1 Генезис законодательного закрепления освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим 6

• Название: 1 Генезис законодательного закрепления освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим 6
• Дата: 05.10.2022
• Размер: 104.12 Kb.
• Имя файла: 1_i_2_glavy.docx
• Тип: Закон; #716661
• страница: 2 из 6

1. УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В СВЯЗИ С ПРИМИРЕНИЕМ С ПОТЕРПЕВШИМ: ГЕНЕЗИС ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО ЗАКРЕПЛЕНИЯ, ОСНОВАНИЯ И УСЛОВИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ

1.1. Генезис законодательного закрепления освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим

В рамках настоящего параграфа необходимо провести исторический экскурс и определить, когда в отечественном уголовном законе появились нормы об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.

Если обратиться к истории то, например, Н.Н. Ефремова пишет, что «случаи примирения с потерпевшим при наличии воли последнего известны во времена Русской Правды, однако его формы законом не регламентировались.

Так по Русской Правде (XI-XII вв.) виновный за причинение смерти другому лицу (без отягчающих обстоятельств) привлекался к уплате штрафа (виры) и к головничеству – возмещению ущерба родственникам убитого. Тем самым, преступник избавлял себя от кровной мести со стороны последних. По-видимому, члены семьи убитого, принимая плату и отказываясь от мести, фактически прощали убийцу и примирялись с ним»¹.

. Однако, вряд ли можно в полной мере согласиться с тем, что в приведенных положениях Русской Правды действительно шла речь об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, хотя бы потому, что здесь в любом случае применялась уголовная санкция (в виде уплаты виры), сам же отказ родственников убитого от кровной мести, которая в принципе постепенно вытеснялась из законодательства принявшей христианство Руси, сложно назвать «освобождением от уголовной ответственности». Как таковое обращение родственников жертвы к кровной мести, отмщение убийце или его родне по своей сути не выступало «уголовной ответственностью» или «наказанием», и «примирение» здесь осуществлялось в соответствии с обычаями, которые в данный период вытеснялись княжеским законодательством.

Также о примирении сторон прямо упоминается в Псковской судной грамоте (1397 год)², в ст. 80 которой указано:

«А кто с ким побьется в Пскове или на пригороде, или на волости на пиру, или где инде, а толко приставом не позовутся, а промеж себе прощенье возмут, ино ту князю продажи нет» («Когда случится драка в Пскове, пригороде, волости, на пиру или где бы то ни было и, не позвав пристава, рассорившиеся помирятся сами между собой, то они не подвергаются взысканию в пользу княжеской казны»).

Примирение в результате преступления («боев») на пиру предусмотрено и Двинской уставной грамотой (1397-1398 гг.)¹:

«А учинится в бои пиру, а возмути прощение не выйдя из пиру, и наместником и дворянам не взяти ничего; а вышедши с пиру возьмут прощение, и не наместником дадут по кунице шерстью».

Таким образом, древнерусское законодательство о примирении сторон упоминало, однако о существовании института освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим говорить было рано.

Прямо о примирении сторон упоминается в положениях Судебника 1497 года², ст. 53 которого гласила:

«А кто кого поймает приставом в бою, или в лае, или в займех и на суд ити не восхотят, и они доложа судии, помирятся, а судьи продажи на них нет, опроче езду и хоженого» («Если сторона вызовет другую через пристава в суд по делам об оскорблении словом или действием или по обязательствам из договоров займа, и, если обе стороны не захотят судиться, они могут примириться, доложив об этом судье. В этом случае судья не подвергает их продаже, взыскивая с них лишь езд и хоженое»).

Соответственно, здесь предусматривалось досудебное примирение потерпевшего и виновного по делам о нанесении побоев или оскорблении.

В соответствии со ст. 9 Судебника 1550 года³ стороны могли прийти к примирению до начала судебного поединка.

При этом отраслевая дифференциация еще не получила должного развития, соответственно, можно сделать вывод, что речь идет и о «примирении» сторон гражданского спора, и сторон уголовного процесса. Нормами Судебника 1550 года прямо не предусмотрено, по любым ли преступлениям возможно примирение, каковы его условия.

Н.Н. Ефремова предполагает, что в любом случае не допускалось примирение по делам о преступлениях, за которые предусматривалось безальтернативное наказание в виде смертной казни².

Институт примирения с потерпевшим встречается в нормах Соборного Уложения 1649 года³ - в частности, ст. 121 Главы X устанавливала:

«А будет которые исцы и ответчики учнут миритися до совершения судных дел, и им о том велеть приносити к судным делам мировые челобитные за своими руками. А будет которой истец со ответчиком до вершенья судного дела помирятся, а мировые челобитные к делу не принесут, и государевых пошлин не заплатя с Москвы съедут, а в приказе судьям про то будет ведомо, и за них государевы пошлины велеть доправити на порутчиках их, которые будут в лицах».

Таким образом, закон предусматривал примирение сторон, а также устанавливал процессуальные требования к такому примирению – в частности, стороны должны были представить в суд «мировые челобитные», т.е, по сути, просьбы прекратить дело «миром».

Исходя из сущности понятия «челобитная», можно задаться вопросом о том, было ли в таком случае примирение сторон обязательным для суда. Для разрешения данного вопроса необходимо обратиться во второй части вышеприведенной нормы, где регламентировалась ситуация, когда примирившиеся стороны не представляли в суд «мировые челобитные» и «съехали с Москвы».

Последствием указанных действий выступало лишь принудительное взыскание государственных пошлин, речи же о дальнейшем уголовном преследовании виновного не шло. Соответственно, примирение сторон было для суда обязательным. При этом не допускалось примирение по ряду преступлений, например, по разбою.

О примирении сторон упоминается и в ст. 184 Главы X Соборного Уложения – здесь регламентируется ситуация, когда преступление носило групповой характер, и один из преступников «помирился до суда» с потерпевшим:

«А будет кто живет в одном поместье или в вотчине з братьями и с и(ы)ными помещики вопче, и учинят они кому какую обиду, и тот обиженой в обиде своей приставит к ним ко всем вопче, и из них один узнав свою вину с и(ы)сцом помирятся до суда, а досталные без суда не помирятся, и исцу на тех досталных дати суд, и по суду учинити им указ, до чего доведется, а без суда их по розделке товарыща их не винити».

Таким образом, потерпевший мог примириться с одним из участников преступной группы, в отношение которого уголовное преследование прекращалось, остальные же подлежали суду.

Следующий период в истории российского уголовного права, продолжавшийся до середины XIX в., как пишет С.И. Салпагаров, характеризуется усилением публичных начал в уголовном праве. На этом этапе примирение с потерпевшим в большинстве случаев запрещается, но в то же время, будучи разрешенным по резко ограниченному кругу дел, примирение играет роль обстоятельства, влекущего освобождение от наказания или смягчающего его¹.

Уголовное законодательство советского периода не содержало норм об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.

В нормах УК РСФСР 1960 года¹ содержались положения о примирении родственников убитого с виновным и отказе от применения кровной мести в соответствии с положением о примирительном производстве по делам о кровной мести².

Отказ от такого примирения был уголовно-наказуемым в соответствии со ст. 231 УК 1960 г. «Уклонение от примирения».

Однако, такое «примирение» носило принципиально иной характер и было направлено на устранение пережитков местных обычаев, когда родственники убитого были обязаны «пролить кровь» убийцы или его родных.

Такое «примирение» означало лишь прощение виновного с точки зрения традиции кровной мести и представляло собой отказ от отмщения, ни о каком освобождении от уголовной ответственности речи здесь не шло.

Впервые о возможности освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим прямо упомянуто в УК РФ, принятом в 1996 году, при этом подход законодателя можно признать достаточно осторожным. В первоначальной редакции действующего УК РФ освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим допускалось лишь по уголовным делам о преступлениях небольшой тяжести, лишь в 2003 году Федеральным законом от 08.12.2003 № 162-ФЗ³ в уголовное законодательство внесены изменения, в соответствии с которыми освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением сторон допускалось и по уголовным делам о преступлениях средней тяжести.

В Пояснительной записке к законопроекту ФЗ № 162 ¹ обращалось внимание на необходимость гуманизации уголовного законодательства. Соответственно, расширение категорий преступлений, по которым предусматривалось освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, направлено на гуманизацию исследуемого института.

Подытоживая, можно заключить, что возможность освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим получило прямое закрепление в отечественном уголовном законе лишь в 1996 году, в ст. 76 действующего Уголовного кодекса Российской Федерации, при этом первоначальная редакция указанной статьи предусматривала примирение с потерпевшим лишь по преступлениям небольшой тяжести.

На фоне гуманизации уголовного закона, в 2003 году, получила закрепление возможность примирения по исследуемому основанию и по делам о преступлениях средней тяжести.

Следует отметить, что свое уголовно-правовое значение в виде самостоятельного основания для освобождения от уголовной ответственности примирение с потерпевшим получило лишь в действующем уголовном законодательстве.