Драч Г.В. - Культурология. - Р-на-Дону, 2002. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Ростов нД Феникс, 2002. 608 с
 Скачать 6.31 Mb.
|
|
213 Предварительный ответ на эти вопросы заключается в том, что это — две формы, — светская (гуманизм) и религиозная (Реформация) — новой культуры эпохи Возрождения, культуры поднимающегося раннебуржуазного общества, идущей на смену культуре утрачивающего историческое оправдание фео- дального общества. Общей исторической основой этих обеих разновидностей культуры эпохи Возрождения стало вызревание в недрах феодализма с его сельскохозяйственным натуральным производством, основанным на личной зависимости крестьян и прямым принуждением их к труду, новых и более эффектив- ных способов организации общественного производства. Просуществовавший в Европе более тысячи лет феодализм характеризовался чрезвычайной устойчивостью и стабильностью. Однако постепенно совершенствование орудий труда и средств производства, рост разделения общественного труда и углубление специализации привело к появлению ремесленного произ- водства и отхожих промыслов, а с ними — к отделению ремесла от земледелия, интенсификации торговли и зарождению множества новых посадов и поселений — прообразов будущих городов как центров новой, городской, культуры. Средневековые города вырастали обычно из посадов, образующихся возле стен монастырей или замков, у пересечения дорог, у речных переправ или брода, т. е. таких мест, куда сходились пути людей и потоки товаров и денег. Города становились поселениями принципиально нового типа, где главным занятием их жителей было ремесло и торговля, а позже — политическая и финансовая де- ятельность, образование, науки и искусства. Города быстро росли и развивались на основе интенсивного разделения труда, роста трудовой частной собственности и развития товарного производства и торговли. Товарное производство снимало присущие натуральному хозяйству ограничения и стимулировало потребность в развитии производительных сил, совершенствовании средств производства и умений работника. Жизнь здесь своей интенсивностью и разнообразием многократно превосходила застойное и однообразное течение событий в деревне с ее циклическим, привязанным к смене времен года производством и образом жизни и почти растительным 100 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 101 существованием. Наоборот, города с их водоворотом жизни, интенсивным характером общественных отношений становились местом пересечения всех новых веяний, открытыми переменам и новизне, а тем самым явились центрами и ростками новой, городской, цивилизации. Самим своим устройством города позднего средневековья стимулировали процессы совершенствования производства и 214 формирования навыков общественной самоорганизации и самоуправления — историческим центром всех городов были рынки, городская площадь с ратушей и собором, а также окружавшими их кварталами ремесленных мастерских и цехов, жилыми домами. Позже как результат развития товарного производства и торговли центры городов украсились зданиями банков и бирж, монетным двором, а на окраинах появились больницы, тюрьмы, странноприемные дома, т. е. постоялые дворы и гостиницы. Важное место в городах занимали учебные заведения — коллегии и университеты, базирующиеся на территории монастырей или аббатств, бывшими центрами средневековой учености. Тем не менее центром общественной жизни города оставалась центральная городская площадь, служащая и местом сбора горожан для решения важнейших дел города, и местом торжественных политических и религиозных ритуалов, местом казни, а также местом народных празднеств и гуляний с балаганом, карнавалом и фейерверками. Феодалы, на землях которых зарождались и росли города, стремились подчинить их своей власти, обложить податями и налогами, что вызывало недовольство и возмущение городского населения, уже почувствовавшего свою силу, и привело к длительному периоду в XII—XIII вв. борьбы городов с феодалами за независимость. В итоге феодалы были вынуждены признать известную автономию городов и «городские вольности». Города постепенно превращались в центры антифеодальных настроений и оплоты относительной независимости горожанина от феодального гнета. Распространилась практика, когда крестьяне убегали от своих феодалов в города и превращались в горожан. Существовала даже поговорка: «Городской воздух делает человека свободным». Таким образом, рост городов, развитие торговых связей, городской культуры, появление свободных от феодальной зависимости сословий подрывало основы феодализма. Присущая товарному производству, основанному на частной собственности, потребность в развитии производительных сил дает толчок опытному познанию природы, а потребность в свободном от внешнего принуждения труде независимого работника порождает новые представления о человеке, его правах и достоинствах. Универсальным выражением этих общественных потребностей стала гуманистическая идеология эпохи Возрождения. Однако созданная на этой основе культура — философские учения, произведения литературы и искусства, достижения 215 науки — были достоянием узкого круга образованных горожан и не могли оказать действенного влияния на массовое сознание, чтобы способствовать победе нового строя общественных отношений. Ведь духовную жизнь огромного большинства людей того времени определяла религия. Почему же католическая церковь оказалась неспособной ответить на вызов времени — выразить в доступной народу религиозной форме культуры потребности общественного развития, возглавить процесс исторического преобразования феодальных общественных отношений? Ведь на стороне католической церкви стояла тысячелетняя традиция духовного попечительства, она имела огромный авторитет в массах верующих, опиралась на силу светской власти и сурово расправлялась со всеми отклонениями и ересями. Более того, тяготы, налагаемые на верующего католической церковью с ее культом и обрядностью, несоизмеримы с тяготами, проистекающими из протестантского требования сурового и непреклонного исполнения «мирской аскезы» — одних только церковных праздников в католицизме чуть ли не половина календаря, тогда как протестантизм приравнял праздность к самым страшным порокам! Тем не менее она не смогла противостоять идеям протестантских теологов, увлекшим огромные массы людей, которые вряд ли могли разобраться в теологических и вероисповедальных различиях между новым и старым способом верить в Бога. Это удалось потому, что ответ, данный деятелями Реформации на вызов истории, оказался понятным и близким погруженным в религию, но не разбирающимся в теологических тонкостях массам: католическую церковь следует отвергнуть потому, что она безнравственна, а следовательно, безбожна ! Именно этот нравственный протест против «безбожной» церкви встретил живой отклик в сердцах тысяч верующих, причем принадлежащих различным сословиям. Но откуда могло возникнуть это убеждение в безбожности основанной самим апостолом Петром католической церкви? Чтобы ответить на этот вопрос, следует внимательнее присмотреться к той роли, какую играла римско- католическая церковь в жизни западноевропейских стран. Римско-католическая церковь была международным центром всей феодальной Западной Европы, объединившим ее в одно большое целое под своей духовной и политической властью. Она сама была крупнейшим феодалом средневековья, владея третью всех земель и угодий, распоряжаясь трудом и его плодами проживающих на них крестьян. Ей полагалась церковная 101 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 102 216 «десятина» — десятая часть со всех прибытков и доходов и феодалов, и крестьян. Она ревностно освящала феодальный строй, феодальную иерархию классов и сословий, угнетение и эксплуатацию народных масс ореолом божественной благодати. Власть церкви была огромна — даже европейские короли короновались римским папой почти до XIV в. и находились в зависимости от него. В условиях формирования крупных централизованных монархий, когда возвышающаяся королевская власть, опираясь на городские сословия, постепенно сломила мощь удельного дворянства, такое положение становилось все более нетерпимым и для светской власти. Первый удар по теократическим притязаниям римского папы на высшую власть от Бога, на абсолютную непогрешимость и право на утверждение или низложение не только церковных, но и светских властей, был нанесен в XIV в. французским королем Филиппом Красивым, когда папство почти на семьдесят лет попало в подчинение французскому королю. По месту резиденции римского папы этот период получил название «авиньонского пленения пап». Вторым ударом стала деятельность предшественника Мартина Лютера чешского богослова и профессора Яна Гуса, выступившего против злоупотреблений церковных властей и призывавшего «в духовных вопросах повиноваться не людям, а Богу». Ян Гус резко порицал князей церкви за отлучение христиан от церкви Христовой, советуя им сначала самих себя отлучить от грехов и пороков, среди которых он видел жадность и властолюбие. «Богатство отравило и испортило церковь», — учил Гус, выступая за упрощение католического богослужения, проведение его на национальном языке и фактически за создание независимых от Рима национальных церквей. За это он был вероломно, вопреки выданной ему германским императором охранной грамоте, схвачен на соборе в Констанце и сожжен как еретик в 1415 г. Католическая церковь, достигнув небывалой власти над странами Западной Европы и владея несметными богатствами, оказалась тем не менее к концу XIV в. в очень печальном положении. Возникнув как движение бедных и униженных, гонимых и порабощенных, христианская религия стала в средние века господствующей духовной и политической силой. Католическая церковь в этот период достигла высшего светского владычества. Нигде и никакая другая церковь не имела дела с таким опасным искушением, как безграничная светская власть. Такое безраздельное господство римско-католической церкви 217 во всех сферах жизни, ее абсолютная монополия на власть и привела в конечном счете эту церковь к внутреннему перерождению и разложению. Ведь если верно, что «власть развращает, то абсолютная власть развращает абсолютно!» Для укрепления своей власти и преследования противников католическая церковь в XII в, оставляет путь кротких словесных увещеваний по отношению к оступившимся и учреждает инквизицию — учреждение для преследования опасных «еретиков», виновных в прегрешениях против церкви. На самом деле инквизиционные трибуналы стали орудием борьбы «князей церкви» — церковной номенклатуры — со своими противниками. Жертвами инквизиции стали многие выдающиеся ученые, писатели, врачи, тысячи простых людей, попавших в немилость к служителям церкви или ставших жер- твами доносов недоброжелателей. Имущество еретиков подлежало конфискации в пользу церкви, причем значительная его часть шла на содержание трибунала. Малейшего подозрения в неверности церкви, просто ложного доноса было достаточно для ареста человека и помещения его в тюрьму, под которые были оборудованы мрачные сырые подвалы, лишенные воздуха и света. Тюрьмы были переполнены заключенными, которым зачастую даже не предъявлялись месяцами и годами обвинения. Когда же доведенные до отчаяния заключенные требовали суда, им предъявлялись обвинения, основанные на доносах и измышлениях. Если подсудимый признавал справедливость самых вздорных или весьма изощренных обвинений, его приговаривали к соответствующему наказанию, если же отрицал свою вину, это делало его упорствующим в ереси. Тогда он подвергался самым невероятным и утонченным пыткам — на дыбе, в тисках, горящими углями или часами падающими на обритую голову каплями воды. Сознание под пытками и раскаяние влекло в лучшем случае пожизненное заключение, но чаще обвиняемых ждала та же участь, что и мучеников, выдержавших пытки и не признавших ложных обвинений — сожжение на костре. Правда, первым полагалась одна милость — перед сожжением они должны были быть удавлены! Оправдательных приговоров инквизиция практически не знала. Как ни странно, редчайшее исключение из этого правила коснулось, к счастью католической церкви, одного из выдающихся деятелей Контрреформации и основателя ордена иезуитов Игнатия Лойолы, который по молодости лет неоднократно арестовывался инквизицией, но всякий раз ухитрялся благополучно оттуда выпутаться! 218 Особенно свирепствовала инквизиция в Испании, где прославился своей ревностью в служении церкви великий инквизитор Фома Торквемада, только живыми сжегший более десяти тысяч человек. Жесточайшие пытки, сжигание на костре заживо творились именем учителя любви и милосердия Христа и оправдывались лицемерными уверениями, что, сжигая тело без пролития крови, церковь спасает душу грешника! 102 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 103 Проповедуя смирение, бедность и воздержанность, церковь непристойно богатела, наживаясь на всем: помимо положенной ей «десятины» она брала с бедных прихожан плату за крещение, венчание, исповеди, отпевания и другие обряды. Высшие иерархи католической церкви жили в неслыханной роскоши, предавались разгулу шумной светской жизни, очень далекой от христианского идеала. Им было с кого брать пример: в конце XV в. папским престолом путем подкупа и интриг овладел Родриго Борджиа, принявший имя папы Александра VI. При нем разложение высших слоев католической церкви достигло предела. Полностью равнодушный к делам веры и учению Христа, римский папа проводил время в пирах, и увеселениях, устраивал вместе с приближенными кардиналами оргии, а в деле укрепления собственной власти не брезговал самыми преступными средствами. Отрава, подкуп, кинжал наемного убийцы, клятвопреступление — все было пущено им в ход против своих врагов. Своему сыну Чезаре Борджиа он в восемнадцать лет пожаловал звание кардинала и в дальнейшем всячески помогал в его преступных авантюрах. Его дочь Лукреция Борджиа сделалась любовницей брата и самого папы, так что современники сочинили ей дошедшую до нас эпитафию: «Здесь покоится Лукреция, Александра дочь, жена и невестка» . Ярким и страстным обличителем духовного разложения католической церкви и ее верхушки, властолюбия и алчности высших представителей духовенства и самого папы был монах-доминиканец Джироламо Савонарола. Он призывал церковь к отказу от богатства и пышности, властолюбия и тщеславия, к покаянию и аскетизму. В своих проповедях он настаивал, что Александр «вовсе не пала, он не христианин и не верует в Бога». Естественно, он был отлучен от церкви, схвачен и после пыток сожжен. Однако порча поразила не только высшие эшелоны церкви — рядовые священники в условиях полной бесконтрольности и 219 безответственности осуществляли службу как попало, отличались невежеством, ленью, жадностью и похотливостью. Монастыри, долженствующие быть местами чистого духовного покаяния, смирения и служения Богу, превращались в вертепы разврата и порока. Именно на материале монастырских нравов строил свои литературные фантазии известный маркиз де Сад. В народе бытовали поговорки, отражающие глубину падения авторитета церковников — «ряса монаха — это плащ жулика», «собаки лают, волки воют, а монахи лгут», «путается с женщиной как кармелит, объедается как бернардинец, пьянствует как францисканец, нечистоплотен как капуцин». Фактически римско-католическая церковь вернулась к исходной точке противостояния первоначального христианства целиком разложившейся и коррумпированной столице Римской империи времен Нерона и Калигулы. Поэтому Мартин Лютер по праву вернул Риму его звание «вавилонской блудницы». При таком состоянии дел всякий порядочный христианин был просто обязан со всей решимостью выступить против официальной католической церкви, чем бы это ему ни грозило. Именно это обязательство двигало Лютером, когда он, уже отлученный папой от церкви, принял решение явиться на рейхстаг в Вормсе в 1521 г. для объяснения своей позиции. Пример Яна Гуса был еще свеж, и охранная грамота императора ничего не значила для папы. Однако Лютер почтительно отказался от вооруженной охраны со стороны своих сторонников, ибо им руководило не рассуждение о степени опасности предприятия, а невозможность уклониться от выполнения долга честного христианина — «... даже если бы они запалили огонь от Виттенберга до Вормса до самого неба, я все равно явился туда с именем Господа и стал бы в самой пасти бегемота меж огромными его зубами!» Изложение своей позиции на рейхстаге он закончил знаменитыми словами, утвердившими долг совести, изменить которому для уверенного в своей правоте человека просто невозможно: «На том стою и не могу иначе. Да поможет мне Бог!» Таким образом, именно внутреннее разложение католической церкви, ее властолюбие, жадность и алчность сделали эту церковь абсолютно неспособной возглавить прогрессивные преобразования в обществе и одновременно породило внутри самой церкви мощный протест. Этот протест отражал широкие общест- венные настроения, и для своей действенности он нуждался в энергичном религиозном выражении, чем и стала Реформация. Что же нового дала человеку Реформация и почему ценностные установки протестантизма стали важнейшим фактором становления всей современной западной цивилизации и культуры? 220 Почему Реформация не осталась только событием истории религии и церкви, а знаменовала собой рождение нового мировоззрения, стала знаменем новой эпохи? Каковы основные идеи и принципы этого мировоззрения, и как они повлияли на становление мировой цивилизации? Обычно начало Реформации связывают с событием 31 октября 1517 г. в Виттенберге, когда никому еще не известный монах и доктор теологии Мартин Лютер прибил к дверям церкви свои тезисы с осуждением злоупотреблений продававших «святой товар» — индульгенции, т. е. церковные грамоты об отпущении грехов. Отпущение грехов стало практиковаться католической церковью еще с XI в. как распространение 103 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 104 монашеской практики на мирскую жизнь. Первоначально оно осуществлялось в натуральной форме — за «богоугодные дела», т. е. за участие в паломничествах к святым местам, в крестовых походах, за по- жертвования в пользу церкви и монастырей. Позже, с развитием торговли и денег, церковные грамоты по случаю отпущения грехов стали предоставляться за деньги, и постепенно эта торговля приняла самые циничные формы. «Накопленный» церковью запас «святости» из добрых дел праведников и святых обменивался церковью по определенной таксе на все мыслимые и немыслимые прегрешения. В дальнейшем папство ввело индульгенции и на еще не совершенные грехи и даже на грехи следующих поколений. Продажа индульгенций стала одной из важнейших статей дохода церкви. Но она же косвенным образом способствовала распространению пороков и злодеяний, которые при наличии денег уже не являлись грехом. В ходу была поговорка, что «церковь прощает все грехи, за исключением одного — отсутствия денег»! Эта позорная практика вызывала повсеместное возмущение верующих и рассматривалась как яркое доказательство кризиса церкви, алчности ее служителей. Тем не менее осуждалось именно придание отпущению грехов грязной денежно-торгашеской формы, но не само право церкви осуждать и миловать, накладывать на людей покаянные тяготы — епитимьи и прощать грехи. Лютер пошел дальше. За проступившим наружу оскорбительным для христианина торгашеским духом церковной практики он рассмотрел подлинно «сатанинскую выдумку» — стремление освободить человека от необходимости внутреннего покаяния, к чему постоянно и неустанно призывает Евангелие: «покайтесь, ибо приблизилось Царство Божие!» Тем самым римская церковь |