русский язык. Билет русский национальный язык. Его
 Скачать 0.49 Mb.
|
|
БИЛЕТ 13.
Самое удивительное и мудрое, что создало человечество, – это язык. Литературный язык – это основное средство коммуникации между людьми одной национальности. Он характеризуется двумя главными свойствами: обработанностью и нормированностью. Обработанность литературного языка возникает в результате целенаправленного отбора всего лучшего, что есть в языке. Этот отбор осуществляется в процессе использования языка, в результате специальных исследований учеными-филологами, общественными деятелями. Нормированность – употребление языковых средств, регулируемое единой общеобязательной нормой. Норма как совокупность правил словоупотребления необходима для сохранения целостности и общепонятности национального языка, для передачи информации от одного поколения другому. Если бы не было единой языковой нормы, то в языке могли бы произойти изменения, при которых люди, живущие в разных концах России, перестали бы понимать друг друга. Основные требования, которым должен соответствовать литературный язык, – это его единство и общепонятность. Литературный язык - общий язык письменности того или иного народа, а иногда и нескольких народов; язык официальных и деловых документов, школьного обучения, письменно бытового общения, науки, публицистики, художественной литературы, всех проявлений культуры, выражающихся в словесной форме (письменной и иногда устной). Язык является литературным только тогда, когда он имеет письменность. Условия существования литературного языка:
Современный русский литературный язык многофункционален, используется в различных сферах деятельности человека. Основные из них: политика, наука, культура, словесное искусство, образование, бытовое общение, межнациональное общение, печать, радио, телевидение. Если сравнить разновидности национального языка (просторечие, территориальные и социальные диалекты, жаргоны), литературный язык играет ведущую роль. Он включает в себя оптимальные способы обозначения понятий и предметов, выражения мыслей и эмоций. Между литературным языком и нелитературными разновидностями русского языка происходит постоянное взаимодействие. Ярче всего это обнаруживается в сфере разговорной речи. В научной лингвистической литературе выделены основные признаки литературного языка: 1) обработанность; 2) устойчивость; 3) обязательность (для всех носителей языка); 4) нормированность; 5) наличие функциональных стилей. Русский литературный язык существует в двух формах – устной и письменной. Каждая форма речи имеет свою специфику. Русский язык в широком понятии – это совокупность всех слов, грамматических форм, особенностей произношения всех русских людей, т. е. всех говорящих на русском языке, как на родном. Чем правильнее и точнее речь, тем она доступнее для понимания, чем она красивее и выразительнее, тем сильнее она воздействует на слушателя или читателя. Чтобы говорить правильно и красиво, нужно соблюдать законы логики (последовательность, доказательность) и нормы литературного языка, соблюдать единство стиля, избегать повторений, заботиться о благозвучии речи. Основные черты русского литературного произношения сложились именно на базе фонетики среднерусских говоров. В наши дни диалекты разрушаются под напором литературного языка. БИЛЕТ 14. 1. Антонимы - это слова противоположные по значению. В антонимические отношения вступают слова, в лексическом значении которых имеются следующие оттенки качества: 1) размер 2) цвет 3) вкус 4) эмоциональное состояние 5) эмоциональное действие. Можно противопоставить пространственные и временные отношения. Антонимические отношения имеют слова, выражающие соотносительные понятия (сравнения). Исходя из этого, слова с кнкретно-предметным значением антонимов не имеют. Не имеют антонимов имена собственные, имена числительные, большинство местоимений. В антонимические отношения входят слова одной части речи. Большинство частей речи способны вступать в антонимические отношения, как главные части речи, так и служебные. По структуре антонимы делятся на 2 группы: 1) однокоренные 2) разнокоренные. Многозначное слово способно вступать в разные антонимические ряды. Контекстуальные антонимы - это слова, вступающие в антонимические отношения только в условиях определённого контекста. Оксюморон - это стилистический приём, заключающийся в соединении слов противоположных по смыслу. Антитеза - это противопоставление двух явлений. 2. ТРУДНЫЕ СЛУЧАИ УПОТРЕБЛЕНИЯ МЕСТОИМЕНИЙ К местоимениям относятся слова, которые не называют конкретные предметы, количества, а лишь указывают на них. Значение и функции местоимений, их роль в тексте многообразны. По многим признакам местоимения выделяются среди других знаменательных слов. Особенно часто употребляются в речи личные местоимения. Местоимение я указывает на то, что говорящий сообщает о себе. Оно широко используется в устной речи. В письменной же речи местоимение я имеет ограничения в своем употреблении: оно наиболее уместно в текстах художественной литературы, в таких жанрах публицистики, как очерк, репортаж, полемические заметки, интервью, т. е. там, где употребление этого местоимения носит подчеркнуто личностный характер: «Яочень ценю в карикатуре оперативность». Однако в таких жанрах письменной речи, как газетная информация, обзор печати, учебная литература, научные статьи, местоимение я традиционно не употребляется, а вместо него используются безличные обороты: очевидно, что; представляется важным; необходимо подчеркнуть и т. п. Местоимение мы указывает на объединенность говорящего с группой других лиц. Можно выделить несколько закрепившихся за местоимением мы оттенков этого значения: - совместно-офаничительное мы, встречающееся в таких жанрах речи, как урок-объяснение, лекция, выступление теле- или радиокомментатора, а также в авторских комментариях, рассуждениях, отступлениях: «Сегодня мы познакомимся с новинками литературы»; - обобщающе-ограничительное мы указывает на совокупность представителей одной социальной, социально- исторической груп-пы, к которой принадлежит автор: «Да, скифы — мы!Да, азиаты — мы!» (А. Блок), название одной из газетных полос «Мир и Мы»; употребление мы по отношению к собеседнику, заменяющее ты или вы: «Ну как мы себя чувствуем?» В этих случаях возникает особая доверительная интонация и общение приобретает непринужденный характер. Такое употребление местоимения мы допустимо исключительно в разговорном стиле речи, при неофициальных, дружеских отношениях между общающимися; местоимение мы может использоваться как синоним к местоимению я, - так называемое «авторское мы»: «Мы намерены исследовать проблему...», «Мы предлагаем внести в рукопись ряд изменений». Нормативным считается использование местоимения мы в значении я в научной речи. В современной художественной литературе и в публицистике такое использование придает повествованию книжный, а иногда и архаичный характер и делает образ рассказчика условным. Местоимения ты и вы служат для указания на собеседника или собеседников и широко употребляются в диалогической речи. В речи письменной, монологической их употребление становится одним из стилистических средств, которые придают письменному сообщению адресный характер: «Вы хотите иметь машину?», «Вы просили выяснить» (рубрика в газете). Местоимение вы в русском языке может употребляться как синоним местоимения ты. В этом случае выбор местоимения стилистически значим и зависит от отношений между говорящими: ты — при непринужденных, близких отношениях, вы — при официальных. Местоимения он, она, оно, они указывают налицо или предмет, о котором идет речь. Они используются как в устной, так и в письменной речи в двух основных функциях — помогают избегать повторения в каждом предложении одних и тех же слов и обеспечивают связность речи, грамматически соединяя последующее предложение с предыдущим: «Молодежная мода — это великолепно. Она не ограничивает никого: носи то, что тебе нравится». В каждом конкретном случае определить, на какой предмет, явление или лицо указывает местоимение, можно только в его связи с предшествующим предложением, а вне этой связи предложения с местоимениями 3-го лица являются недостаточными в смысловом отношении. (Ср.: Ключ оказался на старом месте, так что сейф удалось открыть без особых осложнений. Она перевела дух: вот они, деньги!) С этим свойством связана возможность использования указанных местоимений как экспрессивно-стилистического средства в художественных и публицистических текстах, часто в заголовках газетных материалов: «Он был непредсказуем», «Она ведет в мир добра», «Они о нас». Употребление притяжательных местоимений мой, свой связано прежде всего с отношением к лицу, производящему действие. Возможны вариантные формы: В заключение своего выступления я хотел бы сказать... /В заключение моего выступления позвольте сказать... Очень часто неправильный выбор того или иного местоимения приводит к двусмысленности. Ср.: Председателя мы застали в своём рабочем кабинете {в нашем рабочем кабинете или в кабинете председателя?). Местоимение свой указывает на принадлежность чего-либо субъекту действия и употребляется в значении «принадлежащий себе, находящийся у себя в пользовании» (живёт в своем доме, вырастил своих детей). При употреблении местоимения свой выражается общее отношение к собственности или подчеркивается принадлежность чего-либо к себе как члену какого-то коллектива (Ты знаешь, я свой завод не узнал). Местоимение свой относится непосредственно к производителю действия, поэтому фразу, в которой возникает двусмысленность: «Профессор попросил ассистента прочитать свой реферат», следует трактовать так, что ассистент должен прочитать реферат профессора. Чтобы избежать двусмысленности, подобные фразы следует перестраивать: «Профессор попросил, чтобы ассистент прочитал свой реферат». Иными словами, местоимение свой можно использовать лишь тогда, когда лицо или предмет, на принадлежность которому указывает местоимение, является активным производителем действия и в предложении занимает место подлежащего. Особого внимания заслуживает употребление определительных местоимений каждый, всякий, любой. Они синонимичны только в значении «один из ряда подобных, признаваемых равноценными, и тот, и другой, и третий, безразлично какой»: «Это может сделать каждый; Это может сделать всякий; Это может сделать любой». В случае, когда «идея безразличности» отсутствует, употребление этих местоимений нужно различать: а)для местоимения всякий основным является значение «раз- ный, самый разнообразный, всевозможный»: Сюда приезжают вся- кие туристы; б)для местоимения каждый основным оказывается значение «один из всех в данном ряду; любой из себе подобных, взятый от- дельно»: Инструкцию нужно дать каждому туристу; в)местоимение любой обозначает «какой угодно на выбор»: Вы- бирайте любой подарок; Перенести на любой другой день. БИЛЕТ 15. 1. Крылатые слова и в речи. Гомеровское выражение "крылатые слова" - это вошедшие в нашу речь из литературных источников краткие цитаты, образные выражения, изречения исторических лиц, имена мифологических и литературных персонажей, ставшие нарицательными. Крылатые слова - лаконичные выражения афористического толка, входящие в устную и письменную речь, в данный момент даже из кинематографических, телевизионных, рекламных и других источников. Имеются также в виду меткие изречения, принадлежащие известным общественным деятелям, имена мифологических и фольклорных персонажей, имена, отчества и фамилии литературных героев, обретших нарицательную силу, и т.п. Отдельные небольшие фрагменты текста внезапно наделяются самостоятельностью, выпархивают из родовых гнезд и начинают вольное (автономное и даже вполне суверенное) существование. Они заметно обогащают родную речь, повседневное бытовое и профессиональное общение, проникая в журналистику, в публицистические выступления и т.д. Крылатые слова и выражения предрасположены к тому, чтобы припоминаться кстати, в более или менее сходных коммуникативных обстоятельствах, в разных жанрах речи, часто – в целях неназойливого поучения, озорного или горестного резюме, шутливого или сердитого "приговора", вовремя пришедшей на ум типовой оценки случившегося или происходящего и т.д. Репертуар крылатых слов постоянно пополняется. Весьма нечетко он подразделяется на повсеместно-распространенный, общеупотребительный (известный еще, как говорится, со школьной скамьи) и узко-корпоративный, элитарный, знакомый сравнительно небольшому кругу посвященных (скажем, специальному филологическому или какому-то другому профессиональному сообществу). Прагматические и антропоцентрические исследовательские направления в современном литературоведении (история читателя, история читательской литературной и журналистской критики, теория и история восприятия художественных текстов, изучение читательской личности, остаточной литературно-читательской памяти и мн. др.) развиты значительно слабее, чем в лингвистике и фольклористике. Между тем очевидно, что крылатые выражения могут стать и становятся благодарными объектами, позволяющими, с одной стороны, судить о том, сколь затейлива, щедра и богата, а с другой – как безжалостно скупа и мизерна читательская память, часто утрачивающая всякую сознательную связь с литературным первоисточником. Далеко не всегда остаются проясненными мотивы избирательных вкусовых предпочтений, которые оказываются тем или иным текстовым фрагментам, обретающим статус крылатых. Известно, однако, что многие крылатые выражения имеют самые разнообразные оттенки смеховой, комической окраски. К числу наиболее продуктивных литературно-художественных текстов, из которых извлекаются крылатые выражения, безусловно, относятся отдельные комедии, басни, сатирические романы, повести, рассказы и т.п. В отечественной литературно-речевой культуре к самым производительным основам крылатых выражений принадлежат "Недоросль" Фонвизина, "Горе от ума" Грибоедова, басни Крылова, многие произведения Гоголя, Козьмы Пруткова, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Михаила Булгакова, Маяковского, Ильфа и Петрова, современных сатириков и юмористов, а также политических и других деятелей, по преимуществу насмешливо воспринимаемых общественным сознанием. Вспомним, к примеру, знаменитую фразу В.С. Черномырдина "Хотели как лучше, а получилось как всегда", которая прочно вошла в повсеместный речевой обиход в качестве универсальной иронической формулы поразительных по своей несообразности жизненных коллизий, социально-экономических, правовых и политических неурядиц, разного рода давних и новых проб-неудач во всех сферах нашего быта и бытия и т.п. Выбор может падать и на тексты, исполненные главным образом лирического, патетического, драматического и даже трагического пафоса: "Быть или не быть?" (из переводов "Гамлета" Шекспира), "Народ безмолвствует" (из "Бориса Годунова" Пушкина), "Нет уз святее товарищества" (из "Тараса Бульбы" Гоголя), "Ребята! не Москва ль за нами?" (из стихотворения Лермонтова "Бородино") и др. Верно, однако, и то, что в отдельных ситуациях применения этих и им подобных "серьезных" крылатых выражений появляется потребность в некотором ироническом, многозначительно-насмешливом их снижении и травестировании. Что же касается причин извлечения из целостного контекста именно этой фразы, которая начинает свое независимое от первоисточника, летучее существование, то, по-видимому, следует говорить и о наличии особого номинативного вакуума, о не нареченных конкретно-типовых жизненных ситуациях, о коммуникативной востребованности подобного (заключенного в данном отрывке текста) многозначного смысла и оригинальной формы выражения. Сами по себе крылатые конструкции суть тексты в тексте, очевидные примеры интертекстуальности – вкрапления в нашу речь авторизованного или анонимного игрового "чужого слова". Они сохраняют заряд художественно-образной энергии, представительствуя "другую", искусственную реальность, сотворенную творческой фантазией или иронически наделенную статусом многозначительности. Припоминание – по конкретному поводу – крылатого словесного выражения дает имя ситуации или явлению, возникающему в первичной реальности. Ситуация по целому ряду главных, несомненных характеристик словно бы жаждет быть обозначенной и выраженной вполне определенным крылатым словом. Спектр поводов для метафоризации "текущей", окружающей действительности поистине необъятен. Метафоризация реальности – парадоксальное перенесение признаков и свойств одного ряда (в нашем случае – интеллектуально-образной семантики крылатых слов и выражений) на другой, происходящий с нами или вокруг нас – "на самом деле". Сталкиваясь, например, с человеком, воплощающим необузданно-дикий произвол и вероломное хамство, мы с удовольствием нарекаем его Держимордой. В результате рождается победительная ситуация метафорического объяснения сущего, игровой "момент истины". Предъявленный первичной реальностью объект возводится на соответствующий художественно-типовой пьедестал, с высоты которого он уже не так опасен для окружающих, потому что убийственно точно и выразительно назван, а стало быть, и отхлестан. Он наделяется качественно новой, уязвляющей его семантикой, не поддающейся апелляции. Про чью-то бездумность и ветреность скажут: "Легкость в мыслях необыкновенная". И если участникам ситуации общения известны смысл и генеалогия данного крылатого речения из гоголевского "Ревизора" (Хлестаков: "У меня легкость необыкновенная в мыслях"), то внезапно у обсуждаемого и осуждаемого объекта появляется новая качественная определенность, комически высветленная и как бы все и враз объясняющая. Возражения вроде "Нет, он не Держиморда!" или еще более забавное "Нет, я не Держиморда!", или "Легкость в мыслях ему свойственна далеко не всегда" и т.п. еще заметнее усиливают игровой азарт припоминания крылатой номинации. Главное свойство художественной образности мы уговорились определять как убедительность недоказуемого, как предъявление истины в ее конкретно-чувственной неопровержимости. Типовая ситуация вызывает в памяти крылатое слово, которое произносится и наделяет ситуацию атрибутом художественной образности. Крылатые слова и выражения нередко утрачивают внутреннюю семантическую связь с породившим их текстом и, вопреки изначальной логике, служат средством негативной характеристики чьих-либо бесшабашных, безответственных поступков и действий. Высока частотность иронических перелицовок крылатых выражений в заголовках, текстовых "массивах", подписях под иллюстрациями, фотографиями, карикатурами в современных печатных изданиях. Например: "Учитель, перед ношею твоей… Все больше педагогов бросают школу и уходят в мелкий бизнес"; "Глупый пингвин робко прячет, хитрый – нагло достает"; "Человек – это только звучит гордо" и т.д. Крылатые слова и выражения могут применяться в различных уместных связках и комбинациях, обусловленных комплексными ситуативными заданиями и целями. Так, современный газетный публицист, саркастически рассуждая о влиянии на исторический процесс трудных взаимоотношений Горбачева и Ельцина, по ходу дела припоминает одновременно и "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем", и "Мертвые души" Гоголя, и первый стих прежнего текста союзного гимна на слова С.В. Михалкова и Г.Г. Эль-Регистана: "Кабы они тогда не ссорились, как Иван Никифорович с Иваном Ивановичем, а дружили, как Чичиков с Маниловым, то Советский Союз и по сю пору оставался бы нерушимым"2. В разговорной речи вспоминаются и такие многочисленные крылатые ситуации, когда вербальный компонент перифразируется, экономно сокращается и активно при этом подразумевается. Например: "Обманули тебя, как Буратино, с этой дачей, с полем твоим чудесным! Я бы эту Алиску!!" и т.п. (сложная и грустная по своим внезапным последствиям житейская ситуация, связанная с хитрым, вероломным надувательством и одурачиванием простодушного человека). Большая часть крылатых слов и выражений бытует исключительно в их вербальном воплощении, входя в обширный фразеологический и пословично-поговорочный речевой фонд. Специального внимания заслуживают также крылатые выражения, которые на практике почти непременно требуют органичного сочетания вербальных и невербальных факторов. Причем невербальные элементы являются их активной составляющей. Использование в разных ситуациях таких крылатых выражений требует дополнительного (и далеко не всегда факультативного) жестикуляционно-мимического сопровождения. Сопровождение при этом становится не только естественной частью коммуникативного акта, но и превращается в знак, заключая в себе составную долю невербализованного смысла крылатого выражения. |