Бытие и его атрибуты пространство и время, материя и сознание, движение и развитие
 Скачать 59.6 Kb.
|
|
Проблема прогресса в истории Есть ли прогресс в истории? Когда ставят подобный вопрос, то предполагают возможность выделения некоторого критерия прогресса П, который должен расти на протяжении всей истории. По крайней мере, есть один такой параметр – это время, и потому проблема теории прогресса состоит в том, чтобы найти какой-то более содержательный критерий, нежели простое время. Разного рода теории прогресса в свое время предлагали различные критерии прогресса. Например, технологические теории полагали, что критерий П связан с уровнем развития техники и технологий, и такой уровень неуклонно повышался на протяжении всей истории. В марксизме, как мы видели, кроме технологического, использовался еще своеобразный антропологический критерий прогресса, связанный с предолением разного рода факторов отчуждения подлинной природы человека и достижения ее освобождения в финальном общественном строе – коммунизме. Более организационные теории подчеркивают значение дифференцированности и интеграции общества и культуры, выделения в них все более тонких делений и все больший охват их интегральными структурами. Привлекая образы полярных начал, можно утверждать, что полярных начал становится все больше, и их большее число охватывается более интегральными полярными началами. Сегодня произошло определенное разочарование в идее исторического прогресса, особенно после страшных мировых войн 20 века, тоталитарных бесчеловечных режимов этого времени. После этого верить в однозначный прогресс уже вряд ли кто решается. Человеческая природа обнаружила в себе страшные бездны, из которых в любой момент истории могут вылезти разного рода монстры человеческой души, ослепляя людей, выключая их разум и толкая ко всеобщему разрушению и взаимоистреблению. Поэтому точнее было бы говорить сегодня не о некотором законе прогресса, который автоматически реализует себя, независимо от нашей воли. Скорее следует говорить лишь о возможности прогресса в истории, который представляет собой только один из множества шансов исторического процесса и требует соединенного усилия всех людей доброй воли в мире. Прогресс в истории будет лишь тогда, когда в подобный прогресс будут верить люди и они смогут реализовать его своей исторической волей. В итоге проблема прогресса оказывается далеко не простой. По-видимому, более правильно придерживаться двух основных установок: 1) принимать лишь возможность прогресса и зависимость его от совокупных человеческих усилий, которые как способны состояться в истории, так и могут не одолеть решения этой задачи, так что прогресс – это лишь один из шансов истории, предоставленных человечеству. 2) коль скоро критерий прогресса не обеспечивается автоматически в истории и вынужден формулироваться конечным человеческим разумом, который всегда ограничен и может ошибаться, то необходимо использовать принципы научной методологии в формулировке идеи прогресса, всегда рассматривая критерий прогресса П как лишь гипотезу, открытую к критике разного рода контрпримерами и не являющуюся абсолютной. В таком виде мы можем говорить о критерии П как о гипотезе прогресса, которая может приниматься до тех пор, пока для нее самой жизнью не возникнет контрпримеров. В этом случае важным является существование такого социального института, который мог бы обеспечить признание такого контрпримера и пересмотреть гипотезу в сторону ее большей универсальности и гибкости. Такой институт должен быть представлен широкими слоями общества и поддержан глубокой профессиональной оценкой экспертов. Но здесь мы должны понимать, что сам этот институт в свою очередь может подвергаться оценке с точки зрения иных оснований. В конечном итоге, в области существования «института прогресса» будут взаимодействовать как те или иные технологии исторической экспертизы (научная методология), так и человеческий фактор, который никогда до конца нельзя свести к технологиям и от качества которого будет зависеть вторая составляющая обеспечения прогресса. В определенной мере здесь возникает логический круг – чтобы стать прогрессивным, общество уже должно быть таковым. Здесь мы возвращаемся к значению и некоторого сверхчеловеческого фактора, не подвластного человеку и определяющему качество совокупного человеко-бытия. С этим ничего не поделаешь. Хотя нечто в человеческой природе можно улучшить, но это в свою очередь требует существования таких людей, которые могли бы улучшить других людей. А где взять таких людей, если их нет или недостаточно для общественного улучшения? Так проблема прогресса оказывается подвешенной в этом последнем пункте, который выходит за границы человеческой компетенции и оказывается наиболее глубокой предпосылкой прогресса. Хорошо, если нам повезло, и институт прогресса мог бы существовать в человеческой истории. Пока реальная история говорит о более сложной динамике исторического процесса. В проблеме критерия прогресса следует иметь в виду следующую логику. Дело в том, что критерий прогресса П всегда может быть расширен до какого-то более полного критерия П*, с точки зрения которого даже на учатсках падения П более полный критерий П* мог бы продолжать расти. Здесь можно привести такой очень простой пример, близкий каждому. Пусть критерий П – это удовольствие для некоторого человека А. Очень скоро А обнаруживает, что его жизнь не такова, чтобы критерий П постоянно возрастал – за периодом роста удовольствия рано или поздно наступает остановка такого роста и даже его падение. Очень скоро каждый человек обнаруживает, что жизнь – это не только удовольствие. Родители могут заставить ребенка делать то, что ему не хочется, что даже заставляет его плакать, например, делают ему очень больные уколы во время болезни. Но позднее, когда ребенок вырастет, он конечно же поймет, что это было необходимо, и оправдает такие действия родителей. Так постепенно на место критерия П как удовольствия приходит более глубокий критерий П*, например, критерий объективности, который только отчасти может совпасть с П, но может содержать и такие случаи, где П* растет, а П падает, и все же руководствоваться в этом случае нужно критерием П*, а не П. Таким образом, ситуация с критериями прогресса может быть достаточно непростой. Одни критерии могут заменяться на другие по мере развития человеческого разума и расширения сферы нашего опыта. Вот почему важно не абсолютизировать ни один из таких критериев, но руководствоваться философией открытого знания – открытого к своим ошибкам и дальнейшим развитиям. Здесь мы видим еще одну сторону проблемы прогресса – формулировка критерия прогресса П всегда зависит от уровня развития (прогресса) нас самих, так что изменение последнего будет влиять и на формулировку первого. Попытка зафиксировать П будет выражением фиксации нашего собственного прогресса. На каком основании, однако, один критерий прогресса заменяется другим? Чтобы пытаться отвечать на этот очень непростой вопрос, давайте вернемся к рассмотренному выше примеру, где П был удовольствием, а П* - более объективным критерием, например, пользой. Когда ребенку делали уколы, это не было удовольствием (критерий П снижался), но было полезным (критерий П* возрастал) для него. И родители выбирают здесь пользу перед удовольствием – почему? Допустим, родители стали бы руководствоваться критерием П вместо П*, что в этом случае было бы плохого? Тогда они не стали бы делать уколы ребенку, чтобы не принести ему неудовольствие, но по закону жизни это привело бы к тяжелому развитию болезни и, возможно, даже смерти, которая вновь привела бы к большому неудовольствию. Итак, заметим, что здесь происходит – если руководствоваться только критерием П (удовольствием), то следование этому критерию приведет рано или поздно к его отрицанию (неудовольствию). Киртерий П в этом случае не может обеспечить свою инвариантность, как мог бы выразиться физик. Этот критерий оказывается самоотрицаемым, если пытаться только на его основе строить жизнь. Когда мы сталкиваемся с некоторой ситуацией выбора (делать или нет ребенку инъекции в случае его болезни), то критерий П обязывает нас выбрать из всех альтернатив дальнейшей жизни какого-то одного варианта (не делать уколы). Таким образом, критерий прогресса приводит к формированию определенной жизненной траектории, на которой он продолжает расти. Но рано или поздно возникает такой участок жизненной траектории, который оказывается не подвластным субъекту и на котором критерий П падает. Такой непреодолимый фрагмент жизни, на котором падает критерий П, и оказывается контрпримером (фальсификатором) для критерия П. Под давлением таких фальсификаторов люди вынуждаются рано или поздно отбрасывать критерий П как высший критерий прогресса. Он может остаться только как некоторый частный критерий – в той мере, в какой он синхронизируется с более полным критерием П*. Последний оказывается более полным в том смысле, что на его основе можно строить более длительную и разнообразную жизненную траекторию, избегая контрпримеров. Так и в общем случае одни критерии прогресса могли бы уступать другим по объему своей инвариантности. Отсюда также следует, что хотя до сих пор в истории не найден ни один критерий П, который бы смог породить всю историю как жизненную траекторию человечества, на протяжении которой П только растет, это еще не означает – с чисто логической точки зрения – что такого критерия не может быть. За более слабым критерием П всегда может затаиться более глубокий критерий П*, как это можно было увидеть даже на простых жизненных примерах. 12 ВОПРОС Человек в истории: личность и массы. Свобода и необходимость Свобода и необходимость в истории Обычно говорят, что история не знает условных наклонений – нельзя спрашивать, что было бы, если бы не родился Наполеон или он не был бы корсиканцем. Но такой подход отражает чисто описательный характер современной исторической науки, когда принимаются только факты, и ничего, кроме фактов. Только когда в науке возникают законы, и ее понимание поднимается выше голых фактов, наука может применять законы к другим фактам и отвечать на вопрос, что было бы в этом случае. По-видимому, в истории есть некоторые глубинные инварианты, которые выражаются законами и будут реализованы в любом случае, в то время как конкретные реализации таких инвариант могли бы быть разными. Инварианты истории могут относиться, например, к некоторым полярным рисункам и ритмам истории, когда в истории к определенному моменту созревает некоторая система полярностей, которые должны быть воплощены и так или иначе реализовать себя. Например, может назревать тема смены одной системы полярностей другой. Но в конкретном ходе истории эта смена может осуществиться более или менее революционно, с участием какого-то яркого лидера или более массово и безлико. Это уже те или иные вариации главной исторической темы. Отсюда можно предполагать, что на уровне таких тематических инвариант истории существует более необходимая ситуация их динамики, в то время как на уровне более конкретных реализаций исторических тем возможны разного рода вариации и определенная доля свободы и условного наклонения. Кроме тематических инвариант, в истории может присутствовать разная плотность исторического времени. Например, одни моменты исторического времени бедны событиями, и время в них разрежено, исторически разбавлено. А другие моменты истории могут быть жгуче насыщены историческими событиями, в них могут спресовываться целые эпохи. Подобные пульсации плотности исторического времени в свою очередь связаны с полярным рисунком истории. Когда в истории сменяются крупные полярности, то с их сменой идет смена и более мелких полярностей, но не обязательно наоборот – смена малых полярностей не обязательно связана с более крупными полярными сменами. Это примерно так же как в календаре – смена года это одновременно и смена месяца и дня, в то время как смена дня – не обязательно смена месяца или года. Историческое время имеет свое разбиение на более и менее крупные временные целостности, которые выражают господство соответствующей системы полярностей. И здесь может быть разная плотность исторических моментов времени, когда меняются более или менее крупные исторические целостности. В моменты особенно крупных смен, когда меняются исторические эпохи, возникают своего рода «узловые точки» истории, в которых сходятся огромные исторические инварианты, и малые флуктуации (конкретные люди или события) в эти моменты могут коренным образом менять конкретные реализации таких инвариант, особенно глобально влияя на ход истории. История и человеческая телесность Представим, что человеческий разум – это компьютер с внутренним миром (мозг как биокомпьютер), и на изменение устройства этого компьютера до сих пор было наложено табу, т.е. его техническая часть («железо») оставалась принципиально неизменной, в то время как постоянно существовала нужда в развитии всей системы. Пытаясь решить этот парадокс, история находила все новые остроумные ходы, из которых общественное разделение труда – лишь одна из возможностей. В более полном виде перечень направлений усовершенствования человека в истории мог бы выглядеть следующим образом: 1) Общественное разделение труда – каждый компьютер с внутренним миром начинает тратить все свои ресурсы на одну из задач, вместо множества задач. Это позволяет решать каждую задачу максимально глубоко и развито, затем обмениваясь индивидуальными результатами. 2) Принцип свертки – используется удивительная способность открытия разного рода единств за первично разрозненным многообразием бытия. Когда находится единство (закон, система, метод и т.д.), удается заменить бесконечное число частных случаев одним случаем единства – здесь как бы бесконечное сворачивается в конечное и достигается огромная экономия ресурсов. Поэтому, если даже у нас один старенький компьютер, но мы можем создать программу, в которую заложен мощный закон, то может оказаться достаточным и средств нашего не слишком мощного компьютера. Принцип свертки выражает себя в истории в разного рода улучшениях, изобретениях, новых открытиях, которые позволяют в той или иной форме многое свернуть в малое, после чего возникает новое многое, которое сворачивается в свое малое и т.д. 3) Принцип внешней памяти – если у нашего компьютера невелика память, то можно начать использовать разного рода внешние носители памяти, например, глиняные дощечки, папирус, бумагу и т.д. Часть информации мы запоминаем в своей природной памяти, а часть – во внешней искусственной памяти, что позволяет нам усилить память, опять не изменяя нашего компьютера. 4) Принцип внешнего кодирования – на внешних носителях памяти нужны специальные кодирующие системы, чтобы записывать на них ту или иную информацию. Иначе говоря, нужна письменность как специальный код внешней памяти, и в истории общества рано или поздно возникает письменность. 5) Принцип внешнего мышления – идя еще дальше, можно постепенно двигаться к созданию внешнего компьютера, который сможет подсоединяться извне к нашему компьютеру, резко усиливая его, и внешний компьютер можно менять по железу сколько угодно. Так в истории постепенно создается логика, открываются законы мышления, возникает их первая алгоритмизация, которая наконец завершается созданием специальных машин, имитирующих мышление, и далее идет прогресс развития этих машин и этой методологии. 6) Социальная трансляция – накопленный социальный опыт начинает фиксироваться, благодаря письменности (системам внешнего кодирования) и передаваться новым поколениям, так что они могут начинать не с чистого листа, но продолжать своих предков. Начинается кумуляция человеческого опыта, что резко ускоряет историю. 7) Изменение биокомпьютера – наконец, в истории общества не исключена возможность, когда наконец мы сможем добраться до нашего биокомпьютера, существенно начиная менять и его, например, создав искусственный мозг, который будет обладать более мощными интеллектуальными характеристиками (по крайней мере). Развивая каждое из этих направлений и сочетая их совместный эффект, общество может все более усиливать свои ресурсы, обеспечивая прогресс цивилизации, т.е., по крайней мере, материальное производство и интеллект. Способность общества к развитию говорит о существовании социального пространства-времени, в котором может расти социальное пространство, выражаясь в росте совестимости разного рода социальных полярностей – бедных и богатых, разных рас и наций, полярных ценностей мужчин и женщин, детей и взрослых, разных религий, религии и науки, разных классов и т.д. Конечно, здесь нужно помнить развитую выше идею эволюции, в которой выражаются разного рода факторы осложнения прямого роста социального пространства. Такой рост постоянно осложняется в реальной истории задержками и откатами назад, замедлением развития и т.д. И все же вряд ли кто согласится вернуться в прошлое, хотя люди в разговорах часто его идеализируют, особенно в старшем возрасте. В целом, по крайней мере, в истории происходит технологический рост, о параметрах которого уже упоминалось. Что же касается морали и духовного развития людей, то, по-видимому, можно признать, что более развитой стала система общественного законодательства, и, возможно, люди в цивилизованных странах испытывают на себе влияние этого развития. ВОПРОС 13, 14 Познание. Соотношение знания и мнения. Соотношение знания и веры в познании. Понимание и его виды: объяснение и интерпретация. Что такое знание? В чем состоит сущность процесса познания? Огнестицизм- философское учение, которое ставит под сомнение сущность действительности. Гносиология- теория познания, та область философии, кот изучает природу познания, условия, способы и форму познания, отношения знания к действительности. Источник познания-сама объективная реальность. Термин знание имеет 3 значения: -возможность что либо осуществить, -любая позновательно-значимая инфа, -гносиологическая форма отношения человека к действительности. 3 элемента познания: 1)субъект-тот кто действует, влияет на объект 2)объект- включенный в человеческую деят-ть и познание фрагмент окружающей реальности ,в этой роли может выступать и сам чел,это то что привлечено к своему вниманию субъектом. 3)посредник познания-средства познания как метериального хар-ра так и идеального. Активная роль субъекта: Избирательное отношение к окружающему миру, целенаправленность процесса познания, непрерывная поисковая и корректирующая работа нервов Образ - идеальное обобщение существенных отношений объекта,его мы фиксируем в знаках, функция знака- сохранениеинформации и передача. На основе знаков формируются естественные и искусственные языки. Главная движущая сила познания-практическая материальная,чувственно-полагающая деятельность человека, направленная на смену и приспособление среды естественной и социальной к потребностям общества. Виды практической деятельности: Материально производственная, Общественно политическая, Научно-экспериментальная(связующее звено между практической и теоретической деятельностью.) Практика-материально-предметная деятельность, познание-идеальнообразная деятельность. Функции практики по отношению к позаннию: -исходный пункт познания, -движущая сила познания, -Основа познания-дает наиболее полно раскрыть суть вещей -служит критерием познания-средство разделения истинных и ошибочных положений, -практика выступает конечной целью познания, -практика порождает познавательные способности Познание-прцесс цеоенаправленного активного отрожения мира в сознании людей,обусловденный общественно-исторической практикой. |