Связь политики и языка, объединение ментально близких народов. Связь политики и языка, объединение ментально близких народов+++. Бородин Виктор Васильевич профессор кафедры конституционного и международного права юридического института СанктПетербургского университета технологий управления и экономики, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист рф
 Скачать 82 Kb.
|
|
Бородин Виктор Васильевич профессор кафедры конституционного и международного права юридического института Санкт-Петербургского университета технологий управления и экономики, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ Фурман Феликс Павлович, доктор философских наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Государственного университета морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова Фурман Татьяна Геннадьевна, кандидат культурологии, доцент кафедры иностранных языков Государственного университета морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова Связь политики и языка, объединение ментально близких народов Borodin Viktor Vasilievich Professor of the Department of Constitutional and International Law of the Law Institute of the St. Petersburg University of Management Technologies and Economics, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation Furman Felix Pavlovich, Doctor of Philosophy, Professor of the Department of Theory and History of State and Law of the State University of Maritime and River Fleet named after Admiral S.O. Makarova Furman Tatyana Gennadievna, Candidate in Cultural Studies, Associate Professor in the Department of Foreign Languages at the State University of Maritime and River Fleet, named after Admiral S.O. Makarova The connection between politics and language, the unification of mentally close peoples Предлагаем рассмотреть проблематику национальной идентичности в контексте глобализации и всемирного процесса интеграции, и роли в этом процессе языкового вопроса, являющегося одним из ключевых концептов современного общественного и научного политологического и социологического дискурса. Исследуем и обозначим особенности национального менталитета и его языкового выражения, как в бытовой, так и в политической и экономической сферах, взаимозависимости языка и ментальности, которая выражается через средства языка. Рассмотрим связь языка и идентичности проявляющаяся в языковом сознании и речевом поведении личности, в формировании языковой идентичности как составляющей национальной идентичности. Summary. We propose to consider the problem of national identity in the context of globalization and the global integration process, and the role in this process of the language issue, which is one of the key concepts of modern public and scientific political science and sociological discourse. Let us investigate and designate the features of the national mentality and its linguistic expression, both in everyday life and in the political and economic spheres, the interdependence of language and mentality, which is expressed through the means of language. Let us consider the connection between language and identity, which is manifested in the linguistic consciousness and speech behavior of an individual, in the formation of linguistic identity as a component of national identity. Ключевые слова: родной язык, диаспора, этническая общность, языковая память, опыт нации, менталитет, ментальность. Key words: native language, diaspora, ethnic community, linguistic memory, experience of the nation, mentality Национальная идентичность - осознание личностью своей принадлежности к определенной нации и ее культурно-ценностной системе. В этом контексте можно говорить о взаимосвязи ментальности и идентичности через язык. Поэтому актуальным становится установление взаимовлияния языка, ментальности и идентичности в контексте формирования нации. Целью статьи является изучение и освещение вопроса взаимообусловленности языка, ментальности и идентичности в контексте формирования нации. Для достижения цели поставлены следующие задачи: - проанализировать ключевые исследования, посвященные тематике менталитета и идентичности; - установить трактовку категорий ментальности, идентичности и нации; - выделить ключевые концепты ментальности в их языковом выражении; - проанализировать ключевые аспекты взаимодействия языка, ментальности и идентичности в контексте формирования нации. Подробнее проанализируем работы, посвященные проблематике языковой идентичности и национального менталитета. Базовые категории подробно предлагаются в ряде работ отечественных и зарубежных исследователей [4; 10; 14]. Сейчас достаточно актуальным и популярным становится рассмотрение менталитета разных наций через языковую картину мира [1]. В нашем исследовании остановимся подробнее на взаимовлияниях ментальности, языка и идентичности в контексте созидания нации. Остановимся на трактовке основных терминов, использованных в исследовании. Нация (как этническая общность) - сообщество, которое имеет общее историческое происхождение, с единым языком и самосознанием (как личным ощущением «национальной идентичности» так и коллективным сознанием своего единства и отличия от других), собственной государственностью или стремлением к ее созданию [7, с. 460]. Между человеком и действительностью находится мир мышления, который является посредником, и речь, в которой представлен этот мир. Родной язык создает основу для общения посредством выработки похожего у всех его носителей образа мышления. Причем и представления о мире, и способ мышления - результаты процесса мироздания, который постоянно происходит в языке, познания мира с помощью специфических средств данного языка в данном языковом сообществе. Ментальность является мировоззрением в категориях и формах родного языка, которые сочетают в себе интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в его типичных проявлениях [5]. Всякая языковая личность представляет определенный этнос, благодаря пребыванию в этническом коллективе, усваивает соответствующие стереотипы поведения, которые сам говорящий и говорящие его этноса и представители соседних этносов считают особенностями его менталитета. Иными словами, происходит так называемая автостереотипизация - модель познания сквозь призму собственного менталитета, является, по сути, этнической самооценкой, которая имеет целью поиск формулы этнической идентичности [12]. К примеру, в качестве положительных стереотипных характеристик своего этноса представителями немецкой нации отмечается: усердие, точность, пунктуальность, любовь к порядку), (качественная работа), неподкупность), доверие, надежность, ответственность. Негативными стереотипными представлениями выступают: чрезмерное стремление к совершенству, упрямство, недостаточная гибкость, одержимость работой, отсутствие чувства юмора, всезнайство, раздражительность, недружелюбие, замкнутость [2]. В ходе дискуссии конца 90-х гг. ХХ в. о «немецкой добродетели» институтом исследования общественного мнения в немецкой прессе было опубликовано сообщение о репрезентативном опросе, в котором информантов просили ответить на вопрос, какие качества они считают «типично немецкими». Ведущие позиции заняли такие качества, как «надежность», «порядок», «усердие», «перфекционизм», «пунктуальность», затем следовали – «пассивность» и «суетливость, бюрократизм» [10]. Подытоживая вышеприведенные опроса, можно выделить ключевые смысловые группы немецкой ментальности, а именно: 1) порядок, дисциплина, пунктуальность; 2) трудолюбие, усердие, перфекционизм; 3) качество, точность, надежность; 4) упорство, пассивность, замкнутость, раздражительность, всезнайство, бюрократизм; 5) группа стереотипов, связанная с моральной устойчивостью немцев. Анализируя группы автостереотипов немцев, приходим к определенным выводам. В основе немецкой ментальности и, соответственно, самой идентичности, заложено восприятие себя в контексте труда и общественной структуры (о чем свидетельствует восприятие «порядка» как ключевого автостереотипа). Это особенно контрастно воспринимается по сравнению с ментальностями славянских наций, где основой ментальности будет скорее восприятие себя в контексте морально-этических характеристик и примата индивидуального над общественным. Очевидно, это различие является причиной ментального конфликта между немецкими и российскими представителями при восприятии юридических и дисциплинарных норм. Если в немецкой мировоззренческой системе строгое соблюдение буквы закона до мелочей будет означать ответственность и выполнение долга, то в славянском мире это же будет восприниматься как «педантизм» в отрицательной коннотации термина и «бесчеловечность», если выполнение долга требует применение штрафных санкций в отношении конкретного человека. Характерным примером является кардинально противоположное отношение к «доносам». Если в западном, в том числе немецком мире, справедливый донос будет означать выполнение долга перед обществом (вспомним хотя бы невозможность списать на контрольной в немецком учебном заведении), то у восточнославянских наций не существует такого понятия, как «справедливый донос», а также разоблачение откровенного злоупотребления будет иметь негативную моральную окраску. Это наблюдение позволяет предположить, что разное восприятие немцами и славянами концептов «порядок» и «долг» вызвано разным опытом взаимодействия человека и государства в процессе нации. Упорядоченность общества и установление единого порядка были необходимыми средствами интеграции немецкой нации, а также противостоянию к внешним угрозам, то есть были необходимым условием формирования национальной идентичности. В то же время «порядок» в Восточной Европе был связан с подавлением национальных идентичностей и имперским порабощением, а в советский период - еще и с подавлением индивидуальности человека. Тот же советский период сформировал общественное табу на разоблачение преступлений и укрепил в ментальных структурах целой группы наций противопоставление человека и государства как антагонистов. По сути, поддерживая порядок, немец, поддерживая порядок считает, что тем самым он способствует формированию и сохранению единой нации [9]. Остановимся на gлитическом аспекте формировании немецкого менталитета и идентичности в контексте ключевых этапов немецкого нации. Раздробленность немецких земель после Вестфальского мира не способствовала формированию единого языка, идентичности и народа, однако уже на этом этапе лидирующие позиции в европейской политике начала завоевывать Пруссия. Именно прусская ментальность с ключевыми концептами «порядок» и «дисциплина» и протестантскими ценностями легла в основу построения немецкой нации. Наполеоновские войны принесли на немецкие земли идею «государства-нации» и способствовали построению единой идентичности в противопоставлении к французской. Кроме того, многие из поваленных Наполеоном династий уже не смогли вернуться, а объединение германских государств в административный союз облегчало формирование единого государства. Венский конгресс и дальнейшие системообразующие конфликты с участием Пруссии (австро-прусская, франко-прусская и др. войны) создали геополитическое пространство для формирования Германской империи. Этот период можно считать одним из важнейших для становления немецкой нации, ментальности и идентичности. Продолжилась самоидентификация на противопоставлении, прусская ментальность и протестантизм легли в основу общенемецкой автостереотипизации. Во многом благодаря политическим взглядам О. Бисмарка и международно-политическим вызовам, концепт «консерватизм» лег в основу не только ментальности, но и политической культуры Германского государства, содействовав формированию подданных политической культуры. Поэтому этот этап немецкой нации трактуется несколько неоднозначно, ведь, с одной стороны, сформировалась единая нация, что создало предпосылки для формирования единой идентичности и ментальности. С другой стороны, ценности, которые были сформированы в этот период, считают одним из основных факторов германской агрессии в ХХ в. Поражение в Первой мировой войне и сложная ситуация немецкого государства в Веймарской республике вызвали конфликт ценностных систем, однако победили традиционный «консерватизм» и подданническая политическая культура, что было одной из весомых причин прихода к власти национал-социалистов. Период двудержавия на территории Германии после Второй мировой войны является одним из важнейших для формирования современных немецкой идентичности и ментальности, ведь состоялась целенаправленная и систематическая смена стереотипов и ценностей. Консервативные ценности систематически меняли на либеральные, однако, как показывает анализ немецких автостереотипов, это удалось не вполне. Подданническая политическая культура была преобразована в политическую культуру участия, а в основу новой идентичности были положены традиционные для немцев концепты «долга», «трудолюбия», «нравственности», которые, как полагают, и стали основной причиной «немецкого экономического чуда» и дальнейшего процветания Германии. Однако концепты «нация» и «Родина» вернулись в общественный дискурс только в 1980-е гг., став следствием трансформаций в международной системе и послужив толчком к дальнейшим изменениям [15]. Воссоединения Германского государства требовало обновления национальной идентичности в соответствии с новыми позициями на международной арене. Немецкий язык приобрел мировое значение, чему способствовали значительные усилия дипломатии и культурного менеджмента. Однако необходимость нового восприятия собственного государства, определение степени его участия в международных отношениях, защиты идентичности и ментальности от глобализационных вызовов, построение европейской идентичности в дальнейшем остаются актуальными. Еще большей актуальностью является проблематика языкового вопроса в жизни диаспор. Национальная диаспора представляет собой автономное тело, «капсулу памяти», помещенную в чужой языковой среде. Вследствие перемещения в пространство другой языковой эстетики, диаспора оказывается в особой уединенности, в ситуации один на один со своим языком, без посредников. Пребывание вне собственного экзистенциальным контекстом обостряет эстетику мировосприятие, подводит к созданию более ясного представления о себе, своем роде, к пониманию того, что ты представляешь собой как физическая и лингвистическая самость. Диаспора не может отстраниться от родноязычной реальности и посмотреть на нее, как на нечто архетипическое, свойственное роду. Отстаивая эту архетипику и эту принадлежность своему народу, она находится внутри процесса, более того, составляет его ядро. Вся история, культура, весь реальный мир покинутой Родины остались для диаспоры в другом пространстве. Отдельные фрагменты этого мира, привезенные с собой, содержатся в языковых формах и диаспора составляет из этих фрагментов свою малую Родину, затерянную среди чужого другого [11]. В целом, эстетика языковой памяти - это сохранение лица нации через чувство любви и ностальгии по Родине. Язык - лицо нации, ее судьба и жизнь, мощное орудие национального духа. Морфология языка и морфология национальной судьбы неразрывно связаны между собой, в языке концентрируется смысл национального бытия, его софийность (мудрость ментальности и менталитета). Осознавая это, диаспора пытается создать альтернативное существующему вокруг линґвоцентрическое мировоззрение, где все происходит от родного языка, осуществляется для языка и в язык возвращается. Диаспора мифологизирует родной язык, видя в нем гарант бессмертия своей нации. Родным языком диаспора пытается зафиксировать себя в иноязычном пространстве, предотвращая угрозу утери языковой памяти. Итак, для диаспоры язык (речь) составляет не систему знаков, а онтологическую субстанцию, с помощью которой строится национальная реальность. Родительское слово дарит присутствие, то есть бытие в качестве национальной индивидуальности, через слово нация является миру как актуально существующая. Язык и для нации в целом, и для диаспоры в частности - это ее дом, построенный предками в прошлом, удерживаемый ею в настоящем и сохранен для будущего. Именно язык Родины объединяет диаспору за содержательными, качественными и духовными основами. Эстетика языковой памяти заключается в осуществлении узнавания небольшой ячейки базовой нации по всем матрицами жизнетворчества, направленным на качественное формирование похожего менталитета своих людей, соответствующего материнского этноса и сохранении самости этой небольшой национальной общности в чужой культурной среде, содержании гармоничного состояния ее членов [3]. Эстетика языковой памяти является необходимостью перехода от онтологической идентификации национальной общности через язык к решительным действиям по сохранению для потомков этого языка, ибо язык - это одновременно и имя нации и ее голос. Языковая память - это имя народа, которое обеспечивает сохранение его идентичности, память и имя есть неделимым единством. Память - это имя народа, которое не составляет лишь ментальную «действительность», ориентированную на модус настоящего, память проецирует себя в будущее и это будущее основывает присутствие настоящего, его осуществление. Эстетика языковой памяти является движением нации, как отдельного и самодостаточного сообщества, - в пространстве и времени. Это движение пытается переиграть время, отрицая его ускорение и таким образом создает «колонию» прошлого в настоящем. В этом заключается феномен языковой памяти, где размышления о национальном бытие собирают себя в самостоятельное единство и целостность. Особенно выше озвученный аспект касается русского языка за пределами России, так как его часто называют языком зарубежья. В этом случае он рассматривается как синоним языка русских эмигрантов, однако в то же время представляет под собой более объемное определение. Русскими эмигрантами первой волны считалось одной из главных своих миссий сохранение национальных ценностей и традиций русской культуры. Но с течением времени внуки и правнуки эмигрантов, обучаясь в школах и колледжах Англии, Германии, Франции, США, в постоянном общении со своими зарубежными ровесниками, все реже использовали в разговоре родной русский язык, общаясь на нем в основном в домашнем кругу. В этой связи необходимо отдать должное институту Православной Церкви и русским учебным приходским заведениям за рубежом, которые способствовали всестороннему поддержанию «чистоты» русского языка. Связано это было прежде всего с тем, что ранние русские переселенцы придавали важнейшее значение языку как принципиальному фактору, способствующему и способному объединять эмиграционное сообщество, сохранение самобытности его членов [13]. В контексте исследований проблематики языкового вопроса в условиях диаспоры, существуют работы, в которых изучаются процессы и причины изменений специфики особенностей русского языка в речи эмигрантов различных классовых групп, разных волн, разных возрастов, и проживающих в разных странах. К примеру, с помощью комплексного подхода, целью которого является обнаружить среди многообразия фактов общие знаменатели и закономерности, предоставляющие возможность характеризировать особенности языка русской диаспоры, путем поиска корреляции между историческими, культурными, социальными, индивидуальными особенностями и уровнем сохранности или угасания (разрушения) русского языка. Иная ситуация, связанная со значительными историческими и геополитическими изменениями, оказавшими огромное влияние на язык русского зарубежья, сложилась в конце XX - начале XXI в. Многие из современных русских эмигрантов, не зная в достаточной степени язык страны обитания и в своем стремлении как можно скорее достичь овладения им, включают в межличностное общение на русской речи значительное число местных заимствований. В результате такого употребления довольно часто неоправданных вкраплений иностранной лексики в процессе внутреннего общения в диаспоре, границы эмигрантской общины размываются, и она идет к своему распаду [6]. Существующие различие в составе таких заимствуемых слов отражает резкое различие в социально-культурных и материальных аспектах жизни в эмиграции и метрополии. Данным обстоятельством и объясняется, какие сферы жизни охватывает заимствованная лексика: в первую очередь финансы, социальные институты, а уже следом - предметы быта, которых не существовало в стране эмиграции, и некоторые другие сферы. Частое применение подобной лексики, безусловно, объективно ведет к обеднению речи членов диаспоры, однако не приводит к разрушению самой диаспоры. Следует полагать, что именно феномен языковой идентичности является базовым основанием культурной общности, которая используется при определении сущности диаспоры многими учеными. Так как язык используется для непосредственного межличностного общения внутри семьи и между представителями общины, это формирует и укрепляет связи между членами диаспоры с их исторической родиной, способствуя сохранению идентичности в условиях интеграции, глобализации и чуждой среды. В этой связи отдельно стоит выделить такую особенность национальной диаспоры, как устойчивость к ассимиляции, которая формируется через отказ использовать язык страны непосредственного проживания. Результатом является усиление желания в среде иммигрантов передавать язык предков своим детям, тем самым осознано сохраняя национальную культуру, свою самоопределяющуюся самобытность. Именно по обозначенной причине в диаспорах часто довольно остро стоит вопрос о постоянном планомерном изучении родного языка в стране обитания. Исходя из вышеперечисленного необходимо обозначить важность такого аспекта, что, к примеру, Российская гражданскую нация как политико-экономическое сообщество так же, как естественноисторическая общность - Российская нация сформирована и продолжает формироваться на принципах суперэтничности. Российская нация (россияне) является добровольным союзом народов, сформировавшимся через их объединение на основе общего (русского) языка как базового и доступного средства межнациональной коммуникации, а уже как следствием – с помощью инструментария суверенной государственности, социально-политическими и экономическими отношениями, конституционным строем [8]. Все эти вышеприведенные доводы указывают на принципиальную исключительность значимости языка в процессе сохранения нациями и диаспорами своей идентичности и ментальности, объединения их членов, или сохранения связи с исторической родиной. Выводы. Итак, национальная самоидентификация, в том числе с языком и с австостереотипамы, имеющих языковое выражение, является важным фактором формирования нации или национальной диаспоры. Вместе с тем существует разница в становлении и наций и диаспор в зависимости от базисных аспектов, находящихся в основе национальных автостереотипов. Для западных наций более важными факторами являются государственность и политичность, а для славянских наций в предпочтении находятся духовность и ментальное единение (землячество). Именно в синергии этих процессов происходит развитие нации, ментальности и идентичности как в ежедневности, так и в дальнейшем будущем. Список использованных источников Ашнокова Л.М., Намитокова М.Н. Этничность и менталитет // Общество: философия, история, культура. 2020. № 6. С.14-19. Воронушкина О.В., Семенчина Е.Н. Актуализация концепта «порядок» и стремление к точности в немецкой лингвокультуре // Modern Humanities Success. 2021. № 4. С. 172-177. Жоробекова С.А., Осмонова Н.А., Сабирова В.К. Дискурс языковой дифференциации как фактор этнической идентификации // Russian Linguistic Bulletin. 2021. № 1. С. 127-129. Майоренко И.А. Национальный характер и национальный менталитет как фактор формирования национально-культурной идентичности личности // Е.В. Крутых (отв. ред.). 2021. № 1. 474 с. Привалова И.В. Отражение национально-культурных ценностей в парамеологическом фонде языка // Язык, сознание, коммуникация: Сб. науч. cтатей. М.: МАКС Пресс. 2001. Вып. 18. С. 10-16. Слинько О.Л., Вершинина А.А. Государственная национальная политика Российской Федерации: региональные особенности // Регион: системы, экономика, управление. №1. 2021 С. 90-97. Терешкович П.В. Нация / П. В. Терешкович // Новейший философский словарь. Мн.: Изд-во В. М. Скакун. 1998. С.460. Тонконогов А.В. Россияне как политический суперэтнос // Социально-гуманитарные знания. 2015. № 1. С.31-44. Харитонова Е.Ю. Немецкий национальный характер: стереотипы, закрепленные во фразеологии // Актуальные вопросы современной лингвистики: материалы VII региональной научно-практической конференции (с международным участием), Москва, 20 сентября 2019 года / Отв. ред. М.Н. Левченко. Московский государственный областной университет, 2020. С. 186-191. Шразаддинова А.А. Роль значение национального менталитета в эпоху глобализации // Форум молодых ученых. 2021. № 4. С. 445-448. Шупенько Т.И. Мировая практика и современные тенденции взаимодействия с диаспорой // Весци БДПУ. Серия № 2. 2021. С. 15-20. Шутова, В.Д. Феномен национального менталитета // Ответственный редактор. 2020. С. 177. Яньцю У., Абуева Н.А. Полемика о национальном вопросе и общественно-культурных проблемах в трудах и дискуссиях российской диаспоры // Политическая лингвистика. 2021. № 2. С.188-195. Bausinger H. Typisch deutsch. Wie deutsch sind die Deutschen? / H. Bausinger. München: C.H. Beck. 2000. 175 p. Minder R. Die Entdeckung deutscher Mentalität: Essays / R. Minder. 1.Aufl. Leipzig: Reclam, 1992. 380 р. |