Мой маленький бунтарь. Джеймс Добсон Мой маленький бунтарь Как воспитывать ребенка с

• Название: Джеймс Добсон Мой маленький бунтарь Как воспитывать ребенка с
• Анкор: Мой маленький бунтарь
• Дата: 18.03.2023
• Размер: 4.01 Mb.
• Имя файла: Moi malien'kii buntar' @bookinier - Dzhieims Dobson.pdf
• Тип: Документы; #998765
• страница: 2 из 16

Глава 2
Истории матерей
Жила-была девчушка – в завиточках
лоб,
Кто ее увидит, улыбнется тот.
Когда она послушна, для всех так
хороша,
Но иногда некстати вскипала вдруг
она
[2]
Несколько лет назад для лучшего понимания природы детей- бунтарей (я сейчас говорю о детях с очень сильной волей) я несколько раз приглашал родителей на нашу передачу, чтобы обсудить их опыт воспитания. Эти беседы порой вызывали слезы, но в результате мы приходили к важным открытиям. Если вы еще не верите, что такие дети существуют и что жизнь с ними может оказаться самой сложной задачей в вашей жизни, – продолжайте чтение. Думаю, что воспоминания этих мам будут вам полезны.
Ниже приводится расшифровка двухчасовой беседы, которая состоялась в нашей студии.
Дж. Д.: Начну с того, что мы рады поприветствовать Дебру Меррит,
мать четверых детей. Сегодня она пришла с семнадцатилетней дочерью Лиз, девушкой с характером, и я с нетерпением жду рассказа о ее перспективах. Также с нами Кристен Уокер – у нее четверо детей.
И наконец, Джой Соломон – домохозяйка с двумя взрослыми детьми.
Вместе эти три матери воспитали десятерых детей и извлекли ценные уроки на своем пути.
Но разрешите мне сначала рассказать предысторию нашей программы. Несколько лет назад мы с Ширли ездили в Алабаму и были приглашены на ланч, где присутствовало еще примерно

двадцать человек. Мы сидели напротив Джой и ее мужа Дэви,
с которым я не был знаком. У нас сразу же нашлись общие темы для разговора. Джой, что вы помните из событий того ланча?
Джой: Ну, наша беседа завязалась, когда вы сказали: «Привет, я
Джим», как будто мы не узнали бы вас по голосу. Я ответила: «Меня зовут Джой. И странно, что вы не узнаете меня. Какое-то время мы жили по соседству». А вы сказали: «Да?» А я: «Три года, и мы в то время не на шутку сражались с нашим трудным ребенком. Вы продолжили: «А, так у вас есть такой?» И я сказала: «Да». Потом вы спросили, сколько ему лет. Я уточнила: «Это она. У нас девочка, ей сейчас девятнадцать, и с ней все хорошо. Но у нас были непростые дни в прошлом. Я бы даже сказала – очень, очень непростые дни».
Дж. Д.: Поэтому я и пригласил вас сюда сегодня. Джой, вы ведь квинтэссенция матери ребенка с сильной волей. Вы испытали много разочарований, о которых я говорил, включая чувство вины,
самобичевание и сомнения в себе.
Джой: Да. Все перечисленное.
Дж. Д.: Как скоро после рождения дочери вы поняли, что с ней будет совсем не легко?
Джой: Думаю, месяцев до пятнадцати все было спокойно. Но когда ей исполнилось полтора года, ей уже нельзя было сказать «нет» – она падала на пол, каталась по нему и закатывала истерики. Какое-то время мы просто наблюдали за ней, потому что не собирались уступать. Мы хотели быть твердыми. Тогда она вставала и с ангельским видом говорила: «Я больше не буду». Потом подходила,
клала голову ко мне на колени – и кусала меня. Это был первый звоночек: манипуляция. Она убеждалась, что вы не подозреваете подвоха, и кусала вас. Она была очень, очень трудной.
Дж. Д.: Она знает, что вы сегодня здесь?
Джой: Да. Она разрешила мне рассказать эту историю. Мы прошли долгий путь. Мы жили в мире боли. Еще более дерзкой наша дочь стала в шестнадцать, когда ее острый ум и сильная воля слились в одно целое.
Дж. Д.: А теперь, Джой, мне хочется, чтобы вы помогли понять это людям, которые никогда не сталкивались с ребенком-бунтарем. Есть семьи с четырьмя или шестью детьми, и ни у кого не было такого дерзкого темперамента. Их дети обычно счастливы, общительны

и послушны. Такие мамы и папы склонны считать родителей,
сражающихся за сохранение контроля в доме, слабыми или неумелыми. Иногда так оно и есть, но часто эти проблемы порождены характером конкретного ребенка. Помогите людям понять, как бывает трудно воспитывать дерзкого малолетку. Ваша дочь не просто не слушалась вас – все дети озорничают. Но вы находились в состоянии войны с силой воли Даны практически с самого ее рождения.
Джой: Помню, что переломный момент для нас настал, когда ей исполнилось пять. Она была физически крепким ребенком. Однажды на улице она стала бросать камни в проезжающие машины. Я позвала ее домой и спросила: «Дана, почему ты это делаешь?» А она ответила:
«Я их предупреждала. Я сказала им, что они не с нашей улицы и, если снова появятся, мне придется бросить в машину камень. Поэтому я и кидалась в них».
Я сказала: «Но мы живем в тупике. Куда они ехали?» Она посмотрела на меня, как всегда, когда хотела показать, что мы ее не понимаем, а потом добавила: «А я тут при чем». То, что она делала,
было для нее очевидно. Не ее вина, что кто-то построил так дорогу.
Я привела ее домой, чтобы отшлепать, а она мне заявила: «Ты же не собираешься меня шлепать. Я подожду, пока папа придет домой». Ну,
а вы встречались с Дэви. Он крупный мужчина.
Она понимала, что чем дольше могла откладывать порку, тем легче ей держать оборону. Я сказала: «Нет, я отшлепаю тебя сейчас». Она ответила: «Нет. Не отшлепаешь». Я продолжила: «Отшлепаю». Это был очень сложный день, потому что я физически не могла контролировать ее. Всю свою силу и решимость она направила на борьбу со мной. Эта битва длилась около полутора часов, а ведь ребенку было всего пять лет.
Дж. Д.: И чем все закончилось?
Джой: Я оставила ее в гараже, где она бродила и вопила. Потом она позвонила в дверь и объявила: «Я готова на порку сейчас». И я отшлепала ее, потому что знала: уступи я ей – и больше никогда не смогу ее контролировать. Это была постоянная борьба.
Я встретилась с нашим хорошим другом, пастором из Колумбии,
и сказала ему: «Я в тупике. Я просто не знаю, как контролировать этого ребенка». И он ответил: «Каждый вечер, когда вы уложите ее спать, приходите с Дэви в комнату и кладите руки на спящую девочку.

Вы должны молиться Святому Духу и просить его отнять у нее упрямство, пока она не разрушила свою душу. Это оно делает Дану такой, какая она есть».
Мы так и поступили. Мы заходили и молились над ней, возложив руки, как сказал пастор. Спустя шесть месяцев она проснулась как-то утром и сказала: «Да, иногда я непослушна». Я ответила: «Знаю». Она продолжила: «Я не думаю, что говорю. Я больше так не буду». Почти десять лет она могла контролировать себя. А затем наступил подростковый возраст.
Дж. Д.: На том ланче в Алабаме вы рассказали историю, и я хочу,
чтоб вы ею поделились. Она касается вашего сына, который решил убежать из дома.
Джой: Мы назвали ее «Мошенничество доктора Добсона». Обычно я говорила сыну: «Мама любит тебя, и ты должен быть моим умным мальчиком». Я переживала всякий раз, когда он говорил: «Я убегу из дома». И однажды мне это надоело. «Ладно», – сказала я. Он стоял в пижаме и грозил: «Если вы будете заставлять меня идти спать, я убегу из дома». А я ответила: «Ну, пока. Как-нибудь встретимся,
дружок. Счастливого пути». Он вышел на улицу, но тут же позвонил в дверь и сказал: «Но я не имел в виду – сегодня вечером». «А я имела.
Мне все это надоело. Тебе пора уходить, так что я пойду соберу твои вещи. Тебе же нужны будут пижамы и все остальное», – ответила я.
Он продолжал: «Ну, мне нужно подумать об этом». «Вот и хорошо.
У тебя есть три минуты, пока я собираю твою сумку. Для меня очень важно, чтобы ты остался здесь и был нашим сыном, но это твой выбор.
Либо ты убегаешь, либо я больше никогда не слышу угроз, что ты уйдешь из дома» – таковы были мои слова. Я собрала чемоданчик,
хотя вряд ли вообще что-то положила туда. Когда я вернулась, он произнес: «Ну, я тут подумал и решил: я остаюсь». «Ты понял, что никогда больше не угрожаешь мне?» – «Да, мам», – ответил он. И с тех пор он говорил: «Если ты заставишь меня это сделать, я… я… я не буду твоим лучшим другом». А я обычно отвечала: «Что ж, очень жаль».
Казалось бы, то, что работает с одним, должно сработать и с другим,
так ведь? У Даны были свои заморочки насчет «убегу из дома». И вот что произошло однажды вечером. Я сказала ей: «Пока, увидимся».
Вспоминаю забавную картину. Она стоит, такая маленькая блондинка

в халатике и тапочках цвета клубничного торта, а потом выходит за дверь. Я сажусь на диван. Дэви поглядывает на часы и говорит: «Она на улице уже пять минут. Ты не думаешь, что пора бы ей позвонить в дверь?» «Нет, в ней слишком силен бунтарский дух. Мы дадим ей десять минут», – сказала я. Потом я подошла к входной двери. Там никого не было. Она ушла. Боже, мы жили в тупике… К счастью,
у дороги был фонарь, она стояла под ним и голосовала. (В студии смех
и удивленные возгласы.)
Дж. Д.: Сколько ей было лет?
Джой: Ей тогда было шесть, и она ничего не боялась. На ней не было ничего, кроме халата и тапочек. Она собралась убегать без вещей. Мне пришлось тащить ее домой, визжащую и пинающуюся,
ведь она сбегала из дома: «Ты сама сказала мне, что я могу уйти». А я подумала: «Совсем не этого я ждала!»
Дж. Д. (слушателям): Теперь вы понимаете, почему я пригласил
Джой. Я хотел, чтобы люди поняли: детьми, такими упорными и решительными, как Дана, трудно управлять, даже когда родители очень мудро и тактично подходят к их воспитанию. Покладистый ребенок никогда бы не выкинул такой фортель, а для малолетки с сильной волей это очередной вызов и еще одна возможность развязать войну. Они просто очень любят не уступать родителям. Они так развлекаются. Это и произошло в данном эпизоде.
Мне хочется услышать о подростковых годах Даны, Джой, но сначала я попрошу Кристен рассказать свою историю.
Кристен: Мы практически сразу поняли, что наша дочь Лиз –
ребенок с характером. В десять дней от роду ее увезли в больницу с подозрением на спинной менингит. Когда у нее пытались взять пункцию, она вся выгибалась, вместо того чтобы лежать в позе эмбриона. Им пришлось держать ее изо всех сил, и это в возрасте десяти дней. Лаборанты пытались десять или двенадцать раз получить спинномозговую жидкость на анализ и в итоге взяли образец из вены на черепе. Когда ей было полгода, мы ходили к друзьям на обед. Два моих старших ребенка были там, и хозяйка поставила для них по хрустальной конфетнице на каждом конце дивана. У них еще не было детей, поэтому они не подумали, чем рискуют, выставив такие хрупкие вещи.

Я сказала старшим детям: «Это стекло. Конфетницы разобьются. Не прикасайтесь к ним. Не балуйтесь здесь». Лиз я даже не стала про них упоминать. Я решила, что подумаю об этом, когда придет время.
Когда она наконец увидела конфеты после обеда, мы решительно сказали ей: «Нет, ты не будешь это трогать». Я повторила твердо: «Нет,
тебе это нельзя». Когда битва закончилась, подруга спросила: «Ты заметила, что шлепнула ее по руке девять раз, прежде чем она уступила?»
Дж. Д.: Со временем она стала вас слушаться?
Кристен: На тот момент – да.
Дж. Д.: Но про себя она решительно повторяла: «Думаю, что смогу с тобой справиться».
Кристен: О да. Самая крупная стычка произошла, когда ей было пять. Я занималась домашним обучением детей. Однажды Лиз решила,
что ей уделяют недостаточно внимания, поэтому я взяла ее к себе на колени. Сидя со мной, она начала бить по мне ногой, пока я пыталась продолжать занятие. Я зажала ее ногу между колен. Она стала бить другой ногой. Когда я зажала обе ее ноги, она начала щипать и царапать меня.
Мы оказались на полу. Она распласталась, как поверженный орел.
Я держала ее, чтобы она не могла мне навредить или сделать больно.
Она визжала: «Отпусти меня, отпусти меня!» А я говорила: «Не отпущу, пока не успокоишься». Она переставала плакать, и я начинала молиться, но она тут же визжала снова: «Не молись за меня». И опять по кругу. Эта баталия растянулась на 45 минут.
Дж. Д.: Лиз, вы это помните?
Лиз: Я помню несколько случаев, когда я спорила, а потом оказывалась на полу и мама надо мной. Я думала: «Кто победит?»
А борьба продолжалась и продолжалась – казалось, иногда проходили часы.
Дж. Д.: Вы помните, что чувствовали при этом?
Лиз: Я была решительно настроена победить. Понимаете, здесь была задета моя гордость. Я верила, что сильнее мамы. Мне хотелось бунтовать и делать все по-своему.
Дж. Д. (слушателям): Сегодня мы говорим о классических примерах битвы между силой воли родителей и силой воли детей. Я вижу эти конфликты в семьях на протяжении последних тридцати лет. То, что

Лиз сказала о своей решимости одержать победу над мамой,
объясняет, чего добиваются эти маленькие революционеры.
Противостоять большому и сильному взрослому, который несет за тебя ответственность, для них развлечение. Интуитивно любой ребенок с характером знает: победителем «игры» становится тот, кто берет верх или доводит оппонента до слез. Тихие разговоры и мягкие объяснения здесь просто не работают.
Некоторые авторы утверждают, что ребенок не слушается, только когда он чем-то расстроен. Конечно, случается и так. Но те конфликты,
о которых мы услышали сегодня, не были результатом огорчения – они вызваны умышленным неповиновением.
[В следующих главах мы еще поговорим о таком поведении и правильной реакции родителей на него.]
Дебра, давайте послушаем вас. Расскажите нам о своем ребенке с характером.
Дебра: У меня двое детей, но одна из них особенно трудная:
я узнала, что она бунтарка, еще до того, как она родилась. Она одна из моих двойняшек. Мне хотелось, чтобы ее брат-близнец стал футболистом, а она сама – симпатичной и милой малышкой из группы чирлидеров. А получилось так, что ее берут в футбольную команду,
а мой сын – чудесный мальчик, который пишет добрые стихи. Он станет самым лучшим педиатром в мире. Так что мои дети вроде как поменялись ролями.
За ночь до их рождения мне назначили кесарево сечение, потому что шейка не раскрывалась. Я играла в настольные игры с соседями,
и вдруг внутри меня что-то начало содрогаться, как вулкан или землетрясение. Я знаю, это почти невозможно, но клянусь: дочь поменялась местами с сыном. Он был снизу, и предполагалось, что он выйдет первым, а она просто сделала ему «кыш». Я прошла через это страшное испытание на следующее утро. Я проснулась в луже крови.
Моя девочка требовала выхода, независимо от того, раскрыта шейка матки или нет. Меня быстро доставили в больницу, в отделение неотложной хирургии. Моя дочь рвалась наружу через все препятствия. Поэтому разговоры о рожденных с сигарой во рту, воплях в адрес медсестер и недовольстве температурой в комнате – это все про нее.
Дж. Д.: Какими были ее первые годы?

Дебра: Она бросала всем вызов с самого первого дня! У меня уже были дети: одному три, другому пять. А потом родились близнецы.
Никто из бабушек и дедушек не жил рядом с нами. Они навещали и помогали нам, но я была очень загруженной молодой мамой.
Кристина кричала, кричала и кричала. Я думала: «Наверное, ей
плохо. У нее, должно быть, проблемы со здоровьем – колики или что-
то еще». Но тут ее папа входил в комнату, и она начинала по-детски флиртовать и ворковать. Понимаете, такое сладкое маленькое создание.
Она хотела только отца. Поэтому я подумала: «Ты будешь
воспитывать этого ребенка. А я воспитаю троих других». Потому что, бесспорно, у нее больше силы воли, чем у меня.
Дж. Д.: Насколько это было эмоционально сложно для вас?
Дебра: Очень сложно, потому что я мать по призванию. Мне всегда хотелось быть мамой. У меня хорошие отношения с моими другими детьми. Моя вторая дочка росла просто ангелом. Она делала все,
чтобы мне помочь. Да, она была просто замечательным ребенком.
А потом у меня появилась еще одна, которая… Родители мужа называют ее «полтора ребенка».
Дж. Д.: В жизни не много таких же стрессовых испытаний, как воспитание ребенка, а при этом еще нужно остаться хорошими матерью или отцом. Вы прикладываете все силы – а ваш любимый ребенок не принимает вашего руководства и втягивает вас в непрекращающуюся борьбу. Это ужасно болезненно. Это порождает огромное чувство вины и вызывает самобичевание, особенно у очень ответственных родителей.
Дебра: Вы правы. Я абсолютно уверена, что дети с сильной волей любят конфликты. Они любят сражения, а я их не люблю. Для меня это был очень тяжелый опыт, потому что у меня не такой сильный характер.
Дж. Д.: На эту тему я несколько лет назад проводил обширное исследование, в котором участвовали 35 тысяч родителей. Мы видели,
в какую растерянность впадает мать, никогда не помышлявшая ослушаться собственных родителей, когда у нее появляется ребенок,
которому борьба с ней приносит самое большое наслаждение. Дебра,
ведь у вас слезы на глазах?
Дебра: Вы абсолютно правы. Но я хочу рассказать забавную историю. Обычно муж и я считали до трех, и если дети не меняли

своего решения на счет три, то получали деревянной ложкой.
К несчастью, все мои дети упрямые. Однажды утром я усадила
Элизабет на детский стул для кормления. Я давала ей игрушки и что- нибудь вкусное, а сама бегала по дому по каким-то делам, и мне нужно было чем-то ее занять. В какой-то момент ей это все надоело, и она сказала: «Мама, я хочу есть прямо сейчас. Раз, два, три…».
Дж. Д.: То есть она запустила отсчет для вас.
Дебра: Совершенно верно. К тому моменту, когда она стукнула по столу на счет два, у меня уже все было готово. Муж вошел, и я сказала:
«Джон, это работает. Я сделала все, чего она хотела от меня, прежде чем она успела досчитать до трех». (Смех в студии.) И муж ответил:
«Да, это именно то, что нам надо: послушная мать и ребенок с характером». (Смех в студии.)
Дж. Д.: Джой, вы видели слезы на глазах Дебры минуту назад.
Джой: Да.
Дж. Д.: А вы плакали, когда дочь брала над вами верх?
Джой: Я много плакала, пока она была маленькой, и еще больше –
когда она стала подростком. Я сама росла очень застенчивым ребенком. Радовать родителей для меня было главным назначением в жизни. Я заставляла их гордиться мной и радоваться за меня. Дана совсем не похожа на меня в этом. Она могла повернуться ко мне спиной в любую секунду. Она была очень жесткой. Однажды в садик пришел мальчик-инвалид, и воспитатели сосредоточили внимание на нем. Дана сразу же подружилась с этим ребенком и привязалась к нему больше, чем кто-либо еще в группе. Другой мальчик всегда высмеивал его, и Дана сказала: «Предупреждаю тебя только один раз. Не смейся над ним, а то я тебя побью». Мальчик продолжал. Тогда Дана сказала:
«Это мое последнее предупреждение тебе; я предупреждаю только два раза. Больше не смейся над ним». Но тот снова пристал к несчастному ребенку. Разобралась она с ним так: дважды проволокла по площадке и разорвала ему рубашку и шорты. Мальчишка визжал, чтобы она его отпустила. Когда воспитателям наконец удалось их разнять, они спросили дочь: «Дана, разве ты не слышала, что он просил его отпустить?» И она ответила моими словами, которые я говорила ей много раз: «Я не веду переговоры с четырехлетними». Все вернулось ко мне.

Дж. Д.: Интересно, что детская сила воли, с которой приходится иметь дело родителям, часто проявляется и в общении со сверстниками. Такое упрямство может с годами приносить выгоду,
потому что эти дети достаточно тверды, они противостоят давлению сверстников и идут своей дорогой.
Это все очень личное, но скажите, Лиз, во время конфликтов вы когда-нибудь видели слезы на глазах мамы?
Лиз: Вряд ли.
Дж. Д.: Кристен, совершенно очевидно, что вы не плакса. Но вы можете понять, почему две леди из присутствующих здесь оказались такими чувствительными.
Кристен: Конечно, могу.
Дж. Д.: Вы просто не выражали своих чувств таким же образом.
Кристен: Я не выражала их слезами. Думаю, я становилась более волевой…
Дж. Д.: Чтобы справляться с чужой волей?
Кристен: Да… чтобы справляться с чужой волей. Я всегда хотела приносить людям радость. Я и сейчас этого хочу, но я решительно не собиралась позволять своим детям во всем одерживать надо мной верх. Хотя были дни и недели, когда все сводилось к моей борьбе за право руководить. Целыми днями я призывала Лиз к порядку и пыталась заставить ее следовать нашим правилам.
Дж. Д.: Остальные дети вели себя не так?
Кристен: Совсем не так. Стоило мне сказать младшему или старшему ребенку, что так делать нельзя, и они, глядя своими большими голубыми глазами, отвечали: «Извини, мамочка» –
и никогда больше так не поступали. Лиз же отвечала: «Посмотрим».
Дж. Д.: Существует миллионы таких детей, как вы, Лиз. В связи с этим возникает интересный вопрос. Многие родители спрашивают меня, является ли бунтарское поведение их детей результатом родительских ошибок и неверного суждения, или здесь что-то еще.
Ведь есть отцы и матери, которые эффективнее справляются с детьми,
а есть те, кто постоянно совершает ошибки, и их дети отвечают все более буйным поведением. Воспитание детей – это навык, и одним он дается лучше, а другим хуже. Например, мужчины обычно успешнее справляются с трудными детьми, чем женщины. Все вы трое сегодня описали моменты, когда вы теряли контроль над детьми

и в буквальном смысле прибегали к рукоприкладству, чтобы справиться с трудным ребенком. Ясно, что это были тактические ошибки.
Тем не менее, дети-бунтари есть дети-бунтари. Ничего не попишешь, они такими родились. Среди них есть такие упорные, что даже Халку Хогану
[3]
пришлось бы с ними побороться. Как я уже отметил, это вздорные дети, которые просто любят доводить взрослых сильных людей до слез и оставлять их шокированными и обескураженными. В основе их поведения – генетические причины.
Понимаю, что не оставляю больших надежд насчет детей, которые родятся у Лиз. (Смех в студии.)
Кристен: Извини, Лиз. Но, возможно, на тебе материнское проклятье. Ты сможешь рожать только себе подобных детей.
Дж. Д.: Подождите, пока они у вас появятся.
Кристен: Я не стала ждать. Я сказала Лиз: «Надеюсь, все твои дети будут такими, как ты».
Джой: Не согласна. Я сказала Дане, что, надеюсь, она не пройдет через то, что прошла я, иначе у меня ко всему прочему появится внук или внучка с характером. (Смех в студии.)
Дж. Д.: Так оно и было бы.
Джой: Поэтому я хочу более покладистых внуков.
Дж. Д.: Дебра, у вас был только один трудный ребенок?
Дебра: Я бы сказала, несколько. Плюс у меня был ребенок, который учил другого быть бунтарем. Когда у вас близнецы и один из них трудный, проблема удваивается. Пока они были маленькими, их было трудно удержать в кроватках. Кристина вообще не нуждалась во сне,
физически она была очень сильной. Она умела лазить. Она умела ходить. Все мои дети начинали ходить и бегать в десять месяцев.
Кристина помогала брату выбраться из кроватки посреди ночи. Они выходили из своей комнаты и бегали по дому без присмотра. С этим мы и боролись.
Дж. Д.: Как Кристина вызволяла брата из кроватки?
Дебра: Она выпрыгивала наружу, потом собирала по комнате все,
что можно найти, и бросала в его кроватку. Он забирался, как по лесенке, по плюшевым игрушкам, и потом, пока мы спали, эти двое носились по дому.

Я привыкла, что старшие дети сбегают из своих кроваток, и это не создавало проблем. Они просто забирались к нам в постель,
прижимались и засыпали. Но я не нужна была близнецам – им хватало друг друга. Мы находили их на кухне, в раковине, они играли ножами,
открывали холодильник и разбрасывали вещи. Все, что я могла, –
пытаться сохранить им жизнь. Я спала перед их дверью на полу с подушкой и одеялом, чтобы им пришлось перелезть через меня,
выбираясь из комнаты. Только так я могла защитить их, и я молилась за них. Как и вы, Джой, мы клали руки на детей и просили: «Господи,
сохрани». Я просто молилась, чтобы они не погубили себя, пока маленькие. Звучит невероятно, но это правда.
Дж. Д.: Дебра, а случалось, что вы закрывали лицо руками и говорили: «Из меня получилась ужасная мать»?
Дебра: Да. У меня было четверо детей, двое из которых близнецы,
и я сильно уставала.
Дж. Д.: Вы просто не могли бороться все время.
Дебра: Не могла. Я доверялась молитвам. Бог милостив. Когда моим детям больше ничто не угрожало и они крестились по своему выбору,
они все изменились. Они стали новыми людьми во Христе.
Дж. Д.: Разве это не замечательно?
Дебра: Они изменились как личности, и это произошло, когда каждому было четырнадцать-пятнадцать лет. Воистину, Господь проделал невероятную работу, и я не считаю это своей заслугой. Жаль,
что я не была строже или тверже, но в той сложной ситуации я делала все, что могла.
Дж. Д.: Понимаете, Дебра, каждый из нас несовершенен как родитель. Нам всем приходится полагаться на Бога. Реальность настигла меня, когда моей дочери исполнилось три. Я понимал, что в конце концов она сделает свой выбор в жизни. Моя кандидатская работа о развитии ребенка принесла мне пользу, но не гарантировала результата. Нет постоянных рецептов в воспитании детей. И это верно для всех родителей. Наступает момент, когда, даже будучи очень сильными, мы говорим: «О Боже, здесь мне нужна Твоя помощь». Вот что значит быть родителем.
Вы тоже полагались на Бога, Джой?
Джой: А как же.
Дж. Д.: Итак, это была постоянная борьба…

Джой: Дни напролет, с момента ее пробуждения до того часа, когда она укладывалась спать. Случалось, она вела себя как настоящий ангел. Она была такой заботливой и любящей, и я думала: «Хорошо,
хорошо. У нас намечается прогресс». И тут же, тридцать секунд спустя, включается ее взбалмошность, и она убегает. Бывали ужасные времена, особенно когда я не работала и чувствовала себя абсолютной неудачницей. Я спрашивала себя: «И эту карьеру я выбрала?» Это как начать маленький бизнес и наблюдать, как он идет ко дну. Я смотрела на ребенка, которого послал мне Бог, и не могла его контролировать.
Дж. Д.: Вы говорили, что спустя какое-то время вместе с мужем
Дэви начали молиться о Дане – клали на нее руки по ночам, когда она засыпала, и просили Бога помочь вам привести этот бунтарский дух к подчинению. Вы сказали, что Бог услышал ваши молитвы и Дана контролировала свое поведение около десяти лет. Но потом она вступила в подростковый возраст, и бунтарский дух вернулся.
Джой: Мы вспоминаем это время как черную полосу. Она стала очень недовольна собой. Ей не нравилась ее внешность, потому что она была полным ребенком. У нее очень сильно вились волосы, как ни у кого в нашей семье. Ко всему прочему, она была очень умной.
Сочетание характера, ума и недовольства своей внешностью привело к тому, что она решила поменять в жизни все коренным образом. Она стала общаться с детьми, которые ей говорили: «Твои родители контролируют тебя. Они хотят прожить за тебя твою жизнь. Они не хотят, чтобы ты уходила из дома». У нее появился бойфренд, он говорил ей все это и то, что ей хотелось слышать. Он говорил: «Ты классная, но твои родители не понимают тебя». Тогда она нуждалась в близком человеке и зависела от этих отношений.
Возвращаясь к нашему разговору в Алабаме, я вспоминаю, как вы меня спросили, не стала ли Дана принимать наркотики и алкоголь.
Я ответила отрицательно. А вы добавили: «Нам нужно благодарить за это Бога». Я ответила: «Мы так и делаем, но когда ваш ребенок зависим от таких отношений, помощи ждать неоткуда». Мы на самом деле ничего не могли поделать с зависимостью Даны от того парня.
Это было так же пагубно, как наркотики и алкоголь.
Дж. Д.: Как долго продолжались их отношения?
Джой: Два с половиной года.
Дж. Д.: И что вы делали все это время?

Джой: Я плакала каждый день. В школе всем было все равно.
(Плачет.) Извините.
Дж. Д.: Все нормально.
Джой: Она утратила связь с семьей и Богом. Для нее потеряла смысл школа. Ее больше не интересовал футбол, а ведь он сыграл огромную роль в ее жизни. Единственное, что она видела, – этого молодого человека, и она полностью строила свою жизнь – свою будущую жизнь – вокруг него. Ее существование целиком зависело от него.
Дж. Д.: Вы постились и молились в то время?
Джой: Мы постились. Мы молились. Мы ходили на консультации.
Я работала в христианском магазине, люди приходили –
замечательные люди – и говорили: «Как у вас сегодня дела?» И я отвечала: «Прекрасно, а у вас?» Дана постоянно лгала нам, и это было одной из проблем. Но я тоже лгала. Я подумала: «Я лгу каждый день.
Всякий раз, когда я говорю кому-нибудь, что у нас все замечательно, я
тоже лгу». Наконец, повернувшись к кому-то, чтобы ответить на обычный вопрос, я сказала: «Простите меня, я не собираюсь перекладывать на вас груз моих проблем, но должна сказать вам, что у меня все далеко не хорошо. Я теряю ребенка». (Плачет.)
Дж. Д.: Вокруг так много родителей, испытавших то же самое,
а кто-то переживает это сейчас. Хорошие, крепкие христианские семьи плачут сегодня с нами, потому что им выпали такие же трудности.
Большинство из них отдали бы жизнь за своих детей, не задумываясь.
Они сделали все, что умели, и не справились. Бог все еще слышит и отвечает на молитвы. Джой, разве Он не слышал вас?
Джой: Он слышал мои молитвы, все до одной. Я не могу найти слов, чтобы отблагодарить людей, которые отвели моего ребенка к престолу Божьему. Нет слов описать мою благодарность, потому что наши сегодняшние отношения с дочерью в тысячи раз лучше тех, что я представляла себе, когда она была ребенком.
Дж. Д.: Я хочу услышать подробнее об этом через некоторое время,
а пока: Кристен, когда для вас с мужем настал самый трудный момент?
Кристен: В конце концов мы вынуждены были обратиться к старейшинам нашей церкви, потому что наша дочь стала воровать.
Она брала все, что ей хотелось. Мы спрашивали: «Лиз, почему ты взяла то, что тебе не принадлежит?» – и она отвечала: «Потому что

хочу». Меня просто поразило, что ребенок четырех-пяти лет может сформулировать мысль: «Захотела и взяла». Она воровала деньги в церкви или с тарелки подношений, чтобы купить колу в автомате,
она таскала украшения в ванной комнате ради маленькой палочки корицы. Если она что-то хотела, она просто это брала.
Дошло до того, что мы вернулись с ней к Священной книге. Муж садился рядом и говорил: «Вот о чем говорится в Библии. Ты должна подчиняться родителям в своей жизни, а если не будешь, то предстанешь перед Высшей властью». Он пошел к старейшинам нашей церкви и спросил, кто из них мог бы посидеть с Лиз. В то время она, кажется, была в младшей группе детского сада. И эти двое благочестивых мужчин сели рядом с ней и сделали ее ответственной –
заставляли ее запоминать Писание. Настал момент, когда ей необходимо было узнать, что существует Высшая власть. Вот почему мы обратились к старейшинам.
Дж. Д.: Лиз, ведь это сильно повлияло на вас?
Лиз: Да, чрезвычайно.
Дж. Д.: Что вы помните о том времени?
Лиз: Помню, что испытывала жуткое смущение и должна была отвечать за сделанное да еще сознаваться во всем. Почти до старшей группы я таскала вещи у воспитателей. Я залезала к ним в стол. Если там была еда, я забирала еду. Я украла серьги у одной воспитательницы. Со временем я начала задумываться: «А кому какое
дело? Меня накажут, но мне все равно». Наказание меня не пугало.
Испугало, когда мне сказали:
«Хорошо, ты пойдешь к воспитательнице. Пойдешь к старейшинам. Тебе придется извиниться за это». И тогда я подумала: «О нет!» Было неловко и унизительно. И я поняла, что натворила.
Дж. Д.: В любом случае вас сдерживало не наказание.
Лиз: Ни капельки.
Дж. Д.: Вы придумали, как его избежать.
Лиз: Ага.
Дж. Д.: Для вас это был вызов.
Лиз: Именно. Если меня лишали телефона или компьютера, я старалась обходиться без них. Всегда оставалось что-то еще, ради чего можно вести себя вызывающе.

Дж. Д.: Для родителей, воспитывающих таких детей, важно понимать, о чем думает ребенок. Вам придется смотреть на мир его глазами. Только тогда вы сможете правильно реагировать.
Понимаете, Лиз, у моей мамы это получалось. Она знала, что я плохо вел себя в школе, когда учился в девятом классе. Тогда у меня вообще были большие проблемы с дисциплиной, но маме удалось подобрать ко мне ключик. Однажды она сказала: «Ты можешь вести себя в школе, как хочешь. Я пальцем не пошевелю, пока мне не позвонят оттуда. Но как только они это сделают, на следующий день я пойду с тобой. Я буду сидеть с тобой за партой на уроке и в коридоре стоять вместе с твоими друзьями. Я буду рядом весь день, и ты не сбежишь от меня». Это быстро меня образумило. Чтобы мама была рядом с тобой весь день – это же прилюдное самоубийство; я просто не мог допустить такого. Я мгновенно пришел в норму.
Джой: Родителям приходится быть очень находчивыми. Однажды мы ехали в машине, Дана устроила сцену и понимала, что ее ждет дома. На светофорах она высовывала руки из окна машины и кричала проходящим людям: «Спасите меня!»
Дж. Д.: Джой, вы шутите.
Джой: Не шучу. Я все время думала, что, если полицейский
остановит меня, мне придется доказывать, что она в самом деле мой
ребенок.
Дж. Д.: Сегодня мы услышали здесь очень страшные вещи о некоторых трудных детях. Но цель не в том, чтобы довести вас до отчаяния. У нас есть хорошие новости обо всех этих детях из сегодняшней программы. Мы здесь, потому что есть надежда. Джой,
если посмотреть на историю, которую вы мне поведали в Алабаме, по- новому, то есть повод приободриться. Тогда, за столом, вы достали смятый лист бумаги из сумочки и что-то прочитали мне.
Джой: Да.
Дж. Д.: Не думаю, что в тот день вы заранее хотели поделиться со мной написанным на том листе.
Джой: Нет, и не думала даже.
Дж. Д.: Просто лист оказался с вами случайно.
Джой: Вовсе не случайно. Он всегда со мной. Он служит мне напоминанием.
Дж. Д.: Расскажите всем о нем.

Джой: Дана училась на первом курсе в колледже и посреди года написала мне это письмо:
Дорогая мама,
Всем привет. Письмо будет странным. Последнее время я
много думаю о своей жизни. Мама, иногда мне становится
интересно, где бы я была и что бы стало с моей жизнью, не
вырвись я тогда из темноты. Понимаешь, я никогда не думала,
что буду считать маму своим лучшим другом, а ты и есть мой
лучший друг. Я никогда и ни на что на свете не променяла бы
нашу близость. Ты и папа часто говорили, что вы «за» на сто
процентов, если я не буду торопиться покидать дом. Теперь я
это понимаю.
Я не думаю, что ценила тебя по-настоящему до сих пор. По
крайней мере, не так, как ты заслуживаешь. Я скучаю по тебе
каждый день. Я считала, что, когда поступлю учиться, мне не
захочется приезжать домой или даже звонить. А у меня не
получается прожить и дня, не поговорив с тобой. Знаешь, я
надеюсь, что когда-нибудь стану такой же успешной, как папа.
Хочу быть такой же увлеченной и уважаемой в своем деле, как
он в своем. Но прежде всего, это у тебя была самая трудная
профессия. Тебе приходилось воспитывать меня. Мама, надеюсь,
ты понимаешь, какой дар тебе послан Богом. Он дал тебе волю
и силу воспитать меня. Ты показала мне то, чему не научит ни
один колледж или профессиональная школа. Я могу только
молить Бога, чтобы когда-нибудь он сделал меня такой же
матерью, какой ты была и всегда останешься для меня. Мне
просто захотелось найти минутку и написать: «Спасибо»
и «Я тебя люблю».
Твоя маленькая девочка,
Дана
(Джой плакала, пока читала.)
Дж. Д.: Джой, это стоит миллион долларов. Могли бы вы подумать,
когда боролись с ней, что она пришлет вам письмо, полное любви?

Джой: Никогда.
Дж. Д.: Лиз, вы почувствовали сердце матери?
Лиз: Да, и очень.
Дж. Д.: Вот что вы услышали сегодня.
Лиз: Да.
Дж. Д.: И вам хочется когда-нибудь стать матерью?
Лиз: Несомненно.
Дж. Д.: Вы можете представить себе, что приводите в мир ребенка,
а потом начинается вся эта борьба?
Лиз: Я уверена, что так и будет. Мне очень хочется сказать кое-что о таких детях, как я. У Бога есть поразительная вещь, которую Он может сказать нам: «Я хочу, чтобы ты был, и хочу, чтобы ты имел сильную волю ради меня». Вместо того чтобы мы были дерзкими и непослушными, Он хочет, видеть нас сильными ради Него.
Дж. Д.: Вы помните, когда у вас появились такие мысли?
Лиз: Прекрасно помню. Я проводила время с группой друзей и вела себя очень глупо. Однажды я пришла домой, села и вдруг почувствовала присутствие Бога. Я посмотрела на себя и подумала:
«Моя жизнь не имеет смысла. Я трачу ее, чтобы показать, что у меня сильная воля, и хочу выиграть все сражения». А потом Бог как будто схватил меня, как будто сказал мне: «Хватит, Лиз». Понимаете?
Дж. Д.: Кристен, вы ведь молились о Лиз в то время?
Кристен: Я во многом похожа на Джой. Мы молились всей семьей.
Бабушки и дедушки, я и Рич постоянно молились о ней. Все, кого мы знаем. Мы не скрывали от дочери того, что она трудный ребенок, и это была обычная тема разговоров со знакомыми людьми. Да, нас многие поддерживали молитвой. И я благословлена тем, что увидела, как может действовать Бог. У меня еще есть время для построения с дочерью отношений, о которых мечтает любой родитель. И я плачу,
думая об этом.
Дж. Д.: Дебра, вы ведь тоже молились в трудные времена?
Дебра: О да. И моя старшая дочь, которая выходит замуж через месяц, стала наставником для моего второго ребенка с характером. То,
что наставляет младшую сестру, стало ответом на мою молитву. Их отношения были испорчены. Если ты единственный ребенок или первенец, твое положение незаконно захватывает появившийся на свет младший. Для старшего это трагедия. Поэтому они не были дружны,

когда старшая дочь заканчивала школу. Но теперь они близкие друзья.
Элизабет воспитала Кристину такой, какая она теперь, помогла ей понять себя и найти свое место в семье.
Нечто похожее произошло с нами прошлым летом. Кристина просто сошла с ума. Я слушала ее беспричинные вопли до двух часов ночи.
И вдруг на нее как будто сошел Святой Дух. Она начала повторять мои слова, которые я ей всегда говорила во время наших бесед. Она сказала: «Мама, я буду сражаться до конца, потому что хочу победить».
И продолжала: «Но никогда не бойся устанавливать мне границы,
потому что мне нужны правила. Мне нужны границы. И я уважаю все,
что ты делаешь…».
А потом она сказала кое-что еще. «Я знаю, кто я в Боге. И я знаю,
что сделаю правильный выбор». Она добавила: «У меня был плохой год. В следующем году я изменюсь». И она изменилась. Она теперь совсем другой человек. Она говорила: «Вы хорошо меня воспитали.
Вы дали мне стабильность христианской школы, церкви и христианской семьи. Я буду выбирать мудро, и я хочу прожить свою жизнь, потому что вы сотворили ее для меня вместе с Христом».
Дж. Д.: Позвольте мне повториться: я говорю нашим читателям и слушателям, что надежда есть – вот почему я обратился к этой теме в нашей программе. И ради наших детей я хочу задать вам, трем матерям, очень важный вопрос. В Писании сказано, что дети благословенны Всевышним. Вы все еще чувствуете это, несмотря на то, что воспитание оказалось для вас борьбой? Стоило оно того?
Джой: Дети – сокровище. Это я всегда говорила им, пока они были маленькими… Но на какое-то время Дана забыла мои слова; казалось,
она им не верит. Сейчас, думаю, она начинает понимать, что она для нас настоящее сокровище. Сильная воля, которая в ней заложена,
станет для нее преимуществом в жизни. Она хочет быть адвокатом.
Замечательно, потому что она и камень переспорит. (Смех в студии.)
Дж. Д.: А Всевышний использует ее характер.
Джой: Верю в это. Для меня это благословение.
Дж. Д.: Что скажут нам другие две леди?
Кристен: Это стоит каждой минуты, каждой битвы, каждой капли энергии, которую я потратила. Я никогда ничего бы не поменяла.
Дж. Д.: Дебра?

Дебра: Имя одного из моих детей означает «дом Бога», другого –
«великая женщина Бога», а третьего – «драгоценный дар Бога».
Поэтому каждому из них я говорила, что он дар. Я не знала, могла ли я иметь детей. Все они были чудом и благословением. Совершенно точно, оно того стоило, каждая минута, даже каждый конфликт. Бог поступает обоснованно. Я знаю, Он может и будет использовать их с полной отдачей.
Дж. Д.: Воспитать покладистого ребенка может каждый. Мне вспомнилось, как меня попросили взять интервью у осужденного серийного убийцы Теда Банди в тюрьме штата Флорида. За три дня нам пришло более девятисот запросов на выступления в СМИ, и на меня оказывалось огромное давление. Добавим сюда эмоциональное напряжение от общения с человеком, хладнокровно убившим по крайней мере двадцать восемь женщин и девочек. Помню, перед самой поездкой на интервью мне очень не хотелось этого делать. И в этот момент я почувствовал, что Всевышний обращается ко мне. Он сказал:
«Я послал тебя сделать эту работу, потому что знал: ты с ней
справишься. Я выбрал тебя для этой трудной задачи».
Такова моя точка зрения. Когда родители рожают одного из таких трудных детей на свет, им необходимо осознавать, что, хотя порой воспитывать такого ребенка чрезвычайно тяжело, все равно стоит делать это как следует. Они должны относиться к воспитанию так:
«Бог специально послал мне этого строптивого ребенка. Он хочет,
чтобы я сформировал его или ее, подготовил к жизни и служению Ему.
Я избран для этой задачи. И я ее выполню с Божьей помощью». Вот здоровый взгляд на родительское предназначение. Родители детей- бунтарей порой чувствуют себя обманутыми и подавленными; им кажется, что у других мам и пап просто приятное путешествие с детьми, а вы ведете войну семь дней в неделю. Но вы можете посмотреть на свою задачу как на предназначение Бога и верить, что
Он поможет вам его исполнить. Тогда разочарования становятся более управляемыми.
Позвольте мне сказать вам еще одно слово в поддержку.
Большинство детей-бунтарей приходят в норму после подросткового периода. Об этом узнали наши три мамы. Не торопитесь считать себя несостоявшимся родителем. Дети обязательно повзрослеют, и вы убедитесь позднее, что ценности и принципы, которые вы так усердно

им прививали, проникли в них и усвоены ими. А может случиться так,
что ваш трудный ребенок станет вашим лучшим другом, как случилось у Джой и Даны, если… если вы будете проявлять упорство. Поэтому,
когда поведение ребенка говорит вам «я тебя ненавижу» всеми возможными способами, продолжайте благое дело, невзирая на трудности. Сохраняйте мужество. Не паникуйте. Вас ждут лучшие дни.
Джой: Совсем недавно мы были дома с Даной. Она сказала:
«Почему вы от меня не отвернулись?». Я ответила: «Потому что ты наше сокровище. Бог подарил тебя нам. Я никогда бы не смогла предать тебя». Она сказала: «Многие смогли бы». Я возразила: «Они бы не отвернулись, если б верили в Божью силу и силу молитвы,
потому что я не знала, когда это произойдет, но всегда верила, что ты повернешься к нам». У меня была огромная надежда и вера.
Еще одна вещь произошла, когда Дана была дома. Она сказала: «Ты знаешь, я вспомнила одну ночь, когда было на самом деле очень, очень плохо. Случилась большая ссора. Ты плакала. Я привыкла к твоим слезам, потому что ты плакала все время». Но вот что задело ее в ту ночь: она заставила плакать отца. Слезы отца тронули ее сердце.
(В этот момент в студии за столом плакали все.)
Дж. Д.: Дебра, что вы посоветуете нашим сегодняшним слушателям – матерям, которые переживают сейчас то же, что и вы,
когда ваши дети были маленькими?
Дебра: Думаю, стоит процитировать строки из вашей книги.
Кажется, они на двадцать четвертой странице «Моего маленького бунтаря». Суть такова: «Выбирайте битвы. Уверенно побеждайте.
Потом примите две таблетки аспирина и позвоните мне утром». (Смех
в студии.)
Дж. Д.: Все верно, только не звоните мне. (Смех в студии.)
Дебра: Я жила вашими передачами, пока дети были маленькими.
Я мыла полы, собирала остатки еды с пола и рыдала, слушая передачи.
Они мне помогали, потому что я знала, что другие люди также ведут борьбу с детьми, Бог с нами, и за дверями дома есть те, кто понимает это.
Теперь я хожу к людям, как и Кристен, мы собираемся и говорим о дочерях с характером. Мы регулярно молимся за вас, дети,
и наблюдаем за вами. Мы любим и воспитываем вас все вместе.

Дж. Д.: Вы оказали доверие людям, участвующим в создании нашей передачи. Поэтому мы здесь. Вчера ко мне в офис пришла женщина- репортер, чтобы поговорить о служении. Насколько я знаю, она не христианка. Мы пробеседовали около часа, и она спросила: «Зачем вы это делаете? Вы сказали, что сочувствуете всем людям, которые обращаются за помощью. Зачем вы приглашаете сотни тысяч несчастных, чтобы они приносили сюда свои проблемы? Зачем так мучить себя и свой штат?» Я попытался объяснить, что в этом суть моей христианской веры. Иисус говорил: «так как вы сделали это одному из этих братьев Моих меньших, то сделали Мне». (Писание от
Матфея, 25:40.) Мне приносит огромное удовлетворение то, что я могу положить руку на плечо матери, которая переживает депрессию,
отчаяние, безнадежность, и предложить ей поддержку. Тут я заметил,
как глаза этой твердой женщины наполнились слезами. Я благодарен за то, что у нас есть возможность выразить заботу и оказать поддержку тем, кто испытывает боль. Дебра, я счастлив, что вы одна из них.
Лиз, позвольте сказать вам несколько слов на прощанье. Я думаю,
что из вас получится прекрасная мама. Я просто вижу это. Вы очень способная и целеустремленная, а то, что вы встали на ноги так рано, –
хороший знак. Верю, что следующий год в школе будет удачным для вас, а потом вы продолжите учебу в колледже. И тогда мне бы хотелось, чтобы вы написали маме письмо, которое заставит ее плакать. Она не плакса, но, держу пари, вы можете вызвать слезы счастья на ее глазах.
Джой, вы сегодня принесли Библию с собой. Она была и остается вашей опорой?
Джой: Да.
Дж. Д.: Что ж, приходите все снова к нам на передачу, когда у вас появятся внуки-бунтари. Хорошо? (Смех в студии.) Спасибо, что оставались с нами.
Все: Спасибо.
Заключительный комментарий после беседы
Уверен, что этот обмен мнениями вызвал тревогу у некоторых читателей, особенно у тех, кто воспитывает маленьких детей. Они

представили себе будущую тотальную войну со своими буйными отпрысками, так похожими на тех, что описаны здесь. Поэтому сразу поясню, что дети с сильной волей составляют меньшинство в обществе. Большинство мальчиков и девочек, которых принято считать бунтарями, гораздо менее решительны и более покладисты.
Моей целью было показать вам худший сценарий развития событий,
продемонстрировать различную реакцию детей на власть, а также вселить надежду и указать путь тем, кто растит одного или нескольких маленьких бунтарей. Как мы видели, даже с такими малышами возможно достичь положительного и очень удовлетворительного результата.