учебник. А. Г. Спиркин Сознание и самосознание издательство политической литературы москва 1972
 Скачать 1.47 Mb.
|
|
Выразительные движения, по Дарвину, — эта пережитки прежде целесообразных действий. Напряжение мускулов, сжимание Кулаков, скрежетание зубами при гневе — отголоски того времени, когда человек в драке пускал в ход кулаки и челюсти. Выразительные движения являются, таким образом, «вещественными доказательствами» генетической связи эмоций с инстинктами. Однако выразительные движения не просто рудиментарные образования. Они выполняют социально-исторически выработанную функцию средства сообщения и воздействия. Тонко дифференцированная мимика лица никогда бы не достигла современного уровня выразительности, если бы в ней не проявлялись тончайшие нюансы духовной жизни. Парой едва уловимая улыбка, на мгновение мелькнув на лице, может явиться целым событием, способным изменить жизненные планы другого человека. Едва сдвинутые брови могут произвести более сильное впечатление, чем пространные доводы. Функции выразительных движений оказывают влияние на сами движения. Символический смысл, который выразительное движение приобретает для людей в общении, регулирует характер его употребления. Скажем, показать кому-то язык, как это иногда делают обиженные дети, не столь эффективный прием в споре, но символически он ослабляет напряжение. Формы и характер употребления выразительных движений определяются и фиксируются той социальной группой, к которой принадлежат общающиеся, в соот- 236 ветствии со специфическим смыслом, присвоенным ею соответствующим выразительным движением. Социальная фиксация этих форм и их смысла создает возможность чисто конвенциональных выразительных движений, за которыми нет подлинного чувства (например, конвенциональная улыбка). Но и выражение настоящих чувств получает обычно стилизованную, утвержденную социальными обычаями форму. Порой трудно провести грани между тем, что в выразительных движениях дано природой и что привнесено обществом. Поскольку выразительные движения в высшей степени индивидуализированы, до некоторой степени затруднено их истолкование. В зависимости от ситуации и индивидуальных особенностей личности определенный жест, улыбка могут значить не одно и то же. Одни и те же выразительные движения могут быть интерпретированы по-разному, но одинаково правдоподобно. Выразительные движения, как уже отмечалось, обычно сопровождают обычное речевое общение; их смысл или просветляется, или маскируется словами. Не случайно люди при желании скрыть свое истинное состояние предпочитают говорить в темноте или по телефону: здесь слышно, что человек говорит, но не всегда становится ясно, что он при этом думает и чувствует. В речевом общении в зависимости от ситуации и характера общающихся существенную роль может играть интонация. Классический пример роли интонации в общении приводит Ф. М. Достоевский: «Однажды в воскресенье, уже к ночи, мне пришлось пройти шагов с пятнадцать рядом с толпой шестерых пьяных мастеровых, и я вдруг убедился, что можно выразить все мысли, ощущения и даже целые глубокие рассуждения одним лишь названием этого существительного, до крайности к тому же немногосложного (речь идет о кратком нецензурном слове.— А. С). Вот один парень резко и энергически произносит это существительное, чтобы выразить об чем-то, об чем у них раньше общая речь зашла, свое самое презрительное отрицание. Другой в ответ ему повторяет это же самое существительное, но совсем уже в другом тоне и смысле,— именно в смысле полного сомнения в правдивости отрицания первого парня. Третий вдруг приходит в негодование против первого парня, резко и азартно ввязывается в разговор 237 и кричит ему то же самое существительное, но в смысле уже брани и ругательства. Тут ввязывается опять второй парень в негодовании на третьего, как обидчика, и останавливает его в таком смысле, «что, дескать, что ж ты так, парень, влетел? Мы рассуждали спокойно, а ты откуда взялся — лезешь Фильку ругать!». И вот, всю эту мысль он проговорил тем же самым одним заповедным словом, тем же крайне односложным названием одного предмета, разве только что поднял руку и взял третьего парня за плечо. Но вот вдруг четвертый паренек, самый молодой из всей партии, доселе молчавший, должно быть вдруг отыскав разрешение первоначального затруднения, из-за которого вышел спор, в восторге, приподымая руку, кричит... Эврика, вы думаете? Нашел, нашел? Нет, совсем не эврика и не нашел; он повторяет то же самое нелексиконное существительное, одно только слово, всего одно слово, но только с восторгом, с визгом упоения и, кажется, слишком уж сильным, потому что шестому, угрюмому и самому старшему парню это не «показалось», и он мигом осаживает молоко-сосный восторг паренька, обращаясь к нему и повторяя урюмым и назидательным басом... да все то же самое, запрещенное при дамах существительное, что, впрочем, ясно и точно обозначало: «чего орешь, глотку дерешь!» Итак, не проговори ни единого другого слова, они повторили это одно только, но излюбленное ими словечко шесть раз кряду, один за другим, и поняли друг друга вполне. Это факт, которому я был свидетелем» 1. Ведущее место в упомянутом случае общения занимала интонация, а слово служило лишь своего рода опорой. Человек выявляет свои чувства, выразительно и многообразно интонируя порой малозначительное слово, излюбленное междометие или наречие. Интонационными отдушинами служат такие, например, выражения, как «ну-ну», «так-так», «да что ты!» и пр. ПСИХОЛОГИЯ ВЗАИМНОГО ПОНИМАНИЯ Все люди удивляются различным трюкам фокусников, иллюзиониста, явлениям телепатии и пр. Но лишь немногих поражает «чудо» взаимного общения и 1 Ф. М. Достоевский. Полн. собр. соч., т. IX. М., 1906, стр. 274-275. 238 понимания людей, осуществляемое посредством различных символов. Для деятельности людей в условиях коллектива характерны две особенности: разделение труда и определенная мера взаимной согласованности позиций, намерений и пр., возможная лишь при взаимном понимании состояний и намерений людей. Взаимопонимание позволяет целесообразно распределять меру участия каждого человека в совместной деятельности, эффективно использовать возможности каждого. Без взаимопонимания людей коллектив не может согласованно действовать как единое целое. Процесс понимания нельзя смешивать с узнаванием: понимается нечто существенное, узнается — лишь внешнее. Всякое понимание переводит объект в контекст понятийной системы мышления человека, который осуществляет акт понимания. Понимание — это целенаправленный познавательный процесс, связанный как с усвоением уже готовых знаний, так и с выявлением новых, доселе неизвестных свойств и отношений вещей. В процессе понимания происходит соотнесение вновь воспринятых впечатлений с уже имеющимися знаниями, включение воспринимаемого, осознаваемого объекта в существующие в голове связи элементов опыта. Понимание в процессе взаимного общения людей имеет двоякую направленность: оно ориентировано на осмысление предмета общения через адекватное воспроизведение того, что сообщается. Понимание — сложная умственная деятельность, состоящая как из сознательных, так и неосознанных познавательных актов. В процессе общения человек может выдать двойную информацию; ту, которую он сообщает сознательно и строго контролирует, и ту, которую он выдает неосознанно, непроизвольно. Ее-то мы зачастую воспринимаем интуитивно. Понимание связано с положительными эмоциями, если его цель — удовлетворение потребностей, интересов. Недопонимание и тем более непонимание обычно вызывают досаду и раздражение. Иногда непонимание чего-либо вызывает тягостное чувство интеллектуальной неполноценности. Таким образом, и понимание и непонимание имеют определенный эмоциональный аспект. Человек, испытывающий чувство зависти, ревности, 239 оскорбленного достоинства, понимает слова и дела виновника этих чувств иначе, чем человек, испытывающий положительное к нему отношение. Взаимопонимание — чрезвычайно сложный и внутренне противоречивый процесс. Давно замечена существенная разница в понимании предметов и процессов внешнего мира и человеческих действий, их слов. Понимание последних предполагает учет таких факторов, как внутренние мотивы, расхождение между тем, что говорят и что намереваются сказать люди, учет скидки на возможность прочтения истинной мотивации. Одна из трудностей взаимного понимания людей—многогранность человеческого «Я». В каждом из нас — целый мир, и в каждом — этот мир свой, особенный. В конкретном контексте общения человек, как правило, выявляет лишь одну из сторон своего «Я». Глубина взаимного понимания людей до некоторой степени затрудняется и обобщенностью восприятия одним человеком другого, подгонкой этого восприятия под принятые и выработанные общие нормы, нивелирующие уникальное в каждой человеческой личности. Это особенно остро проявляется в массовых процессах. Стремясь осмыслить особенности человеческого общения, представители идеализма зачастую гипертрофируют трудности взаимного понимания, доводя их до отрицания самой возможности понимания. Это наиболее характерно для экзистенциализма. Так, согласно К. Ясперсу, передавая другим какую-нибудь мысль, человек делает ее максимально безличной, будто бы в этом и заключается единственная гарантия ее общезначимости. В противоположность этому идеал экзистенциальной коммуникации предполагает борьбу за безграничную искренность, глубочайшее самораскрытие, осуществимое лишь в интимном общении людей, в котором человек может стать самим собой и увидеть в себе то, что ранее было скрыто от самого себя. Возникает вопрос: есть ли жизненная необходимость в том, чтобы открывать себя без остатка каждому, с кем мы вступаем в общение? И нужна ли другим наша безграничная искренность? Общение это каждый раз не просто «вывертывание наизнанку» в экзистенциальной коммуникации, а обмен мыслями, опытом, чувствами с какой-то целью, имеющей жизненно важный смысл. 240 Каждый человек имеет моральное право на то, чтобы хранить в себе свою личную тайну. Нельзя требовать тождества между интимным общением и широкими социальными контактами. Вместе с тем неправомерно резкое противопоставление норм интимного общения и принципов социальных коммуникаций: и тут и там речь идет об откровенном, а не лицемерном общении, о взаимном понимании, о согласовании позиции и поисках истины, а не о движении по пути к заблуждению. Взаимопонимание достигается многочисленными средствами общения, характер которого сложен и многогранен. В различных видах общения понимание протекает по-разному, характеризуется особой психологической атмосферой, уровнем эмоционального и интеллектуального напряжения. Оно не всегда является адекватным, может быть поверхностным и глубоким. Уже простой пересказ чужих мыслей часто деформирует их: передающий их человек бессознательно превращает то, что слышал, в то, что мог понять. В целом взаимное понимание людей исходит из опыта общечеловеческого уровня, но индивидуальное понимание может оказаться, по крайней мере в течение некоторого времени, выше уровня понимания, выработанного общественной практикой. Понимание собеседниками друг друга часто зависит от адекватности смысла употребляемых слов (терминологические споры). Оно возможно только на почве духовной общности. При этом общность может проявляться и в уровне владения данным языком, и в уровне умствеЕного развития собеседников, в их культуре, в общности интересов и ценностной ориентации, в степени близости и, наконец, в желании понять друг друга. Гегель писал, что «одно и то же нравоучительное изречение в устах юноши, понимающего его совершенно правильно, не имеет для него того значения и охвата, которые оно имеет для ума умудренного жизнью зрелого, мужа, видящего в нем выражение всей силы заключенного в нем содержания»1. То, что человеку непонятно, он пытается уяснить через упрощающие иллюстративные образы. Взаимное 1 Гегель. Соч., т. V, стр. 38—39. 241 понимание наступает лишь в том случае, если в мозгу слушающего возникают психические явления, представления и мысли, которые высказывает говорящий. Установление такого рода общности содержания мысли далеко не всегда бывает полным. Вряд ли вообще правомерно говорить о полном понимании объекта. Строго говоря, речь может идти лишь об определенной зоне такого понимания. Между полным и частичным пониманием расположены участки неопределенности. Важным средством взаимопонимания является прежде всего словесное общение. Социально-психологический механизм понимания своей собственной речи через понимание ее другими людьми показывает, что речь есть существующее и для других людей, и тем самым существующее для меня самого действительное сознание. В речи человек фиксирует свою мысль и благодаря этому имеет возможность подвергать ее анализу как вне его лежащий, идеальный объект. Выражая свои мысли, человек более отчетливо уясняет их сам. Всякое истинное понимание активно и является как бы зародышем ответа; оно диалогично. В каждом речевом акте мысль объективируется в факте высказывания, а сказанное субъективируется в акте ответного понимания, что затем в новом процессе коммуникации породит ответную реакцию, и так бесконечно. В понимании речи отчетливо выделяются три основных уровня: уразумение ее прямого смысла (того, что говорится), понимание подтекста (недаром говорится: нужно понимать больше, чем сказано), глубокое истолкование различных слоев заключенной в ней символики (Беатриче у Данте не просто художественный образ, но и символ чистой женственности, а чистилище — символ духовного восхождения). Нередко истинный смысл речи находится в прямо противоположном отношении к ее прямому смыслу. Личные предпочтения и мотивы не всегда заключены в содержании текста речи; чаще всего они непроизвольно обнаруживаются в неосознанных экспрессивных движениях. В жизни бывает и так, что собеседники прекрасно взаимно понимают смысл употребляемых слов, но в силу существенного различия в их душевном настрое, ориентации болезненно чувствуют полную взаимную непроницаемость. Вина за такое взаимонепонима- 242 ние часто взваливается на язык: «Мы говорим на разных языках». Вместе с тем, чтобы поступки и речь другого человека правильно понять, необходимо проникнуть «в его душу», уловить его настроения и планы, ход мыслей. А это предполагает идентификацию партнеров, осуществление своего рода взаимного перевоплощения. Порой чисто искусственное вызывание соответствующих выразительных движений помогает вжиться в «Я» другого человека. Где гарантия адекватности понимания современным человеком древнейшей культуры — ее письмен, живописи, скульптуры? Простого перевода древнеиндийских памятников на русский язык, очевидно, недостаточно, чтобы адекватно осмыслить их содержание. Для этого нужно вжиться во всю глубину и широту социально-психологического контекста каждого такого памятника, в жизнь, быт, культуру создавшего его народа и той исторической эпохи. От верности взаимного понимания людей в процессе общения в значительной степени зависит характер складывающихся между ними взаимоотношений. Независимо от взаимной симпатии или антипатии при адекватной взаимной интерпретации получаемой друг от друга информации устанавливается однозначное отношение. При отсутствии верной взаимной интерпретации возникает неопределенность в отношениях. Необходимое условие понимания — аргументированность, доказательность сообщаемого. Простое заверение ни «само себя не понимает и не может сделать себя понятным для других» 1. Важным условием взаимного понимания людей является также умение слушать. Недаром говорится: искусство слушать почти равносильно искусству хорошо говорить. Немалая доля недоразумений, проистекающих из-за взаимного непонимания, имеет своим основанием неумение или нежелание слушать. Комическая ситуация такого взаимного непонимания остро высмеяна в старинной эпиграмме: Глухой глухого звал к суду судьи глухого, Глухой кричал: моя им сведена корова. Помилуй, возопил глухой тому в ответ, Сей пустошью владел еще покойный дед. 1 Гегель. Соч., т. IV, стр. 126. 243 Судья решил: почто ж идти вам брат на брата: Не тот и не другой, а девка виновата. Удивительная многоплановость понимания проистекает часто из-за того, что вся ткань языка, любой речевой контекст пронизаны нитями метафоричности, образностью. По этой причине нередко возникает лишь иллюзия действительного понимания сути дела. Однако, несмотря на все трудности, взаимное общение людей строится на прочном фундаменте взаимного понимания, без которого, по существу, невозможны никакие разумные контакты людей и вообще немыслима организованная жизнь общества. 244 СОЗНАНИЕ И ЛИЧНОСТЬ Один древний мудрец сказал: для человека нет более интересного объекта, чем сам человек. Проблема человека — вечная, самая насущная и жизненная проблема. Она непосредственно затрагивает глубокие мировоззренческие вопросы о месте и назначении человека в историческом процессе. Во имя человека познается и преобразуется мир. В достижении свободы и блага человека заключен смысл социально-политического и научно-технического прогресса, всех социальных преобразований. Но что же такое человек? Он не выходит на сцену лишь к концу как бы самой по себе совершившейся драматической игры духовных сил, сущность которых мы уже рассмотрели. Он основа жизни и духа и его носитель. Все душевные явления суть проявления жизни личности: они совершаются не самотеком, а как целенаправленно управляемые операции. Сознание и самосознание реальны лишь в личности. И если психология и философия подходят к духовному миру человека метафизически, отрывая сознание и самосознание от конкретной личности, и рассматривают их в автономном виде, то они неизбежно либо обрекают себя на то, чтобы заниматься тощими абстракциями, либо впадают в идеализм: рассмотрение сознания вне личности может быть только идеалистическим его рассмотрением. Общественные отношения — это отношения, в которые вступают не сами по себе ощущения, представления, понятия и другие элементы сознания, а человек как материальное одухотворенное существо. Именно |