В. С. Автономов модель человека в экономической теории и других социальных науках
 Скачать 0.64 Mb.
|
|
42 этой схемой можно не во всем соглашаться (например, третья стадия вы- зовет возражения противников методологического индивидуализма), но для наших целей она вполне удобна. Очевидно, что в этой схеме психология занимается первой стадией, а экономическая наука — второй и третьей. Соответственно модели человека, которые используются в общей психо- логии, имеют совершенно другой эпистемологический статус по сравнению с экономическим человеком. Индивидуальные различия в поведении представляют для психологов главный интерес. Экономическая же теория, по сути дела, интересуется поведением не людей, а экономических показа- телей — цен, объемов производства и т.д. 59 А эти показатели реально мож- но анализировать не на уровне индивидуальных производителей, покупа- телей и продавцов, а на уровне рынков, на которых продается и покупается то или иное благо. При индивидуальном обмене, т. е. в отсутствие кон- куренции, цены и количества обмениваемых благ остаются случайной вели- чиной, возможна ценовая дискриминация, различный подход к разным по- купателям. Не случайно экономисты-классики пытались объяснить коле- бания цен без всякого участия каких-либо субъективных факторов. После победы маржиналистской революции экономисты стали объяснять цены благ субъективным отношением к ним обменивающихся сторон. Но при этом они стремились как можно скорее перейти от индивидов к рынкам 60 Методологический индивидуализм сочетается в экономической теории с отсутствием реального интереса к индивидуальному поведению. Уже в та- ком фундаментальном понятии микроэкономической теории, как кривая спроса, индивид исчезает (иначе график соответствующей функции пред- ставлял бы собой ряд отдельных точек). Непрерывные кривые спроса, позволяющие применить инструментарий микроэкономического анализа, могут относиться лишь к достаточно большим группам людей 61 . Таким образом, здесь происходит "подспудное агрегирование", позволяющее на 59 "Экономическая наука не интересуется в конечном счете поведением отдельных индивидов. Она занимается поведением групп. Изучение индивидуального спроса — лишь средство для изучения рыночного спроса" (Хикс Дж. Стоимость и капитал. М., 1988. С. 128). "Было бы роковой ошибкой рассматривать экономический анализ как теорию индивидуального поведения" (Aichian A. Biological Analogies in the Theory of the Firm: Comment // American Economic Review. 1953. V. 43. P. 601). 60 "Чтобы внедрить идею полезности, экономисту не следует идти дальше, чем это необходимо Для объяснения экономических фактов. Строить психологическую теорию — не его дело" (Fisher I. Mathematical Investigations in the Theory of Value and Prices // Transactions of the Connecticut Acad- emy. 1892. V. 9. P. 11). 61 См. об этом: Jevons W. S. The Theory of Political Economy. L., 1924. P. 15-16; Маршалл А. Принципы экономической науки. М., 1993. Т. 1. С. 162. 43 основе модели репрезентативного индивида делать выводы о поведении цен и количеств на рынках. Его обоснованием можно, например, считать принцип естественного отбора: если отдельные экономические субъекты систематически ведут себя в противоречии с принципами экономической рациональности, естественный отбор позаботится о том, чтобы они, в ко- нечном счете, были вытеснены с рынка и репрезентативный индивид сох- ранил свою репрезентативность 62 . (Это агрегирование не имеет ничего об- щего с проблемой агрегирования в рамках макроэкономического анализа — проблемой "микро-макро". Подспудное агрегирование, о котором идет речь здесь, целиком остается в рамках микроэкономической теории). Фактически, для того чтобы перейти от рационального выбора на инди- видуальном уровне к выводам о поведении цен и выпусков продукции на уровне отрасли, требуется дополнить модель экономического человека специфическими вспомогательными допущениями. К ним относятся допу- щения о виде функции полезности (например, ее выпуклость), о способе формирования ожиданий, о том, на какие факты люди обращают внимание, а на какие - нет 63 . Таким образом, экономисты в отличие от психологов интересуются не мотивами любых человеческих действий и даже не моти- вами действий в области производства, обмена и пр., а некоторыми видами массовых реакций людей на определенные изменения условий (ограни- чений), в которых они действуют 64 Здесь мы просто хотим подчеркнуть различную направленность психо- логической и экономической теории, ориентированность последней на объяснение агрегированного, массовидного поведения. Анализ агрегатов имеет для экономической науки еще и то значение, что позволяет охватить непреднамеренные результаты индивидуальных действий, а значит, ввести в рассмотрение основную проблему общественных наук — проб- лему спонтанного социального порядка, координации преследующих свои собственные интересы индивидов в рамках общества 65 . Сказывается и 62 См.: Alchian A. Op. cit. Этот тезис, однако, вызывает серьезные возражения (см.: Simon H. А. Altruism and Economics // Eastern Economic Journal. 1992. V. 18. N 1). 63 См.: Simon H. A. Rationality in Psychology and Economics // Journal of Business. 1986. V. 59. N 4. Pt. 2. P. S210. 64 См.: Machlup F. The Universal Bogey. P. 116. 65 "Если бы в социальных явлениях обнаруживался порядок только тогда, когда они сознатель- но сконструированы, для теоретических наук, изучающих общество, не осталось бы места, и мы имели бы дело, как часто утверждают, только с проблемами психологии. Лишь в той мере, в какой некоторый порядок возникает в результате индивидуальных действий, но не будучи запла- нирован никаким индивидом, появляется проблема, требующая теоретического объяснения" (Hayek F. A. von. The Counter-Revolution of Science. Indianapolis, 1979. P. 69). 44 коренное различие применяемых методов исследования: если психология с момента конституирования как самостоятельной науки в общем была и остается наукой индуктивной и эмпирической, то экономическая наука в большой своей части продолжает пользоваться гипотетико-дедуктивным методом 66 , причем теория крайне редко подвергается пересмотру, если будет обнаружено ее несоответствие фактам: дедуктивный элемент здесь намного важнее индуктивного 67 . Для психологии проблема выбора вовсе не имеет такого глобального значения, как для экономической науки. Но если психолог берется объяснить сделанный человеком выбор, он стре- мится описать процесс принятия решения. Соответственно сам термин "рациональность" психологи обычно применяют именно к процедуре при- нятия решения, а не к ее результату 68 . Для экономиста же это объясне- ние сводится к тому, чтобы показать, что результаты выбора, воплощен- ные в поведении, соответствуют концепции экономической рациональ- ности 69 . Если этого не наблюдается, экономист обязан доказать, что в ко- нечном счете, если уточнить условия проблемы, поведение все-таки явля- ется экономически рациональным. Поскольку в психологии отсутствует общая доминирующая парадигма, подобная основному течению эконо- мической теории, психологи более спокойно относятся к "аномалиям". Итак, принятая модель индивида является для экономистов в первую очередь лишь аналитическим инструментом при объяснении логики рыночных и социальных структур (оговорка сделана, поскольку новая экономическая теория исследует не только рыночную, но и внерыночную сферу человеческой деятельности), поэтому требования к модели индивида в психологии и в экономической науке принципиально различаются 70 Реалистичность поведенческой гипотезы не представляет для эко- 66 См.: Хаусман Д. Экономическая методология в двух словах // МЭиМО. 1994. № 2, 3. 67 См.: Furnham A., Lewis A. The Economic Mind: The Social Psychology of Economic Behaviour. Brighton, 1986. P. 17. 68 См.: Simon H. From substantive to procedural rationality. P. 131. 69 См.: Hogarth R. M., Reder M. W. Editors' Comments: Perspectives from Economics and Psy- chology // Journal of Business. 1986. V. 59. N 4. Pt. 2. P. S189. Ярким примером иллюстрирует различие подходов экономистов и психологов К. Эрроу: экономист в своем объяснении мира может исходить из того, что нельзя найти деньги на улице, потому что кто-нибудь другой их наверняка уже подобрал. Психолог же не будет принимать эту предпосылку как рабочую гипотезу. Напротив, он предположит, что деньги на улице лежат, и постарается выяснить, кто и каким образом их с наибольшей вероятностью найдет (Arrow К. Rationality of Self and Others in an Economic System / /Ibid. P. S398). 70 См.: Lindenberg S. Homo Socio-oeconomicus: The Emergence of a General Model of Man in the Social Sciences // Journal of Institutional and Theoretical Economics. 1990. V. 146. P. 736-738. 45 номической теории в отличие от психологии самостоятельного интереса. Гораздо важнее то, чтобы индивидуальный уровень анализа непос- редственно смыкался с агрегированным уровнем, а для этого модель инди- вида должна быть единообразной, а следовательно, достаточно простой. Идеальный случай такого смыкания — знаменитая гипотеза о максими- зации результата, прибыли или полезности. Предполагая, что экономичес- кие субъекты всегда стремятся максимизировать результаты своей деятель- ности, экономисты получают возможность применять к агрегированному их поведению мощный аппарат современного микроэкономического анализа. Усложнение экономической теории идет через усложнение среды, окружающей экономических субъектов (изменение ограничений), сами же поведенческие гипотезы остаются простыми. Психология, напротив, уделяет первоочередное внимание не внешним, а внутренним детерминан- там человеческого поведения. Впрочем, в обеих науках есть направления исследования, результаты которых могут быть непосредственно сопостав- лены. В экономической теории это так называемый микро-микроанализ, в рамках которого создаются модели поведения отдельных экономических субъектов, в первую очередь фирм 71 . Здесь поведенческая гипотеза долж- на непосредственно соотноситься с реальным поведением и подвергаться эмпирической проверке. Аналогичными исследованиями в психологии занимаются бихевиористы, которые также изучают наблюдаемые реакции организма на отдельные внешние раздражители (не случайно некоторые микроэкономисты предлагают использовать в экономической науке бихевиористскую психологию) 72 Интересно, что принципиальная "непсихологичность" совмещается в экономической науке с методологическим психологизмом. Этот термин, использованный К. Поппером для характеристики критикуемых им взгля- дов Дж.С. Милля 73 , означает редукцию социальной науки к психологии, или, иными словами, тот факт, что единственными экзогенными парамет- 71 См.: Eliasson G. Business Economic Planning: Theory, Practice, and Comparison. N. Y., 1976; Bromiley Ph. Corporate Capital Investment: A Behavioral Approach. Cambridge (Mass.). 1986. 72 Самый яркий пример см.: Alhadeff D. A. Microeconomics and Human Behavior. Berkeley, 1982. 73 Главный тезис психологизма, как пишет Поппер, заключается в следующем: "... общество является продуктом взаимодействия индивидуальных психик, следовательно, социальные законы в конечном счете должны сводиться к психологическим законам, поскольку в основе событий социальной жизни, включая и ее обычаи, лежат мотивы, рождающиеся в недрах психики индивидуумов" (Поппер К. Открытое общество и его враги. М. 1992. С. 107). 46 рами в модели являются (помимо природных) психологические перемен- ные 74 . На первый взгляд, психологизм представляется необходимым следст- вием или компонентом методологического индивидуализма, принятого на вооружение экономической теорией. Однако Поппер предлагает альтерна- тиву: человеческие действия во многом детерминированы логикой ситуа- ции, анализ которой и является, по его словам, методом экономического исследования 75 . Рассматривая логику ситуации, исследователь, согласно Попперу, может обойтись без психологических допущений о рацио- нальности человеческой природы и ограничиться рациональным поведе- нием, соответствующим логике ситуации 76 . Экономистов, действительно, интересует в первую очередь логика ситуации, а не индивидуальные моти- вы хозяйственных агентов. Однако, как показывает опыт, они не торопятся следовать совету Поппера и отказываться от психологических понятий предпочтений и полезности. Причины сохранения в основном течении эко- номической науки психологизма при изгнании из него психологии заслу- живают внимания. Одна из главных причин, видимо, носит идеологический характер: подчеркивание роли свободного выбора, вытекающего из инди- видуальных предпочтений, гораздо больше соответствует принципам "суве- ренитета потребителя" и "невидимой руки", чем акцентирование внимания на логике ситуации, детерминирующей индивидуальное поведение. Кроме того, в ряде важных случаев, и прежде всего в теории ожидаемой полезнос- ти, категории предпочтений и максимизации полезности имеют важнейшее аналитическое значение. Экономический человек характеризуется относительной неизмен- ностью своих предпочтений, способа обработки окружающей информации и способа формирования ожиданий. Эти фиксированные параметры эконо- мист считает экзогенно заданными, что позволяет ему определить опти- мальную реакцию индивидов на возможные изменения ограничений. Раз- личные направления психологии сходятся в том, что предпочтения человека и когнитивные структуры, употребляемые им для объяснения и прогнози- рования окружающего его мира, не являются фиксированными — они подвергаются адаптации в процессе взаимодействия человека и окружаю- щего мира 77 . Этот процесс напоминает научное исследование, в ходе кото- 75 Поппер К. Указ. соч. С. 115. 76 Там же. С. 115-116. 77 См.: Bausor R. Human Adaptability and Economic Surprise // Psychological Economics / Ed. by P. Earl. Boston, etc., 1988. P. 11-33. 47 рого ученый проверяет и отбрасывает различные гипотезы 78 . Психологи- ческие теории предполагают, что, столкнувшись с неожиданным собы- тием, опровергающим сложившуюся у него картину мира, индивид претер- певает сложный процесс адаптации, затрагивающий и его предпочтения, и набор возможных состояний окружающего мира, и способ определения вероятностей того, что эти состояния наступят. Таким образом, параметры, которые экономист считает фиксированными и экзогенными, у психологов становятся переменными и эндогенными: результаты деятельности оказы- вают обратное воздействие на свойства субъекта и, следовательно, на его поведение в следующий период. В результате выбор индивида в "соседние" периоды времени может оказаться совершенно различным, даже если объективные ограничения остались неизменными. С точки зрения эконо- миста, такое нарушение непрерывности представляет собой аномалию, тогда как, с точки зрения психолога, оно не более чем адекватная реакция 79 Включение в описание экономической динамики механизма обратной связи между результатами поведения и внутренней структурой индивида выгля- дит чрезвычайно привлекательно и открывает простор для конструктив- ного взаимодействия экономической и психологической наук. Видимо, наиболее пригодна к конструктивному взаимодействию с эко- номической теорией социальная психология, занимающая пограничное место между психологией и социологией. В принципе, социально-психоло- гический анализ вполне может быть полезен при анализе таких макро- экономических феноменов, как экономический цикл и инфляция. Хотя современная социальная психология в отличие от ее основоположников, таких, как Г. Тард и Г. Лебон, занимается не столько макросоциальным уров- нем психических явлений, сколько влиянием общественных норм, ценное- теи и т. д. на внутренний мир индивида , в подходах экономической науки и социальной психологии можно найти некоторые параллели. Так, швей- царский экономист Б. Фрай и немецкий социальный психолог В. Штрёбе показывают, что играющее в социальной психологии центральную роль понятие аттитюда (attitude), в его современной трактовке обозначающее готовность человека к определенной реакции, сформировавшуюся на осно- ве предшествующего опыта 81 , по смыслу очень близко к понятию пред- 78 В этом заключается, в частности, смысл теории американского психолога Дж. Келли (см.: Kelly G. The Psychology of Personal Constructs. N.Y., 1955; Kelly G. The Theory of Personality. N. Y., 1963). 79 Bausor R. Op. cit. P. 27. 80 См.: Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. С. 7-11. 81 Там же. С. 134. 48 почтения, употребляемому экономистами, в связи с чем возникает воз- можность для плодотворного взаимодействия двух наук. В частности, эко- номическая наука может привлечь социальную психологию для решения некоторых в настоящее время не относящихся к ее предмету, но чрез- вычайно важных для нее проблем: создания теории обучения людей, фор- мирования их предпочтений, познания вероятностей будущих событий. Кро- ме того, экономическая теория ничего не может сказать о времени, которое занимают процесс адаптации к изменению внешней среды, процесс обу- чения на собственных ошибках (корректировка ожиданий), а эта величина, находящаяся в сфере внимания социальных психологов, может играть решающую роль при разработке макроэкономической теории и политики 82 Экономическая теория и социология В отличие от психологии социологическая теория ориентирована на объяснение специфически социальных явлений и процессов, поэтому к модели индивида здесь предъявляются те же требования, что и в эконо- мической теории: она должна быть не столько аппроксимацией реальности, сколько вспомогательным средством для анализа социальных структур. Экономическая наука в какой-то мере занималась проблематикой, которую мы теперь привыкли относить к предмету социологии, еще до становления последней как самостоятельной науки. Так, в эпоху господства классичес- кой школы политической экономии экономисты уделяли особое внимание вопросам распределения дохода среди общественных классов. В еще боль- шей степени социологической проблематикой занималась немецкая исто- рическая школа, в рамках которой четкого разделения проблем на эконо- мические и социологические вовсе не существовало. Пожалуй, наиболее впечатляющим примером экономической социо- логии прошлого века следует назвать теорию Карла Маркса 83 Однако с 1890-х годов зарождавшаяся научная социология и эконо- мическая теория пошли разными путями. Переживающая маржина- листскую революцию, экономическая наука твердо встала на позиции методологического индивидуализма 84 . В то же время в области социоло- 82 Frey В.. Stroebe W. Op. cit. S. 84-87. 83 Здесь мы не можем себе позволить сколько-нибудь подробной характеристики этого учения. См., однако, работу Й. Шумпетера "Капитализм, социализм и демократия" (ч. 1), в которой автор делает интересную попытку разделить Маркса-экономиста и Маркса-социолога. 84 "Выбранная процедура исследования исключала из рассмотрения широкую сферу социальной и институциональной реальности" (Бруннер К. Представление о человеке и концепция социума: два подхода к пониманию общества // THESIS. 1993. Вып. 3. С. 52). 49 гической теории наблюдался обратный процесс. Во многом усилиями Э. Дюркгейма социология осознала себя как самостоятельная частная нау- ка, специфика которой состояла в объяснении социальных фактов социаль- ными же причинами без посредства индивидуального сознания (этим обосно- вывалась независимость социологии от психологии) 85 . Дюркгейм видел в человеке сосуществование и борьбу социальной и индивидуальной сущ- ностей, первая из которых явно преобладает над второй в детерминации человеческого сознания и поведения 86 . Как показал Р. Дарендорф, в основе дюркгеймовской социологии и продолжающего ее традиции течения, которое получило название функционализма или структурно-функциональ- ного подхода и в 1930 — 1950-е годы составляло ведущую парадигму в теоретической социологии 87 , лежит модель индивида как исполнителя соци- альной роли под воздействием общественных санкций и интернализирован- ных ролевых ожиданий. Социологический человек ориентируется на цен- ности и нормы, ведет себя в соответствии с теми ролевыми ожиданиями, ко- торые на него возлагает общество, зная, что за выполнение своих ролей он будет награжден, а за невыполнение — наказан. Способы, которыми социоло- гический человек добивается своих целей, продиктованы не только и не столько разумом, сколько эмоциями, ценностями и традициями. Социаль- ные факты не выводятся из индивидуального сознания, напротив, роли и нормы, принятые в коллективе и обществе, управляют поведением социологи- ческого человека 88 . Социологический человек — это "человек без свойств", подобно герою романа Роберта Музиля. Как подчеркивает Н.Ф. Наумова, характеризуя структурно-функциональный подход, "в сущности здесь обмени- ваются не индивиды, а индивид с нормативным порядком" 89 . Объяснить какое-либо социальное явление для функционалистов означало выяснить его функцию в поддержании равновесия социальной системы 90 85 "Определяющую причину данного социального факта следует искать среди предшеству- ющих социальных фактов, а не в состояниях индивидуального сознания" (Дюркгейм Э. Метод социологии //Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991. С. 499). 86 См.: Гофман А.Б. О социологии Эмиля Дюркгейма // Там же. С. 542-543. 87 Наиболее выдающимся представителем этого подхода является Толкотт Парсонс (см.: Par- sons Т. The Social System. Glenkoe, 1951: Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения // THESIS. 1993. Вып. 2. С. 94 -122). 88 Dahrendorf R. Homo Sociologies. Ein Versuch zur Geschichte, Bedeutung und Kritik der Kategorie der sozialen Rolle. Opladen, 1958. 89 Наумова Н.Ф. Указ. соч. С. 12. 90 Здесь надо сделать важную оговорку. Как уже отмечалось, говоря о моделях человека в общественных науках, мы в первую очередь имеем в виду некоторые доминирующие или лидиру- 50 Интересно, что методологический "социологизм" Дюркгейм и его пос- ледователи считали единственно правильным методом социальных наук, в том числе экономической теории. Таким образом, становление научной социологии сопровождалось своеобразным "социологическим империализ- мом" 91 Однако экономическая наука в целом, за исключением некоторых пред- ставителей американского институционализма (в первую очередь Дж. Ком- монса, Дж. К. Гэлбрейта, Р.Хайлбронера), проявила достаточную резис- тентность к социологическим влияниям. На протяжении нескольких десятилетий между экономической теорией и социологией существовало устойчивое разделение труда, основанное на различии в применяемых моделях человека 92 . Экономический человек, сво- бодно выбирающий наилучший способ реализации своих предпочтений, противостоял социологическому человеку, придерживавшемуся установ- ленных обществом норм и правил. Экономический человек обращен в будущее, социологический укоренен в настоящем (ожидаемое в будущем наказание за нарушение нормы не рассматривается как самостоятельный ющие на определенном этапе парадигмы в рамках каждой из наук. Применительно к теоретической социологии совершенно необходимо упомянуть о том, что подход Дюркгейма — Парсонса разде- лялся далеко не всеми видными социологами. Наиболее интересным для нас исключением является позиция Макса Вебера, придерживавшегося методологического индивидуализма и считавшего, что социология может "понять" действия индивида лишь тогда, когда они осмысленны и целенап- равленны (в противном случае ими должна заниматься психология). Идеальный тип целерацио- нального действия играет в социологии Вебера роль, сравнимую с ролью экономического человека в экономической науке. Отличие же между социологией и экономической наукой Вебер видел в том, что социальное действие, являющееся предметом социологии, — это целерациональное действие, ориентированное на другого человека и имеющее отношение к власти, чего нельзя сказать о действии экономическом. 91 Гофман А.Б. Указ. соч. С. 546. Этого, правда, нельзя сказать о классике современного функ- ционализма Т. Парсонсе, для которого социальная система была лишь одной из подсистем человечес- кого действия наряду с культурой, личностью и организмом. Функции адаптации и достижения цели, которые экономическая теория считает "своими", Парсонс отдает соответственно подсисте- мам "личность" и "организм", социальная же система, которая является главным предметом изуче- ния социологии, отвечает за выполнение функции интеграции (см.: Парсонс Т. Указ. соч.). Таким образом, Парсонс строго соблюдает разделение труда между экономической теорией и социоло- гией, хотя сам он трактует экономическую систему излишне ограничительно, однозначно связывая ее с "технологией" и "контролем над ней в интересах социальных элементов" (Там же. С. 107). 92 "Согласно Веберу, социология начинается там. где обнаруживается, что экономический человек — слишком упрощенная модель человека" (Гайденко П.П. Социология Макса Вебера // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 19). Т. Парсонс. энергично отстаивавший необходимость разделения труда между экономистами и социологами, называл социологию наукой о целях, а экономическую теорию — наукой о наиболее эффективных средствах достижения поставленных целей (Granovetter M. The Old and the New Economic Sociology: A History and an Agenda // Beyond the Marketplace: Rethinking Economy and Society / Ed. by A. F. Robertson, R. Friedland. N.Y., 1990. P. 89-112). 51 фактор, поскольку норма интериоризирована, т. е. ощущается индивидом как своя, а не навязанная извне). Для неоклассической экономической тео- рии мельчайшим, далее не разложимым элементом являются индивидуаль- ные предпочтения, их происхождение не подлежит исследованию, а нормы выполняются постольку, поскольку их выполнение дает результаты, сов- местимые с системой предпочтений. Для структурно-функционалистской социологической теории таким элементом являются нормы и роли поведе- ния, причины их существования и исполнения исследованию не подлежат — достаточно аргумента о том, что они выполняют в обществе важную функ- цию, — а предпочтения людей ориентированы на выполнение ролевых ожиданий. В противоположность экономической науке, основанной на принципе методологического индивидуализма 93 , в социологии Дюркгейма или Маркса и их последователей принят методологический коллективизм. Эти социо- логи признают в качестве субъектов, осуществляющих тот или иной вид поведения, группы людей, классы, корпорации, партии и другие социальные образования 94 . Индивиды, конечно, преследуют свои индивидуальные цели, но за их спинами стоит историческая или социологическая закономерность, понять которую можно лишь изучая большие общественные группы. Су- ществование социальных групп является для социологии более фундамен- тальным фактом, чем существование индивидов 95 . Социальное можно объ- яснять только социальным. В принципе, можно предположить, что поведение социологического человека тоже описывается максимизацией целевой функции. Так, в кратко- срочном аспекте он занимается минимизацией санкций со стороны общест- ва, а в долгосрочном — максимизацией своего социального статуса 96 . Но в отличие от экономического человека его цели заданы ему извне, продик- тованы обществом. Очевидно, что в социологии мы имеем дело с "пересоциа- 93 Здесь следует отметить, что принцип методологического индивидуализма не означает, что: 1) индивид полностью свободен и изолирован от общества—влияние последнего отражается как в предпочтениях, так и в ограничениях, но экономическая теория не включает это влияние в сферу своих интересов; 2) целенаправленная деятельность индивидов обязательно ведет к достижению намеченной ими цели — гораздо чаще бывает иначе. 94 Исключениями являются: с экономической стороны — представители институционализма, а с социологической — представители теории социального обмена (Homans G. Social Behavior: Its Elementary Forms. N. Y, 1961). 95 Casson M.C. Economic Man // Foundations of Economic Thought / Ed. by J. Creedy. Oxford, 1991. P. 17. 96 См.: Hartfiel G. Op. cit. S.155. 52 лизированной", а в экономической науке — с "недосоциализированной" моделью человека 97 . Если социологический человек включен в общество, по определению, как носитель социальных ролей, то "асоциальность" эко- номического человека порождала немало трудностей при решении проб- лемы координации поведения индивидов в рамках человеческого общества: совокупность самостоятельных "экономических человеков" может удер- жать вместе лишь специальный механизм, метафорически названный Сми- том "невидимой рукой". Гипотезы о природе этого механизма и доказа- тельства его оптимального функционирования составили содержание спе- циальной отрасли экономической науки — теории благосостояния 98 . Дру- гой вариант развития идеи Смита о "невидимой руке" дал Ф. Хайек в своей теории спонтанного порядка (необязательно оптимального), который воз- никает из взаимодействия индивидов без какого-либо плана 99 . Трактовка Хайека, несмотря на его декларируемую преданность методологическому индивидуализму, ближе к социологической, поскольку общество пони- мается им как своего рода организм и существованию институтов дается, по сути дела, функциональное объяснение. Разумеется, всякий человек сознает, что нарушение каких-либо общест- венных норм или правил повлечет для него неприятные последствия. Но если социологический человек автоматически выполнит норму, то эко- номический человек взвесит, что для него важнее: выигрыш, который он получит в результате нарушения нормы, или проигрыш, связанный с нака- занием (в случае неопределенности следует учесть вероятность того, что выигрыш удастся получить, а также вероятность того, что нарушение будет обнаружено). Различие подходов экономистов и социологов можно проиллюст- рировать на примере проблемы преступности и борьбы с ней. С точки зрения социолога, причины преступности заложены в самом обществе и бороться с ней можно лишь преобразовывая общество. Наказание или уг- роза наказания сами по себе не могут быть эффективным средством борь- бы с преступностью, если только они не приведут к перевоспитанию прес- тупника 100 . С точки зрения экономиста, индивид, раздумывая о том, совер- 97 См.: Granovetter M. Economic Action and Social Structure: The Problem of Embeddedness // American Journal of Sociology. 1985. Nov. P. 481-510. 98 Исторический обзор ее развития см.: Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М, 1994. Гл. 13. 99 Hayek F. А. von. Die Ergebnisse menschlichen Handelns, aber nicht menschlichen Entwurfs // Hayek F. A. von. Freiburger Studien. Tubingen. 1969. S. 97-107. 100 См.: Brunner K., Meckling W. Op. cit. |