учебник. А. Г. Спиркин Сознание и самосознание издательство политической литературы москва 1972
 Скачать 1.47 Mb.
|
|
ЧТО ТАКОЕ «Я»? Интерес человека к себе, к своему «Я» — исконный и вполне понятный. Кто не задавал самому себе вопрос: «Кто Я?» Как гласит легенда, дельфийский оракул провозгласил: познай самого себя! Сократ возвел этот призыв в исходный принцип своего философского мировоззрения. Гераклит говорил, что всем людям свойственно «познавать самих себя и мыслить». Каждый имеет множество образов своего «Я», просматриваемых в разных ракурсах: каким воспринимает себя сам человек в настоящий момент, каким он мыслит идеал своего «Я», каким это «Я» выглядит в глазах других людей и пр. Будучи субъектом познания, человек вместе с тем выступает и как объект для самого себя. Проблема «Я» в истории философии рассматривалась как проблема соотношения субъекта и объекта, человека и мира, сознания и бытия. «Я» мыслилось и как серия или цепь моментов сознания. В идеалистической философии понятие «Я» трактуется как субъект, выступающий в качестве особой духовной субстанции. Уже Платон отмечал, что деятельность души — не пассивное восприятие, а собственная внутренняя работа, носящая характер беседы с самой собой. Размышляя, душа «ничего иного не делает, как разговаривает, спрашивая сама себя, отвечая, утверждая и отрицая» 1. В древности понятие «Я» было предметом особого внимания у индусов и трактовалось ими преимущественно в религиозно-метафизическом духе. У Декарта «Я» означает то же 1 Платон. Теэтет. М.— Л., 1936, стр. 118. 129 самое, что «моя душа», благодаря которой «Я являюсь тем, что я есть». Согласно декартовской концепций, мыслящее «Я» с безусловной достоверностью знает о том, что оно думает, сомневается и утверждает, хочет, любит и ненавидит. Исследуя со вниманием, отмечал Декарт, «что я такое, и видя, что я могу вообразить, будто у меня нет тела и нет никакого мира, никакого места, где бы я находился, но что я никак не могу вообразить, что я не существую, а, напротив, из самого факта, что я намеревался сомневаться в подлинности других вещей, вытекает весьма очевидно и достоверно, что я существую; если же я перестал только мыслить, то, хотя бы все остальное существовавшее когда-либо в моем воображении и оказалось истинным, я не имел бы никакого основания считать себя существующим. Отсюда я заключил, что я есть субстанция, вся сущность или природа которой состоит только в мышлении и которая, чтобы существовать, не нуждается ни в каком месте и не зависит ни от какой материальной вещи. Так что мое я, то есть душа, благодаря которой я есмь то, что я есмь, совершенно отличная от тела и более легко познаваема, чем тело, и если бы тела даже вовсе не было, душа не перестала бы быть всем тем, что она есть» 1. У Беркли единственной реальностью является собрание впечатлений и нечто познающее или воспринимающее их, называемое «ум, дух, душа», или «Я». У Юма, подвергшего критике категорию субстанции, «Я» распадается на отдельные ощущения и остается только как их связка или «сноп» разнообразных восприятий, которые следуют одно за другим со скоростью, превосходящей всякое представление. Дух подобен сцене, на которой разнообразные представления сменяются, исчезают и перемешиваются друг с другом в различных положениях. Юм не отличал «Я» от общей совокупности или суммы элементов данного момента сознания и приравнивал «Я» именно к этой сумме. Кант, желая примирить рационализм с эмпиризмом, различает два вида «Я»: эмпирическое (имеет характер эмпирической реальности) и чистое, или сознание вообще, носящее надындивидуальный характер: его основная функция — объединение многообразного, данного в 1 Р. Декарт. Избр. произв., стр. 283. 130 ощущениях, посредством чистых категорий рассудка. У Фихте чистое «Я» превращается в абсолютное «Я», воплощающее чистую деятельность. Фихте делит всю реальность на «Я» и «не-Я», при этом «Я» выступает как сила, порождающая «не-Я», т. е. внешний мир. Если для Фихте «Я» тождественно самосознанию, то другие мыслители, например Липпс, не только разлагают, но даже резко противопоставляют самосознание и «Я», разумея под последним психический субъект, обладающий самосознанием, которое вместе с другими психическими явлениями выступает в роли послушного орудия «Я». Вместе с тем самосознание характеризуется как осознание «Я» самого себя, как самосознание «Я». Тем самым «Я» выступает как идеальное активно-созидающее начало. Согласно Гегелю, «Я» обозначает индивида, однако оно имеет не единичное, не частное значение, относящееся к одному-единственному «Я», а представляет собой всеобщую формулу, выражающую структуру сущих, являющихся личностями, субъектами. В эту общую формулу подставляются частные значения. Каждый конкретный, единичный индивид — частное значение формулы общего «Я». Отдельное «Я» («Я» данного субъекта) может быть определено через свои отношения с другими «Я». По Гегелю, «Я» — дух. «Всякая деятельность духа есть поэтому только постижение им самого себя, и цель всякой истинной науки состоит только в том, что дух во всем, что есть на небе и на земле, познает самого себя» 1. Такова объективно-идеалистическая позиция в трактовке природы самосознания. В марксистской философии и психологии проблема «Я» до сих пор не являлась специальным предметом рассмотрения. Термин «Я» употребляется неоднозначно — то в значении личности, то в смысле только сознания и самосознания. Особую сложность представляет осмысление соотношения между различными психическими процессами (например, ощущением, воображением, эмоциями, мышлением) и «Я». Можно ли отождествить «Я» со всей совокупностью психических явлений, или оно выступает как их высшее регулирующее и интегрирующее 1 Гегель. Соч., т. III, стр. 25 131 духовное начало, как бы стоящее над ними? А может быть, это динамическая система высшего уровня, элементами которой являются все сознательно осуществляющиеся душевные процессы? Если «Я» — это мои ощущения, мысли, чувства, то кто же их регулирует, контролирует, сдерживает, переключает и пр.? Кроме того, человеческое «Я» может думать одно, а делать другое. Оно обладает силой и властью. Что это значит и каков механизм этой власти? «Я» — не механическая сумма индивидуально-психологических свойств личности и психических функций. Такое понимание было бы чисто формальным. «Я» — не сумма впечатлений, а то, к чему относятся все впечатления. Русский психиатр С. С. Корсаков, например, утверждал, что человеческое «Я» является иерархической вершиной в развитии психического аппарата. Некоторые исследователи рассматривают «Я» как некое субстанциональное начало, обладающее особой действенной силой и властью; оно выступает как своего рода маленький, но «удаленький» субъект или управитель в структуре личности, своеобразное средоточие духовных сил, стоящее особняком от познавательных и эмоционально-волевых процессов. Когда говорят «мое Я», то имеют в виду нечто в высшей степени интимное, личное во внутреннем духовном мире человека, потенциальный регулятор его психической деятельности 1. «Я» овладевает своим содержанием и как бы возвышается над своими духовными элементами и телом в форме личности. «Я» наблюдает, видит, чувствует и т. п. Образ вещи принадлежит «Я», но сам он не есть «Я». Как предмет направленного на него внимания, «Я» как бы надстраивается над человеческим существом как источником исходящих от него переживаний. Мы осознаем объект как нечто внешнее, простирающееся перед нами, мы осознаем свое отличие от объекта. Но кто осознает и понимает свое отличие от самого себя? С точки зрения психологии, человеческое «Я» — это высшее и сложнейшее интегральное образование в духовном мире человека, это динамическая система всех 1 См. Е. В. Шорохова. Проблема «Я» и самосознание. Сб. «Проблемы сознания». М., 1966. 132 сознательно осуществляющихся психических процессов. «Я» — и сознание, и самосознание как целое. Это некий нравственно-психологический, характерологический и мировоззренческий стержень личности. Человеком с настоящим «Я» является тот, кто, с одной стороны, ставит себе существенно содержательные цели, а с другой — твердо придерживается этих целей, так как его индивидуальность, его «Я», потеряло бы все свое специфическое существование, если бы он вынужден был отказаться от них1. «Я» находится в прямой зависимости от отдельных психических функций. Ослабление ощущений и чувств тут же сказывается на нашем «Я», которое выражается ощущением своего бытия в мире, своим самоутверждением. Погружаясь в сон, мы теряем сознательный контакт с миром, а вместе с тем и ощущение своего «Я»: вечером оно засыпает, а утром просыпается. Таким образом, «Я» выступает прежде всего как субъект сознания, психических явлений в их интегральной целостности. Когда говорят: «мое Я», то отвлекаются от телесной организации человека; «Я» на своем жизненном пути может оступаться и падать, но не физически. Под понятием «Я» имеется, далее, в виду личность, освещенная светом своего собственного самосознания, т. е. такая личность, какой сама она воспринимает, знает и чувствует себя. «Я» — это регулятивный принцип психической жизни, самоконтролирующая сила духа; это все, чем мы являемся и для мира, и для других людей в своей сущности и прежде всего для самих себя в своем самосознании, самооценке и самопознавании. «Я» предполагает знание и отношение к объективной реальности и постоянное ощущение в ней самого себя. Первично «Я» выступает для самого себя не как абстрактный субъект познания, а как конкретная чувственно воспринимаемая реальность, которая дана заодно с объектами и партнерами его деятельности (эти последние даны мне так же первично, как и я сам) 2. Сознание, мысли, чувства и воля — все это светится в лучах самосознания уже не как первичная непосредственная данность, а как нечто производное, как резуль- 1 См. М. Вакстер. Что такое собственное «Я». Спб., 1910. 2 «Из неопубликованной рукописи С. Л. Рубинштейна «Человек и мир»». «Вопросы философии», 1966, № 7, стр. 164. 133 тат «обработки» исходной информации — ощущения своего тела, самочувствия и прежде всего восприятия других людей. Отношение моего «Я» к другому «Я» опосредствованно его отношением ко мне. Под самочувствием разумеют психическое состояние личности, которое проявляется в своеобразном настрое всех ее жизненных проявлений. Мы чувствуем и полноту своего счастья, н тепло, и праздничное настроение, и гнетущую тоску, как бы сжимающую в один комок все наше существо. Кому неизвестно, как многообразно отношение человека к своему состоянию, начиная от болезненной мнительности до самозабвения в работе! Самочувствие прежде всего личностно: ориентировано преимущественно на собственное состояние личности, а не на предметную действительность, хотя последняя прямо или косвенным образом и детерминирует состояние личности. Самочувствие человека очень изменчиво, бесконечно богато малоуловимыми оттенками. По своей модальности оно нередко характеризуется как радостное или грустное, подавленное или бодрое, юмористическое или саркастическое и пр. Для его характеристики существует огромное количество слов в любом языке. И этим порой очень удачно и метко пользуются писатели, поэты. Оно с удивительно тонкой нюансировкой передается музыкой. Основу чувства самого себя образует органическое самочувствие — определенный жизненный тонус и многочисленные, часто не поддающиеся контролю сознания органические ощущения, а также вызываемые им переживания. «...Из детского самочувствия родится в зрелом возрасте самосознание, дающее человеку возможность относиться к актам собственного сознания критически, т. е. отделять все свое внутреннее от всего приходящего извне, анализировать его и сопоставлять (сравнивать) с внешним, словом, изучать акт собственного сознания» 1. Чувство голода или сытости, жажды, наслаждения, болевые и прочие ощущения составляют естественное ядро самосознания. Однако в сложных формах самосознания эти органические ощущения образуют лишь «нижний пласт». 1 И. М. Сеченов. Избр. произв., т. I. M., 1952, стр. 389—39а 134 Гегель полагал, что животным несвойственно самочувствие. С этим нельзя согласиться. У животных нет осознания своего состояния, но у них есть самочувствие как самоощущение, как ощущение своего состояния. О ЕДИНСТВЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО «Я» «Я» раннего детства не то, что в период, когда мальчик превращается в юношу, а девочка — в девушку. «Я» зрелого возраста существенно отличается от «Я» полной надежд мятежной юности, а также от «Я» глубокой старости, обремененной недугами и сознанием неотвратимо приближающейся смерти как своего последнего и неизбежного удела. В здоровом теле «Я» может быть не совсем тем, что в больном. В минуты особого вдохновения и озарения разума «Я» отличается от состояния утомленности и тупости. В трезвом состоянии «Я» может не иметь ничего общего с «Я» «во хмелю». Человеческое «Я» меняется вместе с изменением условий его жизни. Тем не менее в развивающемся самосознании есть какое-то общее, инвариантное основание, которое подобно нити тянется через всю нашу сознательную жизнь, сохраняя нашу личность, наше «Я» в целом относительно устойчивым. Без этого основания наше «Я» распалось бы на отдельные, разорванные акты сознания. «Я» невозможно вне конкретных ощущений, мыслей, чувств и побуждений, установок и ценностных ориентации. Но ощущения, мысли и чувства постоянно меняются, переходя из одной качественной определенности в другую. Они могут быть и запрограммированными, например при перевоплощении актера. Если бы «Я» сводилось к этим отдельным актам сознания, то оно менялось бы вместе с ними и не было бы никакого единства во всем многообразии постоянно меняющихся состояний. В основе того, что «Я» в течение всей жизни человека остается относительно устойчивым и может сопротивляться чуждому влиянию, лежит память — способность мозга запечатлевать, сохранять и воспроизводить информацию. Даже свои детские проделки, которые едва вспоминаются, человек считает своими, хотя это 135 делалось и иным телом и иным (детским) разумам. По словам одного психолога, между нашим «Я» сегодня и нашим «Я» вчера лежит ночь, заполненная сном, торжеством бессознательного, где обрывается обычная связь мыслей и чувств. Между этими «Я» не было бы никакой преемственности, если бы через эти черные провалы не перекидывался мост, который называется памятью. Пластичность и изменчивость нашего «Я» проявляется прежде всего в его функциональном, ролевом перевоплощении: на работе в качестве руководителя человек иной, чем, например, в роли отца по отношению к своей дочери. Не все, что человек позволяет себе в домашнем кругу за чашкой чая, он может себе позволить в официальной обстановке. Говорят, что каждый человек, переступая «порог» в своем жизненном движении, видоизменяет свое «Я»: порог учреждения, дома, вагона или самолета, порог театра, больницы, санатория и пр. Мы всю свою жизнь движемся от порога к порогу. И каждый из них как бы деформирует наше «Я». Чтобы адекватно вести себя, оно должно считаться с тем, что стоит за каждым порогом бытия. Но несмотря на удивительную Пластичность человеческого «Я», оно, как уже говорилось, обладает внутренней собранностью, цельностью и относительной устойчивостью. Через всю нашу жизнь, сквозь все перевоплощения и состояния мы проносим устойчивое ядро своего «Я», обусловленное и единством телесной организации, в частности нервной системой, и каким-то прочным каркасом характера, темперамента, манерой чувствовать, мыслить и действовать. Убеждения и принципы — наиболее устойчивый костяк «Я», хотя в этом отношении существуют немалые индивидуальные вариации. Вспоминая любой отрезок пройденного пути, каждую уступку своим моральным принципам и вкусам, человек в определенной мере отождествляет свое актуальное «Я» с прошлым, свое детство и юность со зрелым возрастом. Не все в нас безвозвратно уплывает в реку забвения. Таким образом, человеческое «Я», существенно меняясь под влиянием социальных условий, вместе с ростом знаний, культуры чувств и воспитанием воли,яа также с изменением физического состояния, самочувствия и пр., тем не менее сохраняет внутреннюю цель- 136 ность и относительное постоянство. Благодаря наличию некоторых существенных инвариантных характеристик структуры духовного мира человек «остается самим собой». Мы движемся от одного жизненного пункта к другому, неся с собой весь багаж наших духовных приобретений, и меняемся по пути вместе с наращением этого богатства, со сдвигами в нашей природной организации. СОЗНАНИЕ И САМОСОЗНАНИЕ Существует точка зрения, что в развитии личности сознание себя в его зачаточных формах предшествует возникновению предметного сознания. По В. М. Бехтереву, простейшей формой сознания, без всякого сомнения, следует признавать то состояние, когда еще не выработано ни одного более или менее ясного представления, когда лишь существует неясное безотносительное чувствование собственного существования. Более сложным является сознание, в котором уже присутствуют те или иные представления. Но и в этом случае наиболее элементарной формой сознания следует признавать ту, при которой в сознании присутствует главным образом одна группа представлений о «Я» как субъекте в отличие от «не-Я» или объекта и из которой вырабатывается так называемое самосознание, иначе говоря, то состояние сознания, когда в нем присутствует или (что все равно) каждую минуту может быть вызван ряд представлений о положении собственного тела, о движении его членов и пр. Лишь после этого возникают те формы сознания, которые основываются на пространственных и временных представлениях (предметное сознание), и, наконец, как синтез первичного предметного сознания — те наиболее высокие и сложные его формы, которые составляют «интимное ядро личности» и при которых человек, с одной стороны, обладает способностью по произволу вводить в сферу сознания те или иные из бывших прежде в его сознании представлений, а с другой — может отдавать себе отчет о происходящих в его сознании явлениях, о смене одних представлений другими, иначе говоря, может анализировать происходящие в нем самом психические процессы1. |