Радаев В., Шкаратан И. Социальная стратификация. Учебное пособие Для высших учебных заведений москва наука 1995

• Название: Учебное пособие Для высших учебных заведений москва наука 1995
• Анкор: Радаев В., Шкаратан И. Социальная стратификация.doc
• Дата: 30.01.2017
• Размер: 1.39 Mb.
• Имя файла: Радаев В., Шкаратан И. Социальная стратификация.doc
• Тип: Учебное пособие; #1266
• Категория: Социология. Политология
• страница: 6 из 17

Глава 5 КЛАССЫ ПОСЛЕ КЛАССИКОВ Обращаясь к современным стратификационным теориям, мы начнем с тех, кто продолжает развивать классические теоретические модели.

И если речь заходит о классовых теориях, нужно сказать, что на поверхности переменчивых социологических вод наиболее заметными остаются два следа, лежащие в фарватерах, оставленных трудами К. Маркса и М. Вебера. Пройдем же по этим следам и назовем имена (многие из которых пока еще не на слуху у российского читателя), обращая внимание в первую очередь на особенности теоретических подходов.

1. По следам неомарксистов Марксизм породил немало последователей. Кто-то из них пытался придерживаться ортодоксальной линии, кто-то занялся творческой ревизией, В результате в двадцатом столетии возникло множество весьма разноликих теоретических направлений. Здесь и «ленинская» линия с вариациями от сталинизма до маоизма, и социал-демократы, и несколько особняком стоящие крупные фигуры вроде Д. Лукача и А. Грамши. На дрожжах интереса к «молодому» Марксу взошел австромарксизм с двумя поколениями Франкфуртской школы, давшей в итоге целую вереницу громких имен (М. Хоркмайер и Т. Адорно, Г. Маркузе и Э. Фромм), а также экзистенциальный марксизм по Франции (Ж. -П. Сартр, М. Мерло-Понти). Марксизм спровоцировал появление ярких ревизионистов в странах социалистического лагеря (б первую очередь, в Югославии, Венгрии и Польше) ¹.

Как это ни парадоксально, но именно советский ортодоксальный марксизм, выдавший «на гора» столько трудов по классовой структуре и вроде столь яростно боровшийся за чистоту учения, послужил скорее выхолащиванию классовой теории, Посудите сами, что остается от «диалектики классовых отношений» — гордости марксизма — в утверждениях о дружественном союзе рабочего класса и колхозного крестьянства с народной интеллигенцией, опирающемся на единую общественную собственность на средства производства? Чистая словесная формальность. Что же касается новых явлений в классовой структуре западных стран — усиления роли средних классов и стремительно исчезающей революционности пролетариата — делали вид, что все это не более, чем «буржуазные» выдумки. Так что нынешнее поголовное отвращение россиян к классовой теории в целом — зако ¹ Подробнее см.: Монсон П. Марксизм // Современная западная социология: Теории, традиции, перспективы. СПб., 1992. С. 109-156.

81

номерный итог многолетнего вдалбливания слишком примитивных образцов этой теории.

Совокупное социологическое наследие неомарксистов очень велико.

Мы же обратимся к достаточно известным, если можно так выразиться, «полуклассическим», именам из рядов западного неомарксизма, а точнее, к тем из них, кто потратил немало усилий и дебатах но теории классов в течение последних трех десятилетий. Но прежде всего подытожим принципиальные особенности исходной марксовой теории классов. Следует иметь в виду, что концентрированного изложения классовой теории у самого К. Маркса нет. Как правило, обобщаются положения из целого ряда работ: фрагмента об отчуждении труда из «Экономическо-философских рукописей», «Немецкой идеологии», первой главы «Манифеста Коммунистического партии», незавершенной главы «Классы» из третьего тома «Капитала», «18 брюмера Луи Бонапарта» и ДР.

1. Общий подход к теории классов служит ярким образцом экономического детерминизма, за которым скрывается технологический детерминизм. Говорится, что базис общества образуют производственные отношения, которые определяются в конечном счете уровнем и характером развития производительных сил, особенно средств труда.

2. Ядро производственных отношений образуют отношения собственности на средства производства. Они-то и служат основным критерием выделения классов. Прочие критерии служат для выделения групп и страт внутри существующих классов.

3. Классы есть нечто большее, нежели номинальные статистические группы. Класс — это отношение. Поскольку собственность распределена крайне неравномерно и весомая часть производителей отчуждена как от нес, так и от получаемого продукта, классовые отношения суть отношения эксплуатации.

4. В каждом обществе существуют «основные» и «неосновные» классы. Классовая борьба является основополагающим фактом мировой истории в целом. Борьба основных классов — главный мотор общественного развития и прогресса. Все прочие группы находятся в орбите этого классового противостояния.

5. В капиталистическом обществе основными классами являются буржуазия и пролетариат. Воспроизводство капитала сопровождается дифференциацией собственности и доходов, возрастающей поляризацией общества в целом.

6. Структурное положение класса определяет его объективные интересы. Осознание этих интересов пролетариатом как наиболее продвинутым из эксплуатируемых классов превращает его из «класса-в-себе» в «класс-для-себя». Процесс этого превращения, хотя и противоречив, но в принципе неизбежен.

7. Осознание интересов приводит к мобилизации пролетариата и руководимых им нижних слоев в коллективном действии, направленном на революционное преобразование общественного базиса.

82

Схема эта должна быть известна всякому, кто приобщился к системе советского образования. Но далеко не всякому известно, как она развивалась под ударами критики и восприятием нового исторического опыта. Перестроенная критика, обрушившаяся на головы отечественных ортодоксов, выбирает не лучшие образцы, воюет с тенями прошлого, Ибо неомарксистов как опасных «отступников» от буквы «пролетарского учения» в первой стране социализма знали плохо или предпочитали не знать вовсе.

Но именно нам-то и надо разбираться внимательно со всем марксистским наследием. И не только потому, что марксизм — по-прежнему, скрыто или явно, сохраняет свое влияние в мировой мысли. Но главным образом потому, что это наша собственная тяжелая ноша.

И доморощенные «новые левые» не заставят себя ждать слишком долго.

Итак, с течением времени ортодоксальный марксизм с его теорией классов был подвергнут жесткой и многосторонней критике, заключающей, по крайней мере, следующие пункты: 1. Экономический, а тем более технологический, детерминизм — лишь один из возможных подходов к общественному развитию, причем подход наиболее примитивный, грубый.

2. В результате корпоративизации экономики, «революции управляющих» и элементов «народного капитализма» произошла своеобразная «диффузия собственности». И собственность в результате утратила свою роль основы противостояния классов.

3. Удар, нанесенный маржиналистами трудовой теории стоимости, поставил под сомнение основательность теории прибавочной стоимости, а следовательно, и тезис об эксплуатации неимущих классов.

4. Анализ эмпирических данных не подтвердил предположения о возрастающей поляризации ведущих западных обществ. Напротив, зафиксирован подъем средних слоев (и это было, пожалуй, наиболее серьезным теоретическим поражением марксизма), 5. Ревизована крайне упрощенная схема чуть ли не причинно-следственной связи между положением классов, их групповым сознанием и совершаемым коллективным действием, 6. Обращено внимание на снижающуюся организованность и революционность рабочего класса, и поставлен вопрос о свершившемся историческом уничтожении пролетариата.

7. Явные затруднения возникли у марксистов с объяснением социальной структуры общества советского типа, применительно к которому отрицалось существование как принципиальных различий в отношениях собственности между классами, так и серьезных социальных конфликтов.

Эта критика, низводящая «класс» в ранг только одной из целого ряда объясняющих переменных, побудила новые поколения марксистов искать свои ответные ходы.

83

Собственность и контроль (Морис Цейтлин) Сначала двадцатого века в западной экономике произошли изменения столь значительные, что игнорировать их уже не было никакой возможности. Изменились и структура собственности, и организация труда, так же как состав и настроения рабочего класса.

Это касается, не в последнюю очередь, пресловутой «менеджерской революции», которая перекроила ряды «капитанов бизнеса» и поставила вопрос, а сохранилась ли вообще капиталистическая система. Марксистами она, естественно, воспринималась не слишком благосклонно.

Типичным отношением можно считать позицию М. Цейтлина, который предпринимает тщательный анализ институциональных связей внутри и между корпорациями, отношений корпораций с банками и т. п., чтобы показать, что отделение собственности от управления в крупных корпорациях не размывает эффективного контроля класса капиталистических собственников. Происходит скорее перераспределение ряда менеджерских функций.

«Мне кажется, — заключает М. Цейтлин, — что отделение собственности от управления является одним из тех широко применяемых псевдофактов, под бременем которых время от времени оказываются все научные дисциплины»².

Другие неомарксисты относятся к этому еще более скептично, считая, например, что снижение роли капиталистической собственности касается в основном ее юридического аспекта. С точки зрения экономического содержания собственности, определяемого реальным контролем над производственными факторами, система сохраняет свой капиталистический характер (Г. Карчеди).

С этих же позиций в основном критиковались и другие положения, вроде концепции «народного капитализма». Говорилось, что «однофунтовая» акция владеющего ею рабочего никаким собственником, увы, не делает.

Но в целом отметим, что центр тяжести явно смещается с вопросов типа «Кто имеет? « на вопросы «Кто контролирует? « И закономерно все большее внимание направляется на содержание и организацию трудового процесса.

«Деградация труда» (Харри Браверман) Попытку продолжить ортодоксальную «производственную» линию предпринимает X. Браверман в своем нашумевшем в середине 1970-х годов труде «Труд и монополистический капитал». Однако Браверман ² Zeitlin M. Corporate Ownership and Control: The Large Corporation and the Capitalist Class // Classes, Power, and Conflict: Classical and Contemporary Debates. L., 1982. P. 216.

84

смещает акцент в область разделения труда, содержания трудовых функций и контроля за трудовым процессом. Он пытается доказать, что тейлоризм сохраняется и поныне как основополагающая политика в области трудовых отношений и в странах капитала, и в социалистических странах (последние его попросту унаследовали).

«Если тэйлоризм и не существует сегодня как особая школа, то это потому, что... его фундаментальные положения легли в основу всей организации труда»³.

В современной иерархической производственной организации продолжается обособление трудового процесса от реальных трудовых навыков, а выработки решений — от исполнительских действий, монополия на знания используется для возрастающего контроля за каждым участком трудового процесса. И все это оказывается не более, чем техническими условиями обеспечения прибыльности капитала.

Современные технологии, по мнению X. Бравермана, не столько обогащают труд, сколько способствуют поляризации квалификационных групп. Причем большинство «синих» и «белых» воротничков подвергаются деквалификации (знаменитый «deskilling thesis») и псе более подпадают под власть монополистического капитала. (Особенно это касается возрастающей армии клерков.) Классовое структурирование, таким образом, является здесь «первой производной» индустриального и постиндустриального разделения труда.

Кому-то, возможно, выводы X. Бравермана покажутся слишком прямолинейными. Но сколько критических работ они стимулировали! «Новый рабочий класс» (Серж Малле) Также не обращая пристального внимания на проблемы собственности, один из французских последователей Г. Маркузе С. Малле исследует основные этапы в системе организации труда и приходит к выводу, что при смене этих этапов структура рабочего класса претерпевает соответствующие изменения. С. Малле — явный противник «ненаучных», по его мнению, концепций «среднего класса» — провозглашает возникновение в послевоенный период так называемого нового рабочего класса, включающего мастеров, технический и лаборантский персонал, а также наиболее квалифицированных рабочих, в первую очередь новейших автоматизированных отраслей⁴.

Этот «новый рабочий класс» отличается от «подкупленной» из неоплаченного труда своих собратьев «рабочей аристократии» (в терминах Ф. Энгельса или В. Ленина). Он не только обладает наибольшей производительностью по сравнению с менее продвинутыми ³ Bravermain H. Labor and Monopoly Capital: The Degradation of Work in the Twentieth Centry. N. Y. 1974. P. 87.

⁴ Mallei S. The New Working Class. Nottingham. 1975 (1963).

85

пролетарскими слоями в традиционных производственных отраслях, но и превращается в основную «революционную силу», обладающую наибольшими потенциями к реформированию существующих базовых отношений.

Этот поворот от опоры на полулюмпенские массовые слои к наиболее квалифицированной части рабочего класса — ревизия довольно существенная. Хотя надежды на какую-то особую революционность этого «нового рабочего класса» вызывает больше сочувствия, нежели понимания.

«Прощай, рабочий класс» (Андре Горц) Более пессимистичен в своих оценках соотечественник Малле А. Горц. По его мнению если в посттэйлористскую эпоху рабочий класс стремился к завоеванию власти над трудовым процессом и усилению позиций в организации производства в целом, причем добился на этом поприще некоторых успехов, то сегодня рабочий класс лишен и подобной власти, и каких-либо перспектив на ее завоевание. Л. Горц ставит крест на «исторической миссии пролетариата» и вообще «прощается с рабочим классом», который по его убеждению, превращается в «не-класс не-рабочих» («non-class of non-workers»).

«Капиталистическое развитие породило рабочий класс, в принципе не способный к овладению средствами производства и с непосредственными интересами, которые не созвучны социалистической рациональности»⁵.

Отчасти это произошло в результате деквалификации рабочего класса под действием современных технологий и вытеснения квалифицированных рабочих машинами. Но в значительной мере связано также и с дисперсией самой власти. Ныне она не принадлежит уже никому, но является эффектом действия всей организационно-производственной системы.

Задача, таким образом, — не завоевание власти, но освобождение в труде, а еще более, от труда. В этой позиции и утверждениях типа «труд сейчас существует вне рабочих»⁶ особо очевидна связь с теорией отчуждения труда молодого Маркса, хотя термин «отчуждение» вроде и не упоминается. Но менее понятно, как это освобождение может произойти практически.

В более поздней работе А, Горца мы, впрочем, обнаруживаем один из таких практических путей — всеобщее сокращение рабочей недели (для начала, скажем, до 30 часов) с возрастающей уравнительностью в ⁵ Gоrz A. Farewell to the Working Class: An Еssay on Post-Industrial Socialism. L., 1982 (1980). P. 8, 15.

⁶ Ibid. P. 38.

86

распределении и доходов, и самого труда (гарантированного для всех), обеспечиваемой, и свою очередь, средствами косвенного налогообложения⁷.

Здесь же мы находим важное уточнение о природе нового антикапиталистического сопротивления, которое не связывается более с процессом труда.

«Субъект социалистического переустройства общества, следовательно, более не порождается капиталистическими производственными отношениями в виде классового сознания рабочего как такового. Оно возникает в рабочем, например, как в обитателе определенного района, в котором он, подобно большинству проживающих рядом собратьев, вследствие капиталистического развития, лишен многих социальных и природных условий»⁸.

Перед нами, таким образом, попытка (в данном случае, возможно, не доведенная до своего логического конца) оторвать все же взгляд от труда и производства в целом и искать решения проблем в более широких социокультурных областях. Впрочем, борьба с экономическим детерминизмом разворачивается не на шутку. Марксистский структурализм (Никос Пуланцас и др.) Марксизм произвел на свет и свои версии структурного функционализма, разработанного прежде всего Л. Альтюссером в стремлении возродить Учение, очистив его, во-первых, от всякого гегельянства, а вo-вторых, выступив против ортодоксального экономизма. Если основоположник указывал на два «мотора» общественного развития (движение производительных сил и борьба классов), то теперь в качестве такового, безусловно, выбирается именно классовая борьба.

В вопросах же собственно классовой теории наиболее заметной фигурой данного направления стал Н. Пуланцас. В работах Н. Пуланцаса общественный процесс предстает, в первую очередь, как воспроизводство определенной структуры социальных мест, которым соответствуют функциональные социальные практики. Воспроизводится структурная «решетка», ячейки которой могут заниматься разными социальными агентами. Принципиально важно, что структурные рамки не ограничиваются одними только экономическими отношениями, но включают также отношения политического и идеологического господства и подчинения (здесь не обошлось без влияния А. Грамши). Вот что пишет Н. Пуланцас: «Социальный класс определяется... его местом в общественном разделении труда в целом. Что включает также политические и идеологические отношения... Социальный класс... может ⁷ Corz A. The New Agenda // New Left Rev., 1990. N 184. P. 45-46.

⁸ lbid. P. 41.

87

занимать классовую позицию, которая не соответствует его интересам, определенным классовой детерминацией»⁹.

А вот показательная выдержка из другой работы: «Во-первых, существует расширенное воспроизводство занимаемых агентами позиций. Данные позиции обозначают структурную детерминацию классов, т. е. тот способ, которым их детерминация структурой (производственными отношениями, политико-идеологическим господством/подчинением) воплощается в классовых практиках... Во-вторых, существует воспроизводство и распределение самих агентов но указанным позициям. Этот аспект воспроизводства, связанный с тем, кто занимает данную конкретную позицию, т. е. кто становится буржуа, пролетарием, мелким буржуа, бедным крестьянином и т. н., как и когда это происходит, подчинен первому аспекту — воспроизводству реальных позиций, занимаемых социальными классами»¹⁰.

Впрочем, несмотря на стремление преодолеть прямолинейный экономизм путем трехуровневого подхода и попытки пересмотра ряда положений, связанных с теориями государства и классовой борьбы, эта версия все же недалеко отстоит от ортодоксального марксизма и скорее была предназначена для того, чтобы влить «новое вино в старые мехи».

Потому в конце 70-х годов позиции марксисткого структурализма подвергаются радикализации. П. Хирст, например, счел, что И. Пуланцас «не отрицая экономизм, лишь несколько его усложнил»¹¹. Основной тезис П. Хирста, так же как и его соратника Б. Хиндесса, заключен в принципиальной невозможности редуцировать многообразие социально-политической реальности к классовым отношениям. Политика и идеология представляются им вполне самостоятельными аренами социального действия и классовой борьбы¹².

На политико-идеологическом «классообразовании» и существовании «политических классов» акцентирует внимание и А. Пржеворски, также упирающий на ключевую роль классовой борьбы. Классы, по его убеждению, образуются никак не до, а лишь в процессе самой этой борьбы как результат коллективного организованного действия, прежде всего действия политических партий¹³.

Здесь мы приходим уже чуть ли не к «политическому детерминизму».

Хотя Пржеворски вроде бы никогда не был альтюссерианцем, а принадлежит, согласно условной классификации, течению «аналитического марксизма», о котором речь пойдет немного позже.

⁹ Poulantzas N. Classes in Contemporary Capitalism. L., 1975. P. 14-15.

¹⁰ Poulantzas N. On Social Classes // Classes, Power, and Conflict: Classical and Contemporary Debates. L., 1982. P. 110-111.

¹¹ Hirst P. Economic Classes and Politics // Class and Class Structure. L., 1977. P. 138.

¹² Hindess B. Classes and Politics in Marxist Theory // Power and the State. L., 1478. P. 72-97.

¹³ Przeworski A. Proletariat into a Class; The Process of Class formation from Karl Kauisky's «The Class Struggle» to Recent Controversies // Politics and Society. 1977. Vol. 7, N4. P. 343-401.

88

Исторический марксизм (Эдвард Томпсон) Еще в середине 1960-х годов против экономического детерминизма выступает представитель «исторического марксизма» Э. П. Томпсон.

Он делает упор на отношения, возникающие в процессе классовой борьбы. При этом, однако, призывает не преувеличивать роль революционных катаклизмов.

Томпсон выводит классы из общих интересов людей, базирующихся на их совместном опыте, Доказательства же строятся на историческом анализе периода становления «классического» капитализма (он, таким образом, вторгается в «святая святых» марксизма).

В своем фундаментальном историко-социологическом труде «Становление английского рабочего класса» Томпсон указывает на историческую неоднородность как господствующих, так и угнетаемых классов, неоднозначность и разнонаправленность их коллективных действий, на сохраняющиеся элементы сильного традиционного (в том числе, «морального») сознания. Он пытается столкнуть марксистский анализ со статичных объективистских позиций: «Класс возникает тогда, — пишет он, — когда какие-то люди в результате унаследованного или заимствованного общего социального опыта ощущают общность своих интересов и выражают ее как в отношениях между собой, так и в отношениях тех, чьи интересы отличны или, часто, противоположны»¹⁴.

Вступая в полемику с более левыми собратьями по перу, вроде П. Андерсона, одного из лидеров «New Left Review», и апеллируя к множеству исторических наблюдений, Томпсон настаивает на следующем: «Класс — это культурное и социальное образование (часто находящее свое институциональное выражение), которое не может быть определено абстрактно или обособленно, но только в отношении с другими классами; и это определение всенепременно опосредуется временным контекстом, в котором происходят действие и ответные реакции, изменения и конфликты. Говоря о классе, мы имеем в виду не слишком строго определенную группу людей, разделяющих общие интересы, социальный опыт, традиции и системы ценностей, людей, предрасположенных вести себя как класс, определять себя в своих действиях и в своем сознании как класс по отношению к другим группам людей. Сам по себе класс — это не вещь, но событие (happening) «¹⁵.

Определения эти, обретя известную популярность, цитируются многократно и по разным поводам.

¹⁴ Thompson Е. Р. The Making of the English Working Class. N. Y. . 1963. P. 9-10.

¹⁵ Thompson E. P. The Poverty of Theory and Oilier Essays. L., 1978 (1965). P. 85.

89

Борьба за диалектику