Драч Г.В. - Культурология. - Р-на-Дону, 2002. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Ростов нД Феникс, 2002. 608 с
 Скачать 6.31 Mb.
|
|
276 и более низкими ценами, — новый буржуа маниакально поглощен предприятием и приносимыми им прибылями, мало озабочен качеством производимого товара. Перестают цениться бережливость и умеренность, чаще всего буржуа предпочитает ни в чем себе не отказывать и жить в роскоши. В жестокой конкуренции для него все средства хороши — от рекламы до прямого подлога. Наконец, если в предшествующие исторические эпохи буржуа гордился своей принадлежностью к трудовому третьему сословию, то теперь он не только не брезгует, но и стремится обрести различные титулы (титул лорда полу- чил Дизраэли, титулы баронов — Крупп и Сименс и т. д.). Означает ли это, что традиционные буржуазные добродетели исчезают? Нет, но они как бы объективируются и с отдельного человека переносятся на предприятие. Теперь фирма должна быть их воплощением, т. е. быть солидной, кредитоспособной, и т. д. В течение века происходят существенные изменения в этикете, который становится не только более демократичным, но и более утилитарным. Еще якобинцы пытались пересмотреть этикетные нормы. Так, они предпочитали обращение на «ты» обращению на «вы», предписывали снимать головной убор лишь на публичных выступлениях. От этих этикетных норм класса, идущего к власти, отличается этикет победившей буржуазии. В его основе — этикетные формы регуляции дистанции между свободными партнерами купли- продажи. Тот факт, что продавец товара полностью зависит от покупателя («Покупатель — король рынка»), находит отражение в необходимости однонаправленного соблюдения этикетных норм — это продавец то- вара должен быть вежливым, обходительным и т. д., что совершенно не требуется покупателю. Коммерческая установка пронизывает и отношения равноправных партнеров, когда внимание оказывается лишь тем, кто полезен. Даже непроизводственная сфера пронизана этими установками. М. Оссовская подметила, что приглашения на званые вечера с указанием часа прибытия и, времени убытия гостей напоминают собой торговые контракты. Налицо, таким образом, инструментальное, утилитарное использование человека через этикет. Происходящие в моральной сфере изменения явились отражением дальнейшего упрочения принципов утилитаризма в западном мышлении. Г. Спенсер (1820—1903) в своей книге «Основания этики» доказывал, что мораль изначально основана на принципе пользы, и будучи переваренной клетками мозга и переданной по наследству, она превращается в механизм, обслуживающий сложноорганизованное общество. При этом 277 утилитаризм не считает для себя обязательными требования гуманизма и потому зачастую прогресс осуществляется ценою свободы и счастья отдельных людей. По сути те же принципы нашли свое отражение и в марксизме, где вера в прогресс уже совершенно освободилась от этических норм и стала механической. Место нравственности было определено в надстройке, всегда зависимой от социально-экономических изменений и классовых интересов. Всеобщее притупление нравственного чувства и в известной степени — падение нравственных ценностей было связано не только с распространением философского и социологического имморализма, влияющего на достаточно ограниченный круг людей, но в гораздо большей степени — с изменением места и роли христианской религии и церкви в европейском обществе. Процесс «расколдовывания мира», неуклонно иду- щий в культуре, начиная с эпохи Возрождения, приходит к своему логическому завершению. Чисто внешне мало что изменилось: люди ходили в церковь, молились. В религиозном духе воспитывали своих детей. Церковь увеличивала число прихожан, богословы истолковывали Священное писание применительно к изменившимся реалиям современного мира. Однако из общественного сознания уходит то, что составляет суть любой религии — вера в сверхъестественное. Научная революция заставила усомниться в христианской версии происхождения мира, его существовании, как воплощении божественного промысла, в чудесах непорочного зачатия, физического воскресения из мертвых, и т. д. и т. п. Христианская вера в Бога, проявляющего свою волю через откровение и благодать, оказалась совершенно несовместимой с картиной мира, создаваемой наукой. После знаменитого оксфордского дебата, состоявшегося в 1860 г. между епископом Уилберфорсом и Т. Г. Гексли, ставшего знаковой победой дарвинизма, наука добилась полной независимости от религии. Эволюционная теория Дарвина доказала возможность более правдоподобного объяснения мироустройства принципами естественного отбора, наследственности и изменчивости, нежели рассуждениями ньютоновской науки о Верховном зодчем и Правителе. Она дискредитировала библейские представления о сотворении мира и человека, показав, что он не только не сотворен по образу и подобию Бога, но и является биологическим потомком человекообразных приматов. 3. Фрейд пошел еще дальше, доказав, что сам Бог (идея Бога) — плод страха, слабости человека, объективация бессознательных человеческих 278 мечтаний о могуществе, власти, стремлений к защите и покровительству. Маркс, назвав религию «вздохом угнетенной твари» , связал ее с интересами классовой борьбы. Внесла свою лепту в расшатывание христианского мировоззрения и историческая наука. Критическое изучение библейских текстов привело к переоценке их богоданности и исторической подлинности. Затем появились критические исследования 129 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 130 самой истории христианской церкви, в результате которых была доказана ее далеко не всегда прогрессивная и гуманная природа. Монолитное здание христианской церкви, давшее трещину с деятельности Лютера, пошатнувшееся во время антиклерикальной «Бури и натиска» эпохи Просвещения, было подвергнуто новым испытаниям. В ряде стран (Франция, Бельгия, Германия) после 1830 г. возникли движения за «национальную католическую церковь», что грозило новой Реформацией. Протестантизм, отказавшись от монолитных форм католичества, распался на множество сект, что не способствовало усилению его позиций. К тому же длительная борьба за свободу совести и религиозный плюрализм приводила к тому, что религиозная терпимость постепенно перерождалась в религиозное безразличие. Необходимо добавить, что и полная поглощенность материальным прогрессом оставляла весьма мало места для духовных ценностей. Религия зачастую сводится к соблюдению обрядов, в чем видится некий символ цивилизованности общества. Введение обязательного светского образования детей, запрет на деятельность ордена иезуитов, лишение права надзора духовенства за начальными школами, права преподавания, политической агитации, введение гражданской регистрации брака, рождения и смерти и т. д. — все это существенно ослабляло позиции церкви и приводило к падению ее роли в общественной жизни. В такой ситуации церковь предпринимает отчаянные попытки восстановить утраченные позиции, повернувшись лицом к жизни. Папская энциклика 1881 г., выдвинув на первый план проблемы веротерпимости и «классового мира», потребовала от духовенства, чтобы оно «шло в народ». Ответом было широкое развитие миссионерской деятельности (в 1865 г. возникает Армия Спасения), возникновение католических профсоюзов, которые должны были способствовать созданию более благоприятных условий труда для рабочих-католиков. Таким образом, в XIX в. кризис христианской космологии, организации перерастает в кризис всего христианского мировоззрения, морали. Общественное сознание неуклонно движется от лапласовского «я не нуждаюсь в этой гипотезе» (гипотезе 279 Бога) к ницшеанскому «Бог умер, это мы его умертвили». Для Ницше «Смерть Бога» означала не просто признание религии обманом, но и отрицание всех ценностей христианской культуры, отрицающих жизнь человека как природного существа. 2.5.6. Искусство в XIX веке Научно-технический прогресс и товарно-денежные отношения приводят к «обмирщению» искусства, в котором нагляднее всего проступает столь характерное для нового времени «расколдовывание мира». Прежде всего, происходит неуклонное снижение доли религиозного и увеличение доли светского искусства. П. Сорокин в своей книге «Социальная и культурная динамика» приводит следующие цифры, характеризующие изменение этого соотношения: XVII в. — 50,2 — 49,2; XVIII в. — 24,1 — 75,9; XIX в. — 10,0 — 90,0 соответственно. Светское искусство утверждало ведущую роль человека, демонстрировало интерес к окружающему миру во всех проявлениях — от бытовых до героических. В живописи развиваются портрет, пейзаж, бытовой и исторический жанры, причем с XVII по XIX в. доля пейзажа возросла с 2,9 до 15,4%; портрета — с 17,8 до 18,9%: жанра — с 14,9 до 35,9%. Характерной чертой искусства XIX в. было отсутствие единой эстетической доминанты — родовой, видовой, жанровой. Складывается, а в XX в. уже становится определяющим «децентрализованный» тип художественной культуры»: отныне развитие искусства характеризуется асинхронностью и многостильем, борьбой противоположных направлений. Последние попытки преодолеть разорванность искусства предпринимают в начале века — романтизм («динамический синтез искусств»), а в конце — неоромантизм или модерн. Происходит своеобразная «передислокация» видовых и жанровых форм художественного освоения действительности. Одни уходят на задний план (архитектура), другие выдвигаются на авансцену: в романтизме — музыка и поэзия, в реализме — социальный роман, и т. д. Это касается и принципиально новых способов художественного творчества, порожденных развитием техники — фотография, кино, реклама и др., более склонных к коммерциализации искусства и соответствующих принципу пользы. В XIX в. складывается классическая модель институтов художественной культуры. В мир искусства наряду с профессиональным творчеством входит фольклор, который, начиная с 280 романтизма, функционирует по правилам высокой культуры, а также прикладное искусство и художественная промышленность. Союз художественной культуры и фабричного производства привел к стандартизации предметного мира человека, снижению эстетической ценности бытовой вещи, а массовое тиражирование предметов искусства ставило его на поток, лишало тайны. Не случайно именно в XIX в. зарождаются «индустрия словесности», «индустрия зрелищ» и т. д. — эти слагаемые «массовой культуры». В таких условиях все более значимой становилась роль высокого искусства, и оно настойчиво претендует на занятие ключевых позиций в духовной культуре. В обстановке постоянных революционных потрясений первой половины века, в этом бесконечном историческом хаосе важнейшей задачей выступает не столько освоение действительности, сколько выражение отношения к ней человека. И здесь роль искусства трудно 130 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 131 переоценить. К тому же зачастую оно одно и могло быть рупором передовых общественных идей. Вот почему искусство превращается в своеобразный язык философии, которая постепенно отходит от универсальных рационалистических построений и погружается в сферы субъективного опыта. Искусство становится главным способом выражения нравственных идеалов. Соответственно вырастает самооценка искусства как креативной силы культуры. Оно берет на себя роль судьи над обществом, впервые себя ему противопоставляет и в конце века решительно утверждает свою самоценность (теории «искусства для искусства», эстетизм). В развитии искусства XIX в. можно выделить два больших этапа: эпоха романтизма (первая половина XIX в.) и эпоха декаданса (с конца 50-х гг. до первой мировой войны). В годы Французской революции получил распространение классицизм (Энгр, Леду), получивший эпитет «революционного» (Ж.-Л. Давид и др.). Новое обращение к классицизму было обусловлено как героикой революционного времени, так и раскопка- ми Помпеи и изданием «Истории искусств» Винкельмана. В годы наполеоновской империи утверждается и становится господствующим величественный, тяжеловесный, богатый стиль ампир (Виньон, Шальгрен, Персье). Этот стиль был строго выдержан в архитектуре и декоративно-прикладном искусстве. Цельность и основательность придавали ему своеобразное обаяние. Как реакция на французскую революцию и идеалы просветителей с их культом разума возникает романтизм. Постоянные революционные брожения в Европе, связанные с 281 незавершенностью цикла буржуазных революций, развитием национально-освободительных движений, вряд ли могли породить более адекватную форму выражения в искусстве, чем романтическое бунтарство. Термин «романтизм» первоначально применялся в литературе, главным образом, романо-германских народов, а позже охватил музыку и изобразительное искусство. Это позволило трактовать романтизм как преимущественно художественное направление. Однако уже в XIX в. начинают говорить о «романтических тенденциях» в философии, «экономическом романтизме», «романтических иллюзиях» в социализме, т. е. трактовать его как общекультурное движение, а не только направление или стиль, подобно классицизму, барокко и т. д. Романтизм имел предшественников в лице Руссо, который в век Разума заговорил о примате чувства, о своеобразии и неповторимости каждого человека; его питали идеи литературно-общественного движения «Бури и натиска», творчество раннего Гёте и Шиллера (вертеровская тема и тема героя-разбойника). В качестве важнейших источников следует указать также на философию Фихте с ее абсолютизацией творческой свободы и Шопенгауэра с идеей слепой, неразумной воли, творящей мир по своему произволу. Эти идеи были интересны и близки романтикам, также как искания широкого круга музыкантов, живописцев, в творчестве которых пробивались ростки нового, отличного от классицизма видения мира и задач искусства (Жироде, Гро, Бетховен). Специфической для романтического искусства является проблема двоемирия. Двоемирие — это сопоставление и противопоставление реального и воображаемого миров. Причем реальная действительность, «проза жизни» с их утилитаризмом и бездуховностью расцениваются как недостойная человека пустая «кажимость, противостоящая подлинному ценностному миру». Утверждение и развертывание прекрасного идеала как реальности, осуществляемой хотя бы в мечтах, — сущностная сторона романтизма. Отвергая современную ему действительность как вместилище всех пороков, романтизм бежит от нее, совершая путешествия во времени и пространстве. Бегство за пространственные пределы буржуазного общества выступало в трех основных формах, а именно: 1) Уход в природу, которая была либр камертоном бурных душевных переживаний, либо инобытием идеала свободы и чистоты (отсюда интерес к деревне, критика города, интерес к духовности народа, выраженной в фольклоре). 282 2) Романтизм «заглядывает» в иные регионы, экзотические страны, не испорченные буржуазной цивилизацией (восточная тема в творчестве Байрона, полотнах Делакруа). 3) В случае отсутствия реального территориального адреса бегства он выдумывается из головы, конструируется в воображении (фантастические миры Гофмана, Вагнера). Второе направление бегства — уход от действительности в иное время. Не находя опоры в настоящем, романтизм разрывает естественную связь времен, идеализирует прошлое, реже античное, почти всегда средневековое, его нравы, патриархальный образ жизни (Кольридж, Ж. Санд), ремесленный уклад (Новалис, Гофман), рыцарский кодекс чести (В. Скотт) и т. д. Третье направление бегства романтика — уход в собственный внутренний мир, в сокровенные уголки своего «Я». В жизни сердца видят романтики противоположность бессердечности внешнего мира (сказки Гофмана, Гауфа, романтический портрет). Присущее культуре нового времени признание высокого ценностного ранга личности выливается в романтизме в идею ее уникальности и неповторимости. Тем самым романтизм может рассматриваться как продолжение нововременной традиции и перенос принципов свободной конкуренции, личной свободы и инициативы в область морали, искусства, духовной жизни в целом. Особенно высоко ценится наряду с 131 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 132 великими, незаурядными личностями личность художника. Не случайно в романтизме происходит эстетизация всего мировоззрения, его преимущественно художественное воплощение, контрастирующее с морализующим духом культуры Просвещения. С эмоционально-личностной интонацией связана и другая сторона романтизма — чрезвычайное многообразие несхожих между собой форм и вариаций. Эта черта подпитывалась также историческим реализмом романтиков, живо интересовавшихся национальными истоками искаженного социумом при- родного бытия. Национальные формы романтизма при наличии общих черт, присущих этому культурно-историческому типу, весьма самобытны. Так, немецкий романтизм, серьезный и мистический, систематически разрабатывал теорию, эстетику романтизма, одновременно рождая шедевры в музыке, литературе. Фран- цузский романтизм, порывистый и свободолюбивый, проявил себя прежде всего в жанровой живописи — исторической и бытовой, жанре портрета, а также в романистике, свои особенности были и в развитии английского романтизма. Сентиментальный и чувственный, он часто видел возвышенное в 283 простых, обыденных вещах. Различные романтические движения в Англии сближало стремление к натурализму, что придавало весьма своеобразный характер романтическому индивидуализму, развитие которого не приводило к обособлению «Я» художника от реальной жизни. Не случаен поэтому интерес английских романтиков к политике (Шелли — выдающийся политический оратор. Водсворт и Кольридж после либеральных увлечений юности стали консерваторами и т. д.). В английском романтизме широко использовалось фантастически-утопическое, аллегорическое и символическое отображение жизни, ирония и гротеск как сочетание смешного и страшного, что Рескин считал национальной чертой англичан. Эмоци- ональное начало, фантазия сочетаются в английском романтизме с традицией сенсуалистического эмпиризма. Таким образом, внутреннее единство романтизма реализовывалось с учетом национальной специфики необычайно многообразно. Далеко не случайно именно в романтизме появляется идея «синтеза искусств». С одной стороны, так решалась конкретная задача обеспечения максимальной живости и естественности художественного впечатления, полноты отображения жизни. С другой стороны, она служила глобальной цели: искусство развивалось как совокупность различных видов, жанров, школ, подобно тому, как общество казалось совокупностью изолированных индивидов. Синтез искусств — это прообраз преодоления разорванности человеческого «Я», разорванности человеческого общества. Реализм в качестве самостоятельного течения утверждается в европейской культуре в 40-е гг. XIX в., выливаясь в форму критического (социально-исторического) реализма. Реализм как тип культуры представляет собой продукт Нового времени и так же как XIX в. представляет собой кульминацию культуры Нового времени, критический реализм — высшая точка реализма. Развитие реализма сопровождает развитие капиталистического способа производства, которое связано с нарастанием социальных противоречий, пронизывающим влиянием чистогана на общественную жизнь, нравы, духовное развитие человека. Реализм объединило с романтизмом разочарование в итогах революции, отрицательное отношение к утвердившейся буржуазной действительности. Реализм объединяет с романтизмом не только отрицание бесчеловечных буржуазных порядков, но и обращенность к духовному миру человека, борьба за самоутверждение личности. Реализму близка открытая романтиками тема народности. |