ак. Assassins Creed 2 Ренессанс. Высоко в небе, на башнях палаццо Веккьо и Барджелло, то вспыхивало, то затухало пламя факелов. Чуть севернее редкие фонари освещали площадь перед собором
 Скачать 1.67 Mb.
|
|
– А я Катерина. Куда держите путь? – Собирался в Венецию. Но у меня нет подорожной, и капитан парома… – Basta![92] – перебила его Катерина. – Значит, этот жалкий капитанишка отказался пустить вас на паром? – Да. – Сейчас разберемся! Не дожидаясь, пока Эцио оденется и обуется, Катерина стремительно зашагала в сторону парома. Когда он подошел, рыжеволосая женщина распекала капитана, не давая тому вставить слово. Самое удивительное, тот без конца кланялся и только бормотал: – Да, ваша светлость… Как скажете, ваша светлость… Все, что вам угодно, ваша светлость. – И не вздумайте меня обмануть, иначе вашу отрубленную голову насадят на пику и выставят для всеобщего обозрения! Вот и он! Живо сходите за его лошадью. И извольте извиниться перед синьором за отказ. Повторяю: пытаться обмануть меня бесполезно. Я все равно узнаю, и тогда… Капитан бегом бросился к лошади Эцио. Катерина повернулась и посмотрела на молодого человека. – Ну вот, видите? Все улажено, – сказала она. – Спасибо, донна. – Долг платежом красен. Надеюсь, мы еще встретимся. – Катерина снова протянула Эцио руку. – Я из Форли. Загляните туда как-нибудь. Я буду рада принять вас в нашем доме. Катерина повернулась, готовая уйти. – А разве вы не поплывете в Венецию? – удивился Эцио. Красавица взглянула сначала на него, затем на паром. – На этом корыте? – поморщилась она. – Не смешите меня! Она стремительно пошла к нанятому мужем парому, где заканчивалась погрузка вещей. – Ваша лошадь, синьор, – подобострастно произнес вернувшийся капитан. – Примите мои искренние извинения за возникшее недоразумение. Синьор, если бы я знал… – Когда приплывем в Венецию, нужно будет найти конюшню для моей лошади. – Это, синьор, я сделаю с превеликим удовольствием. Паром заскользил по свинцовым водам лагуны. Леонардо, видевший всю сцену, криво усмехнулся: – Ты ведь наверняка знаешь, кто она. – Моя новая дама сердца? – улыбнулся Эцио. – Будь осторожен, друг мой! Это Катерина Сфорца, дочь миланского герцога. А ее муж – герцог Форлийский и к тому же племянник папы римского. – А как его зовут? – Джироламо Риарио. Эцио умолк. Знакомая фамилия колоколом зазвенела у него в мозгу. – В таком случае он женился на зажигательном ядре. – Согласен, – подхватил Леонардо. – Потому и говорю тебе: будь осторожен. 12 В 1481 году Венеция, управляемая дожем Джованни Мочениго, была в целом вполне благоприятным местом для жизни. Она заключила мир с турками и процветала. Морские и сухопутные торговые пути стали безопасными. Процентные ставки были достаточно высокими, но желающие вкладывать деньги в благосостояние Венеции играли на повышение, и это радовало всех, включая и людей со скромным достатком. Богатой была и венецианская Церковь, что способствовало притоку художников. Наиболее талантливые находили себе покровителей, и не только духовных, но и светских. Леонардо и Эцио, сошедшие с парома летним утром, любовались розовым мрамором и искусной кирпичной кладкой Дворца дожей, его высоченной колокольней, широкой площадью, на которой он стоял, и, конечно же, самими худощавыми венецианцами, в одежде которых преобладали темные тона. Словно тени, жители города двигались по terra ferma[93] или плыли по лабиринтам своих зловонных каналов на всевозможных лодках, начиная от элегантных гондол до обшарпанных барж. Последние перевозили всевозможные товары: от фруктов до кирпичей. Слуги графа де Пексаро позаботились о повозке да Винчи, а также, по просьбе художника, позаботились о лошади молодого Аудиторе, пообещав найти сыну флорентийского финансиста подобающее жилье. Когда они ушли, рядом с Леонардо и Эцио остался лишь толстый молодой человек с выпученными глазами и землистым цветом лица. Его рубашка была насквозь мокрой от пота, а сладкая улыбка своей приторностью могла бы посрамить самый густой сироп. – Добро пожаловать, дорогие гости, – жеманно произнес он. – Разрешите представиться. Я Неро, личный funzionario da accoglienza[94] графа. Моей приятной обязанностью будет устроить для вас краткое путешествие по нашему прекрасному городу, прежде чем граф вас примет… Здесь Неро умолк, с беспокойством поглядывая на обоих и пытаясь понять, кто же из них Леонардо, приглашенный графом. Один показался ему больше похожим на воина. Значит, второй – и он обратился к художнику: – Мессер Леонардо, перед обедом граф с удовольствием побеседует с вами за бокалом венето. Сам обед будет подан в верхней столовой для слуг. – Неро поклонился и шаркнул ножкой. – Идемте. Наша гондола ждет вас… В течение получаса Эцио и Леонардо не оставалось ничего иного, как любоваться красотами «светлейшей» – с гондолы они были видны лучше всего. Ею управляли два умелых гондольера, стоявшие на носу и корме. Но удовольствие портила болтовня Неро. Аудиторе было интересно разглядывать архитектуру города, разительно отличавшегося от Флоренции. Но он не успел еще толком обсохнуть после спасения синьоры Катерины. Давала знать и накопившаяся усталость. И молодой человек вскоре задремал. Его разбудили громкие голоса. Невдалеке от дворца маркиза де Феррара, на узкой полоске берега, двое стражников в мундирах остановились возле лотка уличного торговца. – Вам же было велено сидеть дома, синьор, – сказал один из стражников. – Но ведь я заплатил налог в городскую казну. У меня есть полное право продавать здесь свой товар. – Простите, синьор, но мессер Эмилио установил новые правила. Боюсь, у вас серьезные неприятности, синьор. – Я буду жаловаться в Совет десяти! – На это нет времени, синьор, – сурово сказал второй стражник, поддел ногой и опрокинул лоток. Все кожаные изделия торговца упали на грязные камни. Стражники выбрали себе то, что понравилось, остальное побросали в канал. – Надеюсь, синьор, в следующий раз вы будете посговорчивее, – пригрозил торговцу первый стражник, и они неспешно двинулись дальше, унося награбленное. – Что здесь происходит? – спросил Эцио у Неро. – Ничего особенного, ваша светлость, – масляно улыбнулся Неро. – Небольшие недоразумения местного масштаба. Прошу вас не обращать на них внимания. А теперь мы проплывем под знаменитым деревянным мостом Риальто – единственным мостом через Гранд-канал. Этот мост знаменит тем, что… Молодой Аудиторе и рад бы был перестать думать о несчастном торговце, но ему не давало покоя услышанное имя – Эмилио. Вполне распространенное христианское имя. Вот только не Барбариго ли этот Эмилио? Возле городского рынка Леонардо потребовал остановиться. Его интересовали торговцы детскими игрушками. Он тут же бросился к одному из лотков. – Гляди, Эцио! – закричал художник. – Что ты там нашел? – Куклу на шарнирах, которые иногда заменяют художникам натурщиков. Мне нужна парочка таких кукол. Ох, но кажется, я оставил свой кошелек в повозке. Ты не одолжишь мне денег? И в этот момент мимо них пронеслась стайка подростков, один из которых попытался срезать кошелек молодого человека. – Эй! – закричал Эцио. – Стой, coglione![95] Он бросился вдогонку. Воришка на мгновение обернулся, тряхнув гривой медно-рыжих волос, – девчонка! Еще через мгновение воровка исчезла в толпе своих спутников. Они продолжили свой тур в тишине. Счастливый Леонардо сжимал в руках две шарнирные куклы. Эцио не терпелось избавиться от общества их болтливого толстого проводника. Даже художник был сейчас ему помехой. Молодому человеку отчаянно хотелось остаться одному и подумать. – А сейчас мы приближаемся к знаменитому палаццо делла Сета, – монотонно возвестил Неро. – Это дом его светлости Эмилио Барбариго, который известен своими неутомимыми попытками упорядочить венецианскую торговлю и поставить ее под надзор городских властей. Замысел в высшей степени похвальный и потому находит всяческую поддержку благоразумных граждан, но наталкивается на сопротивление разного рода мелких бунтарей… Мрачный, похожий на крепость дом Барбариго стоял чуть в стороне от канала. Между входными дверями и спуском к воде располагалось узкое пространство, мощенное плиткой. У пристани покачивались на воде три гондолы. В здание пытался войти какой-то человек, но его не пускали караульные. Присмотревшись, Эцио узнал торговца, ограбленного стражниками. На мундирах стражников был вышит герб семейства Барбариго: семейное серебро, пересекаемое лазурной полосой с тремя золотыми львами, по бокам от которой располагаются шесть бород. – Мой лоток сломали, товар загублен! – кричал рассерженный торговец. – Я требую возмещения ущерба! – Простите, синьор, но сейчас не принимают, – ответил торговцу караульный, наставив на него свою алебарду. – Я этого так не оставлю! Я пожалуюсь Совету! – То-то тебя там ждут с твоими жалобами! – усмехнулся второй караульный, постарше. В это время из дверей вышел человек в офицерском мундире и с ним еще трое солдат. – Кто тут нарушает общественный порядок? – загремел офицер. – Нет, я… – Арестовать смутьяна! – распорядился офицер. – Что вы делаете? – закричал в испуге торговец. Эцио беспомощно и с нарастающей злобой смотрел на происходящее. Он хорошо запомнил это место. Солдаты поволокли упирающегося торговца к небольшой, окованной железом дверце. Открыв ее, они втолкнули беднягу внутрь и тут же снова захлопнули ее за ним. – Может, ты выбрал и самый красивый город, но уж точно не самый лучший, – сказал Эцио. – Я тоже начинаю жалеть, что не поехал в Милан, – ответил Леонардо. – Но работа есть работа. 13 Простившись с Леонардо и едва взглянув на отведенное ему жилье, Эцио поспешил к палаццо делла Сета. Он представлял, в каком направлении надо идти, но добраться туда оказалось не так-то просто в этом городе узких переулков, змеящихся каналов, крошечных площадей и тупиков. Однако местонахождение палаццо знали все и охотно подсказывали молодому человеку направление. Правда, жителей немного удивляло, зачем он идет туда по доброй воле. Пару раз ему предложили нанять гондолу, однако Эцио хотел, во-первых, лучше узнать город, а во-вторых, подойти к палаццо незамеченным. День уже клонился к вечеру, когда Эцио подошел к дому Барбариго, больше похожему на крепость или тюрьму, чем на дворец. Главное здание скрывалось за стенами, имевшими парапеты. От соседних домов его отделяли узкие улочки. Сзади к палаццо примыкал достаточно большой сад, также обнесенный высокой стеной. А со стороны канала, на узкой площади, снова было людно. У входа выстроились солдаты Барбариго. Их дразнила разношерстная ватага молодых ребят, которые легко ускользали от алебард и копий караульных. Вели они себя достаточно нагло: бросались в стражников камнями, обломками кирпича, тухлыми яйцами и гнилыми фруктами. Похоже, наглость эта имела свою цель. Разнузданное поведение было отвлекающим маневром. В стороне от стычки молодой человек заметил фигуру человека, взбирающегося по стене палаццо. Он невольно восхитился умением смельчака. Стена была настолько гладкой, что даже сам Эцио подумал бы дважды, прежде чем лезть по ней. Однако смельчак легко и незаметно достиг парапета, а затем с изумительной легкостью перепрыгнул на крышу одной из сторожевых башен. Молодой Аудиторе понимал, что целью незнакомца была крыша самого дворца, чтобы затем пробраться внутрь. Эцио запомнил чужие действия – мало ли, вдруг когда-нибудь пригодится? Однако караульные внутри башни услышали звук прыжка и предупредили товарищей, охранявших дворец. Из чердачного окошка высунулся лучник и выстрелил. Смельчак ловко подпрыгнул, и стрела пролетела мимо, ударившись в черепицу. Однако во второй раз трюк не удался – сдавленно вскрикнув, юный акробат схватился за раненое бедро. Лучник выстрелил снова, но промахнулся. Смельчак отступал тем же путем: с крыши сторожевой башни прыгнул на парапет, куда уже бежали караульные, затем перемахнул через него и соскользнул по стене вниз, почти упав на землю. А на площадке перед палаццо обозленные караульные «выдавили» юных озорников в переулки и пустились за ними в погоню. Смелый прыгун убегал в противоположном направлении. Воспользовавшись этой неразберихой, Эцио побежал за ним. Поравнявшись с ним, Эцио удивился почти мальчишеской легкости его атлетической фигуры. Он уже собирался предложить помощь, как раненый повернулся, и… молодой Аудиторе узнал лицо девчонки, утром попытавшейся срезать у него кошелек. Эцио был удивлен, смущен и – что интересно – сбит с толку. – Дай мне руку, – резко потребовала девчонка. – А ты меня не помнишь? – спросил Эцио. – А что, должна? – Я тот, кого ты сегодня утром пыталась ограбить там, на рынке. – Прости, мне сейчас не до приятных воспоминаний. Если мы поскорее не уберемся отсюда, нас превратят в два куска тухлого мяса. Словно в подтверждение сказанного, мимо них просвистела стрела. Эцио обвил руку девчонки вокруг плеч, а сам обнял ее за талию. В свое время он таким же образом вел раненого Лоренцо. – Куда теперь? – К каналу. – Ну конечно! – язвительно бросил Эцио. – В Венеции ведь лишь один канал, не так ли? – Для приезжего ты слишком наглый. Бежим сюда. Потом скажу, куда свернуть. И быстрее! Видишь? Они уже гонятся за нами. Так оно и было. Гулко стуча сапогами по камням, за ними гнался небольшой отряд солдат Барбариго. Зажимая рану на бедре и морщась от сильной боли, девчонка подсказывала, куда идти. Они без конца сворачивали в переулки, похожие один на другой, пока Эцио совсем не запутался. Голоса преследователей становились все тише, потом совсем смолкли. – Наемники с материка! – с величайшим презрением бросила девчонка. – Где им тягаться с местными. Слишком легко сбить их с пути. Идем же! Очередной переулок вывел их к маленькой пристани на канале Милосердия. В неприметной лодке сидели двое. Увидев Эцио и девчонку, один стал отвязывать канат, второй помог им забраться в лодку. – А это кто такой? – спросил он, кивнув на молодого Аудиторе. – Сама не знаю. Но он подвернулся нам очень кстати. И уж явно не из друзей Эмилио. Эцио показалось, что она вот-вот потеряет сознание. – Ее ранили в бедро, – сказал он. Человек посмотрел на обломок стрелы, торчавший из бедра. – Здесь я стрелу вытаскивать не буду. Все равно нет с собой ни бинтов, ни мази. Надо двигать, и побыстрее, пока вонючие крысы Эмилио нас не сцапали… Кто ты и откуда? – спросил он у Эцио. – Меня зовут Эцио Аудиторе. Я из Флоренции. – Хм… Я – Уго. Ее зовут Роза, а парня с веслом – Паганино. Вообще-то, мы не жалуем чужаков. – А сами вы кто? – спросил Эцио, пропустив последнюю фразу мимо ушей. – Мы – профессиональные освободители людей от их собственности, – ответил Уго. – Воры, – со смехом пояснил Паганино. – Нет в тебе поэтической жилки, – грустно вздохнул Уго и вдруг насторожился. – Берегись! – крикнул он, и сейчас же в борт лодки ударили две стрелы, пущенные откуда-то сверху. Напрасно молодой Аудиторе думал, что люди Барбариго оставили воришек в покое. На крыше ближайшего дома он увидел двоих солдат с тяжелыми луками, в которые они вкладывали новые стрелы. Уго, не мешкая, достал со дна лодки небольшой, видавший виды арбалет, зарядил и выстрелил по лучникам. Эцио метнул в них пару ножей. Лучники с воплями покатились по крыше и рухнули в канал. – Этот выродок везде своих головорезов наставил, – проворчал Уго, обращаясь к Паганино. Оба были коренастыми, широкоплечими парнями лет двадцати пяти. Они умело правили лодкой и лабиринт каналов знали, по-видимому, как свои пять пальцев. Несколько раз Эцио казалось, что лодка уткнется в каменную стену, но та вдруг превращалась в низкую арку, проплыть под которой можно было, только пригнувшись. – А зачем вы напали на палаццо делла Сета? – спросил Аудиторе. – Тебе-то не все равно? – вопросом на вопрос ответил Уго. – Роза была права: я не из друзей Эмилио Барбариго. Возможно, нам стоит объединить усилия. – С чего ты решил, что нам нужна твоя помощь? – настороженно спросил Уго. – Да брось, Уго, – не выдержала Роза. – Слушай, этот малый только что спас мне жизнь. По стенам я лазаю лучше всех вас, вместе взятых. Без меня вам никогда не проникнуть в это змеиное гнездо. – Она повернулась к Эцио. – Эмилио старается прибрать к рукам всю здешнюю торговлю. Человек он влиятельный, держит нескольких городских советников на коротком поводке. Короче говоря, он хочет, чтобы все торговцы играли по его правилам. А всем несогласным он затыкает рот. – Но вы же не торговцы, а воры. – Профессиональные воры, – поправила его Роза. – С индивидуальными предпринимателями нам легче работать, чем с монополией. В любом случае многие лавки застрахованы. И страховщики выплачивают компенсацию, правда только после того, как обдерут до нитки своих клиентов. Так что все счастливы. А Эмилио хочет сломать эту систему. И для нас тогда Венеция будет все равно что пустыня. – Да этот Эмилио – просто кусок дерьма, – вставил Уго. – Он не только здешнюю торговлю – весь город прибрать к рукам хочет. Антонио тебе лучше растолкует. – Антонио? А он кто? – Скоро сам узнаешь, синьор флорентиец. Наконец они остановилась у какого-то пирса. Оставив Паганино с лодкой, Уго и Эцио повели, а точнее, потащили Розу, которая находилась почти при смерти, по извилистому переулку, где первые этажи домов были из темно-красного кирпича, а вторые – сплошь деревянными. Переулок вывел их на небольшую площадь, с колодцем и одиноким деревцем в центре. Площадь окружали неприглядные, грязные строения с облупившейся штукатуркой. Уго остановился возле замызганной красной двери и постучал. Это был не просто стук, а довольно сложное чередование коротких и длинных ударов. В двери открылась щель, которая тут же закрылась. Потом открылась сама дверь и тоже быстро закрылась, впустив пришедших. При всем запустении, царившем вокруг, Эцио заметил, что все замки, засовы и петли были хорошо смазаны и нигде не было видно ни малейших следов ржавчины. За дверью был коридорчик, ведущий в такой же неприглядный внутренний двор, окруженный полосатыми серыми стенами, в которых поблескивали окошки, устроенные без всякой симметрии. Две деревянные лестницы вели на галереи, которые опоясывали второй и третий этажи. Между окошками темнели двери. Людей, собравшихся во дворе, Эцио уже видел возле палаццо делла Сета. Уго тут же начал раздавать приказы: – Где Антонио? Сходите за ним! Освободите место для Розы. Принесите покрывало, мазь, горячую воду, острый нож, бинты и… Какой-то парень бросился по лестнице и исчез за дверью второго этажа. Две женщины расстелили почти чистую подстилку, на которую осторожно уложили Розу. Третья быстро принесла мазь и бинты. Роза очнулась. Увидев Эцио, она протянула к нему руку и слабым голосом спросила: |