История Российского государства и права Учебник (Исаев М_. Учебник" (Исаев М. А.) ("
 Скачать 2.67 Mb.
|
|
(ст. 20 Ул. о нак.). Уголовное уложение 1903 г. сохранило только ссылку на поселение в качестве уголовной санкции (ст. 17). Причем ссылка применялась в основном в делах, связанных с различными нетяжкими видами государственной измены (ст. ст. 118 и 126 Уг. ул. 1903 г.). В Имперский период в равной мере активно применяется административная высылка в отдаленные местности европейской России. Эта санкция применялась чаще всего против политических преступников. Изгнание было также известно русскому уголовному праву периода Империи, но оно являлось мерой, применимой post factum. Изгнанными считались лица, добровольно перешедшие на иностранную государственную службу и потому находящиеся за границей, а также лица, перешедшие в подданство иностранного государства (ст. 325 Ул. о нак. 1845 г.). Считались изгнанниками и так называемые невозвращенцы: лица, "отлучившиеся от Отечества и дерзнувшие не явиться в оное обратно по вызову Правительства" (ст. 326. Там же). Советская эпоха в полной мере сохранила эти виды наказания в советском уголовном праве. Причем особый расцвет их приходится на период до принятия первого советского УК. Так, Начала 1919 г. формально не упоминали ни о ссылке, ни о высылке осужденных, но они воскресили древнейшую форму изгнания: объявление вне закона (п. "о" ст. 25). При этом была добавлена особая квалификация - "объявление врагом революции или народа" (п. "л" ст. 25). Подробности данной меры наказания законодательство долго не раскрывало, хотя фактов высылки политических противников прежде всего, с которыми неудобно было расправиться, например, просто расстреляв, было множество. Скандальную известность, например, обрела высылка отца анархизма - князя Кропотника - из Москвы в Дмитров. Князюшка был настолько наивен, что полагал, будто революция, о которой он так страстно мечтал, привела Россию к свободе. В ссылке этот тридцать третий в прямом поколении потомок Рюрика был поставлен в настолько пещерные бытовые условия, что тихо скончался в самом начале 1921 г.! Первый акт, который утверждает высылку как легитимную меру наказания, издается в 1922 г. Декрет ВЦИК об административной высылке (СУ РСФСР. 1922. N 51). Высылка применялась к лицам, причастным к контрреволюционным преступлениям, и представляла собой высылку за границу или в отдаленные местности РСФСР (ст. 1 Декрета). В этой связи нельзя не указать на историю с высылкой летом 1922 г. большой группы русской интеллигенции. Высылались и политические противники большевизма. Известное письмо от 16 июня 1922 г. Ленина пестрит оборотами следующего рода: "Решительно искоренить всех энесов? Пошехонова, Мякотина, Горнфельда? Петрищева и др.? По-моему, всех выслать. Вреднее всякого эсера, ибо ловчее"; "комиссия под надзором Манцева, Лиссинга и др. должна представить списки и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго"; "Озеров и все сотрудники "Экономиста" - враги самые беспощадные. Всех их - вон из России" [Ленин. 1999. С. 545]. Как видно, у большевиков иных аргументов в споре со своими идеологическими оппонентами просто не было. В 1923 г. выходит Инструкция НКВД "О применении административной высылки" (СУ РСФСР. 1923. N 8). Из акта явствовало, что "административная высылка применяется к лицам, пребывание коих в данной местности (и в пределах РСФСР) представляется по их деятельности, прошлому, связи с преступной средой с точки зрения охраны революционного порядка опасным" (ст. 1). Формулировка последней части процитированной статьи позволяет сделать вывод, что высылку стали практиковать и в отношении уголовников. Со временем внешняя высылка полностью замещается внутренней, поскольку Советская власть очень скоро поняла всю невыгодность для нее отпуска своих врагов за границу. Однако квалификация "удаление из пределов" сохранена была в Основах 1924 г. (п. п. "е" и "ж" ст. 13). УК 1960 г. вслед за Основами 1958 г. восстановил в правах ссылку (ст. 25) и высылку (ст. 26). Данные меры наказания активно применялись к антисоветским элементам, а также к антисоциальным элементам: тунеядцам, проституткам и тому подобным лицам, ведшим нетрудовой образ жизни. Таким образом, вместо старого "места не столь отдаленные" стали говорить "на сто первый километр", подразумевая под этим высылку нетрудового элемента на указанное расстояние от крупных административных и промышленных центров страны. Изгнание как мера наказания вводится в УК 1922 г. (п. "а" ст. 32) и повторяется в УК 1926 г. с обновленной квалификацией: "...объявляется врагом трудящихся с лишением гражданства Союзной республики и тем самым гражданства СССР и обязательным изгнанием из его пределов". Эта санкция имела своим источником Руководящие начала 1919 г. и известный акт (СУ РСФСР. 1922. N 1. Ст. 11), лишавший гражданства всех бывших подданных Российской империи, покинувших страну после Октября 1917 г. без разрешения советских властей. Отдельной квалификацией этой санкции можно считать такую меру, как "объявление вне закона" (п. "о" ст. 25 Начал 1919). Десять лет спустя эта санкция получила подробную формулировку. Итак, объявление вне закона влекло конфискацию всего имущества осужденного и расстрел его в течение 24 часов после удостоверения его личности (СЗ СССР. 1929. N 76). Лишение гражданства и соответственно изгнание из пределов СССР практиковалось коммунистами не часто, но довольно долго. Даже последний советский закон о гражданстве СССР 1990 г. гласил: "Лишение гражданства СССР может иметь место в исключительном случае в отношении лица, если оно совершило действия, наносящие существенный ущерб государственным интересам или государственной безопасности СССР" (ст. 23). Единственно, что не грозило лишенцу - это, пожалуй, расстрел в течение 24 часов при пересечении им границы Союза ССР. Лишение (поражение) прав. Лишение прав как санкция уголовного права становится известной российскому законодательству только с эпохи Империи. Хотя вполне очевидно, что сам факт претерпевания наказания в древности содержал в себе элемент опорочивания лица, утери чести. Тем не менее только в законодательстве Петра Великого мы встречаем термин "шельмование". Согласно гл. 53 Ген. рег. 1720 г. ошельмованное лицо не могло быть свидетелем на суде, его здоровье, имущество не охранялись законом ("разве до смерти кто его убьет, то яко убийца судится будет"), с ошельмованным запрещалось вести какие бы то ни было дела, просто поддерживать дружеские отношения. По смыслу этой главы видно, что лишенный чести лишается определенных прав. Причем это лишение прав имеет значение основного наказания. Дальнейшее развитие законодательства о правопоражении (таково было официальное наименование этой санкции в русском дореволюционном праве) приходится на период Екатерины Великой, при которой окончательно оформляется статус двух сословий: дворянства и городских обывателей. Именно в этот период у преступников из данной среды появляются права, которые можно отнять по суду в качестве кары за совершенное преступление. Уложение о наказаниях 1845 г. воспринимает эту санкцию в полной мере (ст. 17). Правда, речь теперь идет о сугубо субсидиарной роли этого вида наказания. Оно назначается наряду с другими. Важно также и то, что теперь законодатель очень четко определяет, в чем состоит право поражения или "лишения всех прав состояний", если следовать легальной терминологии. Так, ст. 22 Ул. о нак. гласила: "Лишение всех прав состояния сопровождается для дворян потерею дворянства потомственного или личного, всех преимуществ с оным соединенным; для духовных - извержением из сана и звания с потерею всех преимуществ, оным предоставленных; для почетных граждан потомственных и личных и для купцов, а также для принадлежащих к семействам их лиц, внесенных в одно с начальником семейства купеческое свидетельство, - потерею доброго имени и всех преимуществ, городским обывателям вообще и почетным гражданам и купцам в особенности присвоенных. Для людей прочих состояний - потерею доброго имени и прав, каждому из сих состояний в особенности присвоенных". А ст. 23 уточняла: "Лишение всех прав состояния сопровождается всегда и лишением почетных титулов, чинов, орденов и прочих грамот, дипломов, патентов и аттестатов". Уголовное уложение 1903 г. сохранило подобную санкцию в качестве субсидиарного наказания (ст. 25). Правда, теперь законодатель дополнил эту меру наказания конкретным перечнем правопоражений в отношении лица, лишенного всех прав состояния (ст. 30). В понятие правопоражения, разумеется, входило поражение в служебных правах, т.е. отрешение от должности или воспрещение занимать ту или иную должность. Советское законодательство полностью восприняло эту санкцию, предельно расширив ее действие по кругу лиц. Социальное происхождение лица до 1936 г. напрямую влияло на его правоспособность, это стоит помнить. Особенностью советского подхода было то, что правопоражению придавался конституционный статус (ст. 23 Конституции РСФСР 1918 г.). Последующее законодательство в этой области знало наряду с термином "поражение в правах" также и конкретные виды правопоражения: исключение из объединения на время или навсегда (п. "д"); отрешение от должности (п. "ж"); воспрещение занимать ту или иную должность или исполнять ту или иную работу (п. "з"); лишение политических прав (п. "к" ст. 25 Начал 1919 г.). Эти виды правопоражения были сохранены в последующем законодательстве (ст. 32 УК 1922 г., ст. 13 Основных начал 1924 г., ст. 20 УК 1926 г., ст. 21 УК 1960 г.). Относительным новшеством было то, что УК 1960 г. не знал санкции "поражение в политических правах", но отсутствие такой санкции было бессмысленным, поскольку у советских граждан политических прав никогда и не было. Poene, multa, конфискация. Штраф или пеня, т.е. ущемление или лишение владельческих прав, в русском уголовном праве практиковались с глубокой древности. "Русская Правда" различает три основных вида штрафных санкций: вира - штраф за тяжкое уголовное преступление в пользу государственной власти и родственников потерпевшего, продажа - штраф за имущественные виды преступлений и урок - штраф за незначительные виды преступлений как личного, так и имущественного характера. Таким образом, уже в древности становится очевидной двойная роль штрафа как наказания: 1) возмещение ущерба пострадавшему; 2) восстановление общественного порядка силой государства. В позднейшие эпохи штрафные санкции используются весьма широко, но очевидна линия на сужение круга преступлений, по которым назначается в качестве меры наказания денежная пеня. По Уголовному уложению 1903 г. денежная пеня полагалась в качестве меры наказания даже не за преступления, а за проступки. Советское право также расценивало значение денежного штрафа (ст. 39 УК 1922, ст. 42 УК 1926 г., ст. 30 УК 1960 г.). Как мы смогли убедиться выше, уже в древности одной из целей штрафной санкции являлось возмещение вреда, понесенного жертвой преступника. В Московскую эпоху положение о необходимости удовлетворения имущественных претензий потерпевшего сохраняется в полной мере: "А животы разбойничьи и татиные оценя отдавать в платеж исцом, а чего разойничьих и татиных животов в ыск не достанет, и те иски класть в выти, на кого по сыску доведется" (ст. 22 гл. XXI Соб. ул.). Норма весьма интересная еще и тем, что в ней проявляется филиация дикой виры. Имперское право полностью восприняло положение о цели штрафа как о способе возмещения вреда: "Виновные в преступлении, причинившие кому-либо убыток или вред, сверх наказания, к коему присуждаются, обязаны вознаградить за сей вред или убыток из собственного имущества по точному о сем постановлению суда" (ст. 59 Ул. о нак. 1845 г.; ср.: ст. ст. 644 - 683 Св. зак. гр. ч. 1 т. X Св. зак. прод. 1908 г.). Советское законодательство также восприняло это положение, установив в качестве меры наказания "возложение обязанности загладить вред" (п. "к" ст. 32 УК 1922 г. и п. "о" ст. 20 УК 1926 г., ст. 32 УК 1960 г.). Конфискация имущества в пользу государства (от лат. "confiscatio", буквально означавшего "отобрание имущества в казну") в качестве меры наказания известна российскому праву с древнейших времен. Можно предположить, что при потоке значительная часть собственности преступника, если не вся, шла в пользу князя. Эта мера становится еще более зримой в Московский период, когда законодатель вырабатывает даже особую формулу в указах: "Отписати вотчину на Государя". Этот род санкций весьма широко практиковался до конца XVIII в. При издании Жалованной грамоты дворянству происходит существенная перемена, законодатель утверждает иммунитет от конфискации собственности. В уголовный закон вносится фикция гражданской смерти преступника. Со временем эта фикция распространяется на собственность всех сословий. Так, уже Уложение 1845 г. гласит: "Вследствие потери прав собственности все имущество осужденного в каторжную работу или ссылку на поселение со дня обращения окончательного о том приговора к исполнению поступает к его законным наследникам, точно так же, как поступило бы вследствие естественной смерти. К ним также по праву представления поступает и всякое имущество, которое могло бы достаться виновному по наследству после его осуждения" (ст. 28; ср. ст. 36 Уг. ул. 1903 г.). Конфискации подлежали только предметы преступного промысла - орудия преступления |