Кроме того, при выяснении содержания норм международного права, в том числе и инкорпорированных во внутреннее право, приходится прибегать к помощи резолюций конференций и организаций. Широко использует их в этих целях и Международный Суд ООН. Существуют способы придания содержанию резолюций юридической силы и тем самым включения его во внутреннее право. Содержащиеся в них правила могут быть признаны нормами обычного международного права или оформлены в качестве постановлений договора. Часто используется такой способ, как отсылка договора к резолюциям конференций или организаций. Существуют и государственно правовые способы придания содержанию резолюций юридической силы. Так, распоряжением Президента РФ о мероприятиях по итогам визита Президента Итальянской Республики (1992 г.) содержанию ряда достигнутых в ходе визита договоренностей была придана сила внутреннего права. По мере усиления значимости резолюций международных конференций государства стремятся повысить их авторитет и действенную силу по сравнению с простыми рекомендациями. Специально оговаривается, что принимаемые акты являются политическими обязательствами, с которыми участники должны сообразовывать свое поведение, в частности учитывать их в своей нормотворческой деятельности. В Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г. принцип добросовестного выполнения обязательств по международному праву содержит следующее положение: «При осуществлении своих суверенных прав, включая право устанавливать свои законы и административные права, они будут сообразовываться со своими юридическими обязательствами по международному праву; они будут, кроме того, учитывать должным образом и выполнять положения» Заключительного акта СБСЕ. Следовательно, четко различаются юридические обязательства по международному праву и положения Заключительного акта. Вместе с тем государства договорились должным образом учитывать и выполнять их положения, в том числе в нормотворческом процессе. В порядке выполнения своих обязательств по документам СБСЕ, а теперь и ОБСЕ государства регулярно принимают внутренние правовые акты. Такие акты известны и практике России. В качестве примера можно указать на развернутое Постановление Правительства РФ от 7 августа 1995 г. о мероприятиях по реализации документов ОБСЕ 1 Что же касается резолюций международных организаций, то прежде всего необходимо отметить большое влияние на внутреннее право решений организаций, действующих в областях специализированного сотрудничества: транспорта, связи, метрологии, здравоохранения и многих других. Внутреннее право в этих областях в значительной мере унифицировано. Принимаемые такими организациями регламенты, рекомендации, стандарты, несмотря на отсутствие у них юридической силы, учитываются внутренним правом. Заслуживает быть отмеченной особо деятельность Международной организации труда, многочисленные акты которой явились важным фактором развития трудового права государств. Значительно влияние на внутреннее право организаций общей компетенции, прежде всего ООН. Вспомним все ту же Всеобщую декларацию прав человека, которая содержалась в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, имеющей статус рекомендации. Практике Генеральной Ассамблеи ООН известны и иные пути воздействия на внутреннее право. Декларация о ликвидации всех видов расовой дискриминации 1963 г. потребовала от государств отмены законов и правил, порождающих и закрепляющих расовую дискриминацию. Генеральная Ассамблея ООН в ряде резолюций призвала государства принять законы об уголовной наказуемости использования наемников, а самих наемников признать преступниками. Соответствующие положения имеются и в резолюциях о борьбе с международным терроризмом. Совет Безопасности ООН не раз принимал решения, осуждающие и объявляющие незаконными акты государства, противоречащие международному праву и решениям Совета. В резолюции 1970 г. содержался призыв к государствам — членам ООН принять на национальном уровне меры для обеспечения того, чтобы ни один акт должностных лиц и учреждений незаконного режима в Южной Родезии не получил какого либо признания. В резолюциях по поводу вторжения Ирака в Кувейт Совет Безопасности не раз подтверждал, что любые акты правительства Ирака, противоречащие резолюциям Совета, являются ничтожными 1 В резолюциях Совета речь нередко идет об отказе в признании режима правления в целом. В резолюциях по поводу вторжения Ирака в Кувейт Совет Безопасности признал правительство Кувейта единственно законной властью, выразил намерение восстановить его власть и потребовал «не признавать какой бы то ни было режим, установленный оккупирующей державой». Следует помнить, что принимаемые Советом Безопасности в соответствии со ст. 25 Устава ООН решения являются юридически обязательными. Международный Суд подтвердил, что такие решения имеют силу обязательств по Уставу и, следовательно, в соответствии со ст. 103 Устава преобладают над любым обязательством государств, вытекающим из любого договора. Если решение Совета Безопасности прекращает или приостанавливает действие международного договора, то тем самым он делается неприменимым и в качестве части права страны. Решение Совета Безопасности от 25 сентября 1990 г. указывало: «Все государства, независимо от наличия любых прав или обязательств, возникших на основе любого международного договора или любого заключенного контракта либо любой лицензии или разрешения, выданных до даты принятия настоящей резолюции, откажут в разрешении любому самолету взлетать с их территории, если самолет будет нести любой груз в Ирак или из него...» Государства обязаны обеспечить выполнение решений Совета Безопасности ООН всеми своими органами, физическими и юридическими лицами. Если в этих целях необходимо издание нормативного акта, то он должен быть издан. Необоснованная отмена норм, принятых во исполнение решения, рассматривается как нарушение решения. Генеральная Ассамблея ООН в 1970 г. осудила отмену Великобританией и США национальных актов, вводивших экономические санкции в отношении Родезии. В вопросе о внутригосударственной имплементации обязательных решений Совета Безопасности ООН наблюдается определенное единообразие. В целом государства исходят из того, что для придания им обязательной силы внутри страны необходимо издание национального нормативного акта. В одних государствах для этого требуется законодательный акт, в других достаточно акта исполнительной власти. Верховный суд Австралии определил: «Поскольку Устав и решения Совета Безопасности не были введены в действие внутри Австралии путем соответствующего законодательства, постольку они не могут служить основанием для действий исполнительной власти, которые в ином случае были бы необоснованными...» 1 Аналогичный порядок существует и в других странах, включая и те, в которых в отличие от Австралии предусмотрена общая трансформация норм международного права. В ФРГ для реализации обязательных резолюций Совета Безопасности ООН необходимо издание национального правового акта. В России также сложилась практика издания актов, посвященных реализации решений Совета Безопасности ООН. Такие акты вносят серьезные изменения в право страны, например запрещают любые экономические связи с государством, в отношении которого применяются санкции Совета, несмотря на то что эти связи были юридически оформлены в соответствии с правом РФ. В одних случаях в качестве актов государства выступали указы и распоряжения Президента РФ, в других — постановления Правительства РФ. В том же порядке осуществляются резолюции Совета Безопасности ООН об отмене санкций. Противоречие принятого Федеральным Собранием закона резолюции Совета Безопасности может служить основанием для отклонения его Президентом РФ. В сентябре 1995 г. Президент РФ отклонил закон о прекращении участия Российской Федерации в осуществлении международных санкций против Югославии. В качестве основания президент указал на противоречие закона международному праву. Аналогичная ситуация имела место и в США в связи с инициативой Конгресса отменить эмбарго на поставки оружия мусульманам в бывшей Югославии. В качестве примера можно привести Указы Президента РФ о мерах по выполнению резолюций Совета Безопасности ООН 1373 от 28 сентября 2001 г., 1388 от 15 января 2002 г. и 1390 от 16 января 2002 г., посвященных актам международного терроризма, представляющим собой угрозу для международного мира и безопасности, подтверждающим необходимость бороться всеми средствами в соответствии с Уставом ООН с угрозами для международного мира и безопасности, создаваемыми террористическими актами. В указах Президента РФ определяется целый ряд мер, которые необходимо принять государственным органам России в связи с принятием резолюций Совета Безопасности ООН 1 В заключение несколько слов о Европейском союзе, решения органов которого имеют большое значение для правовых систем государств членов. Наднациональный характер европейской интеграции проявился с самого начала. Договор об учреждении ЕЭС 1957 г. установил, что высшие органы Сообщества — Совет и Комиссия — принимают постановления, директивы и решения. Постановления сразу же после принятия действуют в каждом государстве члене, не нуждаясь в имплементации. В случае коллизии с национальным правом они пользуются приоритетом. Директивы обязывают государство, которому они адресованы, в отношении подлежащего достижению результата. Иными словами, они не имеют прямого действия в рамках внутреннего права. Решения обязательны для всех, кому они адресованы, включая и субъектов внутреннего права. Практика органов Европейского союза, прежде всего его Суда, идет по пути расширения влияния принимаемых решений на внутреннее право участников. * * * Все ранее сказанное позволяет сделать определенные выводы. Тенденция к глобализации правового регулирования проявляет себя все более ощутимо. Постепенно конституции государств обретают черты основных законов членов международного сообщества. Это находит выражение в первую очередь во все более широком признании приоритета международного права. Наблюдается тенденция к усилению роли международного права. Углубление взаимодействия международного и внутреннего права государств ведет к образованию глобальной правовой системы, или суперсистемы. В ее рамках взаимодействуют национальные правовые системы друг с другом, с региональными системами и общим международным правом. Фундаментом такой системы служат основные принципы международного права, дающие возможность согласования различных правовых систем. Поэтому глобальная правовая система не имеет отношения к концепциям мирового государства, мирового права или аналогичным концепциям. Этот факт отмечается не только учеными 1 Национальные правовые системы в значительной степени действуют как часть глобальной правовой системы и должны соответствовать ее принципам. Однако это не означает формального соподчинения, полного доминирования международного права над внутренним правом государств. Подчиненность национальных правовых систем существует лишь там, где это необходимо для нормального функционирования международного права 2 В формировании глобальной правовой системы сделаны важные, но лишь первые шаги. Процесс будет длительным и сложным. При этом такую систему не следует понимать упрощенно, как означающую стандартизацию национальных правовых систем. Как известно, такое понимание весьма распространено среди западных политиков и ученых, полагающих, что правовые системы всех стран будут перестраиваться по западному образцу. Документы ООН подчеркивают значение сохранения многообразия цивилизаций. В Декларации тысячелетия ООН говорится: «Различия в рамках обществ и между обществами не должны ни пугать, ни служить поводом для преследований, а должны пестоваться в качестве ценнейшего достояния человечества. Следует активно поощрять культуру мира и диалог между всеми цивилизациями» 1 Речь идет о создании такой глобальной правовой системы, которая обеспечила бы нормальное функционирование как взаимосвязанных национальных обществ, так и мирового порядка, способного создать условия для решения глобальных проблем. Такая система будет опираться на принципы демократии, общепризнанные права человека и верховенство права. Литература Буткевич В.Г. Соотношение внутригосударственного и международного права. Киев, 1981; Глобализация и развитие законодательства. Очерки / Отв. ред. Ю.А. Тихомиров, А.С. Пиголкин. М., 2004; Игнатенко Г.В. Взаимодействие внутригосударственного и международного права. Свердловск, 1981; Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. М., 1997; Лукашук И.И. Конституции государств и международное право. М., 1998; Лукашук И.И. Международное право в судах государств. СПб., 1993 (гл. VII); Марочкин С.Ю. Действие норм международного права в правовой системе России. Тюмень, 1998; Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры в практике конституционного правосудия. М., 2004; Тиунов О.И. Конституционный Суд РФ и международное право // РЕМП. 1995. С. 179— 191. 1 МЖМП. 2001. № 1. С. 260. 1 Zorn A. Grьndzuge des Vцlkerrechts. Leipzig,1903. S. 8—9. 2 См.: Вышинский А.Я. Вопросы международного права и международной политики. М., 1949. С. 481. 3 См.: Levontin A. The Myth of International Security. Jerusalem, 1957. P. XIV. 4 См.: Triepel H. Vцlkerrecht und Landsrecht. Leipzig, 1899. S. 111. 5 Таково мнение видного британского юриста Дж. Фицмориса (RdC. 1957. Vol. II. P. 79). 1 См.: Радойнов П. Международно правни проблеми на социаалистическата икономическа интеграция. София, 1984. С. 29. 2 Кочетов Э.Г. Геоэкономика. М., 1999. С. 11. 3 См.: Марочкин С.Ю. Соотношение юридической силы норм международного и внутригосударственного права в правовой системе Российской Федерации // РЖМП. 1997. № 2. 1 См.: M ьllerson R. Ordering Anarchy. International Law in International Society. The Hague, 2000. P. 199. 2 Knop K. Here and There: International Law in Domestic Courts // New York University Journal of International Law and Politics. 2000. No. 2. P. 506, 524. 1 Тиунов О.И. Международное гуманитарное право. М., 1999. С. 254. 2 Цит. по: M ьllerson R. Op. cit. P. 201. 1 См.: Frowein J. Federal Republic of Germany // The Effect of Treaties in Domestic Law. L. 1987. P. 77. Р. Мюллерсон пишет: «Международное право должно сохранять свой международный характер (т.е. его не следует слишком доместицировать) даже при толковании и применении внутренними судами и трибуналами в случае регулирования отношений с участием индивидов и иных частных сторон». (M ьllerson R. Op. cit. P. 204.) 1 См.: Карташкин В.А. Права человека в международном и внутригосударственном праве. М., 1995. С. 131—132. 2 ICJ. Reports. 1988. P. 34. 3 Институт международного права констатировал: «Международное право играет все более важную роль в различных национальных правовых системах» (Annuaire de l`Institute de droit international. 1994. Vol. 65. № II. P. 319). 1 См.: Crawford J. General International Law // Proceedings of the 26 th Annual Meeting of the American Society of International Law. Wash., 1984. P. 234. 2 Выступая на юридическом факультете Вашингтонского университета в октябре 1998 г., М. Олбрайт сказала: «Глобальный финансовый кризис требует, чтобы мы концентрировали свое внимание не только на нормах, регулирующих международную торговлю, но также и на нормах, осуществляющих регулирование и управление экономикой внутри государств. Ведь ясно, что недостаточная приверженность верховенству права в ключевых странах явилась крупнейшим вкладом в текущий кризис» (AJIL. 1999. Vol. 93. No. 2. P. 470). 1 Профессор В.Н. Денисов пишет: «Именно в национальной правовой системе большой массив абстрактных норм международного права обретает свое реальное, жизненное значение как для данного государства, так и для международного 2 сообщества в целом» (Денисов В.Н. Мiжнародне право як складова частина правово п системи Украпни // Проблеми гармонизацi п законодавства Украпни з мiжнародним правом. Кипв, 1998. С. 84). 2 См.: Марочкин С.Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации. Тюмень, 1998. 3 См.: Поленина С.В. Взаимодействие международной и внутригосударственных правовых систем // Правовая система социализма. М., 1987. Кн. 2. С. 1987. 4 См.: Трунцевский Ю.В., Гриб В.В. О формировании научной концепции имплементации норм европейского права в России // МПЧП. 2001. № 4. 1 См.: Международное частное право / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М., 2000. Гл. 6. См.: Шинкарецкая Г.Г. Право СНГ: современное состояние // РЕМП. 2001. С. 121—122. 1 Консультативное заключение от 26 апреля 1988 г. // ICJ. Reports. 1988. P. 34. 2 См. ст. 27 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. 3 Там же. Cт. 46. 1 В резолюции Института международного права говорится: «…в принципе, именно правовая система каждого государства определяет наиболее подходящие пути и средства обеспечения того, чтобы международное право применялось на национальном уровне». 1 См.: International and Municipal Law. Berlin, 1988. P. 32. 1 См.: ICLQ. 1994. Part I. P. 10. 2 См.: International Law Reports. L, 1971. Vol. 42. P. 205. 3 См.: Соглашение об экономическом и научно техническом сотрудничестве между Российской Федерацией и Украиной // БМД. 1993. №3. С. 28. 4 В решении Верховного суда Польши от 18 апреля 1963 г. говорилось, что трансформированные нормы международного договора прекращают свое действие с прекращением договора. 1 Это положение было сформулировано Постоянной палатой международного правосудия еще в 1932 г. в решении по делу «Обращение с польскими гражданами в Данциге» (PCIJ. Reports. Ser. A/B. No. 44. P. 24). Оно также было отражено Комиссией международного права ООН в проекте Декларации прав и обязанностей государств (1949 г.). 2 ICJ. Reports. 1994. P. 122. 1 В доктринальной кодификации Американского института права говорится: «Закон Конгресса превалирует над ранее принятой нормой международного права или положением международного соглашения как нормой права Соединенных Штатов...» (The American Law Institute. Restatement of the Law. Foreign Relations Law of the United States. Vol. I). 2 См.: Federal Supplement. 1988. Vol. 695. 3 См.: Конституции Испании 1978 г. (п. 1 ст. 95); Нидерландов (поправка 1983 г.) (п. 3 ст. 91); Украины 1996 г. (ст. 9). 4 См.: AJIL. 1992. Vol. 86. № 4. Р. 824. 1 Yuji Iwasawa. The Relationship between International Law and National Law: Japanese Experiences // BYIL. 1993. № 197. P. 374. 1 Fontes juris gentium. Ser. A. Sectio II. K цln, 1970. T. 4. S. 24. 1 См., напр.: Решение Верховного Суда от 6 марта 1959 г. // Nederlandes Jurisprudencie. 1962. № 1. 2 Эти «конституции демонстрируют большую открытость в отношении международного права...» (Schweisfurth Th., Alleweld R. The Position of International Law in the Domestic Legal Orders of Central and Eastern European Countries // German Yearbook of International Law. 1997. Vol. 40. P. 180; Constitutional Reform and International Law in Central and Eastern Europe. Dordrecht, 1998). 3 Konstytucja Rzeczpospolitej Polskiej. Warszawa, 1997. 1 См.: Семенов В.С., Прагнюк О.Я. Мiжнародно правовi аспекти Конституц пi Украпни. Кипв, 1998. 2 См.: Решение 1963 г. по делу «Van Gend en Loos» // Common Market Law Review. 1962—1964. Vol. 1—2. P. 82. 1 См.: МПЧП. 2004. № 1. С. 60—64. 2 См., напр.: Постановление Конституционного Суда РФ от 15 января 2002 г. // РГ. 2002. 22 янв. 1 Конституционный Суд Российской Федерации. Постановления. Определения. 1992—1996. М., 2001. С. 617. 2 См.: СЗ РФ. 1995. № 17. Ст. 1462. 3 См.: Известия. 1995. 1 дек. 1 См.: Закон Украины о действии международных договоров на ее территории 1991 г. 2 См.: ILR. 1975. Vol. 48. P. 214. 1 Перед вступлением России в Совет Европы в адрес этой организации было направлено письмо Президента РФ, Председателя Правительства РФ и Председателей палат Федерального Собрания РФ от 18 января 1995 г. В пояснении к нему говорилось, что в соответствии с общим порядком работы указанных органов «учет международных стандартов при подготовке законопроектов, указов и распоряжений является обязательным» (Право Совета Европы и Россия. Краснодар, 1996. С. 39). 1 См., напр.: Статья 20 Конвенции об ущербе, причиненном иностранным воздушным судам третьим лицом на поверхности, 1952 г. // Сборник международных договоров СССР. М., 1984. Вып. 38. С. 170—171. 2 См.: ВВС. 1993. № 10. Ст. 357. 1 СЗ РФ. 1994. №13. Ст. 1447; 2001. № 7. Ст. 607; № 51. Ст. 4825. 1 СЗ РФ. 1995. №33. Ст. 3395. 1 См.: Док. ООН S/Res./670. 1990. 25 сент. 1 Australian Law Reports. 1973. Vol. 1. P. 241. 1 РГ. 2002. 12 янв.; 18 апр. 1 В одном из докладов Генерального секретаря ООН говорится о том, что «можно предполагать потенциальное создание общей международной правовой системы не для того, чтобы заменить национальные правовые системы, а для того, чтобы в определенных случаях служить центральным институтом демократического сотрудничества внутри государств и между ними» (Док. ООН: А/51/761, 20 декабря 1996 г. П. 113). 2 См.: M ьllerson R. Op. cit. P. 179. 1 МЖМП. 2001. № 1. С. 259. |