Упоминания о Казанке. В начале 1918. Образование ВерхнеДонского округа
 Скачать 47.27 Kb.
|
|
В начале 1918.**** Образование Верхне-Донского округа. В 1918 г. был выделен Верхне-Донской округ. В его состав вошли десять станиц Донецкого и Усть-Медведицкого округов: Вёшенская,Еланская, Казанская, Мигулинская, Краснокутская, Букановсская, Слащёвская, Федосеевская, Каргинская и Боковская. Две последних образуются из вёшенских и еланских хуторов – Каргинская из слияния хуторов Каргинского, Архиповского и Чирско-Поповского Вёшенской станицы. Боковкая из слияния хуторов Боковского и Земцовского Еланской станицы. Новой окружной станицей становится Вёшенская. (Королёв В.Н. Старые Вёшки: Повествование о казаках. // Ростов н./Д: Кн. изд-во, 1991. с. 458 – 459). 1918, март.**** После ряда категоричных требований и приезда делегатов с окружного съезда, сборы по станицам в марте 1918 г. «решили подчиниться необходимости и избрать совет» (Кожин А.В верховьях Дона // Донская волна. 1919. 12 мая.). В «Совет» вошли прежние станичные правления в полном составе. В Вёшенской станичный Совет возглавил прибывший «из Красной гвардии» полный георгиевский кавалер подхорунжий Харлампий Васильевич Ермаков, в Еланской станице – помощник станичного атамана Н. Мельников. В Мигуленской и Казанской станицах председателями стали, бывшие станичные атаманы – И. Дрынкин и К. Дронов. 1918, 2 мая.*** Событие по разоружению красноармейцев. Одна из причин возникновения Гражданской войны на Верхнем Дону. В темноте отряд Чайкина отправился на исходные позиции в хутор Коновалов. Жители, боявшиеся, как бы в хуторе не начался бой, устроили митинг. Одни требовали идти вперёд, другие подговаривали расходиться по домам. Видно было, что хуторяне изо всех сил стремились избавиться от повстанцев. Треть отряда осталась в митингующим хуторе, остальные пошли на Фёдоровский. Пехота во главе с есаулом Серебряковым – по дороге, конные с Чайкиным – логом. В пути отряды таяли. Пешие казаки потихоньку сходили с дороги и прилегали на обочине. К Фёдоровскому Серебряков привёл 20 человек. Командующий конными Чайкин остановил свой отряд и выслал семерых на разведку. Те уехали и не вернулись. Казаки нервничали. Снова вспыхнули перебранки: «Куды идём, кто приказал?» – «Да дяды…» – «Ну, када они приказывали, няхай сами и едут». Подъесаул Чайкин плюнул, отказался от Командования и отъехал в сторону. Хуторяне были склонны разойтись, жители станиц горячились и уговаривали их идти вперёд. «Мигулинцы, вперёд!» – раздался в темноте чей-то призыв. 20 человек отделились от мигулинской толпы, позвали Чайкина и, чтоб не терять времени, выскочили на дорогу. Здесь они наткнулись на свою лежащую пехоту… До Фёдоровского с Чайкиным дошло 7 человек. Свои, не разобравшись, в темноте стреляли по своим. Этот эпизод далеко не единственный такого рода. В Гражданскую войну казаки погибали и от казачьих пуль. Ещё вечером отъявленный головорез урядник Ф. Чукарин заявился в Фёдоровский к командиру батареи Рыкову и, назвавшись председателем хуторского Совета, выведал расположение части и многое другое. Ночью Чукарин вышел из хутора и встретил казаков Серебрякова и Чайкина. Батарея, застигнутая врасплох, сопротивления почти не оказала. Полковник Рыков был изрублен. На шум боя прискакали из лога митинговавшие казаки. К Водянскому Чайкин и Чукарин повели уже 70 человек, но привели только 40. Чукарин и казак Ревин направились к командиру красной батареи, предложили сдаться и пригрозили, что хутор окружён двумя полками пехоты и полком кавалерии. Батарея сдаться отказалась и была взята конной атакой четырьмя десятками отчаянных казаков. Несколько орудий мятежники развернули на Заамурский полк, а остальные силы двинули на хутор Мешков, где стояла красная пехота и две батареи. Ночью в Мешкове подхорунжему Жуликову удалось испортить несколько орудий, и на рассвете 2 мая осмелевшие казаки хуторов Меловатского и Бирюковского пытались ворваться в Мешков, но были отбиты с потерями. Красная пехота, поднятая по тревоге, выступила на хутор Коновалов, куда казаки уже свозили захваченные пушки и тащили другие трофеи. Заамурский конный полк утром 2 мая узнал, что батареи разоружены, а в хуторе Мешкове идет бой Ставропольского полка с казаками. Заамурцы повернули коней на Мигулинскую и поспешили на помощь. Из Мигулинской в Казанскую была послана отчаянная телеграмма с требованием не пропустить красную кавалерию и разоружить её. Телеграфист, сочувствующий Советской власти, скрыл телеграмму, за что впоследствии был избит до полусмерти и отдан под суд. К полудню Заамурский полк вышел к хутору Фёдоровскому. Положение мятежников стало критическим. Продвижение красной кавалерии было приостановлено огнём из трофейных пушек, но в это время с юга показалась красная пехота, против которой белогвардейцы могли выставить всего два пулемёта. Тут-то и сказалось отсутствие патронов в Тираспольском отряде. Командир Ставропольского полка Борисевич, зная, что у него на бойца имеется всего по полтары обоймы, согласился на переговоры. Тут же вездесущий Чукарин показал Борисевичу телеграмму из Москвы о разоружении и заявил, что казаки ведут военные действия от имени Советской власти и готовы прекратить их, как только Тираспольский отряд подчинится распоряжению из центра и сдаст оружие. Поверил ли Борисевич Чукарину? Переговоры три раза прерывались, а когда возобновлялись, казачья артиллерия вероломно стреляла по красноармейцам. Наконец соглашение было достигнуто: Тираспольский отряд сдаёт оружие, а его пропустят на Калач. Борисевич ушёл к колонне, красноармейцы стали снимать и складывать винтовки. И тут на Ставропольский полк с тыла налетела казачья сотня хутора Сетракова. Первый жертвой пал полковник Борисевич, пытавшийся стрелять в командира атакующих, казачий сотник снёс ему саблей голову. Китайцы попытались сопротивляться, но потеряли 30 человек и сложили оружие. Казачья артиллерия вновь открыла огонь по Заамурскому полку, и заамурцы, увидев разоружение и избиение своей пехоты, ушли на Богучар. В ходе противостояния мятежные казаки одержали временный успех. Они разоружили часть красноармейцев. Разоружённых красноармейцев конвоировали на станицу Краснокутскую и по дороге на земле Мигуленской, Каргинской и Краснокутской станиц порубили 500 солдат Ставропольского полка и 225 китайцев (Антонов-Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. Т. 2 М., 1928. С. 283), как бы связывая казаков этих станиц одной кровавой порукой. Оставшихся в живых пленных направили в Чертково, в австро-германский штаб. Из 177 посланных в Чертково прибыли 116, остальные бежали по дороге или были зарублены. В качестве военных трофеев мятежникам досталось 12 орудий, 52 пулемёта, 2 тысячи винтовок и 15 тысяч патронов. (Венков А.В. Печать сурового исхода: К истории событий 1919 г. на Верхнем Дону. – Ростов н./Д: Кн. Изд-во, 1988, с. 27 – 29). 918, 3 мая.**** Пытаясь установить связь с отрядом, Венидиктов позвонил из Богучар в Совет Казанской станицы. Из Казанской ответили, что между казаками (мятежниками) и отрядом возникли трения из-за поставок продовольствия, и просили самому и разобраться. Венидиктов, Меерсон и Авасов в тот же день выехали в Казанскую на автомобиле. По дороге они были арестованы есаулом Фалометовым, доставлены к мятежникам и зверски зарублены. По всем дорогам скакали гонцы с Воззванием «Братьям донцам от станичного сбора Мигулинской станицы». «Скоро, скоро наступит то время, когда мы, казаки, скажем свою волю открыто», – гласило воззвание и заканчивалось призывом: «Да здравствует наше будующие. Да здравствует донское казачество. Да здравствует Войсковой круг» (ГАРО, ф. 55, оп.1, д. 712, л. 4). Известие об уничтожении Тираспольского отряда сотрясло станицу. Местные «патриоты» горланили о зверствах «красногвардейцев» и героизм мигуленцев, вставших как один на защиту родимого края. В самой Вёшенской было неспокойно. Революционно настроенные фронтовики поняли сущность окружного «Совета», несколько наиболее боевых готовили переворот. Фронтовики-вёшенцы заколебались. В группе Василия Кухтина (сослуживца и друга Подтёлкова. Кухтин тайно привёз из Каменской оружие и распределил его среди верных ему казаков с условием их выступления против «Совета») объявился предатель. За день до намеченного выступления, 3 мая, окружной «Совет» собрал съезд представителей станиц и, в связи с «вторжением на донскую землю разнузданных красногвардейских банд», объявил округ на военном положении. Вся полнота власти передавалось вновь назначенному заведующему военным отделом «Совета» полковнику Захару Акимовичу Алфёрову (уроженцу станицы Еланской). Прямо в «Народном доме», где проходил съезд, контрреволюционеры хотели арестовать Василия Кухтина, но тот, парень на редкость здоровый, отбился и ускакал в Богучар. Вечером того же дня новоявленный заведующий военным отделом приказом «упразднил Советскую власть» и взял на себя функции окружного атамана. Таким образом, он был выдвинут в диктаторы, так как окружной «Совет» свято придерживался традиции, согласно которой в смутное время военная власть передавалась «старшему по службе» среди присутствующих офицеров. (Венков А.В. Печать сурового исхода: К истории событий 1919 г. на Верхнем Дону. – Ростов н./Д: Кн. Изд-во, 1988, с. 29 – 30). Захар Акимович Алфёров, уроженец станицы Еланской, делал карьеру под давлением своей сварливой и энергичной жены, дочери местного купца Симонова. Как и большинство лентяев, он, несомненно, имел задатки организатора. В строй его не тянуло. В 1904 г. подъесаул Алфёров был отчислен из полка, в родную станицу, обучать молодых казаков военным навыкам. Так и кончил бы он свои дни в безвестности в захолустной Еланской, но жена заставила его сдать экзамены и поступить в военную академию. Вечно зелёные, но быстро облетающие при поражениях лавры полководца Захара Акимовича не прельщали, и он закончил военно-педагогическое отделение академии, намереваясь посвятить себя святому делу воспитания офицерского корпуса русской императорской армии. Война внесла в его планы свои коррективы. Революция застала его на штабных должностях в 4-й Донской дивизии и вновь зашвырнула в родные места. Здесь он и был выдвинут в диктаторы, так как окружной «Совет» свято придерживался традиции, согласно которой в смутное время военная власть передавалась «старшему по службе» среди присутствующих офицеров. Сознавая, что его таланты стратега оставляют желать лучшего, Захар Акимович вызвал из Казанской местного руководителя военного отдела генерального штаба капитана Савватеева и назначил своим начальником штаба. Станичным председателям, которых кое-кто уже именовался атаманом, были даны самые широкие полномочия скакать и агитировать за «свою казачью власть на платформе Войскового круга», а сам Алфёров окунулся в высокую политику, разрабатывал планы удара на Миллерово и экспедиции в Хопёрский округ, на что особо рьяно подбивал окружного атамана не преминувший открыться ему Сидоренко-Дудаков. (Венков А.В. Печать сурового исхода: К истории событий 1919 г. на Верхнем Дону. – Ростов н./Д: Кн. Изд-во, 1988, с. 30). ПОСЛЕ КАЗНИ ПОДТЁЛКОВА 1918, 11 мая.*** Сбор Казанской станицы наконец-то переименовал свой «Совет» в правление, а «председателя» в атамана. Таким образом, атаманская власть уже формально установилась по всему округу. Последние советские вывески были сняты. (Венков А.В. Печать сурового исхода: К истории событий 1919 г. на Верхнем Дону. – Ростов н./Д: Кн. Изд-во, 1988, с. 33). 28-й полк (после слияния с 1-м Верхне-Донским – 28-й Верхне-Донской) был одним из лучших полков белой Донской армии. Сформирован он был, в отличие от других частей, из казаков всех станиц Верхнедонского округа. Разумеется, все проблемы и всё положительное и отрицательное с военной точки зрения черты, присущие формированием Донской армии, находили своё отражение и в этом полку. Как и все, он был заражён «пограничной болезнью» и 23 августа 1918 г. под хутором Шумилиным отказался переходить границу Донской области. 2-я сотня, подстрекаемая урядником Моноцковым, даже революционеры, среди которых были сподвижники печально известного Черницова, смогли принудить полк к повиновению. Десять казаков Казанской станицы расстреляли тогда в Вёшенской. Удачные бои под Старой Меловой, под Павловском подняли пошатнувшийся боевой дух. После боя под Таловой генерал Гусельников, командир известного на всём фронте 23-го Гундаревского Георгиевского полка, «дал 28-му полку имя «Непобедимый», ибо первая сотня его (28-го) по печальной ошибке вступила в бой с георгиевцами и, после целого дня ожесточённого боя, принудила их отступить, взяв два пулемёта. Единственное поражение гундаревцев своими же» (Донская волна. 1919. 3(16) марта). ☼ 1919, 3 – 6 янв.*** Накануне (с 3-го по 6 января) Рождества свои позиции на Южном фронте бросили 28-й пехотный, Верхне-Донской, Мигулинский, Казанский казачьи полки. Оголилось 40 километров фронта. После бурного митинга, сместив командира, стоявший на Калачевском фронте 28-й донской казачий полк в составе 500 штыков, 150 сабель, с полным вооружением под командованием урядника Якова Фомина (1885 – 16.03.1922) самовольно оставил позиции и отправился в Вёшенскую в штаб Северного фронта. Командующего фронтом генерала Иванова там не оказалось, на автомобиле он ездил по фронту в попытках приостановить развал. Под Новый год фоминский мятежный полк прибыл в Вёшенскую. Прибытие «новогодних гостей» окончательно разрушило управление войсками Северного фронта. Штаб спешно эвакуировался в станицу Каргинскую. Несколько дней фоминцы митинговали на площади у старой церкви. Казаки толпами ходили по станице, некоторые навеселе. Население с тревогой из-за плетней выглядывало на «войско» и на улицах не появлялось. На заборах появились фоминские приказы. Первым был приказ о соблюдении порядка. Один из пунктов его гласил: «…Вёшенская не должна больше исполнять предательские распоряжения Краснова, а до создания окружной власти исполнять распоряжения командира полка. Всем гражданам станицы соблюдать тишину, порядок и спокойствие, дабы было разрешено мирно ликвидировать гнёзда предателей, грабителей, марадёров-красновцев. Впредь до сформирования власти трудового казачества и крестьянства все учреждения должны вести работу в обычном порядке» (ЦГАСА. Ф. 100, оп. 3, д. 334, л. 87). Мятежный полк поддержал Вёшенский станичный атаман сотник Никита Варламов. Под его председательством состоялся станичный сбор, на котором было принято постановление направить делегацию на Северный фронт для переговоров по поводу перемирия с красными, немедленно упразднить полевой суд, карательные отряды, милицию, освободить из-под стражи казаков 1-го Донского пешего полка, осуждённых за оставление фронта (ЦГАСА. Ф. 100, оп. 3, д. 334, л. 100). (Сивоволов Г.Я. «Тихий Дон»: рассказы о прототипах: Заметки литературного краеведа. – Ростов н/Д: Кн. Изд-во, 1991. с. 245 – 246). 1919, 10 янв.**** Генерал Краснов П.Н. (29.02.1869 – 17.01.1947) в приказе по Всевеликому Войску Донскому от 10 января 1919 г. клеймил Мигулинский, Казанский и Вёшенский полки, самовольно покинувшие фронт и пошедшие на переговоры с большевиками («Донские ведомости», 1919 г., 15 (23) января, № 12, с. 2). Из воспоминаний казака станицы Казанской – очевидца тех событий, Я. Назарова: «Каждую ночь отряд большевиков, расположенный в нашей станице, арестовывал многих лиц и сажал в комендантское управление. Никто оттуда не возвращался, всех расстреливали. Расстрелы производились в поле, за станицей, обыкновенно – ночью. Арестованные сами себе рыли ямы…» (Назаров Я. Восстание в Верхне-Донском округе Донской области (станицы Казанская, Вёшенская, Мигулинская). // Альманах «Белая гвардия» № 6. Антибольшевицкое повстанческое движение. М.: «Посев», 2002. С. 169). 1919, 17 фев. СВ**** Штаб Инзенсколй дивизии выехал из станицы Вёшенской вслед за наступающими частями. Фронт прошёл. В станице с 17 февраля 1919 г. остались «гражданские власти», да трибунал, который должен был выловить и наказать активных контрреволюционеров. Станица перестала быть единой за всю её пройденную историю. Кого-то должны были привлечь к ответу за прошлое, другие должны были в них стрелять. Меж тем надо было строить новую власть, наводить порядок. Проходящие части оставляли на своём пути и ревкомы, и комбеды, и выборные Советы. Всё это теперь надо было привести к общему знаменателю. За дело взялись рьяно. В окружном исполкоме и на местах организовали отделы управления, культпросвета, продовольственные, жилищно-хозяйственные. Появилась временная ЧК. Открылись клубы-читальни. При помощи политотдела Инзенской дивизии начали издавать окружную газету, и некто под псевдонимом «Песчаник» уже тиснул там «Марсельезу красных казаков». Начали брать на учёт хлеб и другие продукты. Были открыты советские лавки в Мигулинской, Казанской и Мешковской, намечали открыть в Вёшенской. С торговлей дело, однако, не ладилось. Донские и иные деньги были запрещены. На станицы проходящие части налагали контрибуции. С одной Мигулинской потребовали 3 миллиона рублей. Советских же денег, за исключением тех, которыми проходящие красноармейцы расплачивались за пищу, ночлег, и фураж, не было. Политотдел 8-й армии доносил: «В донской области в районе станиц Вёшенская, Казанская… благодаря объявлению красновских денег недействительными и отсутствию советских, на рынке громадный наплыв продовольственных продуктов, хлеба, скота. За отсутствием средств у местных ревкомов и отсутствием закупочных комиссий из центра, население сбывает продукты кулакам». Окружной ревком «постановил конфисковать землю и земледельческие орудия у богатых слоёв населения. Обработку земли передать земельным отделам». Жилищно-хозяйственный отдел стал брать на учёт жилища бежавших. «Буржуям» оставляли одну комнату на семью, а кое-кому и одну смену белья на человека. Наложили на них трудовую повинность. «Буржуйки» мыли полы в тифозном лазарете и в общественной бане, а «буржуи» кололи дрова для лазаретов, бани и электростанции, чистили лазаретные дворы и клозеты. (Венков А. В. Печать сурового исхода: К истории событий 1919 г. на Верхнем Дону. – Ростов н./Д: Кн. Изд-во, 1988, с. 77 – 78). 1919, 20 фев (5 мар.).**** Начало Вёшенского восстания (предыстория и само восстание). Казак одного из хуторов Казанской станицы К.Е. Чайкин 20 февраля 1919 г. получил известие «от верного человека», что назначен ряд расстрелов, что в списке он, Чайкин, и 15 его хуторян, и жить им осталось до 27 – 28 февраля (12 – 13 марта). Чайкин объехал ближайшие хутора и узнал, что всюду идёт волнение и ожидается восстание. 15 хуторян, попавших в списки, были им предупреждены и решили или убить коммунистов, или разбегаться. У них были винтовки и 9 ящиков патронов. Чайкин «сговорился» с заговорщиками в самой Казанской и «ждал дня, когда позовут». (Венков А.В. Печать сурового исхода: К истории событий 1919 г. на Верхнем Дону. – Ростов н./Д: Кн. Изд-во, 1988, с. 91). 1919, 26 фев.**** Начала Вёшенского восстания. В ночь с (с 25 на 26 февр., а, по с. ст. с 10 марта на 11 марта) казаки х. Шумилина зорко наблюдали за передвижением частей красного ополчения. И в эту же ночь напали на спящей карательный отряд, расположившийся на ночлег в их хуторе. Комиссары были уничтожены. Истребив отряд грабителей в хуторе Шумилине, хуторяне с присоединившимися казаками ближайших хуторов в конном строю помчались на Казанскую. На своём пути вступали в бои с красными и уничтожали их. Около 5 часов ночи 11 марта конные под командованием подхорунжих и урядников окружили станицу Казанскую. Бесшумно двинулись в центр, ликвидируя на месте патрули и часовых. Солдаты карательного отряда, которых было 300 человек при 20 пулемётах и эшелон около 1 000 штыков, бросились к оружию, но вскоре обратились в бегство, укрываясь по дворам, в левадах и тесных углах станичных построек. «Командующий армией восставших казаков» докладывал «господину Председателю Всевеликого Войска Донского» (таким образом, именовался тогда атаман. – авт.) о начале восстания и обращался с просьбой «доложить Войсковому кругу о том гнёте, которому подвергали наш округ эти изверги рода человеческого, именующие себя защитниками трудового казачества и крестьянства… Они с первого же дня стали изнурять народ поставкою обывательских подвод и реквизицией продукта и фуража. Требование их на обывательские подводы доходило до 4-х тысяч подвод в один день по одной Вёшенской станице… Казаки всё это терпели и ждали прихода Донской армии, которая освободит от этих насильников. Наконец пришла армия жида Троцкого, а на её место ворвались коммунисты со своими заградительными отрядами. Эти выходцы из ада в первую очередь занялись разоружать население… Обезоружив население, эти милые люди потомки самого сатаны (приспешники Иуды. – авт.) принялись за грабёж, насилие и расстрелы мирных жителей. Грабили хлеб и скот, срывали ризы с икон, забирались сундуки и выбирались из них ценности и носильное бельё и платье, забирали чайную, столовую и кухонную посуду. Насиловали женщин, девушек и детей, налаживали контрибуцию, которую вынимали силой штыков… Расстреливали за один раз десятками мирных жителей, а казнили такими способами, что взглянуть на их жертву кровь стынет в жилах человека. Душа казака не вынесла такого испытания. С голыми руками первыми восстали Казанцы 26 февраля 1919 г. (по старому стилю 11 марта. – авт.)» (ЦДНИРО. Ф.910, оп 3, д 670, л. 5). ☼ 1919, 27 февр. – 23 июня.**** «Верхнедонские восстание» (доп. см. 1891, 7 фев.****). Казаков рубили шашками и кололи штыками, экономя патроны, но исполняя при этом приказы Южного фронта. Расстреливали и топили в прорубях казаков, убивали за ношение орденов, полученных в боях за Отечество, или «за косой взгляд» и т.п. В станицах Казанской и Шумилинской за 6 дней расстреляли 400 человек. В станице Вёшенской расстреляли 600 человек. В станице Мигулинской расстреляли 62 старика. За каждого убитого красноармейца расстреливали до 100 человек заложников. Казаков отправляли на принудительные работы в Воронежскую губернию, расстреливая по 5 казаков за одного сбежавшего. Ревтрибуналы расстреливали в среднем по 80 человек в день. На Дону основную ответственность за проведение террора по отношению к казакам нёс председатель Дон бюро и председатель Отдела гражданского управления при РВС С.И. Сырцов. Именно он руководил и направлял деятельность ревтрибуналов. Ответом на антиказачую политику стало Вёшенское восстание. Приказом № 333 от 6 марта 1919 г. РВС Южного фронта упразднялась «казачье-полицейское» деление области. Отныне она делилась на районы. Верхне-Донской округ после значительной урезки был переименован в Вёшенский район в составе Казанской, Мигулинской, Вёшенской, Еланской, Усть-Хопёрской и Краснокутской станиц. П. Григорьев, белогвардеец из Мигулинской станицы, привёл в белоэигранской печати такие данные: в Казанской – 87 человек, Мигулинской – 64, Вёшенской – 46, Еланской – 12. Бывший окружной атаман З.А. Алфёров подтвердил, что в Вёшенской, «конечно, не обошлось и тогда без расстрелов, но расстреляны были на этот раз только единицы». Генерал считал, что из жителей самой станицы расстреляно всего 10 человек. Посылая белогвардейцам списки расстрелянных, мятежники вывели под графой «Вёшенская» 12 фамилий. Среди них был полковник Дунаев, сын прежнего каргинского атамана гимназист Каргин, отличившийся во время расстрела подтёлковской экспедиции. Остальными, видимо, были участники заговора, выданного И. Г. Мельниковым. Тринадцатым пострадавшим в список попал святой отец Фёдор Протопопов, которого по «наложению конституции» (как писали повстанцы слово «контрибуция») выслали в Тамбовскую губернию на принудительные работы. Данные, приводимые М.А. Шолоховым, о расстреле в станице Мигулинской 62- казаков-стариков совпадают с данными П. Григорьева. Но сведения о расстрелах в станицах Казанской и Шумилинской, «где количество расстрелянных казаков (б. выборные хуторские атаманы, георгиевские кавалеры, вахмистры, почётные станичные судьи, попечители школ и прочая буржуазия, и контрреволюция хуторского масштаба) в течение 6 дней достигла солидной цифры – 400 с лишнем человек», взяты из более поздних явно завышенных белогвардейских источников. В своих воззваниях повстанцы писали, что в казанской было расстреляно 260 человек, в Слащёвской арестовано – 400, в Вёшенской предполагалось арестовать 800 человек, и тов. Решетков затребовал у председателя Казанского ревкома Костенко 35 человек с пулемётом для этой цели. Как видим, количество расстрелянных опять-таки не превышает 300. В станице Слащёвской на самом деле было арестовано около 100 человек (ЦГАСА, ф. 192, оп. 1, д.24, л. 394), а сидевший в Слащёвской «тигулёвке» член Войскового круга Топольсков вообще говорил о 30 арестантах. Что касается станицы Вёшенской, то заявление мятежников о предполагаемом аресте 800 казаков похоже на правду. Если в станице Казанской население было в два раза меньше, чем в Вёшеской, если из Мигулинской ушли многие активные контрреволюционеры, и Мигулинский полк сохранился у белых как военная единица, то из многолюдной Вёшенской казаки почти не отступали, расселялись по хуторам, а между тем в одном лишь октябре 1918 г. более 200 казаков Вёшенского полка были награждены «георгиями» и медалями. Теперь все они, несомненно, проходили в ревкомовских бумагах как «активныеконтрреволюционеры» и подлежали репрессиям. Пока же Вёшенскую своими силами ревком трогать боялся. 1919, 27 мая (9 июня) **** В конце мая 1919 г. бригада была преобразована в 6-ю повстанческую дивизию. Приказ № 15 по войскам Верхне-Донского округа от 27 мая (9 июня) 1919 г. гласил: «Из 2 Вёшенского, 2 Еланского и Усть-Хоперского полков сводится 6 дивизия. Начальником назначается сотник Богатырев П.Г. с 18 мая сего года» (ГАРО. Ф. 857. Оп.1. д. 137. Л. 6). Сотник (затем — есаул) Петр Григорьевич Богатырев был первым офицером, прилетевшим на аэроплане на связь с повстанцами… Дивизия занимала позиции на южном и юго-западном направлении, прикрывая станицу Мигулинскую. 3-я дивизия формировалась из казаков Казанской станицы. Командовал дивизией сотник Афанасий Арсентьевич Егоров; начальник штаба — хорунжий Сидоров. 1-й конный полк — подхорунжий Башкин. 2-й конный полк — подхорунжий Агафонов. В архивных документах встречаются командиры пол: Цыганков и Гладилин. Партизанский отряд — хорунжий Д. Шумилин. Дивизия прикрывала западное направление и район станицы Казанской. 4-я дивизия состояла из казаков Казанской и Вёшенской станиц и крестьян Воронежской губернии. Командовал дивизией подхорунжий Кондратий Егорович Медведев; начальник штаба — подхорунжий Иван Корнеевич Ширяев. Изначально дивизия была сформирована из трех полков: Шумилинского пешего, Шумилинского конного и Дудоро-Ежовского. Позже дивизия приняла следующий вид: Шумилинский полк — урядник Симонов. Полк иногда назывался «10-й Шумилинский». Дударевский полк — прапорщик Иван Константин Благородов. На 9 (22) мая в полку 200 шашек, 100 штыков Колодезно-Березняговатский полк (по другим данным – Березняго-Лопатинский) из казаков и крестьян — фельдфебель Климов (затем подхорунжий Разогреев). 9 (22) мая 1919 г. в расположении дивизии значится 11-й Ежовский полк — командир фельдфебель Климов, адъютант — унтер-офицер Зарубин. Возможно, это один и тот же полк. Дивизия прикрывала северо-западное и северное направления. Части ее, будучи из казаков разных станиц и крестьян Воронежской губернии, обычно действовали разрозненно. Еще 12 (25) апреля советская разведка сообщала о самостоятельных отрядах Благородова (в хуторе Ежовском) и Медведева (в хуторах Бабьев и Николаевка). Последний имел 400 конных, 400 пеших и 1 орудие. А также сообщалось о некоем отряде «семеновдев» в хуторе Макаров из 1000 человек, 3 легких орудий и 1 мортиры. 1920, дек.**** В докладе лесного подотдела Верхне-Донского округа отмечалось, что все станичные леса округа делились на 3 лесничества: первое, второе, третье. В 1-ое лесничество входили леса Мигулинской, Казанской, Шумилинской и Мешковской станиц. Во 2-ое лесничество – леса Вёшенской, Еланской, Боковской, Каргинской, Краснокутской станиц. В 3-е лесничество – леса Федосеевкой, Слащёвской, Букановской, Усть-Хопёрской станиц. Войсковые леса округа вошли в состав Дубровского лесничества. (История Вёшенского лесхоза. // Воспоминания Перевёрткина В. Ф. Ст. Вёшенская 2004 г., с. 9). ☼ 1921, 3 авг.**** Советская милиция в Вёшенской. Из ходатайства о награждении. От 3 сентября 1921 г. № 4067 3 августа 1921 г. во время наступления банды на ст. Казанскую и прилегающие хутора таковой, численностью в 300 сабель, при 6-ти пулемётах, тов. АВИЛОВ, как начальник милиции 2 района, собрав милиционеров вверенного ему района в количестве 25 человек и двинулся на хутор Рубельный, каковой был занят бандитами. Подойдя к таковому удачно, так что ни малейшего замечания со стороны бандитов, которые были расставлены по квартирам, тов. АВИЛОВ приказал открыть по таковому частый оружейный огонь и с криком «Ура!» – бросился к хутору. Услышав незаметную стрельбу и крики «Ура!» бандиты растерялись, бросились бежать, оставив названный хутор. Здесь было захвачено: 3 бандита и одна тачанка с награбленным имуществом и тройкой лошадей. За такое лихое дело тов. АВИЛОВА, как всегда и всех боях с бандитами проявляет большую энергию и храбрость, и, как человек хорошего воспитания и революционный ходатайствую наградить такового. п/п Нач. окр. милиции ВОРОНИН 1922, дек.**** В декабре 1922 г. на заседании Областной Административной Комиссии был представлен проект, по которому 4 волости, как они теперь назывались, Верхне-Донского округа должны были войти в состав Донецкого округа с центром в г. Миллерово: 1.«1/ Казанская состоящая из Казанской и Шумилинской с центром в Казанской,2/ Вёшенская – Вёшенской и Еланской с центром в Вёшенской, 3/ Мешковская – из Мешковской и Мигулинской с центром в Мешковской, 4/ Боковская – из Боковской и Каргинской с центром в Боковской» (ГАРО. Ф. р-97, оп. 1, д. 371, л. 40). |