Судебный процесс Талаата-паши by Вегнер А. (z-lib.org). 1. выписки из германского уголовного кодекса
 Скачать 1.03 Mb.
|
|
Обвиняемый: Да. Председатель: Больше ничего? Ведь вы получили еще техническое образование? Обвиняемый: Нет, других занятий не имел. Председатель: Но вы имели намерение заняться этим в Берлине? Обвиняемый: Да. Председатель: Вы использовали Женеву, чтобы удобнее было проехать в Берлин? Обвиняемый: Хотел еще раз побывать в Женеве. Председатель: В Париже были с каким-либо соотечественником? Расскажите, как прибыли в Женеву и оттуда в Берлин. Обвиняемый: Чтобы отправиться в Женеву, нужна была швейцарская виза. Я встретил человека, который хотя и был швейцарским подданным, но был армянином и имел квартиру в Женеве. Я его спросил, каким путем можно приобрести визу. Он сказал, что лучшим способом для получения визы будет приобретение его квартиры в Женеве, так как он сам собирается уехать в Армению. Я согласился, и он дал мне рекомендательное письмо к своей хозяйке, которым я воспользовался. 21 ноября я из Парижа выехал в Женеву. Там я пробыл короткое время и прибыл в Берлин приблизительно в начале декабря 1920 года. Председатель: Какие шаги вы предприняли, чтобы приехать сюда? Обвиняемый: Получил визу к паспорту. Председатель: Вы сначала лишь на короткое время имели право въезда в Германию? Обвиняемый: Только на восемь дней. Председатель: Куда направились по прибытии в Берлин? Защитник Нимайер: Позвольте мне задать вопрос обвиняемому, касающийся выяснения его личности. Знаете ли вы, какое у вас подданство? В частности, 15 марта? Знали ли вы, какое подданство было у Талаата-паши? Известно ли вам, что начиная с февраля 1921 года Турция находится в состоянии войны с Армянской республикой и что это состояние крайне обострилось в период с 1 марта по 1 апреля 1921 года, когда действия распространились на фронт длиной в 120 км? Обвиняемый: Да, я знаю об этом. Председатель: Откуда вам это известно? Обвиняемый: Газеты писали об этом. Председатель: Расширение военных действий между Арменией и Турцией началось с 1 марта, а данное преступление произошло 15 марта. Вы прочитали об этом в этот промежуток времени? Обвиняемый: Да. В газетах. Председатель: Кстати, с какого времени началась война? Обвиняемый: С конца 1919 года; турки дошли даже до Тифлиса. Председатель: Я хочу узнать, было ли официальное объявление войны? Защитник Нимайер: Безусловно. Председатель: Значит, начиная с 1 марта большевики и младотурки воевали против Армении? Знаете ли вы, обвиняемый, что это большевистско-турецкое наступление на Армению поддерживалось Москвой через Энвера -пашу, который на месте руководил наступлением? Обвиняемый: Да, это тоже знал. Эксперт Липманн: Прошу спросить, во сне или в полусонном состоянии он видел свою мать? Председатель: К этому вернемся позже. Итак, сначала вам дали разрешение на 8-дневное пребывание, а потом вы получили разрешение на постоянное пребывание здесь? Обвиняемый: Я подал прошение. Председатель: Вы переехали на Аугсбургерштрассе, 51 в начале января? Обвиняемый: В декабре. Председатель: Регистрация была в январе. Ваш соотечественник Апелян там проживал? Обвиняемый: Да. Председатель: Потом вы переменили квартиру? Обвиняемый: Да. Председатель: Когда? Обвиняемый: Примерно за две недели до этого. Председатель: 5 марта вы переехали к г-же Дитманн. По какой причине? Обвиняемый: Когда ко мне явилась мать, я решил убить Талаата. По этой причине я и переменил квартиру. Председатель: Готовились, так сказать, к осуществлению своего замысла? Обвиняемый: На второй день после заповеди моей матери я себе сказал, что я должен убить его. Председатель: Начиная с этого момента вы стремились это решение привести в исполнение? Обвиняемый: Когда я переехал на новую квартиру, то на короткое время забыл завет матери. Председатель: Забыли? (Переводчик Захарьянц: Это невозможно перевести. Можно сказать «вылетело из головы».) Председатель: Я думаю, что вы переехали на новую квартиру именно потому, что ваша мать упрекала вас в безразличии. Обвиняемый: В это время я был охвачен мыслями и сам себя спрашивал, как можно убить человека. Председатель: Вы задавали себе вопрос, в состоянии ли вы убить Талаата-пашу? Обвиняемый: Я сам себе говорил, что я не в состоянии убить человека. Председатель: Я это не совсем понимаю. Вы только что говорили, что с того дня решили переселиться на Гарденбергштрассе. Следовательно, вы знали, что Талаат-паша проживал напротив? Обвиняемый: Да. Председатель: Значит, вы намеревались жить от него поблизости? Обвиняемый: После того как я услышал слова моей матери. Председатель: Тогда и решили? Что же это было за решение? Обвиняемый: Что я должен убить его. Председатель: Теперь скажите, правда ли, что до этого вами было установлено пребывание Талаата-паши в Берлине? Обвиняемый: Да, приблизительно за пять недель до этого я его видел. Председатель: Где? Обвиняемый: На улице вместе с двумя мужчинами он шел со стороны зоологического парка. Я услышал, что они говорили по-турецки и одного из них называли «паша». Я обернулся и увидел, что это Талаат-паша. Я шел за ними до кинотеатра. Перед входом в кинотеатр один из мужчин ушел. Я заметил, как он поцеловал Талаату руку и назвал его пашой. Затем эти двое вошли в какой-то дом. Председатель: Не с этого ли момента у вас возникла идея убить Талаата? Обвиняемый: Такой идеи не было. Но я себя плохо почувствовал, и, когда вошел в кинотеатр, как будто все картины резни вновь явились передо мной. Я вышел и пошел домой. Председатель: Итак, вы говорили, что это было за 4-5 недель до вашего переезда на Гарденбергштрассе? Обвиняемый: Да. Председатель: Значит, это неправда, что вы еще раньше знали, что Талаат-паша находится в Берлине? Обвиняемый: Нет. Председатель: Я этот вопрос задал потому, что согласно другому протоколу обвиняемый заявил, что приехал в Берлин, так как хотел учиться и, кроме этого, узнал, что Талаат находится в Берлине. Защитник фон Гордон: Сказанное сейчас обвиняемым приблизительно соответствует его последним показаниям о том, что решение об убийстве возникло у него за две недели до совершения деяния, когда перед ним встал дух его матери, и поэтому он переселился на Гарденбергштрассе. Обвиняемый: Да. Председатель: С этого момента вы стали вести наблюдение за Талаатом-пашой и контролировать каждый его шаг? Обвиняемый: Нет, когда я переехал на новую квартиру, я думал заниматься моими повседневными делами. Председатель: Значит, вы были в состоянии заниматься своими обычными делами, продолжать уроки у девицы Байлензон? Обвиняемый: Сначала я пытался продолжать свое образование. Когда я посещал профессора Кассирера, я чувствовал себя очень плохо, очень слабым, не мог работать. Поэтому я сказал девице Байлензон, что не смогу больше брать уроки, так как нуждался в отдыхе; и в самом деле последнее время я перестал ходить на занятия. Председатель: При общении с вашими соотечественниками вы продолжали вести свой прежний образ жизни вплоть до 15 марта? Обвиняемый: Да. Председатель: Ваша мать часто являлась к вам? Обвиняемый: Картины резни очень часто виделись мне, а мать не так часто. Председатель: Когда происходили эти явления, днем? Обвиняемый: Нет, ночью. Председатель: По какой причине вы в свое время обращались к профессору Кассиреру? Обвиняемый: Я себя очень плохо чувствовал. Председатель: Здесь, в Берлине, тоже были нервные припадки, не правда ли? Обвиняемый: Несколько раз. Председатель: Когда в первый раз? Обвиняемый: Точно сказать не могу. Председатель: Когда случился тот припадок, во время которого служащий банка поднял вас на Иерусалимской улице и доставил домой? Обвиняемый: В Берлине. Этот припадок был первый. Председатель: В то время вы еще проживали на Аугсбургерштрассе? Обвиняемый: Да. Председатель: Как произошел этот первый припадок? Обвиняемый: Я шел по Иерусалимской улице, не помню — у двери или посреди улицы — упал. Когда очнулся, то увидел, что вокруг стояли люди. Мне дали лекарство, какой-то чиновник спросил, где я живу, и проводил меня до подземной железной дороги. Там я вошел в поезд, и когда дошел до дома, то на лестнице снова упал. Председатель: Для чего вы пошли к профессору Кассиреру? Из-за этих припадков? Или были другие болезни? Обвиняемый: За помощью. Председатель: Об этом припадке вы рассказали вашему соотечественнику Апеляну и разве не по его совету обратились к профессору Кассиреру? Хотя об этом мы еще услышим при допросе свидетелей. Защитник фон Гордон: Я не совсем понял одно замечание. Правильно ли я понял, что обвиняемый, после того как снял квартиру на Гарденбергштрассе, чтобы быть близко к Талаату, на некоторое время это свое намерение предал забвению (или что-то вроде этого, что трудно было перевести), потому что задумался над невозможностью убить человека? Одним словом, то решение, которое он принял после видения своей матери, действительно оставалось твердым у него или на время было забыто и он занимался своими обычными делами, говоря себе, что нельзя убивать человека? Председатель: Он сказал, что колебался в своем решении. Обвиняемый: Такие колебания имелись. Когда я себя плохо чувствовал, тогда намеревался осуществить завет матери, но когда чувствовал себя хорошо, то говорил сам себе, что нельзя убивать человека. Председатель: Значит, обвиняемый жил своей обычной жизнью, хотя ему это в некоторой мере и было трудно. Не было никаких перемен и в отношениях со знакомыми. Кто были ваши знакомые? Обвиняемый: Терзибашян, Эфтиян, Калусдян, Апелян. Председатель (переводчику Захарьянцу): Вы тоже? Переводчик Захарьянц: Да. Председатель: Начиная с января, кроме уроков у девицы Байлензон, что еще делали? Обвиняемый: Бывал в армянских семьях, ходил в театр, на балы. Председатель: Кажется, уроки танцев тоже брали? Обвиняемый: Да. Председатель: Когда? Обвиняемый: Начиная с января. Председатель: Правда, что во время уроков танцев однажды с вами вновь произошел эпилептический припадок? Обвиняемый: Да. Председатель: Правда ли, что и в январе у вас был припадок? Пожалуй, этот второй припадок и был тот, когда вы шли мимо банка, или это было позже? Обвиняемый: Да. Председатель: Кроме этих двух — во время урока танцев и на улице — были еще другие? Обвиняемый: Да, дома. Председатель: Только дома? На улице нет? Обвиняемый: Нет. Председатель: Что еще делали? Обвиняемый: Посещал семьи Терзибашяна, Эфтияна и Апеляна. Председатель: Театры посещали? Обвиняемый: Да, но больше всего ходил в кино. Председатель: Сколько времени в день занимались? Обвиняемый: По утрам занимался языками; я брал еще уроки у девицы Байлензон. Председатель: Где кушали? Обвиняемый: Определенного ресторана не было. Председатель: После полудня тоже брали уроки? Обвиняемый: Большинство уроков было во второй половине дня. Председатель: Кроме обучения языкам, занимались ли изучением технических предметов? Обвиняемый: Нет, всегда занимался только языками. Председатель: Какие газеты читали? Обвиняемый: У армян находил армянские газеты и читал. Председатель: А иностранных газет не читали? Обвиняемый: Раза два попадались русские газеты. Председатель: Вернемся вновь к марту месяцу, когда переселились к г-же Дитманн. У вас были хорошие отношения с вашей бывшей квартирохозяйкой г-жой Штельбаум? Обвиняемый: Очень хорошие отношения. Председатель: У г-жи Дитманн тоже было хорошо? Обвиняемый: Да. Председатель: Как же случилось, что вы совершили убийство? Обвиняемый: Потому что об этом мать моя говорила, над этим я задумывался, и когда 15 марта я увидел Талаата-пашу... Председатель: Где его увидели? Обвиняемый: В комнате, когда, прохаживаясь, я читал, увидел, что Талаат оттуда выходит. Председатель: Вы видели, что Талаат выходит? Обвиняемый: Сперва я видел его на балконе своей квартиры, потом он вошел, я вновь вспомнил свою мать, она вновь стала передо мной, я увидел также перед собой того человека, который был виновником убийства моих родителей, братьев и сестер. Председатель: Мысленно увидели ваших родных и подумали, что ведь Талаат-паша ответствен не только за кровь ваших родных, но и за пролитую кровь ваших соотечественников. Вы знали, что Талаат-паша должен выйти? Обвиняемый: Нет. Председатель: Что потом сделали? Обвиняемый: В тот момент, когда он вышел, я схватил револьвер, побежал за ним и пристрелил его. Председатель: Где хранился револьвер? Обвиняемый: В чемодане, вместе с моим бельем. Председатель: Револьвер был заряжен? Обвиняемый: Да. Председатель: С какого времени имели револьвер? Обвиняемый: Я купил его в 1919 году, будучи в Тифлисе, и с собой привез. Я слышал, что, если турки снова придут и немцы не окажутся на месте, опять будет резня. Председатель: Значит, когда Талаат из дома вышел, опять было видение? Вы в спешке бросились или спокойно подошли к чемодану? Обвиняемый: Точно сказать не могу. Когда я его увидел, мать показалась передо мной, и я выбежал на улицу. Председатель: Когда вы вышли, Талаата увидели на противоположном тротуаре? Обвиняемый: Да, идущим по направлению к зоопарку. Председатель: Вы подошли к нему, идя по Гарденбергштрассе? Обвиняемый: Я побежал по другой стороне улицы, догнал его, потом пересек улицу и направился к нему. Председатель: Вы разглядели его лицо? Заговорили с ним? Обвиняемый: С ним не разговаривал, но прошел возле него по тротуару и выстрелил в него. Председатель: Действительно мимо него прошли? Разве вы не выстрелили сзади по идущему впереди? Или сбоку подошли и сзади выстрелили? Обвиняемый: В то время, когда я подошел к Талаату-паше, я уже находился позади него. Председатель: Вы стреляли в спину? Обвиняемый: Да. Председатель: Целились в голову? Обвиняемый: Я подошел к нему вплотную. Председатель: Дуло револьвера поднесли к голове? Обвиняемый: Да, совсем близко. Председатель: Что произошло потом? Обвиняемый: Это все, что я знаю, больше описать не могу. Талаат-паша упал на землю, и кровь шла с лица, а вокруг стояла масса. Председатель: Не видели, кто-либо сопутствовал Талаату? Обвиняемый: Нет, никого не видел. Председатель: Женщину тоже не видели? Обвиняемый: Нет. Председатель: Что вы сделали после убийства? Обвиняемый: Не знаю, что я сделал после убийства. Председатель: Вы пустились наутек, бежали. Не помните, что бежали? Обвиняемый: О своем бегстве не помню. Помню только, что текла кровь и что вокруг стояла толпа. Председатель: Значит, вы это все-таки видели, но потом бежали. Обвиняемый: Когда я увидел толпу вокруг меня, подумал, что могут избить, и поэтому бежал. Председатель: Вас задержали прямо у трупа или после бегства? Обвиняемый: Не помню, как это случилось. Председатель: Говорят, вы пробежали значительное расстояние в направлении Фазаненштрассе? Обвиняемый: Не помню. Председатель: Говорят, по дороге вы выбросили револьвер в сторону? Обвиняемый: Не помню. Председатель: Что вы почувствовали, увидев перед собой мертвого Талаата-пашу? О чем подумали? Обвиняемый: Что сразу почувствовал — не помню. Председатель: Но через некоторое время после убийства пришли в себя и поняли, что случилось? Обвиняемый: После того как привели в полицию, я вспомнил, что произошло. Председатель: Так что же вы подумали о содеянном вами? Обвиняемый: Почувствовал облегчение на сердце. Председатель: А сегодня что вы чувствуете? Обвиняемый: И сейчас я очень доволен происшедшим. |