учебник. А. Г. Спиркин Сознание и самосознание издательство политической литературы москва 1972
 Скачать 1.47 Mb.
|
|
рассматривая сознание не как отражение внешнего мира в мозгу человека, а как спонтанную деятельность мозга, некую данность, вне ее отношения к социально-исторической реальности. * * * В качестве исходного пункта для анализа сознания марксизм берет общественно-историческую практику, преобразующую и внешний мир и самого человека. Mapксизм исходит из активноотражателъной природы сознания, что предполагает существование реального мира вне сознания: «Сознание... никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием... а бытие людей есть реальный процесс их жизни» 2. Основные положения марксизма о сознании неразрывно связаны с диалектико-материалиетической трактовкой личности: ведь именно люди в процессе своей деятельности по развитию материального производства и материальных отношений изменяют и развивают также свое сознание. Сознание — это особая, идеальная форма, внутренний аспект человеческой деятельности. Строение сознания, его содержание и направленность закономерно связаны с этой деятельностью, с образом жизни человека, с его положением в обществе. Даже на той ступени развития, когда сознание приобретает относительную самостоятельность, практика остается его основой и критерием истинности его содержания. Сознание может быть научно понято лишь в том случае, если оно рассматривается в развитии, начиная с его биологических предпосылок в виде психической деятельности животных, с которыми человек связан узами 1 См. Е. Rotchacker. Zur Genealogie des menschlichen Berwu|3tseins. Bonn, 1966. 2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 25. 31 генетического родства. Но развитие психики в животном мире составляет лишь предысторию сознания. «Сознание... с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди» . Одним из основополагающих марксистских подходов к сознанию является принцип историзма: современное состояние сознания есть продукт всей истории человечества. Марксизм оставляет позади себя философию и психологию, не возвысившихся до историзма в понимании сознания. Социально-исторический подход к сознанию предполагает анализ тех объективных материальных и духовных процессов в жизни общества, которые обусловили его возникновение, развитие и сущность. Главный механизм формирования и развития сознания человека — это усвоение исторически выработанных и фиксированных в формах культуры видов практической и теоретической деятельности. Ленин характеризует сознание как субъективный образ объективного мира. Не существует «ничьих» ощущений, мыслей, чувств. Всякое ощущение, мысль, идея есть ощущение, мысль, идея определенного человека. Они есть деятельность субъекта. Вместе с тем сознание управляет деятельностью человека, вооружает его планами разумного практического воздействия на мир и постоянно контролирует процесс их реализации. Оно включается тем самым в реальный процесс жизни человека и общества, приобретая огромную роль в судьбах человечества. Поэтому принцип отражения совершенно несовместим с его трактовкой как пассивно-созерцательного процесса. Сознание, в понимании Ленина, это такая духовная деятельность, которая направлена на активное, творческое преобразование действительности. Признание активного, творческого характера сознания является необходимым требованием марксистско-ленинского понимания человеческой личности: люди одновременно и продукты и творцы истории. Исходя из основополагающих принципов, сформулированных Марксом, Энгельсом и развитых Лениным, советские философы и психологи, обобщая новый факта- 1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 29. 32 ческий материал, достижения естествознания и общественных наук, внесли свой вклад в творческую разработку проблемы сознания. В последние два десятилетия вышло большое число отдельных монографий, специально посвященных проблемам сознания, его сущности, происхождения1. Состоялся специальный всесоюзный симпозиум, посвященный проблемам сознания, на котором высказали свои суждения по данному вопросу многие десятки ученых самых разнообразных специальностей. Результаты работы этого симпозиума опубликованы в двух книгах: «Проблемы сознания» (М., 1966), «Сознание» (М., 1967). Проблемы сознания рассматриваются в связи с вопросами теории познания, кибернетики, психологии, языкознания, физиологии высшей нервной деятельности и пр. История разработки этих проблем нашла свое отражение в специальных трудах обобщающего характера 2. 1 См. С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание. М., 1957; И. П. Антонов Происхождение и сущность сознания. Иваново, 1959; А. Н. Леонтьев Проблемы развития психики. М., 1959; П. Ф. Протасеня. Происхождение сознания и его особенности. Минск, 1959; А. Г. Спиркин. Происхождение сознания. М., 1960; Е. В. Шорохова. Проблемы сознания в философии и естествознании. М., 1961. 2 См. А. В. Петровский. История советской психологии. М., 1967; М. Г. Ярошевский Психология в XX столетии. М., 1971; Е. А. Будилова Философские проблемы современной психологии. М., 1972. 33 МОЗГ ЧЕЛОВЕКА — СОЦИАЛЬНО СФОРМИРОВАННЫЙ ОРГАН ПСИХИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ МОЗГ И ПСИХИКА Исходным пунктом диалектико-материалистического рассмотрения сознания является уяснение его естественно-научных предпосылок. В кругу этих проблем, если идти как бы «снизу вверх», проблема «мозги психика» является отправной. Кажется банальным утверждение: нельзя отделить сознание от материи, которая сознает. А между тем некоторые психологи рассуждают так: мы — подобно узнику под стеклянным куполом, думающему, что свет исходит не от Солнца, а от самого купола,— считаем, что мысль рождается мозгом, но логически вполне допустимо утверждение, что она всего лишь проникает к нам через мозг 1. Среди многочисленных тайн природы, над разгадкой которых работает современная наука, пожалуй, одной из самых сложных является головной мозг — тончайший нервный аппарат, представляющий собой наивысшую форму организованной материи в известной нам части вселенной. Это шедевр природы и общества. Предполагая, что именно мозг составляет материальную основу психических явлений, ученые всегда стремились выяснить, как он устроен и функционирует. Уже древнегреческий врач и анатом Алкмеон выдвинул положение о головном мозге как органе жизни и деятельности души. Гиппократ говорил, что люди должны звать, что из мозга, и только из мозга, возникают наши удовольствия, радости, смех и шутки, так же как и наши горе- См. Джемс. Прагматизм. М., 1910. 34 сти, боль, печаль и слезы. G помощью мозга мы думаем, видим, слышим, отличаем уродливое от красивого, плохое от хорошего, приятное от неприятного. Иначе говоря, с помощью мозга осуществляется то, что мы называем «духовная жизнь». Человек использовал искусство, литературу, философию и исторические науки, «чтобы пролить свет в эту тьму» 1. Тем не менее нейрофизиологический механизм духовной жизни и сейчас еще окутан для нас глубоким мраком. Существование психики невозможно вне материи функционирующего мозга. От уровня структурной организации мозга зависит и уровень его отражательной способности. Одни и те же внешние воздействия на мозг рыбы отражаются в виде «рыбьей» психики, на мозг змеи — «змеиной», а в мозгу курицы рождаются «куриные мысли», в обезьяньем мозгу мир отражается более совершенным образом. Сознание человека формируется в связи с развитием его мозга. Врожденное недоразвитие мозга сопровождается слабоумием, слабостью волевой сферы, проявляющейся в беспомощности при попытке заставить себя сосредоточенно работать, безынициативностью, медлительностью, полной пассивностью. Когда в глубокой старости мозг сильно «дряхлеет», нередко наступает старческий маразм. Буйство подкорки может проявляться виде истерических приступов, сопровождаясь плачем, воплями, судорогами, иногда немотой и даже слепотой. Когда нарушается структура лобных долей мозга, больные не могут создавать и удерживать сложные замыслы поведения. Они не имеют устойчивых намерений и легко отвлекаются побочными раздражителями, не могут должным образом осуществлять самоконтроль. У них снижена инициатива, ослаблена организованность, проявляется эмоциональная несдержанность в виде взрывов смеха, вспышек раздражения или ярости, отсутствует творческая игра воображения и сила абстракции» При поражении затылочно-теменных отделов мозговой коры левого полушария нарушаются ориентировка в пространстве, оперирование геометрическими отношениями, счет в уме и анализ некоторых грамматических конструкций 2. 1 И. П. Павлов. Избр. произв. М., 1951, стр. 132. 2 См. А. Р. Лурия. Высшие корковые функции человека и их нарушения при локальных поражениях мозга. М., 1962. 35 Какие причудливо замысловатые узоры образов, мыслей ткет больная фантазия шизофреника! Какие нелепые страхи и властные влечения терзают помраченную душу психически больного человека; какие странные и даже чудовищные поступки совершает он! В психических расстройствах играют роль и социальные, и психологические, и биохимические, и иные факторы. Но все они могут вывести психику из нормы, лишь оказав свое пагубное влияние на ее материальный субстрат — мозг. Учение о мозге прошло длительную историю, в которой выделяются две основные тенденции: концепция строгой локализации психических явлений и точка зрения, согласно которой мозг функционирует как единое целое. В начале прошлого столетия австрийский ученый Ф. Галль попытался построить органологию мозга. Он рассматривал мозг как совокупность органов, в которых будто бы помещаются чувства, память, родительская любовь, поэтический талант, хитрость, преданность и пр. Против этого выступал французский ученый Ж.-П. Флуранс, утверждавший, что мозг — однородная масса, функционирующая как единое целое. Эта концепция находила свое не только теоретическое, но и опытное подтверждение. Вместе с тем накапливался материал и в пользу однозначно локализационной теории. Так, было обнаружено, что разрушение лобной извилины левого полушария ведет к поражению речи. При поражении левой височной области мозга человек перестает слышать и воспринимать чужую речь. Поражение же заднелобных отделов левого полушария ведет к утрате способности говорить. Была установлена связь зрениях затылочными долями полушарий, а слуха — с височными. Экспериментальные исследования выявили двигательную зону коры, установив, что при раздражении одной из извилин лобной доли сокращалась определенная мышца. Эта линия исследований продолжается до сих пор. К примеру, Хосе Дельгадо вживлял в мозг животных металлические нити толщиной с волос и пропускал через них электрический ток. Под влиянием раздражений различных участков мозга животное осуществляло разнообразные, даже неестественные движения (скажем, вращение глазами), обходило препятствия, неуклонно добиваясь цели. Раздражение других участков мозга 38 выдавало «реакцию замирания». В своих опытах Дельгадо овладел мастерством управления эмоциями животного. Раздражая подкорковые части, удается вызвать агрессию у миролюбивых животных. Миролюбие восстанавливается с прекращением раздражения. Обнаружены участки мозга, которые, напротив, заведуют «кротостью». Стоит прекратить действие электрического «укротителя», и у животного восстанавливается агрессивное состояние. Выявлены участки в мозгу, раздражение которых вызывает искусственный голод, даже если перед этим животное утолило свой голод и отказывалось от еды. Многие из такого рода опытов были воспроизведены на душевнобольных, которым вживлялись электроды с целью лечения. Попутно осуществлялись экспериментальные исследования. Вызывались страх, расположение, злоба, ощущение пустоты, неуверенность в своей половой принадлежности, половое возбуждение, шутливое настроение. При раздражении, например, верхней височной извилины человек вспоминал музыкальные звуки, мелодии знакомых песен, голоса людей и даже целые фразы, вызывавшие реакцию смеха1. Опыты показали, что в мозгу существуют участки, раздражение которых вызывает у животного удовольствие («центр удовольствия»). Удалось обнаружить и «центр неприятности», «пункт ярости» и пр. В итоге длинного ряда исследований установлено, что мозг дифференцирован на различные участки, обладающие функциональным своеобразием. Психические функции оказываются в прямой зависимости от деятельности определенных участков мозга, которые играют главную роль в их осуществлении: разрушение ограниченных участков мозга приводило к комплексу определенных психических дефектов. На основе этих опытов некоторые попытались сделать далеко идущие выводы, будто со временем с помощью кнопок можно будет, как марионеткой, управлять самыми сложными формами поведения животных и даже человека. Классическое учение о локализации подверглось, однако, резкой критике сторонниками иной точки зрения. Оппоненты рассуждали при этом так: допустим, что од- 1 См. X. Дельгадо. Мозг и сознание. М., 1972. 37 на из колесиков в часовом механизме сломалось и часы перестали показывать время. Можно ли на этом основании сказать, что именно данное колесико ведало функцией показания времени? Или: можно ли считать, что мелодия локализована в одном определенном месте музыкального инструмента только потому, что в результате поломки в этом месте мелодия перестает звучать? Известно, что поражение левой височной области вместе с нарушением понимания речи вызывает и распад письма, затруднения в повторении слов, названий предметов, в устном счете и т. п. Уже одно это позволяет предположить, что функции каждой конкретной области мозга гораздо шире и сложнее. Благодаря успехам тонкой анатомии головного мозга, физиологии (в частности, электрофизиологии), психологии, неврологии и нейрохирургии удалось показать, что мозг — это прежде всего сложнейшая система, действующая как дифференцированное целое. Соответственно любая сложная психическая функция является сложно организованной и саморегулирующейся системой. Мыслительные процессы осуществляются па высших этажах мозга — в его коре. Это серое вещество, которое тонким слоем извилин облегает большие полушария мозга, заходя во все углубления и борозды 1. Кора головного мозга состоит из огромного, числа (до 15 млрд.) нервных клеток — нейронов. Если эти клетки расположить в ряд, то они образуют цепь длиной в 5 тыс. км. Каждая из них с помощью отростков (длинных — аксонов и коротких — дендритов) находится в контакте (через синапсы) с тысячами других, образуя в целом ажурную сеть с неисчислимым множеством связей, уходящих по нервным волокнам к нервным окончаниям органов чувств. Нервные окончания — это своего рода «щупальца» мозга. Когда на них падают определенные воздействия или сигналы, они приходят в состояние возбуждения, которое по соответствующим нервам передается в кору головного мозга, где постоянно возникают, «рассыпаются» и вновь образуются связи между его различными областями. Каждый человек ежеднев- 1 См. Грей Уолтер У. Живой мозг. М., 1966; Г. Мзгун. Бодрствующий мозг. М., 1965; Я. Вулдбридж. Механизмы мозга. М., 1965. 38 но через свои органы чувств получает десятки тысяч ощущении. Как показали исследования советских ученых, в аппарате мозга можно выделить несколько блоков, различных по своему строению, связям и функциям. Первый блок достоит из группы аппаратов, расположенных в глубине мозга и имеющих прямое отношение к обмену веществ и к регуляции «внутреннего хозяйства» организма. Это образования так называемой подбугорной области, некоторые ядра «зрительного бугра», участки наиболее древних отделов мозговой коры. Они образуют единую систему, которая регулирует химический обмен в организме, является источником влечений и потребностей человека и служит как бы «энергетическим блоком» человеческого мозга. «Подкорковый» аппарат ответствен за инстинктивные влечения и эмоциональные состояния. Их раздражение вызывает или удовольствие, радость и блаженство, или страдание и злобу. От нормальной работы этого блока зависит уровень бодрствования организма, возможность срочно сохранить следы прежнего опыта. Если поражены участки этой области мозга, человек становится чрезмерно возбужденным или, наоборот, впадает в сон; мысли его начинают путаться. В состав второго блока входят нервные приборы, сконцентрированные в задних отделах больших полушарий — в затылочной, височной и теменной области, на различной глубине, которые служат для получения, переработки и хранения информации, доходящей до человека из внешней (а частично и из внутренней) среды. Путь этой информации начинается с органов чувств, проходит через нервные узлы, где расположены первичные аппараты анализа внешних раздражителей, и кончается в сложных зонах коры головного мозга. Первичные участки этих зон принимают, а еще более сложные — вторичные — перерабатывают, т. е. анализируют и синтезируют сигналы, приходящие из внешнего мира; выделяют наиболее существенные элементы информации и тормозят, «гасят» реакцию на побочные, малозначимые сигналы. Отдельные участки коры головного мозга, входящие во второй блок, строго дифференцированы: затылочные воспринимают и перерабатывают зрительную, височные — слуховую, теменные — кожную 39 информацию. Болезненные поражения этих участков второго мозгового блока вызывают нарушения психических процессов, чаще всего ограниченные только одной какой-либо сферой (например, затруднения в анализе речевых звуков, понимании речи или письма). На границах, где участки сливаются, кора головного мозга несет наиболее сложную функцию, объединяющую работу всех этих «каналов». Особые функции свойственны третьему блоку: программирование и регулирование движений и действий, их сличение е исходными намерениями и оценка результатов. Этот блок расположен в передних разделах мозга, и прежде всего в лобных долях. Сохранность его необходима для правильной организации поведения человека, осуществляющего известные намерения. Разрушение его приводит, например, к тому, что, сохраняя все нормальные особенности восприятия речи, логических процессов, человек оказывается неспособным прочпо удерживать намерение, подчинять ему своп действия и выполнять задуманное 1. Таким образом, задняя кора перерабатывает информацию, а передняя вырабатывает инструкцию. Легко видеть, что сложная психическая деятельность требует совместной работы всех блоков. Поэтому при частичном разрушении одного из участков мозга создается возможность компенсировать дефект за счет других сохранившихся участков. С помощью электродов удалось проникнуть к отдельный нервным клеткам и записать на осциллографе их ответы. Так было «опрошено» огромное количество составляющих мозг нейронов. Выяснилось, что даже отдельные нервные клетки могут выполнять различные сложные функции, например различать раздражители, запоминать их, реагировать на них. Но если раздражитель монотонно повторяется, нейрон постепенно переедает на него реагировать: электрические ответы его угасают. Подобные клетки мозга были названы нейро-намн новизны. Электрофизиологический метод дал возможность судить о функциональном состоянии мозговых структур не только по конечным проявлениям их дея- 1 См. А. Р. Лурия. Высшие корковые функции человека а их нарушения при локальных поражениях мозга. М., 1962. 40 тельности (дело и слово), но и непосредственно оценить это состояние. Материальный субстрат той или иной психической функции составляет работа не одной клетки, или одного поля, или одного участка мозга, а многих. Соответственно и психика является результатом активного функционирования многих отделов головного мозга, которые находятся в сложных функциональных и морфологических взаимоотношениях друг с другом. Даже при возникновении простейшего ощущения в деятельное состояние вовлекаются различные отделы коры и подкорковые образования. Мозг действует как единое целое, как сложная функциональная система. При этом, разумеется, кора и весь мозг не могут отрываться от периферической нервной системы, от организма в целом. Верное понимание функционирования мозга предполагает синтез результатов, полученных при изучении отдельных нейронов и при исследовании внешнего поведения человека. Таким образом, в сложных психологических явлениях участвует вся кора мозга как функционально и структурно дифференцированное целое. Каждый элемент такой системы участвует в каждом целостном процессе более или менее специфическим образом. Для сложных интеллектуальных функций не существует «центров», которые бы только их и продуцировали, но в осуществлении каждой из таких функций определенные участки мозга играют наиболее существенную роль. Функциональная многозначность структурных элементов мозга обусловлена еще и тем, что духовная функция связана не с его механизмом как таковым, а с его динамически изменяющимся состоянием, или, точнее, с протекающими в нем нейродинамическими процессами в их сложной «социально-исторической» обусловленности. Чем филогенетически древнее тот или иной механизм, тем одноаначнее его локализация. В нижних этажах нервной системы локализация однозначнее, чем в подкорке, в последней однозначнее, чем в коре. В коре в свою очередь относительно примитивные механизмы в процессе филогенеза однозначно закрепились за ее определенными участками. В осуществлении же высших и генетически более поздних функций, сложившихся в процессе социально-исторического развития человека, 41 принимают участие многие элементы или вся кора, причем различные элементы вносят различную лепту в работу целого. Целостная деятельность мозга остается до сих пор «черным ящиком». Что туда поступает и что оттуда выходит, нам известно, а вот что же там происходит, остается во многом тайной. Основные усилия науки о мозге были направлены на выявление физиологических механизмов прежде всего психики животных, а также некоторых элементарных явлений психики у человека. Нейрофизиологическая основа сложных явлений сознания и самосознания остается еще недостаточно выясненной. Это — задача будущего. НЕРВНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ПСИХИКИ Материальным субстратом психики является нейрофизиологическая деятельность мозга. Нормальная психическая деятельность мозга предполагает его бодрствующее, активное состояние, которое вызывается и поддерживается при наличии афферентации т. е. притока к мозгу бесчисленных нервных импульсов от органов чувств. Если афферентация отсутствует (скажем, при искусственной изоляции мозга), то мозг не продуцирует психических феноменов. К примеру, в результате ожога человек утратил чувствительность на большей части кожи: не ощущал холода, тепла, оглох и ослеп на один глаз. Когда ему закрывали здоровый глаз, он засыпал. Важную роль в поддержании бодрствующего состояния мозга и тем самым в регулировании ясности сознания играет ретикулярная формация, связанная с механизмом внимания. Ее динамика влияет главным образом на «готовность к действию» коры мозга. Наука выявила рефлекторную природу психических явлений и дала возможность понять психику как систему активной деятельности, которая формируется под влиянием внешнего мира. И. М. Сеченов считал, что все акты сознательной и бессознательной психической жизни по механизму (по способу своего совершения) суть рефлексы. Рефлекс, лежащий в основе психических явлений, является отражательным нервным механизмом. Рефлекторный процесс начинается с восприятия раздра- 42 жителя, продолжается нервными процессами коры мозга и заканчивается ответной деятельностью организма, и прежде всего мышечными движениями. «Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге — везде окончательным фактом является мышечное движение» 1. Пафосом творческих поисков И. П. Павлова было выяснить «механизм и жизненный смысл того, что занимает человека все более,— его сознание, муки его сознания» 2. Он раскрыл, что на базе безусловных рефлексов (пищевых, оборонительных и др.), в процессе индивидуального опыта животного и человека образуются условные рефлексы, временные связи. Рефлекторная теория, обобщая огромное количество прежде всего биологических фактов, имеет методологической предпосылкой принцип детерминизма и направлена своим острием против виталистической концепции биологической «спонтанности». Важным принципом осуществления рефлекторной деятельности мозга является принцип подкрепления: закрепляется та рефлекторная деятельность, которая достигает результата. Подкрепление рефлексов осуществляется эффектом самих действий с помощью подмеченного еще И. М. Сеченовым механизма обратной связи: когда каким-либо рефлексом приводится в действие соответствующий эффекторный аппарат (мышцы, железы, системы органов), то импульсы, возникающие в нем вследствие его работы, возвращаются в центральное звено рефлекса. Они сигнализируют не только о работе органа, но и о ее результатах, что дает возможность вносить коррективы в протекающее действие и добиваться адекватного выполнения намерения. Задача обратной связи — постоянно ставить в известность мозг о происходящем в управляемой им системе. Информация о подкреплении придает условному рефлексу относительную целесообразность в силу того, что в головном мозгу еще до того, как появится действие, формируется механизм оценки этого действия. Не- 1 И. М. Сеченов. Избр. произв. М., 1953, стр. 33. 2 И. П. Павлов. Полн. собр. соч., т. III, кн. 1. М.—Л., 1951, стр. 39. 43 возможность вовремя координировать и контролировав движение так же пагубна для организма, как и паралич. Важным условием целесообразности рефлекторного акта является то, что организм всегда имеет афферентные сигнализации о том, в какой степени эффективно для организма в целом развернулось данное конкретное рефлекторное действие. Своими идеями Павлов способствовал критике понимания целесообразности в поведении организма как проявления каких-то нематериальных сил и развил дарвиновский принцип детерминации в объяснении этого поведения. Явления «психического слюноотделения» и многочисленные экспериментальные исследования Павлова послужили основанием для вывода о том, что по своей биологической сущности вся условнорефлекторная деятельность является сигнальной. Это значит, что на основе образования временных связей многочисленные сигналы из внешней и внутренней для организма среды (условные раздражители) являются предвестниками, сигнализаторами о предстоящем наступлении существенно важной для организма безусловнорефлекторной деятельности, например пищевой, половой, оборонительной и пр. Принцип сигнализации имеет решающее значение в жизни животных и человека. Предупреждающее действие сигнала, или так называемое опережающее отражение, заранее подготавливает организм к предстоящему акту удовлетворения какой-либо потребности или сохранения жизни; будущее определяет настоящее. Опережающее отражение реальности у животных осуществляется элементарными формами психики — ощущениями, восприятиями, представлениями, образным мышлением. Их физиологические механизмы Павлов назвал первой сигнальной системой. У человека опережающее отражение осуществляется взаимодействием двух сигнальных систем, при ведущей роли второй сигнальной системы — физиологического механизма речи и понятийного мышления. На основе развития рефлекторных принципов формируются предпосылки новых естественнонаучных идей о наличии в мозгу таких структур и процессов, которые обеспечивают оптимальные условия для управления деятельностью в результате активного выбора ин- 44 формации, поступающей из внешней среды. Это концепции функциональной системы и «афферентного синтеза», концепция «рефлекторного кольца» и др. П. К. Анохин сформулировал концепцию функциональной системы как единицы интегративнои деятельности мозга 1. Любой двигательный акт формируется в процессе своего становления, развертывания на основе многократного сравнения тех движений, которые совершаются, с конечным, заранее намеченным результатом деятельности. Информацию о том, что произошло по пути к реализации замысла, в каком состоянии находятся работающие мышцы, поступает в центр, где происходит сравнение того, что уже сделано, с тем, что предполагалось сделать, что должно быть сделано. Это «должное» — «модель потребного будущего», закодированная в мозгу. Как управляющая система высокой степени сложности, мозг устроен так, чтобы не только получать, хранить и перерабатывать информацию, но и прогнозировать, вырабатывать план действий, осуществлять активное управление действиями, направленными на решение определенной задачи. Вероятностное прогнозирование и управление стало основой физиологии активности, существенно отличной от физиологии реактивности 2. Психологические исследования показали далее, что физиологической основой психики являются сложные, формирующиеся при жизни функциональные системы мозга, которые сложнее условного рефлекса. Они состоят из ряда условных, безусловных рефлексов и других физиологических явлений («проторение путей», «доминанта» и др.) 3. Физиологические механизмы психических явлений нельзя смешивать и отождествлять с содержанием психики, которое представляет собой отражение действительности в форме субъективных, идеальных, чувственных и понятийных образов. Внутренний образ как 1 См. П К. Анохин. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. М., 1968. 2 См. Н. А. Вернштейн. Пути и задачи физиологии активности. «Вопросы философии», 1961, № 6. 3 См. А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики. М., 1959, стр. 308—309, 466—467. 45 «знание» и его объект и материальные мозговые процессы, на основе которых строится образ,— качественно разные явления. Такое различие порождало идеалистическую тенденцию неправомерно противопоставлять идеальное материальному и доводить это противопоставление до непроходимой пропасти между ними. МОЗГ И ИНФОРМАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В связи с появлением и развитием кибернетики — науки, исследующей принципы управления в системах большой сложности, возникли новые возможности исследования мозга, проникновения в его тайны. Центральная нервная система стала объектом первых кибернетических исследований, и, по существу, нейрофизиология должна по праву считаться одним из прародителей кибернетики. Как указывает Н. Винер, проведенные им совместно с А. Розенблюмом нейрофизиологические работы сыграли важную роль в становлении взглядов, которые вскоре привели его к формулированию кибернетических концепций. И в последующие годы вопросы, связанные с функционированием нервных механизмов, занимали в кибернетике ведущее место по глубине и объему исследований. В настоящее время почти нет таких проблем в области невропатологии и психиатрии, нейрофизиологии и психологии, где бы не сутдествовало попыток кибернетической интерпретации. Генезис эпилептических припадков и механизмы памяти, работа сети нервных клеток и функции нейрона, условный рефлекс и перекодировка афферентной информации — все эти проблемы стали предметом изучения кибернетики. Кардинальные понятия кибернетики — управление и информация. Управление — это воздействие на систему, выбранное из множества возможных воздействий на основании имеющейся для этого информации, сохраняющее и совершенствующее организованность данной системы. Управление необходимо не только для нормального функционирования системы, но также и для обеспечения ее развития в требуемом направлении: для развития организма из зародыша, для развития предприятия, для развития науки, искусства и т. п. Ныне ин- 46 тенсивно разрабатываются проблемы оптимального управления, под которым понимается такая совокупность управляющих воздействий, которая обеспечивает наивысшую эффективность. Управление существует там, где есть выбор. Если речь идет об управляемой системе, то всегда существует некоторое множество возможных действий, из которого производится выбор предпочтительного. По мере совершенствования техники управления участие человека в процессе управления становится все более опосредствованным. Сначала он освобождается от функции непосредственного воздействия на органы управления, передавая ее исполнительному устройству, затем возлагает часть своих функций на управляющие устройства. Теперь и сами задания могут вырабатываться машиной. Человек определяет лишь цели управления.1 Содержанием одной из кардинальных идей, существенно пополнивших мировоззрение современного человека, является новый взгляд на составляющие мироздания; в число их включен феномен информации, без которого немыслимы никакие организованные системы. Широко бытует мнение, что мы живем в век информационного половодья: реки всевозможной информации, выходя из берегов, разливаются все шире и шире, угрожая затопить умы людей. При общем избытке информации мы нередко страдаем от нехватки полноценной и своевременной информации, что создает определенные трудности в планировании экономики, науки, здравоохранения и пр. В зарубежной философии существуют различного рода воззрения, противостоящие диалектико-материалистическому пониманию информации. Так, немецкий ученый Кершнер, используя известное положение Н. Винера о том, что информация «не есть ни материя, ни энергия», пытается доказать, будто информация вообще не вписывается в материалистическую картину мира. Автор книги «Сознание машин» Гюнтер утверждает, что антитеза духа и материи, которая тысячелетиями 1 См. Н. Винер. Кибернетика. М., 1968; С. Бир. Кибернетика и управление производством. М., 1964. 47 занимала сознание человека, сегодня должна исчезнуть как философская проблема, ибо наблюдается область информационных явлений, которая не может быть отнесена ни к классу материальных, ни к классу духовных явлений. Аналогичные утверждения встречаются и у других буржуазных авторов. В системе диалектико-материалистического мировоззрения информация выступает как неотъемлемое свойство движущейся материи. Все большее число исследователей присоединяется к точке зрения, рассматривающей информацию в связи с отражением и разнообразием. На разнообразии, или, иначе, на множестве возможностей выбора в источнике сообщений, основывается количественная оценка информации. Чем шире возможность выбора, тем неопределеннее его исход. Сообщение о результатах выбора должно устранить эту неопределенность. Чем больше неопределенности устраняет данное сообщение, тем больше содержит оно информации. Сообщения при отсутствии выбора (соответственно неопределенности) не несут информации. Лишь то сообщение, которое содержит что-то новое, отличное от того, что было известно раньше, содержит информацию. Если вам скажут, что после ночи наступит день, то такая информация, по существу, равна нулю: вы и без этого знаете, что ночь сменяется днем; здесь нет выбора. Каждый человек интуитивно чувствует, что такое «много» или «мало» информации. Но этого недостаточно. Наука и практика, особенно современная техника связи, требуют точной количественной меры информации. Такой мерой и служит неопределенность сообщений, называемая также энтропией1. Каково соотношение информации и отражения? По этому вопросу не существует единства взглядов в нашей литературе. Одни склонны отождествлять информацию и отражение. Другие полагают, что эти понятия близкие, но не тождественные между собой. Третьи, проводя различие между ними, пытаются выявить характер их взаимной связи. 1 См. К. Э. Шеннон. Работы по теории информации и кибернетике. М., 1963. 48 В процессе отражения неизбежно происходит передача информации, т. е. такое перенесение определенной упорядоченности (структуры, формы) отражаемого предмета на предмет отражающий, на основе которого можно судить об определенных признаках, свойствах воздействующего предмета или явления. В этом смысле информация — «мигрирующая структура». В ряде случаев такое перенесение выступает в виде «следа», который фиксирует те или иные особенности воздействующего предмета, явления. Например, некоторые окаменелости отчетливо хранят отпечатки древнейших рыб и растений. Формы отражения производны от специфики и уровня структурной организации взаимодействующих тел. А содержание отражения выражается в том, какие изменения произошли в отражающем предмете и какие стороны воздействующего предмета и явления они воспроизводят. Отражательные процессы — это процессы передачи и переработки информации. На каждом уровне структурной организации материи происходят свои специфические информационные процессы, начиная от элементарных информационных процессов на уровне механической формы движения материи и кончая сложнейшими информационными процессами в обществе. Высшим уровнем информации являются субъективные явления — образы, идеи, мысли как в сфере индивидуального, так и общественного сознания. В неживой природе происходит обмен информацией, но вне живых систем она не подвергается расшифровке. Как отмечает В. М. Глушков, «совершенно не обязательно непременно связывать с понятием информации требование ее осмысленности, как это имеет место при обычном, житейском понимании этого термина. Информацию несут в себе не только испещренные буквами листы книги или человеческая речь, но и солнечный свет, складки горного хребта, шум водопада, шелест листвы и т. д.» 1. Способность не только получать, но и активно использовать информацию — это фундаментальное свой- 1 «Диалектика в науках о неживой природе». М., 1964, стр. 500. 49 ство живой материи. У животных возникает особая приспособительная деятельность — поведение, а вместе с ним и управление, немыслимое без использования информации. Передача информации осуществляется с помощью определенных сигналов, т. е. каких-либо материальных процессов, например импульсов электрического тока, электромагнитных колебаний, запахов, звуков, цвета и т. п. Обладая определенной структурой (соответствующей упорядоченностью множества своих состояний), сигнал может нести ту или иную информацию. Мозг человека можно себе представить в виде сложной кибернетической системы, которая воспринимает информацию, перерабатывает ее и хранит необходимые сведения в блоках памяти. Внешняя информация поступает в мозг через органы чувств, в которых происходит перекодирование информации: специфическая энергия раздражителя преобразуется в нервные импульсы — электрохимический процесс, несущий информацию о породившей его причине. Общее количество информации, которое поступает из внешнего мира в мозг человека через его органы чувств, выражается числом 100 тыс. единиц (битов) в секунду. Но лишь небольшая часть этой информационной лавины становится фактом сознания. Количество информации, которое подвергается сознательной обработке, по данным разных авторов колеблется от 25 до 100 битов в секунду. В мозгу происходит тщательный отбор информации. Если даже исходить из максимального числа битов, то выходит, что лишь тысячная доля воспринятой информации доходит до сознания. При моделировании работы мозга в кибернетических устройствах удается достигнуть огромного эффекта в оперировании информацией. Современные вычислительные машины превосходят человеческий головной мозг в скорости вычислений, в быстроте поиска информации, объеме оперативной памяти, а объем их долговременной памяти имеет тенденцию приблизиться к объему памяти головного мозга. Благодаря этому вычислительные машины уже сегодня решают многие задачи, которые всегда считались прерогативой человека (например, игра в шахматы и шашки, доказательство теорем, сочинение музыки). 50 ИСКУССТВЕННЫЙ «РАЗУМ» Одной из кардинальных философско-психологических проблем кибернетики является проблема искусственного «разума», вокруг которой до сих пор не умолкают споры. В печати не раз высказывалось мнение о качественной, социально-исторической специфике человека и его разума, о служебной роли «логических» машин, о принципиальной несводимости мышления человека к логическим действиям кибернетических устройств. Сторонники другой точки зрения считают, что этот тезис противоречит истории развития культуры, важнейшей тенденцией которой как раз и является замена человека машиной сначала в сфере физического, а затем и умственного труда. Они утверждают, что задача моделирования психических функций человека на ЭВМ совершенно реальная и в значительной мере практически реализованная. Думается, что разнообразие позиций в этих спорах проистекает из разного понимания таких фундаментальных категорий, как «человек», «мышление», «сознание», «машина», «образ» и т. п. Некоторые участники упомянутого спора неправомерно претендуют на полноту охвата проблемы человеческого разума, его структуры, возможности его моделирования только в рамках тех категорий, которыми пользуется кибернетика. В то же время проблема человека и его разума — не только и не столько кибернетическая проблема. Это проблема всего комплекса современных наук о природе, обществе и человеке. Человеческий мозг и продукты его деятельности представляют собой чрезвычайно сложное явление физико-химического, физиологического, психологического, логического, лингвистического, кибернетического, социологического, эстетического и философского порядка. В мозге как бы сплелись в единый узел нити всех ныне известных науке форм движения материи. В подходе к проблеме искусственного «разума» проявляют и другую недопустимую односторонность: полагают, что мышление возникает из внутриорганических, физиологических процессов мозга, что оно есть лишь природное свойство индивида, что все зависит от того, как устроен мозг, какие физиологические процес- 51 сы происходят в нем. Отсюда делается наивный вывод1, что достаточно создать модель мозга, как она начнёт продуцировать идеи, чувства и волевые усилия. Но разум — не просто естественное свойство мозга. Мыслит, восхищается, любит и ненавидит общественно развитый человек. Мозг — это часть личности, общества, истории. Именно в составе такого целого он и функционирует как орган сознания. Чтобы наблюдать процесс горения, недостаточно поднести спичку, нужно поместить предмет в воздушную среду. Чтобы наблюдать появление искры мысли, нужно взаимодействие таких слагаемых: объекта, субъекта и социальной атмосферы. Мозг — не полотно художника, на котором жизнь рисует сама себя. Он полон предуготованных всей мировой историей именно человеческих потенций, которые реализуются лишь в условиях социальных воздействий. Принципы индивидуальной работы мозга и мышления постоянно регулируются законами движения всей человеческой культуры, к которой мы ежеминутно приобщаемся: у сознания как бы тройное подчинение — объекту, своему материальному субстрату и социально-исторической системе, культуре. Все, что зарождается в человеческой голове, так или иначе связано с жизнью. Человек учится мыслить через овладение предметным миром, созданным в процессе исторического развития. Поэтому, образно говоря, человек всегда и всюду «носит с собой» не только свою индивидуальную историю, но и историю всего человечества. Разгадка человеческого способа отражения действительности заключена, следовательно, не только в его физиологии, а и в общественном бытии, которое заставляет мозг в одних условиях думать и чувствовать так, а в других — по-другому, в одну историческую эпоху мыслить в одном направлении, а в другую — в ином. Именно общественный образ жизни человека постоянно заставлял его центральную нервную систему, мозг работать в соответствующем направлении и тем самым формировал необходимую для продуцирования сознания структуру мозга. Обычно подчеркивается зависимость духовного от материального, психического от физиологического. Но соотношение психического и физиологического носит не односторонний характер: физиологическая основа пси- 52 хивд, направление высшей нервной деятельности определяются не только нейрофизиологическими, но и психическими закономерностями, воспроизводящими законы бытия. Развивающееся сознание как функция мозга перестраивало и формировало его как специфически человеческий. Сам по себе мозг, как порождение природы, не может мыслить по-человечески. Он становится органом сознания только тогда, когда его носитель — человек — вовлекается в водоворот общественной жизни, когда он ставится в условия, которые питают мозг соками исторически выработанной культуры, заставляют его функционировать в направлении, заданном логикой общественной жизни. И содержание сознания, и логика мышления, и мозговые нервные связи, ответственные за продуцирование именно этого содержания и этой логики, определяются прежде всего общественным бытием человека. Только реализуя все эти задачи, мозг становится органом сознания. Ребенок, попавший в естественные условия жизни животных, не научается мыслить по-человечески, хотя он может оказаться и в этих условиях неизмеримо более сообразительным, чем остальные, самые умные животные, ибо он несет на себе всю историю рода, зафиксированную в генах его родителей. То, что материалисты прошлого мыслили о жизнедеятельности животных и человека по аналогии с машиной, было оправдано уровнем знаний того времени. «...Если все способности души настолько зависят от устройства мозга и всего тела, что, в сущности, они представляют собой не что иное, как результат этого устройства, то человека можно считать весьма просвещенной машиной» 1. В те времена могли полагать, что: С годами мозг мыслителя искусный Мыслителя искусственно создаст (Гёте). Идею полного тождества принципов деятельности мозга и машины и сейчас поддерживает немалое число естествоиспытателей. Некоторые из них видят в таком подходе единственную возможность опровержения идеалистических концепций сознания. По словам Н. Винера, 1 Ламетри. Избр. соч. М.— Л., 1925, стр. 213. 53 люди с психологией машинопоклонников часто питают иллюзию, будто в высокоматематизированном мире потребуется меньше изобретательности, чем в наше время; они надеются, что мир автоматов возьмет на себя наиболее трудную часть нашей умственной деятельности — как тот римский раб, который, будучи к тому же греческим философом, был принужден думать за своего господина. Но это — явное заблуждение. «Отдайте же человеку — человеческое, а вычислительной машине — машинное. В этом и должна, по-видимому, заключаться разумная линия поведения при организации совместных действий людей и машин» 1. Способность человека мыслить формируется логикой предметно-практической деятельности через приобщение к исторически накопленной культуре, через воспитание и обучение, через предметную деятельность с помощью созданных обществом приемов и средств. Вот почему для действительного моделирования сознания, его функций нельзя ограничиваться только воспроизведением структуры мозга. Надо снабдить модель всеми потребностями, в том числе и потребностями этическими, эстетическими с их естественнобиологическими предпосылками и социальным содержанием. Поэтому прав был А. Н. Колмогоров, когда шутливо заметил, что автомат, способный писать стихи на уровне больших поэтов, нельзя построить проще, чем промоделировав все развитие культурной жизни того общества, в котором поэты реально развиваются. Подобно тому как логика не в силах своими средствами полностью выразить и тем более объяснить природу реального процесса мышления человека (и не претендует на это), кибернетика не может претендовать на исчерпание сути человека и его разума. Для этого необходимо вовлечение всего арсенала современных методов исследования, а не только тех, которыми располагает эта наука. Сказанное совсем не означает отрицания возможности моделирования работы мозга, мышления. Такое моделирование — уже факт. Машина может опознавать образы, различать, например, нефтеносные пласты от водоносных. Она читает машинописный текст и может 1 И. Винер. Творец и робот. М., 1966, стр. 82—83. 54 его реферировать. Но принципиальная разница между человеческим восприятием и опознающей функцией машины состоит в том, что в первом случае результатом является субъективный образ объекта, а во втором — код признаков объекта, которые утилизируются для решения машиной определенных задач. Машины способны как угодно длительно в практически необходимых пределах сохранять в своей памяти материал и с безупречной точностью воспроизводить его. Они обладают, как уже подчеркивалось, и достаточно большим объемом памяти. Но машинная память существенно отличается от человеческой. В человеческом Мозге существует смысловая система обращения к памяти, позволяющая извлекать нужную информацию, не перебирая подряд все возможные варианты, как это делает машина. Выполнение машиной сложных логических операций не есть поэтому мышление в строгом смысле слова. Это лишь «как бы мышление»! За счет чего же машины справляются с задачами автоматизации определенных видов умственного труда, если в их «память» заложены нужные аксиомы и машинные программы? Прежде всего за счет быстроты действия по перебору всех возможных вариантов, что приводит машину в конечном счете к верному решению задачи. Живой мозг решает задачи совсем по-иному. Он работает по направляющему плану, ведущему мысль к определенной, ясно осознаваемой цели. Машина же реализует не свои, а человеческие цели. Решая задачи по определенным формальным правилам, она, конечно, не понимает сути самой задачи и последствий своих действий. Разумеется, человек тоже «программируется» жизнью, обществом. Но он сознательно пользуется этой программой. Машина, получая определенные результаты, как бы руководствуется ими в своих дальнейших действиях, т. е. обучается. Человек, действуя, думает о результатах, о последствиях своих действий и для него самого, и для- других. Процессы «решения задач» у живых существ определяются потребностями (у животных биологического, а у человека также и социального порядка), отсутствующими у машин. Мышление — это целенаправленная сознательная деятельность. Процессы в машине не являются такой дея- 55 тельностью: они не имеют своего мотива. Знаки перфоленты для машины не обладают предметной отнесенностью. Происходящие в машине электропроцессы совершаются но объективно присущим им законам. Вместе с тем эти законы какой-то своей частью, стороной совпадают с объективными же законами других объективных процессов. Таким образом, при анализе логических операций, осуществляемых машиной, не требуется оперировать категорией сознания. Не случайно, например, У. Эшби, полностью обходя категорию сознания и связанные с ней субъективные явления, подчеркивает, что он ни разу не испытывал необходимости вводить их в свой анализ. Опыт показал, что электронно-вычислительные машины весьма успешно моделируют некоторые сравнительно узкоспециализированные виды работы мозга, например присущий человеку механизм формальнологического мышления. Но этот механизм далеко не исчерпывает всей полноты сознания, «гибкости» мышления, его эффективности в решении самых различных задач — эффективности, не обусловленной какой-либо заранее сложившейся жесткой системой формальных правил. Механизм творческой мысли еще крайне мало исследован, но очевидно, что он как-то связан с чувственной и интеллектуальной интуицией, с ее способностью к широким содержательным аналогиям и гипотезам. Нередко упрощенное толкование психических процессов возникает и в связи с разным пониманием сущности машины. В кибернетике машиной называют систему, способную совершать действия, ведущие к определенной цели. В этом плане л живые существа, и человека, в частности, можно рассматривать как машину. В то же время целенаправленность в кибернетическом смысле есть особая форма выбора некоторой системой из возможных состояний таких, которые обеспечивают устойчивость этой системы. Но в таком движении системы, например цифровой машины, нет цели в подлинном смысле этого слова. Объективная целесообразная организация той или иной материальной системы и ее функционирование не включают в себя сознательного намерения. Формальная целесообразность не есть еще це-леполагание. 56 В философии цель — это идеализированная и нашедшая свой предмет потребность человека, такой субъективный образ предмета деятельности, в идеальной форме которого предвосхищается результат деятельности. Цель вытекает из осознания потребности в некотором предмете и вне потребностей не существует. Потребность же — кардинальный признак живого организма. При этом цели формируются на основе всего совокупного опыта человечества и поднимаются до высших форм своего проявления в виде социальных и эстетических, нравственных и научных идеалов. Может ли кибернетика подходить к человеку и его разуму как к машине? Да, может. Она это делает на том же основании, на котором физиология высшей нервной деятельности, исследуя мозговые механизмы сознания, отвлекается от его содержания, от сути самого сознания. Точно так же и кибернетика не изучает ни человека, ни мышление, ни сознание в собственном смысле слова: она использует результаты исследований этих явлений целым комплексом наук — философией, логикой, психологией, физиологией высшей нервной деятельности и др.— и стремится с помощью автоматов имитировать определенные аспекты работы мозга. Машина, по Марксу, искусственное орудие, усиливающее естественные силы человека. Это определение настолько обще и вместе с тем точно, что относится к любой машине, в том числе самого совершенного уровня, например к кибернетическим автоматам, цель создания которых — освобождение человека от того труда, который можно поручить машинам — «усилителям интеллекта». Целью моделей мыслительной деятельности мозга является, разумеется, не создание машин-мыслителей, машин-поэтов, машин—политических и государственных деятелей, а использование кибернетических методов для технического прогресса, а также для того, чтобы продвинуться вперед в понимании сути самого мышления. Отмечая известную широту применения кибернетических методов исследования, заметим, что они весьма относительны и ограниченны. Кибернетика вовсе не стремится вытеснить традиционные «субстратно-причинные» методы, т. е. методы физики, химии, биологии и др. Наоборот, только в органическом единстве с ними 57 ее методы могут дать существенные результаты. Езде больший вред может принести другая крайность — скептическое отношение к возможностям кибернетики, консерватизм, стоящий на пути приложений методов кибернетики в тех или иных областях исследования. Развитие науки и практики, несомненно, преодолеет ныне существующие и одинаково несостоятельны крайности: умозрительно-догматический, скептический подход к кибернетике, связанный с неверием в возможность моделирования некоторых мыслительных операций, считающихся привилегией лишь человека, а также сенсационно-рекламный подход к ней, выражающийся в попытке отождествления машины и человека, разума и имитации некоторых его свойств 1. 1 См. «Кибернетика мышление, жизнь». М., 1964. |