План 2. Влияние научно технического прогресса на уголовное право России
 Скачать 70.2 Kb.
|
|
Глава 2. Анализ развития уголовного оправа под влиянием НТП 2.1 Функциональность уголовного права Российской Федерации в условиях научно-технического прогресса Оценка функциональности права в его реакции на меняющиеся общественные отношения крайне редко становится предметом исследований в теории права, а для уголовного права – это новое явление. Развитие проблем общей теории права и уголовного права, в частности, способно существенным образом повлиять на определение функциональности права в его оценке меняющихся общественных отношений, а в дальнейшем – оценке достижений НТП. На первый взгляд может показаться, что НТП имеет одностороннюю связь с уголовным правом, однако можно заметить, что, устанавливая рамки поведения субъектов, уголовный закон, пусть и не ставя перед собой такой конкретной цели, но все же направляет научно-техническую мысль в социально-одобряемое русло. В этой связи интересным представляется следующий тезис: «Социальная потребность в определенном поведении людей приводит к возникновению уголовно-правовой нормы, а уголовно-правовая норма становится непосредственным источником установления уголовно-правовых отношений. Через уголовно-правовые отношения реализуется социальная потребность в предупреждении общественно-опасных деяний и восстановлении социальной справедливости, нарушенной совершением этих деяний, т.е. социальная потребность в осуществлении функций норм уголовного права». Нормы уголовного права, устанавливающие ответственность за совершение конкретных преступлений, вводят в действие предупредительную и восстановительную функции уголовного права, которые являются скорее подфункциями охранительной функции. Предупредительный эффект достигается путем исходящей от правовой нормы, устанавливающей вид недозволенного, порицаемого поведения, угрозы применения наказания к правонарушителям, а восстановительный – за счет реализации наказания, возмещения ущерба потерпевшему, применения иных мер уголовно-правового характера. Человеческая активность на пути эксплуатации научного знания создает все новые проблемы, ожидающие своевременной и адекватной реакции права. К примеру, А.И. Гуров, анализируя новые угрозы национальной безопасности, по сути, указывает на порождения науки, такие как создание новых наркотических средств с использованием биотехнологий , широкое распространение генно-модифицированных продуктов в контексте преступлений против здоровья населения, изыскания в области трансплантологии применительно к увеличению числа похищений людей. Как известно, в основе любых правоотношений лежат юридические факты. Далее автор рассматривает вопрос о том, являются ли инновационные процессы в целом и создание конкретных продуктов НТП соответствующими юридическими фактами для возникновения уголовно-правовых отношений. Для возникновения предупредительных правоотношений, а также реализации соответствующей функции необходимо как минимум наличие нормы уголовного закона в Особенной части Уголовного кодекса РФ, официально опубликованной и вступившей в законную силу, предусматривающей ответственность за совершение конкретного преступления, а, кроме того, существование объективной возможности совершения общественно опасных деяний. Для возникновения же охранительных правоотношений недостаточно наличия соответствующей нормы Особенной части. В этом случае необходимо выполнение условий наступления уголовной ответственности, заложенных в Общей части уголовного закона, таких как вменяемость субъекта преступления, отсутствие обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния и т.п. Таким образом, можно заметить, что сами по себе достижения НТП не могут повлечь возникновение уголовно-правовых отношений. Для этого необходимо установление либо уголовно-правового запрета или предписания, преследующего цели превенции или применения уголовной ответственности; либо стимулирующих норм, предусматривающих основания освобождения от уголовной ответственности, смягчение наказания; либо дозволения, исключающие общественную опасность деяния. Если говорить об иных составах преступлений, которые появились в Уголовном кодексе благодаря НТП, базируясь на анализе отечественных правовых источников, следует отметить, что законодатель практически во всех случаях установления уголовно-правового запрета исходил из тех потенциальных угроз, которые появлялись при неправомерном или ином ненадлежащем использовании достижений НТП. Это же актуально и для современной уголовной политики, при реализации которой среди прочих решаются вопросы криминализации опасных для личности, общества или государства деяний, что, в свою очередь, важно при решении задач, закрепленных в ст. 2 УК РФ. Здесь важно также отметить, что основные тенденции изменений в уголовной политике по сравнению с советским периодом, такие как: постепенный отказ от возможности разрешения любых социальных проблем методом принуждения, подавления личности; выстраивание баланса между карательными и корректирующим мерами; ориентация на международные стандарты и международный опыт борьбы с преступностью; ориентация на четкое соответствие уголовного закона Конституции РФ, создают благоприятные условия для разумного и эффективного использования достижений НТП.. Возникает вопрос – нельзя ли предотвратить появление новых преступлений, связанных с НТП, путем установления уголовно-правового запрета «заранее», на основании прогнозирования грядущих инновационных процессов и их негативных последствий, тем самым инициируя предупредительные уголовно-правовые отношения и преодолевая «эффект запаздывания» правовой реакции на правонарушение? Ответ очевиден – по общему правилу невозможно установить уголовную ответственность за деяния, которые не только пока не совершаются в обществе, но и пока еще не приобрели массовый характер, т.е. нет криминологических оснований для установления уголовно-правового запрета. Этот тезис подтверждают и ведущие теоретики права, и специалисты в области отраслевой уголовно-правовой науки. Из сказанного выше следует, что общественно-опасное поведение людей в сфере разработки и использования продуктов НТП должно получить, прежде всего, определенную криминологически обоснованную уголовно-правовую оценку. Так, в связи с огромным вниманием к инновационным процессам, обусловленным их значимостью и проникновением во все сферы жизнедеятельности человека, в настоящее время прогнозируется криминализация в основном деяний, совершаемых в сфере высоких технологий. Устанавливая уголовно-правовые запреты относительно «новых» объектов уголовно-правовой охраны, государство должно позаботиться о соблюдении субординации норм уголовного закона. Данный вопрос и в общей теории права разработан недостаточно глубоко, а в уголовном праве и вовсе обходится стороной, хотя он чрезвычайно важен и в законодательно-техническом отношении, и в решении вопросов дифференциации уголовной ответственности, и в плане определения функциональной направленности норм. Рассматривая вопрос о функциональности уголовного права в условиях НТП мы не можем не остановиться на причинах недостаточной эффективности его норм в противодействии злоупотреблениям достижениями науки и техники. Анализ функций уголовного права, а также механизмов общеправовой и внутриотраслевой субординации следует положить в основу методики определения функциональности уголовного права при оценке достижений научно-технического прогресса, внедряемых в жизнедеятельность российского общества. Кроме того, как представляется, необходимо учесть динамическую составляющую в развитии уголовного права, т.е. степень его мобильности (частоты изменяемости, адаптивности, скорости реакции на общественные изменения), а также процессы появления новых норм или их самовоспроизводства. Все это детерминирует устойчивость права, его успешное функционирование, пределы которого заложены в нем самом, а не в ограничениях, накладываемых извне. 2.2 1)Технологии уголовного наказания и иные уголовно-правовые средства противодействия преступности, связанной с использованием достижений научно-технического прогресса На протяжении длительного времени взгляды ученых на способы и методы противодействия преступности трансформировались, приобретая новые формы, обогащаясь новыми знаниями. проблемы преступности все чаще рассматриваются в ракурсе взаимосвязи и взаимовлиянии личности и среды. Из этого знания и стали рождаться программы борьбы с преступностью и ее отдельными видами. В начале XXI в. акценты смещаются в сторону изучения тенденций изменения преступности в зависимости от различных факторов, эволюции правосознания населения, поведенческих аспектов в различных условиях, создаваемых в том числе и вследствие обновления техногенных факторов1. Параллельно с изменением криминологического мышления активно идет трансформация уголовной политики, что как мы показали выше, напрямую связано с достижениями НТП. Выявление диалектической взаимосвязи между ними и изменениями количественно-качественных характеристик преступности важно для понимания генезиса уголовного закона, в котором заключены основные формы противодействия преступности. Остановимся на них подробнее. Технологии уголовного наказания выступают в качестве одних из наиболее действенных средств в борьбе с преступностью. Все технологии уголовных наказаний можно условно разделить на два вида: технологии назначения наказания и технологии исполнения наказания. В рамках проблемного поля настоящей работы остановимся подробнее лишь на первых из них. Как мы указывали ранее, именно человек и его деятельность выступают и движущей силой НТП и приоритетным объектом уголовно-правового менеджмента. Исходя из этой посылки, мы бы определили и отправной пункт в применении и совершенствовании технологий наказания и иных мер уголовно- правового воздействия. Речь идет об анализе числа лиц, привлеченных к уголовной ответственности, за деяния, связанные с современными технологиями на протяжении нескольких последних лет. Уголовная статистика, являясь своеобразным индикатором изменений, происходящих в обществе в связи с НТП, не выделяет четко всю совокупность таких деяний. Мы же сделали выборку наиболее востребованных практикой составов, в основе которых лежат злоупотребления современными технологиями, и получили следующую картину. На фоне снижения общих показателей преступности в России ситуация с рассматриваемыми деяниями на протяжении последних лет остается стабильно неблагоприятной1. Исключение составляют лишь некоторые виды преступлений, в особенности, экологические преступления, где число лиц, привлеченных к уголовной ответственности сократилось вдвое за пять лет. Это возможно объясняется эффективной работой превентивных механизмов на уровне административных процедур контроля и надзора. Некоторая положительная динамика наметилась в отношении преступлений, связанных с обслуживанием и эксплуатацией источников повышенной опасности, когда виновные находились в состоянии опьянения. Это стало возможным благодаря активной пропаганде здорового образа жизни, социальной рекламе, существенному ужесточению административных санкций. Предметно это можно отследить на примере ст. 264 УК РФ, благодаря редакционным изменениям, внесенным в нее Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ. Так, по ч. 2 ст. 264 УК РФ в 2013 г. осуждено 2 314 человек (+11%); по ч. 4 той же статьи – 1 871 (–2%); по ч. 6 – 239 (–0,4%). В 2014 г. эти цифры составили 2 203 (–4,8%); 1843 (–1,5%); 259 (+8,3%) человек соответственно. В 2015 г. – 1 244 (–43,6%); 1 645 (–10,7%); 262 (+1,2%). Определенные положительные сдвиги за последний год мы замечаем и в отношении преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия. Это действительно важно в контексте общих проблем преступности, поскольку последние образцы вооружения и военной техники, существенно модифицированные и предназначенные для ведения боевых действий в сложных условиях (темноты, ограниченной видимости, под водой и т.д.), дают преступникам огромные возможности и денежные средства, подпитывающие криминальную среду. Согласно данным статистики, в 2013 г. по ч. 1–4 ст. 222 УК РФ осуждено 6 477 (в сравнении с аналогичным периодом 2012 г. +5,5%) человек; по ч. 1–4 ст. 223 УК РФ – 814 (+39%) человек; по ст. 226 УК РФ – 532 (+6%). В 2014 г. по ч. 1–4 ст. 222 УК РФ осужден 6 821 человек (+5,3%); по ч. 1–4 ст. 223 УК РФ – 932 (+14,5%) человек; по ч. 1–4 ст. 226 УК РФ – 503 (–5,5%). В 2015 г. по ч. 1–4 ст. 222 УК РФ осужден 5 802 человек (–14,9%); по ч. 1–4 ст. 223 УК РФ – 886 (–5%) человек; по ч. 1–4 ст. 226 УК РФ – 477 (–5,2%). Судя по тому, что подавляющее большинство этих деяний (около 95%) не носит групповой или организованный характер, правомерно заключить, что это может свидетельствовать не только о подготовке к совершению индивидуальных преступных вылазок, но и о стремлении людей использовать оружие для обеспечения собственной безопасности в условиях повышенной тревожности и ощущения незащищенности. Такие состояния особенно характерны для жителей крупных городов. Отсюда мы наблюдаем определенную закономерность, которая не нами открыта, но еще раз подтверждена – чем выше уровень урбанизации, тем больше доступность населению всех «благ цивилизации» и тем выше показатели интенсивности преступности. Но мы не можем всецело и без дополнительных оговорок распространить это наблюдение на Северо-Кавказский федеральный округ (Дагестан, Кабардино-Балкария, Ингушетия, Северная Осетия–Алания, Карачаево-Черкесская, Чеченская Республики, Ставропольский край). Данный регион на протяжении веков, являлся очагом межнациональной и религиозной напряженности. На его территории действует масса особых криминологических факторов, которые лежат не только в плоскости интолерантности и историко-культурных традиций, но и обусловлены геополитически. Включение в диспозиции статей УК РФ указания на использование при совершении преступлений сети «Интернет», СМИ и других телекоммуникационных каналов в связи с редакционными изменениями, 443 внесенными Федеральным законом от 29 февраля 2012 г. № 14-ФЗ, повлекло и увеличение количества лиц, привлекаемых к ответственности за данные деяния. Так, по ст. 242 УК РФ, количество осужденных в 2012 г. возросло с 93 до 107; 2013 г. составило 147; 2014 г. – 155; а в 2015 г. – 166; по ст. 2421 УК РФ число осужденных в 2012 г. увеличилось с 38 до 113; 2013 г. составило 132; 2014 г. – 185, а в 2015 г. – 183. Логично было бы предположить, что в такой ситуации, опираясь на «человеческий фактор», довольно сложно вести речь о либерализации уголовной политики в рассматриваемой области. Действительно, уголовный закон реагирует на это учреждением новых уголовно-правовых запретов, дифференциацией ответственности путем выделения специальных и квалифицированных составов преступлений с установлением повышенных санкций за их совершение. Это наблюдается по ряду составов, связанных с незаконным использованием телекоммуникационной сферы для распространения запрещенных контентов. С другой стороны, общие тенденции либерализации и максимального смягчения мер уголовной репрессии распространяются и на ряд составов, также связанных с достижениями научно-технической мысли, что отчасти нивелирует сдерживающий потенциал уголовного закона при злоупотреблениях в сфере высоких технологий. Для выяснения позиции юристов-экспертов по поводу значения применяемых мер уголовно-правового воздействия в случаях совершения преступлений, связанных с неправомерным использованием достижений НТП, мы провели анкетирование1, результаты которого показали, что большинство респондентов самым высокоэффективным видом наказания в отношении преступлений, обусловленных НТП, считают штраф (как основное наказание – 23,2%, как дополнительное – 31,8%) и лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в качестве дополнительного наказания – 46,8%. Также как достаточно эффективное оценено лишение свободы на определенный срок как реальное (48,9%), так и 1 См. Приложение 1. 444 условное (56,8%), исправительные (60,7%) и обязательные работы (56,1%). Мы видим, что современные взгляды на проблему противодействия преступности, использующей достижения НТП, во многом совпадают с позицией ученых советского периода1. Для получения более полного представления о том, как обстоит ситуация на практике, мы проанализировали обобщенные статистические данные, представленные Верховным Судом РФ2. Нас интересовали данные о применении наиболее распространенных наказаний, в первую очередь штрафа и лишения свободы на определенный срок за деяния, так или иначе связанные с НТП. Применительно к сфере витальных технологий анализировались меры наказания в отношении лиц, осужденным по: ч. 1 ст. 120, ч. 4 ст. 122, ч. 1, 3 ст. 123, ч. 2 ст. 124, ч. 1, 2 ст. 235, ч. 1, 2 ст. 236 УК РФ. Во внимание не принимались случаи убийства из сострадания с применением лекарственных средств или средств медицинской техники (ч. 1 ст. 105 УК РФ), ввиду невозможности выделить их в статистических материалах. Так, большинство из указанных составов оказались не востребованы практикой. По ч. 1, 3 ст. 123 УК РФ был признан виновным всего 1 человек, причем освобожден по амнистии. По ст. 236 УК РФ осуждено 7 человек, при этом применялись самые разные санкции (в отношении 1 применено ограничение свободы, к 2 применен штраф до 100 000 руб., 1 был условно осужден, 3 – освобождены от наказания по амнистии). За преступления в сфере информационных технологий (в узком смысле – ст. 272, 273, 274 УК РФ) осуждено всего 235 человек, 5 из которых приговорены к реальному лишению свободы; 39 – к лишению свободы условно; 43 – к ограничению свободы; 7 – исправительным работам; 1 – условно осужден к иным мерам. По сравнению с предыдущим годом за данные деяния реже назначался штраф. Он был применен к 12 осужденным, причем в большинстве случаев сумма 1 См.: Гальперин И.М. Роль наказания при социальных изменениях // Советское гоударство и право. – 1972. – № 3. – С. 113–119; Карпец И.И. Наказание: социальные, правовые и криминологические проблемы. – М.: Юридическая литература, 1973. – С. 229; Шаргородский М.Д. Наказание, его цели и эффективность. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1973. – С. 96–97. 2 См.: Свод показателей всех судов общей юрисдикции, включая Верховный суд РФ, с учетом военных судов. Форма № 10-а и форма № 10.3. за 12 мес. 2015 г. URL: http://www. cdep.ru. |