Словотворчество В.Маяковского. Козенцова Е.Г.. Исследовательская работа cловотворчество владимира маяковского козенцова Елена Георгиевна
 Скачать 339.5 Kb.
|
|
Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение "Средняя общеобразовательная школа № 9 имени М.И. Баркова" муниципального образования города Братска ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА CЛОВОТВОРЧЕСТВО ВЛАДИМИРА МАЯКОВСКОГО Выполнил: Козенцова Елена Георгиевна учитель русского языка и литературы высшей категории Братск 2018 СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ Находясь в постоянном движении, язык непрерывно развивается, совершенствуется, имея свое настоящее, прошлое и будущее. Обогащение словаря – это один из важнейших факторов развития языка, свидетельство его динамического характера. Лексика языка находится в состоянии непрерывного изменения в соответствии с языковыми законами. С развитием общества появляются новые предметы, явления, для их называния появляются новые слова или новые значения. Проблема возникновения и употребления новых слов всегда интересовала лингвистов. Новообразованиям в разное время посвящали работы такие ученые, как И.И. Срезневский, П.Д. Первов, А.Г. Горнфельд, Г.О. Винокур, А.И.Смирницкий, Н.И. Фельдман, В.В. Виноградов. Темой нашего исследования явилось изучение в области лексического состава русского языка, который постоянно пополняется за счет появления новых слов. Процесс этот происходит незаметно. Новые слова играют важную роль в развитии языка. Среди таковых особое место занимают авторские слова. Они обогащают русский язык, делают творчество писателей и поэтов неповторимым, лексический состав их языка – незабываемым. Яркие примеры словотворчества дают произведения Владимира Маяковского, которые действительно изобилуют авторскими словами, пополнившими лексический строй нашего языка. Изучение индивидуально-авторских новообразований позволяет, с одной стороны, глубже понять природу творчества, с другой – осмыслить особенности действия языковых механизмов в тот или иной период времени, выявить художественный потенциал языковых средств. Сказанное обусловливает актуальность настоящего исследования. Исходя из вышесказанного, выделим цель данной работы – изучить индивидуально-авторские новообразования В.В. Маяковского в семантическом и функциональном аспектах, продемонстрировать на конкретном фактическом материале активные процессы словопроизводства в лирике поэта. В соответствии с данной целью в работе предполагается решить следующие задачи: Осмысление научной литературы, посвященной анализу лексических новообразований. Уточнение понятий неологизм, потенциальное слово, окказиональное слово. Классификация неологизмов В. Маяковского с точки зрения способов словообразования. Осмысление новообразований В. Маяковского в системе словообразовательных типов русского языка. Выявление специфики функционирования новообразований в поэтических текстах. Следует отметить, что зафиксированные слова мы называем объединяющим термином «новообразования». Дело в том, что в лингвистике до сих пор нет общепринятого понимания терминов «неологизм», «окказионализм», «потенциальное слово» (проблема разграничения названных феноменов рассматривается в первой главе). Методы исследования: описательный, сравнительно-сопоставительный, контекстуальный, статистическая обработка материала. Теоретическая значимость работы состоит в выявлении особенностей поэтического языка на определенном фактическом материале. Практическая значимость заключается в том, что положения и выводы, содержащиеся в работе, могут быть использованы для дальнейшего изучения и выделения способов индивидуально-авторских новообразований; материалы второй главы могут быть использованы в практике преподавания спецкурсов и элективных курсов, посвященных изучению языка художественного произведения в общеобразовательной школе. Данная работа состоит из введения и двух глав, заключения. Во введении определяются цели и задачи работы, называются основные методы, обосновывается теоретическая и практическая значимость работы. В первой главе рассмотрены теоретические вопросы, связанные с типами новообразований. В ней разграничиваются слова узуальные и неузуальные; дается определение понятиям неологизм и окказионализм с точки зрения лексикологии, определяется специфика названных единиц. Рассматриваются понятия потенциальное и окказиональное слово, разграничение которых считается актуальным в словообразовательной теории. В главе второй анализируются новообразования, которые использовал в своем творчестве В.В. Маяковский, выявляется их семантико-деривационная структура, способы образования и СО типы. В заключении подводятся итоги исследования. ГЛАВА 1. НЕОЛОГИЗМ КАК ОБЪЕКТ ИЗУЧЕНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ Неологизмы и окказионализмы как объект лексикологии В лексике принято выделять активный и пассивный запас. При этом считается, что к пассивному запасу относятся неологизмы. Неологизмы в лексикологии характеризуются с разных точек зрения: структуры и семантики, времени образования и прочее. Т. Попова выделяет следующие типы окказионализмов: Фонетические: в качестве новообразования выступает звуковой комплекс: Бобэоби пелись губы (В. Хлебников). Лексические окказионализмы: комбинация основ и аффиксов в соответствии со словообразовательной нормой русского языка. Грамматические – образования, в которых не совпадают лексическая семантика и грамматическая форма. Окказиональные сочетания слов. Примером может являться сочетание несочетаемого: давнопрошедшие позы (С. Кирсанов). Фразеологические окказионализмы: мотивированы устойчивым сочетанием слов: поживем – услышим, жизнь спустя – спустя годы. Неоднозначность определения понятия неологизм в научной литературе объясняется различием выдвигаемых к этому понятию критериев. Так, В.Г.Гак, считая главным временной критерий, определяет неологизмы как «новые слова, возникающие на памяти применяющего их поколения» [14: 53]. Л.В. Сахарный, опираясь на критерий вхождения/невхождения новообразований в язык, подчеркивает, что «они до тех пор лишь остаются неологизмами, пока окончательно не освоятся в языке…» [14: 12]. Одним из основных критериев определения неологизма является ощущение новизны носителями языка при восприятии нового слова. Носители языка, только столкнувшись с этими предметами непосредственно, могут узнать значение этих слов. А.И. Горшков в энциклопедии «Русский язык» представил широкое понимание термина «неологизм». Под неологизмами понимаются «слова, значения слов или сочетания слов, появившихся в определенный период в каком-либо языке или использованные один раз («окказиональные» слова) в каком-либо тексте или акте речи» [14: 131]. Наиболее полным представляется нам определение Н.З. Котеловой, которая под новыми словами понимает «употреблявшиеся ограниченно, за пределами литературного языка, или ушедшие на какое то время из активного употребления, а сейчас ставшие широко употребительными», а также «те производные слова, которые как бы существовали в языке потенциально и были образованы от давно образовавшихся слов по известным моделям лишь в последние годы (их регистрируют письменные источники только последних лет)» [21: 114]. Первые попытки описания неологизмов были предприняты в традиционных исследованиях, выполненных в рамках структурно-семантического направления. Так, Р.Ю. Намитокова попыталась дать «структурно-функциональный анализ нелогической лексики, представленной в современных поэтических (стихотворных) текстах» [25: 18]. Она определила типы таких новообразований, способы их создания и функции в тексте. Л.А. Кудрявцева рассматривает способность к изменениям как основной признак языковой структуры и обосновывает необходимость рассмотрения динамизма в аспекте структурных изменений языковой системы, которые, прежде всего, по мнению автора, и обусловливают источники и механизм языковой изменчивости и языкового развития. Представление лексики как особой системы должно быть дополнено правилами, моделями, по которым образуются ее единицы. «Именно динамическая модель позволяет показать систему языка как целостное единство устойчивого и подвижного, стабильного и изменяющегося» [25: 27]. При таком подходе новое слово рассматривается, как считает С.И. Тогоева, в рамках традиционной парадигмы. При этом игнорируется основной «источник» речевой деятельности, в ходе которой порождаются неологизмы – человек как носитель языка. Вслед за Г.Е. Журавлевым она предлагает изучать неологизмы в трех аспектах: статическом, кинематическом и динамическом. Статический аспект – это отображение одномоментного состояния языка: единиц и их связей, отношений, моделей образования, которые присутствуют в некоторый фиксированный момент времени. Кинематический аспект – это временная развертка, последовательность разномоментных структур, показывающая изменение и формирование связей и отношений в пределах одного вида, уровня, сферы и т.п., выявляющий области активизации системы и ее «отдыха», затухания. Динамический аспект предполагает анализ причинно-следственных связей, отношений и причин активности определенных участков языковой системы в заданный момент времени. По мнению С.И. Тогоевой, то, что в традиционной лингвистике понимается как динамика, представляет, по существу, кинематический аспект явления [25: 28]. В то же время динамическое описание развертывается на базе статических структур и объясняет выявленные кинематические зависимости. С.И. Тогоева разработала методику исследования неологизмов, включавшую следующие задания: 1) опознание слова как знакомого или незнакомого; 2) субъективное шкалирование по пятибалльной шкале; 3) свободный ассоциативный эксперимент; 4) субъективную дефиницию. Эксперимент был построен таким образом, чтобы проследить, как человек оперирует новым, не встречавшимся ранее словом, и должен был исключить возможность предварительного опознания лексической единицы. Объекту предлагалось составить предложения со словами экспериментального списка и записать слова, близкие по значению. Экспериментальное исследование позволило выделить две основные стратегии идентификации новых прилагательных носителями русского языка в зависимости от характера опоры, мотивировавшей идентификацию стимула: стратегию опоры на формальные мотивирующие элементы (статический аспект) и стратегию опоры на ситуацию (кинематический аспект). Многоаспектность исследования неологизмов в современной русистике обеспечивает их достаточно полный и глубокий анализ. Так, предлагается классификациянеологизмов по виду языковой единицы: неолексемы, неофраземы и неосемемы (слова и фразеологизмы). Неолексемы представляют собой новые слова, являющиеся результатом заимствования (имидж, киллер, папарацци, рейв, рэп, свингер, секьюрити, слоган, сингл, тамагочи, чизбургер) либо процессов словообразования (предел → беспредел, бизнесмен → бизнесменка, туалет → биотуалет, бомж → бомжатник, бомж → бомжиха, бомж → бомжевать, иностранная валюта → инвалюта, качать мышцы → качок, расказачивать → расказачивание). Все приведенные в этом разделе неологизмы зафиксированы в качестве таковых в «Толковом словаре современного русского языка: Языковые изменения конца XX столетия» [6: 213], в исследованиях Н.З. Котеловой и В. Шапошникова [20: 34]. Неофраземы – это аналитические сочетания, по терминологии Н.З. Котеловой [21: 34]. Например, в годы перестройки сформировались такие фразеологизмы, как Белый дом, беловежский пакт, кредит доверия, непопулярные меры, популистские меры, правовое государство, декларация о доходах, прожиточный минимум, рекламная пауза, смешные цены и т.д. Неосемемы – это новые значения старых слов и фразеологизмов. Например, у существительного экология появилось новое переносное значение: ‛чистота, правильность, обусловленные гармоничным соотношением элементов; забота о такой чистоте’: экология духа, экология языка, экология культуры. Усуществительного демонтаж –переносное значение, сформировавшееся в публицистическом стиле: ‛уничтожение или коренное преобразование чего-либо’. По данным Н.З. Котеловой, новые слова составляют примерно 90,7% русских лексических инноваций, неофраземы – 1,2%, неосемемы – 8% новых единиц, вошедших в словарь новых слова и значений. По степени новизны неологизма, определяемой по соотношению с системой языка, новообразования делятся на абсолютные и относительные. Абсолютным неологизмам обычно не дают развернутого определения, выявляя их признаки по соотношению с относительными неологизмами. К абсолютным неологизмам относят те слова и фразеологизмы, которых ранее не было в языке, например: бомж, бомжировать, масс-медиа, ди-джей, лейбл. Категория относительных неологизмов наиболее полно разработана в исследованиях Т.Н. Поповцевой [25: 90-95] и в предисловии к «Толковому словарю современного русского языка: Языковые изменения конца XX столетия». В последней работе этот термин не используется, но разряды слов, выделяемые авторами словаря с точки зрения динамического состояния языка, соотносятся с обсуждаемым явлением. Относительные неологизмы как группа слов, принципиально не новых для языка, признается исследователями сравнительно немногочисленной, но характерной и показательной для развития современного русского языка. К относительным неологизмам относят следующие группы слов. а) «Вернувшаяся лексика». Это малоупотребительные или устаревшие слова, которые в последние годы или на определенном временном отрезке «актуализировались, сохраняя в своей «новой жизни» прежнее смысловое и функционально-стилистическое содержание» [25: 90]. Например, в 70-80-е годы XX века в связи с возрождением в нашей стране жанра синтетического эстрадного представления активизировалось употребление существительного варьете, которое с 20-х годов можно было встретить только в специальной литературе. Среди «вернувшейся» лексики особую группу составляют термины религий, прежде всего православия, активно употребляющиеся на страницах современных изданий: алтарь, Бог, Богородица, крестный ход, молебен, монах, паломничество, панихида, Патриарх, Пасха, Рождество, храм. Аналогична судьба ряда архаизированных слов, обозначавших ранее государственные органы, образовательные учреждения, людей, работавших в них гильдия, гимназия, губернатор, гувернёр, лицей. б) Актуализированная лексика – слова, прежде существовавшие в русском языке, но выступающие на современном этапе в ином осмыслении. Например, существительное земляне в древнерусском языке имело значение ‛люди, обрабатывающие землю, крестьяне’, а в 60-е годы XX века оно приобрело значение ’обитатели планеты Земля’. В словаре приводятся такие примеры, как прилагательное рублевый в новом значении ‛оцениваемый в рублях; такой, где расплачиваются в рублях; такой, где функционирует только отечественная валюта – рубль’, которые делают его антонимом к прилагательному валютный: рублевая зона, рублевая прибыль, рублевые средства, рублевые кредиты, рублевый счет. в) Внутренние заимствования – новые слова и фразеологизмы, появление которые обусловлено перераспределением языковых средств в видах и жанрах речи [25: 92]. Внутренние заимствования включают в себя те языковые единицы, которые проникают в литературный язык из русской разговорной речи, просторечия, диалектов, жаргонов и арго, из профессиональной лексики, разных областей знания: СПИД, ВИЧ-инфекция, мануальная терапия, антиспидовский, хоспис, антистрессовый; бодипирсинг, пирсинг, мейнстрим, рейв, рэп, тусовка; бартер, брокер, безвалютный, инфляция. Как показывают наблюдения, основную массу внутренних заимствований «составляет терминологическая лексика, которая, сохраняя свой терминологический характер в соответствующей науке, поступает в «актив» литературного языка благодаря популяризации научных знаний, культурному росту носителей языка» [25: 94], активному «вторжению» в бытовую жизнь называемых терминами явлений. Анализ относительных неологизмов показывает, что они обозначают только старые реалии [25: 94-95]. Это может быть критерием для отграничения их от абсолютных неологизмов. Обозначение новой реалии старым словом свидетельствует о появлении абсолютного неологизма, или собственно неологизма, по терминологии Т.Н. Поповцевой. Е.В. Сенько также предлагает классифицировать новообразования языка и речи в зависимости от степени их новизны, которая определяется в результате сопоставления неологизмов с господствующим языковым стандартом. На основе этого критерия Е.В. Сенько выделяет сильные неологизмы, слабые неологизмы и неологизмы переходного типа. По виду обозначаемой реалии неологизмы делятся на пять групп: неологизмы, обозначающие новую реалию, старую реалию, актуализированную реалию, уходящую реалию, несуществующую реалию. По способу образования неологизмы делятся на заимствованные, словообразовательные и семантические. К неологизмам-заимствованиям относят слова и фразеологизмы, перенесенные из одного языка в другой либо из одного подъязыка в другой подъязык того же языка. Заимствования делят на внешние и внутренние. Так, к внешним заимствованиям русского языка последних десятилетий можно отнести слова: боди, свингер, слаксы, топ, топлесс, шазюбль, факс, ксерокс, гамбургер, чизбургер, тоник, крекер, ксерокс, роуминг, факс, гель, кондиционер, скраб, лайкра, крэг, нубук и под. К внутренним заимствованиям – слова, проникшие в русский язык из жаргона и сленга: байк, дурь, жмурик, качок, лажа, ментовка, наркота, облом, попса, тащиться, ширяться, тусоваться; из терминосистем: копирайт, мониторинг, ноу-хау, прайс-лист, пресс-релиз, римейк, трансферт, менеджмент, маркетинг, байт, драйвер, сканер, инсталляция (программы), дефолт, конвертация. К словообразовательным неологизмам относят неологизмы, образованные по моделям русского словообразования. Это аббревиатуры: ИНН (индивидуальный номер налогоплательщика), МЧС (Министерство по чрезвычайным ситуациям), АО (акционерное общество), ОМОН, РУБОП, СОБР; сложные слова: шоу-бизнес, пиар-кампания, интернет-сервис, рок-тусовка, секс-меньшинства; простые производные слова: антиреклама, антирыночный, антиноменклатурный, антиперестроечный, видеоиндустрия, видеопиратство. Это самая многочисленная и разнородная группа русских новообразований. К семантическим неологизмам относят старые слова и фразеологизмы, у которых появились новые значения. Семантические неологизмы составляют примерно 9% от числа всех инноваций русского языка последних лет [21: 74]. Этот тип неологизмов образуется прежде всего в ходе внутрисловной семантической деривации: а) метафоризации – переноса по сходству: сценарий визита, компьютерные пираты, отмывание денег, валютная интервенция, производственная вертикаль, живое исполнение песни, транспортный коридор и тому подобное; б) метонимизации – переноса по смежности, рядоположенности: бройлер – ‛помещение для бройлерных цыплят’, картошка –‛работы по уборке картофеля’. Среди семантических неологизмов некоторые являются результатом внешнего или внутреннего заимствования и калькирования: мать в значении ‛материнская плата в компьютере’, мышь –‛управляющее устройство для компьютера’. Остальные неологизмы созданы семантико-морфологическим способом. Например, глагол челночить –‛лично заниматься закупкой товаров за границей и продажей их на родине, совершая постоянные туры за рубеж, напоминая этим работу челнока в каком-либо механизме’, по мнению Н.З. Котеловой, образован от существительного челнок путем присоединения суффикса -и(ть) и одновременного метафорического сдвига. От неологизмов следует отличать окказионализмы – слова, образуемые «по случаю», в конкретных условиях речевой коммуникации и, как правило, противоречащие языковой норме, отклоняющиеся от привычных способов образования слов в данном языке. В Толковом словаре С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой дается следующее определение этому понятию: «Окказиональный – случайный, единичный. Окказиональные слова (индивидуальные неологизмы)» [12: 210]. Подобное определение находим в Словаре лингвистических терминов: «Окказиональное значение – не соответствующее общепринятому определению, носящее индивидуальный характер, обусловленное специальным контекстом» [5: 343]. Часто окказионализм появляется в речи как средство языковой игры, шутки, каламбура: клеветон (Н.С.Лесков) – результат каламбурного соединения слов клевета и фельетон, первоопечатник (И.Ильф и Е.Петров) – путем намеренного искажения слова первопечатник; Чукоккала – название рукописного альманаха К.Чуковского, соединившее в себе первую часть его фамилии и вторую половину названия поселка Куоккала под Петербургом, где до революции жил К.Чуковский. Окказионализмы могут создаваться по образцу конкретного общеупотребительного слова. Так, Ю. Нагибин в одном из рассказов, «Обормот», пишет о «новожилах озера – ондатрах». Это новое слово произведено по образцу всем известного слова старожил и противоположно ему по значению. «Литературная газета» 21 февраля 1963 года писала о «разноголосом ушираздирающем хоре. Аналогия со словом душераздирающий здесь несомненна; однако, судя по орфографии, автор слова ушираздирающий видел в нем не сложение, а сращение... [14: 77]. Таким образом, окказионализмы широко используются писателями. По мнению Р.Д. Мадеры, «под пером хорошего писателя окказиональное слово – это средство для создания свежего, нешаблонного, оригинального словесного образа» [14: 77]. Например, в литературном языке очень продуктивны прилагательные типа длинноногий, относящиеся к смешанному способу словообразования –сложению в сочетании с нулевой суффиксацией. Общее значение их – ‛обладающий тем, что обозначено второй основой и уточнено в первой основе’. Словообразовательное ограничение, присущее этому типу прилагательных, состоит в следующем: в качестве второй основы в них выступают только основы существительных со значением части тела человека или животного (реже – растения) и слов голос, пол, язык (речь): широкоплечий, высоколобый, рыжебородый, круглолицый, длиннохвостый, двугорбый, желтолистый, пятипалый, многоголосый, раздельнополый, разноязыкий и т.д. Во всех других случаях при образовании сложных прилагательных от основ существительных используется материально выраженный суффикс: острогранный, многоэтажный, трехкилометровый, высокотемпературный, разножанровый [14: 77]. В окказиональных образованиях художественной литературы это ограничение нарушается. Такие слова часто встречаются у Евгения Евтушенко: Тени наших любимых... Проступайте, светясь, в глубине красноволных знамен! [14:78]. Ярослав Смеляков пишет о Москве: Город мой весенний, звонкотрубый [14:78]. Этот способ, по мнению В.В. Лопатина, «несет определенную смысловую нагрузку» [22: 112]. Авторы подобных слов хотят подчеркнуть, что предмет, от названия которого образовано прилагательное, неотделим от того предмета или лица, который характеризуется этим прилагательным, органично ему присущ, как части тела живому существу. Волны неотделимы от моря, фабричные трубы – от города. Притяжательные прилагательные с суффиксом -ин, как известно, образуются в современном языке только от имен существительных со значением лица: дядя → дядин, мама → мамин, сестра → сестрин, бабушка → бабушкин, Катя → катин, Володя → володин. А в литературе нередко образуются окказиональные прилагательные этого типа от неодушевленных существительных. Это один из грамматических приемов персонификации (олицетворения): неживые предметы, от названий которых произведены притяжательные прилагательные, тем самым наделяются свойствами людей. Люди могут, например, говорить, как в стихотворениях Е. Евтушенко: Я, Магниткина дочка, – Братская ГЭС!; Не умел он еще понимать, / что он сделался стройкиным сыном, /как деревниной дочкою – мать... [14: 78]. Существительные третьего склонения, относящиеся к нулевому способу словообразования, образуются в русском языке только от основ имен прилагательных и реже от глагольных основ: синий → синь, новый → новь, гладкий → гладь, тихий → тишь, дрожать → дрожь, моросить → морось, оторопеть → оторопь. Некоторые поэты производят такие слова и от основ существительных. Сергей Есенин, который вообще любил слова этого типа, производил их от существительных вода, береза, цветы, омут, мороз, отруби, сон, сок и других, например: Мир осинам, что, раскинув ветви, загляделись в розовую водь; Богаты мы лесом и водью; Только видели [журавли] березь да цветь, да ракитник, кривой и безлистый; И теперь уж я болеть не стану. Прояснилась омуть в сердце мглистом; В эту серую морозь и слизь Мне приснилось рязанское небо И моя непутевая жизнь; Они, как отрубь в решете. Одно из таких слов Есенин употребил и в прозе: в повести «Яр» мы встречаем слово лунь, производное от существительного луна: Месяц, выкатившись из-за бугра долины, залил лунью крыльцо и крышу [14: 78]. Итак, в лексикологии в качестве речевых лексических единиц выделяются неологизмы и окказионализмы. При определении данных понятий ученые не пришли к единому мнению. Но не вызывает сомнения тот факт, что последние носят индивидуальный характер и образуются с отклонениями от привычных способов образования слов в общенародном языке. 1.2. Потенциальные слова и окказионализмы в современной словообразовательной теории В словообразовании сформировался иной подход. Все новообразования (неологизмы) разграничиваются здесь на слова потенциальные и окказиональные. Автором термина «потенциальное слово» является Г.О. Винокур, который считал, что такие слова, реально не существующие, могли бы появиться в языке при определенных условиях. Он отмечал: «То, что живет в языке подспудной жизнью, чего нет в текущей речи, но дано как намёк в системе языка, прорывается наружу в… проявлениях языкового новаторства, превращающего потенциальное в актуальное» [12: 15]. Таким образом, Г.О.Винокур, создавая этот термин, подразумевал под ним не слово, а саму возможность его существования. О.С. Ахманова дает сходное определение потенциальному слову: «Производное или сложное слово, реально не существующее (т.е. не зафиксированное в реально осуществившихся уже произведениях речи) но могущее создаться в любой момент в соответствии с продуктивными словообразовательными моделями данного языка» [12: 34]. Э.И. Ханпира понимает под потенциальным словом «слово, которое может быть образовано по языковой модели, а также слово, уже возникшее по такой модели, но ещё не вошедшее в язык» [39: 154]. Итак, одни исследователи понимают под потенциальными словами слова, образованные по продуктивным СО типам. Окказиональные слова (в отличие от потенциальных) – это лексические единицы, образованные по языковой малопродуктивной или непродуктивной модели и созданные на определенный случай либо с целью обычного сообщения, либо с целью художественной [39: 155]. В лингвистической литературе проявляются две тенденции, направленные на разграничение или неразграничение потенциальных и окказиональных слов. Первая тенденция реализуется в работах Г.О. Винокура, Е.А. Земской, М.А. Бакиной, М.У. Калниязова, Л.И. Джоглидзе, Н.А. Богданова. Другая тенденция представлена в работах А.Г. Лыкова, В.Н. Хохлачевой, В.В. Лопатина. О.А. Габинской, Л.И. Загрузной, Е.А. Жигаревой. В.В. Лопатин объединяет под общим названием «окказиональные» и потенциальные, и окказиональные слова, отсутствующие в языковой традиции, следовательно, такие, которые создаются в момент речи, тогда как все остальные слова в момент речи воссоздаются, воспроизводятся как готовые единицы языка» [22: 70-71]. Н.М. Шанский при определении данного понятия за основу принимает отсутствие воспроизводимости, отказывая окказионализмам в статусе слова: «Это словные морфемосочетания, существующие в качестве определенных нормативных единиц только в том или ином контексте и не обладающие, тем самым, основным свойством любой единицы языкового стандарта – воспроизводимостью» [22: 161]. А.Г. Лыков подчеркивает, что специфику окказионального слова следует искать именно на путях многопризнаковости. Среди основных признаков окказионализмов А.Г. Лыков выделяет следующие: принадлежность к речи, творимость, словообразовательную производность, окказиональность как лексическую форму выражения противоречия между языком и речью, ненормативность, функциональную одноразовость, зависимость от контекста, своеобразие лексического значения, экспрессивность, номинативную факультативность, синхронно-диахронную диффузность, признак новизны, индивидуальную принадлежность [23: 11]. Важное различие между окказионализмами и потенциальными словами заключается и в том, что окказионализмы – «нарушители законов (правил) общеязыкового словообразования», а потенциальные слова, наоборот, «заполняя пустые клетки словообразовательных парадигм... реализуют действие законов словообразования» [16: 414]. Разграничение окказиональных и потенциальных слов представляется для многих исследователей принципиальным. Например, Е.А. Земская пишет, что «активно образуются окказионализмы, в которых используются производящие основы иной семантической группы, чем это диктуют правила действия словообразовательного типа» [16: 414]. В качестве примера она приводит название иронического цикла стихов Владимира Бахнова «Лопухиада». Имена существительные с суффиксом иад(а) обозначают совокупность чего-либо и образуются от слов иной семантики: «Россиада» – Россия (В. Хлебников), «Сибириада» – Сибирь (кинофильм). Существительные с приставкой пра- в значении ‛первоначальность, изначальность чего-либо’ производят имена существительные, обозначающие разного рода научно-исторические понятия: праязык, прародина. Употребление слова прателефоны нарушает сочетаемость приставки пра- [16: 415]. При образовании окказионализмов, указанных выше, «нарушаются условия образования производных слов того или иного типа безразлично к тому, обладает ли данный тип продуктивностью или нет» [16: 413]. В целом, Е.А. Земская выделяет несколько видов окказионализмов: С точки зрения того, как именно разрушаются при окказиональном словообразовании законы действия словообразовательного типа: 1) произведенные с нарушением системной продуктивности словообразовательных типов; 2) произведенные по образцу типов непродуктивных и малопродуктивных в ту или иную эпоху. Словообразование по конкретному образцу, когда непроизводные, но членимые слова являются определенными структурами, которые могут действовать как образец. Исходя из вышесказанного, выделим черты окказиональных слов, опираясь на работы В.В. Лопатина: 1. любой окказионализм является авторским образованием; 2. окказионализм тесно, неразрывно связан с определенным контекстом, понятен, прежде всего, в нем. Показателен в этом отношении пример окказионального употребления существительного одноногость, приведенный А.Г. Лыковым. Это слово может быть осмыслено в русском литературном языке как свойство одноногого. Но из контекста вытекает иной смысл – ‛умение хорошо играть в футбол лишь одной ногой’; 3. окказионализмы – полноценные, ни в какой степени не ущербные единицы, более насыщенные по смыслу и эмоциональной нагрузке, чем общеупотребительные слова. Специфика окказионализмов, по мнению В.В. Лопатина, заключается не в том, что это неполноценные слова, а в том, что они не претендуют на то, чтобы закрепиться в языке, войти в общее употребление [23: 65]; 4. окказионализмы сохраняют свою новизну, ощущаются как новые независимо от времени создания. Это обусловлено их системной неправильностью. Ненормативность как важный признак анализируется в работах Е.А. Земской и А.Г. Лыкова. По их мнению, окказионализмы – слова, образованные с нарушением грамматических, словообразовательных и иных норм, обычно по непродуктивным либо абсолютно новым словообразовательным моделям. Например, при образовании существительного новоселость С. Кирсановым использован иной грамматический тип мотиватора, чем принять при использовании этой модели: суффикс -ость- обычно присоединяется к именам прилагательным, а не к существительным. Окказионализму свойственна неправильность, но не естественная, а заданная. Такая неправильность оправданна, так как они выполняют идейно-эстетическую функцию в определенном контексте. Таким образом, термин окказиональное слово оказывается неоднозначным, в лексикологии и словообразовании его значение понимается по-разному. При классификации неологизмов В. Маяковского мы, разумеется, будем следовать словообразовательному подходу. |