Адам Сильвера в конце они оба умрут
 Скачать 0.58 Mb.
|
Руфус04:09Да этот Матео даже слишком добрый. Я совершенно точно больше ни в чем его не подозреваю. Не похож он на человека, который может на меня напасть. Но я реально просто в шоке. Не ожидал, что встречу кого‑то настолько… чистого, что ли? Не могу сказать, что меня всегда окружали сплошные сволочи, но вот, например, Малкольм и Тэго в жизни не стали бы хоронить птицу, будем честны. Нападение на этого придурка, мать его, Пека доказывает, что мы далеко не невинные младенцы. Спорю на что угодно: Матео не умеет как следует сжимать кулаки и ни разу не проявлял жестокости, даже в детском возрасте, когда нам прощают и списывают со счетов много всякой фигни, мы же еще такие маленькие… Рассказать ему о Пеке точно не получится. Эту историю я сегодня унесу с собой в могилу. – К кому пойдем сначала? – К папе. Можем сесть на метро. – Матео машет рукой в сторону соседней станции. – Всего две остановки в сторону центра, но так куда безопаснее, чем пешком. Это расстояние я преодолел бы на велике за пять минут, и меня подмывает так и сделать и просто подождать Матео у выхода из метро, но интуиция подсказывает, что он меня кинет и я буду там шататься в одиночестве. Я поднимаю велик за раму и сиденье и несу его вниз к платформе. Я уже завожу его за угол, когда замечаю, что Матео с опаской мешкает позади, вместо того чтобы идти за мной. Помнится, я вел себя примерно так же, когда вместе с Оливией много лет назад ходил в дом с привидениями в Бруклине. Только я тогда был совсем ребенком. Уж не знаю, чего так боится Матео, но решаю не спрашивать его об этом. – Все хорошо, – говорю я. – Горизонт чист. Матео плетется сзади, все еще недоверчиво оглядывая пустой коридор, который ведет к турникетам. – Интересно, сколько еще Обреченных сейчас тусуются с незнакомцами. Многих наверняка уже нет в живых. Авария на дороге, пожар, бандитская пуля, падение в канализационный люк или… – Он останавливается. Этот парень определенно умеет нарисовать трагичную картину. – Что, если они уже были на пути к кому‑то близкому, а потом раз… – Матео хлопает в ладоши. – И их не стало. Ужасно несправедливо… Надеюсь, умерли они не в одиночестве. Мы подходим к автомату по продаже проездных. – Ага. Несправедливо. Мне кажется, без разницы, кто с тобой рядом, когда ты умираешь. Спутник все равно не поможет тебе остаться в живых, если ты под прицелом у Отдела Смерти. – Наверное, нельзя говорить такое Последнему другу, но это ведь правда. И все же я чувствую себя немного виноватым, потому что Матео замолкает. Обреченным положены некоторые бонусы, например неограниченный бесплатный проезд в метро. Нужно только озаботиться и показать кассиру какую‑то форму. Но «неограниченность» поездок – это полное дерьмо, потому что срок действия карточки все равно иссякает в конце Последнего дня. Несколько недель назад мы с плутонцами сказали кассиру, что умираем, чтобы бесплатно доехать до парка аттракционов на Кони‑Айленде, надеясь, что он сделает поблажку и пропустит нас. Но нет, пришлось ждать, пока он получит подтверждение с сервера Отдела Смерти, а это, как выяснилось, отнимает больше времени, чем ожидание поезда. И мы просто сбежали. Я покупаю безлимитный проездной, обычный, не для Обреченных, как будто у меня еще есть завтра. Матео следует моему примеру. Мы выходим на платформу. Почем знать, может, это наша последняя в жизни поездка в метро. Матео показывает на аппарат для продажи билетов, который остался позади. – Мозг ломается, когда я думаю, что метрополитен через пару лет вообще перестанет нанимать персонал, потому что всю работу возьмут на себя аппараты, а может, даже роботы. И вообще, если задуматься, это происходит уже… Грохот приближающегося поезда заглушает концовку предложения, но я и так понял, что он имеет в виду. Сразу сесть в поезд – настоящая победа. Теперь исключена возможность падения на рельсы и застревания между шпалами, где сначала нас облюбуют крысы, а потом порежет и раздавит поезд. Черт, кажется, мрачный настрой Матео перекинулся и на меня. Двери еще не открылись, но я уже вижу, что этот вагон захватили студенты. Теперь такая мода: устраивать вечеринки в поезде, чтобы отпраздновать, что сегодня вам не позвонили с предупреждением, как нам с Матео. Вечеринки в общаге, кажется, устарели, и теперь молодежь уходит в отрыв прямо в подземке. И вот мы вынуждены к ним присоединиться, черт бы их побрал. – Заходим, – говорю я Матео, когда открываются двери. – Быстрее. – Я запрыгиваю в вагон и вкатываю за собой велик. Потом прошу кого‑то подвинуться, но, обернувшись, чтобы проверить, не мешает ли заднее колесо зайти Матео в вагон, вижу, что его позади меня нет. Матео стоит на платформе, качая головой, и в последнюю секунду бросается в соседний полупустой вагон. Там спят пассажиры, а не грохочет ремикс песни «Celebration»5 (это, конечно, классический гимн и все такое, но пора бы уже отправить его на покой). Слушайте, я не знаю, почему Матео слился, но не собираюсь портить настрой себе. Это просто вагон для вечеринок. Я же не предлагал ему прыгнуть с парашютом или с моста на тарзанке. Не такой уж это экстрим. Начинает играть «We Built This City»6 , и девушка с двумя стереомагнитофонами в обеих руках вскакивает на сиденье и начинает танцевать. Ее клеит какой‑то тип, но девушка закрыла глаза и явно ушла в себя. В углу чувак в надвинутом на лицо капюшоне опускает голову и вырубается. Либо он шикарно проводит время, либо в этом вагоне стало одним Обреченным мертвецом больше. Не смешно. Я прислоняю велик к свободной скамейке – да, да, я тот самый парень, чей велосипед вечно всем мешает, но вообще‑то сегодня я умру, так что не судите строго – и перешагиваю через ноги спящего парня, чтобы заглянуть в соседний вагон. Матео смотрит в мой вагон взглядом посаженного под домашний арест ребенка, который вынужден наблюдать, как за окном играют его друзья. Я жестом показываю ему, мол, иди сюда, но он мотает головой, опускает взгляд и пялится в пол, больше не поднимая на меня глаз. Кто‑то хлопает меня по плечу. Я поворачиваюсь и вижу потрясающую чернокожую девушку с глазами цвета лесного ореха и банкой пива в руке. – Хочешь? – Нет, спасибо. – Мне нельзя напиваться. – Мне больше достанется. Я Калли. Я боюсь, что неправильно ее расслышал. – Келли? Она наклоняется, прижимаясь грудью к моей груди и губами к моему уху. – Калли! – Привет, Калли. Я Руфус, – отвечаю я прямо ей в ухо, раз уж она так близко. – Что ты… – Я на следующей выхожу, – прерывает меня Калли. – Хочешь, выйдем вместе? Ты симпатичный и, кажется, хороший парень. Она точно в моем вкусе, а значит, понравилась бы и Тэго. (Малкольму же тупо нравятся все, кому нравится он.) Но поскольку кроме того, на что она явно намекает, предложить мне нечего – придется ей отказать. Секс с красивой студенткой – наверняка один из пунктов в списке предсмертных дел у кучи людей: у молодежи, женатиков, мальчиков, девочек, да кого угодно. – Я не могу, – говорю я. Мне нужно поддержать Матео, и к тому же я еще не выбросил из головы Эйми. Не хочу предавать себя и размениваться на нечто одноразовое. – Да ну, конечно можешь! – Правда не могу, и это отстойно, – говорю я. – Я везу друга в больницу повидать отца. – Ну и хрен с тобой. – Калли поворачивается ко мне спиной и уже минуту спустя разговаривает с другим парнем. На этот раз ей везет, потому что он и впрямь выходит из вагона вслед за ней, когда поезд прибывает на ее станцию. Может быть, Калли и этот парень состарятся вместе и будут рассказывать своим детям, что познакомились на вечеринке в метро. Но я готов поспорить, что сегодня они просто займутся сексом, а наутро он назовет ее Келли. Я делаю несколько фоток движухи в вагоне: парня, которому все‑таки удалось привлечь внимание красотки; двух близняшек, танцующих рядом; смятых жестяных банок и бутылок из‑под воды. Сколько в этом всем жизни, пипец. Я убираю телефон в карман, хватаю велик и тащу его через тамбур в соседний вагон, хотя над головой у меня настойчиво объявляют, что по правилам им можно пользоваться только в экстренных случаях. Да плевать я хотел на правила, в Последний день или в самый обычный. В туннеле дует холодный ветер; колеса лязгают и скрежещут по рельсам – эти звуки, мне вряд ли будет не хватать их на том свете. Я захожу в соседний вагон, но Матео, не поднимая головы, по‑прежнему изучает пол. Я сажусь рядом, готовый вот‑вот спустить на него собак, сказав, что не принял приглашение девушки постарше заняться с ней сексом в свой Последний день на свете, потому что я хороший Последний друг, однако совершенно очевидно, что не стоит ему сейчас добавлять еще и чувство вины. – Эй, расскажи мне еще что‑нибудь о роботах. Которые отнимут у людей работу. Матео на секунду отрывает взгляд от пола и поворачивается проверить, не подкалываю ли я его. А я, конечно, не подкалываю, мне это все и правда дико интересно. Он улыбается и начинает тараторить, перескакивая с одной мысли на другую: – Этот процесс займет какое‑то время, эволюция вообще не спешит, но роботы уже здесь, среди нас. Ты же в курсе, да? Есть роботы, которые готовят людям еду или разгружают посудомойку. Их можно обучить тайным рукопожатиям, и лично меня это ошеломляет. А еще они могут собирать кубик Рубика. Кстати, пару месяцев назад я видел ролик, в котором робот танцевал брейк. Но вот тебе не кажется, что все эти новинки просто отвлекают нас, пока других роботов обучают самым разным профессиям в секретных подземных лабораториях? Ну то есть зачем платить человеку по двадцать долларов в час за то, что он консультирует горожан о проведении досуга, если это уже под силу нашим смартфонам, а еще лучше – роботам? Так что мы в полной заднице. Матео замолкает и больше не улыбается. – Обломно, да? – Ага, – отвечает Матео. – Ну, по крайней мере тебе не придется беспокоиться, что босс тебя уволит и возьмет на твое место робота, – хмыкаю я. – Довольно мрачное преимущество, – говорит Матео. – Чувак, сегодня у нас все преимущества не из веселых. Ты почему не пошел в вагон для вечеринок? – А нам там нечего делать, – замечает Матео. – Что нам праздновать? Свою смерть? Я не собираюсь танцевать с незнакомыми мне людьми, пока еду прощаться с папой и лучшей подругой, прекрасно понимая, как велики шансы, что я вообще до них сегодня не доберусь. Это не мое место и не мои люди. – Это просто вечеринка. – Поезд останавливается. Матео не отвечает. Возможно, его осторожность и позволит нам прожить чуть дольше, но я сомневаюсь, что в этом случае Последний день станет для нас ярким и запоминающимся. |