13. Теория доминирующего мотива
 Скачать 0.52 Mb.
|
1 2 13. Теория доминирующего мотива. Закономерности и условия доминирования у человека различных по содержанию мотивов рассмотрены в концепции основателя гуманистической психологии А. Маслоу. Согласно А. Маслоу, в каждом человеке заложены от природы так называемые "инстинктоидные" базовые потребности, проявляющиеся в определенной иерархической последовательности (рис. 3.3). В основании  Рис. 3.3. Иерархия потребностей (по А. Маслоу) иерархической пирамиды потребностей лежат наиболее значимые, жизненно необходимые, которые вместе с тем представляют более низкие уровни мотивации. Продвигаясь вверх по иерархическим ступеням этой пирамиды, человек растет, развивается как личность. Но каждый вышележащий базовый уровень мотивации может проявиться лишь тогда, когда удовлетворены потребности нижележащего уровня. Самый низший (и самый значимый) базовый уровень составляют физиологические (органические) потребности. От их удовлетворения зависит физическое выживание. К ним относятся потребности в кислороде, сне, пище и питье, нормальной (для физического выживания) температуре, отдыхе при высоких физических нагрузках и т. п. Если та или иная физиологическая потребность не удовлетворяется, то она становится доминирующей и все потребности вышележащих уровней перестают быть значимыми, отходят на задний план. Согласно А. Маслоу, хронически голодный человек неспособен к творческой деятельности, отношениям привязанности и любви, стремлению к карьере и т. д. Следующий от основания пирамиды уровень включает потребности безопасности и защиты, связанные с долговременным выживанием. Это потребности в защите от стихийных бедствий, от хаоса и беспорядков, от болезней; потребности в законности, в стабильности жизни и т. п. Не являясь собственно биологическими, они тем не менее примыкают к самому нижнему базовому уровню мотивации, будучи в целом близким аналогом инстинктивной потребности самосохранения у животных. Эти потребности становятся актуальны тогда, когда достаточно удовлетворены и отходят на задний план физиологические потребности. Третий уровень мотивации представлен потребностями в принадлежности и любви. Они проявляются при удовлетворении потребностей двух предыдущих уровней. Человеку необходимы отношения привязанности и любви с членами своей семьи (отношения супругов, родителей и детей, братьев и сестер и т. д.), отношения дружбы, духовной близости, в том числе в группе (с товарищами по интересам и коллегами по работе и т. д.). Кроме того, он нуждается в привязанности к отчему дому, месту, где вырос, и т. п. Эти потребности, выделенные А. Маслоу как особый уровень мотивации, перекликаются с понятием психосоциальной тождественности в концепции Э. Эриксона. Как и психосоциальная тождественность, реализация потребностей данного уровня является, согласно А. Маслоу, основной предпосылкой психического здоровья. При достаточном удовлетворении потребностей в принадлежности и любви их актуальность снижается и возникает следующий, четвертый уровень мотивации - проявляются потребности а уважении и самоуважении. Потребности в самоуважении направлены на обретение уверенности в себе, на достижения, свободу и независимость, компетентность. Потребности в уважении (другими людьми) связаны с мотивами престижа, статуса, репутации, признания, славы, оценки. Удовлетворение потребностей этого уровня порождает чувство собственного достоинства, осознание своей полезности и необходимости. Неудовлетворение ведет к пассивности, зависимости, низкой самооценке, чувству неполноценности. При достаточной степени удовлетворения потребностей четырех перечисленных уровней возникает потребность в самоактуализации. А. Маслоу понимает ее как "стремление человека к самовоплощению, к актуализации заложенных в нем потенций. Это стремление можно назвать стремлением... к идентичности". Человек испытывает "неудовлетворенность оттого, что он занимается совсем не тем, к чему предрасположен. Ясно, что музыкант должен заниматься музыкой, художник - писать картины, а поэт - сочинять стихи, если, конечно, они хотят жить в мире с собой. Человек обязан быть тем, чем он может быть. Человек чувствует, что он должен соответствовать собственной природе". Таким образом, в основу представлений А. Маслоу о мотивации положена "концепция удовлетворения", предполагающая проявление закона угасания потребности при ее удовлетворении на всех базовых уровнях мотивации. "Человек, удовлетворив свою базовую потребность, будь то потребность в любви, безопасности или в самоуважении, лишается ее. У нормального здорового... человека нет... потребности в безопасности, любви, престиже или самоуважении, за исключением тех редких моментов, когда он оказывается перед лицом угрозы... Человека, неудовлетворенного в какой-либо из базовых потребностей, мы должны рассматривать как больного или по меньшей мере "недочеловеченного" человека... Кто сказал, что нехватка любви менее пагубна для человека, чем нехватка витаминов?" Распространение закона угасания потребности при ее удовлетворении на все базовые уровни мотивации, включая потребности в принадлежности и любви, связано с трактовкой А. Маслоу последних как эгоистических, обусловленных тем или иным дефицитом, нуждой (в утешении, общении, самоутверждении и т. п.). А. Маслоу выделял два вида любви: дефициентную (дефицитарную) и бытийную. При дефициентной любви человек "любит потому, что нуждается в любви, тоскует о ней, жаждет ее, потому, что ему недостает любви и он обречен на стремление восполнить этот дефицит". Другой вид любви возникает, согласно А. Маслоу, на уровне потребности в самоактуализации, у "людей, удовлетворивших свои потребности в безопасности, любви, уважении и самоуважении и потому не мотивированных этими потребностями". "Самоактуализированный индивидуум не испытывает дефициентной нужды... Он любит, потому что любовь присуща ему, потому что любовь - такая же неотъемлемая часть его существа, как доброта, честность и искренность... Любовь для него - не только аспект становления, но и аспект бытия, и потому ее можно назвать высшей любовью, любовью на уровне бытия, или любовью к бытию другого". Мы не можем согласиться с делением А. Маслоу любви на низшую, эгоистическую и высшую. Любовь независимо от ее вида и происхождения всегда является сущностным мотивом человека, она всегда "неотъемлемая часть его существа", всегда (по определению) соединяет существа их сутью и потому несовместима с эгоизмом, направлена на бытие другого. Если это не так, то это не любовь. Если любовь связана лишь с нуждой в чем-то для себя, то ее можно определить как то или иное духовное иждивенчество, но никак не любовь. Нельзя согласиться и с тем, что любовь (по А. Маслоу - бытийная любовь) - привилегия лишь самоактуализированных людей. Редкий человек не имеет хотя бы одной сильной привязанности, хотя бы одного сущностного мотива. Это может быть не только любовь к человеку, но и привязанность к родным местам, к отчему дому, к четвероногому питомцу; чувство дружбы, увлеченность чем-то и т. д. В связи с этим данный уровень мотивации, связанный, как было показано выше (§ 3 настоящей главы), с духовно-нравственными ценностями, в аспекте развития личности, безусловно, занимает более высокое положение, чем уровень потребности в уважении и самоуважении. 14. Техника постановки целей. Цель – это фиксация конечного результата, в точности соответствующего вашим ожиданиям, того, что вы получите потом, но так как вы видите это сейчас. Есть два вида целей: долгосрочные цели (от 3-х до 10 и более лет) и краткосрочные цели (от одного месяца до года). Краткосрочные должны соответствовать долгосрочным целям и помогать в достижении долгосрочных. Если вы еще не ставили себе цели, лучше конечно начать с долгосрочных целей, но это больше касается стратегии предприятий, корпораций, но и в личной жизни не исключение. Я, например, ставлю себе долгосрочные цели на 5 лет, а краткосрочные на год и месяцы. Постановка целей SMART При постановке целей принято использовать методику SMART (СМАРТ). Что за буквы такие непонятные? Эти буквы родом из Америки. Американцы любят многие понятия записывать начальными буквами слов, наверное, для того, чтобы потом не забыть. В этих буквах SMART есть смысл. Разбираем. S – specific /конкретная/ M – measurable /измеримая/ A – achievable /достижимая/ R – resourced /подкреплена ресурсами/ T – timed /соотносимая ко времени/ Хорошо, что такое SMART мы немного разобрались, и не будем углубляться. Это не тема сегодняшнего поста. Лучше разберем следующий вопрос. Как правильно поставить цель Любая цель должна соответствовать каждому критерию SMART. Любая. Если Ваша цель не соответствует, хотя бы одному, она поставлена неправильно, В этом случае Вы, либо не достигнете цели, либо получите не тот результат, который хотели. Необходимо просто ответить себе на нижеследующие вопросы, кстати, это нужно сделать письменно. Золотое правило менеджмента гласит: Что не записано – того не существует. Вот эти вопросы: 1 Что конкретно я хочу? 2 Как я узнаю, что достиг цели? 3 Можно ли вообще достичь этой цели? 4 Что надо, чтобы достичь цели? 5 Когда я хочу достичь своей цели? Давайте разберем каждый пункт отдельно. Что конкретно я хочу. Ответить точно и без возможных вариантов. Как я узнаю, что достиг цели. Тут лучше писать утвердительно! Например, "я буду иметь", то есть зафиксировать факт окончания процесса достижения этой цели. Можно ли вообще достичь этой цели. Отвечая на этот вопрос, вы должны найти подтверждения того, что эту цель достичь реально. Если я поставлю себе цель через месяц слетать на луну – то такая цель изначально недостижимая . Вы должны найти подтверждение реальности этой цели, отвечая на дополнительный вопрос: почему я смогу это сделать? Что надо для того, чтобы достичь цели или сколько это стоит? Какие у меня есть (будут) ресурсы? Легкий вопрос. Когда я хочу достичь своей цели? Самый легкий вопрос. Нужно просто определить конечную дату. 15. Изменение характеристик работы как техника мотивирования. Исследователи организационного поведения Ричард Хакмен и Грег Олдам сыграли важную роль в развитии подхода «характеристики труда». В разработанной теории они попытались преодолеть некоторые недостатки теории обогащения труда. Были выявлены ситуации и индивиды, для которых эта техника была эффективна. Создавая свою теорию, Хакмен и Олдам предусмотрели серию шагов, которым может следовать менеджер при разработке программы. Хакмен и Олдам старались определить, каким образом можно структурировать работу так, чтобы работники были внутренне мотивированы. Внутренняя мотивация имеет место, когда индивид заинтересован в самой работе, потому что ощущает внутреннее удовлетворение от того, что она выполнена хорошо, а не будучи зависимым от внешних факторов в мотивации эффективной работы (вознаграждение или высокая оценка руководителя). Такие позитивные чувства делают возможными самовозобновляющиеся циклы мотивации. Внутренняя мотивация детерминирована психологическими состояниями. С другой стороны, эти психологические состояния подвергаются давлению со стороны пяти существующих измерений работы. В центре внимания подхода - усиление внутренней мотивации путем построения работы как процесса, имеющего 5 внутренних характеристик. Рассмотрим основные компоненты модели, чтобы посмотреть, как она работает. Критические психологические состояния Группой менеджеров - экспертов было проанализировано, при каких условиях индивиды получают опыт трех значимых психологических состояний: • полное осмысление работы: индивид должен осознать свою работу, как имеющую смысл или важную для его системы ценностей; • ответственность: он должен верить, что его ответственность отражается в результатах его усилий; • знание результатов: он должен определить основные причины неудач, являются ли его результаты удовлетворительными. Эти психологические состояния развивают внутреннюю мотивацию. Более того, они поощряют настойчивость, потому что являются самоподкрепляющимися. Следовательно, эти три психологических состояния играют важную роль в работе. Если одно из психологических состояний резко изменяется, то мотивация ослабляется. Например, если индивид несет полную ответственность, осознавая смысл своей работы, но не получает обратной связи (знание результатов) об исполнении - он не получит позитивного чувства, создающего внутреннюю мотивацию. Характеристики работы Мотивационный потенциал работы - это обобщенная характеристика, основанная на измерении ранга всех параметров работы. Эти параметры вызывают три психологических состояния, рассмотренных выше. Три характеристики работы в совокупности определяют осознание работником смысла своей работы. 1. Разнообразие навыков - степень, в которой работа требует от индивида использования различных навыков и способностей. 2. Целостность работы - степень, в которой работа требует от индивида исполнения целого или полного цикла работ. Целостность работы высока, когда человек работает над продуктом или проектом от начала и до конца и получает конечный результат. 3. Важность работы - степень, в которой работа влияет на жизнь других людей внутри или вне организации. Ответственность как следствие вытекает из автономии работы. 4. Автономия - степень свободы и независимости индивида. Свобода действий в планировании работы включается в должностные инструкции. Наконец, знание результатов работы определяется обратной связью. 5. Обратная связь - степень, в которой индивид получает указания и точную информацию об эффективности и качестве исполнения своей работы (рис.1). Хакмен и Олдам предлагают свой инструмент для расчета мотивационного потенциала определенного трудового процесса. С помощью этого инструмента можно рассчитать мотивационный потенциал работы (MPS) в баллах. MPS - суммарный индекс, который показывает, насколько характеристики данной работы пробуждают внутреннюю мотивацию. Низкий балл означает, что индивид не будет обладать высокой внутренней мотивацией к работе. Такая работа - главный кандидат на совершенствование. Высокий балл показывает, что работа способна стимулировать внутреннюю мотивацию. MPS рассчитывается по формуле: MPS= разнообразие + целостность + значимость ? автономия ? обратная связь .............................................................3 Ограничения применения техники Теория работает не для всех категорий работников. Как было отмечено раньше, не все люди хотят обогащать свой труд. Хакмен и Олдам учитывают это обстоятельство в своей модели и определяют три элемента, необходимых для того, чтобы индивид был удовлетворен работой с высокими требованиями (рис. 2). Эти элементы связаны со знаниями и умениями индивида, потребностями роста (желание роста и развития как личности) и контекстом удовлетворения. Люди удовлетворены работой с высоким мотивационным потенциалом, когда они: • имеют необходимые знания и навыки; • имеют высокую потребность роста; • удовлетворены оплатой и коллегами. Работник, у которого эти элементы имеют низкую оценку, не будет втягиваться в работу с высоким мотивационным потенциалом. Эти индивиды будут иметь слабо выраженные чувства по отношению к работе и невысокие результаты. Например, работник, который имеет необходимые знания и навыки, стремится к росту, но не доволен заработной платой и не общается с коллегами, вряд ли получит удовлетворение от работы, если она будет более сложной. Эта неудовлетворенность может оказать обратное влияние, еще более усложнить его жизнь. В заключение отметим, что руководители должны понять, что перепроектировка работы – не средство достижения удовлетворения и решения мотивационных проблем. Чтобы увеличить эффективность этих техник, руководители должны помнить, что изменение в одной работе или отделе могут создать проблемы в других, связанных с ними, областях или подсистемах внутри организации. Менеджеры должны исходить из системного подхода к организации при выполнении проектирования работы. 16. Механизм восприятия. Механизмы восприятия — это очень большая область, охватывающая огромный круг явлений, который мы пытаемся объяснить, начиная с цветовосприятия и заканчивая установкой в восприятии, то есть готовностью воспринимать одно и то же воздействие то так, то эдак в зависимости от контекста, в котором оно появляется. Мы попробуем ответить только на некоторые вопросы. Как мы выделяем в мире определенные объекты, фигуры на фоне? Каким образом мы воспринимаем мир трехмерным, притом что на сетчатке, в сетчаточном изображении, казалось бы, третьего измерения нет? Благодаря чему мы можем воспринимать движение, благодаря чему воспринимаем мир как неподвижный, когда сами двигаем глазами, крутим головой или перемещаемся? Почему свойства образов воспринимаемых нами объектов не меняются при изменении условий восприятия? Почему мы видим цвет одним и тем же при изменении освещения, размер одним и тем же, когда объект близко и когда он далеко, и сетчаточные изображения различаются во много раз? Наконец, почему мы воспринимаем предметы с определенными значениями, почему мы видим не цветные пятна, а яблоки, лица людей и прочие предметы, значение которых дано нам сразу, изначально? На самом деле ответить на все эти вопросы очень трудно, потому что образ в сознании сразу дан готовым и понять, как он получился, как он выстроился, довольно трудно. Мы можем выдвигать некоторые гипотезы о механизмах восприятия, а дальше пытаться имитировать этот механизм, вызывая у наблюдателя иллюзии. И если удалось обмануть зрительную систему, если удалось, например, заставить увидеть плоское изображение трехмерным, изображение, имеющее одно значение, заставить воспринять как имеющее совершенно другое значение, значит, наша гипотеза о механизме была, возможно, правильной. На самом деле эти исследования по большей части начались в XX веке, потому что психологи XIX века подходили к проблеме просто. Они предполагали, что любой образ восприятия — это просто сумма отдельных ощущений, вызываемых воздействием, к которой по ассоциации добавляется некоторый прошлый опыт. И только в начале XX века гештальтпсихологи первыми предположили, что, по всей видимости, образ как целое к сумме частей не сводится. И их, точнее одного из основателей этого направления, Макса Вертгеймера, подтолкнула к этой идее иллюзия, которую как раз Вертгеймер и описал — так называемое «кажущееся движение». Гештальтпсихологи, которые очень любили использовать греческие буквы для обозначения разных описываемых ими явлений, назвали его фи-феноменом. Ситуация очень простая: мы показываем два светящихся огонька в двух разных местах, то справа, то слева. Нам кажется, что в зрительном поле происходит движение. При определенной частоте это огонек, который перемещается из одной точки в другую, при других — просто чистое движение. Откуда оно берется — непонятно, потому что не может быть ощущения от всех промежуточных позиций. И, собственно говоря, именно тогда гештальтпсихологи выходят с этим лозунгом — целое к сумме частей не сводится. А как оно тогда строится? И они начинают строить объяснение восприятия и его механизмов на основе модной тогда физики поля, выдвинув допущение о том, что на самом деле процессы в нашем сознании изоморфны, или сходны по форме с процессами в мозге, и изоморфны воздействию из окружающего мира. И точно так же, как физика поля оперирует понятиями сил в этом электромагнитном поле, гештальтпсихологи стали оперировать понятиями перцептивных сил, которые связывают находящиеся близко друг от друга элементы поля и сдерживают их «слепление» в единый неразделимый образ. Собственно говоря, все наше восприятие, согласно гештальтпсихологии, — это игра этих связывающих и сдерживающих сил. И любой итоговый образ восприятия — результат нахождения равновесия между ними. Любой образ представляет собой такую равновесную конфигурацию, а за его формированием стоят определенные законы, которые гештальтпсихологи обозначили как «законы перцептивной организации», как раз описывающие выделение фигуры на фоне. Это такие законы, как, например, близость элементов в зрительном поле, или замкнутость, которая позволяет воспринимать как целостные фигуры даже отдаленные друг от друга элементы, или сходство, или одинаковое движение, закон общей судьбы, или хорошее продолжение, но все это, так или иначе, реализация общего принципа касательно того, что перцептивная организация будет настолько хорошей, насколько на данный момент позволяют условия, выражающиеся в противоборстве сил. Но главное, что описали гештальтпсихологи, — это выделение тех объектов, которые мы воспринимаем, выделение фигур в нашем восприятии, то есть членение зрительного поля на объекты и все, что находится за ними в пространстве. Но остается без ответа вопрос: как, собственно, эти фигуры в пространстве упорядочены? Как мы воспринимаем их движение или их неподвижность, когда движемся сами? Как мы понимаем, что за объект перед нами находится? Что касается восприятия третьего измерения, то первыми здесь были не психологи, а живописцы, которые научились создавать иллюзию восприятия третьего измерения на плоской картине. И дальше психологи, анализируя, как работают эти иллюзии, благодаря чему мы третье измерение воспринимаем, описали те признаки, которые, будучи добавленными к сетчаточному образу, по всей видимости, задают восприятие пространства, восприятие третьего измерения. Прежде всего это описанная в XV веке Альберти линейная перспектива, к ней добавляются относительный размер объектов и знакомый размер. Самый мощный признак — это признак перекрытия. Если мы изображаем два объекта на плоскости и один перекрывает другой, то явно тот, который перекрывает, ближе. Если мы аккуратненько сделаем прорезь в дальнем объекте и поместим ближний подальше, чтобы он был виден через эту прорезь, нам все равно будет казаться, что дальний объект ближе, потому что взгляд за угол загибаться не умеет. Очень сильный признак восприятия глубины — это тень. Мы всегда допускаем источник света сверху, и в зависимости от того, как предметы отбрасывают тень друг на друга, как распределена тень на них самих, мы воспринимаем их как имеющие определенный объем и расположенные определенным образом в пространстве. Наконец, в живописи же открыт признак воздушной перспективы, размытие предметов на расстоянии, чем больше всех пользовался художник-романтик Каспар Давид Фридрих. Но на самом деле любое произведение реалистической живописи — это набор всех этих признаков. И они работают, если мы наблюдаем статичное изображение, закрыв один глаз, примерно так, как в фотографии. А что будет, если мы начнем двигаться? Добавится еще один признак. Двигаясь, мы воспринимаем предметы, находящиеся к нам ближе, как движущиеся в противоположном направлении, а предметы, находящиеся дальше, как движущиеся в том же направлении. Мы можем это реализовать на плоском экране, это сплошь и рядом делается в компьютерных играх: запускаем части экрана в противоположных направлениях с разной скоростью, и чем дальше от центра экрана, от точки, на которую мы смотрим, тем быстрее, и нам кажется, что экран превращается в плоскость, уходящую в глубину. Открывая второй глаз, получаем еще один признак, главный в стереозрении, — признак диспаратности, или рассогласования отображения точек на сетчатках правого и левого глаза, из которых мы тоже можем черпать информацию о глубине. Как обмануть зрительную систему? Показывать на правый и левый глаз чуть-чуть разные картинки, так называемые стереограммы, сдвинутые друг относительно друга на межглазное расстояние или даже наложенные друг на друга, но окрашенные в красный и синий цвета. Наблюдать мы их можем через анаглифические красно-синие очки — получается трехмерная картинка. Если аккуратно перепутать части таких изображений, получатся автостереограммы, которые можно наблюдать двумя глазами, максимально распараллелить глазные оси и отодвигая изображение от себя. И на самом деле те же признаки удаленности и глубины работают в обеспечении константности нашего восприятия, неизменности восприятия размера в зависимости от удаленности, неизменности восприятия скорости в зависимости от удаленности, формы объекта при разных углах наклона. Если мы, как в известных экспериментах Холуэя и Боринга, авторов ядерно-контекстной теории константности восприятия, будем потихоньку срезать эти признаки, — например, сначала разрешая человеку смотреть не двумя глазами, а только одним, потом убрав линейную перспективу, — мы в конце концов можем прийти к почти полному отсутствию константности восприятия, человек будет оценивать размер только на основе сетчаточного отпечатка. В другой теории константности, в теории инвариантных соотношений в восприятии, предполагается, что мы сохраняем постоянным соотношение между воспринимаемой удаленностью, воспринимаемым размером объекта и углом зрения. Но это, так или иначе, завязано на признаке удаленности. В знаменитом эксперименте с игральными картами людям показывали три карты разного размера на одном и том же расстоянии. Естественно, никто бы не подумал, что психологи дурят, поэтому давали оценки расстояния до этих карт, пропорциональные изменению в размере: чем больше была карта, тем ближе она казалась. Естественно, здесь играет определенную роль и наше знание о мире, наш опыт, согласно которому все игральные карты всегда одного размера. И, собственно говоря, именно опыт оказывается главным в тех иллюзиях восприятия, которые носят название предметных, которые стоят за восприятием нами определенных объектов в окружающем мире. И главный закон в нашем восприятии, в том, что касается предметов и значений, заключается в том, что мы всегда воспринимаем в соответствии с логикой возможного. Мы видим мир так, как он может выглядеть согласно нашим знаниям о мире. Самые знаменитые опыты, пожалуй, здесь провел современный и, к сожалению, уже покойный психолог восприятия Ричард Грегори. Опыты были очень просты: он брал гипсовые маски и начинал эти маски вращать, и человеку все время казалось, что маска повернута к нему лицом, даже если она с одной стороны была окрашена, а с другой нет. Почему? Потому что лицо вогнутым быть не может. И даже если это воздействие противоречит, например, признакам удаленности и глубины, мы начинаем примерять итоговый образ, делать его бесконфликтным в соответствии с логикой возможного. В интернете сейчас очень распространена так называемая «иллюзия дракона», который, будучи абсолютно неподвижным, за нами «следит», когда мы движемся вокруг него. Почему? Потому что у этого дракона вогнутая мордочка. Когда мы пытаемся применить монокулярный двигательный параллакс, признак удаленности, связанный с движущимся объектом, и наше знание о том, что у дракона не может быть вогнутой мордочки, хотя мы никогда в жизни не видели настоящих драконов, побеждает наше знание о мире, побеждает именно логика возможного. Точно так же работает знаменитая иллюзия от Адальберта Эймса, так называемая «комната Эймса», абсолютно кривая, но выстроенная по законам строгой линейной перспективы, при помещении в которую люди одинакового роста кажутся то карликами, то великанами из-за того, что одни находятся ближе, другие дальше. Дело в том, что наша зрительная система не может воспринимать комнату как имеющую неквадратную или непрямоугольную форму, а если комната прямоугольна, то опять же в соответствии с инвариантными соотношениями в восприятии мы корректируем размеры этих людей. Если туда поставить знакомых нам людей, иллюзия рушится моментально. Если жене показать в такой комнате мужа, она увидит мужа, имеющего свой нормальный рост, а комнату как какую-то явно неправильную. И на самом деле здесь вмешивается фактор не только предметности восприятия, но и установки, то есть зависимости восприятия от контекста. Когда мы смотрим на тот или иной объект, мы всегда воспринимаем его в контексте, но обычно контекст однозначно соответствует однозначной же трактовке объекта. Но если сделать объект неоднозначным, например, показать трем разным людям один и тот же кружочек в окружении цифр, букв или других геометрических фигур, первый увидит цифру «0», второй — букву «о», а третий — круг. 18. Когнитивные предубеждения. 1 2 |