Хулиномика 25. 2. 5 Финансовые рынки для тех, кто их в гробу видал

• Название: 2. 5 Финансовые рынки для тех, кто их в гробу видал
• Дата: 15.04.2022
• Размер: 1.68 Mb.
• Имя файла: Хулиномика 25.pdf
• Тип: Документы; #477383
• страница: 4 из 26

5.3. Индексируй это
Возьмём биржевой индекс S&P500 1
, там 500 крупных американских компаний. Причём они каждый год разные кто-то обанкротился, кого-то купили, поделили, кто-то новый добавился. Те компании, которые были в индексе в 1871 году, сейчас их не осталось почти. Плюс надо помнить, конечно, что были сплиты — естественно, индекс это учитывает, иначе вот если цена акции упала в два раза — а компания просто количество акций удвоила, капитализация же у неё не изменилась. Там у них комитет заседает и решает, кого убрать, кого добавить в индекс. Но смысл в том, что там 500 крупных компаний.
Важная концепция — это прибыльна акцию. Что это такое Прибыль — это то, что бухгалтерия считала долгие годы, годовой доход компании за вычетом расходов. Цена акции — это, соответственно, цена владения долей от этого потока причём навсегда. Если я покупаю акцию, я водной лодке с остальными владельцами и у меня появляется право на долю от прибыли компании.
Прибыль — это цифра, которая меняется из года в год и показывает, насколько хорошо компания поработала в отдельно взятом году. Так вот, цена акций — во много раз больше, чем годовая прибыльна акцию, и гораздо более волатильная (изменчивая) штука. В м веке коэффициент цены акции к прибыли компании стремился кто есть люди готовы платить за среднюю компанию примерно 15 годовых прибылей, но ярко выраженной тенденции не было. В годы экономического роста люди готовы платить больше, а в кризис стоимость бизнеса падает. Плюс есть ещё перспектива, технология, монопольное положение. Например, Facebook при размещении оценили чуть лине в 100 годовых прибылей. Некоторые аналитики считали, что инвесторы чокнулись окончательно. И не зря.
В далёком 1929 году этот коэффициент вырос дои уже тогда люди стали нервничать. А кто-то, наоборот, стал думать, что рынок может только расти. Очень много оптимизма было среди трейдеров. Перед кризисом х он достиг ещё большей цифры — 46, ну вот потом внезапненько скорректировался — да так, что трейдеры из окон повыпрыгивали. Ха-ха!
5.4. Прибыль — это ещё не деньги Прибыльна акцию и дивиденды — разные вещи. Прибыль — это сколько компания заработала за определённый год. Необязательно, кстати, календарный бизнес-год может начинаться 1 июля, как в Австралии, или 1 Раньше он назывался S&P Composite.

43 сентября — такое в США часто бывает. Откуда компания знает, сколько заработала Это непростая штука, и бухгалтеры её долго-долго считают и потом выдают с потолка какую-то цифру. Она может директора сильно удивить, потому что бухгалтерия и финансы — это слабосвязанные вещи. Я разницу сейчас объяснять не стану, просто знайте, что бухгалтерия — это зло и говно, а финансы — добро и Порше Каен.
Так вот, бухгалтерская прибыль — вещь довольно абстрактная, теоретическая. А дивиденды — вещь вполне конкретная это деньги, которые компания высылает акционерам. Может оказаться, что в конце года, в декабре, контора напродавала кучу товара в долга деньги получит только в январе. В итоге прибыль у компании есть, а денег нет. Ну, или наоборот. Там уж как главбух решит, прибыль или убыток. Страшный человек.
Когда вы покупаете акцию, вы получаете право на поток прибыли, навсегда. Её можно передать детям, а через 200 лет она будет стоить очень дорого. Или не будет, тут как повезёт. Может, компании уже не будет через 50 лет — она разорится, или её купит другая какая-то компания, и акцию обменяют.
Как компания решает, сколько платить Обычно совет директоров создаёт какой-нибудь комитет, но вообще это очень важное решение, и все акционеры по нему голосуют каждый раз. Молодые компании дивидендов не выплачивают, потому что им нужны деньги на развитие, и все это понимают. Инвесторы не ждут быстрого возврата от таких предприятий, они надеются на бурный рост бизнеса. Ну а когда компания уже подрастёт, заматереет, тогда вот и пора платить дивиденды. В индексе S&P500 такие компании и есть, и они практически все в той стадии, когда дивиденды выплачиваются регулярно.
Следующий вопрос — коэффициент выплаты дивидендов из прибыли компании. Были периоды, например в 1932–1933 годах, когда компании платили аж 160% своей прибыли в виде дивидендов. Как так, почему Дело, конечно, в Великой депрессии. Кризис косил корпорации, но они продолжали платить высокие дивиденды Они не хотели их снижать, чтоб не расстраивать акционеров. То есть выплачивали они даже больше, чем зарабатывали. Занимали, продавали что-нибудь ненужное, и платили.
Но тут есть явный тренд вниз. Сто лет назад компании выплачивали в среднем около 80% от прибыли, а сейчас только 40%. Это на самом деле культурный сдвиг. Компании не хотят выплачивать деньги, а хотят над ними чахнуть. В том числе и из-за того, что люди сейчас не так много думают о дивидендах, а корпорации стараются реинвестировать прибыль. Или делают вид, что стараются.
И четвёртая тенденция, про которую надо рассказать, — отношение дивидендов к цене акций. Вложили вы в акцию 100 рублей, а она вам принесла десять рублей за год — тогда дивидендная доходность у неё 10%. В конце го века типичное соотношение было 5%, и это было хорошо, инфляция была низкой. В те времена вообще всё было как-то понятнее люди покупали акции, чтобы получать денежный поток. Да и акции были другие — железные дороги

44 или сталелитейные заводы, все всё понимали. Кто-то рекомендует вам акцию, ну вы испрашиваете а дивы какие Вам отвечают — ну вот, 4%. Выговорите ну что-то вялый какой-то дивиденд, хочу побольше. Сейчас вообще люди этим не интересуются. Спросишь у аналитика, какие дивиденды по Газпрому — он только глаза выпучит. Дивидендная доходность сейчас низкая и падает дальше. Обратный выкуп Есть способ вытащить деньги из компании, не выплачивая дивидендов обратный выкуп акций. Ну, ещё ликвидация. Можно же никогда не платить дивидендов, всю дорогу копить денежки, а потом кто-то компанию купит, и тогда это всё акционерами достанется. Хотя сейчас гораздо чаще акционерам дают не деньги, а акции компании-поглотителя, ну и тогда они надеются на дивиденды уже от новой большой корпорации.
Итак, обратный выкуп. Это довольно обычная операция, но люди иногда удивляются. Вызвоните своему брокеру и говорите Хочу купить акции
Гугла». Но Ларри Пейдж ведь тоже может позвонить из своего кабинета и сказать, что сам Гугл тоже хочет купить немного. Как же Гугл может купить акции Гугла? Ну как, вот так, взял да и купил, почему нет.
Что же произойдёт, если Гугл решит скупить все акции Гугла в обращении Может ли это произойти Пусть Ларри Пейдж звонит брокеру и заказывает ему купить все акции Гугла. Брокер ему наследующий день звонит и говорит — все акции я скупил, да вот ещё 100 акций осталось у Павла Дурова. А он что-то не хочет продавать их по 630 долларов за акцию. Ларри ему звонит и говорит Ну продай, Паш, прошу. А Павел ему и отвечает «Нихера я тебе не продам, проклятый империалист Ведь если в обращении осталось всего
100 акций, и всё они у меня, то я и есть владелец 100% акций Гугла и назначаю себя директором. И я теперь вам приказываю открыть поиск по
порносайтам, а гугломобили пусть ездят отныне исключительно по Питеру. Такие дела.
Допустим, у вас есть 100 акций по доллару и компания объявляет, что платит 5% дивидендов. Вам тогда достанется 5 долларов. А что, если компания делает выкуп 5% акций В итоге-то из компании уходит ровно такое же количество денег, и акционерам достаётся такое же количество денег. Но общее количество акций уменьшается на 5% — было у вас 100 штук, станет 95. То есть для акционера разницы никакой нет — дивиденд или обратный выкуп, результат-то один и тот же.
За эту несложную идею два брата-акробата по имени Модильяни и
Миллер получили Нобелевскую премию. Хотя они сделали важную пометку — конечный результат на самом деле может отличаться из-за налогов. И до 2003 года разница была весьма заметна. Тогда в США налог на дивиденды был снижен с 20 до 15% — также как облагается налог на доходы с капитала. А до этого было выгодней делать обратный выкуп, чем платить дивиденды. Сейчас разницы никакой нет

45 По большому счёту, любая финансовая тема связана с налогами. Фискальные системы во всех странах сложные, в США даже в разных штатах разные налоги. Но если их всегда учитывать, ничего конкретного в финансах утверждать нельзя. Поэтому про них обычно забывают. А вот что нужно учитывать обязательно — это политику. Политический запашок Фондовой рынок чрезвычайно зависит от политики — в любой стране. Политика оказывает колоссальный эффектна котировки — даже если государство не национализирует или конфисковывает активы, оно же облагает их налогами. Почтив каждой стране есть налог на прибыль корпораций (за редкими офшорными исключениями) и налог на доходы физических лиц. Налог на прибыль налагается на компанию до того, как она выплачивают дивиденды. Аналог на физлиц — после того, как они их получат. Он часто зависит от общего дохода человека, ну и разные источники дохода, бывает, облагаются по разным ставкам.
На протяжении истории налоги менялись очень сильно. В тех же США были периоды с чрезвычайно высокими налогами. Налог на дивиденды физиков зависит от разных факторов, но если говорить о самой высокой возможной ставке, то вовремя Второй мировой войны она превышала 90%. Государство забирало 90% от ваших дивидендов Сейчас это 15% — ну, для нищих там вообще ноль, но для большинства это 15%. То есть налог снизился с
90 до 15%, почему Это политическое решение, конечно.
Надо ещё отметить, что есть разница между ставкой и реальными выплатами. В большинстве развитых стран налог на прибыль корпораций — около одной трети. То есть в среднем государство забирает у компании 33% от прибыли. Но реально платят, конечно, меньше — из-за всяких налоговых лазеек. В реальности компании платили до 60% от прибыли вовремя Второй мировой, а сейчас платят меньше трети. Рынки не везде ждут вас с распростёртыми. Взять Японию — это полностью закрытый рынок. Японцы очень сопротивлялись попыткам международных страховщиков открыть там свои представительства, и американские дельцы давили на них на всех уровнях, включая самый высокий. В правительстве лоббировались всевозможные запреты на деятельность японских компаний на территории США (необязательно страховых, если они не поддадутся. В конце девяностых все обсуждения заградительных пошлин касались только торговли. Запрещались и облагались пошлинами товары, а не финансовые услуги. В ВТО вообще никто не обсуждал рынки услуг. Эту тему продавили именно американские страховщики во главе с могущественной тогда AIG. Сначала они добились того, что в Корее и Японии стало возможно открыть процентную дочку американской компании, потом в Китае тоже самое пробили. Именно они затащили Китай в ВТО — финансовые конторы, а

46 не производители товаров Они умудрялись делать бизнес даже за железным занавесом, в странах варшавского договора, страховали точнее, перестраховывали) риски СССР уже в конце шестидесятых И по окончании холодной войны именно американцы оказались на коне в Венгрии, Польше, Румынии и много где ещё. Поэтому, рассматривая акции, надо всегда думать о политике. Чем занимается государство и кого оно планирует аннексировать Опыт показывает, что может произойти всё, что угодно. И все наши формулы, модели и оценки придут в полную негодность из-за политического решения. Такова реальность. Мадам, а можно в долг
Ещё Модильяни и Миллер писали о корпоративных займах. Компания может занимать деньги на рынке. А дивиденды компания платит уже после того, как выплатит проценты по кредитам. Чем больше контора занимает, тем больше у неё коэффициент долга к стоимости, тем больше риск. Если вы покупаете квартиру в ипотеку и платите 300 тысяч первый взноса стоит она 3 миллиона, это рискованная инвестиция, кредитное плечо 1 к 10 получается. Стоит цене на квартиру упасть на 10%, первоначальный взнос испарится. Допустим, вам надо переехать и срочно продать эту квартиру. Или в ипотечном договоре (особенно американском) запросто может быть пункт, что если залог сильно дешевеет, сделка закрывается. Тогда банк продаст квартиру за 2 миллиона 700, и у вас остаётся 0 руб. 0 коп. Поэтому кредитное плечо — это опасность.
Советы директоров долго и мучительно решают, сколько и когда занимать, и у разных компаний разные принципы. Например, Майкрософт не занимает денег, у них никакого кредитного плеча нет. Но другие, наоборот, сильно кредитуются, консультируются у разных экспертов. Вот они приходят к
Модильяни и Миллеру испрашивают, сколько денег нам брать в долг Что они скажут В идеальном случае, если налоги не учитывать, они скажут, что никакой разницы нет — что выпустить новые акции, что взять в долг.
Почему? Постараюсь объяснить, я и сам это с трудом впитал. Когда вы покупаете компанию целиком и у неё есть долг, то долг тоже покупателю достаётся. И если вам нужна чистая компания без долгов, то его надо будет выплатить. А это всё равно что это был бы недолга просто дополнительные акции на эту сумму. Водном случае кредиторы будут ставить вам палки в колёса и не давать выводить деньги или инвестировать, в другом — акционеры мешать начнут. Поэтому выходит, что для стоимости компании разницы нет, как она финансируется — долговыми инструментами или акциями. Главное — кэшфлоу, то есть денежный поток, который компания генерирует. В зависимости от него и определяется стоимость компании, и нет разницы, выплачивать вам часть стоимости компании кредиторам или другому акционеру. Важен лишь результат в строке итого

47
5.8. Долг, дивиденды и налоги Итак, теория независимости долга говорит о том, что долг компании на цену акций не влияет. Фундаментально это вроде бы логично если для всех компаний и для всех инвесторов всегда доступно и долговое и акционерное финансирование, то значения это не имеет. Но тут, намой взгляд, многовато допущений. А на взгляд Нобелевского комитета всё хорошо.
Однако не будем забывать про налоги. Проценты по кредиту вычитаются из прибыли, и на них не платится налог. А вот дивиденды облагаются по всей строгости. С 2015 года, кстати, строгость эта выросла у нас с 9 до 13%, что, конечно, расстраивает. Ведь компания уже заплатила с этих денег все налоги А собственнику приходится платить ещё и НДФЛ. Нерезиденты у нас платят не
13, а 15%, аналог на зарплату у них вообще 30%.
Вернёмся к Модильяни и Миллеру. Согласно их идеям, налоги конкретно меняют всю тему. Казалось бы, компании должны занимать как можно больше, ау Билла Гейтса остаётся только спросить Билл, что с тобой Почему Майкрософт не берёт кредитов Ведь проценты вычитаются из налогооблагаемой прибыли, а дивиденды — нет Вот и поговорили. Выходит же, что компании должны занимать, пока у них есть такая возможность.
Но в этом случае возрастает вероятность банкротства. И вот наши лауреаты, они написали, мол, надо прикинуть вероятность банкротства, сделать расчёт скидки и вычислить оптимальное соотношение заёмных средств к собственным. То есть, учитывая этот расчёт, вопрос дивидендов и долгов — это вопрос налогообложения, и ничего более. Так сколько платить-то? Напоследок расскажу немного о теории выплат дивидендов от Джона
Линтнера. Как компании решают, сколько платить?
Линтнер — профессор Гарварда, он базарил с членами советов директоров и мотал на ус. Выяснилось, что никто толком и объяснить-то не может, чем он руководствуется при определении доли прибыли, которую надо выплачивать.
В первую очередь члены думают о цене акций и волнуются, как бы не расстроить инвесторов. Советы всегда хотят, чтобы акции росли — у них же опционы. Ну и если компания сильно подешевеет, её могут внезапно поглотить конкуренты, а всех директоров выгонит Карл Айкан. Много заплатят акционерам — мало денег останется для инвестиций мало заплатят — все расстроятся от низких дивидендов.
Есть ещё психология инвесторов. Директор думает, вот мы заплатили дивиденды в том году (хотя в США по кварталам они выплачиваются, и акционеры с больным воображением начнут ждать столько же денег в следующем году. А вдруг прибыли не будет Придётся уменьшать дивы. Акционеры разозлятся, продадут наши акции, и нас дико скупит Уоррен

48
Баффет. Начнут звонить репортёры, аналитики, спрашивать, в чём дело. В итоге все боятся снижать дивиденды.
Поэтому и выплачивают осторожно, зато регулярно. Даже если прибыль резко вырастет, дивиденды не повышают — ведь потом-то их придётся снизить, а это опять репортёры, обиженные акционеры. Поэтому приросте прибыли дивиденды растут несильно — на какую-то долю от роста. Это и называется моделью Линтнера. Размер дивидендов медленно следует за размером прибыли, поэтому если прибыль снижается, то дивиденды и снижаются не так резко.
Есть неплохое исследование по дивидендам в странах БРИКС, там выяснилось, что действительно у менеджмента есть тенденция к увеличению дивидендов, а снижать их не любят. При этом в странах БРИКС скорость приближения дивидендов к прибыли больше, чем в развитых странах. Разница довольно большая в БРИКС изменение дивидендов отображает 70% от изменения прибыли, а в США — только 17%. Выходит, что у нас советы директоров не смотрят далеко вперёд, горизонт планирования всего 2–3 года. Хотя я не утверждаю, что это однозначно плохо. Различается и доля прибыли, которую компании направляют на выплаты дивидендов. В БРИКсе этот показатель меньше 10%, а вот в США — почти треть от прибыли выплачивается. В Европе ещё больше. А компании развивающихся стран направляют большую часть чистой прибыли на реинвестирование. Хотя я подозреваю, что прибыль там реинвестируется в основном в шубохранилища ив толчки золотые

49 Глава 6 Кто здесь Пришло время узнать, где и как люди торгуют акциями, облигациями, да чем только не торгуют. Это огромная индустрия, не какая-то херня. И тут тоже информационные технологии. Зачем вообще нужен рынок В первую очередь для того, чтоб определить цену — внутри страны или международную — на бумаги. Проблема децентрализованной торговли в том, что разным людям достаются разные цены на одни и те же вещи. Если хорошо организованной площадки нет, никто не узнает о том, сколько стоит таили иная акция на рынке — ведь как обнаружить её цену сразу везде Что такое организованная площадка Это площадка, открытая для всех, недорогая, быстрая, надёжная и эффективная. Сейчас для нас раскрытие ценна акции — данность, и мало кто понимает, что эта технология когда-то была совершенно невообразимой. Она становится лучше с каждым годом текущие цены получить всё проще — это стало бесплатно или почти бесплатно и доступно всему кого есть интернет. Антиквары против риелторов Два важнейших понятия на рынке ценных бумаг — это брокер и дилер. Это организации или люди, которые торгуют ценными бумагами. Надо осознать концептуальное отличие между ними.
Брокер действует как агент от лица других людей и зарабатывает комиссию. Он помогает заключать сделки другим участникам рынка. Зато, что он соединяет продавца и покупателя, он получает комиссию в процентах от сделки — обычно это 0.2%, но бывает и меньше, и сильно больше. Дело в том, что брокерская комиссия на иностранных биржах, как правило, берётся минимум за

1000 акций, сплошное разорение. Покупаете 5 штука комиссия как за 1000. Обычно это долларов 10–20 за сделку внутри дня. Если объём больше, тогда уже будет браться процент от сделки, а если меньше — тогда всё те же 20 баксов, пусть даже одна акция стоит пять. У нас, кстати, не так. У нас по-человечески.
Дилер же работает на себя, заключает сделки от своего лица и получает не комиссию, а прибыль (или убыток) с каждой сделки. Он сам покупает или продаёт бумаги. Это означает, что у него есть некий запас, ну типа как склад — всегда есть что продать. Если вы приходите к дилеру за какой-то акцией, вы покупаете именно у него, из его запасов. Если вы продаёте через дилера, вы продаёте непосредственно ему — он собирается потом перепродать акцию дороже. Это фундаментальная разница — комиссия vs прибыль, агент vs непосредственный участник

50 По закону нельзя одновременно быть брокером и дилером водной сделке, так как возникает конфликт интересов. Либо то, либо другое. Вообще, одна и та же контора (или человек) может быть одновременно и брокером, и дилером. Ноне водной и той же сделке. Есть брокеры-дилеры; более того, на самом деле почти все брокеры торгуют и от своего лица тоже, плюс имеют запас бумаг — либо собственную позицию для торговли, либо чтобы давать акции взаймы клиентам. То, что фирма сразу и брокер, и дилер, не означает, что она может выступать в обеих ролях одновременно, так делать нельзя.
Когда покупаешь или продаёшь квартиру, агент по недвижимости выступает в роли брокера. Он не покупает квартиру у вас и не продаёт вам свою. Если вызвоните в агентство и говорите хочу продать хату, там вам никто не ответит «Ок, покупаем Они брокеры.
Но если вы приходите, например, в антикварный магазин и говорите, что вам нужен вот этот комод, хозяин, скорее всего, окажется дилером. Вы покупаете вещь непосредственно у него, из его запасов — ион зарабатывает тем, что покупает дешевле, а продаёт дороже.
Интересный, кстати, вопрос — почему в каких-то отраслях экономики больше дилеров, а в каких-то больше брокеров Почему картины, антиквариат и музыкальные инструменты продают дилеры, а дома, участки, подержанные автомобили — брокеры?
Тут дело в цене и доступности информации. Покупка дома или машины
— большое решение, ивам нужно посмотреть много разных вариантов, а информация о них открыта и доступна. В случае предметов искусства всё не так очевидно — скрипку или картину оценить гораздо сложнее, и их меньше однотипных, информация труднодоступна или дорога, часто нужен профессиональный оценщик. Хотя с рынком подержанных машин сейчас интересные изменения происходят в этом плане. В США комиссионки давно уступили место дилерам, которые покупают и продают машины уже от своего имени появляются сервисы наподобие нашего CarPrice, которые выкупают машины и тут же продают на аукционе дилерам. Посторонним В На брокерство и дилерство на рынке ценных бумаг в любой стране требуется лицензия, а сотрудники должны быть аттестованы специальной комиссией. В США это SEC и FINRA, у нас сейчас эта функция передана
Центробанку. Чтобы получить аттестат, надо сдать экзамен. В России — целых два экзамена, базовый и специальный. Намой взгляд, они весьма непростые, причём базовый сложнее.
Зачем эти экзамены Из-за того, что у брокеров и дилеров слишком много возможностей для злоупотреблений. Человеческая природа несовершенна, и даже у приличных с виду людей постоянно возникают соблазны кого-нибудь наебать, а то и обмануть.
В США целые сценки снимают с актёрами, чтобы показать различные ситуации, и вообще кодексы поведения строгие. Хотя, естественно, и там

51 постоянно все норовят нажиться на фраерах. Просто там это считается неприличным.
Есть, например, сценка, когда женщина приходит к брокеру, ау несовместный счёт с мужем, и каждое распоряжение должны подписать два человека. Сейчас это не так актуально, так как все подписи электронные, ну я для иллюстрации. Брокер протягивает бланк этой женщине, и говорит, ну вот, мол, нужны обе подписи. Женщина на минуту выходит из офиса и тут же возвращается с подписью мужа, и говорит Вот он подписал, вы понимаете, мы друг другу полностью доверяем, он мне поручил продать все акции. Брокер говорит Ну ладно, ок, я понимаю».
На следующий день прибегает разъярённый мужи говорит, что они в процессе развода, а денежки от продажи акций уже уплыли на счёт жены. А брокер делает вид, что всё типа норм, он не знал. А женщина в суде говорит Ну хуле он не знал, всё он знал, я при брокере расписалась за двоих, он сказал, что это ок». Естественно, брокеру пиздец. Про жену ничего не известно.
Таких ситуаций возникает туча, нов целом система регулирования как- то работает — есть надзорные органы, они там что-то пытаются защищать. Главное — понять, что у людей есть тенденция мухлевать и поддаваться соблазнам. В США регулирование гораздо строже, чему нас, и там даже за малейшие отклонения от протокола могут отрезать яички.
Например, намёки на хорошие сделки с целью спровоцировать клиента повысить оборачиваемость портфеля. Чем больше клиент торгует, тем больше комиссии получает брокер. Если вы заключаете сделку разв месяц, вы брокеру не очень-то интересны. И поэтому у него есть соблазн порекомендовать вам поторговать ещё. И ещё. Клиент не понимает, что биржа
— это игра с отрицательной суммой. Не получится получать прибыль всё время, а вот брокер получает комиссию с каждой сделки. Если у вас 2–3% от капитала каждый год съедает комиссия, показывать прибыльна протяжении многих лет невероятно сложно.
Поэтому всякие адские заманухи контролируются, клиенты подписывают декларации о рисках и всё такое. И всё равно сливают бабло. У обычного брокера на бирже в первый год 90% людей теряют деньги, 5% в нуле и 5% зарабатывают. И если выдумаете, что на второй год ситуация улучшается, я вам просто мило улыбнусь. Ноне расстраивайтесь вот так сразу. На форексе статистика ещё хуже по информации от одного европейского брокера, там 95% клиентов сливают счета, а средний счёт — 4000 долларов. Добро пожаловать в ад, нищеброды!