Современные секты и их влияние. Тексты. Здесь будет Храмъ
 Скачать 5.27 Mb.
|
ВЦВ ревниво прислушивается к досужей болтовне под сводами Своими, и конешноже спешыт немедленно вставить свои никем не прошеные пять (опять Пять, ты видишь? они поистине кругом и везде, эти Пять) копеек в частные беседы своих прихожаненов: а чо поделать, Церквы оне такие Церквы, даже такие единственноправоверные как наша ВЦВ. Короче, разница между например цыганами и например водителями на межрегиональных грузоперевозках в том, что существует возможность перестать быть и цыганом, и дальнобойщиком. А вот стать что тем, что другим… да тоже можно, чоуштам; берутся же оне откудато, что те, что другие. То есть разницы как бы нет, и как бы можно смело делать вывод, что цыгане и дальнобойщеки одно и то же, хотя это и не совсем так. Ты наверно уже подумал, что Духъ сей Церквы накатил в честь накатывающего на Улус новогоднего безумия, и реет над Кафедрой на автопилоте, сшыбая с Онолоя нащастье ещо неразожжонные Меноры, однако ты как всегда неправъ, ибо ща дойдеш до ядра заметки и немедленно (скорей всего) поймешь и (может быть) заценишь толщину предложенной тебе Онологеи. Впрочем, перейду-ка с собственно субжу, а то распезделся будто бы и вправду въебал стакашок: прозвание ихнее собственно и не прозвание, оттого что вот так прямо никто их сим прозванием не называет, в том числе оне сами; употребляется же оно иносказительно и чиста для понятности, да к тому же употребляется прозвание сие исключительно промеж тех, кому и так все понятно (то есть по сути хуй ты где его услышишь), для тебя же (помимо неявно сообщонного оригинала) выставлю такой заменитель, как «неграждане», ибо сей суррогат вполне себе тянет пущай на неполное, но таки определение: субжевые существа дествительно на хую вертели всю эту невольничью поеботину типа «денег» и тем более «документов», нужную только желающим взаимодействовать с госмашыной. Не отражено же в сем недоопределении самое главное, а именно некое их общее качество, в силу какового неграждане жывут мимо нашей соцыальной реальности, не желают становиться гражданами и получать соответствующие этому статусу плюшки да дебафы: неграждане как правило рождаются чистыми. Чо это такое, ты никогда не поймешь, даже если начать разъяснять это тебе как положено, с кнутом в руках и контролем за твоей пайкой, так что тебе, коли уж ты заинтересовался сей предметной областью, будет умнее принять это как нечто вроде аксиомы: есть чистые, и есть все. Вот например мы с тобой все, потребности у нас как у всех, мы хотим и боимся того же что и все, потому у нас с тобой шаблоны и понятия как у всех. А есть другие, такие же как мы, но не такие как мы, не «лучше» и не «хуже», с немного не такими как у нас боялками да хотелками. Чистыми этих неграждан называют не в том смысле, что-де «вот они типа чистые да ахуенные, а мы получается грязные и отстойные», нет, дело тут в другом, чего тебе никто никогда не пояснит — не потому что ты тупой (хотя чо есть то есть, хулетам), а потому, что тебе этого нахуй не надо, и давай замнем на этом. Неграждане же сии не сословие, не масть, и тем более не соцыальный слой, среди жывущих мимаком хватает алкашей и трезвенников, завзятых мокрушников и отбитых толстовцев, кто-то из них раскатывает на лехусах, а кто-то шароебится в виде типичного вокзального труболета, и по сути единственный классифицырующим признаком можно считать ихнюю нелюбовь ко взаимодействию с гномеками, играющими в «государство и граждан»: жывущие мимо государства не жалают об него шквариться, и в то же время не жалают съябывать от госмашыны со своей природной земли, которую государство во своем анекдотическом госбезумии считает безраздельно своей. Им нахуй не нужно ни жыть как ты, рабской грязью на пидорских копытах, ни играть в упоротых староверов, съебав куда-нибудь в глухую тайгу, вот они и ходют по своим делам прямо у тебя под окошком, при этом никак с тобой не пересекаясь, совсем как Каганович, которого Сталин подъебывал типа ты Лазарь в любой ливень промеж струек просочишься. Тебя как всякого раба конечно же (не скажу «взъябывает», скажу мяхше) интересует «а как так, а почему я в лямке, а кто-то такой же не согнут и прогуливается насвистывая?!», и ты конечно уже еле сдержываешь сразу завертевшуюся на языке последовательность «а государство про них знает? чо, знает и не трогает? а почему не трогает? как так «себе дороже», ведь страшнее кошки зверя нет? это в смысле «аж с царских времен», а номер приказа по МВД РФ не угодно ли? ах, «не угодно»?! вы все врети, таково небываит!!! нету никаких жывущих мимо лямки, государство сгинает всех без исключения!!! раз уж Я в лямке, то и все в лямке, все!!!» — на каковой ноте Азъ немедленно с тобой соглашуся, охотнейше признав всю Неумолимость такой неубиваемой аргументацыи как пусть даже акварельненько намеченная истерека. Их «не трогают» потому что князьям это не нужно, даже «безсмысленно», а по результатам так и себе дороже. «Дороже» вовсе не оттого, что у каждого жывущего мимо нас за пазухой всегда две атомные бомбы, нет. Это потому, что так называемая «реальность», она очень разная. Видя всю жызень тока одно, ты никогда не поймешь насколько, может, тебе что-то даст старинный пример про орла и муху: орел и муха летают в одном и том же воздухе, но из-за ихних личных качеств для них это настолько разный воздух, что нам с тобой будет понятнее, если сказать что разницы даже побольше, чем между воздухом и например водой. Ровно то же с нами и с негражданами: мы с ними как песок да заварка, вроде бы в один стакан одной ложкой сыпаны, но мы плаваем, а оне растворилися. С одной стороны взглянуть, у нас вроде бы все общее, в одном чаю полощемся, а так поглядишь – ан нет, ничего. Настолько ничего, что их для нас как бы и нет. Совсем нет; ради интереса можешь поставить натурный ехперимент с ментом, желательно с транспортником из ЛОВД при большой станции, оне там как правило « с кругозораме», если долго служут, а не как тупорылый поселковый ментяра, всю жызень пробегавшый по одной и той же помойке. Суть прикола в том, что отмечая очевидный факт существования лиц, не вполне совпадающих с множеством «лиц без определенного места жительства», с которыми все вечно Как-То Не Так, и чья личность не удостоверяется никакими документами, мент не может увидать явления. Не «не хочет», нет, именно «не может». Несколько раз повторив такой опыт со слугами государевыми, ты увидишь, что у них на признание ряда явлений поставлен совершенно чотко прощупывающийся запрет, куда более акцентированный, нежели у обычных мирных граждан; не стоит он разве что у одних цыган, ряд замашек и понятий коих перенят как раз от неграждан, но сии замашки и понятия вымазаны гавном едва ли не до полной противупоставленности исходникам. Именно обезьянничая под неграждан, цыганы ненапрягая ся ходют через границы, плавают на корабликах без билета и всю жызень прожымши в каком-нибудь Надыме, не имеют большых проблем, оказавшысь например в Захедане или даже вовсе в Читрале. Конешно, цыганы имеют в самом лутшем случае чистагостевой доступ к пакету «Для нормальных неграждан», но им какбэ и незашто, оне ведь не делают тех дел, ради которых стоит дойти до Читраля пешком в мороз без копейки денег из того же Надыма: эту дорожку не осилить, если твои глазки не вызывают у посторонних легкого ахуя, плотненько замешанного на безотчотном желании немедленно чем-то подсобнуть пусть чуток странненькому, но стопудово хорошему парняге. Позволь снять с твоего Жала и второе Немедленно Завертевшееся: «а как бы и мне, ну, эта..?» Ответ тебе известен заранее: а никак. Но, как обычно, «ежели впрямь жалаешь, то конешноже можно»: помнится, как-то давненько Азъ уже сообщал тебе, как при желании ты волен соскочить со своего следа, так что не переломлюсь и повторить. Как-нибудь в один из подходящих дней жызни, едучи куданебуть на метро, внезапно вспомни о своем намерении Попробовать, и не теряя взятой ноты тут же выйди на ненужной станции да сядь во встречный поезд. Или вообще подымись со станции. Или останься на ней, — да тут вопщемта похуй, чо именно ты изобразишь, если ты можешь чота понимать, ты уже все понял. Просто вышел там где не собирался, и все, ты вышел считай что в космос, ты не на своей дороге, и на ней ты можешь встретить тех, кого не должен, или увидеть то, что не для тебя; помницо, некоторые Особоприставучие Шыловжопные Мацквечи отмечали, что «сильнопотом как-то вспомнилось, что ни до ни после не встречали таких реклам». С тобой вне твоего следа может быть все, буквально все что угодно, в том числе и ничего, если тебе ничего не положено; или не с первой сотни раз, бгггг. Никто не обещает тебе Успеха, тем более никто не гарантирует, что ты его заметишь, свой Успех, и уж тем более никто не утаивает от тебя, что такое Попробыванье может обернуться для тебя чем угодно, хотя Нам-то какая пичяль, мало ли вас там в Нерезиновку понаехало, одним больше-одним меньше поднялось чем спустилось, вот делов-то, — сколько вас там в день Метрополитен им. Когоновичя перевозит, так что можно сказать статистически неизбежно даже, короче ежели имеешь в жопе шыло, то все путя какговорицо тебе открыты, суй пальчик и не ссы, все равно какговорицо однова жывем, а уж нас-то дураков не убудет, нас завсегда на век вперед припасено. Может, вот так начитаешься у нас в тырнетах всякой крипотени, решыш сдуру дай попробую, выйдешь на станции, влезешь во встречный, а тама в вагоне опачьки – а все вот такие, сидят, смотрют на тебя бездонными глазками, улыбаются стеснительно, и все как один справочками помахивают, что-де паспорта нету потомушто прописаться негде, а не прописывают потомушто нетрудоустроен, а на работу-то без прописки в наше время кого возьмут, — то-то и оно, да. И вот ты к одному, а он как Джызус Крайзд! Ты ко второму, а он как Вицле Пуцле! Ты к третьему, а у него пасть вот так хуяк и отпала до пола до самого, и он такой АМ! – и схавал тебя-бедного, никому сроду ничо плохого не сотворившего, и едет себе дальше как ни в чом ни бывало, а от тебя, которого дома детки малые ждут все в слезах, одни тока тапочьки на полу и осталися. Словом, тебе обязательно надо поглядеть на таких не волею Сутбы, как выступившый ныне в роли топикстартера прихожанен puzo, а чиста самому, своею собственною волюшкою, по своему собственному произволу, не прислушаться к которому Мiръ (ой!спойлеръ!)просто не может: очень уж это Соблазнительно, когда мы сами приходим к Томусамому Дуплу, сами ищем на чо бы влезти, и смело суем свое единственно Жальце в его равнодушную тьму. 31.12.2018 |