учебник. А. Г. Спиркин Сознание и самосознание издательство политической литературы москва 1972
 Скачать 1.47 Mb.
|
|
В период зарождения буржуазного общества в европейской философии осуществляется переход от понятия души к категории сознания. Это сопровождается не только теоретическим углублением в природу человеческого «Я», но в ряде случаев и абсолютизацией духовного начала, которое в системе идеалистического мировоззрения мыслится как нечто более достоверное, чем физическая реальность. Для философии нового времени характерен индивидуалистический подход к человеку и его сознанию. Например, у Ф. Бэкона социально-культурные традиции выступают преимущественно в качестве «идолов», от которых необходимо избавиться для получения верного направления мысли. Знамением времени стало критическое сомнение. Однако в результате индивидуалистического подхода к человеку явно недооценивались социально-культурные предпосылки сознания, его историческое развитие. Это, разумеется; не означало абсолютного игнорирования социальной природы сознания, которая в какой-то степени учитывалась уже Аристотелем, назвавшим человека политическим животным. В XVII—XVIII вв. оживленно обсуждалась проблема отношения человека к обществу, культуре, государству. Но социальные факторы зачастую рассматривались тогда как чисто внешнее дополнение индивидуалистически понимаемого личного сознания. Роль этих факторов сводилась к тому, что они либо мешают образованию в сознании верной картины мира, либо выступают как источник знаний. 17 ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ В ФИЛОСОФИИ НОВОГО ВРЕМЕНИ На разработку проблемы сознания в философии нового времени наибольшее влияние оказал Декарт. Сознание, с его точки зрения, непространственная субстанция, открытая лишь для созерцающего ее субъекта и осуществляющая процесс познания реальности. Все внутренние осознаваемые явления психики Декарт характеризовал как мышление, противополагая их эмоциям. Он стремился распространить механический принцип на объяснение жизни организма. В этих целях Декарт ввел в науку понятие рефлекса, которому было суждено сыграть такую большую роль в современной физиологии нервной деятельности. Декарт стремился подойти к изучению страстей, отбрасывая религиозно-моральные представления и предрассудки, т. е. так, как подходят к изучению материальных природных явлений. Вместе с тем Декарт полностью разделяет душу и тело. Он признает существование двух субстанций: материи — субстанции протяженной (и не мыслящей) и души — субстанция мыслящей (но не протяженной). Они определяются разными атрибутами и противостоят друг другу как независимые начала. Заостренный у Декарта дуализм приводит к созданию, с одной стороны, ярко выраженных систем механистического материализма или натурализма, а с другой — субъективизма, идеализма или спиритуализма. Начиная с Гоббса, материалисты пытаются свести психическое к физическому, духовное к материальному. Идеалисты же (особенно ярко это выражено у Беркли) — материальное к духовному, физическое к психическому. Но еще более существенной для философии и психологии, чем заложенное в системе Декарта дуалистическое противопоставление души и тела, психического и физического, оказывается та новая трактовка, которую получает у него само понимание душевных явлений. У Декарта впервые оформляется то понятие сознания, которое становится центральным для последующих столетий. Оно коренным образом отличается от понятия «душа» («псюхе») у Аристотеля. Из общего принципа 18 жизни душа, или дух, превращается в специальный принцип сознания. В душе совершается раздвоение жизни, переживания а познания, мысли, сознания. Декарт не употребляет термин «сознание»; он отождествляет его с мышлением. Но под мышлением разумелось «все то, что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собою; и поэтому не только понимать, желать, воображать, но также чувствовать означает здесь то же самое, что мыслить» 1. Он говорит о духе, но определяет его как все то, что происходит в нас так, что мы сами непосредственно это в себе воспринимаем. Другими словами, Декарт вводит принцип самоотражения сознания в себе самом. Он закладывает, таким образом, основы понятия сознания как замкнутого в себе внутреннего мира, понятия, которое отражает не внешнее бытие, а самого себя. Выделение Декартом понятия сознания из более широкого понятия психического имело важное значение в истории философской и психологической мысли. Механистическая, натуралистическая трактовка человеческого поведения и элементарных психофизических процессов сочетается у Декарта с идеалистической, спиритуалистической трактовкой высших проявлений духовной жизни. В дальнейшем эти две линии, которые у Декарта исходят из общего источника, естественно и неизбежно все больше расходятся. Идеалистические тенденции Декарта получают дальнейшее свое развитие у Мальбранша и особенно у Лейбница. Представление о замкнутом в себе внутреннем мире сознания превращается у Лейбница в общий принцип бытия: все сущее в его монадологии мыслится по образу и подобию такого замкнутого внутреннего мира, каким у Декарта оказалось сознание. Понятие сознания заменяется у Лейбница понятием «апперцепция», т.е. актом перехода бессознательных психических состояний, восприятий в отчетливо осознаваемые. Он связывал это понятие с самосознанием: именно благодаря апперцепции становится возможным отчетливое представление не только какого-либо содержания, но и того, что оно находится в моем сознании2. Рациональное в кон- 1 Р. Декарт. Избр. нроизв. М., 1950, стр. 429. * См. Г. Лейбниц. Ивбр. филос. соч. М., 1908, стр. 327. 19 цепции Лейбница о сознании состоит в том, что он рассматривал его как активную, деятельную силу. Отрицая картезианскую позицию о врожденности идей, Локк разделял точку зрения Декарта, согласно которой сознание есть «восприятие того, что происходит у человека в его собственном уме» 1. Эта концепция сознания позволяла понять, что человек обладает способностью не только воспринимать и осмысливать окружающий мир, но и отдавать себе отчет в том, что эти восприятия, мысли принадлежат ему. Голова новорожденного — чистая доска, на которой жизнь рисует свои узоры — знания. Знание реально лишь постольку, поскольку наши идеи сообразны с действительностью вещей. Но внутренний опыт, рефлексия есть наблюдение, которому ум подвергает свою деятельность и способы ее проявления. В то же время уму будто бы присуща спонтанная сила, не зависящая от опыта. Иными словами, рефлексия помимо внешнего опыта порождает идеи. Дуализм Декарта был подвергнут критике Спинозой, который провозгласил единственной субстанцией природу и тем самым лишил сознание субстанционального характера. Спиноза именовал духовный мир человека терминами «дух», «душа», «ум», «мышление», рассматривая его как один из атрибутов субстанции (природы) наряду с протяжением. Поэтому индивидуальное мышление для него есть качество, присущее человеку от природы: «...не более в нашей власти иметь здоровый дух, чем здоровое тело» 2. Спиноза четко сформулировал принцип, согласно которому в человеке мыслит сама природа, а не противостоящее ей надприродное существо. Мышление трактовалось как своего рода самосознание природы. В этом состоит монизм Спинозы. Мышление тем совершеннее, чем шире круг вещей, с которыми человек вступает в контакт, т. е. чем активнее субъект. Мера совершенства мышления определяется мерой его согласия с общими законами природы. Отсюда вывод: подлинными правилами мышления являются верно познанные общие формы и законы мира. Рационализм в понимании сознания отчетливо про- 1 Д. Локк. Избр. филос. произв., т. I. M., 1960, стр. 138. 2 Б. Спиноза. Избр. произв. в двух томах, т. II. М1., 1957, стр. 292. 20 явился также у французских материалистов XVII1 в., которые трактовали сознание как функцию мозга, отражение действительности. Так, Дидро, критикуя субъективный идеализм Беркли, сравнивал мозг с воском, который способен принимать различного рода формы с адекватной фиксацией на себе внешних воздействий. Согласно Ламетри, Дидро, Гельвецию и Гольбаху, не только ощущения, но и высшие формы сознания есть не что иное, как образы вещей. Недаром эти мыслители сознание сравнивали с музыкой, а мозг с роялем. Рассматривая духовную жизнь человека под углом зрения ее социальной детерминации, французские материалисты отстаивали реальность сознания как активного фактора жизнедеятельности человека. И поныне представляет интерес спор между Дидро и Гельвецием о соотношении воспитательного воздействия общества на сознание индивида и природных «задатков». Гельвеций исходил из того, что идеи, образующие содержание сознания, обусловлены тем обществом, в котором живут люди, а разум формируется воспитанием. Только внешние обстоятельства и воспитание способны лепить из ребенка гения или идиота. Дидро возражал на это: «Oн (Гельвеций.— А. С.) говорит: Воспитание значит все. Скажите: Воспитание значит много. Он говорит: Организация не значит ничего. Скажите: Организация значит меньше, чем это обычно думают» 1. Кант в решении этой проблемы исходил из принципиального отличия сознания и бытия. И сознание, и бытие, по Канту, представляют собой замкнутый, чуждый друг другу мир. В соответствии с его теорией сознание абсолютно самостоятельно по отношению к внешнему миру, в своих нормах и принципах независимо от действительности. Эти нормы и принципы сами являются трансцендентальными формами: предшествуют всякому опыту, априорны. В результате сознание не имеет никакого выхода в мир реальности, который не воспроизводится в сознании, а организуется в определенное единство с помощью априорных форм рассудка. При этом организация реальности сознанием осуществляется по законам не бытия, а познавательной способности субъекта. Д. Дидро. Собр. соч., т. II. М.- Л., 1935, стр. 215. 21 Кант понимал, что полная самостоятельность сознания чревата очень серьезными последствиями: там; где нет никаких границ сознания, нет его соотнесения с реальностью, внутри самой его стихии возможны необузданные вымыслы и всевозможные химеры. Поэтому он постоянно предостерегал об опасности оказаться во власти заблуждений и иллюзий. При такой трактовке сознание подвергает сомнению объективное содержание любого научного знания. Выход из этого тупика Кант видел в необходимости внешнего созерцания. Хаос получаемых впечатлений упорядочивается категориальной системой рассудка. Кант, по словам Гегеля, представляет себе дело приблизительно следующим образом: «...существуют вне нас вещи в себе, но без времени и пространства, а затем приходит сознание; оно имеет до того внутри себя пространство и время как возможность опыта, подобно тому, как мы для того, чтобы есть, обладаем ртом, зубами и т. д. как условиями еды... Подобно тому, как в процессе еды вещи кладутся между ртом и зубами, так и сознание облекает вещи в пространство и время» 1. По Канту, «Я мыслю» сопровождает все представления субъекта; собственно «Я» и есть сознание. Кант различает эмпирическое и чистое трансцендентальное сознание, чистую апперцепцию, которая рассматривается как деятельность превращения получаемых впечатлений в нечто мое. Здесь верно выражена природа осознания: в объекте оказывается столько осознанным, сколько становится своим для субъекта. С помощью эмпирической апперцепции осуществляется осознание единства непрерывно меняющихся психических состояний. Трансцендентальным единством апперцепции называется у Канта то единство, посредством которого все данные в наглядном представлении многообразия объединяются в понятие объекта. Фихтевское «Я», в отличие от «Я» Канта и тем более Лейбница, обладает исключительной творческой деятельностью, которая порождает свое «не-Я» и все свои определения. Основные положения Гегеля о сознании существенно отличаются от воззрений его предшественников. Гегель вплотную подошел к проблеме социалъно-исто- 1 Гегель. Соч., т. XI. М.— Л., 1935, стр. 424—425. 22 рической природы сознания и утвердил принцип историзма, ставший исходным в анализе сознания, которое рассматривалось как исторически развивающееся явление. К сознанию впервые была применена диалектика. Для Гегеля сознание не есть нечто готовое, раз и навсегда непосредственно данное. Оно не есть исходный принцип, неизвестно каким образом порождающий свои определения и противоположности. Сознание, по Гегелю, есть дух, который начинает свое становление от «бездуховного» и доходит до абсолютного знания. Следовательно, нужно не постулировать сознание как нечто исходное, а показать и доказать его идеальную сущность, которая находится в развитии через внутренние противоречия. Развитие сознания трактуется Гегелем как единство исторического и логического, индивидуального и родового1. Гегель первым в истории проследил развитие сознания в соответствии с событиями мировой истории. Он исходил из того, что сознание личности (субъективный дух), будучи необходимо связано с объектом, определяется историческими формами общественной жизни; правда, эти последние толковались им как воплощение объективного духа, а абсолютное самосознание мыслилось как надличностное, всеобщее начало, движущееся по имманентным ему законам. В системе Гегеля подлинной реальностью является всеобщее, представленное в виде абсолютной идеи, из которой в конечном счете все развивается. Индивидуальное сознание, единичный дух является лишь одной из конечных форм ее проявления. «И конечный или субъективный дух,— а не только абсолютный,— должен быть постигнут как осуществление идеи. Рассмотрение духа только тогда является истинно философским... когда дух понимается как отражение вечной идеи» 2. По Гегелю, процесс познания есть чисто духовный процесс самопознания абсолютной идеи, духа. В связи с этим Энгельс писал, что феноменология духа Гегеля является «отображением индивидуального сознания на различных ступенях его развития, рассматриваемых как сокращенное воспроизведение ступеней, исторически пройденных человече- 1 См. Ф. И. Георгиев. Противоположность марксистского и гегелевского учения о дознании. М., 1967, стр. 74. 2 Гегель. Соч., т. III. М., 1956, стр. 25. 23 ским сознанием» 1. Гегелю принадлежит также глубокая мысль о формировании сознания в практической, деятельности, в труде. Он «ухватывает сущность труда и понимает предметного человека... как результат его собственного труда» 2. С критикой идеализма вообще, гегелевского в особенности выступил Л. Фейербах. Характерная черта его материализма — антропологизм — понимание человека как высшего продукта природы, рассмотрение его в неразрывном единстве с природой, ибо она — основа духа. Она же должна явиться основой и новой философии, призванной раскрыть земную сущность человека, которого природа наделила чувствами и разумом и психика которого зависит от его телесной организации, обладая вместе с тем качественной спецификой, несводимой к физиологическим процессам. Идеи Фейербаха имели огромное значение в борьбе против идеалистических концепций человека и его сознания, против дуалистического противопоставления в человеке духовного начала телесному, а также против вульгарного материализма. Свой вклад в материалистическое объяснение сознания и личности внесли русские революционные демократы В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский, которые выводили сознание из реального процесса жизнедеятельности человека. Опираясь на критерий практики и весь опыт естествознания, Чернышевский подчеркивал, что никакого дуализма в человеке не существует. Своеобразную направленность философско-психологическим концепциям революционных демократов придал диалектический синтез принципа причинной обусловленности сознания материальными факторами и признания активности и исторического характера сознания. А. И. Герцен считал, что субъектом сознания является человечество, и рассматривал исторически развивающееся сознание в качестве «родового мышления». Существенным моментом в трактовке сознания и личности у революционных демократов является признание определяющей роли бытия по отношению к сознанию и деятельности человека, при- 1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 278. 2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956, стр. 627. 24 родных и приобретенных потребностей как побудительных факторов взаимодействия личности с миром. Слабые стороны в истолковании сознания домарксистскими материалистами проявились прежде всего в том, что, рассматривая человека как явление природы, они не распространили материализм на понимание истории, а потому не смогли до конца осмыслить человека как продукт социально-исторического развития, обусловленный общественно-трудовой деятельностью, в ходе которой человек не только преобразовывал мир, но и созидал свою качественную специфику. В силу этого сознание не могло быть понято как результат и идеальный компонент чувственно-предметной деятельности человека, как отражение, образ внешнего мира, возникающий в мозгу не в результате пассивного созерцания, а в результате активного преобразования мира трудом людей. ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ ФИЛОСОФИИ И ПСИХОЛОГИИ Для современной буржуазной философии характерны идеализм, агностицизм, иррационализм, ложное философское истолкование достижений науки, тесная связь с религией, отрицание мировоззренческого значения науки: у религиозных философов — в пользу веры, откровения, у иррационалистов — в пользу философии, понимаемой как выражение непосредственных переживаний, интуиции, эмоций и т. д. Согласно экзистенциализму, философия претендует на решение тайны человека: для чего он живет, в чем смысл его жизни, каково его место в мире и чем обусловлен выбор им своего жизненного пути? Эти действительно очень важные вопросы, которые не могут не волновать людей, экзистенциалисты не решают научно. В основе их взглядов — субъективизм, индивидуализм и ограничение познания интуицией. Экзистенциализм исходит из единичного человеческого существования, 1 Понятием иррационализм (от лат. Irrationalis — неразумный) объединены философские учения, ограничивающие возможности разумного постижения мира и противопоставляющие разуму созерцание, инстинкт, чувства, веру. 25 которое характеризуется как комплекс отрицательных эмоций: озабоченность, страх, сознание приближающейся смерти. Чтобы осознать себя как нечто существующее, человек должен оказаться в «пограничной ситуации», например перед лицом смерти. Тогда мир для него становится «интимно близким». Постижение мира, по мнению экзистенциалистов, осуществляется прежде всего путем интуиции, «экзистенциального озарения». Особое место в экзистенциализме занимает проблема свободы, определяемая как выбор человеком одной из бесчисленных возможностей. Рассматривая эту проблему, экзистенциалисты неоправданно отрывают свободу от необходимости, личность от общества. Самое важное для человека, по мнению экзистенциалистов,— это факт его личного существования. Но существование человека конечно: он родится, живет и умирает. На этом основании жизнь рассматривается ими как нечто глубоко иррациональное, как мучительное ожидание прихода смерти. Не мы активно созидаем жизнь и движемся по ней, а нас несет по жизни — несет в рождение, в старение, в смерть; нас продолжает нести и во сне, и в гневе, и в радости. Мир представляется экзистенциалистам ареной замученных и запуганных существ, где преобладает страдание, где человека на каждом шагу подстерегают неприятности. Под маской «друг для друга» люди действуют друг против друга. Важнейшее понятие философии экзистенциализма — страх. Мир тем более страшен, что он бессмыслен и непостижим. Современный экзистенциализм как система мировоззрения в целом (независимо от религиозной или атеистической позиции отдельных его представителей) немыслим без психологии катастрофы, ощущения кризиса. Неуверенность в будущем, страх перед завтрашним днем, перед безработицей, перед сильными мира сего, перед войной — вот социальные и психологические корни той философии, которая делает страх онтологической характеристикой человека. Такая философия — одно из проявлений общего кризиса капитализма. Неопозитивизм сознательно исключает из рассмотрения вопрос об отношении сознания к внешнему миру. Мы черпаем наши знания из опыта. А опыт — это наши же ощущения, переживания. Значит, мы черпаем наши 28 знания из самих себя. Ученый уподобляется пауку: ой выпускает из себя паутину знаний и ткет узоры науки. Прагматизм истолковывает всякое знание как «прагматическую веру» (в кантовском смысле), субъективно-идеалистически понимает практику. Человек, по Пирсу, настолько полно заключен в пределах своего возможного практического опыта, его ум настолько сведен к тому, чтобы быть инструментом его нужд, что он не может ни в малейшей степени иметь в виду что-либо выходящее за эти пределы. Согласно прагматизму, человек действует, ничего не зная о законах мира; мир — это хаос ощущений и переживаний, лишенный внутреннего единства и не поддающийся разумному осознанию. У. Джемс говорил: быть может, мы находимся в мире так же, как собаки в наших библиотеках; они видят книги и слышат разговор, не улавливая во всем этом никакого смысла. Согласно прагматизму, человек руководствуется в своем поведении не знаниями, а слепой верой: реально то, в реальность чего мы верим. Практическое значение мышления человека прагматисты видят не в том, что оно является отражением мира, а лишь в умении вывернуться из затруднительного положения и добиться успеха. Разновидность прагматизма — инструментализм — рассматривает понятия, идеи в качестве орудий упорядочения мира, первоначально выступающего в виде бесформенного хаоса, «мраморной глыбы», из которой можно изваять статую с помощью понятий — инструментов. Прагматизм, как и всякий идеализм, тесно связан с религией. Он считает религиозное учение весьма полезным, а потому и истинным. Мир, с точки зрения прагматизма, есть то, что из него делает человек, который создает этот мир по своему произволу. Человек как субъект приобретает в прагматизме значение средоточения мироздания, а ось мира, по словам Джемса, проходит через эгоистические центры человека. Реакционный характер прагматизма в политическом отношении заключается в оправдании авантюризма в политике, агрессивных тенденций и устремлений империалистической буржуазии. Неотомизм, усматривая вслед за Фомой Аквинским задачу философии в необходимости упорядочивать все 27 в стройную иерархию, претендует на «цельную и оптимистическую концепцию мироздания». Для неотомистов мир — не абсурд, не арена «заброшенности» человека, как у экзистенциалистов, не игрушка произвольной человеческой активности, как у прагматистов, не цепь логической данности, как у неопозитивистов, а «реальное творение благого бога», заслуживающее полного «приятия» и почтения к его внутренним законам. Для современной буржуазной философии и психологии в целом характерно нигилистическое отношение к сознанию, умаление роли человеческого разума. Это нашло в свое время яркое выражение в работе У. Джемса «Существует ли сознание?», в которой он доказывал, что сознание испарилось. Современные исследователи любят ссылаться на агностическое положение Гексли: «Что представляет собой сознание, мы не знаем, и каким образом в результате раздражения нервной ткани происходит такая удивительная вещь, как сознание, столь же непонятно, как и появление джинна из лампы Алладина» 1. Исходя из ложной предпосылки, будто сознание невозможно раскрыть научными средствами, К. Г. Юнг полагал, что сознание лучше не определять, а описывать с помощью картин и метафор. Юнг представлял себе сознание примерно так: прожектор внимания освещает сознательный сектор внутреннего и внешнего мира и этим подбирает определенное психическое содержание; актуальные психические переживания таким путем задерживаются, ограничиваются и отрываются от неосознанной темноты физиологических и потенциальных психических процессов. Представители бихевиоризма считают, что сознание — лишь «уважаемая гипотеза», а его наличие у человека — иллюзия, которая не может служить основанием для изучения его поведения. У психологов и физиологов капиталистических стран нет хотя бы в какой-то степени общего подхода к проблеме сознания, что проявилось на ряде международных симпозиумов последних лет. Существует точка 1 У. Пенфилъд, Г. Джаспер. Эпиленсия и функциональная анатомия головного мозга человека. М., 1958, стр. 258—259. 28 зрения, что сознание вообще не подлежит строгому определению. Ее сторонники стремятся отказаться от него как от чего-то находящегося за бортом науки. Так, психолог и врач Рапопорт заявил, что термин «сознание» несколько устарел, что последние 30 лет психологи по традиции смотрели на сознание как на очень субъективное неустойчивое явление. Вместе с тем признается, что именно сознание открывает дорогу к изучению природы человека. Некоторые пытаются дать эмпирическое описание явлений сознания, исходя из практических нужд, например, клиники. Пенфильд, например, считает сознание человека нормальным, если обнаруживается, что он сознает окружающее и свои собственные потребности так, как наблюдатель считает нормальным. Сознание отсутствует, если наблюдатель не обнаруживает никаких признаков активности, кроме автоматических действий, а больной не проявляет никаких признаков осведомленности о том, что он делает и что испытывает2. Сознание рассматривается как состояние, при котором человек отдает себе полный отчет в собственных мыслях и намерениях. Фишгол утверждает, что сознанием обладает субъект, который имеет достаточный контакт с окружающей средой, связан с реальностью, ориентирован относительно места, времени и собственной личности. Бремер полагает, что сознание — это различительная и выборочная реактивность, которую выявляет мозг в процессе своей деятельности. Сознание определяется и как качество функционирования нервной системы, допускающее получение опыта в восприятии чувственных данных окружающего мира и нашего тела, приобретение знаний и сохранение их в памяти. По мнению Фессара, функцией сознания является интеграция жизненного опыта, объединение бессознательных явлений. Высказываются мнения, согласно которым сознание отождествляется с состоянием бодрствования. Так, Клейтман подошел к сознанию, как к вертикали, которая начинается с нулевого состояния спящего новорожденного и идет к побуждаемой активно- 1 См. «Problem of consciousness». Transactions of the second conference March, 1951. 2 См. У. Пенфильд, Г. Джаспер. Эпилепсия и функциональная анатомия головного мозга человека, стр. 259—260. 29 сти взрослого. Линдсей продолжил эти идеи и создал своеобразную таблицу различных состояний сознания: эмоциональное состояние гнева и беспокойства, сильного возбуждения, бдительное внимание, ненапряженное бодрствующее состояние, дремота, легкий сон, глубокий сон, смерть. Хогланд подчеркнул чувство времени как еще один индекс сознания, означающий ориентацию во времени и пространстве. Монье говорит о сознании как системе связей, снабженной обозначениями, которые используются в качестве шифра при переводе на психологический язык физиологических нервных явлений. Он характеризует сознание как результат объединенных в одно целое функций мозга. Международные симпозиумы выявили наличие различных точек зрения и на собственно психологические аспекты сознания. Утверждалось, что сознание проявляет себя, когда субъект сталкивается с конфликтом, для которого старые формы деятельности недостаточны и необходим переход к более высоким ее формам. Зильбург, например, считает, что уровни сознания связаны с изменяющейся структурой содержания. Сознание — это функция связи человека с внешним миром. Монтагью определил сознание как социальную конструкцию, основанную на социализирующем опыте. Он ссылается на мнение Пиаже, который рассматривает сознание как рефлективное явление, зависящее от социализации. Позиция Парсона выражается в том, что сознание следует рассматривать как условие для расширенных связей более высокого уровня между субсистемами в системе отдельной личности, а также между личностями как участниками социальной системы. Сознание — явление личности, а не организма. Оно встречается в системе познавательных, а не биологических систем. Это система комплексов из символов и значений иди из мотивов для значений1. Некоторые буржуазные психологи рассматривают сознание как непостижимое чудо. Другие его характеризуют как переживание внешних впечатлений, доходящее до «Я». Человек прибегает к помощи сознания лишь в минуты трудности. При этом сознание, по существу, 1 См. «Problem of consciousness». Transactions of the fourth conference. March, 1953, New York. 30 отождествляется с вниманием, рассматривается как тип изнутри напряженного внимания. Можно было бы продолжить изложение различных точек зрения на сознание. Но, и приведенных достаточно, чтобы понять основной методологический перок концепций сознания, не выходящих за рамки идеалистического буржуазного философского мировоззрения: они вращаются в кругу внутриорганических отношений, |