Психологические факторы, влияющие на воспроизведение события свидетелем. Лапин А.С. гр 491 конторльная работа Психология тема 15 Психолог. 1. Факторы, оказывающие влияние на точность показаний свидетеля
 Скачать 62.46 Kb.
|
1 2 2. Характеристики свидетелей Точность показаний в некоторой степени зависит от социодемографических и психологических особенностей свидетелей. Связь точности показаний с полом свидетеля достаточно противоречива. Так, результаты некоторых исследований показывают, что женщины лучшие свидетели, чем мужчины, тогда как другие говорят о наличии обратной закономерности или об отсутствии различий. Вполне вероятно, что разница в качестве запоминания у мужчин и женщин связана с различием их интересов, женщины дают более точные показания относительно женской одежды, поведения и лиц, а мужчины - внешнего вида преступника в целом и окружающей среды. Кроме того, качество опознания зависит от соотношения пола свидетеля и опознаваемого: женщины лучше опознают женщин, а мужчины - мужчин. Согласно одному из объяснений этого эффекта, при восприятии представителя своего пола свидетели стараются собрать информацию о его личностных чертах, поэтому формируют более полное представление о нем по сравнению с представителем другого пола, при восприятии которого они задают себе вопрос о его внешней привлекательности. И наконец, показания женщин более точны, чем мужские, в том случае, если интервьюер использует «поддерживающий» стиль ведения допроса, при котором демонстрирует полное понимание и поддержку свидетеля. Возраст - одна из основных особенностей свидетелей, которая интересует исследователей и практиков. Особое внимание уделяется крайним возрастным группам - детям до 12 лет и пожилым людям. В частности, некоторые исследования показывают, что пожилые люди дают менее точные показания, чем молодые. Ухудшение запоминания происходит в промежутке между 40 и 60 годами. Пожилым людям труднее, чем молодым, вербально описать детали события, свидетелями которого они стали. Однако способность к опознанию лиц зависит не только от возраста свидетеля, но и от его соотношения с возрастом наблюдаемого человека. Молодые и пожилые свидетели одинаково хорошо опознают пожилых, но при опознании молодых, молодые демонстрируют лучшие результаты. Интерес к детским показаниям связан с существованием уголовных дел, где дети являются потерпевшими или основными и единственными свидетелями преступления. В первую очередь это относится к случаям так называемого домашнего насилия - физического и сексуального насилия по отношению к детям со стороны родственников или хорошо знакомых им взрослых людей. Точность детских показаний вызывает сильные сомнения по нескольким причинам: непрочность детских воспоминаний, их быстрое и серьезное разрушение; непонимание детьми смысла происходящих событий и, как следствие, пропуск деталей, имеющих важное значение для расследования уголовного дела. Имеется ввиду, что у детей отсутствует система представлений, на которую они могут опереться при восприятии и понимании смысла происходящих событий, поэтому они забывают многие детали произошедшего, которые показались им не имеющими значения или необычными, противоречащими их опыту; концентрация внимания на отдельных ярких деталях и игнорирование всех остальных; сильная подверженность детей внушению, влиянию наводящих вопросов и вопросов с косвенной ложной информацией. В целом, результаты проведенных исследований показали, что, при некоторых условиях даже маленькие дети могут давать точные показания о том, что произошло достаточно давно. В частности, дети могут помнить события, участниками которых они стали в возрасте 20 месяцев- 2 лет. Двухлетние дети, обладающие необходимыми вербальными навыками, способны воспроизвести по крайней мере две основные центральные детали события, в котором они принимали непосредственное участие. Однако это не относится к событиям, за которыми дети просто наблюдали. Последняя закономерность проявляется не во всех возрастах. В соответствии с ними, 6 и 9-летние дети действительно точнее отвечают на вопросы, касающиеся действий, которые они выполняли самостоятельно, а 4-летние - действий, которые на их глазах выполнял другой ребенок. Существуют аспекты событий, которые дети запоминают так же хорошо, как и взрослые. Например, 4-9-летние дети так же хорошо, как и взрослые люди, запоминают цвета и расположение мебели в комнате. Точность показаний увеличивается с возрастом. Показания более старших детей точнее, чем младших. Например, рассказы 3-6 летних детей менее полные и более короткие, чем 9-10 летних детей и студентов университета; длина и полнота рассказов 9-10 летних детей и студентов практически одинакова. Вместе с тем, 5-10-летние дети менее точно, чем студенты, опознают главного героя события. Другие исследования демонстрируют, что 9-10-летние дети лучше вспоминают центральные и периферические детали внешнего вида участников события, чем 6-7-летние дети. В-четвертых, на точность показаний детей оказывает влияние целый ряд факторов: центральность деталей, дети лучше запоминают необычные, центральные детали произошедшего, чем периферические. В частности, когда через пять лет после того, как 2-13-летние дети попали в больницу с травмой, их просили вспомнить, что с ними было, они более точно описывали центральные детали, связанные с травмой, чем центральные детали, связанные с больницей, лечением и все периферические детали, поскольку в поликлинике они бывали часто, но серьезных травм больше не получали; время, прошедшее от события до допроса, дети способны давать достаточно точные показания по прошествии длительного времени, однако чем больше времени проходит, тем больше забываются конкретные детали, тем чаще они «замещаются» представлениями ребенка о том, что обычно бывает в подобных ситуациях. В частности, 10-11-летние дают гораздо более точные показания через 7 дней по сравнению с 6 месяцами; неоднократность событий, дети лучше вспоминают те детали событий, с которыми они сталкивались неоднократно. Однако эта закономерность имеет свои ограничения. Например, ребенку труднее вспомнить последнее из целой серии преступлений, чем одноразовое происшествие, поскольку в первом случае он путает детали разных событий. Однако это не означает, что он вспоминает несуществующие детали чаще, чем ребенок, описывающий событие, произошедшее один раз. Влияние двух последних факторов может комбинироваться. Например, в одном из исследований принимали участие дети 4, 5, 6 и 8 лет, которые шесть раз становились свидетелями похожих происшествий, различающихся отдельными деталями. После этого через 1 или 6 недель детей просили вспомнить и описать последнее событие, вспомнить и описать как можно больше разных деталей всех происшествий, и только потом обратить внимание на последнее событие. Результаты этого исследования показали, что способность детей точно описывать последнее и предпоследнее события уменьшается со временем и растет с возрастом, со временем уменьшается способность детей вспоминать источник, из которого они получили информацию о событии. Способ предъявления информации. 3-4-летние дети более точно описывают периферические детали события, которое они наблюдали непосредственно, а не в варианте видеозаписи, хотя уже у 5-6-летних детей таких различий не наблюдается. Кроме того, возможность непосредственного наблюдения за событием делает детей более устойчивыми к наводящим вопросам, чем просмотр видеозаписи. Стиль допроса. Дети 10-11 лет дают более точные показания при использовании когнитивного, чем при использовании структурированного интервью. Повторение вопросов и повторные допросы способствуют лучшему запоминанию и последующему воспроизведению детьми событий. Однако такое влияние оказывают в основном открытые, а не закрытые вопросы. Беседа со взрослым человеком помогает ребенку восполнить пробелы в своих воспоминаниях. Профессия человека, ведущего допрос. Например, дети, рассказывающие полицейскому о своем общении с «няней», чаще «вспоминали» несуществующие детали, например о том, что у «няни» было оружие. По мнению автора исследования, причиной этой являлось представление детей о том, что может особенно заинтересовать работника полиции. Практически все перечисленные факторы оказывают влияние и на точность показаний взрослых людей. Однако существует ряд отличий показаний детей от показаний взрослых людей. Дети чаще, чем взрослые, идентифицируют человека как преступника. Например, в одном исследовании принимали участие воспитанники детского сада и взрослые люди, которые смотрели слайды ограбления. После этого они должны были идентифицировать грабителя. Для этого половина из них должна была решить, есть ли его изображение в наборе фотографий, и если есть, то где оно. Второй половине показывали одну фотографию, и они должны были решить, изображен на ней грабитель или посторонний человек. Оказалось, что дети чаще, чем взрослые, узнавали преступника вне зависимости от процедуры опознания. Однако они также чаще называли преступником постороннего человека, если изображения настоящего преступника не было в наборе или на единственной фотографии. Таким образом, дети чаще положительно отвечали на вопрос о том, есть ли среди предъявленных изображений фотография преступника. Это означает, что для детей особенно важно, чтобы опознание проводилось не по одной фотографии, а путем выбора преступника из набора фотографий. Дети сильно подвержены влиянию наводящих вопросов и вопросов с косвенной ложной информацией. На воспоминания детей можно оказать серьезное влияние, в результате которого они будут рассказывать о том, чего никогда не было. В целом, влиянию подобных вопросов особенно подвержены дети до 7 лет, хотя дети 3- лет больше подвержены влиянию подобных вопросов, чем дети 5-7 лет. Дети этого возраста не только дают неправильные ответы на вопросы с ложной информацией в рамках одного допроса (кратковременное влияние), но и сильно подвержены воздействию этой информации при последующих допросах (долговременное воздействие). Однако даже дети 10 лет дают более точные показания, когда в ходе допросов им задают нейтральные вопросы, чем когда им задают вопросы с ложной информацией (кратковременное воздействие). Что касается взрослых людей (вплоть до 64 лет), то вопросы с ложной информацией оказывают на них слабое кратковременное воздействие: отвечая на такие вопросы в ходе допросов, взрослые люди чаще, чем дети отвечают «не знаю» и реже дают неправильные ответы. Однако и они не избавлены от долговременного влияния вопросов с ложной информацией: не поддаваясь их воздействию в рамках одного допроса, они тем не менее используют информацию, почерпнутую из этих вопросов, при ответах на последующих допросах. Вопросы задаются взрослым человеком, а не их ровесником; все допросы ведут разные люди. Точность детских показаний зависит от того, насколько они знакомы с человеком, проводящим допрос. Например, в одном исследовании 5, 6 и 7-летние дети смотрели видеозапись кражи, а потом рассказывали об увиденном и отвечали на конкретные нейтральные («Можешь рассказать мне, кто был владельцем мотоцикла?») и наводящие («Владельцем мотоцикла была мама, не так ли?») вопросы с ложной информацией. Через два дня тот же или другой человек снова проводил с ними интервью. Уже первый допрос показал, что точность припоминания информации и сопротивление наводящим вопросам с ложной информацией увеличиваются с возрастом. Точность показаний при повторном допросе зависела от того, кто его проводил: показания детей были более точными, если его вел тот же человек, что и первый допрос; дети рассказывают о событии в одиночку, а не в присутствии ровесника. Например, в одном исследовании принимали участие дети 5-10 лет, бывшие на приеме у зубного врача. Через 2-4 дня после посещения с ними проводилось интервью, в котором принимали участие интервьюер и ребенок без ровесника (ребенок и его ровесник, посещавший зубного врача) ребенок и его ровесник, не посещавший зубного врача. Было показано, что наличие сверстников не оказывало влияния на тревожность ребенка и точность его показаний при ответе на нейтральные вопросы. Однако младших детей, которые участвовали в интервью в одиночку, легче было сбить с толку, чем тех, кто давал показания в присутствии сверстников. В последующем исследовании было показано, что если ровесник, участвовавший в таком же событии, как и ребенок-респондент, помогал ему в процессе интервью, они вместе давали более точные показания, чем ребенок в одиночку или вместе с помощником, не принимавшем участия в подобном событии; со времени события до первого допроса проходит много времени. В частности, дети 3-7 лет, с которыми проводили интервью, включавшем наводящие вопросы, через две а потом через четыре недели после события, меньше поддавались их влиянию, чем дети, с которыми проводили одно интервью через четыре недели; вопросы с ложной информацией задаются неоднократно - сразу после события и непосредственно перед допросом. Например, дети из детского сада, смотревшие магическое шоу, больше поддавались влиянию вопросов с ложной информацией, если такие вопросы задавались им два раза - сразу после шоу и непосредственно перед основным интервью через 40 дней. Вопросы, которые задавались либо только после события, либо только перед допросом, оказывали меньшее влияние; вопросы с ложной информацией уменьшают точность воспроизведения периферических деталей события, если задаются в первом интервью, и центральных деталей, если задаются во время повторного интервью, проведенного через достаточно большой промежуток времени после события (7 недель); наводящие вопросы с ложной информацией имеют сложную структуру. В частности, 5-7 летние дети делают больше ошибок, отвечая на сложный наводящий вопрос («В кукольном спектакле пираты занимались полетами на надувных шарах, не так ли?»), чем отвечая на простой вопрос такого же типа («Пираты летали на надувных шарах, не так ли?»). На воспоминания дошкольников и младших школьников серьезное влияние оказывает информация, полученная от посторонних людей между событием и допросом. Например, в одном исследовании 4, 6 и 9-летние дети помогали взрослому человеку клеить куклу, а после этого половина из них смотрела фильм о том, как взрослый клеит куклу с другим ребенком, а половина фильм с другим сюжетом. Сюжет фильма о создании куклы был похож на реальное взаимодействие (в нем ребенок совершал 14 разных действий), но отличался от него некоторыми деталями. Через две недели после этого у детей брали интервью, в котором просили рассказать о своем реальном взаимодействии со взрослым, а также ответить на конкретные вопросы, подразумевающие ответы «да» и «нет», содержащие и не содержащие ложной информации. Ложной считалась информация о действиях ребенка, которые были показаны в фильме, но отсутствовали в реальном взаимодействии. Результаты этого исследования показали, что дети, смотревшие фильм о создании куклы чаще давали неправильные ответы, чем те, кто не получал подобной информации. Причем этот эффект был выражен у 6 и 9-летних детей. Количество неправильных ответов на вопросы с ложной информацией 4-летних детей не зависело от того, какой фильм они смотрели. Взрослые больше, чем дети размышляют, отвечая на вопросы, особенно когда не обладают достаточной информацией. При работе с детьми эффективными оказываются дополнительные средства. Одним из таких средств являются куклы-модели, использующие при получении показаний от детей, ставших жертвами сексуального насилия. Эти куклы выступают как: средство создания комфортной обстановки для детей; средство начала беседы, позволяющее «разбить лед» в отношениях ребенка и ведущего допрос; анатомическая модель, при работе с которой можно увидеть, как дети называют разные части тела, не заставляя их дотрагиваться до себя; демонстрационная модель, позволяющая детям показать те действия, жертвами которых они стали, на кукле, а не на себе, проиллюстрировать рассказ; средство, облегчающее воспроизведение информации; средство анализа сексуального интереса и знаний детей; способ диагностики того, было ли совершено сексуальное насилие, поскольку изнасилованные дети играют иначе, чем те, кто не стал его жертвой. Влияние расовой и этнической принадлежности свидетеля на точность его показаний более определенно. В частности, люди более точно опознают представителей своей этнической (расовой) группы (ингруппы) по сравнению с представителями чужой (аутгруппы). Например, в одном исследовании респонденты - коренные жители Швеции и иммигранты, живущие в Швеции, - смотрели видеозапись кражи в овощной лавке. В одной версии преступник был похож на коренного жители (блондин со светлой кожей), а в другой - на иммигранта с юга (черные волосы и темная кожа). После просмотра видеозаписи респонденты должны были опознать преступника, выбрав его изображение из целой серии фотографий. Результаты показали, что, во-первых, люди точнее опознавали преступника своей национальности, чем чужой; и, во-вторых, невиновные иммигранты чаще рассматривались как преступники, чем коренные жители. Таким образом, проблема соотношения расовой (этнической) принадлежности свидетеля и преступника имеет два аспекта: неумение отличать одного члена этнической (расовой) аутгруппы от другого, неспособность точно описать члена аутгруппы как перед опознанием, так и после него (первый аспект) и опознание в качестве преступника члена аутгруппы, хотя преступление было совершено членом ингруппы (второй аспект). Когнитивные объяснения того, почему свидетели хуже различают представителей расовой и этнической атгруппы по сравнению с представителями своей группы (первый аспект), связаны с тем, как человек воспринимает и анализирует информацию. К таким объяснениям относятся: - гипотеза различного внимания. В соответствии с ней, представители своей расовой этнической группы привлекают к себе большее внимание, чем представители чужой, что и обеспечивает их более точное опознание впоследствии. Однако результаты исследований показывают, что обращение внимания на членов разных групп не связано с точностью их опознания. - гипотеза разного направления внимания. В соответствии с ней, люди привыкли различать людей своей расовой или этнической группы по каким-то определенным признакам, например, прическе. Однако представители других групп мало различаются по этому признаку, поэтому свидетели плохо различают их. - гипотеза «различной трудности опознания» предполагает, что членов одной расовой группы труднее отличить друг от друга, чем членов другой расовой группы. Однако исследования показывают, что члены любой расовой группы внешне достаточно разнообразны. - гипотеза познавательных схем предполагает, что у людей сформированы когнитивные схемы, которые позволяют им проводить быстрый анализ и запоминание представителей своей расовой и этнической группы. Однако эти схемы не работают при анализе лиц представителей других этнических и расовых групп. - гипотеза «утилитарности анализа информации». Это объяснение основано на теории диадического взаимодействия Тибо и Келли, которые полагали, что люди вступают во взаимодействие, чтобы извлечь из него выгоду для себя. Поскольку люди чаще общаются с представителями своей этнической расовой группы, чем чужой, они мало знают о том, что члены аутгруппы различаются по степени «выгодности» общения с ними. Им кажется, что «выгода» от общения с любыми членами этнической расовой аутгруппы примерно одинакова, и поэтому плохо различают их. Кроме когнитивных существуют объяснения, связанные с характером отношений между членами разных этнических и расовых групп. Согласно гипотезе «расовых предрассудков», зависимость точности опознания от соотношения расы свидетеля и преступника свойственна, прежде всего, расистам, которые отказывают членам другой расовой группы в индивидуальности, воспринимают эту группу как однородную, а ее членов как похожих друг на друга. Согласно гипотезе «различного опыта», точность опознания членов расовой (этнической) аутгруппы зависит от наличия у свидетелей непосредственного контакта с представителями этой группы в других ситуациях. Хотя результаты исследований и неоднозначны, в целом они подтверждают эту гипотезу: люди, которые обладают опытом общения с членами другой расовой (этнической) группы, более точны при опознании по сравнению с теми, у кого такой опыт отсутствует. Однако близость общения оказывает большее влияние, чем его частота: точность опознания представителей другой расовой и этнической группы выше у тех свидетелей, которые дружат с ее представителями, а не просто периодически встречаются с ними. Именно дружба способствует усложнению представлений, улучшению эмоционального отношения и усвоению новых способов взаимодействия с членами другой группы. Основное объяснение второго аспекта влияния расовой и этнической принадлежности свидетеля на точность опознания преступника (того, почему люди чаще неправильно опознают представителей расовой и этнической аутгруппы в качестве преступников по сравнению с членами своей группы), связано с этническим стереотипами. Под стереотипами понимается совокупность индивидуальных особенностей, приписываемых членам определенной социальной группы в целом. Членам расовых и этнических аутгрупп часто приписываются такие характеристики как агрессивность и нечестность. Такие стереотипы порождают негативные ожидания относительно поведения членов этих групп. В результате носители стереотипов ошибочно принимают членов таких групп за преступников. Например, ошибочная идентификация преступника происходит в основном в том случае, когда свидетель имеет негативные аттитюды в отношении какой-либо национальной или расовой группы и поэтому с большей вероятностью опознает представителей этой национальности как преступников. Аттитюд (от французского Attitude - поза) - это готовность к выполнению какого-либо действия. Точность показаний свидетелей зависит от их психологических особенностей. Экстраверсия - интроверсия и эмоциональность стабильность - нестабильность: экстраверты и эмоционально стабильные свидетели лучше запоминают лица людей, чем интроверты и эмоционально нестабильные люди. Тревожность: точность показаний уменьшают как личностная, так и ситуативная тревожность. Эта закономерность проявляется не только у взрослых, но и у детей. Дети, дающие показания о страшном для них событии, например, посещении зубного врача, делают больше ошибок при описании события и опознании людей, чем те, кто рассказывает о менее травмирующем событии. То же самое влияние оказывает и личностная тревожность: дети с более высокой тревожностью дают менее точные показания и хуже опознают людей, чем дети с низкой. Этот эффект особенно выражен в том случае, когда при опознании дети пытаются выбрать фотографию участника события из пачки фотографий, где она действительно есть. Однако если фотография этого человека отсутствует, дети с низкой тревожностью делают больше ошибок, чем дети с высокой: они чащи выбирают фотографию, т.е. опознают человека, который не принимал участия в событии. Это связь сохраняется и в том случае, если опознание проводится с участием живых людей. Однако по некоторым данным, тревога, порожденная событием, о котором даются показания, оказывает менее разрушительное влияние, чем тревога, не связанная с ним (например, тревожность как личностная черта; тестовая тревожность). И, наконец, более выраженная реакция на тревожные обстоятельства, т.е. более сильное ухудшение качества показаний, характерно для детей, которые в общении с родителями не чувствуют себя в безопасности, которые слабо привязаны к ним. Потребности в автономии и изменении, чем больше у свидетелей выражены потребности в автономии и изменении, тем менее точные показания они дают. Уровень интеллекта, чем выше уровень интеллекта, тем точнее показания свидетелей в ответ на общие вопросы. Лица лучше распознают люди с хорошей визуальной памятью. Существует целый ряд психологических особенностей, обладание которыми связано с подверженностью свидетелей влиянию ложной информации. Среди них: нечеткие воспоминания о событии; незнание о возможном воздействии; объем рабочей памяти (у взрослых людей). Для измерения объема рабочей памяти используются методики, в которых респондент должен одновременно выполнять два задания, основное - например, вспоминать слова и дополнительное - решать уравнения. Показателем объема является качество выполнения основной задачи. Чем больше объем рабочей памяти свидетеля, тем меньше он подвержен действию вопросов с ложной информацией во время дачи показаний об ограблении, запечатленном в просмотренном им фильме; выраженная эмпатия (у взрослых людей); способность к формированию ярких визуальных образов события и их использованию при даче показаний. Две последние способности больше выражены у женщин, чем у мужчин, что и делает их более подверженными влиянию ложной информации (у взрослых людей); низкая самооценка; слабо выраженная настойчивость (у 6-7-летних детей и взрослых людей); неадаптивность, активность и сговорчивость (у 9-10 летних детей); эмоциональная экспрессивность (у 9-10 летних детей и взрослых людей); застенчивость (у 4-10-летних детей); эмоциональная напряженность (у 6-10 летних детей); интроверсия и следование за интуицией (по К.Г.Юнгу). Однако влияние этих индивидуальных особенностей зависит от характера деталей, о которых рассказывает свидетель. Связь между тренированностью свидетелей и точностью их показаний достаточно противоречива. С одной стороны, люди, обладающие специальными навыками запоминания информации и постоянно сталкивающиеся с необходимостью их применения, должны быть лучшими свидетелями, чем нетренированные наблюдатели. Для повышения точности свидетельских показаний используются специальные техники. Например, шестилетние дети более точно вспоминают событие, если их просят не только рассказать о происшедшем, но и нарисовать его. С другой стороны, не любой профессиональный опыт или техники увеличивают точность показаний. В частности, полицейские, по долгу службы обязанные проявлять больший интерес к происходящему, чем обычные граждане, не отличаются от них точностью, с которой они выделяют преступления среди других уличных происшествий. Аналогично, участники одной из обучающих программ, слушавшие лекции, смотревшие слайды и фильмы, участвовавшие в дискуссиях и выполнявшие упражнения по запоминанию, не смогли впоследствии более точно выбрать предъявляемые им фотографии людей из пачки фотоснимков. Таким образом, проблема влияния тренированности свидетеля еще не решена. На точность показаний свидетелей оказывают влияние их аттитюды и ожидания. Один из примеров подобного влияния упоминался чуть выше в связи с этнической и расовой принадлежностью свидетеля: люди, негативно относящиеся к определенной группе, приписывающие ее членам агрессивность, нечестность и другие негативные характеристики, чаще опознают ее членов как преступников. Кроме этнических стереотипов на точность показаний свидетелей оказывают влияние и стереотипы, связанные с социально-экономическим статусом: свидетели более точно запоминают детали преступления, совершенного человеком с низким социально-экономическим статусом. Например, участники одного исследования смотрели видеозапись ограбления, а потом вспоминали последовательность событий и внешний вид преступника и жертвы. Было создано четыре варианта видеозаписи, различавшихся полом и внешним видом преступника (хорошо одетый или плохо одетый) и жертвы (кассир- мужчина или женщина). Оказалось, что люди лучше вспоминали детали ограбления, совершенного бедным, плохо одетым преступником. Кроме аттитюдов к социальной группе на показания свидетелей оказывают влияние: цели, которые они ставят перед собой при восприятии, свидетели лучше запоминают людей, когда целью является определение их привлекательности, правдивости или личностных черт, а не отдельных физических особенностей; сведения об участниках, особенно об их личностных чертах, полученные свидетелем до дачи показаний, свидетель лучше запоминает и воспроизводит те детали, которые соответствуют его представлению об участниках произошедшего. Так, в эксперименте Петерсона студенты смотрели семиминутный фильм, посвященный событиям, произошедшим на форуме в Калифорнийском университете. Цель этого форума заключалась в обсуждении импичмента президенту Ричарду Никсону. Содержание фильма заключалось в следующем. Ведущий предоставлял слово прониксоновскому оратору. Оратор начинал защищать Никсона. Его речь часто прерывалась комментариями людей, сидевших в аудитории. Оратор продолжал свою речь несколько минут, а слушатели продолжали свои комментарии. В какой-то момент из аудитории на сцену вышли два студента. Один студент прошел позади оратора и подошел к доске. Там он заменил надпись «Форум открыт» на «Закрыт» и писал на доске «Импичмент». Второй студент подошел к оратору. Он забрал у него микрофон и начал речь в поддержку импичмента. Он говорил больше минуты. После этого первый оратор пытался забрать у него микрофон, в результате чего он и оба студента начинали толкаться. Ведущий приказал им остановиться, а затем попросил студентов сесть на место. Студенты покинули сцену, но первый оратор отказался продолжать свою речь. Перед просмотром этого фильма все респонденты смотрели одну из двух видеозаписей. В каждой из них содержалось определенное объяснение поведения студентов. По одной версии студенты были ярыми радикалами, пытавшимися не дать оратору высказать точку зрения, с которой они не согласны. По другой версии студенты были сторонниками свободы слова и хотели быть уверенными, что выслушаны будут обе стороны. В первом случае формировалось ожидание, что студенты хотели нанести оратору вред, а во втором - что они не хотели этого делать. После просмотра обеих записей респонденты должны были ответить на вопросы. Оказалось, что свидетели, слышавшие первое объяснение поведения студентов, вспоминали больше деталей основного фильма, которые соответствовали их пониманию ситуации. Например, «Студент Б громко трещал бумагой в начале», «Студент А говорил несколько раз: Расскажите нам об Уотергейтской записи», «На доске Б стер слово «Открыт» и написал «Закрыт»». Респонденты из другой группы вспоминали меньше таких особенностей и больше других: «А взял микрофон, не трогая оратора», «А сказал оратору «Извините», «Когда ведущий попросил их сесть на место, А и Б покинули сцену». Один из важных вопросов, связанных с точностью показаний свидетелей касается влияния гипноза: «Может ли свидетель под гипнозом вспомнить что-либо, о чем уже забыл?», «Может ли гипноз изменить воспоминания свидетеля, «внедрив» в них ложные детали?», «Увеличивает ли гипноз уверенность свидетеля в своих показаниях?» На все эти вопросы может быть дан положительный ответ. Во-первых, под гипнозом человек может вспомнить о том, что произошло с ним в далеком прошлом, или припомнить детали того, что было совсем недавно. Во-вторых, состояние гипноза облегчает появление «ложных воспоминаний». И, наконец, в-третьих, гипноз увеличивает доверие свидетеля к своим показаниям, даже тогда, когда не приводит к повышению их точности. Например, участникам одного исследования показывали фильм про ограбление. Через неделю после этого им показывали второй фильм про арест другого грабителя. После этого половину участников подвергали воздействию гипноза, а половину - нет. Во время гипноза их просили мысленно перенестись на место преступления и посмотреть на происходящее, как зритель смотрит передачу по телевизору. После этого им задавали ряд наводящих вопросов. В конце исследования все участники старались определить, кто из членов группы опознания был грабителем, показанным в первом фильме. Оказалось что свидетели, находившиеся под гипнозом, чаще путали грабителей из первого и второго фильмов, однако больше доверяли своим показаниям, чем те, кто не подвергался гипнотическому воздействию. В обыденном сознании основным индикатором точности показаний свидетеля является его уверенность: уверенным свидетелям верят больше, чем неуверенным. Однако, как показали результаты многочисленных исследований, люди, как правило, не в состоянии оценить точность собственных показаний. Это выражается в том, что: хотя люди способны предсказать, насколько хорошо они выполнят тест, определяющий уровень предметных знаний, они не могут адекватно оценить свою способность дать точные показания относительно какого-либо события; люди недооценивают свою способность вспомнить то, что они реально видели и переоценивают способность вспомнить то, что они мысленно представляли себе за неделю до этого. Хотя они, как правило, понимают, что могут вспомнить и описать собственные действия лучше, чем действия другого человека; люди переоценивают точность, с которой они узнают преступника по голосу; степень доверия свидетелей своим показаниям зависит от ситуативных факторов, например, от оценки точности их показаний окружающими людьми, даже если она не соответствует действительности. Эта закономерность проявляется как у детей 11-12 лет, так и взрослых людей старше 17. Когда свидетелю говорят, что он правильно опознал преступника, он начинает больше верить своим показаниям и, кроме того, выше оценивает свою внимательность во время опознания и скорость выполнения задания. Этот эффект не возникает, если человека просили подумать об этих аспектах до того, как он получил позитивную обратную связь; доверие свидетелей к своим показаниям зависит от их индивидуальных особенностей. В частности, доверие к показаниям больше соответствует их точности у людей с сильно выраженной тревожностью, возможно потому, что они более тщательно оценивают свои показания. Кроме того, точность показаний сильнее совпадает с доверием к ним у тех, кому перед оценкой своих показаний дают возможность вспомнить момент их дачи (например, показывают видеозапись того, как они производили опознание преступника). Этот эффект особенно выражен, когда люди чувствуют ответственность за то, что они делают (например, им говорят, что за ними наблюдают другие люди). И наконец, самооценка своей способности запоминать детали сильнее связана с точностью свидетельских показаний у женщин. Заключение Исходя из вышеизложенного, можно сделать выводы, что проблема точности показаний свидетелей заключается в их психологическом настрое на дачу показаний, в зависимости от этого свидетели могут либо намерено лгать, либо «добросовестно заблуждаться» при проведении следственных действий. В связи с чем, следователю важно убедиться в правдивости показаний свидетелей, отчего в последующем может зависеть исход того или иного уголовного дела. На точность и правдивость показаний могут играть роль как объективные, так и субъективные факторы, к которым можно отнести пол, возраст, род деятельности, межличностные отношения к другим участникам уголовного судопроизводства. Таким образом, даже наличие у свидетеля желания дать правдивые показания не гарантирует их точности. Поэтому сотрудникам правоохранительных органов необходимо знать о факторах, оказывающих влияние на точность показаний свидетеля, чтобы всесторонне полно и объективно опираться на указанные показания в ходе предварительного следствия. Список использованных источников Нормативно-правовые акты: 1. Конституция РФ: принята всенародным голосованием 12.12.1993 г.: Электронный ресурс СПС КонсультантПлюс/ Компания «КонсультантПлюс». - электрон. дан. - [М.] - URL: http//www.consultant.ru., свободный. - Заглавие с экрана. - Яз. рус. - (Дата обращения: 15.01.2020 г.). 2. Уголовный кодекс РФ: кодекс РФ от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ: [Электронный ресурс] // СПС КонсультантПлюс/ Компания «КонсультантПлюс». - электрон. дан. - [М.] - URL: http//www.consultant.ru., свободный. - Заглавие с экрана. - Яз. рус. - (Дата обращения: 15.01.2020 г.). Литература: 3. Абрамова, Г.С. Введение в практическую психологию: учебное пособие Г.С.Абрамова. - М.: Норма, 1996. - 214 с. 4. Алексеева, Л.В. Юридическая психология / под ред. Л.В. Алексеевой - М.: Проспект 2010. - С. 265. 5. Бартол, К. Психология криминального поведения. СПб., Питер, 2004. - С. 103. 6. Глазырин, Ф. В. Изучение личности обвиняемого и тактика следственных действий: учебное пособие / Ф.В.Глазырин, - Свердловск, 2003. - 208 с. 7. Зорин, Г.А. Руководство по тактике допроса. - М., 2001. - С. 65. 1 2 |