Вики любит Землю Ваш взгляд на природу и её обитателей
 Скачать 252.9 Kb.
|
Песни[править | править код]Четвёртый альбом Боуи демонстрирует стилистический сдвиг в сторону арт-попа и мелодичного поп-рока, контрастируя с хард-роковым звучанием своего предшественника — The Man Who Sold the World[29]. Большая часть песен написана под аккомпанемент фортепиано, а не акустической гитары[8]. Биограф Марк Шпиц считает, что благодаря этому инструменту альбом вызывает более тёплые чувства по сравнению с двумя его предшественниками[17]. По мнению биографа Кристофера Сэндфорда (англ.)рус., «песням [свойственна] пышная атмосфера, создаваемая благодаря вокалу Боуи и [звуку] фортепиано», и наряду с Элтоном Джоном и Филом Коллинзом он стал бенефициаром музыки в «доступном для рядового слушателя континууме»[30]. Мнение о понятности материала развивает Лиор Филлипс из Consequence of Sound, отмечая, что песни доступны для восприятия как в музыкальном, так и в лирическом плане, что позволяет слушателю анализировать их снова и снова[31]. С этим соглашается музыкальный журналист Питер Доггетт, считая Hunky Dory «сборником необременительных и за счёт этих привлекательных поп-песен, с помощью которых Боуи попробовал донести свою точку зрения о природе славы и власти»[32]. В эссе для альманаха «1001 альбом, который вы должны услышать, прежде чем умереть» музыкальный журналист Бруно Макдональд назвал альбом «коробкой для игрушек, полной акустических диковинок, данью уважения героям и сюрреализму»[33]. Стивен Томас Эрлевайн из AllMusic описывает его как «калейдоскоп поп-стилей, связанных между собой только личным видением автора: размашистая, кинематографическая смесь высокого и низкого искусства, неоднозначной сексуальности, китча и шика»[34]. Майкл Галуччи из Ultimate Classic Rock отмечал, что это первая пластинка Боуи, включившая в себя «смесь поп-музыки, глэма, арт-попа и фолка, заключённую в бисексуальную обёртку, которая стала характеризующей для артиста»[4]. Джеймс Пероне также описывает альбом как «уникальное сочетание фолка, поп-музыки, глэма и прогрессивного рока», которое выгодно отличало Боуи от других музыкантов того времени[35]. По мнению Питера Ормерода из The Guardian, музыка Hunky Dory прославляет «неуверенность, отсутствие корней, внутренний хаос, различие, инаковость, сомнение и непостоянство» и делает это с «привлекательностью, шиком и харизмой»[36]. Первая сторона[править | править код]
Открывающая альбом песня «Changes» выстроена на фортепианном риффе[27]. Текст сосредоточен на компульсивной природе художественного переосмысления и дистанцировании от мейнстрима в рок-музыке[24]. Музыкант использовал интересный приём, схожий с песней The Who «My Generation», имитируя заикающийся вокал — «ch-ch-ch-changes»[6] Биограф Дэвид Бакли пишет, что «странное очарование» — это фраза, которая «олицетворяет непрерывный поиск нового и причудливого»[24]. Пегг резюмирует лирику метафорой: Боуи «подносит зеркало к лицу», когда он вот-вот достигнет славы[37]. Текст песни способствовал появлению характеристики артиста как «хамелеона рока» и одного из величайших новаторов этого жанра[24][38]. Доггетт отмечал, что «Changes» — это «заявление о намерении»: являясь прежде всего вступительной композицией, песня резко контрастирует с хард-роковым звучанием третьего альбома. Песня отличается и от «Space Oddity» из одноимённой пластинки, представляя собой «чистую, беззастенчиво мелодичную, радостно-коммерческую, великолепно сладкозвучную поп-музыку»[27]. «Oh! You Pretty Things» является первой песней, написанной для альбома[19]. Фортепианную мелодию сравнивали с «Martha My Dear» группы The Beatles[24][39]. Биограф Крис О’Лири писал, что «Oh! You Pretty Things» — единственная композиция пластинки, где Боуи самостоятельно сыграл на этом инструменте[28]. Тем не менее, в интервью Би-би-си 2017 года Уэйкман утверждал, что Боуи играл на фортепиано только в её начале, а остальную часть трека исполнил он[40][41]. Текст песни ссылается на учения оккультиста Алистера Кроули и его орден «Золотой зари», а также философа Фридриха Ницше, особенно в строчках «the homo superior», «the golden ones» и «homo sapiens have outgrown their use»[24]. «Homo Superior» относится к теории Ницше о «Сверхчеловеке»[19]. Музыка контрастирует с этими тёмными темами. Доггетт описывает вокальное исполнение Боуи как «совершенно неприкрашенное, оно преподносится так резко … что [почти] вызывает тревогу»[42]. По мнению Фила Мэйа из The Pretty Things, название песни целенаправленно отсылает к его группе и Боуи использовал эту фразу в качестве эвфемизма[6]. Созданная так, чтобы звучать как «продолжение» предыдущей композиции[27], «Eight Line Poem» описывалась Пеггом как самая «недооценённая» песня альбома[43]. Её мелодия содержит мягкие, редкие фортепианные пассажи, а также гитарную партию Ронсона в стиле кантри[28][43]. Состоящий всего из восьми строк текст[27] описывает комнату, где кошка только что опрокинула телефон, а на окне стоит кактус[44]. Лирическое содержание песни называли одним из самых туманных в карьере музыканта, тем не менее отмечая, что в нём содержатся одни из первых отсылок к «легендарному» будущему авторскому почерку «хамелеона рок-музыки»[5]. По мнению Доггетта, в песне заложена метафора между кактусом и прерией[27]. Во время продвижения альбома Боуи давал песне такое же загадочное описание, коим являлся её текст, «Город — это своего рода светская бородавка на задворках прерии»[43][6]. Во время разговора с музыкантом в 1973 году писатель Уильям Берроуз сказал ему: «Прочитал я это ваше восьмистрочное стихотворение, и оно очень напоминает Т. С. Элиота». «Никогда не читал его» — ответил Боуи[6]. «Life on Mars?» описывалась Бакли как «воздушная, кинематографичная баллада»[24]. Хотя в период записи Боуи уже задумывался о будущем перевоплощении в Зигги Стардаста, песня не имеет никакого отношения к Марсу; название является отсылкой к ажиотажу в СМИ по поводу космической гонки между США и Советским Союзом, стремящимися попасть на красную планету[27]. В музыкальном плане песня является пародией на «My Way» певца Фрэнка Синатры и использует ту же последовательность аккордов в первых тактах[24]. Это подтверждает фраза на обратной стороне обложки альбома: «Вдохновлено Фрэнки»[27][45]. Как и в большинстве песен пластинки, ведущим инструментом «Life on Mars?» является фортепиано, мелодия также содержит струнную аранжировку Ронсона — его первую[45], которую Доггетт назвал «грандиозной»[27]. Вокал Боуи, записанный с первого дубля, звучит страстно во время припева и почти гнусаво в куплетах[24][27]. В тексте упоминается «девушка с волосами мышиного цвета», по поводу личности которой мнения биографов разделились[комм. 2][45], и которая, по словам Грина, «ходит в кино, чтобы сбежать от обыденности»[14]. По мнению портала Far Out Magazine, это одна из самых мощных и пронзительных песен музыканта, которая одинаково хорошо звучала бы и в рок-опере. Критики отмечают, что Боуи «действительно преуспел как артист»[5]. Через несколько дней после рождения сына, Данкана Зоуи Хейвуда Джонса (30 мая 1971 год), Боуи закончил работу над песней «Kooks» и посвятил её своему отпрыску. Версия из альбома Hunky Dory, записанная музыкантом уже 3 июня, включает струнную аранжировку Ронсона, а также партию на трубе — Болдера[46]. «Kooks» заметно легкомысленнее двух треков, между которыми она расположена, однако, по словам Пегга, если копнуть поглубже, она «несёт намёк на зацикленность [альбома] стремлением к воображаемой жизни, поскольку Боуи приглашает своего сына „остаться в нашей романтической истории“»[46]. Доггетт пишет, что включение песни в Hunky Dory «обеспечило альбому непреходящую привлекательность среди тех, кому были менее интересны исследования его остальных тем — политики, психологии и оккультизма»[47]. По мнению портала Far Out Magazine, эта песня превзошла свою намеченную цель и стала для слушателей своего рода успокоением, примером вдохновляющего творчества. В ней автор принимает нелепые черты характера и странные манеры каждого и признает их уникальное очарование[5]. В сопроводительном тексте на задней стороне обложки Боуи написал «For Small Z»[28]. По словам Пегга, «Quicksand» была вдохновлена поездкой Боуи в Америку в феврале 1971 года[48]. Доггетт выражал мнение, что песня «была посвящена недостатку вдохновения и написана как средство доступа к нему». В одной из глав книги «The Occult: A History» (англ.)рус. (1971) британский философ Колин Уилсон пишет, что мысль является формой зыбучих песков, позволяющих сознанию удерживать бессознательное вне досягаемости. В связи с этим Доггетт пришёл к выводу, что «„Quicksand“ (рус. «Зыбучие пески») была призывом Боуи копну́ть вглубь себя, чтобы найти свой путь»[27]. В середине 1970-х годов музыкант описал эту песню как «смесь нарратива и сюрреализма» и как «предшественницу» звучания альбома Low 1977 года. На протяжении всего текста Боуи делает многочисленные отсылки к Алистеру Кроули и «Ордену Золотой Зари», Уинстону Черчиллю, Генриху Гиммлеру и идеям «сверхчеловека» Ницше[27][48]. «Quicksand» также ссылается на спиритизм, упоминая буддийские учения, такие как бардо[48]. В музыкальном плане композиция состоит из нескольких акустических гитарных партий[24], наложенных друг на друга, эту мелодическую концепцию предложил продюсер Кен Скотт[48]. Вторая сторона[править | править код]
«Fill Your Heart» — единственная песня в альбоме, написанная не Дэвидом Боуи (авторами являются Бифф Роуз и Пол Уильямс); это первая кавер-версия артиста за шесть лет[49]. Вначале он хотел поместить на её место «Bombers», однако передумал ближе к концу работы над альбомом. «Fill Your Heart» — одна из наиболее динамичных композиций пластинки[50] и, по словам Доггетта, она «практически идентична» оригинальной версии Роуза, хотя и более «задорная» и менее «качающая»[51]. Фортепианная аранжировка отличалась от версии исполняемой музыкантом на концертах 1970 года, где доминировала акустическая гитара. Пегг пишет, что этот трек представляет собой «убедительный контрапункт» «тревоге» «Quicksand» и «предостерегающим предупреждениям» «Changes» и лучше всего запоминается по саксофонному брейку Боуи, струнной аранжировке Ронсона и фортепианному соло Уэйкмана[50]. Песня «Andy Warhol» — это дань уважения художнику, продюсеру и режиссёру Энди Уорхолу[24], который вдохновлял Боуи с середины 1960-х и был назван им «одним из лидеров» «уличных медиа, рупоров улиц»[52]. Первоначально написанная для подруги Боуи Даны Гиллеспи[53], песня основана на риффе, сыгранном на двух акустических гитарах, что очень напоминает вступление к «Silent Song Across the Land» Рона Дэвиса (англ.)рус.[54]. Лирика подчёркивает веру Уорхола в единство жизни и искусства[52]. В начале песни Скотт говорит: «Это „Andy Warhol“, дубль первый», после чего Боуи поправляет его произношение фамилии художника[17][54]. Когда Боуи встретился с Уорхолом в сентябре 1971 года и сыграл для него эту песню, она так ему не понравилась, что тот вышел из комнаты. Боуи вспоминал в 1997 году, что он нашёл встречу «увлекательной», потому что художник «вообще не имел никакого мнения ни по какому вопросу»[54]. В свою очередь, «Song for Bob Dylan» — это дань уважения автору-исполнителю Бобу Дилану[24]. В то время Боуи описывал её как «взгляд некоторых людей на Дилана со стороны». Название трека является своеобразной пародией на песню Дилана, которая, в свою очередь, была его собственной данью уважения фолк-певцу Вуди Гатри, «Song to Woody» (англ.)рус.[55]. На протяжении всей песни Боуи обращается к Дилану по настоящему имени — «Роберт Циммерман»[56]. Пегг и Доггетт считают, что этот нюанс подчёркивает внутреннюю борьбу Боуи с собственной идентичностью, начиная с его настоящего имени Дэвид Джонс, заканчивая его сценическим псевдонимом Дэвид Боуи и появившимся вскоре вымышленным персонажем Зигги Стардастом[55][56]. В тексте поётся, что Дилан больше не является героем рок-музыки, автор призывает его вернуться своим музыкальным корням и прийти на помощь другим перебежчикам[24][55]. Боуи излагает мысли по поводу дальнейшей судьбы жанра, в котором отсутствовал лидер, тем самым намекая, что сам готов встать в его авангарде, о чем позднее говорил в интервью[6]. Музыка содержит «дилановскую» последовательность аккордов, а припев обыгрывает названия двух песен The Velvet Underground: «Here She Comes Now» и «There She Goes Again». Бакли расценивает эту композицию как «самую слабую» в альбоме, а Пегг считает её «малоизвестной»[24][55]. По словам Доггетта, Боуи изначально написал её для своего друга Джорджа Андервуда (англ.)рус.[56]. Последняя трибьютная песня альбома, «Queen Bitch», во многом вдохновлена рок-группой The Velvet Underground, в частности их солистом Лу Ридом[24]. Вокал и аранжировки этого исполнителя были скопированы во время создания композиции[57]. В одном из ранних интервью Боуи напрямую заявил, что The Velvet Underground оказала на него самое большое влияние в рок-музыке[58]. В свою очередь, аннотации на задней стороне обложки гласят: «some V.U. White Light returned with thanks»[59]. Музыкальный обозреватель газеты The Guardian Джон Сэведж (англ.)рус. охарактеризовал песню глэм-роком, а Джо Линч из Billboard называл её прото-панком[60][61]. В отличие от большинства композиций пластинки, движущей силой «Queen Bitch» является гитара, а не на фортепиано[59]. В припеве поётся о Боуи, козыряющим своим «атласом и кричащей одеждой», что является отсылкой к танцовщику и учителю музыканта — Линдси Кемпу. По мнению Пегга: «Отчасти гениальность „Queen Bitch“ заключается в том, что она отфильтровывает насмешливое лукавство Марка Болана и Кемпа через призму хулиганского, уличного мировоззрения Рида: это песня, которая преуспела в том, чтобы фраза „bipperty-bopperty hat“ звучала похабно и круто»[59]. Дэрил Исли из BBC Music отмечал, что глэм-роковый звук этой песни предвосхитил музыкальное направление, к которому Боуи перейдёт с амплуа Зигги Стардаста в следующем году[62]. «[Это] еще один анекдотический сюжет о моих чувствах к себе и моему брату, или какому-то другому моему двойнику. Я никогда не был до конца уверен, какое реальное положение Терри занимал в моей жизни, был ли Терри реальным человеком или я действительно имел в виду другую часть себя самого, на мой взгляд, «Bewlay Brothers» как раз таки об этом»[63]. Дэвид Боуи, размышляет о песне «The Bewlay Brothers» в документальном фильме BBC Golden Years Песня «The Bewlay Brothers» была добавлена в последний момент и являлась единственным треком альбома, у которого не было демо[63]. В инструментальном плане она перекликается с музыкой The Man Who Sold the World — демонстрируя «зловещие» звуковые эффекты и вокал под аккомпанемент акустической гитары Ронсона[24][63]. Туманный текст вызвал замешательство и споры среди биографов и фанатов Боуи[27]. Перед записью вокала музыкант сказал Скотту: «Не вслушивайся в слова, они ничего не значат»[23]. Пегг описывал её как «вероятно, самую загадочную, таинственную, непостижимую и совершенно пугающую запись Боуи»[63], а Бакли считал, что это «одно из самых тревожных произведений артиста, воплощение какого-то далёкого, неопределимого уровня экспрессионистского ужаса»[24]. Многие рецензенты нашли в песне гомоэротический подтекст; другие полагали, что она ссылается на отношения Боуи с его сводным братом-шизофреником Терри Бёрнсом, что Боуи подтвердил в 1977 году[63]. Бакли подвергал сомнению правдивость текста, некоторые строчки которого ссылаются на другие треки Hunky Dory, включая «Song for Bob Dylan», «Oh! You Pretty Things» и «Changes». Боуи также использует в этой песне слово «хамелеон», термин, которым впоследствии часто характеризовали самого музыканта[24][63]. | ||||||||||||||||||
